Гамм оторопело вылупился на Вулфа.
      - Как вы смеете... - Он судорожно сглотнул. - Какая наглость!
      - Правильно. Но поскольку я по известным мне причинам полагаю, что мистер Кэтер не убивал её, я хочу знать, кто убийца. Как мужчина, чьи повторные домогательства были отвергнуты, вы вполне подходите. Вы могли не стерпеть постоянного унижения. Тут все зависит от характера и темперамента, а я вас совсем не знаю; придется посоветоваться с теми, кто вас знает например, с мистером и миссис Флеминг. Но факты я могу собрать и без вашей и без их помощи. Где вы были в субботу утром с восьми до двенадцати? Если докажете свое алиби...
      Вулф умолк, потому что ряды слушателей поредели. Рост и телосложение доктора Гамма не позволяли ему рассчитывать на величественный уход, но даже вихляя бедрами и переваливаясь, как утка, он все-таки добрался до двери и вышел вон. Я неторопливо последовал за ним и выбрался в прихожую как раз в ту секунду, когда доктор открывал входную дверь. Заперев за ним дверь, я вернулся в кабинет, воздел руки, чтобы потянуться и прикрыть сладкий зевок, и произнес:
      - Еще с одним покончено. А ведь сам бы он ни за что не ушел, не выведав ваших планов. Или хотя бы не попытавшись.
      Вулф сидел, поджав губы. Он разлепил их, чтобы сказать:
      - Либо он убийца, либо осел.
      - Конечно, осел. Мне кажется...
      Позвонил телефон. Я подошел и снял трубку. Сол доложил об интервью с двумя подозреваемыми. Я сказал, что у нас примерно такие же успехи и пожелал удачи на завтра.
      Но и завтра нам не повезло - ни мне, ни ему. Собственно говоря, в четверг улов был ещё скуднее, чем в среду, хотя я буквально лез вон из кожи, так как Вулф сделал мне комплимент. Возможно, он уже тоже дошел до ручки, но факт остается фактом: в среду вечером Вулф поручил мне ещё раз потрясти жителей квартала, где была убита Изабел Керр. Впервые за всю историю Вулф поручил мне то, чем уже занимался Сол, так что, признаюсь, я втайне мечтал, что мне повезет. Например, консьерж из дома напротив мог видеть незнакомца, похожего на доктора Гамма, или Стеллу Флеминг, или Барри Флеминга, или Джулию Джекет, или хотя бы мистера или миссис Баллу. Или просто незнакомца. Подумаешь, в районе Большого Нью-Йорка их всего каких-то двенадцать миллионов.
      Но на самом деле, мне было не до смеха. Мало того, что Сол с Фредом прочесали все окрестные дома, но и полицейские не дремали, расспросив всех жителей района. За один день я опросил более сорока человек, к которым приставали уже так часто, что ответы у всех были готовы. В половине седьмого я решил, что на сегодня достаточно и отправился домой ужинать. Там меня ждала лишь одна новость: звонил Паркер и сказал, что снова виделся с Орри, а потом разговаривал с помощником окружного прокурора, но по-прежнему считает, что пока не стоит предпринимать попытку вызволить Орри под залог.
      Вот вкратце все события, закончившиеся тем, что Вулф допил кофе, отставил чашечку и изрек:
      - Четыре дня и четыре ночи коту под хвост.
      Если помните, я тоже допил кофе и ответил:
      - Не спорю.
      - Проклятье! - буркнул Вулф. - Задавай вопросы.
      - Если бы существовали толковые вопросы, - сказал я, - вы бы задали их сами. Ладно, начнем с Джил Харди. Почему ей захотелось, чтобы я её обнял? Потому что она убила Изабел Керр, собиралась в этом признаться, и хотела заранее смягчить меня, но Кремер помешал. Так?
      - Мне не нужна пустая болтовня. Мне нужен вопрос.
      - Мне тоже. Стелла Флеминг. С ней случаются припадки - например, попытка наброситься на меня с когтями. Допустим, нечто подобное случилось с ней в субботу утром и она убила сестру... Стала бы она тогда вечером возвращаться, разыскивать консьержа и прикидываться, что только сейчас обнаружил тело? Думаю, что нет. Ставлю тысячу против одного.
      - Не годится, - пробормотал Вулф. - Попробуй что-нибудь получше.
      - Хорошо. Барри Флеминг. Почему он впустил меня в квартиру, зная в каком состоянии жена? Потому что я сказал ему, что мы вызволим Орри, и он решил выяснить, сколько мы знаем, так как сам ухлопал Изабел. Так получше?
      - Бессмыслица - никакого побудительного мотива.
      - Ах, так вам ещё и мотив подавай! Миссис Баллу. Она разыграла со мной представление. На самом деле она - исчадие ада и влюблена в мужа, как кошка. Сумасшедше ревнива. Правда, тогда я получаюсь сущим простофилей, и вам придется меня уволить.
      - Я подумаю. Мистер Баллу?
      Я помотал головой
      - Теперь ваша очередь. Вы с ним говорили.
      - Пока я его отвергаю. Ударить эту женщину по голове пепельницей можно было только в пылу страстей; ему страсти неведомы. Меня интересует другое: почему его волновало, когда Орри впервые услышал о нем?
      Я потряс головой.
      - Не стоит тратить на это время. Скорее всего, ему просто было любопытно, совпало ли это с переменой в отношении Изабел к Лондону, Сервису и Киплингу, которую он подметил. Вам это не понять. Насчет того, что страсти ему неведомы, я с вами согласен. Хорошо, теперь мисс Джексон. Она ваш человек; вы пожелали ей удачи.
      - Нет. Она твоя.
      - Спасибо. Если ей чего-то втемяшется, ничто не остановит. Но если у неё имелась хоть одна причина желать смерти Изабел, я бы хотел увидеть её в цвете и со звуком. В разговорах с десятком их общих друзей Сол и Фред наверняка обнаружили бы хоть намек, особенно Сол. Но они ничего не нашли. В любом случае, она исключается, поскольку вы пожелали ей удачи. Так что остался доктор Гамм.
      - Пф!
      - Вы правы. Тогда не остается никого. В воскресенье вечером вы сказали, что нам придется начинать с нуля. Можете это повторить сейчас. Ни одного просвета среди туч. За ужином, когда вы рассуждали, что власти собираются предпринять с островом Эллис, мне вдруг пришла в голову шальная мыль. Что, если вам попытаться договориться с Кремером? Я не шучу. Его люди безусловно не пропустили ни одного квадратного дюйма квартиры Изабел, когда искали отпечатки пальцев. Они так быстро вцепились в Орри, что наверняка никого больше не разыскивают. А между тем, убийца должен был оставить хотя бы один отпечаток, и он есть в полицейской картотеке. Предложите Кремеру, что в обмен на отпечатки мы передадим ему все, что есть у нас. Дайте ему честное слово - он знает, чего оно стоит. Орри от этого хуже не станет. В противном случае, нам завтра даже заняться нечем.
      - Нет, - отрезал Вулф.
      - Что нет? Если предпочитаете...
      В дверь позвонили. Я протопал в прихожую, посмотрел, просунул голову в дверь кабинета и сказал:
      - Мистер Баллу. Вид не слишком веселый.
      Глава 10
      Даже случись с Эвери Баллу такое, что он в один миг лишился бы своего состояния, и его вышибли бы с поста президента "Федерал Холдинг Корпорейшн", он бы не голодал. В жизни ещё не видел более изящно и аккуратно упакованного и перевязанного свертка, чем тот, который Баллу положил на стол перед Вулфом, прежде чем сел в кресло. Любое посылочное отделение Нью-Йорка заграбастало бы такого работника с руками и ногами. Морщинки на лице президента казались глубже обычного, и выглядел он настолько усталым, насколько твердила его жена. Усевшись, он опустил голову и несколько раз потер ладонью брови. После подобного жеста во вторник последовала просьба о том, чтобы чего-нибудь выпить. На сей раз, похоже, ему было не до выпивки. Он поднял голову, расправил плечи, посмотрел на Вулфа и сказал:
      - Итак, вы говорите, что я не могу ни нанять вас, ни заплатить вам. Верно?
      - Да, и я объяснил, почему, - ответил Вулф.
      - Я знаю. Но ситуация... Словом, я хочу, чтобы вы пересмотрели свое решение.
      Он повернул ко мне.
      - Вы пообещали узнать, когда этот Кэтер впервые услышал мое имя. Вы узнали?
      Я помотал головой.
      - И ещё вы сказали, что это могло случиться четыре месяца назад.
      - Правильно, - сказал я. - Но с таким же успехом - и восемь, или десять месяцев назад.
      - Четырех вполне достаточно.
      Баллу снова обратился к Вулфу:
      - Я знаю, что у вас огромный опыт, но, возможно, вы не очень четко представляете, насколько важна репутация для человека моего положения. Байрон писал о величии и ничтожности имени, но он был поэт. Поэтому дозволены вольности, губительные для такого человека, как я. Я вам уже говорил, что принимал исключительные меры предосторожности, посещая мисс Керр. Никто из тех, кто мог меня видеть в её доме, не способен меня опознать. Я ей полностью доверял, и был с ней... более, чем щедр. Поэтому я был полностью убежден, что никто не подозревает о моей... слабости.
      Он замолк, должно быть, ожидая комментариев со стороны Вулфа. И Вулф подыграл ему.
      - Вы должны знать, что единственные надежные тайны, это те, про которые вы сами забыли.
      Баллу кивнул.
      - Я уже понял, что есть много того, о чем я должен был знать, но чего я не знал и не знаю теперь. В отношениях с мисс Керр я допустил серьезную ошибку. Я был глупцом. Я должен был предвидеть, что она... тоже могла увлечься. Так ведь и случилось, верно? Она всерьез увлеклась мистером Кэтером?
      Вулф посмотрел на меня.
      - Арчи?
      - Она сгорала от страсти, - заявил я. - Рвалась за него замуж.
      - Да, я был глупцом. Но зато теперь мне стало понятно, почему она рассказала ему обо мне, а это очень важно. Она и впрямь была осторожной, но с ним она утратила осторожность. Это ведь логично?
      Он ждал ответа, и Вулф вновь ублажил его.
      - Да.
      - И тогда он узнал мое имя, никто, кроме него не знал. Значит, он негодяй и шантажист. В течение четырех месяцев я платил ему по тысяче долларов в месяц. Почти наверняка он также и убийца. Не знаю, почему он её убил, но он негодяй.
      Вулф посмотрел на меня, а я уставился на него. Я приподнял одну бровь. Взгляд Вулфа вновь переместился на Баллу.
      - Почему, черт побери, - проревел он, - вы не сказали это раньше? Два дня назад.
      - Тогда я ещё всего не понял. А теперь, хорошенько подумав, разобрался. Вы слишком резко со мной разговаривали и выбили меня из колеи. Убеждали, что Кэтер невиновен. Я уверен, что убийца - он. Он мерзавец. Надеюсь, что его будут судить, и он получит по заслугам. Поэтому я и здесь. Вы сказали в прошлый раз, что если состоится суд, то мое имя неизбежно всплывет. Так вот: этого нельзя допустить! Мое имя не должно быть связано ни с любовной историей, ни тем более - с убийством.
      Он указал на сверток, лежащий перед Вулфом.
      - Здесь пятьдесят тысяч долларов в пятидесятидоллларовых банкнотах. Вы сказали, что вы связаны определенными обязательствами, но у вас не может быть никаких обязательств перед шантажистом и убийцей.
      Баллу перевел дух.
      - Пятьдесят тысяч - только задаток. Я и в самом деле в ловушке, причем положение даже серьезнее, чем я думал, так что я должен спастись любой ценой. Признаю, что не знаю, как это можно сделать, но вы знаете Кэтера и сумеете с ним договориться. Я не прошу ни о чем противозаконном. Если у полиции достаточно доказательств, чтобы осудить его - ради Бога, но мое имя не должно фигурировать! Вы сами сказали, что поскольку никто ко мне не приходил, моего имени в дневнике нет, да и Кэтер, должно быть, ещё не проговорился. Это так?
      - Да. - Вулф теребил нижнюю губу кончиками двух пальцев. - Вы несколько торопитесь, мистер Баллу. Я согласен, что не обязан представлять интересы шантажиста и убийцы, но так ли это на самом деле? Я должен знать больше. Опишите человека, которому вы платили.
      - Я никогда его не видел. Я отправлял деньги по почте.
      - Когда и как он впервые их потребовал?
      - По телефону. Однажды в сентябре, вечером мне позвонили домой, и звонивший представился Робертом Сервисом Киплингом. Когда мне передали такое имя, естественно, я согласился поговорить. Он сказал, что мне не нужно объяснять, почему он назвался таким именем, и добавил, чтобы я шел в находящуюся поблизости аптеку и в десять вечера ждал там звонка в телефонной будке. Вы, конечно, понимаете, что я повиновался. В десять часов телефон зазвонил и я снял трубку. Я услышал тот же самый голос. Вам не обязательно знать все, что он сказал. Он привел достаточно доказательств, чтобы убедить меня в том, что ему известно о моих посещениях квартиры Изабел. Он сказал, что ему вовсе не хочется расстраивать мою личную жизнь, и что он надеется на то, что я должным образом оценю его благородство. На следующий день я должен был отправить ему по почте десять стодолларовых купюр, и столько же пятнадцатого числа каждого последующего месяца. Я пообещал.
      Баллу снова потер бровь ладонью.
      - Я знаю, что уступать шантажисту - неправильно, но ничего не мог с собой поделать. Он отказался ответить на вопрос, откуда узнал мое имя. Но, судя по отдельным репликам, он не просто заметил меня там и опознал. Чего стоит одно лишь имя - Роберт Сервис Киплинг? На следующий день я отправил ему деньги, и исправно отсылал их каждый последующий месяц. Но теперь мне все ясно. Безусловно это Кэтер. Мисс Керр все ему рассказала.
      Вулф кивнул.
      - Вполне резонное заключение, но и только. Его имя и адрес, на который вы посылали деньги?
      - Имя, конечно, выдуманное. А адрес такой: Гранд Сентрал Стейшн, Лексингтон-авеню и Сорок пятая улица, до востребования, Мильтону Фейлсу.
      - Фейлсу?
      - Да.
      - Вот как? Занятно. - Вулф закрыл глаза, но несколько секунд спустя открыл их. - А вы не пытались выяснить, кто он такой?
      - Нет. А зачем? Что бы это дало?
      - Если это был мистер Кэтер, вы могли бы все это предотвратить. А вы рассказали про шантажиста мисс Керр?
      - Да. Я спросил, назвала ли она кому-нибудь, хотя бы одному человеку мое имя, но она категорически отрицала это. Она солгала. Она была... просто вне себя от возмущения. Я даже поразился. Ее реакция показалась мне...
      Он приумолк. Облизнул губы, нахмурился, потом кивнул.
      - Я понимаю. Конечно. Я сказал, что не знаю, почему он убил её, но теперь все стало понятно. Она узнала, что Кэтер - шантажист, сказала ему об этом, и он убил её. Господи, если бы я мог знать! Черт бы его побрал!
      Оказывается, кое-какие страсти были ему не так уж и неведомы. Я уже собрался было даже предложить ему выпить, но тут вмешался Вулф:
      - Вопрос. Голос по телефону. Это точно был мужчина?
      - Да. Он пытался его исказить, говорил фальцетом, но это безусловно мужчина.
      - С тех пор он ещё звонил вам?
      - Один раз. Семнадцатого декабря. Домой. Опять назвался Робертом Сервисом Киплингом. Сказал, что посланное до него дошло, и все.
      Вулф откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, сцепил пальцы на пузе и выдвинул губы. Баллу стал что-то говорить, но я жестом остановил его, хотя мог бы этого не делать. Когда Вулф начинает упражняться губами, поочередно втягивая и выпячивая их, он полностью отключается и ничего не слышит. Баллу опустил голову и удивительное дело - закрыл глаза, так что первых три минуты я пребывал в полном одиночестве. Наконец, Вулф вернулся к жизни и спросил меня, могу ли я разыскать Сола и Фреда; я ответил, что да, но не знаю, как скоро. Вулф велел мне идти на кухню, дозвониться до них и немедленно вызвать сюда.
      Для того, чтобы разыскать по телефону пару людей и пригласить их придти особого умения шевелить мозгами не требуется, поэтому, названивая Солу и Фреду - а Сола мне пришлось искать по трем номерам, - я одновременно размышлял. Не об Орри - мне не слишком верилось, что он шантажист. Я думал о том, почему фамилия Фейлс показалась Вулфу такой интересной. По тону Вулфа я точно знал, что он не прикидывается. Раз уж он заинтересовался этой фамилией, то мне тем более стоит поломать над ней голову, поскольку я располагал точно теми же фактами, что и он. Я бы отдал новую долларовую бумажку, чтобы узнать, сколько людей из всех, кто прочитал этот отчет, догадаются, где тут зарыта собака. Вернувшись в кабинет, я ещё не догадывался, хотя раздумывал над этим ещё добрых пять минут после того, как дозвонился до Сола.
      Войдя в кабинет, я остановился. Красное кожаное кресло пустовало. Я спросил Вулфа:
      - Вы спустили его с лестницы?
      Вулф покачал головой.
      - Он в гостиной. Отлеживается. Сол и Фред не должны его видеть. Ты договорился с ними?
      - Уже едут. - Я прошел к своему столу. - Жаль, конечно, что Орри докатился до вымогательства, но с другой стороны, свадебные кольца, мебель, свидетельство о браке - все нынче дорого.
      - Вздор!
      - Вам легко говорить - перед вами, как никак, лежат пятьдесят тысяч. А что вы нашли интересного в том, что он взял себе псевдоним Фейлс?
      - Ты неправильно произносишь, - сказал Вулф. - Впрочем, как и мистер Баллу.
      - Разве не Фейлс?
      - Нет, конечно. Напиши эту фамилию латинскими буквами, но прочти не по-английски, а произнося каждую букву. Что получится?
      - Ф-а-л-е-с. Фалес?
      - Конечно.
      - И что тут интересного?
      - Мильтон - тоже любопытно, - произнес Вулф. - Фалес из Милета, в шестом-седьмом веках до нашей эры возглавил семерку мудрецов-философов Древней Греции. Он обогнал Эвклида на три столетия. Основал геометрию, первым предсказал солнечные затмения с точностью до одного дня. Он был первым воистину великим математиком. Фалес Милетский.
      - Черт побери! - Я бухнулся на стул, размышляя над услышанным. - Вот это да! Нервы у него, должно быть, железные. Ведь Баллу окончил колледж. Он вполне мог увлекаться математикой и уж, по меньшей мере, слышать про Фалеса Милетского.
      - Но знал ли он, что зять мисс Керр преподает математику?
      - Вряд ли, - высказался я. - Да, кто мог подумать, что у подлого шантажиста может быть столь своеобразное чувство юмора? Вы уже сказали Баллу о своем открытии?
      - Нет. Он подождет. Я хотел бы выпить пива.
      - А я не отказался бы от молока. - Я встал. - Что ж, теперь, похоже, нам уже есть, за что зацепиться.
      И отправился на кухню. Фриц был внизу, в своей комнате, но мне его помощь не понадобилась. Наливая молоко, доставая из холодильника пиво и относя поднос в кабинет, я продолжал ломать голову над свежей задачкой и заодно вспоминал, как вел и что говорил Барри Флеминг днем в понедельник. Отхлебнув молока, я вспомнил, что у нас гости, заглянул в гостиную и осведомился, не хочет ли он чего выпить. Баллу лежал на софе, прикрыв глаза рукой. От выпивки он отказался. Пока я выходил, Вулф пропутешествовал к книжным полкам, снял том Британской энциклопедии и что-то читал. Когда я снова поднес к губам стакан, он произнес:
      - Фалес усовершенствовал теорию неравностороннего треугольника и теорию линий на плоскости. Он впервые доказал, что стороны подобных треугольников пропорциональны - это теорема Фалеса. Он первый доказал, что диаметр делит круг на две части, и что противоположные углы, образованные при пересечении двух прямых линий, равны между собой.
      - Обалдеть можно, - воздал я должное заслугам Фалеса.
      Фред прибыл ближе к одиннадцати. Я провел его на кухню, поскольку Вулф продолжал копаться в энциклопедии, хотя с Фалесом покончил давно. Когда пришел Сол, я послал его на кухню к Фреду и сказал Вулфу, что все в сборе и ждут указаний. В ответ я удостоился свирепого взгляда, так как прервал Вулфа на середине интересной статьи. Я знал, что она интересная, поскольку во всех двадцати четырех томах Британской энциклопедии не нашлось бы ни единой страницы, которую Вулф посчитал бы неинтересной. Как бы то ни было, я прогулялся на кухню и привел нашу парочку в кабинет. Сол, как обычно занял красное кресло, а Фред уселся в одно из желтых.
      Встреча оказалась рекордно короткой.
      - Я прошу прощение за то, что извлек вас в столь поздний час, да ещё зимой, - начал Вулф, - но вы мне очень нужны. У нас появились кое-какие новости. Человек, который платил за квартиру мисс Керр - назовем его Икс, сейчас здесь, в гостиной. Он рассказал мне то, о чем должен был рассказать два дня назад. В сентябре ему позвонил некто и потребовал денег. Этот некто знал о визитах Икса к мисс Керр и вымогал деньги - тысячу долларов сразу и по тысяче ежемесячно. Деньги требовал присылать по почте, до востребования, на вымышленную фамилию. Икс уже уплатил ему пять тысяч. Икс убежден, в силу определенных причин, что шантажист - Орри Кэтер. В воскресенье вечером я интересовался вашим мнением, может ли Орри быть убийцей. Сейчас я задаю другой вопрос: может ли он быть вымогателем? Шантажировал ли он Икс? Фред?
      Фред нахмурился. Вид у него был сосредоточенный.
      - Все было, как вы сказали? - спросил он. - Чистое вымогательство?
      - Да.
      Фред потряс головой.
      - Нет, сэр. Это невозможно.
      - Сол?
      - Я хочу уточнить, - сказал Сол. - Это совпало по времени с тем периодом, когда Орри сам приходил к ней?
      - Да.
      - Тогда - нет. Как сказал Фред - невозможно. Для этого нужно быть законченным негодяем.
      - Приемлемо, - сказал Вулф. - Мы с Арчи уже пришли к определенному заключению, и я почти наверняка знаю, кто этот шантажист, но я хотел услышать ваши мнения. Но вызвал я вас не только для этого; завтра вам придется кое-чем заняться. Арчи, они могут подождать в твоей комнате?
      Даже не на кухне. Вулф ни в чем не полагался на случай. Вдруг, например, в окно кухни ворвется тигр-людоед, и Сол с Фредом бросятся наутек в прихожую и случайно заметят Баллу? Я сказал, что они могут располагаться в моей комнате, если не насвинячат там, конечно, и сыщики двинулись к ступенькам. Вулф выждал минуту, пока они поднялись, после чего велел мне привести Баллу. Президент корпорации по-прежнему лежал на софе, но при моем появлении вскочил и затараторил. Я посоветовал ему приберечь красноречие для Вулфа и провел в кабинет. Клянусь, что самый первый взгляд он бросил на стол, чтобы убедиться в том, что сверток на месте. Да, привычка остается привычкой, даже когда сидишь в такой луже.
      Едва успев сесть в красное кресло, Баллу тут же заговорил:
      - Я все обдумал. Я ответил на ваши вопросы и сделал вам щедрое предложение, более чем щедрое. Или вы принимаете его, или нет. В прошлый раз вы сказали, что Кэтер не убийца. Не пытайтесь только теперь убедить меня в том, что он не шантажист.
      - Вы опережаете события, - сказал Вулф. - Мистер Кэтер и впрямь не шантажист.
      У Баллу челюсть отвисла.
      - Вы... после всего, что я вам сказал...
      Он встал и взял со стола свой сверток.
      - Сядьте. Я могу назвать имя шантажиста.
      - Я уже назвал его.
      - Нет, вы знаете только его псевдонимы - Роберт Сервис Киплинг и Мильтон Фейлс. Его подлинное имя Барри Флеминг. Муж сестры мисс Керр.
      - Какая чушь! Да ещё час назад вы даже не подозревали о том, что меня шантажируют!
      Вулфу пришлось бы закинуть голову назад, чтобы сосредоточить взгляд на лице Баллу, продолжавшего стоять столбом перед столом, а поскольку Вулф терпеть не может запрокидывать голову, он вообще не стал смотреть на Баллу, и ответил в никуда:
      - Для делового человека вы поразительно твердолобы. Вы попали в настоящий переплет, и я - ваша единственная надежда. Вам нужна помощь, но к адвокатам вы обратиться не рискнете, поскольку не хотите, чтобы вскрылась ваша связь с мисс Керр, а также причастность к убийству. Но говорите вы и действуете так, словно сами правите балом. Вот и сейчас вы вскочили и схватили сверток с деньгами. Пф! Либо сядьте и выслушайте меня, либо уходите.
      Что ж, надо воздать должное президенту "Федерал Холдинг Корпорейшн". Все-таки он не поступился ни своей гордостью, ни гонором. Возвернуть сверток на стол Вулфа значило бы проявить слабость. Вместо этого Баллу положил сверток на маленький столик возле красного кресла, и сел в кресло, опустив на сверток руку.
      - Слушаю, - сказал он.
      - Так-то лучше, - промолвил Вулф. - Начнем с мистера Кэтера. Одного лишь знания человека мало, чтобы твердо сказать, что он может быть убийцей, но достаточно, чтобы с уверенностью судить о том, что он не может быть шантажистом. Убийство может быть совершено внезапно, в порыве, шантаж нет. Четверо из нас уже многие годы знакомы с мистером Кэтером, и все мы единодушно пришли к выводу, что мистер Кэтер не мог вымогать у вас деньги. Теперь перейдем к шантажисту. Если произнести его имя и фамилию на английский манер, как и делает большинство американцев, то получится Мильтон Фейлс. Если же я произнесу его фамилию иначе - Фалес, - она что-нибудь для вас значит?
      - А должна значить?
      - Да.
      Баллу нахмурился.
      - Фалес... кажется, вспомнил. Древняя Греция... солнечные затмения... геометрия...
      Вулф кивнул.
      - Достаточно. Знаменитое имя в истории математики. Фалес Милетский. Мильтон Фейлс. Барри Флеминг, зять мисс Керр, преподает математику в школе. Мисс Керр рассказала про вас сестре, а та, в свою очередь - мужу. Вот вам и шантажист.
      - Фалес, - нараспев произнес Баллу. - Фа-лес. Милет. Фейлс. Мильтон. Черт возьми, кажется, вы правы. И Изабел - мисс Керр... она же клялась, что никому обо мне не говорила. Да, она солгала. Интересно, кому ещё она рассказала.
      - Возможно, никому. Эти двое значили для неё особенно много. Думаю, мы можем предположить, что о вашей связи с мисс Керр знают только пятеро: мистер Кэтер, мистер и миссис Флеминг, мистер Гудвин и я. И только трое знают, что вас шантажировали - кроме шантажиста, конечно, - мистер Гудвин, вы и я. Двое моих помощников, которые сейчас наверху, знают, что у кого-то вымогают деньги, но не знают, у кого. Теперь, прошу вашего внимания. Моя цель состоит в том, чтобы вызволить мистера Кэтера и не допустить суда над ним. Я бы мог добиться этого просто: рассказав полиции о том, что вас шантажирует мистер Флеминг. По меньшей мере, это отвлекло бы их от мистера Кэтера, но я не намерен так поступать. Тем более, что о шантаже я узнал только благодаря вам. Так что, я вам весьма признателен. И даже обязан.
      Баллу похлопал рукой по свертку.
      - И ещё это.
      - Это ваше. Я не принял денег. И не приму, пока не сумею твердо доказать, что вы не убивали эту женщину. Шантажист не является убийцей ipso facto* (*В силу факта (лат.). Я обязан вам, поскольку мы потратили четыре дня на поиски кого-нибудь с подходящим мотивом и потерпели неудачу. Вопрос. Как скоро после первого телефонного звонка от вымогателя вы рассказали о нем мисс Керр?
      - Сразу же. День или два спустя.
      - Кто-нибудь из вас возвращался потом к этой теме? Вы или она?
      - Да. Несколько раз она спрашивала, продолжается ли шантаж. Я рассказал ей о телефонном звонке в декабре. В последний раз она спрашивала меня об этом в январе. Примерно в середине месяца.
      Вулф кивнул.
      - Она поняла, что это её зять, сказала ему, чтобы он это прекратил, а он...
      - Более того, - вмешался я, - она собиралась пожаловаться сестре про его штучки. И он предпочел убить её. Возможно, ipso facto он и не убийца, но ipso Арчи Гудвин - безусловно убийца.
      - Мистер Гудвин порой бывает излишне горяч, - обратился Вулф к Баллу. - Но он разговаривал с ними обоими - с мистером и миссис Флеминг. Достаточно долго.
      Он указал на сверток.
      - Если я заработаю эти деньги, то возьму их; сейчас же вы нанять меня не можете. Моя цель - освободить мистера Кэтера; ваша - избежать разглашения вашего имени. Если я могу помочь осуществлению вашей цели без ущерба для своих планов, то я так и сделаю. Когда будете уходить, заберите деньги с собой; здесь, в моем сейфе, они могут повлиять на ход моих мыслей.
      - Что вы собираетесь предпринять? - спросил Баллу требовательным голосом. Опять требовательным.
      - Не знаю. Сейчас я собираюсь обсудить свои планы с мистером Гудвином, мистером Пензером и мистером Даркином.
      Он взглянул на часы.
      - Почти полночь. Если не хотите, чтобы ещё два человека узнали вашу тайну, то ступайте.
      Глава 11
      В час дня в пятницу я сидел на стуле на расстоянии вытянутой руки от привлекательной молодой женщины, которая лежала в постели в спальне гостиничного номера.
      Чего мы только не обсуждали прошлой ночью на продолжавшейся два часа встречи с Солом и Фредом. Два предложения - раздобыть фотографию Флеминга и показать её работникам почтового отделения "Гранд Сентрал Стейшн", и выяснить, не тратит ли он больше денег, чем зарабатывает, - были отвергнуты сразу же, поскольку так мы бы только подтвердили факт вымогательства, который мы уже и так считали твердо установленным.
      Проще всего было бы расспросить Флеминга, где он был в субботу утром, но к этому мы ещё не были готовы. Если алиби у него не было, для нас ничего не менялось. Если же алиби имелось, то прежде чем его разоблачить, надо было подыскать наилучший способ, как надавить на Флеминга. Например, раздать каждому из нас - Солу, Фреду и мне - по его фотографии, и вновь обойти соседей и окрестных жителей, чтобы попытаться найти свидетеля, который мог его видеть в субботу утром. Полицейские, конечно, занимались этим уже четыре дня, но с фотографией Орри. Фред голосовал за это предложение, да и Сол согласился попробовать, но Вулф наложил вето. Он сказал, что не может так долго терпеть подобный примитив.
      Сол предложил рассказать все Кремеру. Все, что мы знаем, кроме имени Баллу. Нам это никак не повредит, а Кремера заставит призадуматься, во всяком случае, отвлечет от Орри. Если среди отпечатков, собранных полицейскими экспертами в квартире Изабел Керр, найдется хотя бы один отпечаток пальца Флеминга, то его песенка спета. Однако Вулф отверг и эту идею. Он заявил, что совершенно ни к чему напускать полицию на Флеминга прежде нас: в полиции наверняка выведают имя Икс, которое мы скрываем даже от Сола и Фреда. Пятьдесят кусков, правда, не лежали в сейфе Вулфа и не влияли на ход его мыслей, но Вулф помнил, где они находятся.
      Я сделал предложение, которое подсказало Вулфу блестящую идею. В моем предложении, правда, не было ничего блестящего; я всего лишь сказал, что могу привести чету Флемингов сюда для беседы с Вулфом. Насколько нам известно, многие люди выкладывали Вулфу куда больше, чем хотели, так почему бы не дать такую возможность Флемингам? Сол и Фред могли бы следить за разговором через специальное отверстие в стене алькова, после чего мы бы вновь собрались и обсудили, что делать дальше. Солу с Фредом предложение понравилось, Вулф же надулся и бросил на меня свирепый взгляд. Ничего другого я от него и не ожидал, поскольку за короткий промежуток времени навязывал ему уже вторую встречу с женщиной. Он сидел и дулся, а мы сидели и смотрели на него. Полминуты спустя он обратился ко мне :