Глава 6

Отель «Парагон» находился за углом Восьмой авеню, на Пятьдесят четвертой-стрит. Он не так уж плох, но это далеко не «Уолдорф». Он для звезд, но удобен для выступающих в «Гардене».

Когда мы с Лаурой вошли в холл, там находилось не менее двадцати ковбоев — мужчин и женщин. Некоторые из них были в специальных костюмах. Мы вошли в лифт, и она, к моему удивлению, следуя разработанной в такси программе, вышла на четвертом этаже и пошла к своей комнате, оставив меня в лифте. Я вышел на пятом этаже, нашел комнату № 522 и постучал в дверь. Она сразу же открылась, пожалуй, даже раньше, чем я кончил стучать.

— Ну, — сказал Кэл, — где она?

Он был в той же одежде, которую носил вчера — в ярко-синей рубашке, джинсах и причудливых сапогах. Его лицо выглядело не свежее одежды.

— Она пошла к себе, — ответил я, — хочет поправить волосы. Но раньше, чем она к нам присоединится, я хочу кое о чем тебя спросить. Здесь нет стула?

— Отчего же? Входи и садись.

В номере стояло два стула, комод, кровать и маленький столик. Я сел на стул. Кэл остался стоять. Он зевал, широко открывая рот.

— Прости меня, — сказал он, — я очень мало спал.

— Я тоже. Произошло несколько событий, но… Лаура сможет рассказать о некоторых из них сама. Мисс Роуэн наняла Ниро Вулфа провести расследование, и он знает о том, что ты мне вчера сообщил. Лаура может рассказать тебе, как это произошло. Я не говорил полицейским, и никому вообще.

Он кивнул.

— Это понятно. Иначе бы они спросили меня. Думаю, что ты вел себя честно. Я страшно рад. Уверен, что выбрал для своего рассказа правильного человека.

— По правде говоря, ты мог бы найти и похуже. Теперь ты должен рассказать мне еще кое-что. Вчера утром ты встретил внизу Лауру, и завтракал с нею. Помнишь?

— Конечно, помню.

— Мэл Фокс говорит, что после завтрака вы с Лаурой вышли в холл и, когда ты оставил ее одну и пошел к табачному киоску, то он подошел и имел с нею небольшую беседу. Помнишь?

— Кажется, нет, — он нахмурился. — Никаких сигарет я не покупал. Здесь у меня их целая коробка. Мэл, должно быть, что-то перепутал.

— Мне нужно быть уверенным на этот счет, Кэл. Вспомни точно, ведь это было совсем недавно, только вчера. Вы с Лаурой завтракали в кафе?

— Да.

— Потом вы вместе вышли в холл. Если ты не отходил за сигаретами, то, может быть, за газетой? Газетный киоск…

— Подожди минутку. Мы не выходили в холл. Из кафе мы вышли на улицу. Мы пошли посмотреть вина в «Гардене».

— Ну, а когда вернулись обратно? Вы могли зайти в холл тогда.

— Мы не возвращались обратно. Из «Гардена» мы пошли к мисс Роуэн. Мне кажется, ты мог бы рассказать мне, почему это важно. Что говорил Мэл, о чем они там беседовали?

— Ты очень скоро узнаешь об этом. Я должен быть уверен…

Раздался стук в дверь, и он, не мешкая, бросился к ней. Это пришла Лаура. Она была не совсем точна: мы договаривались о пятнадцати минутах, а прошло только десять. Состоялась очень драматичная встреча.

Кэл сказал:

— Хэллоу!

Лаура ответила:

— Хэллоу!

Открыв дверь, он отступил в сторону так, что она, войдя, не могла броситься ему на шею.

Я поднялся и сообщил:

— Вы немного недобросовестны, но я это и ожидал.

Кэл закрыл дверь и воскликнул:

— Черт возьми! Ты выглядишь так, словно на тебя набросился верблюд.

Я решил, что пора взять командование на себя.

— Послушайте! Когда я уйду, все оставшееся время будет ваше. Но сейчас у меня есть разговор, и для начала вы должны меня выслушать. Садитесь!

Лаура села на второй стул, а Кэл на край кровати.

— Я полагаю, что ты просто собираешься сделать мне выговор, Арчи, — сказал он. — Надеюсь, ты не думаешь так, как говоришь.

— Я вообще ничего не думаю, — я сел, — но хочу рассказать тебе прелестную историю. Я убиваю на нее дорогое время, но если я не расскажу ее, то один Бог знает, какой еще номер выкинет Лаура. Вчера она выдала тебе колоссальную ложь. Сегодня она заявила мне, что убила Вейда Эйслера. Потом она — да замолчите вы оба! — потом она прицелилась в мою спину заряженным револьвером и подстрелила бы меня, если бы ей не помешали. Затем она придумала еще одну ложь, чтобы обвинить в убийстве Мэла Фокса. Это…

— Нет! — закричала Лаура. — Это правда!

— Ерунда! Вы с Кэлом не выходили в холл из кафе после завтрака. Вы пошли в «Гарден», а потом к мисс Роуэн. Вы ничего не рассказывали Мэлу Фоксу, вы пытались оклеветать его.

— Ты говоришь слишком быстро, — взмолился Кэл. — Может быть, ты будешь говорить чуть помедленнее и вернешься немного назад? Что это за ложь, которую она выдала мне вчера?

— Что она ходила в воскресенье вечером в квартиру Вейда Эйслера. Так вот, она не ходила, никогда она там не была. Все это произошло с Нэн Кармин, и та рассказала об этом Лауре, когда вернулась в отель. Лаура сказала тебе, что она была там, по двум причинам. Она не хотела сознаться в неосторожном обращении с лошадью, в результате чего получила ушиб, и главное, ей хотелось внушить тебе, что настало время брать быка за рога. И все из-за любви. Ты — мужчина ее мечты, она хочет тебя поймать. Она хочет, чтобы ты получил ее на горе и на радости, вот почему заварила она всю эту чертовщину.

— Я этого не говорила! — вскрикнула Лаура.

— Не такими словами. Было ли это причиной вашего вранья? Да или нет? Постарайтесь хоть раз сказать правду!

— Хорошо. Да, было.

Кэл встал.

— Ты бы оставил нас одних ненадолго. Потом ты можешь вернуться обратно.

— Это респектабельный отель. Джентльмену не полагается оставаться в своей комнате наедине с леди. Я очень скоро уйду, но сначала кое-что выясню. Сядь. Сегодня она пришла и выложила мне, что убила Эйслера, так как она думала, что это ты убил его — она до сих пор так считает — и убил из-за нее, вот почему она хотела принять удар на себя. Но я доказал ей, что это не сработает. Тогда она вытащила из сумочки револьвер, она специально принесла его с собой, и прицелилась в меня, намереваясь выстрелить, когда я повернусь к ней спиной. Идея заключалась в том, что я единственный, кто знал о твоем мотиве. Когда я уйду, она сможет рассказать тебе, почему и это не сработало. Затем…

— Она бы не выстрелила в тебя, — вставил Кэл.

— Один черт знает это. Потом пришли Мэл, Нэн и Роджер, и у нее появилась новая мысль. Она заявила, что рассказала Мэлу о визите Нэн в квартиру Эйслера. Эта идея заключалась в том, чтобы навязать Мэлу мотив для убийства Эйслера. Она сказала, что сделала это вчера утром, когда вы с ней вышли в холл после завтрака, и ты пошел за сигаретами. Теперь и с этим все ясно.

Я повернулся к Лауре:

— Вы бы встретились с Мэлом и объяснились с ним. Скажите ему, что у вас был припадок, — затем снова к Кэлу: — Конечно, пытаться свалить убийство на того парня просто непорядочно. Но теперь, после всего того, что произошло, она может предпринять новую попытку взять убийство на себя. Вначале она пыталась сделать именно это, вот почему я считаю такой вариант вполне возможным. Я рассказываю тебе это по трем причинам. Во-первых, когда ты будешь знать, на что она способна, ты сможешь повлиять на нее, чего никому еще не удавалось. Если она не оставит свои фокусы, то хлопот не оберешься, а расплачиваться, возможно, будешь ты. Во-вторых, я хочу, чтобы вы оба осознали, что тот, кто убил Эйслера, будет разоблачен. Чем скорее это произойдет, тем лучше. Убийца — один из шести: Нэн Кармин, Анна Кассадо, Харви Грив, Мэл Фокс, Роджер Даннинг или его жена. Если вам известна какая-нибудь причина, пусть даже самая ерундовая, по которой один из них мог желать смерти Эйслера, то вы должны рассказать о ней сейчас же.

— Ты говоришь, что Лаура все еще считает убийцей меня? — спросил Кэл

— Возможно, теперь ее уверенность немного поослабла. После того, как она перепробовала другие выдумки, она могла отказаться и от этой… — я обернулся к ней. — Попробуйте предположить, Лаура, что Эйслера убил не Кэл, то кто тогда?

— Не знаю.

— А как насчет Харви Грива? Он мой друг. Но если он убил его, то я пересмотрю наши отношения. Мог у него быть мотив для убийства?

— Не знаю.

— А что насчет Роджера Даннинга? Эйслер не подбирался к его жене?

— Если и так, то я никогда не видела, и никто другой тоже. Ведь она не… ну, вы же видели ее. Зачем ему? Когда вокруг столько девчонок… Ей, должно быть, уже около пятидесяти.

Элен Даннинг было, наверное, не более сорока лет. Впрочем, она рановато поблекла.

Я повернулся к Кэлу:

— Твоя очередь. Ты можешь сказать, кто мог убить его?

Он покачал головой.

— Это, должно быть, один из них, из шести?

— Да.

— Тогда я пас. Я просто не могу этого представить.

— Это должно быть больше, чем простое предположение. И, наконец, третья, последняя причина, почему я трачу на вас время. Я хотел еще раз посмотреть на тебя и послушать тебя. Ты единственный человек из всех подозреваемых с известным мотивом. И я один знаю каким. Ниро Вулф принял мое заключение о твоей непричастности к убийству. Полицейским я ничего не рассказывал. Так что, если я не прав, то Лаура должна будет смеяться надо мной. Я же терпеть этого не могу. Ты убил его?

— Я отвечу тебе, Арчи, — он улыбнулся, — я бы не хотел, чтобы она смеялась над тобой, и она не будет.

— О'кей, — я встал, — ради Бога, смотри за нею. Ты знаешь номер комнаты Харви?

— Конечно, пятьсот тридцать один.

Я простился и вышел.

В дверь комнаты номер 531 я постучал сначала умеренно, потом погромче, но никто не откликнулся. А мне хотелось увидеть Харви. Я решил поискать его в холле, а если и там его нет, то в «Гардене». Было только четыре тридцать, так что мне можно было не торопиться домой — Вулф спустится из оранжереи только к шести.

Выйдя из лифта, я обнаружил в холле довольно много людей — больше, чем было, когда я пришел. Покрутившись там немного, я не нашел Харви, но заметил человека с весьма знакомой физиономией — Фреда Даркина. Он стоял в углу и болтал с двумя ковбоями. Фред работал по найму и был одним из трех специалистов, которых Вулф считал достаточно хорошими для того, чтобы доверять им поручения, когда нужна была помощь в работе. На моих часах было четыре тридцать четыре, значит, прошло около полутора часов с тех пор, как я увез Лауру. За это время Вулф вполне мог связаться с Фредом по телефону, кратко информировать его и послать работать. Конечно, могло оказаться и так, что Фред работает на одно из агентств, пользующихся его услугами. Но тогда уж должно было иметь место стечение обстоятельств. А я этого не люблю, поэтому решил поискать ответ на возникший вопрос.

Зная, что Харви Грив любит выпить, я пересек вестибюль и зашел в бар. Хотя толпа там была и поменьше, но зато более шумная. Вдоль стен стояли кабины, и Харви был в одной из них. Он разговаривал с мужчиной, знакомым мне не менее Фреда Даркина. Никто из них не заметил меня, когда я проходил мимо. Я вернулся в вестибюль и вышел на улицу.

Человеком, который сидел с Харви, был Сол Пензер. Сол — лучший не только из тех троих, которых Вулф использует для поручений, он — лучший специалист в своей области. Это решало все. Конечно, один из них мог оказаться здесь случайно, но не оба сразу. Итак, Вулф сел на телефон, едва я вышел. Что его так уязвило? Ответа у меня не было.

На Девятой авеню я поймал такси. Когда я давал шоферу адрес — Тридцать пятая Западная-стрит, он воскликнул:

— Какая честь! Сам Арчи Гудвин! Ваше имя снова в газете, хотя в этот раз и без фотографии. Надо же — прямо на Парк-авеню молодой человек задушен лассо? Кто это сделал? Вы сможете с этим справиться?

Я полностью за известность и славу. Но сейчас — не до самодовольных улыбок, я слишком был занят анализом различных догадок.

Шоферу выпала еще одна честь.

Когда такси подъехало к старинному каменному особняку и я вышел из него, подошел человек в форме сержанта полиции — это был Стеббинс — и обратился к шоферу:

— Минутку. Полиция.

Потом ко мне:

— Вы арестованы, у меня ордер.

С этими словами он вытащил из кармана листок и предложил мне взглянуть на него. Он наслаждался происходящим. Он получил бы еще больше радости, если бы я выразил недовольство. Но этого я ему уже не доставил, я даже не потрудился взглянуть на листок.

— Получена какая-то информация? — полюбопытствовал я вежливо. — Или просто из общих соображений?

— Инспектор вам расскажет. Мы воспользуемся этим такси. Входите.

Пришлось подчиниться. Он влез следом за мной, сел рядом и отдал распоряжение шоферу:

— Два тридцать, Двадцатая Западная.

И мы поехали.

Конечно, он ожидал саркастических замечаний. Но я решил осадить его и поэтому молчал. Я не открывал рта с того момента, как мы сели в такси, и до того, как он провел меня в кабинет инспектора Кремера, находящийся на третьем этаже грязного здания, в котором помешалось полицейское управление. Но и тогда я открыл его не сразу. Я подождал, пока меня усадили в кресло у стола Кремера и тот сказал:

— Я изучил ваше заявление, Гудвин, и хотел бы подробнее узнать о ваших передвижениях вчера днем. Того же хочет и окружной прокурор, но вначале этим займусь я. Вы ушли с Вулфом, чтобы отвезти его домой, в двадцать минут четвертого, верно?

— Все это есть в моем заявлении. И я ответил на тысячу вопросов, на некоторые из них даже дюжину раз. Этого достаточно, теперь я замолкаю до тех пор, пока вы не расскажете мне, за что меня забрали. Если вы считаете, что откопали что-то, то что?

— Вы все узнаете, когда мы подойдем к этому вопросу. Вы ушли с Вулфом в три двадцать?

Я откинулся назад и зевнул.

Он взглянул на меня, потом перевел взгляд вверх на стоявшего сзади Стеббинса.

Тот доложил:

— Вы его знаете. С тех пор, как я его взял, он не произнес ни слова.

Это убедило Кремера.

— Сегодня днем в управление звонила женщина и сообщила, что видела вас вчера на террасе за домом в половине четвертого. Она уверена насчет времени. Своего имени она не назвала. Мне не нужно говорить вам, что Ниро Вулф, очевидно, вернулся домой на такси. Шофера мы найдем. Вы вышли с ним в три двадцать?

— Благодарю за информацию. В какое время звонила женщина?

— В три тридцать девять.

Я подумал: мы с Лаурой приехали в отель около трех тридцати пяти. Первым пунктом моей программы после того, как меня освободят, будет свернуть ей шею и бросить в реку.

— О'кей, — сказал я. — Понимаю вашу любознательность. Ввиду заинтересованности окружного прокурора дискуссия будет долгой. Я стану говорить после одного телефонного разговора. Могу я воспользоваться вашим аппаратом?

— Конечно.

Он придвинул телефон, я взял трубку и набрал номер. Ответил Фриц, и я попросил его соединить меня с оранжереей.

После некоторого ожидания раздался голос Вулфа, как всегда раздраженный, когда его беспокоят наверху.

— Да!

— Я в кабинете Кремера. У дома меня ждал Стеббинс с Фредом, и, когда я возвращался, он забрал меня и доставил сюда. Женщина, имя которой мне не известно, позвонила в полицию и сообщила, что вчера в половине четвертого она видела меня на террасе дома мисс Роуэн. Если вы считаете, что я вам завтра понадоблюсь, то свяжитесь с Паркером. Из двух противоречивых заявлений, которые вы послали меня проверить, правда — первое. Скажите Фрицу, пусть оставит мне телячью ножку. Завтра он сможет ее разогреть.

— Вчера днем в половине четвертого ты был со мной в машине.

— Я это знаю, но они сомневаются. Кремер отдал бы месячное жалованье, чтобы доказать, что меня там не было.

Я повесил трубку и выпрямился.

— Так на чем же мы остановились? Ах, да. В три двадцать я уехал с мистером Вулфом. Следующий вопрос.

Глава 7

В десять тридцать девять, в среду утром, стоя на Монард-стрит в ожидании свободного такси, я сказал Натаниэлю Паркеру, адвокату:

— Это грязное оскорбление. Вы сказали — пять сотен?

Он кивнул.

— Похоже на щелчок, не так ли? Как ваш адвокат, я едва ли мог предполагать такую сумму. Вот оно…

Он сошел с тротуара и поднял руку, чтоб остановить такси.

Установить моим залогом презренные пять сотен — одну шестидесятую часть залога Кэла Бэрроу — было просто оскорблением.

Я провел четырнадцать часов в комнате для задержанных, где было слишком много тепла и слишком мало воздуха. Я попросил сандвичи с окороком, а получил ветчину и резиновый сыр. Мне задавали одни и те же вопросы четверо разных служащих из окружных и городских учреждений, и ни у одного из них не оказалось чувства юмора.

Мне подали кофе в бумажном стаканчике, который протекал. Мне не разрешили пользоваться телефоном. Три раза мне было велено лечь спать на койке ухабного вида, а потом меня снова поднимали, чтобы задавать вопросы…

Мне предложили подписать заявление, в котором оказалось четыре стилистических ошибки, три орфографических и пять опечаток. И после всего этого, — что должно обойтись налогоплательщикам по крайней мере в тысячу долларов, включая накладные расходы, — они остались на том же месте, с которого начали.

Выбравшись из такси перед старинным каменным особняком и поблагодарив Паркера за то, что он подвез меня, я поднялся к подъезду, открыл дверь и направился к кабинету. Я хотел сообщить Вулфу, что буду в его распоряжении, как только приму душ, побреюсь, почищу зубы, приведу в порядок ногти, причешусь и позавтракаю.

Было пять минут двенадцатого, и он должен был уже спуститься из оранжереи. Но его не было. Огромное кресло за его столом пустовало. Перед столом были сгруппированы четыре желтых кресла, и Фриц нес из приемной еще два. На кушетке в дальнем углу сидели Кэл Бэрроу и Лаура Джей, держась за руки. Когда я вошел, Кэл отдернул руку и вскочил.

— Мы пришли немного рановато, — промямлил он. — Думали, может, ты расскажешь, что там.

— Соревнования по родео, — сообщил я. — Вы пробежали квартал и поймали меня у подъезда. В качестве приза — орхидея.

Я направился в кухню, и через минуту туда пришел Фриц.

— Где он? — спросил я.

— У себя в комнате с Солом и Фредом. Арчи, у тебя сбился галстук и твой…

— Я упал с лошади. У нас прием гостей.

— Да. Мистер Вулф…

— В какое время?

— Мне сказали, что они придут в половине двенадцатого. Леди и джентльмен уже пришли и сидят на кушетке.

— Прибыли пораньше, чтобы подержаться за руки. Извини мои манеры, я провел ночь с неописуемыми людьми, и они испортились. Необходимо их прополоскать. У тебя есть возможность принести мне наверх тосты и кофе через восемь минут?

— Конечно. Даже через семь. Твой апельсиновый сок в холодильнике.

Он повернулся к плите.

Я достал из холодильника стакан соку, взболтал его ложкой, отпил солидный глоток, вышел в холл и поднялся наверх.

Комната Вулфа находилась этажом выше холла, но я прошел мимо и поднялся еще на один этаж к своей комнате.

С учетом моего утреннего туалета у меня обычно уходит около сорока минут на подготовку к началу дня, но в этот раз я управился за тридцать, включая время на сок, тосты, джем и кофе.

Когда Фриц явился с подносом, я попросил его сообщить Вулфу о моем возвращении, но он сказал, что уже сделал это по пути наверх и что Вулф доволен. Но мне известно, что Фриц считает себя дипломатом.

В одиннадцать сорок две, более чистый и опрятный, но не более радостный, я спустился вниз, в кабинет.

Они все были там, все, кто присутствовал у Лили на ленче в понедельник, кроме, конечно, Вейда Эйслера. В красном кресле сидела Лили. Кэл и Лаура по-прежнему занимали кушетку, только за руки уже не держались. Остальные шестеро разместились в желтых креслах. Мэл Фокс, Нэн Кармин и Харви Грив впереди, а Роджер Даннинг, его жена и Анна Кассадо — позади. Сол Пензер и Фред Даркин сидели в стороне, возле большого глобуса.

Когда я вошел, Вулф говорил что-то, сидя за своим столом. Он сделал паузу ради того, чтобы метнуть на меня взгляд.

Я вежливо спросил:

— Ничего, что я без разрешения?

Лили сказала:

— Для человека, который провел ночь в тюрьме, вы выглядите слишком элегантно.

Вулф пояснив:

— Я рассказал им, почему ты был задержан. Теперь ты здесь, и я продолжу.

И он продолжил, когда я, обойдя всю комнату, пробрался к своему столу.

— Повторяю. Я нанят мисс Роуэн и действую в ее интересах. Но я один отвечаю за то, что собираюсь сейчас сказать. Если это клевета, то отвечаю только я один, она нет! Вы находитесь здесь по моему приглашению, но пришли, конечно, не ради того, чтобы доставить мне удовольствие. Вы пришли для того, чтобы меня выслушать, и я не задержу вас дольше, чем потребуется.

— В четверть второго мы должны быть в «Гардене», — вставил Роджер Даннинг, — в два начинаются соревнования.

— Да, сэр, я знаю. — Вулф обежал всех присутствующих взглядом слева направо. — Думаю, одного из вас там не будет. Я не готов еще сказать ему: «Вы убили Вейда Эйслера, и я могу это доказать», но у меня имеются предположения. Вы все были там, и у вас были и возможности, и средства для убийства. Никто из вас не был полностью исключен из числа подозреваемых после проверки ваших передвижений. Я такой проверки не делал. Но их сделала полиция, и в таких вещах она незаменима. Но потом, как всегда это происходит, все уперлось в мотив.

Двумя пальцами, большим и указательным, он зажал нос. Я едва сдержал усмешку. Вулф убежден, что если в комнате присутствует женщина, не говоря уже о четырех, то воздух испорчен парфюмерией. Иногда так оно и бывает, но не в этот раз. У меня хорошее обоняние, а я не улавливал запаха духов от девушек-ковбоев. А чтобы уловить запах Лили, мне пришлось бы сесть к ней гораздо ближе, чем сидел Вулф. И все же он зажал нос.