Нашел лазейку и Джером. Допустим, они солгали, рассказывая о цели тайной своей встречи в столовой. Но разве сама встреча является доказательством того, что один из них убил Флойда Уиттена? В самом деле, не могла же целая группа лиц, только что обнаружив наверху мертвого Уиттена, тайком обсуждать, как уберечь от него "Амброзию".
      Надо быть круглым идиотом, чтобы, сознавая свою невиновность, осложнить простую ситуацию - простую, поскольку, по их мнению, убийцей был Пампа, и это знали не только они сами, но и полиция.
      Вулф терпеливо дал им всем высказаться.
      Затем начались вопросы и ответы, продолжавшиеся около двух часов. Мне лично все это казалось пустой тратой времени независимо от того, что было в их доводах истиной, а что - ложью (за двое суток они, конечно, успели разработать общую линию поведения).
      Суть их ответов сводилась к следующему.
      ...Спокойное течение беседы в столовой в понедельник вечером нарушил звонок в дверь. Звонил Пампа, но в тот момент они этого не знали и в полном молчании ожидали, когда посетитель уйдет. Однако, вскоре заскрипела входная дверь, и, хотя дверь в столовую была закрыта, они все же узнали голоса в вестибюле, затем миссис Уиттен, Флойд и Пампа поднялись по лестнице. Собравшиеся в столовой молодые люди перешли на шепот и говорили больше о том, как выйти из создавшегося положения сейчас, в данную минуту, чем о своем будущем вообще. Возник ожесточенный спор.
      Барр предлагал всем вместе подняться на второй этаж и поговорить, но его не поддержали. Мортимер и Ева внесли другое предложение: тихонько выбраться из столовой и отправиться в квартиру Барров, но и это предложение вначале было отвергнуто, поскольку кто-нибудь мог заметить их из окон верхних этажей.
      В течение последнего часа они сидели в темноте и шипели друг на друга. В конце концов Джером согласился с предложением Мортимера и Евы, и они, было, совсем уже собрались пуститься в путь, как на лестнице снова послышались шаги сначала одного человека, потом кто-то сбежал по ступенькам, потом послышался голос миссис Уиттен, окликнувшей Пампу. Они различали даже отдельные слова.
      После того, как голоса стихли, Фиби провела осторожную рекогносцировку и доложила, что Пампа и миссис Уиттен сидят в гостиной. Теперь, естественно, не могло быть и речи о том, чтобы выбраться из столовой. Следующее событие произошло примерно через полчаса: Барр сделал неосторожное движение в темноте и уронил торшер...
      На главный вопрос: "Кто покидал столовую после того, как Пампа и миссис Уиттен прошли в гостиную?" - все они отвечали одно и то же: "Только Фиби". Она несколько раз выходила на разведку и каждый раз не больше, чем на полминуты.
      Перед этим упорством почувствовал себя беспомощным даже такой умный и проницательный человек, как Вулф. Можно было бы им напомнить о кромешной темноте в комнате, вновь и вновь спрашивать, где сидел тот или другой и как получилось, что Барр уронил торшер? Но за что зацепиться, если они в один голос твердили, что никто из них не выходил, и лишь Фиби совершала свои молниеносные вылазки? Если бы они противоречили друг другу, по-разному освещали одни и те же факты - тогда другое дело, тогда можно было бы вынудить их сказать правду.
      Точно так же они вели себя, рассказывая о том, что произошло в среду. Они были дома уже около часа, когда раздался звонок, дворецкий открыл дверь, и в вестибюль, едва не рыдая, вошла миссис Уиттен - вся в крови. И тут тоже их трудно было на чем-нибудь поймать, все как один, явно сговорившись, дули в одну дуду.
      Все тем же тихим и спокойным голосом Джером предложил привезти дворецкого, но Вулф отклонил его предложение, даже не поблагодарив. Потом он взглянул на часы, висевшие на стене - они показывали уже без четверти три, обвел взглядом присутствующих и сказал:
      - Итак, получается, что я зря трачу время. Мы не можем, господа, сидеть тут всю ночь, давайте расходиться. - Он посмотрел на миссис Уиттен. - За исключением вас, мадам. Вы, разумеется, ночуете здесь. У нас есть комната с удобной...
      Прозвучало одновременно пять протестов, выраженных разным тоном и с разными оттенками. Громче всех протестовал Мортимер, ему вторила Ева. Вулф закрыл глаза, пережидая шторм, и открыл их, когда стало более или менее тихо.
      - Послушайте, - раздраженно сказал он, - не считайте меня болваном. Иногда бывает, что детектив, расследующий убийство и попадающий в тупик, некоторое время пассивно выжидает дальнейшего развития событий, надеясь напасть на новый след. Что ж, вполне допустимый метод. Но только в тех случаях, когда результатом такого развития не оказывается еще одно убийство, Если все вы не верите, что кто-то намерен устранить миссис Уиттен, я на подобный риск пойти не могу. Ее бы уже не было в живых, если бы нож не скользнул по ребрам. Я согласен самостоятельно вести расследование, не привлекая полицию или районную прокуратуру, но при одном условии: впредь до уточнения некоторых деталей миссис Уиттен должна оставаться под крышей этого дома. Она может уйти в любое время, как только решит, что лучше иметь дело с полицией, чем со мной.
      - Если хотите знать мое мнение, так уж куда приятнее иметь дело с полицией, чем с вами! - злобно воскликнула Ева.
      - К тому же вы - самый настоящий шантажист, - добавил Барр, - и вас следовало бы привлечь к уголовной ответственности.
      - Мама вместе с нами поедет домой, а вы можете сообщить в полицию что вам угодно! - внес свою лепту Мортимер.
      - Но если мама останется, я останусь тоже, - решительно заявила Фиби.
      Миссис Уиттен глубоко вздохнула - наверное, уже в тысячный раз. В течение вечера я не раз опасался, что она вот-вот упадет в обморок, однако сейчас, заметив ее пристальный сверкающий взгляд, устремленный на Вулфа, я понял, что энергии у нее хоть отбавляй.
      - Вы, кажется, собирались переговорить со мной с глазу на глаз о мисс Олвинг? - обратилась она к Вулфу.
      - Да, мадам, собирался.
      - Можно перенести это на утро? Сейчас я просто не в силах слушать и говорить. - Она сжала в кулаки лежавшие на коленях руки, но тут же спохватилась, разжала их и повернулась к младшей дочери. - Фиби, тебе придется съездить домой и привезти наши ночные вещи... Мистер Вулф, а двоим можно переночевать в вашей комнате?
      - Вполне. Там две кровати.
      - Тогда со мной останется моя дочь Фиби. Думаю, вам не следует беспокоиться - она меня не убьет. Завтра вам придется извинить меня - в четыре часа состоятся похороны моего супруга.
      - Мама, - проговорил Джером, - позволь мне сейчас же отвезти тебя домой.
      Миссис Уиттен не удостоила его ответом.
      - Нужно подниматься по лестнице? - спросила она у Вулфа.
      - Нет, что вы! - ответил Вулф. - К вашим услугам лифт...
      ГЛАВА 8
      У нас в доме есть две свободные комнаты - одна на втором этаже, рядом со спальней Вулфа, выходящая окнами на юг, другая на третьем, рядом с моей, окнами на улицу. Вот в эту комнату - достаточно просторную, обставленную лучше остальных, с двухспальными кроватями и ванной - мы и поместили миссис Уиттен и Фиби. Я объяснил им, как при необходимости найти меня, например, в случае пожара...
      Проснулся я от какого-то шума и не сразу понял, приснился ли он мне, или слышу его наяву. Я решил было предоставить событиям развертываться своим чередом, но шум повторился, - звали, оказывается, именно меня.
      - Мистер Гудвин!
      Открыв глаза, увидел интересную молодую женщину с каштановыми волосами, в легком голубом халате. В окна падало достаточно света, и я мог хорошо ее рассмотреть. Это была Фиби.
      - Извините, я не постучала. Мне не хотелось никого беспокоить, заговорила она.
      - Вы побеспокоили меня, - я свесил ноги и уселся на край кровати. - А ради чего?
      - Я голодна.
      - Боже! - воскликнул я и взглянул на часы. - До завтрака осталось три часа, Фриц сам принесет его в вашу комнату. А вообще-то вы совсем не похожи на оголодавшую.
      - Я не могу спать и я хочу есть!
      - Ну и ешьте! Кухня на том же... - начал было я, но спохватился.
      К этому времени я уже окончательно проснулся и сообразил, что, во-первых, она все же гостья, а, во-вторых, я все же детектив. Сунув ноги в туфли и буркнув "Пошли", я направился к двери. Уже на лестнице мне пришло в голову, что не мешало бы поверх пижамы накинуть халат, но возвращаться не хотелось, да к тому же и без халата было жарко.
      - Что вам дать? - спросил я, распахивая дверцу холодильника.
      - Я просто хочу есть. Хлеб, мясо, молоко - что угодно.
      Мы достали ветчину, салями, сыр, паштет, огурцы, молоко, хлеб. Она вызвалась нарезать ветчину и, надо сказать, сделала это неплохо. Я не видел причины отказываться от такой компании, а потому охотно сел вместе с ней за стол. Еще при первой встрече я обратил внимание на ее чудесные зубы, а теперь, глядя, как она управляется с мясом, убедился, насколько надежно они ей служат.
      За едой мы вели неторопливую беседу.
      - Когда вы позвали меня, я, едва открыв глаза, сразу подумал, что либо вас потянуло ко мне в комнату, как мотылька на пламя, либо вам надо было что-то мне сообщить. Признаться, был даже несколько разочарован, когда вы заявили, что просто хотите есть. Тем не менее... - я сделал широкий жест, не забыв прихватить по пути ломтик салями.
      - Положим, я совсем не мотылек, - заметила она. - Да и вы в помятой пижаме и с всклокоченной шевелюрой вовсе не похожи на пылающий огонь. И все же вы правы: я действительно хочу кое-что вам сказать, и проголодалась я весьма кстати - это хороший предлог для разговора.
      - Пижама... К середине недели она не может быть не помятой, как ни старайся... Так что же вы хотели мне сообщить?
      Она не торопясь разжевала ломтик сыра, запила молоком и лишь после этого взглянула на меня.
      - Пожалуй, будет лучше, если вы сначала объясните мне кое-что. Ну, например, почему вы думаете, что Пампа не убивал Флойда Уиттена?
      С меня мигом слетели остатки сна, и я стал лихорадочно размышлять. Мне-то казалось, что я веду непринужденную увлекательную и даже, пожалуй, игривую беседу с хорошенькой особой, и вдруг она сразу все испортила. Я и в глаза не видел Х.Р. Лэнди и не мог сказать, похожа ли на отца моя собеседница, но ее манеры, тон, которым она задала вопрос, наконец, взгляд ее красивых глаз - все это подтверждало, что она достойное дитя человека, нажившего десять миллионов долларов.
      - Так-то вы отблагодарили меня за то, что я, пожертвовав сном, спас вас от голодной смерти! - упрекнул ее. - Если у нас и есть какие-нибудь доказательства, они находятся у мистера Вулфа, и вам надо обратиться к нему. Если никаких доказательств не существует, мои рассуждения покажутся вам пустой болтовней.
      - Как знать, попробуйте.
      - Что вы! Докучать вам? Никогда!.. Еще молока?
      - Что ж, тогда попробую объяснить я. Вирджила Пампу я изучила лучше, чем многие другие. Последние два года работала вместе с ним - вы, наверное, знаете это. Иногда он бывает настоящим тираном, да и упрямства ему не занимать, и все равно я его люблю. Я не верю, что он мог убить Флойда Уиттена, нанести ему удар ножом в спину.
      - Это что еще за новость? - нахмурился я. - Ничего не понимаю! Полицейским вы рассказывали об этом?
      - Конечно, нет. Кстати, я и вам ничего не рассказывала, если они поинтересуются, хорошо? К тому же, я высказываю свое личное мнение. Если Уиттена убил не Пампа, значит, возможно, кто-то из нас, а я-то знаю, что это не так. Если даже встать на вашу точку зрения и считать, что все мы лжем, доказать это все равно невозможно, а раз так, виновным снова оказывается Пампа, ему, выходит, и придется пострадать. Но я уже высказала свое мнение о нем... Интересно, сообщил ли он полицейским все детали, и если да, то поверили ли они ему. Мне так хочется помочь Пампе! Он говорил вам, что парадная дверь была открыта?
      - Не понимаю. Какая дверь? В нашем доме?
      Фиби кивнула.
      - За каких-нибудь полчаса я несколько раз выходила из столовой, чтобы убедиться, что мама и Вирджил еще в гостиной, и все это время парадная дверь оставалась приоткрытой. Наверное, Пампа собирался уходить и столкнулся с мамой на пороге. Она вернула его и увела в гостиную, а дверь они забыли закрыть. Да, да, так оно и было! И я, и Ева, и Джером - все мы помним, что до появления Вирджила и мамы парадная дверь была закрыта.
      - Интересно! - мне стоило больших усилий выглядеть невозмутимым. Очень интересно. Вы говорили об этом полиции?
      - Нет... До сегодняшней беседы с мистером Вулфом мне и в голову не приходило, что это важно. Но если дверь была открыта в течение получаса, кто-нибудь мог войти в дом, подняться по лестнице, убить Флойда и уйти. Догадался ли Пампа рассказать об этом? Ведь он же сам открыл дверь, а потом забыл ее закрыть. Полицейские, наверное, не поверили ему, но мне-то они поверят, если я скажу, что тоже видела дверь открытой. Как вы думаете?
      - Возможно, - кивнул я. - И тогда истина восторжествует. Пампа и все остальные окажутся вне всяких подозрений. Двое свидетелей куда лучше одного, а трое - это уже просто замечательно. Ваша мама, полагаю, тоже сможет припомнить, что дверь оставалась открытой?
      Фиби отвела взгляд и, пытаясь скрыть смущение, протянула руку за бутылкой молока, налила себе примерно треть стакана.
      Я не сердился на нее, она была слишком молода и не подготовлена ко всякого рода неожиданным вопросам детектива.
      - А знаете, я ведь и вправду сильно проголодалась, - заговорила она. Насчет мамы ничего сказать не могу, я ни о чем ее не расспрашивала - уж очень она опечалена смертью Флойда. Но, пожалуй, если я расскажу ей, что видела дверь открытой, она тоже вспомнит об этом. Мама очень наблюдательна, и память у нее прекрасная. Думаю, она обязательно вспомнит. Тогда все станет ясно. Да?
      - Ну, в какой-то мере тучи начнут рассеиваться, - согласился я. - Было бы еще лучше, если бы, выглянув дважды, вы замечали, что дверь приоткрыта, а когда выглянули в третий раз, она уже оказалась закрытой. Вот было бы потрясающе! У вас, вероятно, тоже хорошая память - почему бы вам не сказать так?
      Однако она сделала вид, что не поняла подвоха. Нет, нет, она отлично помнит, что дверь оставалась все время открытой. Больше того, она даже помнит, что подходила к ней совсем близко, когда мать, брат и Даниэль Барр поднялись наверх к Флойду Уиттену. Я решил, что было б просто нетактично оказывать на нее давление, и пока мы перемывали посуду и убирали продукты в холодильник, я заверил Фиби, что она поступила благоразумно, посвятив меня в такие подробности, что Пампе это может помочь и что я передам Вулфу хорошие новости, как только он встанет. Мы вместе поднялись наверх, она крепко пожала мне руку и мило улыбнулась. Потом я забрался в постель.
      Мне показалось, что я только на мгновение закрыл глаза, и даже рассердился на себя за то, что так и не заснул. Но когда открыл их, было уже совсем светло, часы показывали четверть десятого. Я соскочил с кровати, бросился в ванную, привел себя в порядок и помчался на кухню узнать у Фрица, встал ли Вулф. Да, он позавтракал как обычно, в восемь пятнадцать, и уединился в оранжерее. Из своей комнаты по внутреннему телефону только что звонили наши гости, и Фриц уже готовился нести им завтрак. Есть мне после ночной трапезы не хотелось: выпив апельсинового сока и чашку кофе с несколькими сухариками, я отправился в оранжерею, прыгая сразу через три ступеньки.
      Вулфа я увидел занятым изучением только что полученных новых орхидей. Как и следовало ожидать, он взглянул на меня с кислой миной, поскольку терпеть не мог, когда его беспокоили в оранжерее.
      - Извините, проспал, - небрежным тоном бросил я. - Во всем виновата Фиби. Ну и нервы же у нее! В три часа ночи пришла ко мне в комнату и критиковала мою помятую пижаму.
      - Бестактно, если это соответствует действительности, и глупо, если это было не так, - заметил Вулф, взглянув на меня.
      - Пустое! Она пришла потому, что проголодалась, я повел ее на кухню и накормил. На самом-то деле она хотела меня убедить в одной лжи. Хотите выслушать правдоподобную ложь? Здорово придумано!
      - Валяй!
      - Она предлагает выход для Пампы в обмен на выход для всей своей банды, таившейся в столовой. В течение того решающего получаса, время от времени отлучаясь на разведку в вестибюль, Фиби якобы заметила, что парадная дверь была приоткрыта. Ее мать может это подтвердить. Однако Пампе придется сказать, что, собираясь уходить из дома, он успел дойти до двери и отереть ее, но тут мамочка вернула его, и, возвращаясь в гостиную, он не закрыл дверь... Что это: ход конем, бестактность или глупость?
      Вулф наконец налюбовался на свои орхидеи, повернулся и уставился на меня. Возможно, ему показалось, что я неправильно завязал галстук, и это, видимо, не исключалось, я слишком торопился, когда одевался.
      - Как же это ты догадался использовать фамилию мисс Олвинг, чтобы добиться встречи с миссис Уиттен? - внезапно спросил он.
      - Черт возьми, надо же было что-то придумать! Я представил себе, что могут испытывать женщины, когда речь заходит о бывших любовницах их мужей, и решил, что ее фамилия не только не хуже всех других, но, возможно, даже лучше.
      - И это все?
      - Ага. Я брякнул что-нибудь лишнее?
      - Напротив. Тебе известно, где можно найти мисс Олвинг?
      Я кивнул:
      - Закупает игрушки для магазина "Медоуз"... Но мы отвлеклись. Как же с той первоклассной ложью? Мы согласны заплатить за все названную цену? После завтрака Фиби обязательно начнет приставать ко мне.
      - Посмотрим. Не к спеху. Откуда ты знаешь, что это ложь? Присаживайся. Надо тебя проинструктировать.
      ГЛАВА 9
      Отдел игрушек в огромном универсальном магазине "Медоуз", где мне пришлось побывать в четверг утром, находился на четвертом этаже, вероятно, для того, чтобы дети имели возможность всласть покататься на эскалаторах.
      Важная, невозмутимая продавщица сообщила, что мисс Олвинг занята и мне придется подождать. Я нашел свободный стул неподалеку от детских самокатов и присел. Ждать пришлось недолго, спустя некоторое время около меня остановилась какая-то женщина.
      - Мисс Олвинг? - спросил я, поднимаясь.
      - Да, я Джули Олвинг,
      Бывшей возлюбленной Флойда Уиттена, брошенной им перед женитьбой на миссис Лэнди, было лет сорок, чего она и не пыталась скрывать. Никто бы не рискнул назвать ее красавицей, но все в ней - глаза, губы, то, как она ходила и как стояла - сулило ее избраннику немало приятных сюрпризов. Она показалась мне настолько обаятельной, что я, сам того не желая, улыбнулся ей.
      - Мисс Олвинг, я Арчи Гудвин, помощник детектива Ниро Вулфа. Слышали о таком?
      - Конечно...
      Голос у нее оказался несколько тонковатым для ее комплекции.
      - Мистеру Вулфу хотелось бы встретиться с вами, и он будет очень рад, если вы найдете возможность отлучиться на часок и вместе со мной заехать к нему в контору. Ему нужно сообщить вам кое-что от имени миссис Флойд Уиттен.
      Сказав это, я даже испугался. На мгновение мне показалось, что она грохнется на пол, словно я нанес ей сильнейший удар. Я уже протянул руку, чтобы помочь ей, но она быстро оправилась.
      - Миссис... миссис Уиттен? - запинаясь переспросила она.
      - Да, вы знали ее мужа. Вам бы лучше присесть.
      Она не обратила внимания на мой совет.
      - Что ей нужно?
      - Не могу сказать. Это знает только Ниро Вулф. Она побывала у него вчера вечером, и мистер Вулф поручил мне передать вам, что он хотел бы обязательно повидать вас сегодня утром.
      - Но... Но я же на работе.
      - Понимаю. Я предупреждал его, что, возможно, вы не сумеете освободиться до закрытия магазина, но он ответил, что не может ждать.
      - О чем с ним разговаривала миссис Уиттен?
      Я покачал головой.
      - Об этом вам придется справиться у него.
      Мисс Олвинг закусила губу. Поколебавшись, она бросила мне: "Подождите здесь, пожалуйста" и ушла.
      Я присел. Прошло минут двадцать, если не больше, я уже начал подумывать, что мисс Олвинг обманула меня, когда она появилась снова, и сказала:
      - Я готова. Где находится контора мистера Вулфа?
      На мое предложение поехать вместе, она ответила, что может покинуть магазин только через служебный выход, и тогда я предложил ей встретиться на улице. Мне поручили привезти ее, я всегда неукоснительно придерживался полученных инструкций, хотя, что касается мисс Олвинг, мог лишь строить догадки, зачем она понадобилась Вулфу. Но раз уж ей отводилась какая-то важная роль в деле, необходимо было поскорее доставить ее к шефу. Потому-то я и почувствовал удовлетворение, когда мисс Олвинг пришла в условленное место всего лишь минутой позже меня.
      Пока мы ехали в такси, она ни о чем не расспрашивала, крепко сжимая в руках свою сумочку. Это вполне меня устраивало, так как я не имел ни малейшего представления, зачем везу эту женщину к нам в контору.
      Вулф запретил мне рассказывать ей, что миссис Уиттен и Фиби сейчас в нашем доме, и я вовсе не удивился бы, если, появившись в кабинете шефа вместе с Джули Олвинг, встретил бы их там. Но Вулф оказался один - он сидел в своем кресле за письменным столом и просматривал газету.
      При виде нас он встал и поклонился - неслыханная любезность по отношению к Джули, или к той роли, которую ей предстояло сыграть. В прошлом мне не раз доводилось наблюдать, что появление женщин в его кабинете вызывало у Вулфа лишь яростный взгляд и ничего больше.
      Я тут же подкатил мисс Олвинг кресло, обитое красной кожей.
      Она села, по-прежнему крепко сжимая сумочку и не сводя глаз с Вулфа. Шеф велел мне достать блокнот и ручку что я тут же и сделал. Вид человека, достающего блокнот и ручку, иногда производит впечатление.
      - Полагаю, - начал Вулф, взглянув на посетительницу, - мистер Гудвин сообщил вам, что мне необходимо переговорить с вами о миссис Уиттен?
      - Да, говорил... Хотя, нет, он сказал, что вы хотите побеседовать со мной от имени миссис Уиттен.
      Вулф небрежно махнул рукой:
      - Мистер Гудвин мог употребить такое выражение. Что касается меня, я перейду непосредственно к сути дела. Если вы поможете мне, я мог бы, думаю, устроить так, чтобы миссис Уиттен не стала возбуждать уголовное преследование.
      - Уголовное преследование? - мисс Олвинг сделала вид, что удивлена, но получилось это у нее не слишком убедительно. - Против кого?
      - Против вас, разумеется. Уж не хотите ли вы сказать, мисс Олвинг, что не имеете представления, в чем вас может обвинить миссис Уиттен?
      - Вот именно. У нее нет никаких оснований.
      - Оснований к чему?
      - Возбуждать уголовное преследование.
      - Когда вы видели ее в последний раз?
      - Я никогда не видела ее, то есть вообще никогда не встречалась с ней.
      - Когда, повторяю, вы видели ее в последний раз?
      - Н-не знаю... Давно... Несколько месяцев назад. Я видела ее раза два-три, но ни разу не разговаривала.
      - Это было несколько месяцев назад?
      - Да.
      - Вы должны ей что-нибудь?
      - Нет.
      - А она вам?
      - Нет.
      - У вас были с ней какие-нибудь дела... любые дела вообще?
      - Нет.
      - У вас есть какие-нибудь основания ждать от нее нечто хорошее или плохое, или даже опасаться ее?
      - Нет.
      - В таком случае, объясните, пожалуйста, почему, когда мистер Гудвин сообщил вам, что я хочу переговорить с вами от имени миссис Уиттен, вы сразу бросили работу и приехали сюда?
      Джули посмотрела на Вулфа, потом на меня, словно на этот вопрос должен ответить я. Убедившись, видимо, что я готов к ответу не больше, чем она сама, Джули снова перевела взгляд на Вулфа.
      - А почему бы мне и не приехать? - с вызовом спросила она, - после того, что случилось... разве мне не хочется знать, что ей от меня нужно?
      Вулф одобрительно кивнул.
      - Недурно сказано, но не наилучшим образом, - заметил он. - Боюсь, мисс Олвинг, что если вы будете придерживаться такой позиции, мне придется отказаться от расследования, и тогда вами займутся другие. Советую подумать. Не надейтесь, что в полиции поверят вам, а не миссис Уиттен, когда она расскажет, как вы набросились на нее с ножом, пытаясь убить ее.
      - Вздор! - воскликнула Джули, и снова в ее голосе прозвучали фальшивые нотки.
      - Не убедительно. Да, да, вы пытались убить ее. Я понимаю ваше нежелание признаться в этом, тем более, что вы, очевидно, рассчитываете, что миссис Уиттен вот-вот умрет. Должен вас разочаровать. Нож лишь скользнул по ребрам, ей наложили швы, и она смогла приехать сюда. Миссис Уиттен почти здорова, если не считать небольшой потери крови. Она даже не заявила в полицию о покушении на ее жизнь, не желая давать газетам повод для сенсационной шумихи, как ее пыталась убить бывшая возлюбленная ее покойного мужа. Тем не менее вам может быть предъявлено обвинение в попытке совершить предумышленное убийство.
      Вулф снова сделал небрежный жест, словно отмахиваясь от возможных возражений, и продолжал:
      - Но если вы будете откровенны со мной и согласитесь ответить на несколько вопросов, я, повторяю, гарантирую, что миссис Уиттен не станет возбуждать против вас уголовное расследование. Если бы вы добились своего, и миссис Уиттен была сейчас мертва, я бы не рассчитывал на вашу откровенность.
      Мисс Олвинг отчаянно пыталась выглядеть спокойной. Однако беда заключалась в том, что ей предстояло тут же, немедленно решить, как себя вести, а сделать это под пристальными взглядами Ниро Вулфа - дело для дилетанта невозможное.
      И все же она не сдавалась.
      - Когда это... Когда и где было совершено нападение на миссис Уиттен? спросила она.
      - Я помогу вам вспомнить, - терпеливо ответил Вулф. - Без четверти десять вчера вечером, перед ее домом, когда она выходила из машины.
      - Газеты ничего не писали. По-моему, сообщение об этом обязательно появилось бы в газетах.
      - Несомненно. Если бы газетчики что-нибудь узнали. Но они ничего не пронюхали. Понимаю, что вы просматривали газеты от корки до корки, однако, я объяснил вам, почему миссис Уиттен не обратилась в полицию.
      Мисс Олвинг все еще не могла принять определенное решение:
      - Мне кажется, вы ждете от меня слишком многого... Даже если бы я призналась в том, чего не совершала... Если бы я действительно пыталась убить миссис Уиттен, у меня нет оснований последовать вашему совету, пока я не узнаю, мертва она или, как вы утверждаете, потеряла лишь немного крови. Не так ли?
      Она была права, и Вулф это понимал. Он умолк, долго смотрел на Джули, потом повернулся ко мне и сказал:
      - Арчи, приведи сюда свидетельницу. Одну. Если другая начнет бунтовать, напомни ей то, о чем я говорил: наш разговор о мисс Олвинг должен проходить в очень узком кругу.
      Я направился наверх, в комнату для гостей, за миссис Уиттен, и поблагодарил судьбу, увидев, что Фиби не собирается бунтовать. Когда я вошел в комнату на третьем этаже, она разговаривала по телефону, а ее мать сидела у окна с газетой на коленях. Как только я сообщил миссис Уиттен, что Вулф готов к беседе с ней наедине, она сейчас же, без всякой помощи, встала с кресла. Фиби же, закончив разговор по телефону, на это никак не отреагировала, но не замедлила спросить, с какими новостями я пожаловал. Ответив, что "новости" она скоро услышит - вероятнее всего, от самого Вулфа, я проводил миссис Уиттен к лифту и доставил ее в кабинет своего шефа.
      Ни за что бы я не согласился пропустить этот момент, когда миссис Уиттен предстанет перед Джули Олвинг! На лице мисс Олвинг появилось сначала самое обычное удивление, быстро сменившееся откровенной ненавистью. Что касается миссис Уиттен, то, стоя рядом с ней, я мог видеть лишь ее профиль: она буквально застыла на месте, неподвижная, как статуя.
      - Вот и моя свидетельница, мисс Олвинг, - объявил Вулф, - полагаю, вы не знакомы. В таком случае, представляю обеих: миссис Уиттен - мисс Олвинг.
      Миссис Уиттен пошевелилась, и у меня мелькнула мысль, что она собирается уйти, но, оказалось, ей лишь потребовалось опереться на меня. Я взял ее под руку и усадил в кресло, обитое желтой кожей и не такое удобное, как то, в котором сидела Джули. Сам я уселся за свой письменный стол и вооружился блокнотом и ручкой.
      - Вы уж извините, если в связи с вашим совместным присутствием у нас возникает довольно своеобразная ситуация, - заговорил Вулф. - Однако мисс Олвинг не оставила мне иного выбора, - он перевел взгляд на миссис Уиттен. У меня небольшое затруднение с мисс Олвинг. Я просил ее рассказать некоторые подробности, связанные со вчерашним покушением на вас, однако, она уклонилась, в чем я вовсе ее не обвиняю, поскольку не знала, серьезно ли вы пострадали. Единственный выход из положения - дать ей возможность убедиться в этом самой.
      - Как вы узнали, что это была она? - холодно осведомилась миссис Уиттен.
      - Очень просто. Скоро я объясню вам это. Но сначала давайте договоримся вот о чем. Я понимаю ваше желание избежать сплетен и солидарен с вами, но здесь, в узком кругу, я ожидаю от вас полной откровенности. Вы действительно уверены, что тогда ночью узнали ее?
      - Безусловно.
      - И у вас нет никаких сомнений?
      - Нет и нет. В момент удара я обернулась и увидела ее лицо, а в следующее мгновение она отскочила и бросилась бежать. Она что-то крикнула мне.
      - Что именно?
      - Точно не помню, но что-то вроде: "Я и тебя убью!" Так мне показалось. Правда, позже я решила, что ослышалась, я ведь считала, что мужа убил Пампа, а о ней и не думала. Сейчас, после того, как моя дочь вспомнила о незапертой двери, я вполне допускаю, что правильно запомнила слова этой особы.
      - Ложь! - крикнула мисс Олвинг, адресуясь не к миссис Уиттен, а к Вулфу. - Не говорила я так! Я сказала: "Ты убила его, а я убью тебя!" Сожалею, что не сумела сделать это... О, как я сожалею!
      - Вы едва не достигли своей цели, - проворчал Вулф. - Ну, вот вы обе и разговорились. А теперь, пожалуйста, забудьте на время друг о друге, насколько это возможно, и послушайте меня, коль скоро нам предстоит всем вместе разобраться в этом деле, попытаюсь объяснить, как я пришел к своим выводам.
      ГЛАВА 10
      В эту минуту из прихожей донесся звонок. По заведенному у нас распорядку открывать посетителям надлежало Фрицу, но сейчас было важно избежать лишних свидетелей и всяких помех, поэтому, выскочив из кабинета и прикрыв за собой дверь, я сам помчался к двери.