Глава 1

Уже в тот день, когда я впервые увидел Миру Холт, она явилась для меня проблемой, хотя и не такой значительной, какой стала впоследствии. А увидел я ее сразу же, как только открыл дверь на улицу. Она поднималась по семи ступенькам нашего крыльца.

В то время я был безработным. В течение ряда лет, что я вкалывал у Ниро Вулфа и жил под его крышей, я бросал работу и увольнялся раз тридцать или сорок ежегодно. По большей части это было просто разрядкой энергии, но иногда случались и более менее серьезные причины.

В тот вечер, в сентябрьский понедельник, я был сыт по горло. Началось с того, что основным блюдом на обед оказалась свинина, тушенная в пиве, без которой, — Вулф и Фриц знали об этом, — я вполне мог бы обойтись. После обеда мы из столовой прошли через холл в кабинет, и Фриц принес кофе. Вулф выпил его, а я сказал:

— Кстати, я обещал Андерсону, что позвоню ему и подтвержу вашу встречу на завтрашнее утро.

Но Вулф возразил:

— Нет, отмени ее, — и взял книгу Джона Гинтера «Сегодня внутри России», которую читал в послеобеденное время.

Я уселся в свое рабочее кресло и уставился на него испепеляющим взглядом. Так как Ниро Вулф весит седьмую часть тонны, он всегда выглядит огромным, но когда он становится несносным, то увеличивается до исполинских размеров.

— Считаете ли вы, — поинтересовался я, — что свинина может вызывать эффект раздувания?

— Нет, ни в коем случае, — отпарировал он и раскрыл книгу. — Вот если бы я был верблюдом, а книга соломой, то ты бы смог услышать, как из-за невоздержанности трещит мой спинной хребет, — он чертовски хорошо знал, что ему не следует открывать книгу, пока его собеседник не допил кофе.

Я поставил чашку и сказал:

— Я отдаю себе полный отчет в том, что ваше положение прекрасно. Счет в банке вполне достаточен, чтобы выплачивать жалованье и Фрицу, и Теодору, и мне, и покупать свинину и пиво целыми машинами, и даже добавлять орхидеи к тем десяти тысячам, которые украшают вашу оранжерею. Я могу согласиться с тем, что частный детектив имеет право отказаться от дела — как по уважительной причине, так и без нее. Но я уже говорил перед обедом, что этот Андерсон — мой знакомый, и он попросил меня — как о личном одолжении — устроить пятнадцатиминутную встречу с вами. И я разрешил ему прийти завтра в одиннадцать часов утра. Вполне возможно, что его остановит ваша чрезмерно высокая такса, и все, что придется сделать вам, так это сказать ему — «нет». Он будет здесь в одиннадцать.

— Ты прекрасно знаешь, Арчи, что меня следует заранее предупреждать о встречах, — он держал книгу открытой и отвечал мне, не отрывая от нее взгляда. — Ты должен что-нибудь этому человеку?

— Сейчас я должен, так как он просил меня об одолжении, и я сказал «да».

— Ты был ему что-нибудь должен до этого?

— Нет.

— Тогда ты принял на себя обязательства, а я — нет. А так как я не собираюсь связываться с ним, то наша встреча была бы пустой тратой и моего, и его времени. Скажи ему, что у меня назначена другая встреча.

Вот почему я бросил работу. Пусть во многих предыдущих случаях моя отставка была для Ниро Вулфа просто угрозой, чтобы встряхнуть его, но только не в этот раз. Когда мул прет своим путем, то совершенно бесполезно дергать его.

Я взял лист бумаги, написал на нем несколько слов, встал, подошел к его столу и протянул записку.

— Это номер телефона Андерсона. Если вы слишком заняты, чтобы позвонить ему, пусть это сделает Фриц. Я ухожу. Я проведу ночь с друзьями, а завтра вернусь за своим хламом.

И только тогда Вулф перевел взгляд с книги на меня.

— Тьфу, — бросил он.

— Согласен с вами абсолютно! — завершил я беседу, повернулся и вышел.

Не стану утверждать, что, когда я снимал шляпу с вешалки, мой курс был ясно намечен на последующие двадцать лет или хотя бы ближайшие двадцать часов. Дом, в котором я жил до сих пор, принадлежал Вулфу. И только мебель в моей комнате на третьем этаже была оплачена мною. С мебелью, впрочем, можно было и подождать, а вот одежду и другие вещи я решил забрать завтра же. Пожалуй, стоило зайти за ними до одиннадцати часов и заодно поинтересоваться у Фрица, ожидают ли они посетителя по фамилии Андерсон. А может быть, лучше прийти днем и выяснить, был ли принят Андерсон? Дали ему пятнадцать минут?

Занятый своими проблемами, я толкнул дверь и увидел молодую женщину, которая поднималась по семи ступенькам крыльца к нашему подъезду.

Глава 2

Я оказался в сложном положении. Если бы я поздоровался с нею и спросил, по какому она делу, то она, наверняка, ответила бы, что хочет видеть Ниро Вулфа. А я уже не мог выполнять работу, с которой только что уволился. Не мог же я вернуться в кабинет и спросить Вулфа, не примет ли он посетительницу? Во всяком случае, я не собирался этого девать. Но я не мог и отступить в сторону, чтобы пропустить ее в дверь, которую уже открыл, не задав ей ни одного вопроса. Эта особа могла оказаться одной из тех, кто охотится за Ниро Вулфом. А пока оставалась возможность расспросить ее и узнать, не из них ли она, я не мог допустить, чтобы Вулф был подстрелен совершенно незнакомым мне человеком. Поэтому я перешагнул через порог, толчком закрыл дверь и, слегка отступив вбок (и пропуская и не пропуская ее), начал спускаться вниз. Тут-то меня и дернули за рукав.

— Эй! — сказала она. — Вы не Арчи Гудвин?

Я обернулся к ней:

— Вы угадали.

— Я не угадала, я видела вас во «Фламинго». Вы не слишком вежливы: закрыли дверь перед моим носом, — женщина говорила отрывисто, будто не была уверена, что у нее хватит дыхания. — Я хочу видеть Ниро Вулфа.

— Это его дом. Звоните в дверь.

— Ноя хочу видеть и вас тоже. Проведите меня к нему!

Мои глаза достаточно приспособились к скудному свету, чтобы я мог разглядеть, как она молода, привлекательна и опечалена. На голове у нее было кепи с козырьком. При нормальных обстоятельствах я бы с удовольствием провел ее в приемную и пошел бы поддразнить Вулфа, заставив его встретиться с девушкой. Но при настоящем положении дел нечего было и думать об этом.

— Простите, — ответил я, — но я здесь больше не работаю. Я только что уволился и иду искать ночлег. Вам придется звонить в дверь. Но я должен предупредить, что при нынешнем настроении мистера Вулфа у вас нет шансов. Лучше повремените. Если у вас неприятности, то…

— У меня не неприятности…

— Хорошо, у вас все о'кей…

Она дотронулась до моего рукава:

— Я не верю в это… в то, что уволились.

— Увы, это факт. Стал бы я придумывать такое и подвергаться риску: ведь окажись вы журналисткой, завтра все это появилось бы в газетах, каково: «Арчи Гудвин — знаменитый частный детектив — порвал с Ниро Вулфом, тоже детективом, и можно считать…»

— Замолчите! — воскликнула девушка, вцепившись в мою руку. Но опомнившись, она расслабилась и отступила назад, — Простите. Мне показалось… вы предполагаете, что Ниро Вулф не захочет принять меня?

— Не предполагаю, а знаю!

— Так или иначе, я вас тоже хотела видеть. И по причине, по которой я этого хотела, я полагаю, что вы подойдете даже больше, чем он. Мне нужен один совет… нет, не совет, если точнее. Я хочу проконсультироваться с вами. Я заплачу наличными, пятьдесят долларов. Мы не могли бы зайти в дом?

Я был польщен. Так как я ушел от Ниро Вулфа, и в Нью-Йорке нет другой подобной кампании, где я мог бы найти работу, то единственным возможным выходом для меня было бы открыть собственное предприятие. И вот, не успел я спуститься на тротуар, как хорошенькая особа предлагает мне пятьдесят долларов за консультацию.

— Боюсь, что нет, — ответил я, — ведь я не имею больше к нему отношения. К этому дому, разумеется. Но если это стоит ваше такси, то нет лучше места для беседы, особенно если шофер ушел, — я уже видел, взглянув на машину, что за рулем никого нет. Вероятно, пообещав, что будет ожидать ее, водитель смошенничал и пошел обедать к Элу, за угол Десятой авеню — в место, популярное у шоферов такси.

Моя клиентка покачала головой.

— Я не… — начала она и огляделась, — а почему не здесь? Это не займет много… Я просто хочу, чтобы вы помогли мне выиграть пари, — с этими словами она сделала пару шагов вниз и, немного поколебавшись, уселась прямо на ступеньках. — Садитесь!

Я часто сидел здесь, наблюдая за соседскими детьми. Вообще-то мы устроились во владениях Вулфа, но он редко пользовался тем, что находится снаружи его дома. А после консультации, получив плату, я мог бы засунуть один доллар за аренду.

— Мне заплатить вперед? — спросила она.

— Нет, не стоит. Я вам доверяю. Так о чем пари?

— Хорошо, — девушка искоса взглянула на меня при тусклом свете. — У меня был спор с приятельницей. Она сказала, что в Нью-Йорке среди водителей такси — девяносто три женщины. И она считает это опасным, потому что в такси случаются такие вещи, с которыми может справиться только мужчина. А я возразила, что подобные вещи могут случиться как в такси, так и везде. И мы поспорили — на пятьдесят долларов. Она уверяла, что может привести примеры некоторых опасных ситуаций, которые могут быть связаны только с такси и нигде больше случиться не могут. Она придумала несколько случаев, но я заставила ее признать, что все это может произойти и в других местах тоже. Но затем она сказала: «Что, если женщина — водитель такси — оставит пустую машину, чтобы зайти за чем-нибудь в здание, а когда вернется, то увидит, что в такси лежит мертвая женщина?» Она заявила, что выиграла пари. Я уверена, что она не права. Но беда в том, что я не знаю, что полагается делать, если вы найдете мертвое тело. Вот почему я хочу, чтобы вы мне рассказали. И я заплачу вам пятьдесят долларов.

Я в свою очередь скосил глаза на молодую особу.

— Вы не похожи, — констатировал я.

— Не похожа на кого?

— На помешанную. Два момента. Во-первых, то же самое могло случиться, если бы она правила частной машиной, а не такси. Почему вы ей этого не сказали? Во-вторых, в чем же тут опасность? Она просто находит телефон и извещает полицию. Это может быть названо неприятностью, но вы же сказали — «опасность».

— О, конечно, — она прикусила губу, — я кое-что упустила. Дело в том, что это не ее машина. У нее есть приятельница, шофер такси. И она захотела посмотреть, как это — водить такси, и приятельница позволила ей взять его. Поэтому она не может известить полицию. Ведь ее приятельница нарушила какой-то закон, когда позволила ей взять машину, и она тоже нарушила закон, взяв такси без лицензии. Поэтому это не то же самое, что вести частную машину. И единственная возможность выиграть пари — это доказать, что ситуация не была опасной. Она не знает, как мертвая женщина попала туда, или вообще что-нибудь об этом. Все, что ей надо сделать, это вытащить тело. Но это может быть опасным, если она не все сделает правильно. И вот я хочу, чтобы вы меня проконсультировали, как бы мне не сделать какую-нибудь ошибку… То есть я хочу сказать, когда я буду рассказывать своей приятельнице, почему это было бы не опасно. Она могла бы сделать что-то вроде следующего: вытащить труп из машины, но нужно ли ей ждать наступления ночи? И как бы она могла быть уверенной в том, что в такси не осталось следов? — Она снова прикусила губу, и ее пальцы сильно сжались в кулаки. — Что-нибудь, подобное этому…

— Понимаю, — я отвел от нее взгляд. — Как ваше имя?

— Вам не нужно его знать. Я просто с вами консультируюсь.

Моя клиентка засунула руку в карман своей серой с отворотами куртки, видавшей лучшие времена, вытащила кошелек и открыла его.

Я знаком показал, чтобы она закрыла его.

— Это может и подождать. И вообще, я не взял бы денег, не зная вашего имени. Конечно, вы можете его выдумать.

— Зачем? — Она сделала жест рукой. — Хорошо. Меня зовут — Мира Холт. Мира с «и», — и она снова открыла кошелек.

— Постойте, — удержал я ее, — пара вопросов. Мертвую женщину, которую она нашла в такси, она… узнала ее?

— Нет, как она могла?

— Она могла, если знала ее, когда та была жива.

— Она ее не знала.

— Хорошо. Это поможет. Вы сказали, что она оставила такси, чтобы зайти за чем-то в здание. За чем?

— О… Ну, просто за чем-то… Я не знаю. Это не имеет значения.

— Возможно, Но если вы не знаете, то вам нечего сказать. Я хочу, мисс Холт, чтобы было ясно: я принимаю все, что вы мне рассказали. Как опытный детектив, я хронически подозрителен. Но вы так искренни, интеллигенты и приятны, что я не смею в вас сомневаться. Другой, который оказался в дураках, составив о вас неправильное мнение, стал бы подозревать, что вы кормите его ложью, и пошел бы и заглянул в машину, но не я. Я даже не спрашиваю вас, где шофер этого такси, потому что я считаю, что он пошел за угол Десятой авеню за ветчиной с хлебом и чашкой кофе. Короче, я вам полностью доверяю. Это понятно?

Ее губы были плотно сжаты. Возможно, она нахмурилась, но козырек кепи закрывал ее брови.

— Я полагаю, да, — сказала Мира, но было видно, что она несколько растерялась, — Но, может быть… если так чувствуете… возможно, было бы лучше просто…

— Нет. Лучше так, как есть. Намного лучше. Ваша приятельница придумала эту ситуацию и объявила, что она выиграла пари. Рассмотрим некоторые аспекты. Вы спросили, что полагается делать, если вы нашли мертвое тело. Так вот, прежде всего вам следует известить полицию. Это обязан сделать каждый, но особенно это относится к частному детективу, такому, как я, например, если он хочет иметь лицензию. Ясно?

— Да, — кивнула она, — я понимаю.

— Потом, вам не следует притрагиваться к телу или к чему-нибудь рядом с ним. Также вам не следует оставлять его без присмотра. Впрочем, последнее не так важно, потому что вы могли отойти, чтобы позвать полицейского. Что же касается вашей идеи, связанной с тем, чтобы избавиться от него и как она должна поступить: как вытащить тело из машины, и куда ей поехать для этого, и следует ли ей ждать до наступления ночи, и тому подобное — я понимаю, что могут быть и такие варианты. Но вам пришлось бы доказывать, что все действия могут быть выполнены без опасности, а это уж слишком сложно. Тут-то вы и влипните! Забудьте об этом… Однако ваша приятельница пари не выиграла. Ведь она создала ситуацию, показывающую, что особому риску подвергается женщина — шофер такси. А в данном случае опасность исходит как раз из того факта, что не она вела такси. Поэтому, ваша приятельница…

— Вы не о том говорите. Вы прекрасно знаете…

— Замолчите, — резко оборвал я ее. — Простите, я не хотел вас обидеть.

Ее пальцы снова сжались в кулаки.

— Вы сказали, что могли бы дать несколько практических советов.

— Я увлекся. Идея избавления от трупа заманчива, но лишь до тех пор, пока это только идея. Кстати, одну деталь я счел само собой разумеющейся, хотя не должен был этого делать: то, что женщина, фигурирующая в ситуации, придуманной вашей приятельницей, умерла насильственной смертью. Если она могла умереть от естественной причины…

— Нет. Она была зарезана. Торчал нож, рукоятка ножа…

— Тогда выиграть пари невозможно. Шофер такси, позволяющий кому-то другому вести машину, совершает проступок, тем более что тот, кому он ее доверил, не имеет лицензии. Но ездить с мертвым телом, в которое воткнут нож, сбросить его где-то и не сообщить в полицию — это уже преступление. Хорошо, если оно обойдется в год. А возможен и больший срок…

Мира Холт разжала кулаки, чтобы схватить меня за руку, и, наклонившись ко мне, воскликнула:

— Но может быть не так, если она все сделает правильно! Нет, если никто даже ничего не узнает! Я вам сказала неправду: она… таки узнала ее! Она знала ее, когда та была жива! Поэтому она не может…

— Постойте, — прорычал я. — Открывайте кошелек и давайте мне какие-нибудь деньги, живо! Платите мне. Купюра в один доллар, в пять! Не сидите и не пяльтесь на меня. Видите полицейскою машину? Если она проедет мимо… Нет, она останавливается — платите мне!

Девушка была близка к панике и хотела вскричать. Я успел положить ей руку на плечо, остановить и удержать. Она открыла кошелек, и не нащупывая, вытащила сложенные долларовые ассигнации. Я взял их и положил к себе в карман.

— Успокойтесь, все о'кей, — сказал я ей не громко. — Обычно люди таращат глаза на полицейские машины. Оставайтесь здесь и держите рот закрытым. А я пойду взглянуть: естественно, что я любопытен.

Это было абсолютной правдой, я и в самом деле был очень любопытным. Машина полицейского патруля остановилась рядом с такси. Полицейский, не тот, что вел машину, а другой, вышел и подошел к той дверце такси, что была с его стороны. Он открыл ее в тот момент, когда я дошел до тротуара.

Если у вас создалась определенная репутация, то самое лучшее, что вам следует делать — это поддерживать ее. Поэтому я подошел к дверце со своей стороны и толчком открыл ее. Перед нами был кусок коричневого брезента, державшегося на том, что было под ним. Полицейский, приподнявший край брезента, заорал на меня: «Назад!» — и я отступил на полшага. Но он не потребовал, чтобы я закрыл дверцу, поэтому мне было видно, как он стягивает брезент. Больше света не помешало бы, но и скудного вечернего освещения вполне хватало, чтобы разглядеть женщину, или вернее, что это была женщина, и что нож, рукоятка которого торчала перпендикулярно ее ребрам, полностью вошел в нее.

— Бог мой! — произнес я с чувством.

— Закройте ту дверь! — рявкнул полицейский. — Нет, не дотрагивайтесь до нее.

— Я уже дотронулся.

— Я вижу, Закройте ее! Нет! Как ваше имя?

— Гудвин. Арчи Гудвин. Это дом мистера Вулфа и…

— Я знаю. И вас знаю. Это ваша машина?

— Конечно, нет. Я не шофер такси.

— Знаю, что не шофер. Я хотел сказать… — он остановился. По-видимому, понял, что функции патрульного полицейского, нашедшего труп, заключаются не в том, чтобы пререкаться со зрителями. Он дернул головой и осмотрелся.

— Вылезай, Билл. Я вызову контору окружного прокурора.

Полицейский, сидевший за рулем, вылез наружу, а тот, что командовал, влез внутрь. А я пошел к подъезду дома и сел рядом со своей клиенткой. Она была уже без кепи, по-видимому, спрятала его. Понизив голос, хотя в этом не было необходимости, так как полицейский говорил по радио, я сказал:

— Минут через восемь начнут прибывать эксперты. Я знаком с ними. Так вот, поскольку я знаю, что вы пришли только для того, чтобы узнать у меня, как выиграть пари, то, когда они начнут задавать вопросы, я буду отвечать на них сам, если вы оставите это за мною. У меня большая практика в ответах на вопросы.

Она снова схватила меня за руку.

— Вы заглянули в машину? Вы видели?

— Заткнитесь! И я не прошу у вас прощения за грубость — вы слишком много болтаете. Кстати, даже если бы я еще жил в этом доме и работал у Вулфа, мы бы все равно не зашли внутрь, потому что полицейским, нашедшим труп в такси у обочины, это показалось бы противоестественным. О, я забыл сказать вам, что в такси мертвая женщина. Я упоминаю об этом только для того, чтобы вы поняли: для них вполне естественно, что я не ухожу, а сижу и наблюдаю за событиями. Мы можем разговаривать. Я знаю не только как отвечать на вопросы, но и некоторые правила. Есть только три метода, которые хоть как-то хороши в конце концов… У вас сильные пальцы.

— Простите. — Мира Холт немного ослабила хватку, но не отпустила мою руку. — Что это за три метода?

— Первый: застегнуть рот и ни за что не открывать. Второй; говорить только правду — срабатывает. Третий: рассказать простую основную ложь без прикрас и держаться ее. Если вы попытаетесь украсить ложь или смешать правду и ложь, или добавить часть правды — вы погибли. Конечно, я только болтаю, чтобы скоротать время. В нынешней ситуации, если исходить из того, что мне известно, я не вижу причин для того, чтобы вам не говорить правды.

— Вы сказали, чтобы я оставила это за вами.

— Да, но они не оставят это за мной. Среди них есть немало таких, которых вряд ли это устроило бы… А вот они и приехали. Можно прекратить беседу, это естественно: мы наблюдаем.

Полицейская машина, которую я видел не раз, подкатила и остановилась за машиной полицейского патруля. Открылась дверь, и вылез инспектор Кремер из Бюро по расследованию убийств.

Глава 3

Не знаю, как вас, а меня нисколько не удивило то, что инспектор самолично прибыл на место событий. В рапорте, наверняка, указывалось, что такси расположено перед домом 918 на Западной улице. А этот адрес — особняка Ниро Вулфа — являлся источником раздражающих воспоминаний для всего персонала полиции, начиная с Кремера. В рапорте, конечно, содержался и тот пункт, что при обнаружении трупа присутствовал, да еще сунул свой нос внутрь, Арчи Гудвин. А это тоже не могло не подлить масла в огонь.

Процедура, за которой мы с клиенткой наблюдали с мест для зрителей, была быстрой, эффектной и доскональной. Движение транспорта перенесли на угол Девятой авеню. Участок улицы и тротуара, где стояло такси, обнесли веревкой. Все прожекторы сфокусировали на такси и близлежащих предметах. Фотограф сделал снимки в различных ракурсах. Поздних пешеходов направляли на другую сторону улицы, где за веревкой собралась толпа. Около двадцати служащих, работающих по найму, явилось не позднее, чем через полчаса после вызова. Пятерых из них я знал только по именам, а четверых — в лицо.

Кремер направился к нам, подошел к крыльцу и поднялся на первые три ступеньки. А так как я сидел на верхней из них, то наши глаза оказались на одном уровне.

— Ну что же, — предложил он, — давайте войдем в дом — это может все упростить. Пожалуй, мне понадобитесь и вы, и Вулф, и эта женщина тоже, так что поднимайтесь!

— Наоборот, — возразил я, не двигаясь с места, — это могло бы лишь все усложнить. Мистер Вулф в своем кабинете читает книгу, ничего не знает о случившемся, и оно его меньше всего волнует. Вы отлично знаете, что он ответил бы, и я знаю — что, если бы я пошел и доложил ему о вашем желании видеть его. Делать нечего…

— Кто приехал сюда в такси?

— Не знаю. Мне ничего не известно о такси. Когда я вышел из дома, оно уже стояло у обочины.

— Когда вы вышли? Зачем?

— Чтобы найти место для ночлега. Я уволился со своей работы, поэтому, если вы решите встретиться с Вулфом, вам придется звонить в дверь.

— Вы говорите, что уволились?

— Да, я здесь больше не работаю.

— Бог мой! Я думал, что вы с Вулфом использовали все трюки, но это — что-то новенькое. Вы надеетесь, что со мной это пройдет.

— Вы полагаете — трюк? Увы! Я бы не стал подписываться под обещанием никогда больше не спать под крышей этого особняка: все зависит от того решения, которое мистер Вулф примет по одному вопросу, но то, что заставило меня выйти из дома, вызвано именно этим. Однако вопрос, который должен решить Вулф, никоим образом не связан с такси или с тем, что в нем находится.

— Эта женщина вышла из дома вместе с вами?

— Нет. Она поднималась по ступенькам, когда я открывал дверь на улицу. Она сказала, что хочет видеть Ниро Вулфа, а я ответил, что больше с ним не работаю, и он, наверняка, не примет ее. Тогда она заявила, что, по ее мнению, для ее целей я подойду даже больше, чем он. Она предложила мне пятьдесят долларов за консультацию по поводу того, как выиграть пари, в котором она участвует, и мы присели тут для беседы. Минут через пятнадцать-двадцать подъехала машина полицейского патруля и остановилась у такси, которое стояло здесь, когда я вышел из дома. Естественно, я не сдержал любопытства и пошел посмотреть, что там случилось. Полицейский спросил мое имя, я назвал себя. Он пошел к радио, а я вернулся к своей клиентке, но из-за суматохи вокруг такси мы не очень долго консультировались. Вот и все.

— Вы когда-нибудь раньше видели эту женщину?

— Нет.

— В чем заключается пари, по которому она хотела проконсультироваться?

— Это ее дело. Спросите у нее!

— Она приехала на этом такси?

— Спросите у нее.

— Вы видели, как она выходила из такси?

— Нет. Она была на полпути к подъезду, когда я открыл дверь.

— Вы видели кого-нибудь выходящим из такси?

— Нет.

— Как ее зовут, — его голова повернулась к девушке. — Как ваше имя? Джуди Брэм?

Этот вопрос не был для меня неожиданным, так как через открытую дверцу такси я успел рассмотреть вделанное в рамку фото женщины-шофера и ее имя. Насколько я мог судить при тусклом свете, на фото была изображена не моя клиентка.

— Нет, — ответила она.

— Как ваше имя?

— Мира Холт. Мира с «и», — ее голос был чистым и ровным.

— Вы привели сюда это такси?

— Нет.

Следовательно, она выбрала метод номер три — простую основную ложь.

— У вас была назначена встреча с мистером Вулфом?

— Нет.

— Где вы живете?

— Восточная Восемьдесят первая-стрит, семьдесят четыре.

— Ваше занятие?

— Я манекенщица. Самые модные модели.

— Вы замужем?

— Да. Но я не живу с мужем.

— Как зовут вашего мужа?

Она открыла рот, но сразу закрыла его.

— Владо Кирнс. Я пользуюсь своим собственным именем.

— Вы разведены?

— Нет.

— Такси было здесь, когда вы пришли?

— Не знаю, не заметила. Но я думаю, что уже было, потому что, если бы оно подъехало, пока мы здесь сидели, мы бы это заметили.

— Как вы сюда приехали?

— Я не думаю, чтобы это имело значение.

— Решать буду я, имеет или нет! Как вы приехали?

Она покачала головой:

— Нет. Вот, например, если кто-то привез меня сюда или куда-то рядом, то вы бы стали и его расспрашивать, а я не хочу этого, нет.

Невероятно, но она знала также, что такое «без прикрас».

— Я советую вам, — настаивал Кремер, — рассказать, как вы сюда приехали.

— Я предпочла бы не говорить.

— Что это за пари, по которому вы желали проконсультироваться?

— Это тоже не имеет значения. Это было личное пари с приятельницей, — она повернула голову ко мне. — Вы детектив, мистер Гудвин, поэтому должны знать, обязана ли я рассказывать ему о своих личных делах только по тому, что я сижу здесь с вами?

— Конечно, нет, — заверил я. — Нет, до тех пор, пока он не докажет связи между вашими личными делами и его профессиональными, а он этого не сделал. Это полностью ваше де…

— Какого дьявола здесь такой шум? — прервал меня голос Вулфа.

Я обернулся. Дверь была широко раскрыта, и на пороге всей своей массой возвышался мистер Вулф.

— Что происходит? — проревел он.

Так как я был всего лишь бывшим служащим, а Кремер инспектором, то я решил, что на вопрос подобает отвечать ему. Но тот онемел, по-видимому, был слишком поражен лицезрением Вулфа, высунувшего свой нос наружу.

Вулф нетерпеливо сделал шаг вперед.

— Арчи, я задал вопрос.

Я встал.

— Да, сэр, я слышу вас. Мисс Холт, это мистер Вулф. Мисс Мира Холт, Вулф. Когда я вышел из дома, она поднималась по ступенькам. Я никогда раньше не видел ее. Она хотела встретиться с вами, но узнав, что я больше здесь не работаю, сказала, что я подошел бы ей больше, чем вы, и попросила проконсультировать ее. Она заплатила, и мы присели тут, чтобы поговорить. У обочины стояло пустое такси. К нему подъехала патрульная машина, остановилась, и дежурный полицейский нашел в такси под брезентом тело мертвой женщины. Я заглянул внутрь, когда он стягивал брезент, и вернулся на крыльцо к своей клиентке. Увлекшись наблюдением за происходящим, мы прервали беседу. Сразу же прибыла бригада полицейских. В их числе оказался мистер Кремер. Он обошел такси, а потом направился к нам и стал расспрашивать. Я ничего не знал ни о такси, ни о его содержимом и так и ответил. Девушка же сказал инспектору, что это не она привела сюда такси и что приехала она не в нем. Она сообщила ему свое имя, адрес и род занятий, но отказалась отвечать на вопросы о личных делах, например, о чем она со мной консультировалась. Она апеллировала ко мне, и я сказал, что это ее личное дело. И тут появились вы.

Вулф хмыкнул.

— Почему ты не привел мисс Холт в дом?

— Потому что это не мой дом и не мой кабинет.

— Ерунда. Есть приемная комната. Если ты хочешь придерживаться формальности, то я приглашаю тебя воспользоваться ею для консультации с клиенткой. Сидеть здесь в этом шуме абсурдно. У тебя есть еще информация для мистера Кремера?

— Нет.

— У вас есть, мисс Холт?

Она стояла рядом со мной.

— У меня ее и не было.

— Так пойдемте вон от этой суматохи, входите!

Наконец Кремер обрел дар речи.

— Минуточку, — он поднялся по ступенькам и стал рядом со мной, глядя на Вулфа. — Это все очень ловко. Слишком ловко, черт побери. Гудвин утверждает, что уволился с работы. Это так?

— Да.

— Почему?

— Тьфу! Это уже слишком, мистер Кремер, и вы это знаете!

— Вам что-нибудь известно о мисс Холт или о том, зачем она пришла проконсультироваться?

— Нет.

— Или о том факте, что за дверями вашего дома остановилось такси с мертвым телом?

— Нет.

— Вы знали, что приедет мисс Холт?

— Нет, но, возможно, это знал мистер Гудвин.

— Вы знали, что здесь стоит такси?

— Нет. Видит Бог, я терпелив с вами, сэр. Вы же без всяких оснований настойчивы. Будь мистер Гудвин или я замешаны в том происшествии, что привело вас сюда, как и если бы в нем была замешана мисс Холт, стал бы он сидеть с нею, лениво развалясь в ожидании ваших нападок? Вы знаете его и знаете меня. Пойдем, Арчи, и возьми свою клиентку, — он повернулся.

Я взглянул на Кремера:

— Буду рад напечатать наши заявления и принести их вниз, — с этими словами я коснулся руки Миры Холт и проводил ее в дом. Вулф сопровождал нас.

Когда я закрыл дверь и замок защелкнулся, он сказал:

— Поскольку в приемной нет телефона, а он, может быть понадобится вам, то, наверное, будет лучше, если вы пройдете в кабинет. Я же пойду в свою комнату.

— Благодарю вас, — ответил я вежливо, — но для нас, пожалуй, лучше уйти черным ходом. Когда я объясню ситуацию, то вы, может быть, не захотите терпеть нас здесь. Дело в том, что это такси привела сюда мисс Холт. Ее приятельница по имени Джуди Брэм, одна из девяноста трех женщин-шоферов такси в Нью-Йорке, позволила ей воспользоваться своей машиной… или же мисс Холт взяла ее без разрешения. Она оставила…