Глава 11

Дол открыла дверь и вошла. Сидели все те же пятеро. Три пары глаз вопросительно уставились на нее, одна пара, Джэнет, — безразлично, а еще одна — адвоката — с раздражением. Он выпалил:

— Послушайте, это семейный…

— Извините. — Дол обращалась не к нему. — Я знаю, что помешала, но я должна спросить Джэнет об одном важном деле. Не пройдете ли со мной, Джэнет?

Маска безразличия на лице Джэнет слегка дрогнула, сменившись изумлением:

— Куда я должна идти с вами? Вы не можете спросить меня здесь?

— Нет, не могу. Это может занять слишком много времени. И мне нужно кое-что показать вам. Мне хотелось, чтобы вы пошли со мной. Я думаю, вам следует…

— Это невыносимо! — Судя по голосу, раздражение мистера Кэбота было готово вырваться наружу. — Мисс Сторс занята с нами…

На него никто не обратил ни малейшего внимания.

Мартин, нахмурившись, взирал на Дол, а Сильвия, которая хорошо изучила интонации и манеру держаться своей подруги, прищурилась и озадаченно смотрела на нее. На миссис Сторс, полностью отрешившуюся к настоящему времени от восприятия каких-либо фактов, казалось, ничто не могло больше произвести впечатление. Она сказала дочери:

— Идите с ней, дитя. Узнайте, что она хочет.

Джэнет встала, не говоря ни слова, и пошла к выходу. Дол дождалась ее, открыла дверь, кивком остановила Мартина, направившегося было к ним, пропустила вперед Джэнет и аккуратно прикрыла дверь за собой.

— Ну что там у вас? — потребовала у нее Джэнет. — Что вы хотите мне показать? — Она озабоченно встрепенулась, почувствовав, что ее схватили за руку, и удивилась, услышав слова Дол:

— У меня кончилась пудра. Если не возражаете… у вас, кажется, «Валери-33»? Если вас не затруднит…

Патрульный, появившийся в холле и заставивший Дол разыграть эту сценку, остановился рядом с ними и кивнул на дверь студии:

— Мисс Рэфрей там?

Дол сказала, что там. Пока он благодарил и стучался в дверь, Дол взяла Джэнет за руку и увлекла прочь.

— Мы пройдем в вашу комнату, там вы мне ее и дадите. Конечно, если вы не против? Мне так неудобно беспокоить вас…

Прихожая была пуста, а дверь в игральную комнату открыта. Они поднялись по лестнице, прошли по коридору до самого конца, до последней двери справа.

Дол, хотя и часто гостила в Берчхевене, — когда Сильвия жила здесь, и позже, когда та перебралась жить в город, но приглашала ее с собой, приезжая в имение на уик-энды, — никогда не была в комнате Джэнет. Комната оказалась старомодной, чисто женской, но без излишеств, и довольно удобной.

Джэнет спросила:

— Так пудра вам не нужна?

Дол отрицательно покачала головой:

— Давайте присядем.

Джэнет пожала плечами, сделала шаг и опустилась на краешек обтянутого голубым шелком шезлонга.

Дол положила кожаный чемоданчик на пол, повернула к себе стул. Села и, в упор глядя на Джэнет, сказала:

— Я нашла перчатки.

Джэнет, безусловно., владела собой, но не до такой степени. Она стиснула зубы, а пальцы ее руки побелели от напряжения, сжимая подлокотник шезлонга. Глаза ничего не выражали, и голос не выдал ее: она молчала. Просто сидела и смотрела прямо в глаза старшему партнеру фирмы «Боннер и Рэфрей».

Дол повторила непререкаемым тоном:

— Я сказала, что нашла перчатки.

Джэнет ответила своим самым мелодичным сопрано, на которое была способна:

— Я вас расслышала. Какие перчатки?

— Вы не знаете, какие перчатки?

— Я не знаю, о чем вы говорите.

Дол глубоко вздохнула, собираясь с силами. Ей все это не нравилось.

— Послушайте, Джэнет. Я полагаю, что вы решили, никто не подумает об арбузе. Но как бы то ни было, на нем полно отпечатков пальцев. По меньшей мере дюжины две, и каждый из них — ваш!

Бесполезно вести разговор, если мы не примем за его основу тот факт, что вы взяли перчатки, которые использовал убийца вашего отца, и спрятали их в арбуз. Мне незачем спрашивать об этом, мною это уже установлено.

Глаза у Джэнет слегка оживились, почти незаметно. Пальцы впились в подлокотник шезлонга, рот скривился, прежде чем она ответила:

— А что, если мы не станем это брать за основу?

То, о чем вы говорили. Что тогда?

— Тогда я передам перчатки Шервуду, с доказательствами, что их спрятали вы. Будете иметь дело с ним.

— Ну хорошо, а если возьмем за основу? Тогда что?

— Тогда для начала мне придется задать несколько вопросов.

— Вы взяли перчатки? Они у вас?

— У меня.

— Вы захватили их? Покажите!

Дол, не отрывая взгляда от ее лица, сидела и устало размышляла. В том, как тяжело поднимается и опускается грудь Джэнет, как будто ей не хватает воздуха, было что-то подозрительное. Трудно было сказать, на что может решиться эта девушка. Если она увидит перчатки или даже узнает, где они, нападение не исключено. Дол видела, как она бьет по теннисному мячу, ездит верхом. Хилой ее не назовешь.

Дол предупредила:

— Даже не помышляйте о глупостях. Если бы перчатки были перед вами, у меня в руке, и вы попытались выхватить их, то, стоит мне крикнуть, сюда сбежится целая толпа. И что тогда с вами будет? Я даже голос понизила, и вовсе не из-за себя, а ради вас. Перчатки в надежном месте. Когда мы закончим наш разговор, я намерена вручить их Шервуду. Что я ему скажу при этом или не скажу, зависит от того, что услышу от вас.

Грудь у Джэнет перестала вздыматься. Она сидела, не изменив выражения лица, не двигаясь, только плечи у нее поникли. Но внезапно она выпрямилась, да так резко, что заставила Дол вздрогнуть и приготовиться к схватке.

— Признаюсь, что спрятала их в арбуз. Что вы еще хотите узнать? — сказала Джэнет.

— Я хочу знать… — Дол колебалась. — Послушайте, Джэнет Сторс, я совсем не такая черствая, как вам кажется. Я понимаю, что люди могут выкидывать такие номера, говорить о которых даже язык не поворачивается. Знаю, что дочери убивают отцов. Мне казалось, что осознание всего этого ожесточит меня.

Но это не так. Если то, что вы скажете мне… или то, что можно будет вывести из ваших слов, окажется столь ужасным, что и подумать страшно, тогда я просто не знаю, как поступлю. Может, оставлю перчатки на подносе для визитных карточек в прихожей, пусть их найдут там, а сама буду молчать. Меня никто не заставит, а я сама не желаю ни за что на свете вмешиваться в такие ужасные вещи.

Джэнет произнесла, пристально глядя в глаза Дол:

— Я не убивала своего отца.

— Молю Бога, чтобы так оно и было. Кто убил его?

— Не знаю.

— Где вы взяли перчатки? Кто дал вам их спрятать?

— Никто.

— Где вы взяли их?

— Нашла.

— Где?

— В розарии.

— Где именно?

— Под кустом. Под мульчей. Во мху. Кто-то незадолго до этого ворошил мульчу. Я думала, это крот.

Мне стало любопытно, и я начала ковыряться. Внизу оказались перчатки.

— Когда это было?

— Вчера днем. Думаю, около половины шестого.

Я читала там в беседке. Вышла, потому что в кустах орешника запела какая-то птица, и мне захотелось взглянуть на нее. Потом я пошла назад в розарий, чтобы забрать книгу, вот тогда и нашла перчатки.

Дол нахмурилась:

— Когда вы пришли в беседку?

— Около четырех часов, может, чуть позже.

— Мог кто-нибудь незамеченным пробраться туда и спрятать перчатки, пока вы читали в беседке? Так, что вы не увидели?

— Нет. Конечно нет! До беседки всего десять ярдов.

— Значит, это случилось, когда вы отошли взглянуть на птицу. Как долго вас не было?

— Минут десять.

— И вы никого не видели? И ничего не слышали?

— Нет, я была в зарослях орешника, вы же знаете, они такие густые.

— Не знаю. Не смогла бы орешник отличить от сосны. — Прищуренные глаза Дол были само внимание. — И вы принесли перчатки с собой? Вы тогда их спрятали?

— Нет… я принесла их. Услышала голоса на теннисном корте и решила сходить туда. Но сначала пошла переодеть туфли. Принесла с собой книгу и перчатки, положила их туда. Она указала на бюро. — Перчатки засунула в ящик, потом спустилась вниз и пошла на корт. Пробыла там всего десять минут, тут пришли вы.

— Сегодня утром вы сказали мне правду? Что за то время, пока находились в розарии, никого не видели поблизости вообще?

— Никого, — медленно покачала головой Джэнет.

— Когда вы запрятали перчатки в арбуз?

— Сегодня рано утром. Я встала спозаранку.

— Вы пошли туда, вырезали дырку, выковыряли мякоть, засунули перчатки в арбуз и снова вставили корку на место. Так?

— Да.

— Почему вы отнесли мякоть на компостную кучу?

— Я думала, что там для нее самое подходящее место… мне негде было больше ее оставить.

— А где вы взяли нож?

— В мастерской.

— Вы отнесли его туда обратно?

— Да.

Дол отвела глаза от лица Джэнет впервые с тех пор, как вошла в комнату. Уперев локоть в колено и прижав согнутую в кулак ладонь к губам, позволила себе опустить ресницы. Все казалось правдоподобным, никаких противоречий. Дол мысленно вернулась ко времени, когда Джэнет описывала последовательность своих перемещений, оценила мизансцену на восточном склоне так, как сама ее представляла, — и не могла обнаружить ничего противоречивого или невероятного.

Наконец она выпрямилась:

— О'кей. Пока что придется мне это проглотить, переварю потом. Конечно, остается вопрос: почему вы спрятали перчатки? Я не собираюсь тянуть из вас душу по этому поводу. Если все, что вы мне тут рассказали, правда, есть только одна разумная причина.

Вы знали, кому они принадлежат. Это верно?

Джэнет крепко сцепила пальцы рук. Ее ответ был едва различим:

— Да.

Дол кивнула:

— Ясно. Когда вы их нашли, почему принесли перчатки в комнату и спрятали в ящик? Почему не вернули хозяину?

— Ну… казалось странным найти их в таком месте. — Джэнет откашлялась, но похоже было, что это не помогло. — Я подумала, что стоит пока оставить их у себя…

— Как сувенир? А потом, когда вы узнали, что случилось, и позже, когда у всех проверяли руки и речь зашла о перчатках, то пошли к себе наверх и осмотрели эту пару, искали следы порезов. Убедились, что в этих перчатках тянули проволоку, и решили защитить их хозяина от последствий его преступления. Хотя результатом его действий стало убийство вашего отца.

Так было дело?

— Нет, — пробормотала Джэнет. — Не так. Это преступление не имеет к нему никакого отношения.

Он его не совершал.

— Откуда вам это известно?

— Потому что он не делал этого. Вы сами знаете, что не совершал… Вы знаете… что ведь Мартин…

— Вы хотите сказать, что опознали их как перчатки Мартина?

— Да.

— Похоже, что так. Я читала ваши поэмы, и у меня есть глаза, особенно на то, что является очевидным. Я знаю, что Мартин — единственный мужчина, чьи перчатки вам захотелось положить в свой ящик, и уж точно только его вы хотели оградить от грозящей ему беды… любой ценой. Но все же, раз это его перчатки, почему вы так уверены, что Мартин не делал этого?

— Потому что он не стал бы убивать. — Джэнет стиснула пальцы. — Зачем ему убивать? Вы сами знаете, он не пошел бы на это. Кто-то взял его перчатки… воспользовался ими, чтобы его подставить.

— Как теория сойдет, — насупилась Джэнет. — Конечно, именно такую версию вы и должны были создать. Где-то в чем-то она даже годится. Хотя бы в том, что их мог кто-то использовать. Менее ясно, что кто-то хотел его подставить, ведь перчатки могли и не найти под этим мхом. — Ее глаза, устремленные на Джэнет, прищурились в раздумье. — Я знаю, вы странная девушка… Странная женщина. Когда вам стало известно, как использовали перчатки, почему вы не вернули их Мартину? Не рассказали ему, что нашли их, и не предоставили ему самому в этом разбираться?

— Я не могла… не могла это сделать. Это было бы для него ужасным ударом!

— Боже мой! Вы не хотели причинить ему боль.

Предпочли терзать себя, пока он в это время домогался другой, более богатой девушки! И вы не решились ему сказать? Просто пошли и запихнули перчатки в арбуз?

— Да.

— Но вы понимали, что, поступая так, возможно, сводите на нет попытки найти и наказать убийцу вашего отца?.. Нет, пожалуй, я должна забрать свои слова обратно… Что вы думали, это совершенно не мое дело. Хватит и того, как вы поступили.

Пора понять, что жизнь далека от поэзии, но я сомневаюсь, что вас интересует мое мнение.

Дол встала и подняла свой чемоданчик из свиной кожи, поставила его на стул, открыла. Потом подняла юбку, вытащила перчатки и поправила резинку на чулках. Затем выпрямилась, держа перчатки в руке.

— Вот они. Они бы вас не довели до добра. — Она засунула перчатки в чемоданчик и захлопнула крышку. — Теперь я спущусь вниз и отдам их Шервуду.

Постараюсь, чтобы вы остались в стороне, хотя эта история — просто находка для газет. А этот буйвол, Брисенден, вволю бы потешился, вытягивая из вас самые пикантные подробности вашей безответной страсти. А может, и нет? Остаюсь при своем мнении: вы глупышка.

Она подхватила чемоданчик и собралась идти. Сопрано Джэкет сорвалось на слишком высокой ноте:

— Но они найдут… вы сказали, мои отпечатки…

— Предоставьте это мне. Если смогу, я помогу вам. Если же не получится и они все-таки выйдут на вас, что же, затяните пояс потуже и готовьтесь стоять насмерть. Праматерь наша Ева, каких только глупостей не делают женщины? — Дол отворила дверь, неслышно вышла и закрыла ее за собой.

Внизу в холле ее чуть было не постигло еще одно — третье по счету — неблагоприятное обстоятельство, но она миновала его, даже не запнувшись. Этим обстоятельством оказался сержант Квил, который как раз в от момент, когда она появилась, беседовал со своим коллегой и при виде Дол с чемоданчиком решил, что вправе уделить ей немного времени и совместить полезное с приятным.

— О, мисс Боннер! — Сержант преградил ей дорогу. — Я вижу, вы последовали моему совету. Только я имел в виду не сам чемодан, а пистолет. Я как раз рассказываю Миллеру о вашем комплекте — он стоит того, чтобы на него посмотреть. Дайте я покажу ему. — Он протянул руку. — Вы ведь не возражаете?

На мгновение сердце у Дол замерло. Ее богатое воображение нарисовало ей картину того, что последует, если она откажется: патрульный окажется упрямым и просто отнимет чемодан, чтобы показать коллеге… Она очаровательно улыбнулась в ответ:

— Конечно нет, сержант, но через несколько минут, когда я выйду… Мистер Шервуд послал за мной…

Она быстро протиснулась мимо него, подошла к двери в игральную комнату, открыла ее и вошла, когда же собралась закрыть за собой дверь, то натолкнулась на неожиданное препятствие: сержант последовал за ней, и Дол пришлось предоставить эту честь ему.

Патрульный, находящийся в комнате, бросился ей наперерез, но Дол удалось уклониться от встречи с ним и прорваться к столу. Брисенден, который стоял и смотрел в окно, повернулся при ее вторжении. Шервуд и его помощник-очкарик занимали те же места, что и прежде, крупный мужчина в одной рубашке без пиджака сидел за дальним концом стола; на стуле, который утром занимала Дол, примостилась Сильвия Рэфрей.

Дол не удостоила ответом Шервуда, возмутившегося ее бесцеремонным вторжением. Она поставила чемоданчик на стол, открыла и небрежным жестом достала перчатки. Швырнула их на стол:

— Вот они. Я нашла.

— Это… ну, клянусь Богом!

Брисенден бросился к ней, чуть не опрокинув стул.

Мужчина в рубашке встал и наклонился вперед, чтобы взглянуть. Но им не удалось полностью сосредоточиться на находке из-за Сильвии. Та тоже встала, чтобы лучше видеть, и непроизвольно вскрикнула. Все заметили, с каким изумлением Сильвия уставилась на перчатки. Рука Шервуда, протянутая к находке, так и застыла в воздухе.

— Что такое, мисс Рэфрей? Вы узнаете их? — тут же вырвалось у него.

Сильвия рухнула на стул и с ужасом смотрела на Дол. Та, сразу же оказавшись рядом, положила ей руку на плечо:

— Сейчас, Сильвия. Сильвия, дорогая! Все…

— Сядьте на место, мисс Боннер. — Шервуд был краток. — Если мисс Рэфрей признает…

Дол набросилась на него:

— Ну и что будет? А без нее вы не сможете определить, чьи они, при стольких-то помощниках?..

У нее шок, дайте ей шанс прийти в себя. Если она знает, чьи это перчатки, она вам скажет.

— А вы знаете?

— Нет. — Дол легонько похлопала Сильвию по плечу. — Никогда их раньше не видела. Знаю только то, что следы на перчатках должны вас заинтересовать.

Шервуд держал перчатки в руке, остальные столпились вокруг него. Сержант Квил, поджав губы, заглядывал прокурору через плечо, утвердительно кивая, лицо Брисендена исказилось от ярости. Помощник прокурора смотрел, сверкая очками, с любопытством, но недоверчиво. Мужчина в рубашке взял одну перчатку и подошел к окну.

Сержант пробормотал:

— Это они. Отметины на них такие же, как на тех, которые использовали для следственного эксперимента. Те же борозды.

— Где вы их взяли? — прорычал Брисенден.

Минутку, полковник. Шервуд перегнулся через стол и положил перчатку перед Сильвией. — Взгляните, пожалуйста, мисс Рэфрей. Мисс Боннер говорит, что никогда их не видела. А вы?

Сильвия даже не дотронулась до перчатки. Ее взяла Дол.

— Ну, Сильвия, соберись с духом. Не спеши с выводами. Это всего лишь голый факт. Ты не знаешь, к каким другим фактам он приведет. И я тоже не знаю.

Ими воспользовались при убийстве Сторса.

Сильвия взяла перчатку и стала рассматривать. Но когда услышала, что сказала Дол, то выронила перчатку, и та упала на пол. Квил нагнулся, чтобы ее поднять. Сильвия взглянула на Дол:

— Я знаю, что это всего лишь факт. Но, Дол… эту пару перчаток я сама купила вчера в Нью-Йорке.

Сама купила.

— Великий Боже! Неудивительно, что у тебя шок.

Что ты сделала с ними потом?

— Я отдала их Мартину, — Сильвия сглотнула, — я спорила с ним и проиграла. Ты помнишь, вчера я вышла из офиса с Мартином и Леном? По пути на ленч мы остановились у Гордона, и я купила ему эти перчатки. — Подбородок у Сильвии задрожал, пальцы непроизвольно вцепились в юбку Дол. — Где… где ты нашла…

— Сильвия. — Гортанный оклик Дол звучал как призыв к мужеству, к стойкости. Однажды, только однажды, позволив себе расплакаться в присутствии мужчины, Дол не могла позволить, чтобы другая женщина повторила ее ошибку. Тем более, если этой женщиной была Сильвия. Дол повернулась к этим чудовищам. — Мисс Рэфрей купила перчатки вчера днем в Нью-Йорке, между двенадцатью и часом дня.

У Гордона, на Сорок восьмой улице. Она отдала их мистеру Мартину Фольцу в качестве платежа за проигранное пари. Больше она ничего не знает, оставьте ее в покое. Что касается меня…

Брисенден взорвался:

— Мы оставим ее в покое, когда с ней закончим.

Вы, кажется, думаете…

— Не кажется, а я действительно думаю, в отличие от прочих, — процедила Дол. — Знаю, нельзя расследовать убийство, не задев чьи-то чувства, но какой смысл мучить эту девушку. А при сложившихся обстоятельствах было бы неплохо для вас воздать мне должное, а не плевать в душу. Черт подери, разве я не отличилась, найдя для вас перчатки, и, возможно, вам все же захочется услышать об этом от меня, или вы предпочитаете узнать о случившемся из завтрашних газет?

Человек в рубашке громко рассмеялся и сказал:

Ваше имя Боннер? А я Мэгвайр. Рад познакомиться. Я начальник полиции Бриджпорта. Мои ребята работали здесь, и мне чертовски хорошо известно, что найти перчатки оказалось им не по зубам. Он опять рассмеялся переливчатым смехом.

Шервуд смотрел на него без всякого удовольствия.

Он повернулся к сержанту:

— Приведите Фольца… или нет, подождите минутку. — Он занялся Дол. — Поведайте нам про свою сыскную работу. Где вы нашли перчатки?

Дол придвинула стул поближе к Сильвии и села, решив обращаться только к Шервуду.

— Рассказ будет недолгим. Искала-то я не перчатки, но, конечно, помнила о них. Случилось так, что попала в огород, оказалась у компостной кучи и тут заметила мякоть арбуза. Она была незрелой, а корок нигде не было видно. Я подумала: возможно, кто-то вырезал часть арбуза, выковырял мякоть, на ее место втиснул перчатки и закрыл арбузной коркой. Конечно, шанс один на миллион, но, как бы то ни было, я отправилась взглянуть на грядку с арбузами. Нашла один, надрезанный, вытащила кусок корки и обнаружила внутри арбуза перчатки. Эти самые!

Мэгвайр из Бриджпорта наклонился к Шервуду:

— Пошлите за арбузом… Вы его оставили на месте, мисс Боннер?..

Дол качнула головой. Пока она говорила, ее первоначальные планы изменились.

— Я тоже подумала про отпечатки пальцев. Мне удалось получить их у всех находящихся в доме, и после этого я отнесла арбуз на компостную кучу и обработала его порошком. На нем не оказалось отпечатков, кроме моих. Я вытерла арбуз и отнесла назад, на грядку…

— Уничтожили улики? — взвыл Брисенден.

— Пожалуйста, полковник, — отмахнулся от него Шервуд. Он посмотрел на Дол. — Вы понимаете, мисс Боннер, мы благодарны вам за найденные перчатки.

Это целиком ваша заслуга, достойная самой высокой оценки. Но искать отпечатки — это работа экспертов.

Опрометчиво с вашей стороны было так поступить с этим арбузом. Это же важная улика!

— Я нашла перчатки.

— Я знаю, что нашли. Но вы говорите, что у всех взяли отпечатки? Это уйма времени. Должно быть, вы нашли перчатки более часа назад. Сколько драгоценного времени потеряно…

— Я нашла перчатки.

— Я знаю. Намек понят — следует быть благодарным за то, что их нашли, как и за то, что в конце концов отдали все-таки нам. Что ж, спасибо! Но… вы говорите, что стерли отпечатки с арбуза… почему?

— О, да он весь был в порошке. Я нашла перчатки.

Мэгвайр заржал. Шервуд сухо заметил:

— Считайте, что это до меня уже дошло. Но арбузу как улике благодаря вам каюк! Ладно, об этом потом…

Квил, ведите сюда мистера Фольца. Скажите Граймсу, чтобы он убедился, что знает, где кого искать. — Сержант вышел. — Вы, леди, можете идти, если желаете.

Вы понадобитесь мне позже. Мисс Рэфрей, не хочу вас мучить, по выражению мисс Боннер, но мне еще придется задать вам несколько вопросов относительно вашего утреннего разговора с мистером Сторсом.

Дол сказала:

— Иди, Сильвия, а я останусь. Если мистер Шервуд позволит.

— Я тоже останусь, — вздернула вверх подбородок Сильвия. Видно, к ней начало возвращаться ее упрямство.

Но Шервуд был непоколебим:

— Нет, мисс Рэфрей. Извините, но это исключено, я не могу разрешить вам остаться. Пожалуйста, не заставляйте меня быть невежливым.

Сильвия пыталась настоять на своем, но поддержки от Дол не получила, а прокурор был тверд и настаивал на ее уходе. Ей пришлось подчиниться.

Дол проводила ее до двери, пожала руку и вернулась к столу. Посмотрела Шервуду в глаза и сказала:

— Я нашла перчатки. Если надо еще что-нибудь сделать…

— Хорошо, хорошо. — Он замахал на нее руками. — Сядьте, пожалуйста. И никаких комментариев. Надеюсь, вам понятно?

А шеф полиции продолжал посмеиваться.

Глава 12

Когда сержант подвел Мартина Фольца к столу, у него был вид человека, явно хватившего лишку, но Дол была убеждена, что это только видимость. Как бы она его ни критиковала — главным среди минусов Мартина был тот, что он — особь мужского пола, — но такой грех за ним не числился, даже когда он пребывал в состоянии стресса. Она считала его мягкотелым неженкой, интеллектуалом и эстетом и явно не ровней такой женщине, как Сильвия. Впрочем, под мерки Дол не подошел бы ни один мужчина.

Когда Мартин садился на стул, который только что занимала Сильвия, он с некоторым удивлением посмотрел на Дол Боннер. Судя по его виду, казалось, только нежелание оказаться участником неприятной сцены заставляло Мартина держать себя в руках. Он вопросительно вскинул брови на Шервуда.

Прокурор откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Перчаток не было видно, он держал их в правой руке, прикрывая локтем левой. Затем откашлялся.

— Я послал за вами, мистер Фольц, потому что у нас наметился некий сдвиг. Мы нашли перчатки, которыми пользовался убийца.