Оставшись один, Фокс осмотрел двухфунтовую гирьку, стоявшую среди прочих на небольшой полке над весами, и, убедившись, что она действительно отличается от той, которую нашел на полу в офисе Тингли, он покинул комнату для изготовления приправ и решил на обратном пути пройтись по зданию. Не заметив особых признаков скорби на лицах девушки и женщин, сидящих на своих рабочих местах за длинными столами и различными приспособлениями, Фокс после того, как сам встретился с еще живым Тингли, ничуть этому не удивился. Когда детектив проходил мимо, то ловил на себе любопытные взгляды работниц, в которых можно было прочесть страх и беспокойство, а также предвкушение особого интереса к ним со стороны друзей и знакомых, которые работали там, где нет никаких шансов оказаться когда-нибудь в центре внимания выпусков новостей или вообще попасть на страницы газет.
      От его глаз не ускользнула небольшая сценка в дальнем конце цеха, где мисс Ятс вместе с Кэрри Мэрфи наседала на все еще сопротивляющегося, но явно терпящего поражение Сола Фрая. Фокс удостоил их мимолетного смешка и отправился дальше.
      Пройдя через длинную узкую раздевалку, Фокс оказался в коридоре, куда еще выходили двери. Последняя из них, справа, была закрыта. Он повернул ручку двери, открыл ее и вошел. Широкоплечий детина бросился ему навстречу с сердитым криком:
      — Эй, какого черта!..
      — Меня зовут Текумсе Фокс!
      — Мне плевать на то, какое у тебя имя! Вон отсюда!
      Фокс явно не торопился выполнять приказание. Стоя на пороге, он обратился к детине со свойственной ему вежливостью, хотя и не без иронии:
      — Я склонен был думать, что, сидя здесь взаперти, вы скорее должны обрадоваться любому, кто вторгается сюда, хотя бы ради того, чтобы немного отвлечься.
      Другой мужчина, сидевший в кресле Артура Тингли и водрузивший ноги на его стол, подстелив под них газету, прорычал:
      — О'кей, тогда двигай и купи нам коврик для ног с вышитым на нем приветствием, и мы его положим под дверью! Проваливай!
      — Я просто думал сократить путь, пройдя через эту комнату к выходу.
      — Так тебе помочь?
      — Нет, благодарю! — Фокс отступил на шаг. — По правде говоря, меня, как пчелу к цветку, так и тянет сюда, в эту комнату, которую обыскал убийца. А что, если он не нашел того, чего хотел? Готов пожертвовать в вашу пользу «Лакомства Тингли» под номером 34, чтобы побыть здесь часок одному. Мне кажется, вам не мешает размяться. — Фокс про себя отметил, что журналы вновь лежали на полке, а пальто Тингли висело на вешалке.
      — Ему нужна помощь, чтобы найти выход, — сказал мужчина за столом. — Помоги ему!
      Детина двинулся вперед. Фокс с изумительной живостью выскочил в коридор и захлопнул за собой дверь.
      Затем он попробовал другую дверь, напротив, и оказался в средних размеров комнате, все стены которой были заставлены ветхими канцелярскими шкафами и увешаны книжными полками. Молодая женщина с веснушками и на удивление красивыми ногами складывала бумаги, а мужчина, который вполне мог сойти за брата того, другого, с больными глазами, за окошком в приемной, клевал носом за столом. Фокс представился им весьма приятным голосом, сказав, что он детектив, и проследовал дальше. Ему пришлось вторгнуться еще в четыре комнаты, открыть и закрыть пять дверей, прежде чем нашел женщину, которую искал. Она взирала на Фокса с испуганным и враждебным выражением, сидя за столом с пишущей машинкой, где ей явно нечего было делать, а припухшие глаза и покрасневший курносый нос наводили его на подозрение, что она испытывает скорбь или из-за чего-то переживает.
      — Доброе утро! — улыбнулся он и спросил сочувствующе: — Вы плакали?
      Берлина Пилт, которая вот уже шестнадцать лет копила в себе негодование на то, что ее называют служащей вместо секретарши, шмыгнула носом, вытащила платочек и высморкалась без всякого смущения.
      — Я занята, — объявила она наконец.
      — В подобных обстоятельствах даже хорошо, если есть чем заняться, — это отвлекает, — заметил Фокс, придвигая к ней стул.
      Он оставался около секретарши около получаса, но почти ничего не добился, хотя и показал записку, которой его вооружила мисс Дункан. Мисс Пилт выразила свое восхищение Эйми, которая, по ее словам, за время своего короткого пребывания у Тингли проявила независимость и гордый нрав, а также свою щедрость по отношению к работнице, попавшей в беду; но тем не менее мисс Пилт вела себя крайне осторожно, когда отвечала на вопросы Фокса. Она все сводила к одному, что ее служебное помещение отделено от офиса хозяина двойной перегородкой, что она не любительница подслушивать и поэтому ровным счетом ничего не знает о конфиденциальных делах Тингли, как личных, так и служебных. Ничего особо примечательного не могла или не желала она поведать и об истинном положении дел, связанных с Филом, его приемном сыном, или о враждебном отношении кого-либо к Эйми Дункан, которое могло бы пролить свет на то, как ее отпечатки пальцев появились на ручке ножа, или о том — имеет ли убийство ее босса какое-то отношение к делам с хинином.
      Однако она снабдила Фокса некоторыми сведениями, которые тот счел нужным записать. Во-первых, о том, что она ушла с работы, как обычно, в самом начале шестого, подземкой добралась до дома на Бронксе и весь вечер никуда не выходила. Во-вторых, ее припухшие глаза и покрасневший нос — следствие того, что она плакала. Ей действительно жаль Артура Тингли, и она скорбит о его трагической смерти, но слезы были вызваны другой причиной: дело в том, что мистер Фрай и мисс Ятс не любят ее, а она — их, и, возможно, скоро по этой причине останется без работы, а найти другую в ее возрасте не так-то просто. В-третьих, единственными посетителями Тингли во вторник, отличными от обычных дилеров и торговых агентов, были: мистер Браун, высокий, хорошо одетый мужчина, которого мисс Пилт никогда прежде не видела, — он появился утром, чуть позже десяти, и пробыл около часа, — и сам Фокс, который явился около одиннадцати. Судя по описанию, именно мистера Брауна он видел, когда находился в приемной, а тот направлялся к выходу. В-четвертых, вскоре после того, как Тингли вернулся с ленча, он просил мисс Пилт оставить сообщение в приемной о том, что желает видеть Фила, когда тот появится с отчетом за день; и она видела, как Фил вошел к отцу в офис сразу после пяти, в то время, когда она уже уходила. Сам факт вызова Фила, по ее мнению, является хотя и необычным, но вовсе не из ряда вон выходящим событием.
      Фокс позвонил от мисс Пилт в больницу на Ист-Энд, и, услышав, видимо, если судить по выражению лица, нечто такое, что его встревожило и привело в раздражение, он покинул мисс Пилт, оставив ее за пустым письменным столом с пишущей машинкой, в которую даже не была заправлена бумага. На обратном пути он попытал счастья со стариком за окошком приемной, но вскоре убедился, что если тот и располагает какими-то сведениями, то вырвать из него их можно только под пыткой.
      Фокс поехал на восток, к Пятой авеню, затем в верхнюю часть города и с большим трудом, после долгих маневров припарковав свою машину на Сорок первой улице, отправился в бар, который знал, где заказал три сандвича с ветчиной и три чашки кофе. Затем, не торопясь и выкурив сигарету, вышел на тротуар, где постоял некоторое время, разглядывая прохожих. Покончив с этим, Фокс свернул за угол, ко входу в весьма «скромную» контору, ибо здание, в котором она размещалась, по высоте превышало Великую пирамиду всего на шестьдесят футов, вошел в подъезд и поднялся в лифте на тринадцатый этаж, где вошел в дверь с надписью: «Нэт Коллинз — адвокат» и учтиво приветствовал женщину с настороженными глазами и резкими чертами лица, называя ее мисс Лэйрэби.
      Она сказала, что его ожидают, и Фокс прошел через двойные двери в обширный кабинет с двумя большими окнами на каждой стороне. Оценка этого помещения зависела от того, с какой точки зрения его рассматривать. Если ограничиться пристальным взглядом на картины Ван-Гога, развешанные по стенам числом пять, все хорошие, а одна известная, то можно было подумать, что вы попали в небольшую картинную галерею; если судить по коврам и обстановке, то напрашивался вывод, что вы оказались в роскошном, кричаще обставленном офисе; и меньше всего при виде крупного, пышущего здоровьем человека, восседающего за огромным, украшенным резьбой письменным столом, вы бы подумали, что находитесь в кабинете одного из трех самых блестящих адвокатов по уголовным делам Нью-Йорка.
      Фокс, однако, не обратил внимания ни на первое, ни на второе, ни на третье; его взор устремился на женщину в кресле у письменного стола. Он нахмурился и тотчас потребовал ответа на вопрос:
      — Бред какой-то! Что заставило вас покинуть больницу?
      Эйми Дункан не только покинула больницу, но, видимо, успела побывать и на Гроув-стрит. На ней был твидовый костюм вместо голубого платья, которое она не любила, в руках — сумочка из того же материала, что и костюм, на голове — остроконечная фетровая шляпка. Ее лицо, хотя и сохранившее следы припухлости под глазами, казалось, однако, достаточно свежим, причем без явных признаков злоупотребления косметикой. Эйми взглянула на Фокса и хотела было ответить, но ее опередил мужчина, находящийся за столом:
      — У нее приступ самостоятельности. Она не желает, чтобы я облегчил ей жизнь. Полагает, что достаточно и того, что считает себя невиновной. Убеждена, что добродетель сама по себе защитит ее не хуже, чем панцирь черепаху. Короче говоря, мне дали отставку.
      Фокс положил свои пальто и шляпу на стул, прислонился спиной к краю стола, скрестив руки на груди, и устремил на девушку пристальный взгляд с высоты своего роста:
      — Так в чем же дело?
      — Ну… ни в чем. — Эйми встретилась с ним глазами. — Просто моя голова снова в состоянии соображать, и я не вижу причины, почему вы должны… Я имею в виду по части услуг со стороны мистера Коллинза… мне никогда с ним не расплатиться…
      — Его нанял я.
      — Знаю, но как я могу… Я, возможно, не вправе принимать…
      — О, вы не вправе? — угрюмо прервал ее Фокс. — Не знаю; то ли вы обеспокоены, что есть вещи, которые, как вы опасаетесь, мы с мистером Коллинзом откопаем, то ли вы просто явная авантюристка…
      — Ни то ни другое! — горячо запротестовала Эйми. — Я не искательница приключений, и опасаться мне нечего.
      — Нет? Говорите, бояться нечего, но тогда как расценить ваше поведение? Вы попадаете под мой автомобиль и заставляете отвезти вас домой. Затем домогаетесь у меня бесплатного совета, как у собрата детектива. Заставляете взглянуть на вашу проблему с разных точек зрения на предмет, как лучше оценить и дискриминировать человека. Столкнувшись с новой, более серьезной и грозящей вам опасностью, испускаете вопль о помощи и вытаскиваете меня к себе, заставляя прокатиться шестьдесят миль под дождем. Вы позволяете увязнуть мне в ваших делах до такой степени, что я вынужден заявить инспектору Дэймону, что буду заниматься расследованием в пику ему.
      И вот сейчас начинаете скулить о том, что «не можете допустить», и о том, что «не можете принять»…
      — Я не скулю!
      — Это то впечатление, которого вы добились, мадам.
      Что касается денег, чтобы заплатить Коллинзу, то я только что продал тысячу акций «Волмер Айркрафт» по той причине, что не желаю больше извлекать прибыль из летательных аппаратов, которые гробят людей. — Уверяю вас, сумма получилась весьма значительная. Коллинзу наплевать, откуда приходят деньги, которые он получает, главное, чтоб они были. Что до моего времени и потраченных усилий, не обольщайтесь, что это ради ваших прекрасных глазок. Я — как индеец на боевой тропе: чтобы раскрыть преступление, готов не есть и не спать. В пределах разумного, конечно…
      Коллинз рассмеялся.
      Эйми всплеснула руками:
      — Поверьте… я знаю, что просила вас о помощи, но не хочу, чтобы вы думали…
      — Хорошо! Не буду думать. Инспектор Дэймон сказал мне, что на ручке ножа обнаружены отпечатки ваших пальцев.
      — Да, он…
      — Есть у вас какая-нибудь мысль по поводу того, как они оказались там?
      — Ни малейшей!
      — По-моему, — вмешался Коллинз, — как я уже сказал мисс Дункан, тот, кто оставил их там, сделал это в состоянии невменяемости. Буду строить на этом защиту, если дело дойдет до суда.
      — В какой-то степени это верно, — кивнул Фокс, согласившись. — Но это делает определенной одну вещь…
      Он замолчал, чтобы дать Нэту Коллинзу ответить по телефону. Через некоторое время адвокат сказал в трубку:
      — Подождите минуту, — затем повернулся к Фоксу и Эйми: — Похоже, в нашем полку прибыло. Человек, по имени Леонард Клифф, здесь и желает видеть меня. Я приму его в другой комнате…
      — Прошу прощения, — прервал его детектив, — но я бы тоже не прочь увидеться с ним. Давайте встретим его здесь в полном составе.
      — О нет! — запинаясь, проговорила Эйми, — это не будет, я не желаю…
      Оба взглянули на нее.
      — Смущение вам к лицу, — заметил Фокс.
      — И еще как! — согласился Коллинз. Он снова заговорил в трубку: — Проводите ко мне мистера Клиффа.

      Когда дверь открылась и посетитель вошел в кабинет, то на первых порах всем своим видом и манерами производил впечатление типичного руководителя высокого ранга из плеяды молодых бизнесменов Нью-Йорка, основательно подготовившегося к серьезному разговору.
      Но не успел сделать и четырех шагов, как с ним произошла внезапная метаморфоза. Он резко остановился, кровь отхлынула от лица, рот беззвучно открылся и закрылся. Затем он снова двинулся вперед, воскликнув:
      «Эйми!» — прерывающимся голосом, в котором самым причудливым образом переплелись отчаяние и радость, и мгновенно оказался возле дальнего конца стола, где с ним произошло второе превращение, вызванное, очевидно, тем, что он увидел или, наоборот, не увидел на лице Эйми, так как больше никуда не смотрел. Он страшно покраснел и выглядел теперь как человек, обманувшийся в своих надеждах.
      Фокс поспешил к нему на выручку, протянув руку для приветствия.
      — Мистер Клифф? Я — Текумсе Фокс! А тот, кто сидит за этим чудовищно роскошным столом, — это Нэт Коллинз.
      К посетителю до известной степени вернулся его апломб, во всяком случае, он достаточно сносно ответил на приветствие и обратился к Эйми:
      — Я думал, что ты еще в больнице… думал… я поехал туда, и мне сказали, что ты отправилась домой… я отправился к тебе…
      Он придвинулся на шесть дюймов ближе к Эйми, что составило десятую часть разделяющего их расстояния. — Я думал, что ты… с тобой… все нормально?
      — Со мной все в полном порядке, благодарю! — поспешно ответила Эйми.
      — Ну, это… — Он запнулся, краска медленно отхлынула от лица, затем добавил робким и глуповатым тоном, более подходящим недоумку, нежели предпринимателю: — Это прекрасно!
      Фокс снова поспешил к нему на выручку.
      — Мисс Дункан получила сильный удар по голове, но, к счастью, серьезно не пострадала. Вы пришли сюда, чтобы увидеться с ней?
      — Нет, я… я не знал, что она здесь. — Мистер Клифф при разговоре с мужчиной вновь обрел присущую ему уверенность. — Я явился сюда затем, чтобы увидеться с мистером Коллинзом. Конечно, в мои намерения входило выяснить у него, где находится мисс Дункан, но я также хотел поговорить и с ним.
      — Садитесь! — пригласил адвокат. — И выкладывайте, в чем дело.
      — Но я… — Клифф перевел глаза с него на Фокса и обратно на адвоката в явном замешательстве. Это довольно конфиденциальное…
      — Мы можем оставить вас и одних, — предложил Фокс. — Как вы насчет этого, мисс Дункан?
      — Конечно, оставим! — Тон Эйми, когда она поспешно поднималась с кресла, не оставлял никаких сомнений, что ей ничего так не хочется, как поскорее удалиться. — Конечно, я… раз у мистера Клиффа конфиденциальное дело… конечно…
      — Нет! — Предприниматель ухватил Фокса за руку. — Меня прервали и не дали закончить… Я совсем не то имел в виду… вовсе не нужно, чтобы вы уходили! — Увидев, что Фокс остановился, он направился к креслу у другого конца стола, сел и заявил без обиняков: — Я хочу нанять вас, мистер Коллинз.
      Нэт Коллинз подарил ему лучезарный взгляд.
      — Для адвоката такие слова звучат как стихи Китса или сонеты Шекспира. Могу спросить вас: для чего?
      — Чтобы защитить меня… ну… не совсем меня. Полиция интересовалась мною в связи со смертью Артура Тингли. Меня, конечно, не подозревают в убийстве, но им стало известно, что я вел с ним переговоры о том, чтобы купить его бизнес для своей компании… Я являюсь вице-президентом «Провиженс энд Биверейдж корпорейшн».
      Также они меня спрашивали, знаю ли я о попытках навредить Тингли порчей его продукции. Я знал об этом, потому что подобные новости распространяются с быстротой молнии… точнее, через те каналы информации, которыми пользуется наша корпорация… Короче, об этом мне известно весьма мало, а об убийстве — и того меньше. Но даже и то, что тебя допрашивают в полиции, уже достаточно неприятно. В интересах своей компании, а также и в своих собственных, я хотел бы воспользоваться советом, а если вдруг возникнет такая необходимость, то и услугами хорошего адвоката. Именно для этой цели мне и желательно вас нанять.
      Коллинз кивнул:
      — Кого я буду представлять, вас или вашу корпорацию?
      — Ну… думаю, будет лучше, если речь пойдет лично обо мне.
      — Если судить по вашим словам, то это в большей степени должно интересовать именно корпорацию?
      — Ну, может быть, я добьюсь, чтобы корпорация частично оплатила расходы. — Клифф вынул чековую книжку из одного кармана и ручку — из другого. — Не думаю, что для вас имеет значение, откуда придут деньги, лишь бы их платили. — Он раскрыл книжку и снял колпачок с ручки. Какой с меня причитается задаток? Пять сотен?
      Тысяча?
      — Подождите минуту! — запротестовал адвокат. — Вы уж больно круто взяли с места в карьер. Нам лучше сначала немного побеседовать, прежде чем вы выложите деньги и заполучите меня в рабство. Я уже представляю мисс Дункан в связи с убийством Тингли, и мне кажется целесообразным дать вам понять, что в случае конфликта…
      — Конфликт уже налицо, — вмешался Фокс, — вы здорово опоздали, мистер Клифф.
      — Опоздал! — Клифф повернулся к нему с выражением в высшей степени озабоченного делового человека, встретившего неожиданное и досадное препятствие.
      — Да-с. Прошу меня простить! Конечно, вы намеревались позже, приватно, уведомить мистера Коллинза, что в действительности собирались уплатить ему за то, чтобы он представлял интересы мисс Дункан, а это уже сделано.
      Эйми издала какой-то неясный звук, Нэт Коллинз хихикнул. Мистер Клифф, не испытывающий робости, когда имел дело с мужчинами, сказал, сохраняя выдержку и полное самообладание:
      — Вы, по-видимому, знаете о моих намерениях лучше, чем я сам. На каком основании вы сделали столь блестящий вывод?..
      — Прошу простить, — резко ответил Фокс, — но вы зря тратите время, которое мы могли бы употребить на что-нибудь более стоящее. Основание? Да оно прочное, как гранит! После того, как вы обегали весь Йст-Энд и Грин-Виллидж в свое рабочее время в поисках мисс Дункан, вы не можете отрицать своего пылкого интереса к ее особе. Это во-первых. Во-вторых, сколько адвокатских контор значится в списке вашей корпорации?
      Полагаю, три или четыре, и все хорошие. При затруднениях подобного рода, если судить по тому, как вы их нам описали, почему бы вам просто не поднять трубку и не позвонить в одну из них, чтобы воспользоваться ее услугами, раз вы все равно платите? Конечно, вы могли бы… И откуда, не понимаю, такое рвение — выложить денежки из собственного кармана, вместо того чтобы позволить расплачиваться компании? Не думаю, что вас обуревает неодолимая страсть к вашим основным держателям акций. Предложить отстегнуть тысячу долларов из своих кровных, в поте лица заработанных денежек, во имя престижа доброй старой «Пи энд Би»?! — Фокс покачал головой. — Как-то не вяжется. Честно! Ни в какие ворота не лезет!
      Коллинз рассмеялся.
      — Видите ли, мистер Клифф, — пояснил адвокат, — мистер Фокс — детектив.
      — Я… — Клифф, явно в замешательстве, запнулся.
      У Эйми во время речи Фокса вырвалось несколько восклицаний, и она снова вскочила, когда детектив замолчал.
      — Это совершенно… — От волнения она потеряла дар речи. — Совершенно… по-видимому, никому нет дела, что я…
      — Пожалуйста, мисс Дункан, — заверил ее Фокс, — всем до вас есть дело. Присядьте и посчитайте, сколько людей принимают в вас участие. То, что мы все здесь собрались, — тоже не случайно, впрочем, поведение мистера Клиффа легко объяснить: полагаю, вы узнали из газет или радио, что Нэт Коллинз работает на мисс Дункан, а ведь вам известно не только какие чудовищные гонорары он дерет с клиентов, но и то, что материальные возможности мисс весьма ограниченны. Как я уже сказал, вы, мистер Клифф, здорово опоздали. — Это по части того, чтобы нанять для нее адвоката… Но вы можете помочь нам в другом, если пожелаете. Хотелось бы знать, о чем вы и Дол Боннер вели беседу в баре Рустермана… пожалуйста, мисс Дункан, сядьте и успокойтесь… в прошлую субботу после полудня?
      Мистер Клифф, насупив брови, остолбенело уставился на Фокса.
      — Какого дьявола!..
      — Уверяю вас, это весьма важно и имеет к делу прямое отношение. Мисс Дункан, ведь вы хотите, чтобы мистер Клифф поведал нам, о чем он разговаривал с мисс Боннер?
      — Нет! — поспешно заявила Эйми.
      Фокс так и полыхнул на нее взглядом.
      — Пожалуйста, не изображайте из себя дурочку. Все аспекты этого дела должны быть выяснены, независимо от того, нравится нам это или нет. Прошу, мисс, думайте той частью головы, которая не травмирована. Итак, хотим ли мы, чтобы он рассказал нам об этом?
      — Да! — ответила Эйми.
      — Хорошо! — Фокс повернулся к предпринимателю: — Она желает, чтобы вы рассказали.
      Клифф взглянул на Эйми.
      — Ты действительно этого хочешь?
      — Да, я… если ты не против.
      Клифф обратился к Фоксу:
      — Мы ведь обсуждали деловые аспекты…
      Фокс покачал головой:
      — Этого мало. Вне всякого сомнения, вы уже знаете из газет, что мисс Дункан — племянница Артура Тингли и даже работала у него… так что была связана с местом, где произошло убийство. Тингли нанял Дол Боннер, чтобы расследовать, каким образом хинин попадает в «лакомства» фирмы, но, правда, он исходит из предположений, что вы или ваша фирма приложили к этому руку. Он узнал, что вас видели во время конфиденциального разговора с Боннер, и опасался, что та ведет с ним двойную игру. Вы можете открыть нам — так это или не так?
      Клифф встревожился:
      — Не вижу… какое это может иметь отношение к мисс Дункан?
      — Это другая история, и в настоящее время обсуждению не подлежит. Зато все сказанное имеет прямое отношение к Артуру Тингли, который был убит, и к вам лично.
      — Но вы… — Клифф закусил губу. — Вы, как я полагаю, просто стараетесь защитить мисс Дункан от… скажем так, неприятностей.
      — Верно! И надеюсь, ваша откровенность поможет нам найти ключ к поискам того, кто убил Тингли.
      — Одному Богу известно, что я в этом не замешан!
      Как и то, что не имею никакого отношения к порче его продукции.
      — Хорошо! Но вы разговаривали с мисс Боннер?
      Клифф, взглянув сначала на Фокса, потом на Эйми, затем на адвоката, перевел взгляд обратно на детектива и коротко рассмеялся.
      — Полагаю, это покажется смешным… Вы сказали, что Тингли нанял Боннер расследовать эту историю с хинином. Как вам известно, я хотел купить «Лакомства Тингли». Это лучшая продукция в нашей отрасли, пользующаяся давней прекрасной и вполне заслуженной репутацией, и она вполне бы могла заполнить соответствующую нишу в сфере деятельности нашей корпорации. Я был уверен, что Тингли рано или поздно клюнет на крючок. Затем узнал, что «Консолидейтед Кэрелз» также подсуетилась с этим делом, и вскоре поступили известия о порче продукции. Поэтому-то и подозревал «К.К.», исходя из того, что мне известны методы их работы. Думал, что знал, как потянуть за ниточку, но здесь был нужен деликатный подход.
      Вот и позвонил мисс Боннер. Мне не хотелось появляться у нее в конторе или приглашать к себе, и мы договорились встретиться у Рустермана, чтобы обсудить все это.
      — Вы были с ней знакомы до встречи?
      — Нет! Никогда!
      — Как же получилось, что вы остановили свой выбор именно на ней?
      — Я был наслышан о ее деятельности, и мне казалось, что эта работа как раз соответствует ее профилю. Она кое-что сделала для одного моего приятеля. — Клифф обвел взглядом всех присутствующих. — Хочу надеяться, что все сообщенное мною будет рассматриваться как строго конфиденциальная информация.
      — Можете на нас рассчитывать! А что предприняла мисс Боннер?.. Что такое, мисс Дункан?
      — Ничего! — поспешила заявить Эйми. — Ничего!
      — Вы, кажется, что-то хотели сказать?
      — Нет, я… думаю, просто кашлянула… конечно, я довольна…
      — Полагаю, что вы довольны тем, что ваш дядя только бы обрадовался, если бы узнал, что мисс Боннер не ведет с ним двойную игру и что ее встреча с мистером Клиффом была вполне оправданна, как и тем, что мистер Клифф не добавлял хинин в его приправы…
      — Да… конечно…
      — Ну и ладушки! Только ничего не опровергайте. Есть новый сорт ирисов… у меня в саду цветет целая клумба… называется «Розовые крылышки». Ваше лицо напомнило мне его бутон в цвету. Рад, что вы довольны, но существует все еще не раскрытое убийство, и на полицию все перечисленные обстоятельства вряд ли произведут столь же сильное впечатление…
      — Мой бог! — Это непроизвольно вырвалось вдруг у мистера Клиффа, как у человека, который из мрачной пещеры выбрался в яркое сияние солнечного дня. — Так это все было?.. Твой дядя думал, что я… Он сказал тебе…
      Ты думала, что я… — Он пулей вылетел из кресла, преодолел разделяющее их пространство и схватил Эйми за руку. — Эйми!
      — Ну я, Леонард, я…
      Они смотрели друг другу в глаза, тогда как Коллинз взирал на них насмешливо, а Фокс с сомнением. Клифф пробормотал что-то невразумительное, она ответила тем же, и они оба заулыбались.
      — Мне предстоит увязать два трудных дела, — сказал Коллинз, — и я понимаю это так, мисс Дункан, что вы принимаете заявление мистера Клиффа без возражений?
      — Все обстоит гораздо лучше, — объявил Клифф, — она мне поверила, хотя до этого подозревала меня в такой гнусной пакости, как порча продукции своего конкурента. Великий боже! — Он опять посмотрел на Эйми. — Могу я проводить тебя домой? Ты здесь уже со всем покончила?
      — Нет, — ответил за нее Фокс. — Еще не покончила.
      Я хочу расспросить Эйми еще о некоторых вещах.