Груды литературы громоздились на всех доступных местах в средних размеров комнате, которая одновременно являлась административным и издательским центром, а также отделом доставки «ВУМОН». Обстановка состояла из стола, пишущей машинки, диктофона, пяти стульев, шкафов и полок и была весьма разнокалиберной; может быть, поэтому соответствовала интерьеру помещения.
      Возле одного стола с озабоченным видом стоял мужчина и сыпал из пакетика соду в стакан с водой, помешивая в нем ложечкой. За другим столом сидела и клеила марки на конверты молодая женщина в простом шерстяном платье цвета загара, плотно облегающем ее формы; черты лица женщины можно было бы назвать привлекательными в обычном смысле этого слова, если бы их не портило отвратительное выражение интеллектуального превосходства, которое сквозило в глазах и подчеркивалось складкой на лбу и насупленными бровями. Они взглянули на Фокса, когда тот вошел и поздоровался.
      — Добрый вечер, — ответил мужчина. — Прошу пардон! — С этими словами он отпил из стакана и поморщился. — Проклятая привычка — есть наспех.
      — Этим страдают многие, — ободряюще улыбнулся Фокс. — А у вас тут неплохо. Все под рукой.
      — Скажете тоже — неплохо! Да тут шевельнуться негде! Я привык к нормальным офисам… — Мужчина не договорил и махнул рукой, как бы отгоняя пришедшую мысль. — Чем могу быть вам полезен?
      Фокс открыл было рот, намереваясь изложить цель своего посещения, но его опередила молодая женщина.
      Она уже закончила наклеивать марки, поднялась и, надевая пальто со шляпкой, обратилась к мужчине:
      — Что мне делать, если материалы из «Вункоуп» поступят до того, как ты появишься здесь утром?
      — Прими и оплати! Я распишусь на пустом чеке, а сумму поставишь сама.
      — О-о! — Она стала застегивать пальто. — Все время забываю, что Фил… я имею в виду, что никак не привыкну к мысли, что разбогатели. Он будет позже, чем обычно, но, полагаю, при создавшихся обстоятельствах… — Тут она замолчала.
      Фокс тут же изменил свое первоначальное намерение — довольствоваться скромным минимумом, ради которого пришел, в пользу попытки выудить сразу, с одного захода, крупную и увесистую рыбу, поэтому переадресовал свою улыбку молодой женщине, преградив ей дорогу.
      — Прошу меня простить, — обратился он к ней, — могу ли я просить вас об одолжении? — Фокс вытащил из кармана брошюры, переданные ему Филом. — Это мне вручил друг, и они привели меня в восторг, но вот не все до конца в них понимаю. Хотелось бы задать несколько вопросов, но я голоден. Вы собираетесь уходить и, видимо, не прочь перекусить, так почему бы не совместить приятное с полезным: давайте поедим вместе и вы ответите на мои вопросы? Меня зовут Вилли Шерман!
      — Неплохая мысль, — одобрил мужчина. — Она сможет ответить на них лучше всех нас, вместе взятых.
      — Предпочитаю читать во время еды, — ответила женщина без малейшего энтузиазма, и действительно, под мышкой у нее торчал здоровенный фолиант. Она пожала плечами. — Ладно, пойдемте!
      — Вот, возьмите, — остановил Фокса мужчина. — «Положение для членства в „Лиге ВУМОН“. Захватите их с собой.
      Фокс покорно взял предложенное и, подхватив под руку партнершу для предстоящего обеда, направил свои стопы в «Ред Херринг» на Сорок четвертой улице, решив, что там меньше всего шансов заработать изжогу, нежели во всех других заведениях поблизости, которые только могли прийти ему на ум. В баре, как должное, женщина приняла предложенный им коктейль и не высказала никакого неудовольствия, когда Фокс заказал для нее еще один. Уже потом, когда их препроводили в кабинет для двоих в задней части заведения, он спохватился, что до сих пор не знает, как ее зовут. Она отрекомендовалась как Грейс Адаме.
      К тому времени, когда они покончили с грилем и приступили к десерту, Фокс констатировал, что хотя его предложения и казались ему вначале вполне обоснованными, тем не менее действительность не оправдала его ожиданий. Два коктейля натощак в душном и переполненном баре плюс заказанная ею бутылка бургундского уже здесь, в кабинете, с которой его партнерша управилась почти в одиночку, и в самом деле развязали ей язык; но, увы, чем больше она пьянела, тем глубже погружалась в дебри ортодоксальной экономики. Она осмеяла Кейна, пригвоздила к позорному столбу Маркса, разнесла по пням по кочкам Веблена и определила Золотой стандарт как путь, ведущий прямиком в ад. Вне всякого сомнения, решил Фокс для себя, в уме ей не откажешь, так же, как и в эрудиции, но он выложил денежки, и немалые, за обед в «Ред Херринг» вовсе не ради того, чтобы повысить свой образовательный уровень.
      Терпеливо, упорно, напрямую и намеками, снова и снова пытался он существенно разобраться в делах «ВУМОН», но его собеседница пропускала все его вопросы мимо ушей и самозабвенно распространялась о вещах, не вызывающих у Фокса никакого интереса. Он попробовал ловко и искусно подобраться с другого боку к нынешнему статусу «ВУМОН» и состоянию его дел, которое позволяет им с такой легкостью и в столь небрежной манере подписывать чеки, но она то ли не слушала Фокса, то ли ускользала от обсуждения подобных вопросов с дьявольской легкостью, и Фоксу оставалось только теряться в догадках, что является наиболее достоверным — первое его предположение или второе.
      Когда дошла очередь до кофе, у него появилось болезненное ощущение, что ему предстоит пасть жертвой ее рук или, вернее, ее языка, который, подобно гейзеру, по-женски неутомимо низвергал потоки слов.
      И только когда она пролила на скатерть кофе, поднося чашку к губам, и захихикала при этом, до него дошло. Она была просто пьяна и опьянела сразу после коктейлей. Он проклял все на свете и в первую очередь себя. Фокс взглянул ей прямо в глаза и задал вопрос в лоб:
      — Как насчет большого вклада Фила? В какой сумме это выразилось?
      — Десять тысяч долларов.
      — Когда он внес вклад?
      — Сегодня у нас какой день?.. — Она наморщила лоб, пытаясь вспомнить.
      — Среда, — пришел ей на помощь Фокс.
      — Да, среда. Вчера был…
      — Вторник.
      — Вот как, вторник. Он внес его в понедельник.
      — Что это было: чек или наличные?
      — Наличные. В купюрах… — Она резко оборвала фразу. — Сейчас, обождите минуту! Не надо спрашивать меня об этом.
      — Почему не надо?
      — Потому что вы даже… не предполагаете… я имею в виду, что я… даже не предполагаю, откуда…
      — Хорошо! Забудьте об этом. — Фокс повернул голову и поманил официанта: — Пожалуйста, счет!
      Было бы и в самом деле желательно, чтобы она забыла об их разговоре, поэтому он прозондировал почву и убедился, что Грейс Адаме как воды в рот набрала. Она хранила молчание вплоть до того момента, когда на улице Фокс попытался посадить ее в такси, но напоролся на категорический отказ. Держа под мышкой увесистый том, она продефилировала в направлении «Гранд-Сентрал». Он проследил за тем, как она неуверенно преодолела первые десять шагов, затем повернулся и направился к Шестой авеню.
      Однако он не нашел Филипа Тингли в офисе «ВУМОН». Мужчина, который жаловался на то, что ест всегда впопыхах, был еще там, и еще какие-то двое возились с литературой, но Фила среди них не оказалось.
      Фокс заявил, что хотел бы встретиться с мистером Тингли, так как мисс Адаме проинформировала, что именно Тингли может довести до кондиции его, Фокса, понимание роли «ВУМОН», но услышал в ответ, что Тингли еще не появлялся и о нем ничего пока не известно. Фокс покинул офис, нашел телефонную будку, позвонил в обитель ныне убиенного Артура Тингли, и ему ответила экономка, что Филипа Тингли сегодня там не было и она ничего не знает о том, где его можно найти.
      Он прошел на Сорок первую улицу, после некоторых маневров выкатил свой автомобиль из ниши, в которую его загнал незадолго перед тем, и покатил по адресу, который ему оставил Фил.
      Мимолетного взгляда на это замызганное строение хватило бы, чтобы убедить любого сомневающегося в том, что мировая экономика переживает кризис. Четыре лестничных пролета, по словам Фила, вели в его апартаменты с черного хода, и Фоксу пришлось подниматься на своих двоих по затхлой лестнице, обнаружив перед этим, что подъезд даже не заперт. Дверь на площадке пятого этажа была без звонка, поэтому он постучал, но никто не отозвался. Через пару минут он оставил дальнейшие попытки, вышел на улицу, сел в автомобиль и после некоторого обдумывания возможных вариантов дальнейших действий остановился на том, который предполагал возвращение домой, и направил машину на Вестсайдское шоссе. В десять часов двадцать минут его авто уже петляло по изгибам частной, принадлежавшей Фоксу подъездной дороги и, преодолев небольшой мостик, выстроенный им через ручей, направилось к белому дому, расположенному среди деревьев на холме и известному ближайшим соседям под названием «Зоопарк». В доме он подарил воздушный поцелуй миссис Тримбл, расспросил Сэма про опрыскивание, засвидетельствовал пари, заключенное между Покорни и Элом Крокером о том, какая температура тела у впавшего в зимнюю спячку сурка, поднялся на чердак, чтобы взглянуть, прорезались ли глаза у котят Кассандры, около часа дуэтом играл на гитаре с Джо Сорренто, а затем отправился спать.
      Утром в четверг, в половине десятого, Фокс снова был в Нью-Йорке и названивал из телефонной будки в парикмахерской на Сорок второй улице. Он уже сделал четыре звонка. Нэту Коллинзу в его контору — ничего нового.
      Эйми Дункан в ее квартиру — то же самое. В резиденцию Тингли — похороны состоятся, как назначено, в десять часов, следовательно, Филип Тингли будет недоступен для разговоров с ним до вечера. В корпорацию «Пи энд Би» — мистер Клифф на совещании и не освободится до полудня.
      Теперь Фокс, держа записную книжку в руке, разговаривал с кем-то, кого называл Рей.
      — Я считаю это весьма существенным. Хорошо! Буду на проводе. — Что и сделал, прождав несколько минут.
      Наконец заговорил снова, потом немного помолчал и затем сказал: — Для пущей верности послушай, как я их повторю: «GJ 11», «GJ 22», «GJ 33», «GJ 44», «GJ 55», «GJ 66», «GJ 77», «GJ 88» — и все Гатри Джада. Восемь автомобилей, так? Должно быть, здорово экономит на износе подошв. Большое спасибо! Рей, чтобы не остаться у тебя в долгу, приглашаю посетить меня и полюбоваться на мой новый трактор.
      Он покинул будку, вышел из парикмахерской, направился на станцию подземки «Гранд-Сентрал» и доехал до Уолл-стрит.
      Метрополитен-Траст-Билдинг представлял в миниатюре то ли форт, то ли поле брани, то ли пиратский корвет — все зависело от того, как его рассматривать. В здании работало сорок лифтов, в самой компании — тридцать девять вице-президентов, почти по одному на каждый лифт. Фокс, однако, метил гораздо выше: ею не устраивал ранг даже самого уполномоченного вице-президента. Он поднялся на лифте в святая святых здания и приступил к штурму «линии Мажино», препятствующей ему овладеть своей добычей, располагая в качестве осадной артиллерии только запечатанным конвертом.
      Внутри конверта была одна из его визитных карточек, на которой он написал: «Срочно. В связи с визитом мистера Брауна к мистеру Ти в десять часов утра во вторник».
      Трудность заключалась в том, чтобы поразить мишень конвертом или, говоря иными словами, оставить по назначению. Секретарь снизошел до звонка кому-то. Появился учтивый молодой человек, но конверта так и не получил, а посему исчез. Его сменил другой, старше по возрасту и более грубый, который провел Фокса по широкому, устланному ковром коридору в кабинет, где за письменным столом расположился тощий человек среднего возраста, с обеих сторон от него сидело по стенографисту. Ему Фокс соблаговолил вручить конверт, и тот удалился, оставив вместо себя доставившего сюда детектива грубоватого мужчину. Через пять минут тощий появился вновь, поманил Фокса и эскортировал его через дверь своего кабинета, а затем другую дверь — в просторный кабинет, отделанный с подлинной, хотя и несколько импозантной элегантностью.
      Мужчина, разменявший четвертый десяток лет, сидевший за огромным письменным столом из дорогих пород дерева, на полированной крышке которого не было ничего, кроме газеты, проговорил:
      — Хорошо, Айкен. Спасибо!
      Тощий мужчина вышел.
      Фокс направился к столу:
      — Мистер Джад?
      — Да. — Голос поразил Фокса странным сочетанием стальных и ласкающих слух мелодичных оттенков. — Пожалуйста, скажите мне, что вам угодно?

      Фокс предъявил права на десятую часть письменного стола для своих пальто и шляпы, а также на кресло — для собственной персоны. Все это сопровождалось ничего не значащей улыбкой.
      — Ну, — представился он, — я детектив.
      — Кто вы такой, я знаю. Что вы хотите?
      — К этому я и перехожу. Детектив вырабатывает в себе массу смешных привычек, связанных с его работой, впрочем, как и любой другой человек. Например, когда я припарковал свой автомобиль перед зданием, принадлежащим фирме «Лакомства Тингли», там уже возле тротуара стояла большая машина «сакетт» с шофером в униформе. Я заметил ее номер: «GJ 88» и уже наверху, в приемной, немного позже, когда хорошо одетый джентльмен прошел мимо меня, направляясь к выходу, записал номер в свою записную книжку. Это было во вторник утром. На другой день, когда мой интерес — впрочем, как и многих других, — к делам, связанным с Тингли, резко возрос в связи с его убийством, мне сказали, что имя того высокого, хорошо одетого мужчины, которого я встретил во вторник утром, Браун. Людей с таким именем слишком много. Я запросил «Бюро учета автомобилей» по поводу номерных знаков «GJ 88» и выяснил, что этот самый Браун, должно быть, воспользовался автомобилем, принадлежавшим Гатри Джаду. Я хотел выяснить, сделал ли он это с вашего согласия и ведома, но сейчас, глядя на вас, вспомнил, что именно вы и были тем человеком, которого я встретил у Тингли во вторник утром. Не сомневаюсь, что секретарша и все остальные, кто видел вас, подтвердят мои слова.
      Поэтому теперь я, пожалуй, оценил бы должным образом, если бы вы рассказали мне, о чем говорили с Тингли, когда посетили его позавчера под именем Браун.
      За исключением выражения глаз, ничто в лице Гатри Джада не выдало его реакции на что бы то ни было в осторожном и убедительном повествовании Фокса. В его взгляде появился блеск, напоминающий скорее стальной оттенок, нежели мягкий отсвет шелка. Он спросил тем же самым тоном:
      — Что вы еще хотите от меня услышать?
      — Пока это все, но, конечно, в зависимости от того, к чему это приведет…
      — Абсолютно ни к чему. Закройте за собой вон ту дверь с другой стороны! — Джад указал пальцем, какую именно.
      Фокс не шевельнулся.
      — Прошу учесть, мистер Джад, что отвечать на вопросы полиции намного неприятнее, чем на мои. Вы предпочитаете, чтобы я предоставил свою информацию властям?
      — Я предпочитаю вообще ничем подобным не забивать себе голову. — Слабый изгиб губ в равной степени мог говорить о его негодовании или отвращении. — Конечно, если вопрос зададут в полиции, мне придется на него ответить. Пожалуйста, выйдите вон через ту дверь.
      — Вам известно, что расследование убийства весьма щекотливое дело?
      — Да.
      — И вас это не волнует?
      — В конце-то концов, мистер Фокс…
      Фокс молча встал, взял пальто и шляпу и вышел через ту дверь, на которую ему было указано. Ожидая лифта в коридоре, он что-то пробормотал, правда неразборчиво. Оказавшись на улице, вновь воспользовался подземкой, чтобы добраться до станции «Гранд-Сентрал», и выбрался на поверхность в районе Шестой авеню.
 
 
      Атмосфера в приемной административных офисов корпорации «Пи энд Би» была проникнута духом того десятилетия, когда популярность связей с общественностью находилась в полном расцвете и зените своей славы. Секретарша была сама любезность, не выказав ни малейшего намека на то, что даже сама просьба о том, чтобы лично передать послание мистеру Клиффу, оскорбительна для ее достоинства; да и молодой человек, который проводил Фокса и открыл перед ним дверь, всем своим видом давал понять, что ему это в высшей степени приятно.
      — Садитесь, — пригласил Леонард Клифф. — Я, правда, занят как дьявол, но и весь оставшийся день будет для меня таким же, поэтому… — Он и в самом деле, казалось, куда-то спешил и даже слегка запыхался. — Рад, что вы пришли. Мне хотелось бы поблагодарить вас за то, как вы вчера провернули это дело… ну, то, как вы устранили это… ну… неверное представление, что ли, которое сложилось у мисс Дункан.
      — Пустяки. Не стоит упоминания!
      — Хотя должен признать, что вы ловко посадили меня в лужу, когда вскрыли подоплеку моей попытки всучить задаток Коллинзу…
      — Вы приняли этот удар не моргнув глазом, — объявил Фокс. — Это хорошо, что вы не против того, что вас сажают в лужу, потому что мне вновь предстоит это сделать, и так как мы с вами занятые люди, то приступаю к этому незамедлительно. Вы ошиблись насчет «OJ 55». Это было не «OJ», a «GJ».
      Клифф почти не выдал себя и быстро опомнился. Легкая растерянность в глазах и чуть отвисшая челюсть — вот и все признаки, по которым можно было судить о том, насколько напряжены его нервы. В голосе прозвучало хорошо разыгранное изумление:
      — Должно быть, это какой-то код, который мне неизвестен. О чем вы говорите?
      Фокс улыбнулся ему:
      — Ладно, попробуем с другого конца. В какой газете вы работали?
      — Ни в какой. Никогда не имел дело с газетами.
      — Тогда где вы научились писать предложения, не начиная их с личного местоимения «я»?
      — Не сказал бы, что я где-то специально учился литературному стилю. Но мне пришлось делать копии статей в одном издательстве почти три года, прежде чем я бросил якорь в нашей фирме.
      — Так и знал, что вы практиковались. — Фокс, казалось, был доволен собой. — Речь идет о том анонимном письме, которое Нэт Коллинз получил вчера…
      — Каком письме?
      — Полученном им. Дайте мне объяснить! Вы, возможно, блестящий предприниматель, но интриган из вас никудышный. Когда я спрашивал вас в офисе Коллинза о том, где вы были во вторник вечером, то взгляд, брошенный на мисс Дункан, и то, как вы изменились в лице, — выдали вас с головой. Стало очевидным, что эти два часа с половиной вы занимались чем-то, связанным с мисс Дункан, и вам стыдно было в этом признаться. Само по себе это мне еще ни о чем особенном не говорило. Однако, выйдя в приемную, вы увидели Филипа Тингли, находящегося там. То, что это именно он, вам стало известно еще в кабинете, так как о его прибытии было доложено.
      Пока он беседовал с нами, Коллинзу позвонили и сообщили, что мужчина, вошедший в здание Тингли без двадцати восемь, во вторник вечером, и был Филип Тингли. Так как автор анонимного письма в тот момент, когда его писал, не мог определить, кто был этот мужчина, напрашивался вывод, что у автора анонимки появилась возможность узнать, как выглядит Филип Тингли. Немного позже я выяснил у мисс Лэйрэби, что вы как раз выходили минут на десять — именно в то время, когда раздался телефонный звонок… Вот почему, мистер Клифф, я сказал, что мне по душе то, что вы не возражаете, когда вас сажают в лужу. Ставлю пятьдесят против одного, что это вы написали письмо и позвонили по телефону!
      Клифф, все еще держа себя в руках, отрицательно покачал головой.
      — Не хотелось бы разочаровывать, но ваше пари явно неудачное. Письмо… телефонный звонок о каком-то мужчине, зашедшем к Тингли, — все это я слышу впервые.
      — Полноте, мистер Клифф! Запирательство ничем хорошим для вас не кончится.
      — Я в этом не сомневаюсь, — согласился Клифф, — если вы имеете в виду то, что я отказываюсь сообщить, где был во вторник вечером. И тем не менее…
      — Постараюсь убедить вас. — В голосе Фокса прозвучали искренние нотки. — Лучше будет, если вы мне все расскажете. Это гораздо более важно, чем кажется, и полагаю, мне следует объяснить вам — почему. Вы думаете, что предоставили нам всю информацию, которая должна помочь, но это не так. Из-за одной детали, оказавшейся неправдоподобной. В вашем письме говорилось, что номерные знаки на лимузине были OJ, но такого номера вообще не существует. Что мне хотелось бы узнать, так это насколько близко находились вы от лимузина и насколько хорошо разглядели его номер, а также не могли ли спутать «С» с «G» или «О»?
      Клифф снова отрицательно покачал головой:
      — У меня такое впечатление, что мы говорим на разных языках…
      — Ладно! Объясню более понятно. Дело вот в чем. Есть номер «GJ 55», и он принадлежит Гатри Джаду.
      Клифф вздрогнул. Он выпрямился, скрестив руки на груди.
      — Вот где собака зарыта!
      Фокс кивнул:
      — Теперь понимаете?
      — Да, понимаю. — Клифф сжал губы и уставился на галстук Фокса.
      — Для большинства людей, — продолжал детектив, — точная констатация факта — вполне достаточный аргумент, чтобы припереть человека к стенке. Но в данном случае мне требуются более надежные и достоверные доказательства. Если бы вы смогли мне их дать, не ссылаясь на то, что отчетливо не разглядели…
      — За это не поручусь. Конечно, буква вполне могла быть «G» вместо «О», а так как номер «OJ 55» не существует, скорее всего, номер действительно «GJ 55». Было темно, и шел дождь, а я видел его на расстоянии, когда автомобиль отъехал и подсветка номера была не очень хорошей. Мне бы не хотелось утверждать с абсолютной уверенностью, что буква была «G», по меньшей мере, чтобы можно было использовать это как средство давления. Но… — Клифф замолчал, прищурил глаза, сжал губы и покачал головой. — Но я не могу это сделать. — Вновь покачал головой. — Нет, просто не могу!
      — Все это очень плохо. У меня создалось впечатление, что вы готовы были пойти в огонь и воду и даже дать запачкать себя в грязи, чтобы только помочь мисс Дункан.
      — Так оно и есть! Но вряд ли это будет иметь решающее значение… В конце концов, ведь все остальное — сущая правда… Разве этого не достаточно?..
      — Не совсем. Не в данном случае. — Фокс подался вперед, словно взывая к нему. — Не исключено, что все это вообще не пригодится, разве только чтобы оказать давление, но я работаю на мисс Дункан, и мне это нужно, более того — необходимо. Не стоит так уж чертовски бояться того, что имя вице-президента «Пи энд Би» попадет в газеты.
      — Дело не в этом.
      — Тогда в чем же?
      — Дело в… — Клифф словно подавился, заерзал в нерешительности и наконец набрался мужества. — Дело в мисс Дункан. Я вел себя так, словно одурел от любви.
      — Ну, — улыбнулся Фокс, — похоже, что так оно и есть, но что в этом плохого?
      Клифф казался настолько поглощенным своими переживаниями, что не смог даже улыбнуться в ответ.
      — Я следил за ней! Я тайком преследовал ее!
      — Вы следовали за ней до здания Тингли?
      — Да! Мы договорились вместе пообедать и отправиться на шоу во вторник вечером, но она все отменила. Я подумал, что, может быть, у нее есть кто-то еще… и не мог противиться желанию выяснить, что она будет делать вечером. Когда я вышел из своего офиса…
      — Сразу после того, как Тингли вам позвонил. Без двадцати шесть?
      — Да. Я отправился на Гроув-стрит и стал следить за ее квартирой… то есть за подъездом. Около часа наблюдал с противоположной стороны улицы, но, когда начался дождь, подошел к входной двери, и как раз в этот момент Эйми вышла, взяла за углом такси, и мне повезло достаточно быстро поймать другое и не упустить ее из виду…
      — Подождите минуту. — Фокс нахмурился. — Дождь…
      — При чем здесь дождь?
      — Судя по вашим словам, он начался где-то около семи. У меня за городом дождь пошел около пяти, но мой дом отсюда находится за шестьдесят миль, так что, может, в этом и нет ничего особенного. — Фокс все еще хмурился, пытаясь сосредоточиться. — И все-таки… Вы уверены, что дождь пошел в семь часов?
      — А то как же! Ну, может быть, за две-три минуты до…
      — Ладно! Не обращайте внимания. Есть у меня такая привычка — ко всему цепляться… Итак, вы проследовали за мисс Дункан до самого здания Тингли?
      Клифф кивнул:
      — Причем ломал себе голову над тем, что она забыла здесь. Ведь я тогда еще не знал, что она племянница Тингли. Такси я отпустил. Дождь хлестал даже с еще большей силой, чем прежде, поэтому я нырнул под арку — туда, где въезд для грузовиков. Остальное вы знаете. Когда она вышла…
      — Во сколько это было?
      — Могу ответить точно: одиннадцать минут девятого. Как раз за секунду до этого я взглянул на свои часы.
      Когда она пошатнулась и едва не упала, я чуть было не бросился к ней, но сдержался и остался под аркой. При сложившихся обстоятельствах это выглядело бы в высшей степени неуместно… Вместо этого я проследовал за ней до Восьмой авеню, теряясь в догадках, что могло произойти, — у нее была такая странная походка, я даже подумал, что она слегка подшофе. — Клифф замолк, прикусил губу и покачал головой. Его голос немного изменился. — Если бы я только знал… но увы! Она взяла такси, я сделал то же самое. Затем она поднялась к себе в квартиру вместе с водителем, и он вскоре вышел обратно. Я проторчал там еще где-то около часа, в десять на все махнул рукой и отправился домой.
      Фокс хмыкнул:
      — Если бы задержались еще минут на десять, то увидели бы, как туда приехал я. Вы все подробно изложили в письме к Коллинзу?
      — Да.
      — Вы совсем не заходили в здание?
      — Я уже сказал, что все подробно изложил в письме.
      — Не будьте таким обидчивым. Понимаете, мне нужно знать все. Вы выходили из-под арки, хотя бы ненадолго за то время, пока мисс Дункан находилась в здании?
      — Нет. Дождь был холодным, и у меня не было ни зонта, ни плаща.
      — Вы находились возле офиса Тингли целый час. Мог ли кто-нибудь войти или выйти оттуда незамеченным?
      — Нет. Я думал, что Эйми покажется с минуты на минуту, невзирая на то, что отпустила такси, и не спускал глаз с подъезда.
      — Насколько вы уверены, что мужчина в плаще был Филипом Тингли?
      — Ну… как я сказал Коллинзу по телефону, сто к одному. Когда я увидел его здесь в приемной… Знаете, у него и в самом деле очень необычное лицо, но, конечно, тогда в четверг вечером было темно, да и находился я недостаточно близко к нему, а освещена улица была плохо. Но что меня окончательно убедило в том, что это он, так это его походка, когда он встал и направился в кабинет.
      — Понимаю. Это делает ваше предположение весьма убедительным. Но что касается номера «GJ 55», будьте готовы с пеной у рта доказывать, что номер был именно такой. А что по поводу самого Джада? Вы разглядели его?
      — Водитель держал над ним зонт. — Клифф несколько смешался. — Это вполне мог быть Джад. Когда он вышел, то так быстро нырнул в машину, что я вообще не видел его лица.
      — И все-таки вы его разглядели, — упорно настаивал Фокс. — Для… ну… чтобы на него надавить. Поняли?
      Клифф задумался.
      — Я, пожалуй бы, мог, — наконец согласился он, — помочь вам взять его за глотку. Но что, если это выйдет за рамки давления? — Он умоляюще простер к Фоксу руки. — Только не поймите меня превратно! Как бы для меня это ни было неприятно, я готов выступить свидетелем на суде по делу об убийстве, если получится так, что другого выхода не будет. Возможно, вам это покажется мальчишеством, но меня больше пугает другое… я имею в виду то, что мисс Дункан узнает, что я следил за ней и сопровождал…
      — Я думал, что с ней-то вы достигли взаимопонимания?
      — Да… но…
      — Тогда не о чем беспокоиться. Тот факт, что вы следили за ней, чтобы выяснить, есть ли у вас соперник или что-то в этом роде, возможно, сделает вас посмешищем в глазах миллионов людей, а то и всего населения земли, но только не в ее глазах. Уверяю, вас: это ей покажется восхитительным.
      — Честно? Вы и самом деле так думаете?
      Фокс простонал:
      — И это говорите вы, удачливый, изощренный и трезво мыслящий предприниматель! Поразительно, насколько одни и те же люди могут вести себя по-разному, причем в весьма обыденных обстоятельствах. — Он взглянул на часы и поднялся. — Но вы заняты. Надеюсь, что и со мной вы тоже достигли взаимопонимания. Еще одна вещь… я хотя и с оглядкой, но ставлю вас на одну доску с мисс Дункан и полагаю, что вы не поднимались в здание и не убивали Артура Тингли. — Он улыбнулся. — Скажем так: с вероятностью девяносто к одному. Но иногда и единичка срабатывает. Я говорю это затем…
      Он оборвал фразу на полуслове, так как раздался телефонный звонок и Клифф поднял трубку; Фокс остался стоять с тем вежливым, ничего не выражающим взглядом, который появляется у человека, когда он невольно становится свидетелем разговора, который не имеет к нему никакого отношения. Если судить по тому, что он услышал, кто-то требовал присутствия мистера Клиффа, причем так настойчиво, что и речи не могло быть о том, чтобы не принять приглашение; если же судить по выражению лица самого Клиффа, то его вовсе не обрадовало данное обстоятельство.