-- Все, о чем мы здесь говорим, не для печати.
      -- Ладно.
      -- Мы пытаемся выяснить, кто мать ребенка. Женщина, родившая младенца шесть месяцев назад и бросившая его, независимо от того, почему она это сделала, захочет посмотреть, как он выглядит. Она увидит страницу в 'Газетт", пойдет на Вашингтонскую площадь, узнает по фотографии няню и коляску и подойдет на него взглянуть.
      -- Тираж "Газетт" около двух миллионов. Если мы опубликуем эту историю, на следующий день возле коляски будет полно женщин. Так?
      -- Надеюсь, не толпа. Будет кое-кто еще. Няня -- лучшая женщина-детектив. Возможно, ты слышал о ней -- Салли Корбет.
      -- Да.
      -- Саул, Фред и Орри будут под рукой, в пределах площади. В коляске будут скрытые камеры, и няня снимет каждого, кто подойдет достаточно близко. Фотографии мы покажем миссис Вэлдон. Есть шанс, что она узнает мать. Фотографии будут показаны еще нескольким людям, имена которых тебе не обязательно знать. Конечно, все зависит от дюжины "если", но что же из этого? Если ты подходишь улицу на зеленый свет, то имеешь шанс вернуться домой. Если ты знаешь, что хорошо для твоей газеты, то ухватишься за это предложение. И если ты поместишь эту историю и фотографии, и они помогут, ты получишь фото матери и рассказ о том, как мы его добыли.
      -- Насколько все это надежно. Арчи?
      -- Насколько надежны туз, король, дама, валет и десятка?
      -- Ты будешь на Вашингтонской площади?
      -- Нет. Меня могут узнать. Как никак я -- знаменитость. Мое фото было в "Газетт" три раза за последние четыре года.
      Он наклонил голову и несколько секунд тер щеку кончиками пальцев. Затем сказал:
      -- Хорошо. Фотографии для воскресного номера должны быть у меня к восьми часам в четверг.
      ВТОРНИК-День. Продолжение. Контора Дол Боннерс на 45-ой улице. Встреча с Салли Корбет. Дол и Салли были причиной того, что шесть лет назад я пересмотрел свое отношение к женщинам-детективам. Я был настроен против них. Так же, как Вулф против Джейн Остин, заставившей его признать, что женщина может написать хороший роман.
      СРЕДА. Утро. Контора Посарт Камера Иксчейндж. Салли и я провели больше двух часов с двумя механиками, наблюдая, как они устанавливают и проверяют камеры. Они стоили бы клиентке шестнадцать сотен, но Эл Познер дал мне их на прокат на неделю. Салли объяснили, как с ними работать, но полностью подготовить к этому ее должны были позднее. Я пригласил ее позавтракать у Рустермана.
      СРЕДА. День. В доме Вэлдон вместе с Салли. Люси вернулась с побережья и рассчитала няню, сообщив ей, что ребенка отдадут в другие руки, чтобы дать ей отдых.
      То же самое сказали служанке и кухарке. Не знаю, как она объяснила появление новой шикарной коляски. Где-то около трех, когда пришли из "Газетт" журналистка и фотограф с помощником, Салли была в униформе няни, коляска готова, а Люси нуждалась в подкреплении спиртным.
      ЧЕТВЕРГ. ПЯТНИЦА. СУББОТА. Первым делом в четверг утром поездка в "Газетт" посмотреть снимки. Выбранные ими фотографии Салли и коляски были превосходны. Люси на фото выглядела как женщина, пытающаяся улыбнуться, несмотря на зубную боль. Лон сказал, что другие снимки были еще хуже.
      Салли возила ребенка на прогулку по Вашингтонской площади дважды в день все три дня. Любой человек, смотрящий на ребенка с расстояния в шесть ярдов или меньше, снимался на пленку.
      ВОСКРЕСЕНЬЕ. Утро. В десять часов, когда Салли вступала на площадь, толкая впереди себя коляску, я правой рукой взялся за третий кусок пирога, а левой держал "Газетт", открытую на странице с крупным заголовком: "Женщины любят детей". Это дело вкуса, но, по-моему, "Женщинам нравятся дети" было бы точнее.
      13
      Когда Лон Коэн предположил, что на площади будет толпа, он несколько преувеличил возможности и влияние "Газетт". Воскресный урожай состоял из двадцати шести снимков -- семь утром и девятнадцать вечером.
      Спустя двадцать четыре часа мы так и не знали, есть ли у нас фото матери или нет. Вот что нам стало известно: Люси, Юлиан Хафт, Лео Бингхэм и Виллис Краг не узнали ни одну женщину ни на одном из двадцати шести снимков. Правда, была одно фотография, относительно которой Люси не была твердо уверена. Но женщина на этом снимке находилась в списке и ее давно вычеркнул Саул.
      Около пяти зазвонил телефон.
      -- Это Саул, Арчи. Я в телефонной будке на Университетской площади.
      -- Ну?
      -- Вроде, дело пошло. Во всяком случае, то, что мы предполагали, кажется, произошло. Около четырех часов на северной стороне площади остановилось такси, из него вышла женщина. Она перешла улицу и огляделась. Такси поджидало ее. Она увидела коляску на полпути через площадь, направилась туда и подошла прямо к ней. Она не нагнулась, не положила руку на коляску, но заговорила с Салли. Секунд сорок она была там -- смотрела на ребенка. .Машина Орри стояла за утлом, но так как женщину ждало такси, мы не успевали. Она быстро вернулась обратно, и такси отъехало.
      -- Возможно, что ты поймал птичку.
      -- Дать тебе номер такси?
      -- Конечно.
      Я записал номер, минуту посидел, переводя дыхание и наслаждаясь успехом. Затем по домашнему телефону позвонил в оранжерею.
      -- Да?
      -- Поздравляю. Ваша теория о том, что женщина, родившая шесть месяцев назад младенца, наверняка захочет его увидеть, оправдалась. Два к одному: мать у нас на крючке. Даже три к одному.
      -- Пожалуйста, отчитайся.
      -- С удовольствием.
      Я рассказал ему, как было дело.
      -- Итак, если это мать, она в наших руках. Выяснение, где она села в такси, ничего не даст. Но Саул ее опознает на фото. Поздравляю.
      -- Удовлетворительно, -- сказал он и повесил трубку.
      На этот раз мы имели пятьдесят четыре снимка и один из них был на вес золота. Я отнес их на 47-ую улицу, но Эл Познер не мог отпечатать их в тот же вечер: двое из его людей были выходными, один болел, так что Элу предстояло возиться с ними одному.
      Когда мы обедали, позвонил Саул. Имя таксиста было Сидней Бергман. Он взял пассажирку на Мэдисон-Авеню между пятьдесят второй и пятьдесят восьмой улицами, отвез ее к площади и обратно на пятьдесят вторую. Он никогда не видел ее прежде и ничего о ней не знал. Я сказал Саулу, чтобы он поджидал ее утром на площади, она могла появиться еще раз.
      На следующий день без четверти двенадцать я вошел в наш кабинет с фотографиями. Я мог бы вернуться на полчаса раньше, но у меня ушло время на' составление комплектов для Крага, Хафта и Бингхэма. Вулф сидел за письменным столом перед стаканом пива, а Саул в красном кожаном кресле перед бутылкой вина "Кортон Черлимэгн". Похоже, они говорили о литературе. На столе Вулфа лежали три книги, а одну, раскрытую, он держал в руках. Я сел и стал слушать. Да, литература. Я встал и пошел к выходу, но был остановлен голосом Вулфа:
      -- Что, Арчи? -- Я остановился.
      -- Предпочитаю не мешать,-- я подошел к Саулу и протянул ему фотографии.
      -- Она не появлялась сегодня утром, -- сказал он. Он ловко тасовал фотографии, будто сидел за покерным столом. Ему достаточно было взгляда на каждое фото. Он не просмотрел и половины, выбрал одну фотографию, чтобы получше рассмотреть, кивнул и сказал:
      -- Вот она
      Это был хороший ясный снимок: три четверти лица, немного под углом, как и большинство снимков. Широкий лоб, классически расположенные глаза, довольно узкий нос, рот довольно широк, подбородок немного заострен. Взгляд сосредоточен и направлен вправо.
      -- Наверно она привлекательна, -- сказал я.
      -- Так и есть, -- ответил Саул. -- Походка легкая, держится прямо.
      -- Детали?
      -- Пять футов семь дюймов. Сто двадцать фунтов. Возраст немногим больше тридцати.
      -- Дай-ка конверт, -- он протянул его мне. Я положил фото вместе с остальными в карман. -- Прошу прощения, что вынужден был прервать вас, джентльмены. У меня дело. Если понадоблюсь, вы знаете телефон миссис Вэлдон.
      Начиная с воскресенья мои отношения с Люси были несколько натянуты. Впрочем, это сказано неточно. Ее отношения с окружающими оставляли желать лучшего, а я оказался под рукой. В воскресенье вечером звонил ее адвокат относительно материала в "Газетт", а в понедельник он пришел к ней. Он считал, что Люся поступает опрометчиво, и не одобрил этого. Ее лучшая подруга, Лина Гютри, отнеслась к происходящему еще более неодобрительно. Кроме того, Люси извелась от звонков друзей, не говоря о врагах. И, судя по ее настроению и замечаниям в понедельник, звонил и Лео Бингхэм.
      Одним словом, атмосфера была напряженной, когда я приехал во вторник и Мэри Фолтц направила меня на второй этаж. В течение получаса я ждал, а когда Люси пришла, то всего лишь спросила:
      -- Что-нибудь новенькое, Арчи?
      -- Всего лишь фотографии. Вчерашние.
      -- О! Сколько?
      -- Пятьдесят четыре.
      -- У меня и так раскалывается голова. Мне надо ими заняться?
      -- Возможно, нет, -- я вытащил конверт, порылся в фотографиях и протянул ей одну. -- Посмотри эту. Она особенная.
      Она безразлично посмотрела.
      -- Что же в ней особенного?
      -- Держу пари: три к одному, что эта женщина -- мать. -- Я сообщил Люси все обстоятельства появления женщины. -- Ты ее знаешь?
      Новый взгляд на фото.
      -- Нет.
      -- Не хочешь поднести ее к свету, чтобы убедиться?
      -- Мне не хочется... Ну, хорошо...-- Она подошла к настольной лампе, включила ее, посмотрела на фото, нахмурилась. -- Мне кажется, я где-то ее видела.
      -- Тогда забудь свою головную боль, все боли на свете и еще раз посмотри. Сядь рядом с лампой.
      Она закрыла глаза, потерла лоб и села. Но не посмотрела еще раз на фото, а просто сидела и, нахмурившись, плотно сжав губы, смотрела в пространство. Вдруг она резко повернула ко мне голову и сказала:
      -- Конечно, Арчи. Это Кэрол Мардус.
      Я рассмеялся.
      -- Знаешь, за эти шесть недель я видел тебя в самом разном настроении, от веселого до мрачного, но до этой минуты я не видел тебя истинной победительницей. И засмеялся тому, как ты выглядишь.
      -- Не вижу ничего смешного.
      -- Я вижу. И чувствую себя прекрасно. Ты уверена, что это именно Кэрол Мардус?
      -- Да, несомненно. Я должна была узнать сразу.
      -- Кто она и что она?
      -- Она помогала Дику начинать. Была рецензентом в "Дистафе" и уговорила Мэни Аптона взять рассказы Дика. Потом, позднее, он сделал ее редактором отдела детективов. Она и сейчас там работает.
      -- Ее не было в твоем списке.
      -- Да. Я просто не подумала о ней. Я ее видела два или три раза.
      -- Замужем?
      -- Нет. Насколько я знаю. Она была замужем за Виллисом Крагом, но развелась.
      Я удивился.
      -- Это любопытно. Ее не было и в его списке. Давно они развелись?
      -- Точно не знаю, думаю, четыре или пять лет назад. Я встретилась с ней после того, как вышла замуж за Дика, и с Виллисом тоже.
      -- Я должен задать тебе один вопрос. Если она мать, а сейчас за это десять к одному, насколько возможно или невозможно, какова вероятность, что Дик был отцом?
      -- Не знаю. Я рассказывала тебе о Дике, Арчи. Знаю, что он был с ней близок несколько лет назад... нет, скорее я этого не знаю, но кто-то мне об этом говорил. Если она мать... Я хочу с ней встретиться, хочу спросить...
      -- Не сейчас. -- Я было протянул к ней руку, но передумал. Не стоит смешивать личные отношения с деловыми, если нет острой необходимости. -- А что, если я прикажу кое-что тебе? Я всегда советовал, но никогда не приказывал. Сейчас я это делаю. Ты не должна упоминать о Кэрол Мардус ни в каком разговоре, пока я не разрешу. И ты не позвонишь и не встретишься с ней. Так?
      Она улыбнулась:
      -- Никто не приказывал мне с тех пор, как умер отец.
      -- Теперь настало время.
      -- Ладно, -- она протянула мне руку и я взял ее. Атмосфера потеплела, но нужно было работать.
      -- Мне нужно позвонить по делу.
      Телефон находился в другом конце комнаты. Я не удивился, если бы ответил Фриц -- Вулф был так занят литературой -- но трубку взял Саул. Я сказал, что если это сделает Вулф, то сэкономит время, и услыхал его голос:
      -- Да.
      -- Я в доме миссис Вэлдон. Она знает женщину с фотографии, но не очень хорошо. Это Кэрол Мардус,-- я изложил информацию и закончил: -- Отправляюсь выяснять, что она делала в январе.
      -- Нет,-- сказал Вулф.-- Пойдет Саул.
      -- Подождите, -- я повернулся к Люси. -- Ты сказала, что видела ее несколько раз. Ты видела ее зимой?
      Она покачала головой:
      -- Я как раз об этом думаю. Я не видела ее после смерти Дика.
      Я сказал в трубку:
      -- Миссис Вэлдон не видела ее с сентября. Пусть Саул не приближается к ней слишком близко. Может быть, она всех душит на своем пути, по которому идет легко и плавно. Мануэль Аптон -- хозяин "Дистафа". Пять недель назад он сказал, что если миссис Вэлдон хочет от него одолжения, она должна его попросить сама. Она теперь может позвонить и спросить, где была Кэрол Мардус зимой. Это может все упростить, но может и запутать.'
      -- Именно запутать. Саул будет действовать как обычно. Скажи миссис Вэлдон никому не говорить о Кэрол Мардус.
      -- Уже сказал.
      -- Скажи еще раз. Останься с ней. Отвлеки ее. Не упускай ее из виду.
      Я опустил трубку и повернулся к Люси.
      -- Саул проверит Кэрол Мардус. Моя работа -- это ты. Я должен держать тебя под постоянным наблюдением. Мистер Вулф тебя понимает. Он помнит, что ты хотела найти мать и можешь поступить с ней неблагоразумно. Если ты куда-нибудь отправишься, мне придется тебя сопровождать.
      Она попыталась улыбнуться.
      -- Я убита. Арчи. Кэрол Мардус!
      -- Это еще не точно, только десять к одному, -- сказал я.
      14
      Все стало известно точно двумя днями позже в двадцать минут одиннадцатого вечера, когда, из Флориды в последний раз позвонил Саул.
      Конечно, все усложняла Эллен Тензер. Если бы не было ничего, кроме охоты за матерью, я мог бы просто пойти к Кэрол Мардус, показать ей фото и спросить, где она провела прошлую зиму. Если бы она стала изворачиваться, я сказал бы ей, что нет ничего проще, чем выяснить: была ли она беременна и родила ли ребенка, и что она могла бы помочь мне сэкономить время и уменьшить хлопоты. Но почти наверняка, если она была матерью или убила Эллен Тензер, или знала, а может, подозревала, кто это сделал, все сразу оказывалось совсем не просто.
      Я пренебрег инструкцией Вулфа не спускать с Люси глаз. Я взял на себя полномочия Саула на Вашингтонской площади. Когда я вернулся к нам после того, как отвез Элу Познеру дневной урожай снимков, выяснилось, что кое-что произошло. Звонили Виллис Краг, Юлиан Хафт и Лео Бингхэм. Они сообщили, что не узнали ни одну из женщин на пятидесяти четырех фотографиях. Это было поразительно в отношении Крага, так как на одной из них он был женат. Два раза звонил Саул. Первый раз до четырех часов, чтобы застать Вулфа перед уходом в оранжерею. Он доложил, что Кэрол Мардус отсутствовала на работе в "Дистафе" приблизительно в течение шести месяцев, с праздника труда до последних чисел февраля. Второй раз он позвонил вскоре после шести и сообщил, что она также отсутствовала и дома, в квартире на 33й Восточной улице и квартира не была сдана. Это увеличивало шансы до пятидесяти к одному. Вулф наслаждался обедом, чего не было все эти недели, и я тоже.
      Около одиннадцати в дверь позвонили. Это был Саул. Он прошел за мной в кабинет, сел в красное кресло и сказал:
      -- Я очень рад, что мой отец не узнает только что сделанного мной. Я поклялся, держа руку на Новом Завете.
      -- Это было неизбежно? -- усмехнулся Вулф.
      -- Да. Сообщивший мне сведения был запуган. Он взял пятьдесят долларов, а мне пришлось поклясться на Библии, что я никогда не расскажу то, что он расскажет мне. Так что моя цена за мой рассказ может обойтись вам в шестьдесят долларов. Во всяком случае, я получил адрес. -- Он достал записную книжку щелкнул пальцем по раскрытой странице. -- Пансионат Артур П. Джордан, 1424, Сансет Драйв, Лидо Шорс, Сарасота, Флорида. Вещи, посланные туда Кэрол Мардус прошлой осенью, были получены адресатом.
      -- Удовлетворительно,-- сказал Вулф.
      -- В три двадцать пять есть самолет из Идлуайдлда в Тампу.
      -- Допустим, -- Вулф покривился, так как не терпел самолеты. Я предложил взять "Герон" и довезти Саула до аэропорта, но Вулф запретил. Я должен быть к десяти часам на Вашингтонской площади, а он знает, как я зеваю, когда не высплюсь.
      Саул звонил из Флориды четыре раза. В среду днем доложил, что Сансет Драйв является частной резиденцией мистера и миссис Артур II. Джордан и Кэрол Мардус была их гостьей прошлой осенью и зимой. Поздно вечером в среду он сообщил, что Кэрол Мардус была явно беременна в ноябре и декабре. В четверг в полдень он докладывал, что Мардус была отправлена шестнадцатого января в Сарасотский госпиталь и ее приняли там под именем Клары Уолдрон, и в ту же ночь она родила мальчика. В четверг вечером он сообщил, что находится в Тамперском международном аэропорту, что Клара Уолдрон пятого февраля с ребенком вылетела самолетом в Нью-Йорк, и что он собирается сделать то же самое.
      Вулф и я повесили трубки.
      Охота за матерью была закончена. Минуло сорок пять дней, как она началась.
      Вулф взглянул на меня.
      -- Сколько мы истратили денег клиентки?
      -- Около четырнадцати тысяч.
      -- Н-да. Скажи Фреду и Орри, что в них больше нет нужды. И мисс Корбет. Сообщи миссис Вэлдон, что она может возвращаться на побережье. Верни камеры.
      -- Да, сэр.
      -- К черту! Все могло быть так просто. Но из-за Эллен Тензер...
      -- О мертвых -- только хорошее.
      -- У тебя есть предложения?
      -- Дюжина. Вот уж два дня я предполагал, что мы с этим столкнемся, так и получилось. Мы можем взяться за Кэрол Мардус, не упоминая об убийстве. Просто спросить, что она сделала с ребенком и посмотреть на ее реакцию. Есть шанс, правда чертовски слабый, но шанс, что она просто избавилась от ребенка, а это нетрудно, и не знала; что с ним случилось потом. А фотографии в "Газетт" возбудили ее любопытство. Или подозрение. Второе предложение. Мы могли бы попытаться выполнить оставшиеся обязательства перед клиенткой: показать степень вероятности того, что Ричард Вэлдон был отцом. Прежде, чем приниматься за Кэрол Мардус, можно проделать обычное расследование о ней и о Вэлдоне весной прошлого года.
      Он покачал головой:
      -- Это займет время и потребует еще кучи денег. Ты встретишься с Кэрол Мардус.
      -- Нет, сэр, -- Я был настроен решительно. -- Встретитесь вы. Я уже встречался с Эллен Тензер. Теперь ваш черед. А я займусь домашней работой. Назначить на утро?
      Он грозно посмотрел на меня. Иметь дело еще с одной женщиной... Когда все было решено, у меня появилось одно предложение: не торопиться говорить клиентке, что охота за матерью совершенно закончена. Было бы лучше подождать, пока мы не поговорим с самой матерью.
      Прежде, чем идти спать, я позвонил Фреду, Орри и Салли Корбет и сказал им, что операция закончена, Вулф удовлетворен, о себе я не упомянул. Кроме того, я собирался позвонить Кэрол Мардус домой и пригласить ее зайти завтра утром, но решил дать ей ночь на размышление.
      Но в пятницу утром я узнал, что она спокойно не спала. Я собрался позвонить ей в контору около десяти, но , без десяти девять, когда я находился на кухне и расправлялся с беконом и оладьями с медом, зазвонил телефон. Я взял трубку и услышал женский голос, желающий поговорить с мистером Вулфом. Я сказал, что до одиннадцати это невозможно и что я являюсь его личным секретарем и, возможно, мог бы помочь. Она спросила:
      -- Вы мистер Гудвин?
      -- Правильно.
      -- Может быть, вы слышали мое имя. Кэрол Мардус.
      -- Да, мисс Мардус... я слышал.
      -- Я звоню, чтобы спросить... Я знаю, что обо мне наводятся справки. Здесь, в Нью-Йорке, а также во Флориде. Вы об этом что-нибудь знаете?
      -- Да. Это делается по указанию мистера Вулфа.
      -- Но почему... -- пауза. -- Почему?
      -- Откуда вы говорите, мисс Мардус?
      -- Я в телефонной кабинке по пути в мою контору.
      -- Я предпочел бы не обсуждать это по телефону. Думаю, что и вы того же мнения. Вам пришлось перенести столько хлопот и истратить немало денег, и все для того, чтобы сохранить тайну ребенка.
      -- Какого ребенка?
      -- Оставьте. Теперь для этого слишком поздно. Если вы настаиваете, то мистер Вулф будет свободен в одиннадцать.
      Длинная пауза.
      -- Я смогу придти в полдень.
      -- Прекрасно. Я с нетерпением жду вас. Повесив трубку, я вернулся к оладьям. Покончив со второй чашкой кофе, я прошел в кабинет и занялся уборкой, а затем по внутреннему телефону позвонил в оранжерею. Если бы я не позвонил Вулфу, то спустившись вниз, он ожидал бы увидеть ее в красном кожаном кресле, так как просил меня назначить встречу с ней .на одиннадцать часов. Я считал, что он должен был оценить этот лишний час досуга перед тем, как ему придется работать. Он оценил, сказав "очень хорошо", когда я ему сообщил, что она сэкономила его десять центов, позвонив сама, и что она придет в полдень.
      Я тоже мог использовать этот лишний час. Сказав Фрицу, что я ухожу по делу, я отправился на одиннадцатую улицу сообщить Люси, что забавы на Вашингтонской площади временно прекращаются и я позднее сообщу ей все подробности, снял камеры с детской коляски, отвез их Элу Познеру и попросил его прислать счет.
      Когда в десять минут первого раздался звонок, я подошел к двери и, наконец, увидел мать мальчика воочию, то первой моей мыслью было, что если Ричард Вэлдон, имея Люси, забавлялся с этой женщиной, то он был глупцом. Будь она на лет двадцать старше, то лишь "с небольшой натяжкой ее можно было бы назвать ведьмой. Однако, проводив ее в кабинет и усадив в красное кожаное кресло, я расположился за своим письменным столом и смог рассмотреть ее более внимательно. Когда она повернулась в сторону Вулфа, лицо ее было совсем иным. Слащавость, приятность, хотя "приятность", возможно, не самое точное слово. Она просто не стала утруждать себя для парня, открывающего дверь. Когда она поведала, что счастлива оказаться в его доме и встретиться с ним, голос ее был сахарным. Казалось, что голос и глаза не обманывают, а вполне естественны. Вулф, пристально ее разглядывая, откинулся назад.
      -- Я готов вернуть вам этот комплимент. Мне доставляет истинное удовольствие вас видеть. Ведь я разыскивал вас шесть недель.
      -- Разыскивали меня? Мое имя есть в телефонной книге.
      Вулф кивнул.
      -- Но я не знал вашего имени. Я лишь знал, что вы родили ребенка и избавились от него. Мне понадобилось...
      -- Вы не знали, вы не могли знать...
      -- Сейчас я знаю. Когда вы были беременны, вы гостили в доме миссис Артур П. Джордан... -- Вулф рассказал ей о родах и спросил: -- Что вы с ним сделали потом?
      Только мгновение понадобилось ей, чтобы обрести голос, это был тот же самый голос, почти тот же самый.
      -- Я пришла сюда не отвечать на вопросы. Я здесь, чтобы задать несколько вопросов. Ваш человек наводит обо мне справки. Зачем?
      Вулф поджал губы.
      -- У нас нет причин отрицать это, -- уступил он. -- Арчи, фото.
      Я вытащил из ящика один из снимков, подошел и протянул ей. Она взглянула на фото, на меня, снова на фото и обратилась к Вулфу:
      -- Я никогда прежде не видела эту фотографию. Где вы ее достали?
      -- К детской коляске на Вашингтонской площади были прикреплены фотоаппараты.
      Это ее расстроило. Ее рот приоткрылся и оставался таким некоторое время. Она снова взглянула на фото, разорвала его пополам, потом еще раз и положила обрывки рядом с собой.
      -- У нас есть еще,-- сказал Вулф.-- Если хотите, можем подарить на память. Камера сняла около сотни людей, но ваше фото вызвало особый интерес.
      -- Боже... -- вырвалось у нее, -- так вот почему Люси это сделала. Вы ее заставили.
      -- Вы знаете Лео Бингхэма?
      -- Вам это известно. Вы ведь шпионили за мной.
      -- А Юлиана Хафта?
      -- Да.
      -- И, конечно же, Виллиса Крага, так как вы были женаты. Кто-нибудь из этих троих является отцом ребенка?
      -- Нет.
      -- Ричард Вэлдон был его отцом?
      Молчание.
      -- Вы ответите мне, мадам?
      -- Нет
      -- Вы не станете отвечать или он не отец ребенка?
      -- Я не буду отвечать.
      -- Советую вам обратное. Известно, что вы раньше были близки. Легко установить: возобновили ли вы связь весной прошлого года.
      Молчание.
      -- Когда пятого февраля вы прибыли в Нью-Йорк с ребенком, что вы с ним сделали?
      Ответа нет.
      -- Через некоторое время вы оставили его в доме Люси Вэлдон на Одиннадцатой улице? Где вы были в пятницу вечером восьмого июля?
      Она встала и направилась к дверям. Должен признать, она шла прямо и плавно. Мне пришлось поспешить, чтобы успеть открыть ей входную дверь. Я вернулся.
      -- Бррр, -- произнес Вулф.
      -- Последний вопрос, -- предложил я.
      -- О чем?
      -- Вряд ли она не знает об Эллен Тензер. Если ух мы начали с ней работать, следовало бы иметь поблизости Саула.
      -- Она простовата.
      -- Сомнительно.
      -- Тогда мог ли даже Саул проследить за ней?
      -- Возможно, и нет. Зачем вы спросили ее о восьмом июля?
      -- Она явилась выяснить, как много мы знаем. Нужно было дать ей понять, что наш интерес не ограничивается ребенком и ее беременностью, что мы интересуемся, пусть косвенно, смертью Эллен Тензер.
      -- О'кей. Что дальше?
      -- Понятия не имею,-- он мрачно посмотрел на меня.-- Я буду думать. Возможно, захочу увидеть Бингхэма, Хафта и Крага и спросить, почему они не опознали женщину на фотографии. Впрочем, это может быть пока неуместно. Ладно. Я подумаю. Не начнет ли она вести переговоры с миссис Вэлдон? Что, если она уже сейчас к ней направляется?
      -- Не думаю. Ставлю столько, сколько захотите.
      -- Миссис Вэлдон не в опасности? А ребенок?
      Я несколько секунд думал и покачал головой:
      -- Я так не считаю.
      -- А я бы этого не утверждал. Вели ей возвращаться на побережье. Проводи ее. Возвращайся сегодня вечером. Если ты здесь останешься, то изведешь меня и мы будем пререкаться по пустякам. Завтра мы начнем что-то делать. Пока я не знаю, что.
      Я возразил:
      --Миссис Вэлдон поедет в своей машине. У меня, после того, как я ей все расскажу, останется еще день и целый вечер на то, чтобы узнать, что делала Кэрол Мардус двадцатого мая.
      -- Нет! -- он хлопнул ладонью по столу. -- Так поступил бы только осел. Должно быть, ты считаешь, что я ничего не соображаю, что я выжил из ума?
      Я встал.
      -- Я мог бы кое-что на это ответить, но лучше не задавайте подобных вопросов, если не хотите получить соответствующий ответ. Попросите Фрица оставить мне порцию омара к вечеру, когда я вернусь домой, так как еда на побережье способствует образованию прыщей.
      Я вышел из кабинета, поднялся наверх и сменил рубашку.
      Вот таким образом оказалось, что спустя пять часов я лежал, растянувшись, на песке на берегу Атлантического океана. Протянув руку, я коснулся бы пальцев Люси, реакция которой на мой рассказ была совершенно обычной для любой женщины. Она хотела знать каждое слово, произнесенное Кэрол Мардус, как она выглядела и, как была одета. Естественно, она хотела также знать, что мы собираемся предпринять. Я ответил, что если бы знал, то был бы не здесь с ней, а где-нибудь в другом месте и занимался бы работой.
      -- Трудность в том, -- сказал я, -- что мистер Вулф -- гений. Гений не станет затруднять себя такой простой работой, как слежка. Он подготовит фокус.
      Вернувшись в старинное каменное здание немногим позже полуночи, я ожидал найти на моем письменном столе записку с просьбой подняться в восемь пятнадцать в комнату Вулфа. Но записки не было. Должно быть, его воображение и разум ничего не произвели на свет.
      А вот на кухне меня ждали. На столе рядом с блюдцем с натертым сыром пармезан стояла тарелка с омаром по-кардинальски. Я выпил молоко и, готовя кофе, подумал, что утром, когда Фриц вернется с подносом из спальни Вулфа, я получу приказ подняться за инструкциями. Сейчас, когда мы спугнули мать, охота должна начаться с еще большим азартом.
      Однако, утром ничего не произошло. Когда я пил вторую чашку кофе, благополучно разделавшись с яйцами пашот и жареными лепешками, зазвонил телефон.
      Звонил Саул. Он спросил, слушал ли я новости в восемь тридцать, на что я ответил "нет". Я, мол, размышлял.
      -- В таком случае у меня для тебя плохие новости. Примерно три часа назад фараон нашел труп в проходе между домами на Перри-стрит. Тело было опознано. Это Кэрол Мардус. Ее задушили.
      Я пытался произнести какие-то слова, но не смог. У меня как будто что-то застряло в горле. Я прокашлялся.
      -- Что-нибудь еще?
      -- Нет. Это все.
      -- Большое спасибо. Я не должен просить тебя держать язык за зубами.
      -- Конечно.
      -- Будь где-нибудь поблизости. -- Я повесил трубку и взглянул на часы: восемь пятьдесят три. Я прошел через холл, поднялся по лестнице и, увидев, что дверь оставлена открытой, вошел в комнату. Вулф уже покончил с завтраком и стоял, собираясь выйти. В руке у него была куртка.
      -- Ну? -- требовательно сказал он. Я передал ему слово в слово сообщение, переданное Саулом по телефону.
      -- Быть не может! -- прорычал он.
      -- Может.
      Вот тогда-то Вулф и швырнул в меня курткой. Она пролетела совсем близко, но я был настолько ошеломлен, что не поймал ее. Я просто глазам своим не поверил, что он способен на такой поступок. Пока я с обалделым видом стоял и глядел на него, Вулф начал действовать. Он подошел к домашнему телефону, поднял трубку и голосом, полным негодования, сказал:
      -- Доброе утро, Теодор. Сегодня меня не будет. -- Он положил трубку и принялся шагать взад и вперед по комнате. Такое поведение было ему не свойственно. Проделав около полудюжины разворотов, он взял куртку, надел ее и направился к двери:
      -- Куда это вы направляетесь? -- спросил я.
      -- В оранжерею, -- ответил он на ходу. Вскоре послышался шум лифта. Вулф был явно не в себе.