Ужастики - Тайна пишущей машинки

Роберт Лоуренс Стайн

Тайна пишущей машинки

1

– Раньше я верила в монстров, – сказала Алекс, нацепив на нос очки. Со своим розовым ротиком и пухлыми щечками она была похожа на белого игрушечного кролика. – Когда я была маленькой, я думала, что в моем ящике для носков живет чудище, – сказала Алекс. – Ты не поверишь, Зэкки, но я боялась выдвигать ящик. Я надевала тапки на босу ногу. Я даже в детский сад старалась ходить без носков. Я ужасно боялась этого ящика, боялась, что носочный монстр откусит мне руку!

Она засмеялась. Она так чудно смеется. Словно посвистывает:

– Фьииииии! Фьииииии!

Алекс покачала головой, и ее конский хвост тоже закачался.

– Теперь, в двенадцать лет, я стала гораздо умнее, – сказала она. – Теперь я знаю, что никаких монстров не существует.

Вот что она сказала мне за две секунды до того, как на нас напал монстр.

Шли весенние каникулы. Мы с Алекс собирали всякую всячину. Мы всегда этим занимаемся, если не можем придумать что-нибудь получше.

Иногда мы собираем причудливые сорняки. Иногда жуков. Или листья необычной формы.

А однажды мы искали камни, напоминающие знаменитых людей. Но это продолжалось недолго, потому что такие камни попадались редко.

Если вы думаете, что Норвуд Вилладж скучный городишко, то вы недалеки от истины.

Вернее, так оно и было, пока на него не напал монстр.

Алекс Яроччи живет по соседству. Она – моя лучшая подруга.

У меня есть еще один близкий друг – Адам Левин, который живет на другом конце города. По-моему, у каждого человека должно быть много хороших друзей.

Не знаю точно, почему у Алекс мальчишеское имя. Думаю, это сокращение от Александрии. Но она не распространяется по этому поводу. Она вечно переживает из-за своего имени. Из-за него у нее все время случаются неприятности.

В прошлом году Алекс записали в мальчиковую группу по физкультуре. Ей приходят письма, адресованные мистеру Алексу Яроччи.

С моим именем тоже частенько происходит неразбериха. Меня зовут Зэкки Бичем, но все почему-то так и норовят переврать мою фамилию.

И что это я так долго рассказываю об именах?

Похоже, я знаю ответ.

Дело в том, что, когда на нас напал Ком-Пожиратель, я позабыл даже собственное имя – так я был напуган!

Мыс Алекс надумали собирать червяков. Но только не коричневых, а фиолетовых.

Это усложняло задачу и делало поиски более интересными.

Накануне прошел сильный дождь, и земля на заднем дворе была рыхлой и влажной.

Червяки выползали на поверхность подышать воздухом. Они копошились в мокрой траве и извивались на подъездной дорожке.

Мы склонились над землей и занялись поисками фиолетовых червяков. Вдруг у меня за спиной раздалось громкое чавканье.

Я резко обернулся.

У меня перехватило дыхание: передо мной стоял монстр.

– Алекс, смотри!

Она тоже обернулась. Изо рта вылетел свист: «Фъииии!», но на сей раз она не смеялась.

Я выронил из рук червяка и сделал огро-о-омный шаг назад.

– Он похож на гигантское человеческое сердце! – закричала Алекс.

Она была права.

Чмок!

Монстр прыгнул по траве в нашу сторону. Он подпрыгивал как пляжный мячик, но только огромный – больше нас с Алекс. Он был почти с гараж.

Это был розовый и влажный ком. Ком пульсировал.

ТУМ… ТУУМ… ТУМММ…

Он стучал как сердце. У него было два малюсеньких черных глаза. Глаза светились и глядели прямо перед собой. На макушке у чудовища шевелился клубок змей. Так мне сперва показалось. Я в ужасе пялился на этого урода. И наконец разглядел, что это вовсе не змеи, а узел толстых фиолетовых вен.

ТУУУМ… ТУМ… ТУММ…

Монстр прыгал и колыхался.

Меня чуть не стошнило – позади него на траве вилась лента белой слизи.

Мы с Алекс отскочили назад. Нам совершенно не хотелось поворачиваться к чудовищу спиной.

То ли от страха, то ли от омерзения я громко застонал. Сердце колотилось с бешеной скоростью.

Я сделал еще один шаг назад. Еще.

Вдруг в середине липкого кома приоткрылась щель.

Сначала я подумал, что чудище вот-вот разделится на две половины.

Но отверстие увеличивалось, и я осознал, что смотрю в рот этой твари.

Рот открывался все шире и шире. Пока не стал таким огромным, что в него запросто мог войти человек!

И вдруг из глубины вывалился жирный фиолетовый язык. Язык противно чмокнул и шлепнулся на траву.

Я снова застонал! Живот так скрутило, что обед чуть не выскочил наружу.

Кончик языка был похож на совок. Толстый липкий фиолетовый совок.

Наверное, таким совком удобно сгребать людей в раскрытую пасть, подумалось мне.

Изо рта монстра стекала вязкая белая слюна.

– Он пускает слюни! – выдавил я.

– Бежим! – крикнула Алекс.

Я сделал шаг… и тут же споткнулся о бордюр подъездной дорожки. Я упал, сильно стукнувшись локтями и коленками.

И оглянулся назад – но в это мгновение слюнявая розовая пасть приоткрылась еще шире, а язык обвился вокруг меня и потащил. Он тащил меня в пасть монстра!..

2

Алекс застыла с разинутым ртом.

– Зэкки, это сногсшибательно! – заявила она.

Адам почесал свою курчавую черную голову и скривил губы.

– И ты называешь это страшилкой? – Он вытаращил глаза. – Да это просто сказочка для малышей наподобие «Златовласки и трех медведей».

Я туго скрутил листки со своей писаниной и ткнул Адама в бок.

Адам рассмеялся, словно от щекотки.

– А по-моему, это настоящая страшился! – сказала Алекс. – Как ты ее назвал?

– «Приключение Кома-Пожирателя».

– Ой, держите меня! – Адам захохотал. – И ты сам все придумал?

Алекс так толкнула Адама, что он даже отлетел и повалился на диван.

– Что ты прицепился к Зэкки? – пробормотала она.

Мы собрались у Адама и сидели в комнате, которую его родители называли комнатой отдыха.

Комнатка была крохотной. В ней помещался только диван и телевизор.

Шли весенние каникулы, и мы болтались без дела, не зная, чем заняться. Накануне я засиделся до полуночи, сочиняя свой ужастик про монстра Пожирателя.

Я хочу стать писателем, когда вырасту. Я постоянно пишу страшные истории, а потом читаю их Адаму и Алекс.

Всякий раз у них одна и та же реакция. Алекс нравятся все мои рассказы. Она считает их настоящими ужастиками. Алекс говорит, что от моих историй ей по ночам снятся кошмары.

А Адам всегда утверждает, что они совсем не страшные и что он мог бы левой рукой накропать сотни историй пострашнее. Стоит только захотеть.

Но почему-то до сих пор не захотел.

Адам высокий, розовощекий и круглолицый. Он немножко смахивает на медвежонка. Он любит пихаться и бороться. Забавы ради. На самом деле он отличный парень.

Просто ему не нравятся мои рассказы.

– Ну и что тебя не устраивает на сей раз? – обратился я к нему.

Мы втроем едва поместились на диване. Не оставалось даже сантиметра свободного.

– На меня страшилки не действуют, – ответил Адам.

Он поймал на подлокотнике муравья, зажал его большим и средним пальцами и пульнул в меня. Но промазал.

– А по-моему, от рассказа просто жуть берет, – заметила Алекс. – Тебе хорошо удалось описание монстра.

– Глупо пугаться каких-то выдумок, – упорствовал Адам. – Особенно россказней об идиотском монстре.

– Но что-то ты все-таки боишься? – спросила Алекс.

– Ничего, – бахвалился Адам. – И фильмы на меня никакого страха не нагоняют. Я ничего не боюсь.

И тут рот у него широко раскрылся, и он в ужасе заорал.

Мы тоже завопили.

И все трое соскочили с дивана – по комнате пронесся истошный визг.

А на пол легла черная тень.

3

Тень промелькнула у нас под ногами так быстро, что я едва смог ее заметить.

Я почувствовал, как что-то задело мою ногу. Что-то мягкое и бестелесное.

– О-о-ой! – закричал Адам. Послышались торопливые шаги со стороны гостиной.

В комнату влетел мистер Левин, папа Адама. Мистер Левин, круглый, как мишка, с черной кучерявой гривой, был очень похож на Адама.

– Извините меня! – воскликнул он. – Я наступил на кошку. Она сюда не забегала?

Мы не смогли ответить.

Мы просто покатились со смеху.

Мистер Левин нахмурился.

– Не вижу ничего смешного, – пробормотал он. Он нашел кошку за диваном, взял ее на руки и удалился.

Мы повалились на диван. Я все еще тяжело дышал. Мне мерещилось прикосновение кошки к моей ноге.

– Вот видишь, Зэкки! – крикнул Адам. Он так сильно хлопнул меня по спине, что я чуть не упал на пол. – Обычная кошка может напугать куда сильнее, чем любая твоя небылица.

– Ничего подобного, – возразил я. – Я могу написать ужастик и почище. Эта дурацкая кошка просто неожиданно выскочила.

Алекс сняла очки и протерла стекла своей футболкой.

– А какой вопль она издала! – Алекс покачала головой.

– Я ни капли не испугался, – с вызовом сказал Адам. – Просто хотел подколоть вас.

Он растопырил пальцы и взъерошил мне волосы.

Как вам это понравится? Я отпихнул его что было сил. Но он только рассмеялся.

Мы с Алекс остались ужинать у Адама. Миссис Левин отлично готовит. Мы всегда стараемся отираться возле дома Адама в это время, потому что нас обычно приглашают остаться на ужин.

Уже стемнело, когда мы с Алекс собрались домой. Накануне и большую часть сегодняшнего дня гремели грозы. От дождя газоны блестели. В лужах отражался свет уличных фонарей.

Было слышно, как где-то вдали громыхает. Мы шли по тротуару, и с деревьев на нас капала холодная дождевая вода.

Адам живет на другом конце Норвуд Вилладж. Но это недалеко – всего в пятнадцати минутах ходьбы.

Через пять минут мы свернули на улицу, вдоль которой тянулся ряд маленьких магазинов.

– Смотри! – крикнул я и указал на антикварную лавку. – Да она разрушена!

– Выглядит так, как будто в нее попала бомба! – воскликнула Алекс.

Мы стояли на противоположной стороне улицы и не верили своим глазам. Половина крыши обрушилась. Все витрины были разбиты. Одна стена покосилась. Белые стены и остатки крыши покрыты гарью.

«Наверное, был пожар», – раздумывал я, пересекая улицу.

– Молния, – донесся до меня женский голос. Я поднял глаза. На тротуаре возле лавки стояли две молодые женщины.

– В лавку ударила молния, – сказала одна из них. – Вчера. Во время бури. И возник сильный пожар.

– Какой разгром, – вздохнула другая, доставая из сумочки ключи от машины.

Обе женщины скрылись за углом, обсуждая происшествие.

Мы подошли к лавке.

– Фу, как воняет! – протянула Алекс и зажала нос.

– Просто пахнет паленым, – хладнокровно объяснил я. Я поглядел себе под ноги и обнаружил, что стою в глубокой луже.

Пришлось искать место посуше.

– Да здесь кругом мокро, – пробормотала Алекс. – Наверное, из-за огнетушителей.

От порыва ветра хлопнула входная дверь.

– Она открыта! – воскликнул я.

Дверь опечатали. Но сейчас печать была сломана. К двери был прикреплен желтый плакат, на котором большими черными буквами было выведено: «ОПАСНАЯ ЗОНА! НЕ ПОДХОДИТЬ».

– Алекс, давай заглянем. – Я сгорал от любопытства.

– Ни в коем случае! Зэкки, стой! – крикнула Алекс.

Поздно! Я был уже внутри.

4

Я сделал пару шагов и остановился, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Отовсюду капала вода. Большой стеллаж был опрокинут на пол. Повсюду в лужах валялись разбитые вазы, лампы и изящные статуэтки.

– Зэкки! – Алекс вцепилась мне в плечо. – Зэкки, пойдем отсюда! – прошептала она. – Здесь действительно опасно.

– Оставь дверь открытой, – попросил я. – Пусть идет свет с улицы.

– Но что ты хочешь увидеть! – Эхо ее голоса перекрывало «бульк-бульк-бульк» капающей воды.

Она схватила меня за руку и потянула к выходу:

– Пойдем! Ты же видел предупреждение. На нас может весь дом обрушиться.

Я вырвал руку и пошел дальше. Ковер под ногами был насквозь мокрый, и в тапочках У меня сразу захлюпало.

– Подожди секунду, я только чуть-чуть посмотрю, – нетерпеливо бросил я Алекс. – Классно!

– Ничего классного! – огрызнулась она. – Это глупо.

С одной из стен на нас смотрели безобразные маски. Все они висели под разным наклоном. Другие маски пялились на нас с пола – с тех мест, куда они попадали.

Циферблат высоких деревянных часов был обуглен. Рядом валялись обожженные манки для ловли уток.

Я испуганно попятился, уловив какой-то скрежет. Скрежетало где-то наверху. Алекс охнула.

Я задрал голову. Часть потолка обвалилась. Неужели сейчас на нас рухнет оставшаяся половина?

– Зэкки, идем отсюда! – настаивала Алекс. Она направилась к двери, хлюпая по ковру, как по болоту.

Дверь с шумом захлопнулась. Я обернулся, но порыв ветра уже снова распахнул ее.

Бульк… Бульк… Холодная вода капала мне на плечи.

– Если ты такой упрямый, я уйду одна! – пригрозила Алекс. – Без шуток, Зэкки.

– Ладно, ладно, – пробормотал я. – Иду. Просто мне хотелось выяснить, что произошло.

– Давай скорее! – призывала Алекс. Она уже стояла в дверном проеме.

Я нехотя поплелся за ней, но тут мое внимание привлек предмет, стоявший на одной из верхних полок.

– Эй, Алекс! – окликнул я ее. – Смотри!

Я указал на старинную пишущую машинку.

– Вот это да! У моего папы была похожая, когда я был совсем маленьким, – сказал я.

– Зэкки, я ухожу, – предупредила меня Алекс.

– Я без ума от старых машинок! Посмотри, Алекс, ее даже не тронуло огнем. Наверное, она не испортилась. Я только проверю. Ладно?

И, не дожидаясь ответа, я пересек комнату. У полки я привстал на цыпочки и дотянулся до машинки.

– О-о-о-ох!

Меня пронзила сильная боль. Она прошла сквозь все тело.

Я ошалел.

У меня перехватило дыхание.

И сквозь собственный изумленный крик я услышал треск электрического разряда.

Я беспомощно съежился – вокруг меня били голубые молнии.

5

Все было голубое.

Сплошное голубое свечение.

Никогда в жизни я не видел такого глубокого насыщенного цвета.

Я плыву по небу, решил я. В невесомости. Я парю. Парю в синем-синем небе.

Синева постепенно перешла в белый цвет.

Я все еще парю? Или вовсе не двигаюсь?

И вообще дышу ли я?

Я попытался что-нибудь произнести. Прокричать. Издать хоть какой-то звук.

Белизна сменилась серой мглой, а потом чернотой.

Я услышал собственный стон.

Темень. Черным-черно. Я был окружен непроглядной тьмой.

Я моргнул. Еще раз моргнул и понял, что смотрю в темноту разрушенной антикварной лавки.

– Зэкки! Зэкки?!

Я слышал, как кто-то зовет меня. Это Алекс повторяла мое имя снова и снова.

Я откашлялся. Сел и скользнул взглядом по стенам лавки.

– Зэкки! Зэкки?! С тобой все в порядке?

Я едва справился с тошнотой. Все тело сначала онемело, а потом начало зудеть. Меня все го покалывало и передергивало, словно по телу пропустили электрический ток.

– Как я очутился на полу? – слабым голосом спросил я.

Алекс склонилась надо мной и положила руку мне на плечо.

– Тебя ударило током. – Она внимательно посмотрела на меня через очки. – Здесь, наверное, проводка или что-нибудь похожее.

Я потер шею. Я никак не мог избавиться от странного покалывания и противного звона вушах.

Я застонал.

– Тебя сильно тряхнуло, – тихо сказала Алекс. – Я… я так перепугалась. Ты был весь объят голубым пламенем, а твое тело стало ярко-синим.

Я снова застонал и попытался справиться с новым приступом тошноты.

– Ты взмахнул руками, – продолжала Алекс, – а потом согнулся пополам и рухнул на пол. Я решила… – Ее голос уплывал.

Бульк… Бульк…

Я вновь услышал, как капает вода. Звон в ушах ослабел.

Я с трудом поднялся на ватных ногах. Обхватил голову руками и старался унять сильную дрожь.

Мой взгляд вновь задержался на пишущей машинке.

– Зэкки! Что ты делаешь?! – вскричала Алекс.

Я осторожно приблизился к полке, стараясь не наступить в лужу. Глубоко вздохнул, встал на цыпочки и снял машинку.

– Ой-ой-ой! Тяжелая, как гиря! – закричал я. – Она литая!

Я держал машинку на весу и рассматривал ее. На гладкой черной поверхности играли блики от уличного фонаря. На меня смотрели ряды круглых клавиш.

– Какое чудо! – воскликнул я. – Алекс, машинка прямо создана для того, чтобы печатать на ней разные ужастики и…

– Ты что, совсем рехнулся! – оборвала меня Алекс. – Наверное, у тебя крыша поехала после электрошока!

– Но ты только посмотри! – возбужденно продолжал я. – Какая отличная вещь! Превосходное устройство!

Глаза у Алекс чуть не выскочили из орбит.

– У тебя же дома стоит новейший компьютер, – попыталась она образумить меня. – И твоя мама отдала тебе свой старый лазерный принтер. Ты что, забыл?

– Знаю, знаю, – пробормотал я.

– Ты можешь печатать восемь страниц в минуту, – продолжала Алекс. – На кой ляд тебе сдалась эта допотопная рухлядь?

– Но это великолепный механизм, – ответил я. – Превосходная вещь! Превосходная!

– Что ты заладил одно и то же! Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? Тебя же сильно ударило! Может быть, мне лучше позвонить твоим родителям?

– Со мной все в порядке, – заверил я ее. Мне становилось все труднее удерживать машинку. – Давай-ка выбираться отсюда.

С машинкой в руках я направился было к выходу, но Алекс преградила мне путь.

– Не можешь же ты взять ее просто так, – пристыдила она меня. – Она не твоя. Это воровство!

Я состроил ей рожу.

– Алекс, не будь дурой. Все в лавке разбито. Никто и не заметит, если я возьму…

Я осекся на полуслове: мокрый ковер захлюпал под чьими-то ногами.

Потом кто-то кашлянул.

Повернувшись к Алекс, я увидел ее перекошенное от ужаса лицо.

Она тоже услышала шаги.

– Зэкки, мы здесь не одни, – прошептала она.

6

Топот приближался.

По моей спине пробежала струйка холодного пота. Я чуть было не выронил машинку из рук.

– Прячься, – прошептал я. Уговаривать Алекс не пришлось: она уже скрылась за высокой витриной.

Я поставил машинку на пол и тоже метнулся за витрину. Там я примостился рядом с Алекс.

Снова раздался кашель. А вслед за тем на мокром ковре появился круг света. Бледно-желтый луч фонарика.

Луч скользил по полу. Вот он подобрался к витрине. Мы с Алекс съежились. Луч прошел над нашими головами.

Ноги дрожали. Мне пришлось ухватиться за какую-то перекладину, чтобы не упасть.

– Эй! – прозвучал женский голос. – Есть здесь кто?

Алекс вопросительно уставилась на меня: мол, не следует ли нам выйти и обнаружить себя?

Я отрицательно покачал головой.

Как бы мы объяснили, что делаем в лавке и зачем прячемся?

У меня была надежда, что женщина уйдет, не заметив нас.

Кто она такая? Может быть, это ее лавка?

Я украдкой выглянул из-за витрины. Женщина стояла ко мне боком. Это была афро-американка. У нее были очень короткие темные волосы. На ней был длинный плащ.

Луч фонарика запрыгал по задней стене. Он высветил упавшую полку, разбитый антиквариат.

Женщина продолжала топтаться на мокром ковре.

– Привет! – позвала она. – Сюда кто-нибудь вошел?

Я затаил дыхание.

«Пожалуйста, уходи, – беззвучно молил я. – Пожалуйста, только не застукай нас здесь».

Женщина повернулась. Луч фонарика выхватил из темноты пишущую машинку и замер, пока она разглядывала ее.

По всей видимости, незнакомка размышляла, каким образом машинка оказалась на полу.

Круг света медленно перемещался вверх, пока не осветил витрину. Женщина смотрела в нашу сторону!

Заметит ли она, что мы прячемся за полкой?

При этой мысли я похолодел. Мне хотелось превратиться в статую.

Неужели она нас обнаружит?

Фу, пронесло.

Незнакомка что-то пробормотала себе под нос. Свет фонарика удалился.

Я зажмурился от неожиданно наступившей темноты. Шаги затихали.

Я глубоко вздохнул. До этой минуты мы с Алекс старались дышать как можно тише.

Кругом ни звука. И темно.

Ни шагов, ни желтого луча света.

Хлопнула входная дверь.

Мы с Алекс переглянулись.

Интересно, куда подевалась женщина?Она на самом деле вышла из магазина?

Мы не шевелились.

Мы ждали. И прислушивались.

Тишина…

Надо же было Алекс чихнуть!

– Вот вы где! – раздался голос женщины откуда-то сзади.

7

Меня схватили за плечо. Очень цепко. И потащили из-за витрины. Рукав дождевика задел меня по лицу. Я едва не споткнулся о машинку. Женщина поддержала меня.

Алекс вышла вслед за мной. Конский хвост развязался, растрепанные светлые волосы падали на лицо. Она тяжело дышала и прищелкивала языком в пересохшем рту.

Думаю, ей тоже было страшно до жути.

Женщина снова включила фонарик и осветила наши лица. Сначала мое, потом Алекс.

– Похоже, вы немного припозднились с покупками? – Незнакомка была явно озадачена.

– Видите ли…

– Магазин закрыт. Нетрудно было догадаться, – оборвала она меня.

Незнакомка была молоденькой и хорошенькой. Ее темные глаза пронзили меня насквозь.

– Что вы здесь делаете? – спросила она.

Я хотел было ответить, но Алекс опередила меня.

– Ничего особенного, – еле слышно сказала она.

Женщина перевела взгляд на Алекс.

– В таком случае почему вы прятались?

– Нас н-напугали, – промямлил я, собравшись с духом.

– Признаться, вы тоже меня напугали! – воскликнула женщина. – Причем здорово. Я была в задней комнате и…

– Мы шли домой. Увидели магазин. Весь разрушенный, – пустился я в объяснения. – Нам захотелось посмотреть, как он выглядит внутри. Мы и вошли. Вот и все.

Женщина опустила фонарь.

– Понятно. – Ее голос смягчился.

Она шагнула по ковру, и ковер громко зачавкал. Позади нас с потолка не переставая капала вода.

– Какой разгром, – вздохнула женщина. Она обвела взглядом лавку. – Я – миссис Картер. Это мой магазин. Вернее, то, что от него осталось.

– Нам очень жаль, – пролепетала Алекс.

– Вы не должны были заходить сюда, – принялась отчитывать нас миссис Картер. – Это очень опасно. Кое-где провода оголились. Надеюсь, вы ничего не трогали?

– Нет, почти что ничего, – ответила Алекс.

– Ну… только эту старую пишущую машинку, – признался я.

– А я-то гадала, как она очутилась на полу, – сказала миссис Картер. – Зачем вы ее переставили?

– Мне она понравилась, – сказал я. – Классная штука.

– Зэкки сочиняет истории, – сообщила Алекс миссис Картер. – Ужастики.

Миссис Картер горько усмехнулась:

– Страшнее истории, чем моя разгромленная лавка, и не придумаешь!

– Держу пари, что на этой старой машинке у меня бы получились потрясающие страшилки. – Я не сводил глаз с машинки.

– Тебе она нужна? – быстро спросила миссис Картер.

– Да, – ответил я. – Она продается? Сколько она стоит?

Миссис Картер махнула рукой.

– Бери, – сказала она.

– Простите? – Я решил, что ослышался.

– Забирай машинку, – повторила миссис Картер. – Она твоя. Бесплатно.

– На самом деле? – Я не верил своим ушам. – Я могу ее взять?

Она кивнула.

– Спасибо. – Я чувствовал, как по моему лицу расползается улыбка. – Огромное спасибо!

Миссис Картер наклонилась и подобрала что-то с пола.

– Держи. – Она протянула мне авторучку. Такими уже давно не пишут. Авторучка была тяжелой, черной, с серебряной отделкой.

– Это мне? – спросил я. Миссис Картер опять кивнула.

– Это мое специальное предложение, – сказала она с улыбкой. – Ко всякой печатной машинке прилагается авторучка.

– Ого! – воскликнул я.

Миссис Картер подошла к двери и раскрыла ее.

– А теперь марш отсюда! Оба! – приказала она. – Здесь действительно опасно. Я тоже ухожу.

Я поднял тяжелую старинную машинку и, прижимая ее к груди, последовал за Алекс.

Ну и счастье же мне привалило! Я еще раз пять поблагодарил миссис Картер. Потом мы с Алекс распрощались с ней и направились домой.

На мокром асфальте, точно в зеркале, отражался свет уличных фонарей. Впечатление было сказочное.

Казалось, мы никогда не дойдем до дома. С каждым шагом мне все тяжелее и тяжелее было нести машинку.

– Странно, – пробормотала Алекс, когда мы наконец оказались в нашем квартале.

– Что странно, Алекс? – задыхаясь, спросил я. Я думал, что у меня вот-вот отвалятся руки. Эта штуковина весила целую тонну!

– То, как она отдала тебе эту машинку, – задумчиво ответила Алекс.

– Что тебя смутило? – удивился я.

– Мне показалось, что миссис Картер была рада кому-нибудь ее спихнуть. Такое впечатление, что она спешила от нее отделаться. – С этими словами Алекс направилась к своему дому, который стоял по соседству с моим.

У меня ноги подгибались от усталости, когда я наконец дотащился до своего крыльца. Руки болели. Все тело ныло. Я боялся уронить свой драгоценный груз.

– Придумает же тоже, – пробормотал я. Конечно, я и не догадывался, насколько Алекс была права.

Я не догадывался, как изменится моя жизнь с появлением в доме видавшей виды пишущей машинки.

8

Еле дыша, я втащил машинку в дом. Руки совершенно онемели.

Мама с папой были в гостиной. Они сидели рядышком на диване и разгадывали кроссворд.

Это их любимое занятие. Хотя я не знаю почему. Оба они зациклены на правописании. И ни разу не решили ни одного кроссворда до конца.

Обычно дело заканчивается тем, что они до посинения спорят, как пишется то или иное слово. А потом, так и не придя к согласию, рвут кроссворд в клочья.

Через несколько дней они берутся за новый кроссворд.

Родители подняли головы и наблюдали за тем, как я тащу машинку в свою комнату.

– Что это такое? – потребовала объяснений мама.

– Пишущая машинка, – просипел я.

– Меня интересует: где ты ее взял?

– Долго рассказывать.

Папа вскочил с дивана, чтобы мне помочь.

– Ух ты, пудовая, – сказал он. – Как же ты дотащил такую тяжесть?

Я пожал плечами.

– Не такая уж она тяжелая, – соврал я. Мы отнесли ее в мою комнату и поставили на письменный стол. Я сгорал от нетерпения сразу же ее испробовать. Но папа настоял, чтобы я вернулся в гостиную.

Пришлось рассказать родителям все с самого начала. О молнии, которая попала в лавку. О том, как мы вошли внутрь из любопытства. О миссис Картер и о том, как она подарила мне машинку.

Я умолчал только о том, что меня стукнуло током и я упал на пол.

Мои предки любят делать из мухи слона. Взять хотя бы их крики и споры по поводу дурацких кроссвордов.

Поэтому я далеко не все им рассказываю. Зачем портить день – им или себе?

– Зачем тебе понадобилась старая печатная машинка? – нахмурившись, спросила мама. – На них уже давно никто не печатает. Их теперь можно увидеть разве что в антикварной лавке.

– Я буду печатать на ней мои страшилки, – объяснил я.

– А чем тебя не устраивает новый компьютер? – поинтересовался папа. – И лазерный принтер, который мы тебе отдали?

– Я ими тоже буду пользоваться, – ответил я. – Для школьных работ и прочих таких дел.

Мама округлила глаза.

– Скоро Зэкки перейдет на гусиное перо и чернильницу, – пошутила она.

Родичи рассмеялись.

– Очень остроумно, – пробурчал я. Я пожелал им спокойной ночи и побежал по коридору в свою комнату.

Вдруг я затормозил. Что это за странное пощелкивание? Похоже, оно доносилось из моей комнаты. Какой-то равномерный треск.

– Непонятно, – прошептал я.

Я подошел к двери, заглянул в комнату – и оцепенел!

9

– Моя машинка! – вскрикнул я.

Машинка была объята ярким голубым сиянием. Искры жужжали и с треском разлетались в разные стороны. Я в изумлении смотрел на шипящее голубое облако.

И вспомнил, как свалился на пол в антикварной лавке, когда меня сильно ударило током. Наверное, печатная машинка сохранила какой-то электрический заряд.

Нет, это невозможно.

Но тогда почему она светится в потрескивающем голубом потоке?

– Мама! Папа! – позвал я. – Идите сюда! Смотрите!

Они меня не услышали. Я бросился по коридору обратно в гостиную.

– Быстро! Идите скорее! – заорал я. – Вы глазам своим не поверите!

Родители уже вернулись к своему кроссворду. Когда я ворвался в гостиную, папа поднял глаза и спросил:

– Как пишется слово «сапсан»? Это вид сокола.

– Какая разница? – выкрикнул я. – Моя машинка… она сейчас взорвется!

Это-таки заставило их подняться с дивана.

Я на всех парах понесся обратно по коридору. Родичи не отставали.

Я остановился в дверях и указал на стол.

– Смотрите!

Мы заглянули в комнату. Машинка стояла на столе, поблескивая черным металлическим корпусом и клавишами с серебряными ободками.