10

По коридору я шел черепашьим шагом. Мне действительно было страшно идти к себе. У меня под ногами поскрипывали половицы. Мне вдруг стало холодно. Горло сдавило. Мне показалось, что я задыхаюсь.

Она была там, у меня в комнате. Она поджидала меня.

Я это знал. Просто знал, и все.

Но если я закричу, если я позову на помощь, тогда родичи точно решат, что у меня съехала крыша.

Чего ей надо, этой женщине-привидению?

Почему она каждую ночь играет на пианино? И зачем ей меня пугать? Почему она говорит, чтобы я не подходил к пианино?

Столько вопросов и ни одного ответа. Может быть, если бы я как следует подумал… Но я был так напуган, что ничего уже не соображал.

Я подошел к своей комнате и замер у двери.

Я боялся входить.

Но не мог же я целую ночь простоять в коридоре.

Я сделал глубокий вдох, собираясь с духом, и шагнул через порог.

В комнате было темно.

Но я сразу увидел ее…

Она поднялась мне навстречу с моей кровати.

Серая женщина-призрак.

Я сдавленно вскрикнул и выскочил в коридор. И только потом до меня дошло, что это никакой не призрак, а мое одеяло. Должно быть, я сбросил его на пол, когда мне приснился кошмар про доктора Визка. Вот оно и стояло на полу комом. А в темноте белый пододеяльник показался мне серым.

Я вернулся в комнату, поднял одеяло и положил его на кровать.

Сердце бешено колотилось в груди. «Может быть, я и вправду схожу с ума, – подумал я. – Да нет, ерунда… Сейчас я напуган, обижен и зол. Но глюков у меня нет. Я действительно видел ту женщину. Она мне не померещилась».

Я забрался в постель и натянул одеяло до самого подбородка. Меня бил озноб. Я никак не мог согреться. Я закрыл глаза и попытался прогнать страшный образ, который никак не шел у меня из головы: серый череп с выпученными глазами. А когда я наконец стал засыпать, то снова услышал музыку.

Как и в прошлый раз, доктор Визк пришел вовремя. Ровно в два. Минута в минуту. Родили сразу же после обеда пошли в гараж – распаковывать оставшиеся коробки. Я встретил доктора Визка в прихожей, помог ему снять пальто и проводил в гостиную.

На улице было холодно и пасмурно. Вот-вот должен был пойти снег.

Щеки у доктора Визка раскраснелись на морозе. Сегодня он был еще больше похож на Санта-Клауса. С его белыми волосами, седыми усами и необъятным пузом, обтянутым белой рубашкой.

Он потер ладонью о ладонь, чтобы согреть озябшие руки, и сделал мне знак садиться за пианино.

– Какой замечательный инструмент – радостно проговорил он и провел рукой по черной крышке пианино. – Тебе повезло, молодой человек. Подумать только, найти такой прекрасный инструмент!

– Да, наверное, – отозвался я безо всякого энтузиазма.

Сегодня я проспал аж до одиннадцати, но все равно чувствовал себя невыспавшимся и разбитым. Весь день я только и думал об одном: о женщине-призраке и ее странном предостережении.

– Ты выучил ноты, которые я тебе задавал? – спросил доктор Визк, листая учебник, который лежал на пианино. – Много практиковался?

– Так, немножко.

– Ладно. Сейчас мы посмотрим, чему ты научился. А ну-ка… – Он расставил мои пальцы на клавишах. – Давай.

Я сыграл ему гамму.

– Изумительные руки, – улыбнулся он. – Еще раз, пожалуйста.

Я опять сыграл.

Урок прошел хорошо. Доктор Визк очень меня хвалил и все повторял, какие у меня замечательные руки, хотя я играл только ноты и самые простенькие гаммы.

«Может быть, у меня действительно есть талант?» – подумал я и спросил доктора Визка, когда мы начнем разучивать какие-нибудь рок композиции.

Он почему-то хохотнул.

– В свое время, – сказал он, не сводя глаз моих рук на клавишах.

Я слышал, как в кухню вошли папа с мамой. Через пару минут мама возникла в дверях гостиной. Она встала на пороге и вытерла руки о свитер.

– Там на улице жуткая холодина. – Она улыбнулась доктору Визку. – Похоже, снег пойдет.

Он улыбнулся в ответ:

– А здесь в доме тепло и уютно.

– Как тут у вас успехи? – спросила мама.

– Успехи есть. – Доктор Визк дружески Мне подмигнул. – Джерри талантливый мальчик. Я думаю, ему стоит поступить ко мне в школу.

Мама ужасно обрадовалась:

– Вы так думаете? У Джерри действительно есть талант?

– У него изумительные руки, – отозвался доктор Визк.

Как-то странно он произнес эти слова… У меня по спине пробежал холодок. Очень странно…

– А у вас в школе учат играть рок-музыку? – спросил я.

Он потрепал меня по плечу:

– У нас всякую музыку учат играть. Самую разную. У нас много хороших учителей. И у нас люди всех возрастов. Я могу записать тебя на пятницу, после школы. Сможешь по пятницам приходить?

– Сможет, – ответила за меня мама.

Доктор Визк подошел к маме и протянул ей визитную карточку:

– Вот здесь адрес. Только, боюсь, моя школа находится на другом конце города.

– Ничего. – Мама взяла у него карточку. – В пятницу я работаю только до обеда. Я могу заезжать за ним в школу и отвозить к вам.

– На сегодня все, Джерри. Урок окончен, – повернулся ко мне доктор Визк. – Потренируйся на этой неделе, изучи новые ноты. А в пятницу я тебя жду.

Мама проводила его в прихожую. Я слышал их приглушенные голоса, но не мог разобрать ни слова.

Я встал и подошел к окну. Начался снегопад. Снег падал сплошной белесой пеленой. На улице уже наметало сугробы.

«Интересно, – подумал я, глядя на снег, здесь, в Нью-Гошене, есть хорошие горки, чтобы кататься на санках? И где мои санки? Распаковали их или нет?»

У меня за спиной заиграло.

Я даже вскрикнул с испугу.

Пианино играло само.

Это были противные, громкие звуки. Как будто кто-то невидимый в ярости колотил кулаками по клавишам.

Бум… Бум… Бум…

– Джерри… прекрати! – крикнула мама из коридора.

– Это не я! – заорал я в ответ.

Кабинет доктора Фрея был совсем не похож на кабинет врача-психиатра, как я его себе представлял. Это была небольшая и светлая комната с желтыми стенами. На стенах висели красочные картины с изображениями попугаев, туканов и других ярких птиц.

Здесь не было никакого, массивного кожаного дивана, который является обязательной принадлежностью кабинета врача-психиатра в видеофильмах. В комнате стояли два кресла, обитые зеленой материей. С виду очень удобные и мягкие. Стола не было. Только два кресла.

Я уселся в одно из них, а доктор Фрей расположился в другом.

Он был гораздо моложе, чем я ожидал. С виду намного моложе папы. У него были волнистые волосы, рыжие-рыжие и приглаженные. И он был весь в веснушках.

Он был совсем не похож на врача-психиатра.

Нисколечко не похож.

– Расскажи мне про ваш новый дом, – попросил доктор Фрей.

Он положил ногу на ногу, пристроил блокнот на колено и с искренним интересом уставился на меня.

– Дом как дом, – сказал я. – Очень большой и старый.

Доктор Фрей попросил меня описать мою комнату.

Потом мы с ним поговорили про наш бывший дом и мою комнату там. Потом про моих друзей, которые остались в том, другом городе. Потом про мою новую школу.

Поначалу я нервничал. Но вскоре успокоился. Доктор Фрей слушал меня внимательно, не перебивая, И смотрел на меня совершенно нормально. Безо всяких намеков на то, что у меня с головой не в порядке.

Даже когда я поведал ему про привидение.

Когда я говорил про то, что пианино играет само по ночам, доктор Фрей начал что-то писать в блокноте. Потом я сказал ему про женщину-привидение. Про то, как ее лицо растеклось серым туманом, а волосы упали с головы. Про то, как она на меня кричала, чтобы я не трогал ее пианино.

– Родители мне не поверили, – заключил я, сжимая подлокотники кресла.

У меня почему-то вспотели ладони.

– Да, история странная, – задумчиво проговорил доктор Фрей. – А вот попробуй представить, что ты – это твой папа. Ты сам поверил бы в такое?

– Я бы поверил. Если бы это была правда, я бы поверил.

Он прикусил ластик на кончике карандаша и молча уставился на меня.

– По-вашему, я сумасшедший? – спросил я, собравшись с духом.

Доктор Фрей закрыл свой блокнот. Он даже не улыбнулся.

– Нет, Джерри. Ты не сумасшедший. Но иногда человеческое сознание выкидывает очень странные номера.

И тут он разразился длинной и малопонятной лекцией на тему бессознательных страхов. Он говорил о том, что иногда мы чего-то боимся, но не желаем признаться себе, что нам страшно. И наше сознание изобретает всякие хитрые способы, чтобы дать нам понять, что мы боимся. Даже если мы продолжаем себя убеждать, что ни капельки не боимся.

Иными словами, он тоже мне не поверил.

– Когда человек переезжает в новый дом и уж тем более в новый город, для него это сильный стресс, – продолжал доктор Фрей. – И при этом ему могут мерещиться всякие странные вещи. Ему кажется, будто он слышит какие-то звуки и видит какие-то образы… И все потому, что он не желает признаться себе, чего именно он боится.

– Мне ничего не мерещилось. Я действительно слышал музыку, – сказал я. – Я могу вам напеть мелодию. И я видел женщину-привидение. Я могу вам ее описать.

– Об этом мы поговорим потом, на следующей неделе. – Доктор Фрей поднялся с кресла. – На сегодня сеанс окончен. Но я должен тебе сказать, что ты абсолютно нормальный, Джерри. Ты не сумасшедший. И даже об этом не думай. – Он пожал мне руку: – Еще увидимся. – Он проводил меня до двери. – И помяни мое слово: мы с тобой обязательно разберемся, что это было за привидение. И ты еще посмеешься, когда поймешь, что за ним скрывается.

Я сказал ему «до свидания» и вышел в пустую приемную.

В коридоре тоже не было никого.

Я пошел к выходу, и тут мне на шею легла чья-то ледяная рука.

Меня буквально пронзило холодом.

Я испуганно вскрикнул, отскочил и обернулся.

Внутренне я уже приготовился к тому, что сейчас увижу.

Серую женщину-привидение.

Но все было не так страшно.

– Мама, – выдавил я.

– Извини. У меня руки холодные, – спокойно проговорила она. Она даже не заметила, как сильно меня напугала. – На улице жуткая холодрыга. Ты разве не слышал, как я тебя звала?

– Нет. – Шею по-прежнему ломило от холода. Я растер ее ладонью. – Я… я просто задумался…

– Ладно. Я не хотела тебя напугать.

Мы вышли на улицу и направились к нашей машине. Мама остановилась на полпути, чтобы достать из сумки ключи.

– Как вы с доктором Фреем? Хорошо поговорили?

– Нормально.

Я забрался в машину. Я уже понял, что это жуткое привидение перепугало меня не на шутку. Вот оно и мерещится мне повсюду.

«Так, – сказал я себе, – мне надо успокоиться. Мне просто необходимо успокоиться. Иначе я действительно тронусь. Не надо думать о том, что меня преследует привидение. Но как?»

В пятницу, после уроков, мама повезла меня в музыкальную школу доктора Визка. День выдался серым и пасмурным. Холодрыга стояла ужасная. По дороге я развлекался тем, что дышал на стекло в дверце автомобиля и рисовал всякие рожи. Вчера был сильный снегопад. Дорога была очень скользкой.

– Надеюсь, мы не опоздаем, – сказала мама, когда мы остановились на очередном светофоре. Она протерла рукой запотевшее переднее стекло. Мама немного нервничала. Она терпеть не могла опаздывать. – Но я боюсь ехать быстрее.

Этого опасалась не только она. Все машины ползли черепашьим шагом. Мы проехали мимо какого-то двора, где компания ребят строила снежную крепость. Один мальчуган стоял в сторонке и плакал, потому что его не принимали в игру.

– Впечатление такое, что эта школа находится вообще в другом городе, – сказала мама, притормаживая на перекрестке. – Интересно, чего это доктор Визк устроил свою школу в такой глуши. Смотри, мы почти за город выехали.

– Откуда я знаю? – буркнул я. Я тоже немного нервничал. – Как ты думаешь, доктор Визк сам меня будет учить? Или даст мне другого учителя?

Мама пожала плечами. Она наклонилась вперед, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь запотевшее лобовое стекло.

Наконец мы свернули на улицу, на которой стояла школа. Мрачный квартал темных, старых домов. Сразу же за домами начинался лес. Черные ветви голых деревьев проседали под шапками белого снега.

На другой стороне улицы, прямо напротив леса, стояло приземистое кирпичное здание. Его было почти не видно за высоким забором.

– Наверное, это здесь. – Мама остановила машину посреди улицы и стала разглядывать старое здание. – Странно, ни вывески, ничего. Но это единственный дом, который стоит отдельно.

– Жуткий какой-то домик, – заметил я.

Мама свернула на узенькую подъездную дорожку.

– Ты уверена, что это здесь? – спросил я.

Я протер запотевшее стекло со своей стороны, чтобы получше разглядеть это старое здание. Оно было больше похоже на тюрьму для особо опасных преступников, но уж никак не на музыкальную школу. По всему первому этажу тянулся ряд крошечных окошек. И все окна были закрыты ставнями. Весь фасад здания зарос плющом. Сейчас от плюща остались только черные побеги, похожие на разлохмаченную мочалку. И от этого дом казался еще темнее.

– Уверена. – Мама закусила губу.

Она опустила стекло со своей стороны, высунулась из машины и внимательно присмотрелась к зданию.

Теперь, когда мама открыла окно, мы услышали звуки музыки. Фортепьянной – или, как я говорю, пианинной – музыки. Неразборчивая смесь отдельных нот, гамм и сложных мелодий.

– Да. Ну, слава Богу, нашли! – радостно объявила мама. – Давай, Джерри. Поторопись. Ты и так уже опоздал. А я пока съезжу куплю чего-нибудь к ужину. Через час я за тобой приеду.

Я выбрался из машины и побежал по дорожке ко входу. У меня под ногами поскрипывал снег. Музыка стала громче. Казалось, что меня накрыло волной оглушительных звуков.

Ко входу вела узенькая тропинка – ответвление подъездной дорожки. Тропинку, похоже, давно не расчищали, и под снегом образовался слой льда. Я поскользнулся и едва не упал.

Перед входом я остановился и еще раз оглядел мрачный дом. Это здание было совсем не похоже на музыкальную школу. Больше всего оно напоминало дом с привидениями из какого-нибудь ужастика. Мне вдруг стало не по себе.

Я и сам удивился, почему мне так страшно.

Наверное, я просто нервничал.

Я встряхнулся, стараясь прогнать эта гнетущее чувство страха, и решительно взялся за металлическую дверную ручку. Она была ужасно холодной. Я почувствовал это даже через перчатки. Я толкнул тяжелую дверь. Она отворилась с противным уханьем. Я сделал глубокий вдох и шагнул через порог.

Я оказался в длинном, узком коридоре. Внутри было сумрачно. Хотя на улице было пасмурно, но все-таки из-за белого снега казалось, что там очень светло. И мне пришлось подождать, пока глаза не привыкнут к темноте.

На стенах была темная кафельная плитка. Когда я шел по коридору, мои ботинки громко стучали по твердому полу. Звуки музыки гулким эхом разносились по замкнутому пространству. Впечатление было такое, что музыка наплывает на меня со всех сторон сразу.

Интересно, а где кабинет доктора Визка?

Я дошел до конца коридора и свернул в другой, такой же длинный и темный. Тусклые лампы еле-еле светились под потолком. Зато музыка стала громче.

По обеим сторонам коридора тянулись темные деревянные двери. В дверях были маленькие круглые окошки. Проходя мимо, я в них заглядывал.

Интересно же, что там, за дверями…

Во всех этих комнатах я видел улыбающихся учителей. Они кивали в такт музыке. Окошки располагались достаточно высоко, и поэтому мне не было видно учеников, сидящих за пианино.

Двери тянулись нескончаемыми рядами. И в каждой комнате был ученик и учитель. Звуки музыки перемешались и слились в неразборчивый шум, похожий на шум океана, волнами набегающего на берег.

Я подумал, что в школе доктора Визка действительно много учеников. Человек сто, не меньше.

Я дошел до конца коридора и повернул.

Потом еще раз повернул.

И тут до меня вдруг дошло, что я потерял ориентацию. Я понятия не имел, где нахожусь. И если бы я сейчас захотел повернуть назад, то вряд ли сумел бы отыскать дорогу к выходу.

– Доктор Визк, где вы? – произнес я вслух, и достаточно громко.

Но мой голос утонул в оглушительной музыке, которая отражалась от стен гулким эхом.

Я занервничал.

Даже, наверное, немножечко испугался.

А что, если я вечно буду блуждать в этих темных, извилистых коридорах?

Мне представилось, как я иду и иду, оглушенный гремящей музыкой… Иду и иду и никак не могу найти выход..

– Прекрати, Джерри, – сказал я себе вслух. – Чего ты себя стращаешь?!.

И тут краем глаза я заметил какую-то штуку на потолке. Я остановился и задрал голову На стене, под самым потолком, висела какая-то черная камера типа маленькой видеокамеры из охранной системы банков и магазинов.

Неужели за мной наблюдают?

Но если это так, тогда почему никто ко мне не подошел и не проводил к доктору Визку?

Я рассердился. Что же это за школа такая?! Никаких указателей. Никаких табличек на дверях. Никто не сидит в вестибюле и не встречает посетителей.

Я опять повернул. В который уже раз. И тут вдруг раздался какой-то грохот. Сначала я подумал, что это опять музыка. Слышимость здесь была очень хорошая. Все, что играли в классах ученики, было слышно и в коридоре.

Грохот стал громче. Кажется, он приближался. Я остановился посреди коридора и прислушался. Теперь к грохоту добавился визг – такой высокий и тонкий, что он был почти что на грани слышимости.

Все громче и громче.

Пол у меня под ногами дрожал.

Или мне это только казалось?

Я пристально вглядывался в сумрак в конце коридора. И тут из-за угла вывалилось какое-то громадное чудище. Его гигантское, почти квадратное туловище поблескивало в тусклом свете ламп, отливая металлом. А угловатая, прямоугольная голова едва ли не упиралась в потолок.

Чудовище надвигалось прямо на меня. Пол дрожал под его тяжелыми шагами. Его глаза сверкали свирепыми красными вспышками. Я замер на месте, парализованный ужасом.

Оно явно намеревалось меня схватить.

– Нет! – выдавил я.

Чудовище пронзительно завизжало в ответ и угрожающе наклонило голову, как будто готовясь к драке.

Я развернулся, чтобы бежать… и вскрикнул от неожиданности: я едва не налетел на доктора Визка.

Он стоял буквально в двух-трех шагах у меня за спиной. И с довольной улыбкой смотрел на чудовище, которое надвигалось на меня с той стороны темного коридора.

Я замер на месте, хватая ртом воздух.

У меня за спиной бесновалось чудище. Оно приближалось ко мне с оглушительным визгом, от которого у меня заложило уши.

Надо было бежать.

Но доктор Визк загораживал мне дорогу.

Я закричал, приготовившись к тому, что это серебряное чудовище сейчас схватит меня сзади.

Но оно неожиданно остановилось.

Я затаил дыхание.

Тишина.

Ни грохота тяжелых шагов. Ни пронзительного визга.

– Здравствуй, Джерри, – спокойно проговорил доктор Визк, по-прежнему улыбаясь. – Что ты здесь делаешь так далеко от входа?

Я указал трясущимся пальцем на чудище, которое тихо стояло у меня за спиной и таращилось своими глазищами.

– Я… я…

– Любуешься нашим уборщиком-роботом? – спросил доктор Визк.

– Кем? – выдавил я.

– Нашим уборщиком-роботом. Он у нас подметает и моет полы. Он и вправду необыкновенный.

Доктор Визк прошел мимо меня и положил руку на грудь железному чудищу.

– Так это машина? – Я себя чувствовал идиотом.

Доктор Визк рассмеялся:

– Ну ты же не думал, что он живой?!

Я только молча таращился на притихшего робота. Я все еще не пришел в себя. Я действительно перепугался до полусмерти.

– Его сконструировал мистер Тоджл, наш вахтер, – сказал доктор Визк, похлопав ладонью по квадратному плечу робота. – Работает безупречно. Мистер Тоджл может собрать любую машину. В смысле механики он у нас гений. Настоящий гений.

– А почему у него лицо? – спросил я. От пережитого ужаса у меня подкашивались ноги. Я привалился спиной к стене. – И глаза почему загораются?

– Да это все выдумки мистера Тоджла. Он у нас юморист. – Доктор Визк хохотнул. – И эти видеокамеры тоже поставил он. – Он указал на камеры под потолком. – Мистер Тоджл – гений механики. Без него мы как без рук. Правда.

Я все-таки оторвался от стены и нерешительно подошел поближе к роботу-уборщику. Даже теперь, когда доктор Визк сказал мне, что это машина, мне все равно было не по себе.

– Я… я не мог найти ваш кабинет, – сказал я. – Я всё ходил тут, ходил…

– Прошу прощения, – быстро перебил меня доктор Визк. – А теперь мы пойдем на урок.

Я направился за ним. По тем же самым коридорам, только в обратную сторону. Доктор Визк шагал несколько напряженно, почти на прямых ногах. Однако скорость он развивал приличную. Я едва поспевал за ним. Белая рубашка, как всегда не заправленная в брюки, туго обтягивала его громадный живот. На ходу доктор Визк размахивал руками, но как-то неестественно. Как автомат.

Я понуро плелся за ним.

Я себя чувствовал как последний дурак. Это надо же – так испугаться какого-то робота-полотера!

Доктор Визк открыл одну из дверей с круглым окошком и сделал мне знак входить. Я переступил порог и быстро огляделся. Это была маленькая квадратная комната, освещенная двумя длинными лампами дневного света. Меня удивило, что в комнате не было окон.

Мебели тоже не было никакой. Только пианино, узенький табурет и подставка для нот.

Доктор Визк молча указал мне на табурет. Я сел, и урок начался. Доктор Визк встал у меня за спиной и расставил мои пальцы на клавишах, хотя я уже и сам знал положение пальцев.

Мы немного поупражнялись с нотами в разных регистрах. Сначала с «до», потом с «ре». Затем перешли к «ми» и «фа». После этого доктор Визк показал мне гамму. Потом еще одну, и еще. Потом я играл ему гамму. Одну за другой. Снова и снова.

– Замечательно! – объявил доктор Визк через час занятия. – Замечательно, Джерри. Я тобой очень доволен.

Я сжал руки в замок, чтобы размять пальцы. Они немного побаливали. Кисти сводило судорогой.

– Я у вас буду учиться? – спросил я.