Представьте, что эта радость помножена на тысячу раз, и вы поймете то чувство, которое овладело мной, когда я смотрел на Танец Солнца.
      Я сразу узнал его. Я никогда не видел его, но его мне описывала красивая известная женщина, когда я сидел на палубе яхты в Кальяо.
      Она обещала, что когда-нибудь станцует его для меня.
      Я посмотрел на Гарри, который стоял рядом со мной и смотрел на это, как и я. Его глаза были широко раскрыты, он уставился на качающуюся фигуру в полном потрясении.
      Он снял руку с моего плеча и стоял выпрямившись, и я увидел, как свет узнавания и надежды, глубокой радости заполнил его глаза и разошелся по лицу. Потом я понял, какая была опасность, и попытался положить руку ему на плечо, но он вывернулся в диком нетерпении. Он прыгнул вперед как молния, у меня вырвался крик, и Гарри бросился прямо в круг пламенного света.
      Я прыгнул за ним, но слишком поздно. Он остановился на краю озера, и, вытянув руки к танцовщице на колонне, закричал голосом, которым наполнилась вся пещера:
      - Дезире! Дезире! Дезире!
      Глава 9
      НА СУДЕ
      Я не знаю, что ожидал от истерических воплей Гарри: суматоху, смятение, немедленную смерть; но ничего подобного не последовало.
      Я добежал до него и встал с ним на краю озера, где он остановился. Дезире Ле Мир резко остановилась и в напряжении стояла у самого края колонны, смотря на нас. Она была вся выпрямлена, ее тело было хорошо видно на фоне черных стен. Потом она медленно отошла назад, не отводя от нас глаз.
      Внезапно она исчезла из поля нашего зрения.
      Мы стояли, не двигаясь, я не знаю, как долго. Потом я повернулся и увидел опасность. Время пришло.
      Инки, я уже был уверен, кто они, сошли со своих сидений из гранита и приближались к краю озера. Не было ни звука, ни голосовой команды, ни трубы. Они двигались как по команде одного импульса, одного мозга.
      Мы были совершенно беспомощны, их были тысячи. Для нас хватило бы и пары их, так мы были истощены и слабы.
      Я посмотрел на Гарри. На нем уже отразился его резкий скачок, он стоял качаясь и упал бы, если бы я не поддержал его. Мы стояли и ждали.
      И тут, впервые, я увидел заправителя всего этого.
      Инки остановились и стояли без движения. Вдруг они упали на колени и протянули вперед руки - я думал, к нам. Но что-то подсказало мне правду. Я резко развернулся и увидел предмет их поклонения.
      Встроенный в гранитную стену, в десяти метрах над землей, возвышался альков. С каждой стороны от него, на выступе, стояло по урне, похожей на те, что были на колоннах, но только меньше, из них вырывалось пламя.
      На полу алькова стоял массивный стул или трон, казалось состоявший из огня, так он сверкал. Он был из какого-то металла. Похоже, чистое золото. А на троне сидел уродливый, отвратительный гном.
      - Боже, спаси короля! - прокричал я с истерическим смехом. Голос мой разнесся по всей пещере, его подхватило эхо.
      Тут же фигура встала с трона. И все гномы упали лицом вниз. Несколько секунд он стоял над ними не двигаясь. Потом он внезапно вытянул вперед руку, как бы распуская. Они, как один, встали и быстро исчезли, пропадая в стенах пещеры. Это выглядело потрясающе, но позже мы узнали, сколько там проходов и расщелин, и это было уже не удивительно.
      Мы остались одни, но не надолго. С двух лестниц со стороны алькова к нам неслась толпа. Через секунду они уже были возле нас. Если они ждали сопротивления, то здорово ошибались.
      Мы сразу же упали. И тут же нас подняли их волосатые длинные руки и вынесли из пещеры. Прошло только пять минут, как мы туда вошли.
      Они понесли нас недалеко. От пещеры направо, потом налево. Потом они бросили нас, без слов, как тюки.
      Моя голова сразу заработала: раньше я был в потрясении, а теперь знал, что мне нужно. Когда животное, которое меня несло, отвернулось, я поймал его за руку.
      Он засомневался, я почувствовал на себе его взгляд, мы снова были в темноте.
      Но он мог видеть, я благодарил Бога за это, я стал усиленно жестикулировать, засовывая пальцы в рот и делая жевательные движения. Тут же я пил воду из сосуда. Я не мог догадаться, понимает ли он меня, он повернулся и исчез.
      Но у него явно был рассудок, так как, только я повернулся к Гарри и успокоил его, что, по крайней мере, он жив, мы услышали шаги. Они приближались.
      Потом рядом с нами раздался стук.
      Я быстро встал. Полный поднос! Думаю, я орал от радости.
      - Сюда, Гарри, еда!
      Он не мог двигаться. Я разорвал сушеную рыбу и накормил его, он ел рьяно. Потом он попросил попить, и я поднес сосуд к его губам.
      Мы ели мало, так как долго голодали и много есть было нельзя. И мы не знали, получим ли еще рыбы.
      Остатки еды я завернул в пончо, опустошив поднос.
      Я лег на землю отдыхать, подложив пончо под голову.
      У сил человека есть свои границы, и я заснул. Я спал рядом с Гарри, положив руки на него, он мог разбудить меня любым своим движением.
      Когда я открыл глаза, Гарри еще не проснулся, и я не стал трогать его. Проспав много часов, чувствовал себя отдохнувшим и голодным. Я хотел пить.
      Я развернул пончо, потом ползком изучил место.
      Как я и ожидал, я нашел еще один полный поднос и воду. Только я выпил воды, как услышал голос Гарри:
      - Пол.
      ~ Да, парень.
      - Я испугался, что ты ушел. Мне только что приснилась чертовщина с Дезире. Она как сумасшедшая танцевала на вершине горы, там был огонь, Пол! Пол, это был сон?
      - Нет, парень. Я сам это видел. Успокойся, мы поговорим позже. Вот сушеная рыба на завтрак.
      - Ах! Я... я вспоминаю! И она упала! Я...
      Но больше я не хотел слушать бред, и я резко сказал:
      - Гарри! Слушай меня! Ты ребенок или мужчина?
      Говори нормально или заткнись. И не ной, как дурак.
      Будь мужественным.
      Это жестоко, но так было надо. И это сработало.
      Мы помолчали, потом он спокойно сказал:
      - Ты меня хорошо знаешь, Пол. Только... если бы это была не Дезире... я бы проглотил это. Я, наверное, был болен.
      Бедный парень! Я хотел взять его руку в свою и извиниться. Но это сослужило бы плохую службу, и я просто сказал:
      - Да, небольшая лихорадка. Но теперь ты в порядке. Сейчас ты должен поесть и попить. Не слишком разнообразно, но лучше, чем ничего.
      Я принес поднос и сосуд с водой, сел рядом с ним.
      Но он хотел говорить о Дезире, а я смеялся над ним.
      Мало что можно было сказать, но он с надеждой пожимал мою руку и был очень благодарен, когда я сказал, что ее исчезновение могло быть каким-то трюком.
      - Мы должны ее найти, Пол.
      - Да.
      - Прямо сейчас.
      Но я был против.
      - Нет, мы должны подождать. Сейчас мы совершенно беспомощны, потому что долго голодали. Мы сейчас как дети, если дойдет до драки. Попробуй встань.
      Он встал на четвереньки и упал на землю.
      - Видишь. Сейчас идти глупо. Конечно, они сейчас за нами наблюдают, каждую минуту. Мы должны ждать.
      Он в отчаянии застонал.
      Как-то проходили утомительные часы.
      Гарри молча лежал, но не спал. Время от времени он задавал мне какой-нибудь вопрос, скорее для того, чтобы услышать мой голос. Мы ничего не слышали о своих врагах и не видели их, все говорило о том, что мы одни, но опыт показывал, что это было не так.
      Я полуосознанно размышлял о характере и природе этого племени гномов.
      Было ли возможным, что они были потомками инков, выдворенных из Хуануко Эрнандо Писарро и его конниками четыреста лет назад? Тогда я уже был уверен в этом, а скоро моя вера была подкреплена доказательством.
      Возникали и другие вопросы. Почему они не говорили? Что они клали в урны, чтобы поддерживать огонь?
      Откуда приходил воздух для десятков тысяч легких? Почему за все эти века они не вышли наружу?
      На некоторые вопросы я ответил сам, другие остались во мне на месяцы, пока я не приобщился к более глубоким знаниям, чем располагал в тот момент. Было нетрудно догадаться, что для скрытых отложений гор требовалась только одна искорка, чтобы зажечь их.
      Природа еще не готова встретить человека в таких диких местах. Здесь постоянно случаются оползни и камнепады, подземные потоки идут от восточных Кордильер и впадают в Тихий океан со стороны другого склона.
      А воздух циркулирует в проходах, так же как и вода.
      Их молчание было необъяснимым, видимо, так влияло на них окружение. Я и раньше говорил об эхе, которое следовало за каждым звуком, если это был не шепот. Иногда оно было буквально оглушающим.
      Природный эффект, отразившийся на многих поколениях, который нес опасность и неудобство, видимо, заставил их замолчать и привел к потере способности говорить. Я был рад этому, ведь даже женщины не говорили! Но это еще впереди.
      Некоторое время я был занят этими размышлениями, они меня хоть как-то развлекали. Но вовлечь Гарри в дискуссию оказалось невозможным. Его разум был каким угодно, но только не научным, и он был полностью охвачен страхом за Дезире. И было лучше, что Гарри волновался за нее, а не за себя.
      Наши шансы спасти ее или выбраться самим были очень маленькими. От одного страха мы избавились - потомки инков не были каннибалами, но конец мог наступить и по-другому, и так же нелицеприятно. То, что они нас не связали, говорило о том, что они постоянно за нами наблюдают.
      Часы шли. Регулярно нам приносили еду, и мы опустошали поднос, сохраняя то, что мы не могли съесть, в наших пончо.
      Еда была одна и та же - сушеная рыба, твердая, как кожа, и с резким вкусом. Я попытался донести до одного из них, что неплохо было бы сменить диету, но или он не понял, или не захотел.
      Постепенно к нам вернулись силы. А с ними и надежда. Гарри стал нетерпеливым, рвущимся к действиям. Я ждал двух вещей. Первое: отложить побольше еды, чтобы ее хватило на много дней, если мы убежим, и второе: глаза должны были привыкнуть к темноте.
      Мы уже могли кое-что видеть, легко различали формы тех, кто нам приносил еду и воду, когда они были в десяти метрах от нас. Но мы, видимо, находились в большой пещере, так как мы нигде не видели стен, и мы боялись изучать ее, поскольку могли спровоцировать их нас связать.
      Но Гарри так настаивал, что в конце концов я согласился на расследование. Осторожность казалась ненужной. Мы привязали тяжелые от еды пончо к спине и пошли через пещеру.
      Мы шли медленно, напрягая глаза. Конечно, это глупо, кругом была темнота, но мы шли, как могли, бесшумно.
      Внезапно метрах в шести перед нами показалась стена. Я тронул Гарри за руку, он кивнул. Мы подошли к стене, потом повернули направо и пошли вдоль нее, ища проход, который бы означал путь к свободе.
      Я заметил темную линию, которая шла от стены с ее верха и исчезала в земле. Я подумал, что это просто другая порода камня, темнее, чем вся стена. Но что-то мне показалось странным, и я присмотрелся.
      Я резко остановился, потом подошел к стене и увидел, что темные линии не были частью стены вообще.
      И тут я не смог сдержать смеха. Это было слишком смешно.
      Эта черная линия вдоль стены была рядом сидевших инков! Они там сидели, молча, не двигаясь. Хоть мой смех и раскатился по пещере, они не подали ни единого знака, что слышали или видели нас. Но было очевидно, что они наблюдали за каждым нашим движением.
      Ничего не оставалось, как отступить. С ножами мы проложили бы себе путь, но мы были безоружны и уже знали, как они сильны.
      Гарри отнесся ко всему по-философски. Я же все еще смеялся. Мы нашли свое прежнее место по подносу и сосуду, которые опустошили до того, как идти.
      Вскоре Гарри сказал:
      - Я скажу тебе, кто они, Пол; они - жабы. Просто жабы. Ты их видел? Черти! И боже, как они воняют!
      - Это, - ответил я, - является эффектом...
      - К черту твою минералогию и антропоморфизм, или как это называется. Меня не волнует, почему они так воняют. Я только знаю - как сказал Киплинг, - что они отвратительны. Там сидят эти сволочи, мы сидим здесь.
      - Если бы видеть... - начал я.
      - И чем бы это помогло? Мы могли бы драться?
      Нет. Они снесут нас в секунду. Это что, был король, в пещере?
      - Да. На золотом троне. Маленький уродливый черт - самый отвратительный.
      - Да уж. Вот поэтому-то он и король. Он что-нибудь говорил?
      - Ни слова. Только выбросил вперед руку, и нас вынесли.
      - Почему они не разговаривают?
      Я с расстановкой изложил ему свою теорию с разными научными обоснованиями. Гарри вежливо слушал.
      - Не понимаю, о чем ты, - сказал он, когда я закончил, - но я тебе верю. В любом случае все это глупая шутка. Первое: мы не должны находиться здесь вообще. И второе: зачем им, чтобы мы остались?
      - Откуда я могу знать? Спроси короля. И не лезь ко мне, я хочу спать.
      - Не хочешь. Надо поговорить. Мы им зачем-то нужны. Они не собираются нас есть. И Дезире там.
      Что она там голая делала? Я говорю, Пол, нам надо ее найти.
      - С удовольствием. Но как нам выбраться отсюда?
      - Я имею в виду, после того, как выберемся.
      Так мы продолжали, ни о чем не договорившись.
      Стремления Гарри были понятны, он демонстрировал, что ныть не намерен. Он был весел, и мне это нравилось. Мое же настроение все ухудшалось.
      Мы снова поспали и, проснувшись, нашли поднос с едой рядом. Я сосчитал, что прошло семьдесят пять часов, как нас принесли из пещеры, Гарри сказал, что не меньше ста.
      Мы уже полностью были в силе. Гарри объявил, что он в прекрасной форме. Но мне все еще было некомфортно, видимо, из-за раны на колене и потому, что наше питание было странным и однообразным. Вкус Гарри был менее притязательным.
      После того как мы проснулись и поели, какое-то странное довольство появилось в нас. Мы потеряли надежду и были в отчаянии, явно не без причины. У нас не было шансов уйти от инков в этой темноте, где мы были совершенно беспомощны и без оружия, а их тут тысячи.
      И даже если бы мы ушли от них? Что бы нам оставалось? Бродить по бесконечным пещерам в темноте и умереть с голоду? В то время я не так остро это осознавал, но факты дают понять о состоянии дел, хотите вы этого или нет. Как я говорю, мы были странно довольны. Хоть в наших сердцах поселилось отчаяние, на наших языках оно не отразилось.
      Завтрак был веселым. Гарри спел старую песню сосуду с водой с потрясающей сентиментальностью. Я горячо аплодировал ему и подпевал. Пещера гудела.
      - В последний раз я ее пел, - сказал Гарри, когда исчезло последнее эхо, - в Мидловиене. Банк Стаффорд был там, и Билли де Монт, и Фред Марстон, ты помнишь Фредди? И его крокодилов? И поло? Они могли играть во сне. И... это что? Пол! Что-то происходит! Они идут... мистер и миссис Инка с детьми!
      Я быстро вскочил на ноги и встал рядом с Гарри. Он был прав.
      Они пришли из темноты, сотни их, и, как всегда, в полной тишине. Мы видели их очертания со всех сторон, мы стояли в кругу.
      - Что им теперь надо? - пробормотал я. - Не могут нас в покое оставить?
      Гарри сказал:
      - Разве я был не прав? Мерзость!
      Я думаю, мы оба чувствовали, что смеемся в лицо смерти.
      Примерно десять секунд фигуры, окружающие нас, стояли молча. Потом четверо из них вышли вперед, и один сделал жест волосатой рукой, указывая на что-то позади нас. Мы повернулись и увидели, что они с каждой стороны провели линии. Мы могли догадаться об их значении.
      - Нам надо идти, - сказал Гарри.
      Я кивнул:
      - Это, может быть, в последний раз, парень. Если бы у нас были ножи! Но их тысячи.
      - Но если дойдет до...
      - Тогда... я с тобой. Вперед!
      Мы пошли. И один из четверых шел впереди нас.
      Это показалось мне хорошим знаком, я не знал почему.
      - Они забыли о своих манерах, - заметил Гарри. - Их опробованный способ - сбивать нас с ног и нести.
      Я поговорю с королем об этом.
      Мы дошли до стены и вошли в проход, и тут раздался звук, режущий ухо и резкий, из дальнего конца.
      Мы однажды уже слышали его. Это был звук, который прекратил драку раньше. Тогда он спас нам жизнь, что он значил теперь?
      Проход был не длинным. В его конце мы повернули направо, следуя за ведущим. Я повернул голову назад и увидел толпу, которая шла за нами из пещеры.
      Оставалось только послушание.
      Мы прошли сто, может быть, двести метров, когда впереди идущий остановился. Мы встали рядом с ним.
      Он резко повернул налево и, кивнув нам, чтобы мы шли за ним, стал спускаться по узкой лестнице. Лестница была крутой, и мы могли видеть только стены и уступ под ногами. Мы шли медленно. Я считал ступеньки, их было девяносто шесть.
      Внизу мы снова повернули направо. Гарри тихо сказал:
      - За нами их всего с десяток, Пол. Теперь...
      Но я потряс головой. Это было бы глупо - даже если бы мы пробились, то не смогли бы подняться по этой лестнице. Это я и сказал Гарри, он неохотно со мной согласился.
      Теперь мы шли по очень низкому и узкому проходу и могли идти только поодиночке. Продвигались мы медленно, ведущий постоянно поворачивался и нетерпеливо звал за собой.
      Он остановился на некотором расстоянии от нас, лицом к нам. Остальные скучились позади, ведущий несколько раз сделал странное движение рукой.
      - Он хочет, чтобы мы полетели, - с явным сарказмом сказал Гарри, и я невольно улыбнулся.
      Вскоре стало ясно, что хотел ведущий нас инка. Глаза свыклись с темнотой, и я заметил спиральную лестницу, которая вертикально поднималась, явно выдолбленная в скале. Гарри, видимо, увидел ее в то же время, так как он повернулся ко мне с коротким смешком:
      - Идем вверх? Не я, спасибо. Товарищ имеет в виду нас.
      Секунду я сомневался, смотря вокруг на расплывчатые формы, которые окружали нас теснее.
      Из огня да в полымя.
      Потом, передернув плечами, сказал:
      - Нечего оттягивать, Гарри. Вперед. Ты же сказал - идти вперед!
      Я поставил ногу на первую ступеньку.
      Гарри молча последовал за мной. Мы пошли вверх, но медленно. Лестница была ужасно узкой и крутой, и я чуть не упал пару раз.
      Вдруг я понял, что сверху на нас спускается свет. С каждым шагом он становился все ярче, и наконец стало светло, как в полдень.
      Гарри что-то выкрикнул, и мы стали подниматься быстрее. Я помню, что насчитал сто шестьдесят ступенек, а потом, когда правда обрисовалась в моем мозгу, я уже не считал.
      Гарри налегал на меня сзади, и в конце мы почти бежали. И вот оказались на свету и смотрели вокруг в полном удивлении.
      Для нас это было не новым, но все было под другим углом.
      Мы были на вершине колонны в центре озера, там, где кружилась Дезире в Танце Солнца.
      Глава 10
      ВЕРДИКТ
      Несколько секунд мы стояли озадаченные, слишком ошеломленные, чтобы говорить или двинуться. Свет слепил глаза, казалось, мы были окружены непроходимой стеной огня. Тепла не чувствовалось, видимо, потому, что пещера была высокой и мы находились далеко от пламени, которое взвивалось вверх тонкими языками.
      Тут я стал замечать детали.
      Окружение было тем же, как я уже сказал. По стенам огромной пещеры на выступах сидели инки.
      Внизу было озеро, мрачное и черное, в котором отражалось пламя урн. Прямо перед нами была стена пещеры с альковом, где стоял золотой трон.
      А на троне сидел не тщедушный уродливый король, а Дезире Ле Мир!
      Она сидела не двигаясь, смотря прямо на нас. Ее длинные золотые волосы струились вниз по плечам, с нее ниспадало платье из неизвестного материала, руки и плечи ее были оголены и белели.
      Рядом с ней было сиденье поменьше, тоже из золота, на нем согнулся король инков. Рядом с ними, но на расстоянии стояли слуги и охранники, около сотни. Альков был огромных размеров. Свет от урн был таким ярким, что я мог хорошо видеть белки глаз Дезире.
      Я разом охватил это все взглядом и повернулся к Гарри:
      - Ради бога, ни слова! Это игра Дезире, доверься ей.
      - Но что она там делает?
      Я пожал плечами:
      - Она, видимо, нашла себе короля. Ты же знаешь ее тягу к королевским кровям.
      - Пол, ради бога...
      - Хорошо, парень. Мы, я думаю, в безопасности.
      Это нас представляют суду. Это высоты известности, как они называются. Теперь держи ухо востро, что-то произойдет.
      В алькове произошло какое-то движение. Четверо слуг вышли вперед, неся строение из кожи и тростника, светлое и гибкое, с верхней палки которого свисали тесемки разной длины и цветов, они были завязаны в узлы.
      Они поставили это перед двойным троном у ног Дезире.
      Все сомнения, касающиеся происхождения наших врагов, испарились. Я сразу узнал эти веревки, связанные в узлы.
      Это были известные веревочки инков - атрибут их мнемонической системы коммуникации и исторических отметок. Наконец нам предстояло получить сообщение от Сына Солнца.
      Но какое? Каждая веревка и каждый узел имели значение, но какое? Я стал рыться в своей памяти. В последнее время я занимался исключительно восточной археологией, и то, что я знал о двух великих автохтонных Цивилизациях американского континента, было где-то на задворках моей памяти. Но с большими усилиями я добился успеха.
      Сначала я вспомнил разное расположение веревок для разных целей исторической, духовной, рассказческой и так далее. Потом я вспомнил подробности и сразу понял, что означала формула у трона. Они были собраны для судебного приговора. Для вынесения вердикта.
      Мы с Гарри были заключенными. Я повернулся к нему, но времени разговаривать не было. Король встал и вытянул руку.
      Сразу же все поднялись и упали лицом вниз. И тут я заметил золотую пластину на стене над альковом.
      Это было данью Патахамаку, "неизвестному богу" из религии инков. Да, я скорее бы поклонялся золотой пластине, чем этому уродливому гному.
      Где-то с минуту король стоял с вытянутой рукой, а инки оставались на земле. Потом он сел и суд начался.
      Король повернулся на троне и положил руку на руку Дезире. Мы видели, как она, вздрогнув, отклонилась от него. Но явная антипатия его совершенно не волновала. Ему жутко нравилось чувствовать ее белую, мягкую руку под своей волосатой лапой, и он держал ее. Другой рукой он сделал несколько движений, которые я сразу же понял. Но Дезире их не поняла. Он предоставлял ей говорить с помощью веревочек.
      В суде у нас был друг, но он почти нем, и я должен говорить за него. Нельзя было терять ни секунды. Я встал на край колонны и заговорил громким голосом, чтобы меня было слышно на той стороне:
      - Он считает, что вы должны нас судить с помощью этих веревочек. Значение у них следующее: желтая - рабство, белая - прощение, фиолетовая вознаграждение, черная - смерть. Длина веревки и число узлов определяют степень наказания или вознаграждения. К строению приложен нож. Им отрежут веревку и положат ее к ногам короля.
      Снова наступила тишина. Никто, даже король, не обратил внимания на мой голос.
      Она встала и подошла к веревкам, нашла нож. Потом она засомневалась, с занесенным в воздух ножом, пока ее глаза искали мои и нашли их.
      Я почувствовал, что меня кто-то дернул за руку, но у меня не было времени для Гарри. Я смотрел на Дезире, и то, что я увидел, бросило меня в холодный пот. Не от страха. Я был в полном удивлении, в ужасе. Умереть от рук этих волосатых животных было нетрудно, но сделать судьей Дезире!
      Она готовила нам смерть, я прочел это в ее глазах.
      Старая пословица о старом мире приобрела другое значение. Я повторю, что был ошеломлен, и я знал что-то о "гневе презренной женщины".
      Наши глаза как бы вцепились друг в друга в смертельной схватке. Она увидела, что я понял, и улыбнулась. Что это была за улыбка! Это был триумф, но грустный. Месть и прощание. Она вытянула руку вперед.
      Она перебирала веревки как-то в сомнении, потом остановилась на черной веревке смерти.
      В голове у меня пронеслась мысль, я снова заговорил:
      - Дезире!
      Она засомневалась. Нож выпал, и снова ее глаза искали мои.
      - Что будет с Гарри? - спросил я. - Возьмите две - белую для него и черную для меня.
      Она потрясла головой и снова подняла нож, и я выкинул свою последнюю карту:
      - Кто вы? Вы не Ле Мир! - Я добавил в свой голос презрение. - Ле Мир дитя удачи, но не ада!
      Наконец она заговорила.
      - Я честно играю, месье! - закричала она, голос ее дрожал.
      - Краплеными картами! - с отвращением сказал я. - У вас преимущество, мадам, можете удовлетвориться.
      Наступило молчание, наши глаза встретились. Я подумал, что проиграл. Ле Мир стояла не двигаясь. Инки не издали ни звука. Я чувствовал, как Гарри тянет мою руку, но вывернулся, не отводя глаз от лица Дезире.
      Вдруг она заговорила:
      - Вы правы, мой друг Пол. Я не воспользуюсь преимуществом. Положимся на удачу. У вас есть монетка?
      Я получил свой шанс. Это был всего лишь шанс, но это лучше, чем ничего. Я достал из кармана серебряную песету - по счастью, она не потерялась - и поднял ее над головой.
      - Орел! - закричала Дезире.
      Я подбросил монету, пробежал по колонне и остановился у самого края. Был орел.
      Гарри стоял за мной. Когда я выпрямился, то увидел его белое лицо с полными ужаса глазами. Он тоже видел приговор. Но его трогало не это, а мысль о Дезире. Гарри не боялся смерти.
      Я стоял прямо, и мой голос был спокойным. Я сделал попытку избавиться от горечи и упрека в голосе.
      Я не мог избежать мысли, что, если бы не Дезире, мы никогда бы не увидели чертову пещеру и детей Солнца. Я просто сказал:
      - Ваша победа, мадам.
      Дезире уставилась на меня в глубоком удивлении. Я понял ее и презрительно рассмеялся. Я высоко держал голову. В моем голосе никогда еще не было столько пренебрежения, когда я сказал:
      - Я тот, кто честно играет, Ле Мир. Монета упала орлом вверх, вы честно выиграли свою черную веревку.
      Она не подала виду, что слышала, она поднимала нож. Вдруг она остановилась, снова ее рука упала, и она сказала:
      - Вы сказали, фиолетовая - это вознаграждение, Пол?
      Я кивнул - я не мог говорить. Ее рука дотронулась до белой и пропустила ее, потом до желтой, и снова мимо. Потом взлетел нож, еще раз, и она подошла к королю и положила у его ног фиолетовую веревку.
      Потом, не глядя на нас, она села на золотой трон.
      К моему горлу подкатил комок, глаза наполнились слезами. Это было глупо, так как это было театральным представлением. Это была дань игрока тому, "кто играет честно, даже со смертью". Все равно, в этом было чувство и прощение женщины.
      Все это не произвело ни малейшего впечатления на ряды инков. Не было ни движения. Их как будто вырезали из камня, на котором они сидели.
      Их черные, волосатые тела, квадратные и толстые, отбрасывали свет ламп, как будто никакой свет не мог проникнуть через их толщину.
      Внезапно они встали, король пошевелился. Он поднял фиолетовую веревку с земли, сделал три пасса над ней и вручил ее слуге.
      Потом он вытянул вперед руку, и инки, которые стояли, развернулись и стали исчезать. Как и раньше, пещера опустела в считаные секунды, через пару минут мы стояли одни, за исключением тех, в алькове.
      За нами раздался звук. Мы обернулись и увидели, что большой камень скользил с одной стороны и оставлял отверстие в метр. Явно, когда мы поднялись, он был опущен, мы тогда этого не заметили. В дыре появилась голова нашего охранника, который позвал нас за собой.
      Я повиновался, но повернулся к Гарри, который смотрел на Дезире. Он стоял ко мне спиной, и я не видел его лица, в его глазах, должно быть, был призыв, так как губы Дезире расползлись в улыбке, и я услышал, как она сказала:
      - Вы меня увидите!
      Потом он присоединился ко мне, и мы стали спускаться вместе.
      Мне было интересно, как эти наполовину цивилизованные животные могли построить спиральную лестницу. О них не знали ни ацтеки, ни инки в Америке, ни одна примитивная европейская или азиатская цивилизация. Но они нашли место, где ничего другое не сгодилось бы, и сделали ее. Еще одно произведение современной необходимости.
      Я пригляделся к конструкции. Достаточно грубая, но хорошей работы. Она была не совсем круглая, встречалось много углов, которые явно происходили из строения скалы.
      Даже высота ступенек везде была разной. Некоторые не больше восьми сантиметров, другие же пятнадцать или двадцать. Мы спускались осторожно, особенно когда свет уже не достигал нас. Внизу, один, нас ждал охранник.
      Мы пошли за ним по узкому и низкому проходу, по которому проходили раньше. Дойдя до ступенек и прохода в пещеру, мы прошли мимо и повернули направо. Мы засомневались.
      - Он один, - сказал Гарри. - Дадим парню?
      - Нет, не станем. Именно по этой причине, - ответил я. - Это означает, что мы гости, а не пленники, и было бы нехорошо нарушать законы гостеприимства.
      Самое лучшее, что мы можем сделать, - это идти за ним, серьезно.
      Проход, по которому мы шли, был явно создан не природой. Даже в полутьме была видна работа человека. Потолок был низким. Еще одно доказательство: гномы не стали бы строить для гигантов. Но у меня была расплывчатая идея о несостоятельности их инструментов, и я задумался об упорстве и мужестве людей, которые брались за такую работу даже при том, что на нее им было отведено четыре столетия.
      Вскоре мы дошли до настоящего лабиринта из проходов. Мы поворачивали раз десять, то направо, то налево. Я пытался запомнить дорогу, но вскоре понял, что это невозможно.
      Пару раз наш инка поворачивал так быстро, что мы еле успевали за ним. Когда мы показывали ему жестами, что хотим идти медленнее, он, казалось, удивлялся. Конечно, он думал, что в темноте мы видим так же хорошо, как и он.
      Потом показался тусклый свет, становясь все ярче.
      Вскоре я увидел, что он выходит из отверстия в стене, слева от нас. Мы к нему подошли. Перед входом инка остановился, показывая нам, что мы должны войти.
      Мы так и сделали и оказались в королевских апартаментах.