У стен стояли горящие урны. Там были стулья, сделанные из того же камня, что и покрытия колонн у озера. Их поверхность сияла тысячами огоньков.
      С одной стороны был пласт гранита, покрытый шкурами зверей, сухими, толстыми и мягкими. Стены были из толстого гранита, высотой полтора метра, с вделанным в них золотом.
      Гарри прошел на середину комнаты и стоял, осматриваясь. Я повернулся к двери и посмотрел в проход в обоих направлениях, наш инка исчез.
      - Мы друзья семьи, - с усмешкой сказал Гарри.
      - Конечно, спасибо Дезире.
      - К дьяволу! Что она имела в виду? Это еще одна ее шутка? Я не могу поверить, что она могла...
      - Приговорить нас к смерти? Ну... кто знает? Да, это могла быть одна из ее шуток, - солгал я.
      Так как, конечно, Гарри не знал, почему Дезире хотела отомстить мне, и мне не следовало ему говорить.
      Мы проговорили с час или больше того, в то же время осматривая комнату с большим любопытством.
      Золото приводило нас в восторг. Принесли они его из Хуануко или нашли здесь?
      Я рассмотрел небольшие пластины, которыми были выложены столы и сиденья, но не понял ничего. Они напоминали угольную формацию, взятую из кварца, но сияли в сто раз ярче, как драгоценные камни.
      Шкуры, которые лежали на гранитных сиденьях, были тоже неизвестного происхождения. Они были удивительно толстыми и очень мягкими.
      Мы развлекались тем, что пытались вытащить одну из золотых пластин из стены, когда за спиной услышали звук.
      Мы повернулись и увидели Дезире.
      Она стояла у входа, улыбаясь, как будто поймала нас за тем, что мы рассматривали принадлежности на туалетном столике в ее будуаре. Она была в той же одежде, в которой сидела на троне, а ее волосы падали на плечи и достигали колен. Ее плечи и руки были изумительно белыми, но, может быть, это казалось из-за контраста.
      Гарри одним прыжком оказался около нее. В следующее мгновение его руки обнимали ее. Она хотела увернуться от объятий, но дала ему поцеловать себя в губы. Потом уклонилась и подошла ко мне, вытянув руки в каком-то сомнении.
      Было не время для неприязни, и я взял ее руки в свои, наклонился и коснулся губами ее пальцев.
      - Королевский визит! - сказал я с улыбкой. - Это честь, ваше величество.
      - Сомнительная, - сказала Дезире. - Первое, мой друг, я хочу вас поздравить с тем, что вы сделали все как нужно. Это был мужской поступок!
      - Но ты! - закричал Гарри. - Зачем, скажи, пожалуйста, ты играла с черной веревкой? Это был старый трюк. Ты доставила нам очень неприятные минуты.
      Дезире быстро взглянула на меня. Она была удивлена, что Гарри не знал, что произошло между нами тем вечером в лагере в горах. Но ее незачем было винить, так как ее удивление происходило из глубокого знания мужчин.
      - Я начинаю понимать вас, Пол, - сказал она, смотря мне в глаза.
      - В чем дело? - спросил Гарри, смотря то на меня, то на нее. - Ради бога, не говорите загадками. Что это значит?
      Но Дезире дала знак замолчать, положив пальцы ему на губы. Они сидели рядом на гранитной скамье.
      Я стоял перед ними, а в моей памяти была картина того утра в горах в Колорадо-Спрингс, когда мы с Дезире сцепились впервые.
      Мы разговаривали. Вернее, Гарри и Дезире разговаривали, а я слушал. Сначала он настоял, чтобы она рассказала, что с ней случилось после того, как она побежала в чертову пещеру, и она с удовольствием, так как ей не с кем было поговорить очень долго, рассказала, и она была женщиной. Гарри был благодарным слушателем.
      Ее история оказалась похожа на нашу. Она тоже упала в невидимую пропасть и в поток внизу.
      Она была уверена, что поток нес ее с четверть часа, а потом выбросил на скалу. Это было явно раньше того места, где располагалось озеро и где мы с Гарри нашлись, а нас поток нес не меньше часа.
      На выступе скалы ее нашли наши волосатые друзья, которые подняли ее на спины и несли много часов. Я помню, что мы с Гарри вспомнили о них и вздрогнули, а Дезире рассказывала, в каком ужасе она была и о своей попытке к бегству.
      Инки обращались с ней не жестоко, считая ее ценностью. Они несли ее аккуратно, как могли, но совершенно отказывались разрешить ей идти. Постоянно они давали ей отдохнуть, поили и кормили.
      - Сушеной рыбой? - с надеждой спросил я.
      Дезире кивнула с жуткой гримасой, и Гарри расхохотался.
      Потом пришла очередь рассказать о ее авторитете.
      Ее принесли к королю, и она стала предметом большого любопытства. Легко понять, что ее красота и белизна кожи пробудили в нем сильнейшее восхищение. Он оказывал ей большое уважение. А она играла роль богини, показывая самое большое презрение к его благосклонности и его персоне.
      Здесь ее рассказ стал уклончивым и расплывчатым.
      И когда на нее налегали с вопросами, она избегала их.
      Она объявила, что ничего не случилось, ее кормили и обласкивали, ее не оскорбляли и не проявляли пренебрежения.
      - Это очень плохо, - сказал я с улыбкой. - Значит, я ошибся, сказав "ваше величество"?
      - Фу! - сказала Дезире. - Это не остроумно. Мне было интересно, но сейчас уже скучно. И...
      - Что?
      - Я... не знаю. Они мои. Если понимаете, что я имею в виду. Если вы меня спросите... а я вижу вопрос у вас в глазах, друг мой Пол, я довольна. Если я навсегда отрезана от мира, пусть будет так. Да, они непривлекательны, но они сильны. И боготворят меня.
      - Дезире! - закричал Гарри в изумлении, я сам был ошарашен.
      - Почему нет? - спросила она. - Они мужчины.
      Кроме того, мы не можем вернуться. Со всем вашим умом, месье Пол, как вы найдете солнечный свет? Остаться - это необходимость, мы должны взять все из этого, и я повторю, я довольна.
      - Это жутко, - сказал Гарри, резко поворачиваясь к ней. - Довольна? Ничего подобного. Вот что я скажу тебе... Пол и я найдем выход, и ты идешь с нами.
      Вместо ответа, Дезире рассмеялась, смехом, который просто говорил: "Я сама по себе и никому не подчиняюсь".
      Это была одна из самых любимых карт этой красивой женщины, и самой сильной. Она победила Гарри.
      Он долго смотрел на нее в молчании, а глаза его приняли выражение, которое нельзя видеть другим мужчинам. Это было предательство мужского пола и триумф женщины.
      Вдруг он упал на колени перед ней и схватил ее руку. Она попыталась уклониться от него, он обнял ее за талию.
      - Ты меня не любишь, Дезире? - закричал он, ища губами ее рот.
      Дезире перестала сопротивляться.
      В этот момент я услышал звук, очень слабый звук у себя за спиной.
      Я повернулся.
      Король инков стоял в проходе, глядя на любовников горящими глазами.
      Глава 11
      ВИЗИТ КОРОЛЯ
      Если бы это не было так опасно, я бы рассмеялся во весь голос, видя то, что я прочел в глазах короля. И было ли это крайне смешным? Дезире Ле Мир вызывала его интерес, притом что за ней охотились все великие и могущественные господа Европы. А в глазах было именно это.
      Я пропел срочное предупреждение, - но было уже поздно: глаза короля уставились на Дезире. Она оттолкнула Гарри, и тот, раздраженный, вскочил, потом, обратив внимание на выражение ее лица, все понял, резко повернулся и выругался, так как тоже увидел нарушителя покоя. Я не знаю, насколько напряженной была ситуация, если не брать во внимание утверждения Дезире. По его глазам было видно все, в них была ревность, а когда сильные мира сего ревнуют, это опасно.
      Но Дезире достойно встретила ситуацию. Она осталась сидеть на гранитной скамье не двигаясь, и, когда она взглянула на нас с холодным спокойствием, в ее глазах не было ни капли смущения. Но, зная ее, я видел, как мысли молниеносно сменяли друг друга в ее голове. Ее взгляд перешел на фигуру в дверях, и, приказывающим движением, воистину королевским по простоте, она протянула руку королю инков и согнула ее в кисти.
      Как послушная, тренированная обезьяна, он проскакал разделяющее их пространство, схватил ее мягкую белую руку своей громадной лапой и коснулся губами ее пальцев.
      И это все, но оно могло сказать о многом тем, кто знал предысторию. Я помню, мне пришла на ум история о Дезире в Париже. Герцог Беллармин, впоследствии регент Англии, однажды пришел к ней в шикарную квартиру на улице Жонтер, конечно обставленную им самим, и застал это небесное божество развлекающимся с неким Жюлем Шаво, молодым и красивым поэтом. Он начал зло упрекать ее и поносить.
      "Месье, - сказала Дезире с видом разгневанной королевы, после того как он закончил, - вы меня утомляете. Малыш Шаво развлекает меня. И вы знаете, я никогда не отказываюсь от того, что считаю необходимым в развлечениях, и именно сейчас вы очень скучны".
      И благородный герцог, побежденный огненным взглядом и этими ужасными словами, распрощался, расшаркавшись, после того как получил благосклонное разрешение зайти на следующий день.
      Вкратце: Дезире была неотразимой, покорение короля инков стало всего лишь еще одним триумфом, и не самым выдающимся.
      Я перевел взгляд на Гарри и увидел новую опасность. Он смотрел на инка глазами, в которых бушевало пламя, и подозрение было готово перерасти в уверенность.
      Я сказал ему:
      - Гарри! Держись!
      Он взглянул на меня, издал короткий смешок и кивнул.
      Потом раздался голос Дезире, она тихо предупредила:
      - На колени!
      Всем было ясно, что она сказала и кому.
      Король повернулся к нам и стал внимательно нас рассматривать, глаза его были полуприкрыты, и в них нельзя было ничего прочесть. Мы с Гарри переглянулись, продолжая стоять.
      Потом снова раздался голос Дезире:
      - Гарри! Если ты меня любишь!
      Прозвучало это как обращение к ребенку, но любовь всегда юна. В то же мгновение Гарри упал на колени, лицом к королю, я сделал то же, удивляясь себе.
      До сих пор я не знаю, какая сила заставила меня сделать это. Может быть, могущество Дезире?
      Примерно минуту мы не двигались, а король стоял и смотрел на нас, и мне казалось, он в чем-то сомневался.
      Затем он медленно, королевской походкой, которая не сочеталась с его неловкостью, прошел к выходу и исчез в коридоре.
      Мы с Гарри посмотрели друг на друга, стоя на коленях, как два небесных ангела, и вдруг расхохотались. Но в нашем смехе была и злость. Я повернулся к Дезире:
      - Ради всего святого, неужели это было необходимо?
      - Вам это очень хорошо удалось, - сказала она с улыбкой.
      - Это хорошо, но я не собираюсь делать это снова. Гарри, ради меня, скажи что-нибудь благоразумное. Что, ты думаешь, сделал бы попрошайка?
      - Ничего, - сказала Дезире, пожимая плечами. - Его надо успокоить. Я должна идти. Интересно, известно ли вам, что вы остановились в королевских апартаментах? Комната его величества - по коридору налево. Моя - направо, и он, видимо, все крушит в данный момент.
      Она встала с гранитной скамьи и прошла к двери.
      - Оревуар, месье. Увидимся позже.
      Нам с Гарри, оставленным вдвоем, было о чем подумать и поговорить, но прошло целых десять минут перед тем, как мы заговорили. Я сидел на одном из каменных сидений, думая о том, как все это закончится, о визите короля и его открытии.
      Гарри ходил по комнате с опущенной головой. Вдруг он сказал:
      - Пол, я должен точно знать, какие у нас шансы выбраться отсюда.
      - Почему... - Я засомневался. - Гарри, я не знаю.
      - Но ты думал об этом и что-то обо всем этом знаешь. Что ты думаешь?
      - Ну, я думаю, шансы невелики.
      - Невелики?
      Только если чудо. Вообще, есть два варианта.
      Первый - и я говорил об этом раньше - мы можем найти подземный поток, который отнесет нас к западному склону.
      - Это невозможно, по крайней мере для Дезире. А второй?
      - Сама природа. Она играет странные шутки в Андах. Она может перевернуть гору, и тогда мы окажемся на вершине. Серьезно, здесь возможно все. Сдвиги массивных пластов скал здесь обычное дело. Поэтому может открыться проход к одному из нижних пиков.
      Мы окружены слоями известняка, гранита и кварца, которые очень отличаются по твердости и крепости.
      Как только один из слоев перестает поддерживать другой, что-то случается.
      - Но это случается раз в сто лет.
      - Или никогда, - согласился я.
      И снова повисла тишина.
      Гарри стоял и пристально смотрел на одну из горящих урн, погруженный в мысли - понятно какого свойства. Я не решился отвлекать его, и вскоре он снова заговорил:
      - Как ты считаешь, что этот мерзкий дьявол будет делать - что он понял?
      Я улыбнулся:
      - Ничего.
      - Но если будет? Мы беспомощны.
      - Доверься Дезире. Правда, она даже не может поговорить с ним, но ей что-нибудь удастся. Ты же видел, что только что произошло.
      - Но это существо всего-навсего упертое животное.
      Он способен на все. Я тебе говорю, мы должны увести ее отсюда.
      - Чтобы умереть с голоду?
      - Мы тоже в опасности. А с голоду не помрем, мы можем взять много их проклятой рыбы, ее хватит на сто лет. А что точно, так это то, что мы никогда не вернемся в Нью-Йорк, если будем здесь лежать и ждать неизвестно чего, а подавно и того, что гора перевернется.
      - Что ты предлагаешь делать?
      - Убираться. Забрать Дезире от этого животного.
      Если бы у нас были ножи!
      - Куда бы мы пошли?
      В этом вопросе было все. Можно было забрать Дезире, но что потом? Мы по опыту знали, что такое безнадежно бродить в темноте этих безлюдных пещер, без воды и пищи, и зависеть от Провидения. Ни один из нас не брался это повторить, тем более с женщиной, о которой надо заботиться.
      Но что мы могли сделать?
      Мы решили ждать и пока копить еду и, возможно, запастись оружием.
      Стоит сказать, что инки, как мы заметили, никогда не носили оружия. Это, возможно, было результатом их полной изоляции и отсутствия врагов.
      Что касается еды, вскоре последовал сюрприз.
      Прошел примерно час, как ушла Дезире, появился королевский посланник я так стал называть его - с посудой на огромном подносе.
      Первое, что надо сказать, - посуда была из чистого золота. Гарри уставился на все это в полном изумлении.
      В это время посуду выставили на один из каменных столов. Мы попробовали поднять один из пустых подносов и поняли, почему посланнику потребовалось четыре помощника.
      Стол был великолепный, по правде говоря, и не было ни малейшего сомнения, что все это золото из Хуануко - выкуп, потребованный Писарро за жизнь Атахуальпы.
      Но то, что нам подали, было во сто крат лучше посуды. Это была, конечно, не лучшая французская кухня, но для нас еда казалась запредельно вкусной.
      Там было большое плоское блюдо. Гарри, переполненный надеждой, поднял с него крышку, но в следующее мгновение его лицо исказилось.
      - Наша старая знакомая, вяленая рыба, - грустно провозгласил он.
      Потом я попытал удачу, и мне повезло больше.
      Первым я открыл блюдо с тушеным мясом, от него шел пар! Точнее, это была рыба, но она была горяченной. Потом я обнаружил интересный ломкий хлеб, как я его назвал, из икры какой-то рыбы. Там также был великолепный рыбный суп, тоже горячий и очень вкусный. За четыре сотни лет, совершенствуясь, королевские повара научились готовить рыбу в самых разнообразных видах.
      - Лучше и быть не может, - сказал Гарри, угощаясь тушеной рыбой. - Мы можем съесть все это и спрятать воблу. Ее хватит на целую армию.
      - А я видел кое-что, из чего мы можем сделать оружие.
      После того как мы съели наш "хлеб", я спрятал большое блюдо под гранитной скамьей, и слуги не заметили его отсутствия, когда уносили посуду. Так что пока все шло хорошо.
      Спустя пару часов Дезире снова посетила нас. Она была в самом веселом настроении, я с любопытством разглядывал ее, сидя в углу. Они с Гарри сидели вместе, болтая обо всем на свете, как будто были в Париже в ее будуаре.
      Неужели она действительно была довольна? Какой воображаемой пищей они кормили ее тщеславие? Или она просто следовала девизу французского философа?
      Гарри попросил посмотреть комнату, где она жила.
      Она ему отказала, сказав, что. если их там увидят, будет катастрофа. Гарри сдвинул брови, я видел, как он пытается сдержать гнев. Потом Дезире увела его от этой темы, и вскоре они снова смеялись.
      Прошло сорок восемь часов. В этой вечной темноте не было света дня. К нам никто не приходил, кроме Дезире и слуг. Однажды появился посланец с горстью цветных веревочек. Я понял, что нас приглашали на какую-то религиозную церемонию в большой пещере. Но я посчитал, что Гарри не следовало встречаться с королем, и вежливо отказался.
      В жизни с цветными веревочками легко обращаться, и метод очень прост. Я развязал два узелка на белой - как знак утверждения - и завязал два на черной - знак отрицания. Потом на желтой - знак Сына Солнца и поклонения ему - еще два узелка. Я дал понять, что наш отказ не означает пренебрежения к их божеству.
      К которому, кстати говоря, у нас не было ни малейшего интереса.
      Они являлись потомками людей Манко-Капаки, который был сыном величайшей державы. Они до сих пор поклонялись Солнцу, хоть и не видели его света уже четыре века.
      Покинутые богом, они не забывали о нем, что может служить примером последователям других "цивилизованных" религий. Так велика может быть вера.
      Но вернемся к происходящему.
      Как я сказал, я не хотел встречи Гарри с королем, и последующие события подтвердили, что это решение было правильным. Гарри вел себя довольно странно, я не мог даже намекнуть ему о короле: он терял контроль.
      Теперь, оглядываясь назад, я не удивляюсь, так как наше бедственное положение и безысходность ситуации, а также упрямство Дезире сыграли свою роль. Его нервы пошатнулись. Но тогда я смотрел на него как на бездумного дурака и так ему и сказал, пытаясь взять огонь на себя. Он не обратил на меня никакого внимания.
      Нас оставили совершенно одних. В определенное время нам приносили еду, и через неделю у нас уже был большой запас сушеной рыбы и, кроме того, шесть золотых подносов, а потом еще больше.
      Как-то двое инков, которые были нашими личными слугами, а мы их стали вскоре узнавать, пришли обслуживать нас. Пол был вымыт, в урны залили масло, и кожаная накидка на гранитной скамье была сменена. Казалось, у инков не отнять еще одну веру - веру в чистоту.
      Когда мне удалось, путем размашистых и экспрессивных жестов, донести до нашего слуги мысль о том, что нам нужно помыться, он отвел нас по коридору к холодному ручью.
      Там мы почистили одежду, не упуская такую возможность. Одежда уже нуждалась в починке.
      Я исследовал урны, которые давали нам свет. Они были прекрасной формы и сделаны из золота. Их, видимо, принесли беженцы из Хуануко, так же как и цветные веревочки и другие вещи, которые мы видели, включая золотую утварь.
      Масло в урнах было неизвестного происхождения.
      Фитилей не было, а по краю каждой урны шло каменное кольцо, которое создавало отверстие в диаметре пять сантиметров. Из него вырывалось пламя на полметра.
      Дыма не было или было совсем немного, что трудно объяснить, так как в таком маленьком пространстве газ просто не мог образоваться. И само масло казалось мне странным.
      Как я сказал, у меня было шесть золотых подносов, я прятал по одному каждый раз. Все вместе они весили около десяти килограммов. Они были небольшими и достаточно тонкими, и я знал, для чего они пригодятся. Я объяснил Гарри, в чем дело, и мы принялись за работу.
      Для начала под каким-то предлогом мы взяли у слуги гранитный сосуд, чтобы плавить золото. Потом мы нашли пластину известняка сбоку одного из сидений. Нам повезло, известняк был мягким. Инки вставляли в него кристальные призмы. Мы достали с десяток этих пластин и, пользуясь ими как резцами, а небольшими кусками гранита как молотками, стали работать.
      Работа шла медленно, но в конце концов нам удалось выдолбить паз на поверхности известняка длиной около тридцати сантиметров и глубиной пять сантиметров. Этот паз стал нашей матрицей.
      Настало время плавить золото. Мы взяли четыре урны, поставили их на пол рядом друг с другом и на четыре каменных блока, взятые от сидений, поставили свой гранитный сосуд, прямо над пламенем. И положили подносы в сосуд.
      Но через несколько часов мы поняли, что тепла не хватает, возможно, стенки сосуда были слишком толстыми. И снова мы взялись за работу с нашими импровизированными резцами и молотками, сдалбливая слои с сосуда. Это было труднее и заняло много времени.
      В конце концов, исчерпав весь свой словарь ругательств и устав от их повторений, с побитыми и кровоточащими руками, мы снова устроили нашу печку и сели ждать. Мы подождали, пока унесли посуду после обеда. Теперь было ясно, что несколько часов мы будем одни.
      Наконец-то золото расплавилось, медленно, но верно. Мы сняли толстую шкуру со скамьи, взявшись с обоих концов, подняли сосуд и вылили содержимое в матрицу. Через час в ней лежал брусок в форме полуцилиндра. Мы вынули его и залили оставшееся золото.
      Казалось, все это не стоило нашего труда. Но по крайней мере, Гарри был чем-то занят, кроме своих любовных страданий. И все-таки у нас было два тяжелых, удобных в обращении бруска, лучшее оружие, которое мы могли пожелать.
      Только мы замели следы нашей работы и спрятали бруски желтого металла в углу помещения, как из коридора раздался звук шагов.
      Гарри быстро взглянул на меня. Я встал между ним и дверью. Но вошла Дезире. Она вошла в спешке и направилась к дальней стене, потом повернулась лицом к двери. Ее щеки пылали, глаза метали искры, а грудь вздымалась. Ни я, ни она не успели сказать и слова, как Гарри подбежал к ней и схватил за руку.
      - Что он теперь выкинул? - сказал он таким нервным голосом, что вопрос было трудно разобрать.
      - Я... не знаю, - сказала Дезире, не отводя глаз от двери. - Пусти, Гарри, дай мне сесть. Пол! Я боюсь!
      - За нас? - спросил я.
      - Да - и за вас тоже. Он - животное! Но он человек все же. А вы - я была права - вы должны были идти в Пещеру Солнца, когда он этого требовал.
      - Но это было просто приглашение. Разве нельзя отказаться от приглашения? - запротестовал я.
      - Но, мой дорогой Пол, это существо - король, его приглашения все равно что приказы.
      - Мы были заняты, и мы уже видели Пещеру Солнца.
      - Все-таки это было ошибкой, и, я думаю, вам придется за это расплачиваться. Уже несколько часов идут какие-то непонятные приготовления. Король был в моей комнате, а посланники и охранники постоянно прибывают, каждый с цветными веревочками, как вы их называете.
      - Вы видели цветные веревочки?
      - Да.
      - Была среди них красная, висящая отдельно, с узлом на каждом конце?
      - Да, у всех, - сказала Дезире, ни секунды не сомневаясь.
      - Значит, Гарри и я, - стало понятно мне. - Но сообщение! Помните вы хоть какое-нибудь?
      Она попыталась вспомнить, но безуспешно. И это не удивило бы ни одного человека, который видел коллекцию веревочек в музее в Лиме.
      Вмешался Гарри:
      - Что-то еще случилось, Дезире. Ни одна связка веревок со смешными узелками не введет тебя в такое состояние. Что произошло?
      - Ничего, ничего, Гарри.
      - А я говорю, произошло. И я должен знать. И если это то, что я думаю, нам надо убираться отсюда сейчас же.
      - Но мы не сможем!
      - Мы сможем! У нас провизии на несколько недель. И еще вот что, - он побежал к углу, где мы спрятали золотые бруски, и вернулся с ними в руках, - с этим мы пробьем себе путь. Скажи мне! по На лице Дезире блуждала странная улыбка.
      - И ты будешь сражаться за меня, Гарри, - сказала она наполовину задумчиво, наполовину непонятно как.
      Потом тихим и четким голосом она сказала: - Уже слишком поздно. Я принадлежу королю.
      Она лгала - я видел это по ее глазам. Возможно, она хотела, чтобы Гарри не сходил с ума, успокоить его тем, что больше нет нужды бороться за то, что ему больше не принадлежит, но она в нем ошиблась.
      Гарри все читал по ее глазам - он слышал, что она сказала. Он медленно отступил назад, его лицо мертвенно побледнело, глаза уперлись в ее глаза, взгляд был такой, что я отвернулся. Вся его душа была на ладони - он так любил эту женщину, - я не мог этого вынести!
      А через секунду не смогла этого вынести и Дезире.
      Она сделала шаг ему навстречу, протянула к нему руки и закричала:
      - Гарри! Нет! Я солгала, Гарри! Нет-нет!
      И они уставились друг на друга, а я на Дезире. Так мы не видели, что вошел человек, пока он не пересек комнату и не встал передо мной. Это был король инков.
      Я, не думая, прыгнул на Гарри и обхватил его руками, отталкивая его в другой конец комнаты.
      Из-за неожиданности он совсем не сопротивлялся.
      Я заметил, что бруски все еще были в его руках.
      Несколько мгновений король сердито смотрел на нас, потом повернулся к ней. Она стояла выпрямившись, глаза горели. Король подошел, с большим достоинством она протянула ему руку. Секунду он смотрел на нее, потом жутко зарычал и, отбросив руку в сторону, шагнул вперед и схватил ее за горло.
      Раздался сдавленный крик Дезире, неистовый вопль Гарри, и в следующее мгновение он вывернулся из-под моей руки, уронив бруски у моих ног.
      Еще мгновение - и он был на другом конце комнаты, один удар кулаком и король инков без чувств лежал на полу.
      Глава 12
      У ДВЕРИ
      Дезире отпрянула к стене, закрыв лицо руками. Гарри стоял над простертым телом короля, тяжело дыша и вне себя от гнева.
      Что касается меня, я не думал о том, что произошло, - опасность ситуации занимала весь мой ум, подталкивая меня к действиям.
      Я подбежал к фигуре на полу и наклонился над ней.
      Он не двигался - глаза были закрыты. Велев Гарри следить за коридором, я быстро порвал свой шерстяной пиджак на полосы - пальцы были стальными - и туго скрутил кисти и лодыжки индейца сзади.
      Потом я засунул ему кляп в рот, считая это очень благоразумным. В следующее мгновение я уже тащил его в угол, положил его за гранитную скамью и накрыл шкурой.
      Потом я повернулся к Гарри:
      - Там все спокойно?
      - Да, - откликнулся он от двери.
      - Тогда быстро сюда! Доставайте бруски и жратву.
      Сюда, Дезире! Не можем терять ни секунды.
      - Но, Пол, - начала она; потом, поняв, что ей ничего не остается, как помочь Гарри, подбежала к нему и стала собирать узлы с провизией.
      Еды было больше, чем мы могли унести. Мы с Гарри взяли каждый по узлу под мышку одной руки и бруски в другую руку. Дезире попыталась взять два узла, но они были слишком тяжелыми, и ей пришлось один бросить.
      Мы все быстро взглянули на неподвижную груду на полу и отправились в путь. Гарри шел впереди, Дезире посередине, а я замыкал.
      Но все это было совсем не легко. Только мы подошли к двери, раздался грохочущий и скрежещущий звук откуда-то сверху. И к нашим ногам упал огромный кусок гранита, земля сотряслась.
      Ошеломленные, мы стояли с одной мыслью - коварство инков было нам не по зубам. Мы с Гарри побежали вперед и через секунду были в полном отчаянии - проход был полностью закрыт этим громадным куском скалы, это был непроходимый занавес, весящий несколько тонн, и нигде не было и просвета. Мы были заточены без всякой надежды на выход оттуда.
      Мы стояли пораженные; Дезире не двигалась, но пристально смотрела на то место, где был проход, с дурацким удивлением на лице. Это была одна из тех катастроф, которые лишают нас на мгновение способности думать и даже сознавать.
      Потом Гарри тихо сказал:
      - Все, это конец.
      И Дезире повернулась ко мне и спокойно произнесла:
      - Они за нами наблюдали. А мы, дураки, не знали.
      - Невозможно! - воскликнул Гарри; но я согласился с Дезире. И хотя я не видел нигде никаких отверстий, я был уверен, что инки за нами следили.
      Мы были в отчаянном положении. Инки знали каждое наше движение, мы были окружены камнем со всех сторон, и ко всему этому - десять тысяч разозленных животных готовы были разорвать нас на кусочки. На что можно было надеяться?
      Потом мой взгляд, блуждая, остановился на груде в углу. Там лежало единственное наше преимущество - король инков собственной персоной. Но как мы могли использовать его?
      Дезире проговорила в отчаянии:
      - Нам конец.
      Гарри подошел к ней и обнял.
      - Я благодарю Бога за то, что ты с нами. - Потом он повернулся ко мне: - Я уверен, это все к лучшему, Пол. У нас все равно не было шансов; теперь можно в этом признаться. И лучше умереть здесь, всем вместе, чем как-то по-другому.
      Я улыбнулся на его философские мысли, зная, откуда он их взял. Они не просто родились в его голове, их источником были руки Дезире. Но это было правдой.
      Мы сидели молча. Обсуждать было нечего, объяснений и понимания было не нужно. Я думаю, что не отчаяние не давало нам заговорить, а то, что мы тупо осознавали тот факт, что, раз нет ни малейшей надежды, слова не нужны, больше того - они были бы издевательством.
      В конце концов я подошел к нему и снял шкуру, накрывавшую этого Сына Солнца. Он уже пришел в себя; его маленькие глазки уперлись в меня с такой ненавистью, что я бы ужаснулся, если бы он не был таким беспомощным. Я повернулся к Гарри:
      - Что мы будем с ним делать?
      - О господи! Я совсем забыл! - воскликнул он. - Пол, может быть, мы могли бы сказать ему... - Он осекся, посмотрев на проход; потом добавил: Нет, это невозможно.
      - Я уверен, что возможно, - возразил я. - Если инки смогли опустить камень, они могут и поднять его. Как - известно одному богу; но это точно. Думаете, они дадут их драгоценному королю помереть с голоду?
      - Так король может нас спасти!
      - И как?
      - Наши жизни за его. Мы не будем давать ему есть, и, если они за нами подсматривают, им придется пойти на переговоры. Можно вести переговоры с помощью цветных веревочек и сказать им, что, если они не дадут нам свободу, он умрет. Они должны появиться с минуты на минуту, поскольку преклоняются перед ним.
      - Ну, они пообещают, - согласился я. - Но сдержат ли они обещание?