Вдруг тело рептилии стало судорожно дергаться.
      Голова раскачивалась из стороны в сторону. Щупальца на несколько секунд сжались вокруг моего тела так, что у меня затрещали кости, и вдруг их хватка ослабела. Другие щупальца извивались и яростно били по земле. Рептилия остановила свое движение вперед.
      Я прилагал отчаянные усилия, чтобы освободиться.
      Щупальце сильно дрожало и пульсировало и вдруг развернулось, как освободившаяся пружина. Я упал на землю.
      Еще через мгновение Гарри был рядом со мной, и мы оба с копьями бросились вперед, нанося удары по щупальцу, которое все еще держало Дезире. Другие корчились на земле рядом с нашими ногами, но движения их слабели.
      Раздался крик Гарри, его копье упало на землю, а его руки обхватили безжизненное тело Дезире, которое выпало из щупальцев чудища.
      Но в теле рептилии все еще теплилась жизнь. Оно корчилось и извивалось, словно в пьяной агонии. Голова крутилась, описывая в воздухе круги. С его дыханием до нас долетал ядовитый запах. В этой беспомощности чудище было еще страшнее, и меня всего передернуло, когда я подошел к Гарри, чтобы помочь ему поднять тело Дезире и отнести его прочь.
      Мы отошли совсем немного, потому что едва могли нести ее. Мы положили ее на камни, а голову держал в ладонях Гарри. Ее тело было мягким, как тряпка.
      Несколько минут мы занимались ею, терли виски и запястья, нажимали на точки нервных центров на задней стороне шеи, но это не давало никакого результата.
      - Она мертва, - с удивительным спокойствием промолвил Гарри.
      Я отрицательно покачал головой:
      - У нее есть пульс - смотри! Но нам надо найти воду. Думаю, она не ранена, все дело в ее истощении из-за голода. Подожди меня.
      Я пошел по пещере в том направлении, откуда слышался звук текущей воды, обойдя справа огромную извивающуюся тушу монстра, чье гигантское тело поднималось над землей и падало на нее с такой силой, что дрожали стены пещеры.
      Я без большого труда нашел ручей. Он был совсем недалеко, и я вернулся к Гарри. Вместе мы отнесли тело Дезире на берег. Она никак не хотела приходить в себя и долгое время не двигалась, но холодная вода ее оживила, глаза Дезире медленно открылись, и она неуверенно подняла руку к голове.
      Но слабость была еще сильной, и мы увидели, что, если не найдем какую-то пищу, ей скоро придет конец.
      Я стоял рядом с ней и держал ее руками за плечи, а Гарри, с копьем в руке, смотрел в ту сторону, где темной массой лежала на земле огромная рептилия. Я был слишком далеко и в темноте ничего не видел.
      - Вряд ли эту гадину можно есть, - сделал вывод я, а он ответил мне взглядом, который я понял, и мы замолчали.
      Скоро из темноты, оттуда, куда удалился Гарри, донесся шум. Я крикнул, не нужна ли ему моя помощь, но ответа не последовало. Я прождал десять минут, и звуки не смолкали. Один раз послышалось, как о камни стукнуло его копье.
      Я уже поднялся было на ноги, чтобы идти ему на помощь, как вдруг он вынырнул из полумрака. Шел он медленно и тянул за собой что-то вроде какого-то животного. Еще через минуту он был рядом со мной, а я в это время держал на руках Дезире.
      - Дикая свинья! - воскликнул я, перегнувшись через тело Дезире к существу, лежащему у его ног. - Какого дьявола она сюда спустилась?
      - Дикая свинья - мой лучший друг! - заявил Гарри. - Дикие свиньи живут в воде? У них морды как у зубаток? Эти животные - моя собственная находка.
      Там их больше десяти миллионов. Устроили трапезу в память о нашем безвременно почившем друге со щупальцами. Посмотри-ка!
      Гарри острием копья вспорол шкуру на еще теплом животном от шеи до хвоста. Дезире дернулась у меня на руках.
      - Боже! Пахнет хорошо! - воскликнул Гарри.
      Я вздрогнул.
      Он оттащил тушку на несколько метров, и я услышал, как он орудует копьем. Через пару минут он подошел к нам, держа что-то в руках.
      Мясо было далеко не высших кондиций. У меня не укладывается в голове, как Дезире, такая ослабевшая, смогла взять его в рот и проглотить. Но она это сделала, и я вслед за ней. Вдобавок мясо было сырым.
      Гарри сказал, что оно сладкое. Что ж, возможно, и так.
      Мы помыли Дезире лицо и руки и дали ей воды напиться, и скоро ее сморил, как казалось, здоровый сон.
      У нас еще осталось около десяти фунтов мяса. Гарри помыл его в ручье и спрятал в камнях под поверхностью воды. После этого он объявил о своем намерении отправиться на еще одну охоту.
      - Я пойду с тобой, - заявил я. - Помоги мне - помоги уложить Дезире.
      - Вряд ли что-то получится. Разве я тебе не говорил, что их там миллионы? Ну, сотни. Если они появятся здесь и найдут Дезире, у нее ноль шансов с ними справиться. Так что возьми другое копье и оставайся здесь.
      Мне пришлось остаться, голова Дезире лежала у меня на руках, и я стал ждать Гарри. Ощущения у меня были не самые неприятные. Кровь бежала по жилам заметно быстрее.
      Цивилизованное человечество привыкло считать, что душа, сущность жизни, находится где-то в сердце. Именно так говорят разные проповедники и поэты. Но вряд ли цивилизация сохранилась бы без еды четыре или пять дней. Есть у человека такой орган, голос которого звучит громче всех. Не буду его называть.
      Гарри вернулся через пять минут, таща за собой еще двух свиней. А через полчаса у кромки воды их лежала уже целая дюжина.
      - Ну все, - заявил он, тяжело дыша после своей охоты. - Остальные смылись в лес, который, судя по всему, где-то недалеко. Ты бы сейчас посмотрел на нашего друга со щупальцами, который так сверкал глазами. После визита свиней в нем сплошные дыры.
      Все-таки какая ужасная тварь! Костей у него нет - все сжимается, как аккордеон. Отвратительное беспозвоночное.
      - Господи, да кто же, скажи на милость, будет все это есть? - Я показал на туши диких свиней.
      Гарри усмехнулся:
      - Не знаю. Я был так взволнован представившейся возможностью пополнить наши запасы, что не мог остановиться. Эх, сейчас дал бы руку на отсечение за огонь и немного соли. Хоть на медную монету соли.
      Давай ложись поспи, а я пока займусь разделкой этих туш, а потом сам посплю.
      Он принес мне одну шкуру, я воспользовался ею как подушкой и осторожно, чтобы не разбудить Дезире, лег на спину. Она сладко спала, положив голову и плечи мне на грудь.
      Проснулся я, когда меня подергал за руку Гарри.
      Поднявшись на локтях, я спросил, сколько проспал.
      - Шесть или семь часов. Я ждал сколько мог. Занимай пост.
      Дезире беспокойно пошевелилась, но, похоже, продолжала спать. Я сел и протер глаза. Куча туш исчезла. Неудивительно, что Гарри устал! Я сам себя обругал, что спал так долго.
      Гарри устроил себе постель, которая, благодаря добытым им шкурам, была весьма удобной.
      - Кровать что надо, - услышал я его усталое бормотание, и тут же все стихло.
      Я сидел недвижно и скоро совсем закоченел, но боялся шелохнуться, чтобы не потревожить Дезире.
      Наконец она снова пошевелилась, и, наклонившись над ней, я увидел, что ее глаза медленно открываются.
      Полусонная, она удивленно, не мигая посмотрела на меня.
      - Это вы, Пол? - пробормотала Дезире.
      - Да.
      - Я рада. Мне кажется, я что-то чувствую. Что это?
      - Не знаю, Дезире. Что вы имеете в виду?
      - Ничего, ничего. О, это так приятно, так хорошо - что вы меня держите.
      - Да? - улыбнулся я.
      - Да, только... А где Гарри?
      - Спит. Хотите есть?
      - Да... нет. Не сейчас. Не знаю почему. Я хочу поговорить. Что случилось?
      Я рассказал ей обо всем, что произошло после того, как она потеряла сознание. Она поеживалась по мере того, как к ней возвращалась память, но моя попытка с юмором описать, каким бравым охотником был Гарри, не увенчалась успехом.
      - Вам незачем отворачивать свой нос, - заметил я по поводу ее гримасы, - вы и сами отведали этого мяса.
      После этого наступила тишина. Ее разорвал голос Дезире:
      - Пол... - Она замялась и замолчала.
      - Да?
      - Что вы обо мне думаете?
      - Хотите услышать обстоятельный ответ? - улыбнулся я.
      Какие все-таки эти женщины! В таких обстоятельствах, в таком окружении она оставалась самой собой - Дезире Ле Мир.
      - Не смейтесь надо мной. Я хочу это знать. Я пока ничего не говорила о том, что со мной было тогда, в пещере, - вы знаете, что я имею в виду. Теперь я об этом сожалею. Полагаю, вы меня презираете.
      - Но вы же ничего не делали, - возразил я. - И не собирались. Вы просто развлекались.
      Она быстро повернулась ко мне, и в ее глазах сверкнул прежний огонь.
      - Не шутите так со мной! - взорвалась она. - Мой друг, вы со мной ни разу и слова серьезного не сказали.
      - И никто другой тоже. Дорогая Дезире! Да будет вам известно, что я не умею быть серьезным. И не стану таковым за все богатства мира.
      - По крайней мере, вам нет нужды притворяться, - усмехнулась она. - Но ведь и вам когда-то придется умереть. Вы же это понимаете. Раз уж вы притворяетесь, что не понимаете меня, - такие странные слова слетают с моих губ, - вы меня простите?
      - Да тут нечего прощать.
      - Мой друг, вы глупеете на глазах. Уклончивый ответ всегда должен быть остроумным... Должна ли я повторять свой вопрос?
      - Это зависит... - Я не знал, что сказать.
      - Зависит от...
      - От того, серьезны вы были или нет в некий момент, когда вы... назовем это признанием? Если вы вполне серьезны, мое самомнение могло показаться вам оскорбительным, но давайте будем откровенными.
      Думаю, ваши слова имели под собой реальную основу. А я играл свою роль. Однако я не считаю, что вы были вполне серьезны. Я не настолько высокого мнения о самом себе, чтобы в это поверить.
      - Я этого и не говорю, - начала Дезире, но остановилась и добавила жестко: - Но все это осталось в прошлом. Больше я этого вопроса касаться не буду.
      Возможно, я была не в себе. Возможно, это была хорошо разыгранная пьеса. Вы мне не ответили.
      Я посмотрел на нее. Как ни печально и ни ужасно, но после треволнений последних дней ее красота немного поблекла. Бледность сделала ее лицо еще более худым. Тем не менее ее совершенное белое тело, едва различимое в полумраке, вызывало ощущение безупречной красоты без намека на нескромность.
      Но я был тронут не тем, что видел, а тем, что понимал. Я всегда восхищался ею как Ле Мир. Но ее мужество, ее стойкость, ее помощь нам в обстоятельствах, когда любая другая женщина думала бы только о самой себе, - не пробудило ли это во мне чувство более сильное, чем простая симпатия?
      Я этого не знал. Но мой голос немного дрожал, когда я сказал:
      - Мне нет необходимости вам отвечать, Дезире.
      Повторяю: здесь нечего прощать. Вы стремились к реваншу, потом пожертвовали этим стремлением, но все еще можете к нему вернуться.
      Несколько мгновений она молча на меня смотрела, потом промолвила:
      - Я вас не понимаю.
      Вместо ответа, я взял ее руку, вяло лежавшую на моем колене, и, поднеся к губам, согрел долгими поцелуями кончики ее белых пальцев. Потом я крепко зажал ее руку между своими ладонями и просто спросил, глядя ей в глаза:
      - А теперь вы меня понимаете?
      Снова повисла пауза.
      - Мой реванш, - наконец проговорила она.
      Я кивнул и снова приложил ее пальцы к своим губам.
      - Да, Дезире. Мы не маленькие. Думаю, вы понимаете, о чем идет речь. Но вы мне не рассказали. Вы имели в виду то, что сказали тогда, на горе?
      - О, я думала, что это была игра! - промолвила она.
      - Скажите мне. Вы это имели в виду?
      - Мой друг, я никогда не признаюсь дважды в одном грехе.
      - Дезире, вы это имели в виду?
      После этого неожиданно и быстро, словно со скоростью света, ее манеры изменились. Со слегка раскрытыми губами она наклонилась ко мне и посмотрела мне прямо в глаза. Ее взгляд был полон страсти, но, когда она заговорила, ее голос был спокоен и так тих, что я едва се расслышал.
      - Пол, - очень нежно сказала она, - не буду повторять, что я тебя люблю. Такими словами не следует бросаться. Хотя, возможно, сейчас совсем другое время, потому что мы здесь. Но что, если мы вернемся?
      - Ты сказала, что серьезные слова ничего для тебя не значат, и ты права. Ты слишком цинична, то, о чем ты говоришь, делается горьким и становится горьким вдвойне, когда слова слетают с твоих губ. Только что ты развлекалась, притворяясь, что заботишься обо мне.
      Возможно, ты этого не осознавала, но все именно так и было. Всмотрись в свое сердце, мой друг, и скажи мне - ты правда хочешь любви?
      Ну, в мое-то сердце всматриваться незачем, я уже его открыл. В этот момент я себя ненавидел и, говоря это, отвернулся, не в силах вынести ее взгляд.
      - Мой бог! - воскликнула она. - Ваши речи, месье, нельзя признать достойными. - И она громко рассмеялась. - Но как бы нам не разбудить Гарри, - продолжила она неожиданно мягко. - Какой он мальчик - и какой мужчина! О, он-то знает, что такое любовь!
      Такая тема устроила меня немного больше, и я поддержал разговор. Мы побеседовали о Гарри. Ле Мир говорила с энтузиазмом, который меня удивил. Вдруг она остановилась и объявила, что голодна.
      После нескольких минут поисков я нашел запасы Гарри и взял из них немного мяса для Дезире. После этого я вернулся на берег и в одиночестве съел свою долю. Трапезу вряд ли можно было назвать очень приятной, и эта пища не очень подходила для праздничного стола. Гарри проснулся лишь через несколько часов, и большую часть этого времени мы с Дезире молчали.
      Я многое бы отдал, чтобы узнать ее мысли, мои же собственные были не очень приятными. Мало радости обнаружить, что кто-то знает о тебе больше, чем ты сам. А Дезире копнула очень глубоко. Некогда я относился к ней несправедливо, но время показало, кто из нас прав. Если бы она теперь была со мной - но ее не было.
      Гарри наконец проснулся. Он был необычайно рад, что Дезире относительно неплохо себя чувствует, выражал свои эмоции столь открыто, что мне пришлось удалиться и оставить их наедине. Но я отошел недалеко, через сотню шагов мне пришлось сесть и отдохнуть перед возвращением, таким слабым я был от полученных ран и голода.
      Боевой дух Гарри был очень высоким, хотя для этого не было никаких причин, кроме того, что мы живы, а это, в общем, было для нас самым важным. Я так ему и сказал, а он, вместо ответа, так сильно хлопнул меня по спине, что я опустился на землю.
      - Вот дьявол! - воскликнул он, помогая мне подняться. - Ты правда так слаб? Боже, извини, я не хотел.
      - У него это уже второе падение, - многозначительно улыбнулась Дезире.
      Действительно, она взяла реванш!
      Но силы ко мне быстро возвращались. Если бы наша диета была продолжительной, это вряд ли бы укрепило наше здоровье, но в этот момент пища заставляла мою кровь бежать быстрее и давала мне силы. Гарри и Дезире, судя по всему, чувствовали то же самое.
      Мне снова пришлось столкнуться с настойчивыми призывами Гарри приступить к активным действиям.
      Он добрых два часа уговаривал меня заняться обследованием пещеры и не хотел слушать никаких возражений.
      - Шагу не ступлю, пока не буду способен тебя побороть, - наконец заявил я. - И не собираюсь повторять подвиги Геракла, когда мне впору садиться в инвалидную коляску.
      И я убедил его немного подождать.
      Однако, как я говорил, силы ко мне быстро возвращались. Я быстро приходил в себя. Почти все раны затянулись, открытой оставалась только одна. Гарри всегда везло, и теперь у него были лишь небольшие царапины.
      Состояние Дезире улучшалось медленно. Напряжение тех четырех дней в пещере было слишком сильным, и ее нервная система нуждалась в более приятной обстановке, чем сырая темная пещера, и в более разнообразном рационе, чем одно сырое мясо.
      В связи с этим, когда мы с Гарри были готовы обследовать пещеру и, если возможно, отыскать выход в противоположной стороне от той, с которой мы вошли, мы оставили Дезире сидеть на кипе шкур с копьем, лежащим рядом с ней на земле.
      - Мы вернемся через час, - сказал Гарри, наклоняясь, чтобы ее поцеловать. Он сказал это так, как сообщил бы добропорядочный гарлемский супруг о своем намерении посидеть с друзьями, и я не мог сдержать улыбки.
      Сначала мы пошли туда, где лежали останки нашего "глазастого друга", как его называл Гарри. Направление нам помогали определить наши носы, потому что запах от чудища продолжал распространяться - используя еще одну фразу Гарри, - "самая мерзкая на свете вонь".
      Смотреть там было особенно не на что, кроме массивной кипы сморщенной кожи и изъеденного мяса.
      При нашем приближении скакнули в воду несколько сот тех самых зверьков, которыми Гарри заполнил нашу "кладовую".
      - Они явно не бойцы, - заключил я, глядя, как они исчезают в темноте.
      - Да уж, - согласился Гарри. - Смотри-ка, - вдруг добавил он, поднимая кусок кожи рептилии. - Она с дюйм толщиной и прочная, как у крысы. Может, для чего-нибудь пригодится.
      Но я к этому времени зажал пальцами ноздри и отмахнулся от него.
      Через несколько сот ярдов мы дошли до стены пещеры и двинулись вдоль нее, забирая вправо. Хотя она была неровной, с выступами и расщелинами, выхода мы не нашли. Думаю, до ее конца мы прошли с полмили. Там она крутой дугой поворачивала вправо, и мы пошли в другом направлении, примерно туда, где осталась Дезире, только намного левее.
      Еще через пять минут мы оказались на берегу ручья, который в этом месте бежал заметно быстрее, чем выше по течению. Мы перешли его вброд и обнаружили, что он здесь очень узкий.
      - Но куда он течет? - спросил Гарри, словно угадав мои мысли.
      Скоро мы это узнали. Пройдя пятьдесят футов по берегу, мы уперлись в стену. Ручей скрывался за ней.
      Но, как и над другими ручьями в пещере, над этим была широкая и высокая арка, словно он протекал под массивным мостом. Течение было быстрым, но без завихрений, и в этом потоке, который несся сквозь гору, было что-то такое...
      Мы с Гарри обменялись взглядами и подумали об одном и том же. Нас словно дернуло током.
      Но мы ничего не сказали - тогда.
      Вдруг, неожиданно по пещере пронесся крик - это был голос Дезире, и она кричала от ужаса. Он раздался два раза, прежде чем мы что-то успели сообразить.
      Потом одновременно повернулись и бросились в темноту, к ней.
      Глава 19
      ПО ТЕЧЕНИЮ
      Мы быстро бежали вдоль берега ручья, и все это время крики не смолкали, отдаваясь эхом в сводах пещеры. Они не могли ускорить наши шаги: мы и так уже прыгали по камням, напрягая все силы. К счастью, Дорога была ровной, потому что в полумраке мы видели лишь на несколько футов вперед. Направление нам давал голос Дезире.
      Наконец мы были рядом с ней. Не знаю, что я ждал увидеть, но только не то, что предстало перед моим взором.
      - Твое копье! - воскликнул Гарри, бросаясь вправо от ручья.
      Я взял на изготовку свое оружие и последовал за ним.
      Дезире стояла там, где мы ее оставили, крича что есть мочи.
      Вокруг нее, со всех сторон, суетились зверьки, которых мы спугнули у останков рептилии. Их здесь были сотни, они плотно окружили ее, лезли на спины друг друга и падали на землю к ногам своих соплеменников.
      Не похоже, чтобы они собирались на нее нападать, но это нельзя было сказать определенно.
      Едва увидев это, мы бросились вперед, в самую кучу свиней, бешено вращая копьями. Это был фарс, а не сражение.
      Мы опускали копья на головы и спины, особенно не целясь. Они толпились у наших ног, и мы двигались через них, словно переходили вброд реку. Те, кого настигали наши копья, падали или бежали, второго удара не дожидались.
      Дезире перестала вопить.
      - Они ничего тебе не сделают! - крикнул Гарри. - Где твое копье?
      - Его нет. Они набросились на меня так неожиданно, что я не успела его взять.
      Тогда бей их, лупи чем попало. Это же просто свиньи.
      Упрямства у них точно было как у свиней. Казалось, они совершенно не понимали, что их присутствие здесь нежелательно, пока не получали удар копьем, - чувства опасности у них не было.
      - Так вот с кем ты воевал за нас с риском для жизни! - насмешливо крикнул я Гарри. - У них не хватает ума даже на то, чтобы визжать.
      Мы наконец добрались до Дезире и расчистили пространство вокруг нее. Но резня продолжалась еще минут пятнадцать, и только после этого свиньи обратились в бегство. Зато поняв, что терять времени нельзя, они все скопом кинулись в воду.
      - Боже! - воскликнул Гарри, опершись на копье. - Ну и работенка! Вы только посмотрите! Жаль, что они не забрали с собой тех, которых мы прикончили.
      - Ух! Ну и отвратные твари! Никогда в жизни не была так напугана! сказала Дезире.
      - Нас ты тоже до смерти напугала! - парировал Гарри. - И совершенно напрасно. Никогда в жизни так быстро не бегал. А все, что тебе надо было сделать, - это немного поработать копьем и хорошенько на них прикрикнуть. А я уже подумал, что тебя навестил приятель нашего безвременно усопшего глазастого друга.
      - Неужели я их ела? - изумилась Дезире.
      - Еще как, - усмехнулся Гарри. - И ела, и будешь есть, поскольку я их буду поставлять. Пошли, Пол, поработаем.
      Мы оттащили туши к кромке воды и столкнули их в воду, оставив три или четыре для пополнения наших запасов.
      Я впервые в жизни занялся сдиранием шкур и чисткой внутренностей и, когда закончил, чувствовал себя преотвратно. У Гарри это получалось ловчее, как будто он родился в мясной лавке.
      - У меня прорезывается аппетит, - заявил я, моя руки холодной водой.
      - Ну да, конечно, - сказал Гарри, - мои усилия никогда не бывают вознаграждены. Я добывал вам пропитание, пока вы не покинули сословие доходяг, а вы после этого немедленно принялись меня критиковать.
      Теперь я знаю, что такое прислуживать в меблированных комнатах. А вы не хотите сменить отель?
      Когда с разделкой туш было покончено, мы порядком подустали, но Гарри не хотел и слышать об отдыхе. Я тоже горел желанием отыскать, куда течет ручей.
      Поэтому мы захватили копья и отправились через пещеру, а Дезире на этот раз пошла с нами. Она проглотила обиду, после того как Гарри высмеял ее за страх, и категорически отказалась оставаться одна. Скоро мы снова стояли там, где ручей вытекал из пещеры под широкой аркой в нечто вроде туннеля.
      - У нас есть шанс, - повернулся ко мне Гарри. - Все это выглядит очень хорошо.
      - Да, если бы у нас была лодка, - согласился я. - Здесь скорость течения миль десять в час и довольно глубоко.
      Я забрел в ручей футов на двадцать и едва не скрылся под водой, которая доходила мне до плеч.
      - Пешком нам здесь не пройти, - заключил я, возвращаясь на берег. - Но в целом и правда выглядит многообещающе. Со скоростью десять миль в час мы достигнем западного склона через четыре часа. Четыре часа до солнца - но это могут оказаться и четыре сотни часов. Нет, ничего не выйдет.
      Мы повернулись и направились к лагерю, если его можно так назвать. Мне очень не хотелось отказываться от мысли проплыть по ручью, потому что где-то он должен был вытекать на поверхность земли, и я так и сяк прикидывал, как это осуществить. Похоже, о том же думал и Гарри, потому что он повернулся ко мне и сказал:
      - Если бы у нас было что-то для каркаса, я мог бы построить плот, на котором мы бы доплыли до Тихого океана и пересекли его. Шкура этой твари хорошо бы подошла, и мы могли бы взять кусок любого нужного размера.
      - Я уже думал об этом, - покачал головой я. - Но нам не на чем ее закрепить. В его теле нет костей, ты и сам знаешь.
      Но идея была соблазнительная, и мы добрый час ее обсуждали. Дезире спала на куче шкур. Мы сидели неподалеку бок о бок на земле и говорили приглушенными голосами.
      Вдруг неподалеку раздался громкий всплеск, совсем недалеко от нас.
      - Боже! - воскликнул Гарри, вскакивая на ноги. - Ты слышал? Это звучит как... Помнишь ту рыбину, которую мы стащили с плота инков?
      - Да ладно тебе, - ответил я. - Это просто те водяные свиньи. Я за последние несколько дней уже тысячу раз их слышал. И Господь свидетель - у нас их уже достаточно.
      Но Гарри сказал, что это всплеск слишком громкий, чтобы его могла издать свинья, и забрел в ручей, чтобы посмотреть, в чем дело. Я поднялся на ноги и не спеша двинулся за ним, не особенно на что-то надеясь, но вдруг встрепенулся от взволнованного крика, слетевшего с его губ:
      - Пол, копье! Быстро! Это кит!
      Я со всех ног бросился к берегу и вернулся с нашими копьями, но, когда добежал до Гарри, он встретил меня возгласом разочарования и сообщением о том, что "кит" исчез. Гарри был очень взволнован.
      - Говорю тебе, он был двадцать футов длиной!
      Большой черный дьявол, с головой как у коровы.
      - Ты уверен, что это была не свинья? - скептически осведомился я.
      Гарри посмотрел на меня.
      - Я уже месяц не пил ничего, кроме воды, - сухо заметил он. - Это была рыба, и та еще рыба.
      - Ладно, может, она была и больше свиньи, - заключил я. - Но все они могут подождать. Давай пойдем поспим, а там будет видно.
      Еще через несколько часов, выспавшись и основательно подкрепившись (я, по зрелом размышлении, решил не менять отель), мы, вооружившись копьями, снова отправились в путь. Дезире шла с нами. Гарри велел ей остаться, но она и слушать ничего не хотела.
      Мы пошли вверх по течению, решив, что там у нас будет больше шансов, чем там, где вода бежит быстро, и были удивлены, что пещера там больше, чем где-либо еще. Мы шли быстрым шагом с четверть часа, то есть оставили за спиной примерно милю, но не добрались до противоположной стены. Ручей в том месте был довольно широким, а течение очень слабым. Дезире стояла на берегу, а мы с Гарри забрели в воду по грудь.
      Ожидание было долгим и утомительным. Я совсем закоченел в холодной воде и крикнул Гарри, что ждать дольше бесполезно, и повернулся к берегу, когда неподалеку от него в воде возникла какая-то возня.
      Я повернулся и увидел, что Гарри бросился вперед с копьем в руке.
      - Я ее сделал! - воскликнул он. - Давай сюда!
      Я направился к нему. Но скоро увидел, что это не Гарри ее сделал, а она его. Он был всего в десяти ярдах от меня, но к тому времени, когда я подошел к этому месту, там была только бурлящая и пенящаяся вода.
      Гарри на мгновение вынырнул, он боролся за свою драгоценную жизнь, держась обеими руками за древко копья. Я тут же погрузился в воду и изо всех сил поплыл к нему.
      - Я сделал ее - проткнул живот, - прохрипел Гарри, когда я плыл к нему сквозь фонтаны брызг. - Ее голова! Найди ее голову!
      Я наконец схватился рукой за древко копья рядом с тем местом, где оно было воткнуто в тело рыбины, но через мгновение оно дернулось и увлекло меня под воду. Я вынырнул, отфыркиваясь, и сделал еще одну попытку, но промахнулся на несколько футов. Гарри продолжал кричать:
      - Ее голова! Дай ей в голову!
      Для этого я и взял свое копье. Но понять, где голова, а где хвост, было невозможно, потому что рыбина яростно билась в воде, переворачиваясь и так и этак.
      В какой-то момент она оказалась прямо надо мной, и я почувствовал ее скользкое гладкое тело. Проплывая, она сильно ударила меня хвостом по лицу. Ослепленный и полуоглушенный, я вынырнул на поверхность и увидел, что они уже в пятидесяти футах от меня.
      Я поплыл к ним, тяжело дыша и совершенно измотанный. К этому времени вода бурлила уже меньше.
      Когда я подплыл ближе, рыбина наполовину вынырнула из воды и упала на бок, я увидел, что ее большая черная голова направлена прямо на меня.
      - Она уже почти готова! - прохрипел Гарри. Он продолжал цепляться за свое копье.
      Я остановился рядом с ними и стал ждать. Скоро футах в десяти от меня вода раздалась и снова показалась рыбья голова, она двигалась прямо на меня. Мне были видны выпученные круглые глаза с обеих сторон, и я воткнул копье прямо между ними.
      Удар был несильным, но рыбина сама неслась на меня со скоростью света. Я изо всех сил бросил тело в сторону и почувствовал, как она пронеслась рядом со мною.
      Я повернулся, чтобы поплыть за нею, и услышал торжествующий крик Гарри:
      - Ты ее прикончил!
      К тому времени как я подплыл к ним, рыбина уже повернулась на спину и неподвижно плавала на поверхности.
      Нам еще надо было вытащить ее на берег, но мы так устали, что далось нам это совсем не легко. Но течение в этом месте было слабым, и через полчаса тяни-толкай мы переместили ее на мелководье, где могли встать на твердое дно. Дальше дело пошло легче. В воду забрела Дезире и помогла нам, а еще через десять минут мы вытащили рыбину на берег.
      Она была даже больше, чем я думал. Неудивительно, что Гарри назвал ее - или другую подобную - китом. Шкура ее была черная, а брюхо крапчатым.
      Мы сидели на камнях и готовились снять с нее шкуру. Дезире с восторгом осматривала рыбину. Она повернулась к нам:
      - Ну, лучше бы я ела таких, чем тех грязных свиней.
      - О, мы не для этого ее добывали, - сказал Гарри, проводя пальцем по лезвию наконечника копья. - Может, она и не годится в пищу.
      - Тогда зачем вся эта возня?
      - Многоуважаемая леди, мы собираемся добраться с ее помощью до дому, изрек Гарри, поднимаясь на ноги.
      После этого он рассказал о наших планах, и, можете поверить, Дезире после этого с большим интересом наблюдала, как мы разрезали рыбину от хвоста до головы и потом снимали плотную кожу.
      - Если ваша затея увенчается успехом, я позволю вам заняться заменой штор в моем будуаре, - промолвила она с деланой беспечностью.
      - Что касается меня, - заявил я, - то я бы ел рыбу каждый день всю оставшуюся жизнь, и еще был бы благодарен судьбе.
      - Ты будешь ее есть без всякой благодарности, - вставил Гарри, - если не возьмешься за дело.
      Нам понадобилось три часа, чтобы почистить рыбину, снять с нее кожу и разрезать на куски, но работа шла в охотку. Когда мы закончили, перед нашим взором предстал длинный хребет в четыре дюйма толщиной и двенадцать футов длиной, крепкий, как древесина пекана, с обеих сторон которого под прямым углом торчали кости поменьше. Они были в дюйм толщиной, и между ними было по два дюйма. Нижний конец хребта, рядом с хвостом, мы отрубили. Мы осмотрели его, подняли и согнули почти пополам.