— Если вы имеете в виду идею программы в целом, то я согласен. Однако мы собрались сюда не для этого. Вернемся к передаче. Меня интересует еще один фрагмент общей картины. Где находились стаканы, из которых должны быть участники?

— На подносе в конце стола, — сказала Дебора Коппел.

— Того самого стола? Там, где они сидели за микрофонами?

— Кто поставил их туда?

— Нэнсили Шеперд. Единственный способ терпеть эту девицу — занять ее каким-то делом. Еще лучше было бы вообще ее не пускать, но мисс Фрейзер против. Нэнсили Шеперд организовала крупнейший клуб девушек-поклонниц мисс Фрейзер в стране. Поэтому мы…

Зазвонил телефон. Я поднял трубку.

— Мистер Блеф, — доложил я Вульфу, употребляя одну из пятнадцати кличек, которые имел у нас звонивший. Вульф поднес трубку к уху, подав мне сигнал не класть свою.

— Да, мистер Крамер?

Саркастичный Крамер говорил так, словно во рту у него была сигара.

Возможно, так оно и было.

— Каковы ваши успехи?

— Еле-еле. По-настоящему еще не начал.

— Это плохо. Тем более что никто не платит, вам вчера сказали.

— Но сегодня кое-что изменилось. Завтрашние газеты все вам расскажут.

Извините, мистер Крамер, но я занят.

— Судя по полученным мною отчетам, в этом нет ничего удивительного.

Кто из них ваш клиент?

— Узнаете из газет.

— Нет никакой причины…

— Причина есть. Я ужасно занят и начинаю ровно на неделю позже, чем вы. До свидания, сэр. Мистер Уолтер Б. Андерсон, президент «Хай спота», потребовал сказать ему, не звонил ли полицейский инспектор Крамер. И когда получил положительный ответ, очень огорчился. Он считал, что Вульфу не следовало быть столь грубым с инспектором. Это плохая тактика и проявление дурных манер. Вульф не стал обременять себя изложением своих взглядов, отделавшись парой слов. Но Андерсон взял его за горло. Он сказал, что еще не подписал никакого контракта и если Вульф будет продолжать в том же духе, то, может быть, ничего и не подпишет.

— Вот как — Брови Вульфа чуть приподнялись. — В таком случае вам следует немедленно известить прессу. Не хотите ли воспользоваться телефоном?

— Господи, я очень хотел бы это сделать У меня есть право…

— Мистер Андерсон, у вас нет вообще никаких прав, кроме того, что вам придется заплатить мне свою долю гонорара, если я его заслужу. Вы находитесь в моем кабинете только потому, что н терплю ваше присутствие.

Подумайте сами, я собираюсь взяться за дело, которое настолько сбило с толку мистера Крамера, что он хочет получить от меня подсказку еще до того, как я начал им заниматься. Он не против моих грубостей, он настолько привык к ним, что, будь я вежливым, он потащил бы меня в участок как важного свидетеля преступления. Вы собираетесь звонить?

— Черт возьми, нет, и вы это прекрасно знаете — Жаль. Чем яснее я вижу картину, тем меньше она мне нравится. — Вульф вернулся к кандидатам. — Вы говорите, мисс Коппел, по именно эта вечно занятая юная особа, мисс Шеперд, поставила поднос со стаканами на стол?

— Да, она…

— Она взяла их у меня, — вступила Элинор Венс, — когда я достала их из шкафа. Она уже стояла и тянула руки, и я позволила ей взять их.

— Из того самого закрытого шкафа, в котором хранится «Хай спот»?

— Стаканы из толстого темно-синего стекла, из такого, по нельзя было видеть, по в них налито?

— Вы не заглядывали в них сверху?

— Нет.

— Если бы в один из них было что-нибудь положено, вы бы увидели?

— Нет, — сказала Элинор. — Если вы считаете, по мои ответы слишком коротки и я даю их слишком быстро, так это потому, по я отвечала на эти и многие другие вопросы сотни раз. Я могу ответить на них даже во сне.

Вульф кивнул.

— Понятно. Значит, у нас есть бутылки в холодильнике, стаканы на столе и программа в эфире. В течение сорока минут все шло гладко. Оба гостя были хороши. Ни одно из опасений мистера Трауба не подтвердилось.

— Это была одна из лучших передач года, — сказала мисс Фрейзер.

— Просто великолепная передача, — заявил Талли Стронг. — За первые полчаса в студии смеялись тридцать два раза.

— А как вам понравилась вторая половина? — с усмешкой спросил Трауб.

— Мы подходим к этому, — вздохнул Вульф. — Итак, подошел момент открыть бутылки с «Хай спотом», выпить его и начать восхваления. Кто принес их из холодильника? Опять вы, мисс Венс?

— Нет, я, — сказал Билл Медоуз. — Это часть шоу. Я должен при включенных микрофонах отодвинуть стул, пройти, открыть дверцу холодильника, снова закрыть ее и вернуться с бутылками, затем кто-нибудь…

— В холодильнике было восемь бутылок. Сколько вы взяли?

— Четыре.

— Как вы решили, какие именно брать?

— Я ничего не решила. Я обычно беру те четыре, которые стоят впереди.

Вы понимаете, по все бутылки с «Хай спотом» абсолютно одинаковы. Нет возможности отличить одну от другой. Как, по-вашему, мне решать, какие брать?

— Не могу сказать. В любом случае вы этого не делали?

— Нет. Я уже сказал, что просто взял четыре бутылки, которые стояли ближе всего ко мне. Это естественно.

— Да. А затем принесли к столу и открыли — Я донес их до стола, но, что касается того, кто их открыл, тут мнения расходятся. Мы считаем, по я этого не делал, поскольку. как обычно, поставил их на стол и быстро вернулся к своему стулу, чтобы быть у микрофона. бутылки всегда открывает кто-нибудь другой. И не всегда один и тот же. В этот день это могли сделать Деби, мисс Коппел, мисс Венс, Стронг и Трауб. Я говорил в микрофон и не видел, кто открывал бутылки. Вся операция занимает достаточно много времени, и человеку, проделывающему ее, нужна помощь. Нужно откупорить бутылки, разлить содержимое по стаканам и раздать их. Надо раздать участникам передачи и бутылки.

— А кто занимается этим?

— О, кто угодно, или, точнее сказать, несколько человек одновременно.

Вы знаете, их просто передают — и стаканы и бутылки. После того как напиток разливается по стаканам в первый раз, бутылки остаются наполовину наполненными. так что они передаются тоже.

— Кто же занимался этим в тот день?

— Как раз здесь мы не пришли к единому мнению. — Билл Медоуз заколебался. Он чувствовал себя неспокойно. — Как я уже сказал. все были там; мисс Коппел и мисс Венс, Стронг и Трауб. — вот почему это так сложно.

— Сложно или нет, — запальчиво произнес Вульф, — но помнить, что случилось, особенно такую простую вещь, вполне возможно. Это как раз тот самый момент, в котором больше, чем где бы то ни было, важна ясность. Мы знаем что мистер Орчард получил бутылку и стакан, в котором был цианистый калий, и выпил достаточно, чтобы яд убил его. Но мы не знаем, по крайней мере я, произошло ли это случайно или в результате умысла одного или нескольких присутствующих это очень важный момент. Так или иначе стакан и бутылка были кем-то поставлены перед мистером Орчардом. Кто же поставил их туда?

Вульф посмотрел на присутствующих. Ни у кого не нашлось что сказать, но и причин отводить взгляд также ни у кого не было. Наконец Талли Стронг, снова надевший очки, заговорил:

— Мы просто не помним, мистер Вульф.

— Чушь! — На лице Вульфа появилось отвращение. — Наверняка помните.

Нет ничего удивительного в том, по Крамер ни к какому выводу не пришел. Вы лжете. Все до одного.

— Нет, — возразила мисс Фрейзер. — На самом деле они не лгут.

— Вы неверно употребили местоимение, — перебил ее Вульф. — замечание относилось и к вам, мисс Фрейзер.

Она улыбнулась.

— Вы, конечно, можете подозревать и меня, если угодно, но я бы этого не делала. Все выглядит следующим образом. Эти люди не только работают в моей программе, но они к тому же и друзья. Конечно, между ними бывают споры, возникают трения, что вполне естественно для людей, работающих вместе, даже когда их двое, тем более если их пятеро или шестеро. Но они — друзья, а это главное. — Она говорила в таком темпе и с такими интонациями, как будто находилась в эфире. — Это просто ужасно. Мы все помним, как пришел доктор и осмотрел его, потом сказал, что ничего нельзя трогать и никому нельзя уходить. Так можете ли вы всерьез ожидать, что кто-нибудь из них или, если вы включаете и меня, кто-нибудь из нас скажет: да, я дал ему стакан с ядом.

— Содержимое бутылки также было отравлено.

— Хорошо, пусть так. Разве можно ожидать, по кто-то из нас скажет: да, я видел, как один мой друг давал стакан и бутылку, и назовет этого друга.

— Так, значит, вы согласны со мной, по все вы лжете?

— Ни в коем случае. — Мисс Фрейзер была слишком серьезна, чтобы улыбнуться. — Это настолько обычная процедура, по никому не пришло в голову отмечать и запоминать детали. Потом был шок, смятение, приехала полиция, возникло напряжение, так по мы просто плохо все это помним.

Ничего удивительного здесь нет. Я бы как раз удивилась, если бы кто-нибудь запомнил детали. Например, если бы мистер Трауб смог уверенно сказать, что мистер Стронг поставил стакан и бутылку перед мистером Орчардом. Это доказывало бы только одно: мистер Трауб ненавидит мистера Стронга, по меня бы очень поразило. Я не верю, чтобы один из нас ненавидел кого-то другого.

— Но это не означало бы, — сухо пробормотал Вульф, — что кто-нибудь из вас обожал мистера Орчарда и отвергал как чудовищную мысль убить его.

— Господи, да кто же мог захотеть убить его?

— Не знаю. Это как раз то, для выяснения чего я и нанят. Если, конечно, яд попал к тому, кому предназначался. Вы говорите, что не удивлены, но я удивлен. Меня удивляет, как полиция не арестовала всех вас.

— Черт возьми, они чуть было не сделали этого, — мрачно сказал Трауб.

— Я была уверена, что они заберут меня, — заявила Мадлен Фрейзер. — Это пришло мне в голову, как только доктор произнес слова «цианид» Я думала не об этом стакане и бутылке и даже не о том, как это отразится на моей программе, а о смерти мужа. Он умер шесть лет назад, отравившись цианидом.

Вульф кивнул.

— Газеты не обошли вниманием этот факт. Значит, это было первое, что пришло вам в голову?

— Да, когда врач сказал о цианиде. Быть может, вы этого не поймете, но так оно и было.

— Со мной произошло то же самое, — вступила Дебора Коппел тоном, подразумевавшим, что здесь кого-то в чем-то напрасно обвиняют. — Мисс Фрейзер была замужем за моим братом. Я видела его сразу после смерти. А в тот день я увидела Сирила Орчарда и… Она остановилась. Глядя на нее в профиль, я не мог видеть ее глаз, но видел сжатые пальцы. Через секунду она продолжала:

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.