Впрочем, пищеварению тоже немного досталось. Вулф выпил кофе больше обычного, опустошив весь кофейник, и теперь, поскольку я был рядом - а обычно по вторникам я провожу вечера вне дома, - Вулф решил продолжить беседу, начатую за ужином. Речь шла о Вьетнаме, хотя он не слишком интересовался Вьетнамом. Во всяком случае, в те минуты. Он готовился к встрече с женщиной, что само по себе уже портило ему настроение, но эта женщина к тому же пела в ночном клубе, что было выше его сил. Вечер обещал быть чудовищным. Когда в дверь позвонили, Вулф злобно зыркнул на меня, хотя виноват был не я, а Сол, о чем я не преминул напомнить Вулфу, отправляясь открывать.
      Даже через одностороннее стекло ею можно было залюбоваться. Она возвышалась над Солом на пару дюймов, и если шубка была из настоящего соболя, то на неё пошло не меньше сотни соболиных шкурок. Войдя, она сверкнула ослепительной улыбкой, которой я тут же удостоился вторично, повернувшись после того, как повесил шубку. Сол с трудом сдерживал ухмылку предвкушая удовольствие. Редкостный негодяй. Взяв меня за руку, она нежно промурлыкала грудным голосом:
      - Где он, Арчи?
      После чего, не выпуская моей руки, устремилась прямехонько в кабинет. Там она освободила мою руку, протанцевала до середины комнаты, повернулась лицом к Вулфу, отбросила сумочку на пол и пропела:
      Вперед, толстяк, вперед!
      Смелей, толстяк, смелей.
      Бери меня, толстяк,
      Смелей же, не робей.
      Любезный толстячок,
      Люби меня, люби.
      Я жду тебя, малыш,
      Приди ко мне, приди.
      Люби меня, люби-и-и-и-и-и...
      Смелей!
      Потом протянула к Вулфу две длинные, изящные, оголенные руки и изрекла:
      - Теперь орхидеи. Показывайте!
      Признаться, зрелище было впечатляющее. Похоже, правда, Вулф тоже не собирался сдаваться, показывая, что и он не лыком шит. Он хмуро пялился на нее, причем на лице его было точно такое же выражение, которое я не раз видел, когда он никак не мог угадать нужное слово в кроссворде.
      Вулф перенес хмурый взгляд на меня и рыкнул:
      - Это ты подстроил?
      - Нет, - звонко ответила она. - Со мной никто никогда ничего не подстраивает. Это ни к чему. Где орхидеи, толстяк? Смелей!
      - Мисс Джексон, - произнес Вулф.
      - Только не здесь, - отрезала она. - Я Джулия Джекет.
      - Только не здесь, - жестко сказал Вулф. - Возможно, что много лет назад, при других обстоятельствах, я бы воздал должное этому спектаклю, но только не здесь и ...
      - Это не спектакль, мужик, это я.
      - Не верю. Создание, которое ворвалось сюда и прогнусавило сии скверные вирши, не способно есть, или спать, или писать, или читать... или любить. Вы способны любить?
      - Ха! Это я-то!!
      Вулф кивнул.
      - Вот видите? Минуту назад вы бы сказали: "Это я-то, мужик!". Вы прогрессируете на глазах. Что касается вашего желания посмотреть на орхидеи, его легко исполнить. Либо мистер Пензер, либо мистер Гудвин могут препроводить вас в оранжерею в удобное время, может быть, завтра. Сейчас у нас другие дела и совсем мало времени. Вы хотите, чтобы убийцу Изабел Керр изобличили и наказали?
      - О да, ещё как. Еще как, мужик?
      Вулф скорчил гримасу.
      - Это уже атавизм. Я тоже хочу, чтобы убийца получил по заслугам, поскольку, только изобличив его, я могу освободить арестованного. Орри Кэтера. Мисс Керр, должно быть, рассказывала вам о нем.
      Джулия Джекет уставилась на Вулфа с высоты своих пяти футов и двух дюймов.
      - Вы, что, больны? - спросила она.
      - Нет. Я зол, но не болен. Если вы считаете, что её убил мистер Кэтер, то вы ошибаетесь, и я собираюсь это доказать, найдя настоящего убийцу. Вы не убивали?
      Сол и я стояли между ней и дверью. Джулия повернулась к нам и отчеканила:
      - Ах ты, хорек!
      - Я не виноват, - ответил Сол. - Вы сразу сказали, что полагаете, что её убил Орри. Вы также сказали...
      - Вы пообещали, что Ниро Вулф попросит меня помочь уличить его.
      - Нет. Я сказал, что Ниро Вулфу нужна ваша помощь. Вы же ясно дали понять, что мне ничего не скажете.
      Она круто развернулась, словно ища, чем в нас запустить, потом прогарцевала к моему столу, уселась на мое место и уставилась на Вулфа. Не знаю, хватило бы у нас сил стащить её оттуда, но я счел за лучшее сесть в красное кожаное кресло, а Сол разместился в одном из желтых.
      - Значит, вы рассчитываете спасти его шкуру, потому что он на вас работает, - произнесла она. - Чушь собачья! Как вы это сделаете? Скажите мне.
      Вулф замотал головой.
      - Не могу. Я и сам не знаю. Вы, кажется, убеждены в вине мистера Кэтера и наверняка изложили свое мнение полиции, но там, похоже, ещё не пришли к какому-то заключению. Во всяком случае, мистер Кэтер задержан только как важный свидетель. Может быть, вы поделитесь со мной своей убежденностью? Почему вы так уверены, что убийца - мистер Кэтер?
      - Черт возьми, ведь я её предупреждала, - в сердцах проговорила Джулия.
      - Предупреждали, что мистер Кэтер убьет ее?
      - Нет, предупреждала, что от него можно ожидать всего, чего угодно. Вы, надеюсь, знаете, что он собирался жениться на другой женщине?
      - Да.
      - Так что, понимаете, что они натворили? Такое случается лишь когда у кого-то крыша едет. Балбесы, им бы жить, да радоваться. Тот, кто оплачивал её счета - она никогда не говорила мне, как его зовут, - всегда мог прийти к ней в любую минуту, когда ему захотелось бы разнообразия - это раз. У неё было свое гнездышко и был мужчина, который о ней заботился - это два. Наконец, у вашего Кэтера была женщина, которая ждала его и в любую секунду готова была за бесплатно лечь с ним в постель - это три. Я и говорю - жить бы, да радоваться. Нет, она вбила себе в голову, что должна выйти замуж, а он вбил себе в голову, что должен жениться на стюардессе. Это вы тоже знаете?
      - Да.
      - Будь у Изабел хоть капля мозгов, она бы оставила его в покое. Но ума не хватило им всем. Я предупреждала Изабел, чтобы она с ним порвала, что у него уже котелок не варит, и что он способен на все. Она и слушать меня не хотела. И вот, пожалуйста - она на него надавила, и он её пришил. Когда люди перестают кумекать, надо от них бежать. Но он её убил и теперь пусть расплачивается.
      - Вы все это рассказали полиции?
      - Еще бы.
      - А вдруг он не убивал?
      - Вздор!
      Вулф пристально посмотрел на нее. Поскольку он привык видеть на этом месте меня, ему пришлось чуть-чуть изменить наклон головы.
      - Вы играете в азартные игры? - спросил он. - Любите заключать пари?
      - Дурацкий вопрос. Кто не любит?
      - Прекрасно. Сол, сколько вы готовы поставить на то, что Орри Кэтер не убивал Изабел Керр?
      - Десять против одного, - ни секунды не колеблясь, выпалил Сол. И тут же полез в карман, достал бумажник и извлек из него несколько купюр. Пожалуйста - сто против десяти.
      - Возможно, мисс Джексон пришла без денег. Ты можешь...
      - Я всегда при деньгах.
      Она полезла в сумочку, которую подобрала и положила на мой стол после того, как закончила петь.
      - Но кто установит виновность?
      - Окружной прокурор, - ответил Сол. - Сто к десяти, что Орри даже не предстанет перед судом. Вы согласны, если деньги останутся у Арчи Гудвина?
      - Нет. Пусть они будут у Ниро Вулфа.
      Она встала и передала купюру Вулфу. Сол тоже отдал ему свои бумажки. Вулф пересчитал деньги и убрал их в ящик стола. Джулия вернулась к моему креслу, положила сумочку на мой стол и обратилась к Вулфу:
      - Теперь скажите, почему я только что проиграла свои десять зеленых?
      Он помотал головой.
      - Это подождет. Я только хотел продемонстрировать вам, что в своих суждениях и поступках мы руководствуемся логическими умозаключениями, а не привязанностями. У вас имеется пристрастность к мистеру Кэтеру?
      - Что значит "пристрастность"?
      - Предубеждение. Умысел. Личная неприязнь.
      - Нет, конечно. Я ко всем отношусь нормально.
      - Если он не убивал мисс Керр, вы готовы потерять эти десять долларов?
      - Конечно. Пари есть пари.
      - Значит, если мисс Керр убил кто-то другой, вы согласны, чтобы наказание понес он, а не мистер Кэтер?
      - Разумеется.
      - Что ж, прекрасно. Вы были близкими подругами с мисс Керр. За исключением имени мужчины, оплачивающего её счета, у неё не было от вас тайн. Каким она была человеком? Это вовсе не праздный вопрос, поверьте; я должен это знать. Что она была за женщина?
      - Она была просто душка. Я в ней души не чаяла, пока она не втюрилась в этого фанфарона. А до этого она всегда знала правила игры и соблюдала их. При этом никогда не теряла достоинства. Она влюблялась и дарила любовь, но никогда не сохла по кому-либо. Я и сама лучше была бы совсем бессердечной, чем сохла по кому-нибудь. В этом и крылась одна из причин нашей близости с ней - мы обе прекрасно знали цену мужчинам, и знали, чего т них ждать, пока... пока на горизонте не возник этот бабуин Кэтер.
      - Вы с ним знакомы?
      - Нет. Никогда его в глаза не видела и не испытываю желания сейчас.
      Вулф взглянул на часы.
      - Вам нужно вернуться в десять минут десятого?
      - Нет в пять минут десятого. Я должна ещё переодеться.
      - Тогда времени совсем мало. Давайте предположим, что у нас имеются доказательства невиновности мистера Кэтера. Тогда кто мог убить мисс Керр? Кого бы вы заподозрили?
      - Это элементарно. Лобстера, конечно.
      - Кого? Лобстера?
      - Извините. Того, кто содержал её.
      - Вы ведь даже не знаете его имени.
      - И что из того? Он отстегивал примерно двадцать кусков в год. Может, она его доила? Или он известный мошенник, или щипач? Засек их с Кэтером, и пришил её. Ежу ясно. Прикидываете...
      - Что ж, я подумаю над этим. Но давайте пойдем дальше. Отметем "лобстера". Кто тогда? У вас были общие друзья с мисс Керр?
      - Да. Вежливости ради можно их назвать и друзьями.
      - Допустим, её убил один из них. Кто именно?
      Она произнесла вслух слово, которое должна была произнести про себя, поскольку среди нас присутствовала дама.
      - В каком смысле? - осведомился Вулф.
      - В том смысле, что я их знаю как облупленных. Без причины никого не убивают, а если и есть причина, то нужно ещё иметь характер. Они не годятся.
      - Ни один?
      - Нет.
      - Можете ли вы назвать мистеру Гудвину, или Мистеру Пензеру хотя бы одного из этих людей, пока вам показывают орхидеи?
      - Я не буду смотреть на орхидеи. Мне пора идти.
      - Может быть, завтра утром?
      - Тогда им придется принести цветы ко мне в постель. Завалят меня орхидеями с ног до головы. Было бы классно. Жаль, что не выйдет. По утрам в постели от меня толку мало.
      - Тогда днем. Вы когда-нибудь встречались с доктором Гаммом?
      - С Тедди? - Она фыркнула. - Еще бы. Врач он, может, и неплохой, но мужик никудышный. Вбил себе в голову, что может соблазнить Изабел. Это он-то!
      - Не вышло?
      - Нет, конечно.
      - Вы когда-нибудь видели сестру мисс Керр? Миссис Флеминг?
      Она кивнула.
      - Эту гусыню? Да, тут вы попали в точку. И я не смеюсь. Я честно думаю, что она спала и видела Изабел в гробу. Да, если это не Кэтер и не лобстер, то точно она.
      Джулия посмотрела на настенные часы.
      - Ой, мне пора.
      Она вскочила с моего кресла.
      - Пойдем со мной. Почему нет? Я вас усажу за столик у самой сцены. Распишу вас на все сто. Возвещу этим козлам, что сам Ниро Вулф почтил нас своим присутствием и сейчас со всеми раскланяется. Вы можете поклониться сидя, если хотите, а они влезут на стулья, чтобы лучше вас разглядеть. Я просто лопну от гордости. Смелей, толстячок! Пиво за мой счет.
      Вулф запрокинул голову назад и прищурился.
      - Я отклоняю ваше приглашение, мисс Джексон, - произнес он, - но желаю вам удачи. У меня возникло впечатление, что мы с вами сходным образом оцениваем некоторых собратьев по разуму.
      Он встал. Это случается с ним крайне редко, поскольку обычно, когда кто-то приходит или уходит, он продолжает сидеть вне зависимости от того, кто перед ним - мужчина или женщина. И даже повторил:
      - Желаю удачи, мадам.
      - Славный толстячок, - пропела она. Потом повернулась ко мне.
      - Приходите вы, Арчи. Этот Пензер - настоящий хорек.
      Глава 9
      Сорок восемь часов спустя, в девять часов вечера в четверг Вулф отставил в сторону опустевшую кофейную чашечку и прогудел:
      - Четыре дня и четыре ночи коту под хвост.
      - Не спорю, - сказал я, допив кофе.
      Хотя, если бы мне очень хотелось, я бы мог вступить с ним в перепалку. Судя по результатам, это время и впрямь было выброшено коту под хвост, тогда как усилий было затрачено предостаточно. Где-то среди девяти записных книжек, что лежат на моем столе - а все эти отчеты я печатаю на машинке наверху в своей комнате, а не в кабинете, - увековечены имена и фамилии четырех мужчин и шести женщин, которые продиктовала нам Джекет-Джексон, пришедшая в среду днем полюбоваться на орхидеи. Сол и Фред навестили всех этих людей, но безрезультатно - зацепиться было не за что. С другой стороны, в наши дни все возможно. Допустим, одной из этих дамочек померещилось, что Изабел стибрила её помаду; она решила наказать воровку, но в порыве гнева чуть перестаралась. Или кто-то из мужчин ненавидел Редьярда Киплинга и решил, что женщина, которая держит на полке Киплинга в кожаном переплете, не имеет права на жизнь. Таких поводов я мог напридумать тысячи. Но нам нужно было что-то более осязаемое.
      Например, статистические выкладки. Известно, что на каждую тысячу убийств, совершаемых любителями, восемьдесят три выпадают на долю женщин, которые лишают жизни других женщин из-за того, что те посягают на их мужей, по меньшей мере, частично. Так что, если доверять статистическим выкладкам, то на первое место в списке подозреваемых нам следовало бы поставить миссис Эвери Баллу. Трудность только в том, как к ней подкатить. Если я напрямик ляпну, знает ли она, что её муж в течение трех лет читал стихи Киплинга женщине, которую на прошлой неделе убили, то Баллу наверняка обидится и перестанет разговаривать с нами, а он может ещё пригодиться. Поэтому утром в среду, покончив с завтраком, я позвонил Лили Роуэн и поинтересовался, не знакома ли она с миссис Эвери Баллу. Лили сказала, что не знакома и что то немногое, что она слышала о миссис Баллу, не вдохновляет к знакомству.
      - Тогда я не стану настаивать, - сказал я. - Но я хочу сам понять, насколько мне нужно встретиться с ней. Это строго между нами. Детального отчета я от тебя не требую, только обрисуй её в общих чертах, какие у неё интересы. Было бы очень здорово, если бы вдруг оказалось, что она собирает автографы знаменитых частных сыщиков.
      - Ну уж не такая она дура!
      Я сказал, что встречаются дуры и покруче, присовокупил, что дело срочное, и час спустя Лили мне перезвонила. Она разузнала куда больше, чем мне требовалось, так что многое я опущу. В девичестве миссис Баллу была известна как Минерва Чедвик, из династии стальных и железнодорожных магнатов Чедвиков. За Баллу она вышла в 1936 году. Их сын и две дочери уже обзавелись собственными семьями. Друзья звали её Минной. Больших вечеринок она не закатывала, но любила собрать близких друзей на ужин. Набожная, англиканского вероисповедания, но церковь посещала редко. О Париже невысокого мнения, а Флориду и вовсе ненавидела. Увлекалась лошадьми и обзавелась четырьмя арабскими скакунами, но главной её страстью были ирландские волкодавы. Их она держала то ли двенадцать, то ли четырнадцать...
      Зря я потратил столько бумаги и вашего времени, поскольку ясно было, что ставку надо делать на ирландских волкодавов. О волкодавах я твердо знал одно - они ужасно здоровые, - поэтому позвонил знакомому собачнику, подзапасся кое-какими фактами, после чего собрался с духом и набрал номер резиденции Баллу на шестьдесят седьмой улице. Когда в ухе послышался голос, соответствующий голосу дворецкого в моем представлении, я сообщил, что меня зовут Арчибальд Гудвин и я хотел бы договориться о встрече с миссис Баллу, чтобы посоветоваться с ней об ирландских волкодавах. Мне было сказано в ответ, что миссис Баллу занята, но мою просьбу ей передадут, так что я оставил номер телефона. Около полудня мне позвонили и деловой женский голос представился как Коркоран, секретарь миссис Баллу, и осведомился, что я хочу узнать про ирландских волкодавов. Я признался, что хочу приобрести волкодава, но не знаю, в какой питомник лучше обратиться, а друг сказал, что миссис Баллу - лучший знаток волкодавов во всей стране; мисс Коркоран сказала, что миссис Баллу может меня принять в пять часов. Это меня вполне устраивало, поскольку Джекет-Джексон собиралась придти смотреть на орхидеи в половине третьего.
      Вы вряд ли горите желанием провести ещё пару часов в обществе Джулии Джекет или мисс Джексон, так что я доставлю вам удовольствие и познакомлю с Минной Баллу. Декорации и действующие лица были именно такими, как я себе представлял: бдительный дворецкий, который впустил меня и пытливо рассмотрел с головы до пят; циновка, прикрывавшая первые шесть футов необъятного ковра в холле (в кабинете Вулфа пол устлан персидским ковром размерами четырнадцать на двадцать шесть футов, так этот ковер был ещё больше); заносчивая горничная, которая приняла у меня пальто и шляпу; широкие мраморные ступени; лифт с панелями красного дерева; немолодая, седоволосая и сероглазая мисс Коркоран, встретившая меня на четвертом этаже; комната, в которую меня доставили - слева стол с пишущей машинкой и картотека, справа диван, мягкие кресла и кофейный столик. Повсюду развешаны фотографии собак и лошадей, но ни одной фотографии Эвери Баллу. Жена же его лежала лицом кверху на диване, облаченная в нечто, напоминающее выцветший, некогда красный халат, достающий до лодыжек. Когда я вошел, она повернула голову и сказала:
      - Я надеялась, что вы не придете. Я так устала.
      Она указала на кресло в изножье дивана.
      - Сядьте сюда.
      Я уселся лицом к ней. Тонкий нос, тонкие губы, прядь крашеных каштановых волос выбилась на лоб, ноги босые с оттопыренными большими пальцами. Я учтиво улыбнулся.
      - Разве вы не собираетесь о чем-то спросить? - напомнила мисс Баллу.
      - Если вы не слишком устали, - ответил я. - Надеюсь мисс Коркоран передала вам суть моей просьбы. Речь идет на самом деле о моей знакомой, которая мечтает об ирландском волкодаве. Она живет в Вестчестере. Я же живу в Нью-Йорке, а городская квартира, по-моему, плохо подходит для ирландских волкодавов.
      - Еще бы!
      - Ей сказали, что лучше выписать волкодава из Ирландии.
      - Кто ей сказал?
      - Не знаю.
      - Это мог сделать только круглый болван. У ирландских заводчиков утрачен высокопородный материал. Лучший в мире питомник ирландских волкодавов содержит Флоренс Нейгл, но она селекционер, а не заводчик, и продает щенят только в надежные руки. Как и все настоящие селекционеры. Я, естественно, тоже не заводчик и продаю щенят только по особым случаям. Я влюблена в ирландских волкодавов, да и они во мне души не чают. В моей спальне всегда почивают восемь моих милых собачек.
      - А вашему мужу это нравится? - мило улыбнулся я.
      - Я даже не уверена, знает ли он об этом. Он не отличит волкодава от страуса. А кто ваша знакомая?
      - Ее зовут Лили Роуэн. У неё имение недалеко от Кейтона.
      - Почему она хочет завести именно ирландского волкодава?
      - В какой-то степени - для охраны, - с готовностью соврал я. - Соседей там поблизости нет.
      - Этого мало. Таких собак по-настоящему любить. Вы должны изображать восторг, когда собачий хвост смахнет вазу или разобьет лампу. А известно ли ей, что хороший кобель весит до ста тридцати фунтов, а ростом, когда стоит на задних лапах, достигает шести футов и шести дюймов? Знает ли она, что когда он прыгает на хозяина, проявляя свою любовь, хозяин падает навзничь? Известно ли ей, что ирландским волкодавам нужно пробегать три мили в день, так что их привязывают сзади к фургону? Скажите ей, пусть заведет простую собаку - таксу или, скажем, добермана.
      Я потряс головой.
      - Нет, миссис Баллу, так не пойдет.
      - Почему же?
      - Потому что мисс Роуэн уже готова полюбить именно ирландского волкодава. Посмотрите, сколько сил она уже на это потратила. Разузнала все о питомниках, но этого ей показалось недостаточно, и она выведала, что лучший специалист по волкодавам - вы, и уговорила меня попытаться добиться встречи с вами, поскольку считает, что у мужчины больше шансов получить ваш совет, чем у женщины. Я сказал, что она могла бы и сама встретится с вашим мужем, но она не знала, интересуется ли он волкодавами. Судя по всему нет.
      Миссис Баллу заморгала.
      - Моего мужа не интересует ровным счетом ничего, кроме денег и того, что он называет структурой экономики. Как зовут эту англичанку, которая пишет книги о структуре экономики?
      - Барбара Уорд.
      Она кивнула.
      - Вот она могла бы увлечь его, другие же женщины для него просто не существуют. А как зовут вашу знакомую?
      - Лили Роуэн.
      - Ах, да, вы говорили, - вздохнула миссис Баллу. - Я ужасно устала. Что ж, вы рассуждаете вполне здраво. А как вы считаете - волкодав будет счастлив с ней?
      - Очень, иначе бы меня здесь не было.
      - Она хочет кобеля или суку?
      - Она просила, чтобы я узнал у вас. Кого вы посоветуете?
      - Это непросто. Мне нужно знать... Она живет в сельской местности?
      - Да, кроме зимы. У неё есть ещё квартира в Нью-Йорке.
      Я не стал добавлять, что пентхауз Лили Роуэн занимает целиком верхний этаж здания в каких-то четырехстах ярдах отсюда.
      - Я должна поговорить с ней.
      Она повернула голову.
      - Силия, вы записали? Лили Роуэн?
      Мисс Коркоран, сидевшая за столом, ответила утвердительно, и миссис Баллу вновь обратилась ко мне:
      - Скажите ей, чтобы она связалась с мисс Коркоран. Ей сразу надо было так сделать вместо того, чтобы беспокоить вас. Я забыла ваше имя... Впрочем, не важно.
      И она смежила очи.
      Я поднялся и постоял немного. Безукоризненное воспитание подсказывало мне, что лучше распрощаться с ней, когда она откроет глаза, но глаза не открылись, и я сказал:
      - Спасибо.
      - Я думала, что вы уже ушли, - ответила она, по-прежнему не открывая глаз.
      Будь я ирландским волкодавом, я бы завилял хвостом и смахнул на пол какую-нибудь вазу. Мисс Коркоран, которая сопроводила меня до лифта, чтобы удостовериться, что я и в самом деле в него влез, на прощание сказала, что лучшее время для звонка мисс Роуэн - между десятью и одиннадцатью утра.
      Поскольку с прошлой субботы я ни разу толком не гулял, а часы не показывали ещё и половины шестого, я решил, что, пожалуй, сэкономлю на такси. Правда, сначала надо было позвонить, поэтому я разыскал телефон-автомат на Мэдисон-авеню, набрал номер Лили Роуэн, объяснил положение и попросил её позвонить утром мисс Коркоран, извиниться и сказать, что она раздумала покупать ирландского волкодава, а хочет завести таксу. То, что сказала мне в ответ Лили, я опущу, поскольку это не имеет прямого отношения к делу и носит слишком личностный характер.
      Выйдя на свежий воздух, я поднял воротник и натянул перчатки. Зима свирепствовала вовсю.
      Если у вас сложилось впечатление, что всю работу делаем мы - Сол и Фред допекают владельцев десяти имен, которые я выцарапал у Джулии Джекет, а я охочусь за ревнивой женой, - то вы жестоко заблуждаетесь. Когда в четверть седьмого я вошел в кабинет, Вулф сидел за столом, впившись в книгу. Я заметил, что это уже не "Приглашение к дознанию". Вулф напряженно трудился над "Книгой джунглей" Редьярда Киплинга. Я на цыпочках прокрался к своему столу, чтобы не тревожить нашего работягу. Когда он закончил главу и поднял голову, я спросил:
      - Может быть, вам приятнее читать вслух? Представьте, что я Изабел Керр.
      Вулф пропустил мой выпад мимо ушей и прогудел:
      - Ты добился хоть чего-нибудь, наконец?
      - Нет, сэр. Боюсь, что если мы не пустим по следу ирландского волкодава, то наше дело плохо. Миссис Баллу можно смело вычеркнуть. Даже если бы нашлась добрая душа, которая просветила бы её обо всем, чем занимался её муж с этой одалиской, она все равно не смогла бы покончить с Изабел Керр, во-первых, потому что слишком устала, а во-вторых, из-за того, что позабыла бы имя и адрес. Впрочем, благодаря мисс Джексон ваши познания о женском поле существенно расширились, так что, возможно, вы со мной не согласитесь.
      Потом я доложил. Это заняло так мало времени, что Вулф едва успел поудобнее устроиться и откинуться на спинку кресла с закрытыми глазами, как я уже подошел к концу и рассказал про свой звонок Лили Роуэн.
      - Между вами и миссис Баллу разница только в одном, - закончил я. - Вы закрываете глаза, чтобы сконцентрироваться на том, что я говорю, а она закрывает глаза в надежде, что я провалюсь сквозь землю. Она даже не заметила, я дважды притянул к нашей беседе её мужа. Держу пари, что расскажи я ей все про Изабел Керр и розовую спальню, она бы даже не удосужилась упомянуть это мужу, когда он вернулся бы с работы.
      Вулф хрюкнул и открыл глаза.
      - Как могут восемь таких крупных собак разместиться в её спальне? спросил он.
      Я кивнул.
      - Это меня тоже беспокоило. Если допустить, что один пес занимает два квадратных ярда, то...
      В двери позвонили, и я потрусил в прихожую. На крыльце стоял субъект в коричневом твидовом пальто и темносиней шляпе с узкими полями, что придавало ему крайне нелепый вид. Я решил, что это один из обитателей театрального мира, которого спугнули Сол или Фред. Но, когда я открыл дверь, он заявил:
      - Я доктор Гамм. Теодор Гамм, доктор медицины. А вы тот самый, кто приходил в понедельник днем к мистеру и миссис Флеминг?
      Я признал, что я - тот самый. Он сказал:
      - Я настаиваю на встрече с Ниро Вулфом.
      И он прошел бы прямо сквозь меня, не отступи я в последнее мгновение в сторону.
      Конечно, так нельзя поступать, вы правы. Сперва нужно сказать что-то путное, и лишь потом настаивать. Ему и телосложение-то не позволяло настаивать ни на чем, как я успел убедиться, когда он освободился от пальто. Он был круглый, как колобок - круглоплечий, круглобедрый и круглолиций, а плешивая макушка едва доставала до моего подбородка. Я отвел его в гостиную, сам прошел в кабинет через прихожую и доложил Вулфу, что доктор Теодор Гамм настаивает на том, чтобы выяснить, почему Вулф послал меня к мистеру и миссис Флеминг. Вулф посмотрел на часы и прорычал:
      - До ужина всего полчаса.
      Я сказал, что миссис Баллу уделила мне всего десять минут, вышел через дверь, открывающуюся в гостиную, и ввел доктора Гамма в кабинет. Я указал ему на красное кожаное кресло, а Вулф пробормотал что-то насчет двадцати минут. Красное кресло - довольно глубокое, и ноги Гамма сперва болтались над полом, пока он не догадался передвинуться на край. Сев поудобнее, он воззрился на Вулфа и выпалил:
      - У вас очень много лишнего веса.
      Вулф кивнул.
      - Семьдесят фунтов. Или даже восемьдесят. Ничего, смерть это исправит. Вас это беспокоит?
      - Да. - Гамм обхватил пухлыми пальцами подлокотники кресла. Совершенно не выношу надругательства над собственным здоровьем.
      Голос у него, в отличии от роста, был высокий.
      - Забота о здоровье и привела меня сюда, - продолжал он. - Я имею в виду одну из моих пациенток - миссис Барри Флеминг. Вы послали к ней своего человека, вот этого... - он глазами указал на меня, - чтобы мучить её. Она и без того испытывала страшное нервное напряжение, а теперь ей и вовсе угрожает коллапс. Вы можете оправдать свои действия?
      - С легкостью, - ответил Вулф, брови которого во время тирады доктора уползли вверх. - Как намерения, так и сами действия, хотя именно оправданность действий вызывает у вас сомнения. Состояние нервного напряжения у миссис Флеминг было вызвано известием о смерти сестры, но главным образом - страхом, что образ жизни сестры станет теперь достоянием гласности. Мистер Гудвин оказал ей услугу, объяснив, что разоблачение будет неминуемым, если не предпринять определенные шаги. Это должно подтолкнуть её вовсе не к коллапсу, а к действиям, если она не...
      - Каким ещё действиям?
      - Только таким, которые принесут должный эффект. Она изложила вам все, что ей сказал мистер Гудвин?
      - Не она, а её муж. Он сказал, что если арестованный, Орри Кэтер, предстанет перед судом, то все, что касается Изабел, выплывет наружу. Кэтер невиновен, и единственная надежда на то, что удастся собрать достаточно доказательств его невиновности, чтобы его отпустили. И это вы называете услугой?
      - Конечно. Это очевидно. А вы сомневаетесь?
      - Да. Я думаю, что это просто дешевая уловка. Почему вы говорите, что Кэтер невиновен? Вы можете это доказать?
      - Пока нет, но собираюсь.
      - Я вам не верю. Думаю, что вы просто ловите рыбу в мутной воде и пытаетесь запутать дело, чтобы Кэтера было труднее осудить. Не вижу, с какой стати вы хотели бы оказать миссис Флеминг услугу, но если бы вдруг и в самом деле хотели, то могли бы убедить Кэтера и его адвоката не упоминать на суде про определенные обстоятельства. Я знаю, что вы не согласитесь, хотя могли бы.
      - Но вы этого от меня хотели?
      - Конечно. Ради миссис Флеминг - это спасло бы ей жизнь.
      - Но вы знаете, что я не соглашусь?
      - Да.
      - Тогда зачем вы пришли сюда?
      - Она меня попросила. Вернее, они оба. Они думают, что вы просто блефуете, да и я, откровенно говоря, тоже - уж слишком много небылиц ваш человек им наплел. А почему вы решили, что Кэтер невиновен?
      Вулф прищурился.
      - Вам следует лучше разобраться в своих мыслях, доктор. Мистер Гудвин объяснил миссис Флеминг, что в её интересах получить доказательства невиновности мистера Кэтера. Вам же это не по нутру. Вы спорите. Может быть, вам гораздо важнее собственное здоровье, нежели здоровье миссис Флеминг? Может быть, вы убили Изабел Керр?