В наших мозгах прочно утвердились неоспоримые доводы Вулфа, а также программа на ближайшие час или два. В пользу доводов Вулфа я поставил бы десять против одного, да и остальные трое ко мне присоединились бы. Что касается программы, ставки мы бы делать не рискнули. Выдумка была типично в духе Вулфа. Он исходил из предпосылки, что в случае какого-то непредвиденного обстоятельства он сумеет сам с ним справиться, — представляете, каким самомнением надо обладать, чтобы сделать такое заявление.

Приготовления заняли совсем немного времени. Я проверил магнитофон с записью голоса Коупса, а потом мы спустились вчетвером в цоколь. Я мог бы справиться и сам, но Сол, Фред и Орри вызвались помочь. В самом углу захламленной кладовой хранились два толстенных матраса-перины без пружин, которые я несколько раз использовал в качестве мишеней, чтобы сравнить пули, выпущенные из разных стволов. Мы решили перетащить их под бильярдный стол в соседней комнате — Вулф распорядился установить его там, когда решил, что для сохранения талии ему необходимы серьезные тренировки. Положенные друг на друга, матрасы едва втиснулись под стол.

Мы договорились, что трое сыщиков будут сидеть в гостиной, но, когда в дверь позвонили, отпирать пошел Сол. Они явились без военной раскраски, стало быть, на тропу войны не ступили. Браунинг, совершенно не похожий на огнедышащего змея, смиренно уселся в красное кожаное кресло, а Хелен Лугос тоже не походила на дикую кошку, способную вцепиться в кого-нибудь когтями, услышав обвинение во лжи. Браунинг заявил, что времени у него в обрез — на четверть четвертого назначено важное совещание. Хелен Лугос молчала.

— Это займет довольно много времени, — сказал Вулф Браунингу. — Возможно, час.

— Я не смогу пробыть у вас целый час.

— Посмотрим. Постараюсь быть предельно кратким. Сначала вы должны прослушать запись разговора, состоявшегося у нас недавно с вашим сотрудником, Деннисом Коупсом. Здесь. Он приходил к нам в четверг вечером. Арчи?

Я щелкнул рычажком и в пятый раз стал слушать, как Коупс похвалил мое объявление. Еще раз или два — и я бы мог уже подумывать о том, что ошибся в выборе работы: давно уже мог стать вице-президентом крупного рекламного агентства. Как и с предыдущими гостями, Кремером и Роуклиффом, я внимательно следил за их лицами. В отличие от полицейских, на Вулфа они почти не смотрели. Они уставились друг на друга, причем сначала глаза Хелен Лугос лишь изумленно раскрылись, а потом она вообще пялилась на Браунинга, приоткрыв рот. Дважды она порывалась что-то сказать, но в последний миг сдерживалась. Когда запись кончилась и я выключил магнитофон, оба заговорили сразу, но Вулф остановил их.

— Не надо, — решительно прогремел он. — Не стоит тратить свое и мое время. Я и сам знаю, что он солгал. Его показания полностью сфабрикованы, что мне удалось доказать с помощью инспектора Кремера. Он прослушал запись сегодня утром. Наш с вами разговор не записывается. Даю вам слово чести, что это так, а те, кто меня знают, подтвердят, что я слов на ветер не бросаю.

— Если вы знаете, что он солгал, зачем побеспокоили нас? Почему вы тратите наше время?

— Вы должны были услышать определенную часть, а чтобы составить о ней мнение, пришлось выслушать всю запись. Я хотел…

— Какую часть?

— Вы сказали, что торопитесь.

— Да, тороплюсь.

— Тогда не перебивайте. Мне нужно многое вам сказать, а я не отношусь к породе болтливых. Основа фальшивки мистера Коупса это конечно же фраза, которую якобы произнес Кеннет Мир в разговоре с мисс Лугос. Что вы говорите, мисс Лугос? Такого разговора вообще не было?

— Конечно. Ничего подобного!

— Я вам верю. Но его выдумка подсказала мне то, чего он и сам не ожидал. Она позволила мне точно определить, кто именно подложил бомбу, и я сейчас объясню вам — как и почему. Как я уже говорил, я постараюсь быть предельно краток, но вам следует знать, что впервые мой интерес к этому делу пробудил Кеннет Мир. В понедельник, двадцать шестого мая, он обратился в клинику под вымышленным именем и пожаловался врачу, что время от времени, достаточно часто, на его руках появляется кровь, невидимая для окружающих. Он отказался…

— В клинику? — резко спросил Браунинг. — В какую клинику?

— Не перебивайте! Перечисление всех подробностей займет целый день. Уверяю вас, что все факты, которые я привожу, можно легко проверить. Так вот, рассказать что-нибудь о себе он наотрез отказался. Мой друг, тоже врач, обратился ко мне за советом, и Кеннет Мир, опять же под вымышленным именем, пришел ко мне. Мистеру Гудвину с помощью хитрости удалось выяснить, кто он такой, и мы конечно же сразу вспомнили его по отчетам о гибели Питера Оделла. Все это привело к тому, что ко мне обратилась миссис Оделл, и я согласился взяться за расследование. Разумеется…

— Вот, значит, как…

— Не перебивайте! Разумеется, я тщательно взвешивал возможность, что бомбу подложил мистер Мир, который, с тех пор мучается из-за чувства вины. Но бомба эта конечно же предназначалась не вам. Возникает вопрос, откуда Кеннет Мир мог знать, что мистер Оделл собирается пойти в ваш кабинет и открыть этот ящик? Ответ мне помог найти мистер Коупс.

Вулф перевернул руку ладонью вверх.

— По словам Коупса, Кеннет Мир сказал мисс Лугос следующее: «Я хочу, чтобы ты ни под каким предлогом не открывала этот ящик, как ты это делаешь обычно». Мог ли Коупс вложить в уста Мира такие слова, особенно «как ты это делаешь обычно», если бы не знал, что мисс Лугос и в самом деле каждый день проверяет содержимое этого ящика и что Кеннет Мир тоже знает об этом? Нет, конечно. Он добавил бы это «обычно» только в том случае, если был уверен наверняка. Разумеется, знай он, что, давая показания полиции — и мистеру Гудвину, — мисс Лугос категорически отрицала, что каждый день заглядывала в этот ящик, он не стал бы добавлять это «обычно». В любом случае делать это ему не стоило, но мистеру Коупсу очень хотелось, чтобы его рассказ выглядел как можно правдоподобнее.

Вулф перевел взгляд на Хелен Лугос.

— Следовательно, сказав мистеру Гудвину, что вы вовсе не заглядывали в этот ящик каждый день, вы все-таки солгали. И вы прекрасно знали, что подложенная Кеннетом Миром бомба предназначалась именно вам. Вы знали это с того самого дня, когда произошел взрыв. Скорее всего — с той минуты, когда вы вошли в покореженную взрывом комнату.

Браунинг вскочил.

— Пойдем, Хелен, — сказал он. — Это уже чересчур! Мы уходим.

— Нет, — твердо произнес Вулф. Он повернулся ко мне, поднял руку и ткнул пальцем в сторону гостиной.

Я быстро подскочил к двери в гостиную, просунул голову и крикнул:

— На помощь!

Сол с Фредом кинулись через другую дверь в прихожую, а Орри выскочил ко мне. Хелен Лугос и Браунинг уже успели достичь двери, ведущей из кабинета в прихожую, когда подоспевшие Сол с Фредом преградили им путь.

— Вы никуда не уйдете, мистер Браунинг, — ледяным голосом процедил Вулф. — Возвратитесь и сядьте на место.

Браунинг повернулся.

— Это возмутительно! Дико и возмутительно.

— Нет. Я должен вам сказать еще кое-что, и вы должны это выслушать. Лучше слушать сидя.

— Нет. И вы об этом пожалеете.

— Сомневаюсь. — Вулф посмотрел на меня. — Твой блокнот, Арчи.

Я подошел к своему столу, уселся, вынул блокнот и взял на изготовку ручку.

Вулф откинулся на спинку кресла.

— Черновик статьи для завтрашнего номера «Газетт». «Вчера днем частный сыщик Ниро Вулф в интервью корреспонденту „Газетт“ заявил, что узнал имя убийцы Питера Оделла, запятая, вице-президента компании КВС, запятая, последовавшей двадцатого мая. Точка. Мистер Оделл погиб в результате взрыва бомбы в кабинете Эймори Браунинга, запятая, второго вице-президента КВС. Абзац.

Мистер Вулф сказал, двоеточие, кавычки открываются: «Мне удалось доказать, запятая, что бомбу подложил Кеннет Мир, запятая, помощник мистера Браунинга, запятая, тире, в ящик, запятая, в котором мистер Браунинг держал виски. Точка. Мистер Мир знал, запятая, что мисс Лугос, запятая, секретарша мистера Браунинга, запятая, имела обыкновение каждый день открывать этот ящик и проверять, запятая, сколько осталось виски. Точка. Мистер Мир заложил бомбу с таким расчетом, запятая, чтобы она взорвалась при попытке открыть ящик. Точка. Однако в начале четвертого в кабинет вошел мистер Оделл и по неизвестной причине выдвинул этот ящик. Точка. Абзац.

В данных обстоятельствах не только логично, запятая, но и неизбежно прийти к выводу, запятая, что мисс Лугос знала о подложенной мистером Миром бомбе. Точка. Это подтверждается ее попытками категорически отрицать самый факт ежедневных проверок содержимого ящика. Точка. Кеннет Мир знал об интимных взаимоотношениях мисс Лугос с мистером Браунингом и мучительно ревновал. Точка. Но его раздирали противоречия…»

— Что за вздор вы несете! — Браунинг подошел вплотную к столу Вулфа. — Полный идиотизм! Ни одна газета не напечатает подобную дребедень.

— О нет. «Газетт» напечатает, тем более что миссис Оделл покроет все издержки. Несомненно, вам не позавидуешь, мистер Браунинг. Ни вам, ни мисс Лугос. Кроме огласки вам придется еще подать против меня иск за клевету. После этого вас обоих неизбежно будут допрашивать под присягой. Допустить такое человеку вашего положения — вот что будет верхом идиотизма.

Во второй раз за этот день случилось такое, во что трудно поверить. Примерно с минуту Браунинг стоял и пожирал глазами Вулфа, после чего повернулся к Хелен Лугос, все еще стоявшей возле двери на расстоянии вытянутой руки от Сола и Орри.

— Спросите, чего он хочет, — сказала она. Пусть это даже прозвучало как предложение, а не как приказ, все равно, согласитесь, странно слышать подобное обращение из уст секретарши к вице-президенту, будущему президенту. Или она тоже была суфражисткой?

Как бы то ни было, это сработало. Браунинг снова повернулся к Вулфу и спросил:

— Чего вы хотите?

— Я предпочитаю, чтобы глаза находились на одном уровне, — сухо сказал Вулф. — Сядьте.

Хелен Лугос вернулась к желтому креслу и села. И то спасибо — хотя бы оставила красное кожаное кресло боссу, который присел на самый краешек и повторил свой вопрос:

— Чего вы хотите?

— От вас — немногого, — сказал Вулф. — Я не Зевс-Громовержец. Я хочу только выполнить работу, за которую взялся. Мне кажется, я уже понял, как мыслит Кеннет Мир. Думаю, что он вполне уязвим. Я хочу позвонить ему, сообщить, что вы с мисс Лугос находитесь здесь, у меня, и предложить составить нам компанию. Если он откажется или заупрямится, я хочу, чтобы вы попытались убедить его сами. Не знаю, какие у вас с ним отношения, — он придет, если вы его попросите?

— Да. И что потом?

— Посмотрим. Возможно, он признается, что подложил бомбу, но станет уверять, будто она предназначалась для Питера Оделла — дескать, он знал о намерении Оделла открыть ящик. Есть и другие варианты; вполне возможно, что его истинные побуждения даже не всплывут. Это позволит вам выбраться из передряги, в которую вы попали.

Браунинг вопросительно посмотрел на секретаршу, но та промолчала. Тогда он сказал:

— Хорошо. Раз вы так считаете — я согласен.

Вулф посмотрел на меня.

— Позвони ему.

Здесь могла случиться закавыка. А вдруг Мира нет дома? Или у него болит зуб, вывихнута лодыжка или он просто куда-то уехал? Однако нам повезло. Мир оказался дома, и я соединил его с Вулфом. А сам слушал по параллельному аппарату.

— Добрый день, мистер Мир. Я звоню вам из своего кабинета по предложению мистера Браунинга. Он здесь вместе с мисс Лугос. Мы обменялись мнениями и достигли той стадии, когда нам понадобилась ваша помощь. Вы можете прийти прямо сейчас?

— Что… они там?

— Да. С половины третьего.

— Это мистер Браунинг сказал, чтобы вы мне позвонили?

— Да. Он здесь рядом. Хотите поговорить с ним?

— Я не… нет. Нет. Хорошо. Я выйду через пять минут.

Он повесил трубку. Вулф сказал Браунингу:

— Он выйдет через пять минут. Возможно, вам с мисс Лугос нужно переговорить наедине? Стены у этой комнаты звуконепроницаемы. — Он встал. — Хотите чего-нибудь выпить?

Браунинг посмотрел на секретаршу, но та помотала головой.

— Нет, — сказал он.

Сол с Фредом вышли в прихожую и закрыли за собой дверь. Вулф, Орри и я удалились в гостиную, также прикрыв дверь в кабинет. Несколько секунд спустя к нам присоединились Сол и Фред. Вулф сказал:

— Я пойду на кухню. Мне хочется пить. Вопросы есть? Комментарии?

— У нас все готово, — сказал Орри. — Теперь дело за ним.

Вулф вышел в прихожую. Фред сказал:

— Если кто-нибудь хочет побиться об заклад, то я готов поставить два против одного, что он придет с ней.

— Я поставлю на тебя, — усмехнулся Сол.

— Лично я ставить не собираюсь, — отмахнулся я.

Они начали препираться. В такие минуты чем чаще посматриваешь на часы, тем медленнее ползет время, но именно этим я и занимался. 15.22, 15.24, 15.27. Мира отделяли от нас всего девятнадцать кварталов, а такси в это время дня бывает в центре Манхэттена предостаточно. В половине четвертого я вышел в прихожую, оставив дверь открытой, и приник к прозрачной лишь изнутри стеклянной панели. Стрелки, казалось, прилипли к циферблату. 15.32, 15.34, 15.36. Должно быть, его переехал грузовик. Или что-то еще. Он уже спешил в аэропорт. В 15.37 подкатило такси, и из него вышел Кеннет Мир, прижимая к груди портфель. Я крикнул в гостиную: «Все в порядке, он здесь», и наши бравые филеры высыпали в прихожую. Орри остановился перед дверью в кабинет. Фред встал возле вешалки — он окажется позади входной двери, когда я ее открою. Сол занял пост в проеме двери, ведущей из прихожей в гостиную. Кеннет Мир вскарабкался по ступенькам на крыльцо, зажав портфель под левой подмышкой. Когда он позвонил, я медленно досчитал до десяти, распахнул дверь, и он вошел. Не думаю, чтобы когда-либо в жизни я двигался быстрее. В мгновение ока я схватил его за запястья и стиснул железной хваткой, а Сол, зайдя сзади, выхватил у него портфель. Челюсть Кеннета Мира отвисла, и он вдруг весь окаменел, с головы до пяток. Потом попытался повернуться, но я держал его, как в тисках, так что повернулась только его голова. Сол попятился, обеими руками прижимая портфель к животу. Я сказал:

— Давай, но только не урони.

Сол осторожно зашагал по прихожей к лестнице, ведущей вниз, в цоколь. По дороге к нему присоединился Орри. Я выпустил запястья Мира, который проводил обреченным взглядом удалявшиеся спины Сола и Орри. Он по-прежнему не произнес ни слова. И вдруг — медленно осел на пол. Опершись локтями о скамейку, он обхватил голову руками и начал мелко-мелко дрожать. Но рта так и не раскрыл.

Я сказал Фреду:

— Побудь с ним.

И поспешил на кухню.

Вулф восседал на табурете перед большим столом, сжимая в руке стакан пива.

— Вы выиграли, — поздравил я. — Он принес ее, и она уже в наших руках.

— Где он?

— В прихожей.

Вы не поверите, с какой легкостью Вулф способен оторвать от сиденья свою одну седьмую тонны. Я проследовал за ним в прихожую. Мир все еще корчился у скамейки. Вулф постоял, разглядывая его, секунд десять, потом бросил Фреду:

— Оставайся с ним.

А сам протопал в кабинет. Я вошел следом. Браунинг спросил из красного кресла:

— Он пришел? Пять минут назад звонили в дверь…

— Замолчите! — рявкнул Вулф и прошагал к своему исполинскому креслу. Усевшись, он окинул их взглядом. — Да, он пришел, — сказал он. — Позавчера он приезжал к нам на собственной машине, однако не оставил свой портфель в ней. Он сидел в том кресле, которое сейчас занимаете вы, и держал портфель на коленях. Когда я сегодня решил пригласить его прийти, я предположил, что, узнав о том, что вы здесь, он принесет в портфеле бомбу. Разумеется, это была только догадка, хотя и логически обоснованная, но она подтвердилась. Он пришел и принес с собой портфель, который сейчас покоится внизу, в цоколе, под двумя толстенными перинами. Уходя, вы увидите мистера Мира — он распростерт на полу в прихожей, сломленный и побежденный. Пройдите мимо, просто пройдите. Он больше не ваш. Я собираюсь…

— Но, черт возьми, что нам…

— Замолчите же! Я собираюсь позвонить инспектору Кремеру и попросить привезти с собой людей, которые умеют обращаться с бомбами. Если не хотите с ним встретиться, уйдите немедленно. Уходите.

Вулф повернулся ко мне:

— Позвони ему, Арчи.

Я снял трубку и набрал номер уголовки.