Он, Жан Лекок, упорный, сильный, смелый человек оказался слабее мягкосердечного, стеснительного Гюнтера. Да и не только его. Слабее грубовато-мужественного Джексона, восторженного Орлянкина, весельчака Трояни, медлительного, молчаливого Тимонена. Все они готовы были взять ответственность на свои плечи, рискнуть не только своей жизнью, но и жизнями друзей.
      Так казнил себя Жан Лекок.
      ...Как только Алеша пришел в себя, Орлянкин заверил товарищей, что мальчик без вреда для здоровья может рассказать о гибели "Зари".
      - Как ты думаешь, почему просьба о помощи шла к нам двадцать дней? спросил Гюнтер. - Ты видел, как радировал Петерсен?
      Алеша задумался:
      - Видел. Это было в день катастрофы. Каждую радиограмму он передавал дважды. Когда я остался один... мне порой казалось, что штурман продолжает говорить в микрофон. Это я бредил, конечно.
      - Ты, Алеша, конечно, подружился со штурманом? - продолжал спрашивать Гюнтер. - Как же это случилось, что он на долгий срок оставил тебя одного? Он там и погиб, бедный старый космонавт.
      - Он мне сказал, что будет перезаряжать автоматы.
      - Это вздор, - пробурчал Джексон, - он не мог своими силами перезарядить автоматы. Это... отговорка. А главная причина... черт меня возьми, если я знаю настоящую причину!
      - Товарищи! - вступил в беседу Трояни. - Пора, как говорят, поставить точки над "и". Знаешь ли, Алеша, почему тебя оставил Петерсен?
      - Он не совсем оставил меня. Он даже говорил со мной. Давал советы.
      Трояни покачал головой.
      - Штурман умер в тот самый день, когда попрощался с тобой. Он знал, что умирает, и, наверно, решил избавить тебя от тяжелого зрелища.
      - Но я же говорил с ним! - закричал Алеша. - Я слышал его!
      - Это говорило автоматическое устройство. Петерсен записал свои советы на магнитофон. Вот они, ленты. Я нашел их в кабинке автоматики. И просьбу о помощи слал к нам уже не штурман, а тоже автомат.
      Алеша вспомнил свою обиду, свою досаду, когда штурман заперся в кабинке, и, покраснев, опустил голову.
      Молчавший во время этой беседы Орлянкин дождался, когда Алеша вышел, и знаком подозвал друзей:
      - Я не хотел говорить при Алеше. Мне пришло в голову - а что если Петерсен не просто умер, а... покончил с собой?
      - Не может быть! - возразил Гюнтер. - Это был человек-борец, один из самых смелых космонавтов нашего времени. На него это не похоже!
      - Понимаете ли... если бы они остались вдвоем, они бы умерли с голоду. Продуктов было очень мало. Своею смертью Петерсен спас мальчика. Он был способен на такое, добрый старый Руал!