- Вы абсолютно правы, - ответил Пеллетт, потирая левую сторону головы. Послушайте, шериф, не старайтесь сбить меня с толку или вывести из себя. Я знал, как вы все отнесетесь к моей истории, а потому решил подкараулить того человека, надеясь, что он вновь появится на Халли-стрит.
      А нашли меня племянница и Джексон именно потому, что оба сидели в его кабинете и слышали, как я катился с лестницы. Джексон сразу же побежал в "Тихую гавань" и вернулся с каким-то мужчиной - управляющим или вышибалой, он разговаривал со мной сегодня, когда я стоял возле игорного дома. И прежде чем они помогли мне подняться в кабинет Джексона, пришли сержант полиции Джил Моффетт я доктор. По их заключению, меня ударили куском породы из старого сундука - камень Джексон подобрал тут же, у подножия лестницы.
      Наверное, Джил Моффетт обо всем подробно доложил; если нет, то спросите его. Мне, естественно, стало любопытно, кто пытался проломить мне череп, и я поздно вечером позвонил Джилу домой, но он сказал, что полиция не обнаружила никаких следов преступника.
      - По вашей версии, кто-то последовал за вами и ударил вас по голове на лестнице?
      - У меня нет никаких версий. Но злоумышленник не мог последовать за мной и в нужный момент взять из сундука подходящий кусок породы. Он уже находился наверху.
      - Я чувствовал, куда вы клоните. Кто-то уже прятался на верхней площадке. Другими словами, вы намекаете на Джексона, а?
      - Ни в коем случае. Когда меня ударили, с ним в кабинете разговаривала моя племянница.
      - Да, не повезло. Очнувшись, вы сразу стали искать сумочку, а она пропала?
      - Вовсе не так. Когда я пришел в себя, в голове у меня стоял туман. В кабинете Джексона полицейский сержант помог проверить мои карманы и выяснить, не украдено ли что-нибудь. Однако в тот момент из ценных вещей при мне был лишь бумажник с шестьюдесятью долларами и водительскими правами, которые оказались на месте, и я заверил Джила, что все цело. Только немного позже, беседуя с Джексоном, я вспомнил о сумочке, и мы, то есть я и Джексон, начали ее искать, но безрезультатно. Мы везде шарили, наверху и внизу, но сумочки так и не нашли.
      - Моффетт и доктор ушли до того, как вы хватились сумочки?
      - Да, и моя племянница тоже. Мы остались вдвоем с Джексоном.
      Кого-нибудь видели или, быть может, что-то слышали, перед тем как получить удар по голове?
      - Никого не видел и ничего подозрительного не слышал. В коридорчике было довольно темно.
      Откинувшись назад, шериф некоторое время пристально смотрел на Пеллетта, а затем повернулся к начальнику полиции:
      - Как тебе это нравится, Франк? Есть какие-нибудь соображения?
      - Не знаю, Бил, - медленно и задумчиво покачал головой Фелан. - Детали, разумеется, можно уточнить потом.
      - Давай, попробуй теперь ты.
      И Фелан начал по новой. Хотя в его голосе не звучало столь откровенного недоверия, как у шерифа, расспрашивая Куинби Пеллетта, он вдавался во все детали и хотел знать мельчайшие подробности, не упуская ничего мало-мальски существенного. Однако в показаниях Пеллетта он не обнаружил никаких противоречий или несообразностей. Единственный новый факт состоял в том, что, как полагал Пеллетт, убийство Джексона могло быть как-то связано с убийством Чарли Бранда два года тому назад.
      Свое предположение Пеллетт основывал на словах Джексона, пригласившего его к себе якобы для обсуждения нового аспекта давнего преступления.
      Кроме того, при встрече Джексон показал ему клочок бумаги, будто бы обнаруженный в хижине старателя на Силверсайд-Хиллз, где застрелили Чарли Бранда. То обстоятельство, что Джексона убили через несколько часов после этого разговора, наводило на мысль о возможной связи двух преступлений.
      Что было в записке, Пеллетт сказать не мог. От пережитого удара у него сильно болела голова, и они с Джексоном договорились отложить беседу до завтра. После безуспешных поисков сумочки Пеллетт отправился домой.
      На этом месте повествования зазвонил телефон.
      Таттл снял трубку и, выслушав абонента, передал ее Фелану.
      - Это ты, Мак? Да неужели! Отличная работа! Где?
      Напомни мне угостить тебя стаканчиком виски. Нет, не надо. Пришли его сюда под надежной охраной, и пусть поторопятся. - Начальник полиции с самодовольной усмешкой положил трубку. - Хорошая команда у меня, Билл. Они подцепили Эда Роули.
      - Вот это здорово!
      - Да, да, разыскали на Бакетт-стрит. Будут здесь через пять минут.
      - Им займусь я, - заявил Таттл.
      - Как бы не так. Его нашли мои ребята.
      - А это мой служебный кабинет, Франк.
      - И довольно вонючий. Роули - моя добыча.
      - Сперва им займусь я, упрямо повторил Таттл.
      - Нет... пока мой голос что-то значит. А будешь настаивать и пытаться вмешиваться, я тут же прикажу перевезти его в полицейское управление. Ведь Пеллетт обратился ко мне. Разве он пришел сюда не потому, что искал меня?
      Спор еще продолжался в том же духе, когда доложили о прибытии Эда Роули, и Таттл приказал ввести его вместе с эскортом.
      Куинби Пеллетт поднялся было, но Фелан удержал его.
      - Сядьте, Куин. Вы еще недостаточно твердо держитесь на ногах. И ведите себя спокойно.
      Эскорт состоял из двух полицейских в штатском и двух в форме. Они плотно окружали того самого мужчину, которого так терпеливо поджидал Пеллетт.
      Вид у него был угрюмый, немного испуганный и слегка строптивый.
      - Пусть сядет, - распорядился Фелан, и задержанного подвели к стулу.
      - Это он, - заявил Пеллетт, не сводя глаз с бродяги.
      - Тебя зовут Эд Роули? - рявкнул шериф.
      Начальник полиции тут же вскочил и, направляясь к двери, приказал:
      - Отведите его в полицейское управление, ребята!
      Охрана в недоумении и замешательстве уставилась на своего шефа, а шериф закричал:
      - Ну хорошо, хорошо, черт бы тебя побрал!
      Развернувшись на каблуках, Фелан подошел к задержанному и, чеканя каждое слово, стал перечислять факты:
      - Тебя зовут Эд Роули. Ты - босяк и попрошайка. Я могу посадить тебя за решетку, вышвырнуть из моего округа и сделать с тобой все, что пожелаю. Около часа тому назад мистер Пеллетт остановил тебя на тротуаре перед "Тихой гаванью", и ты ударил его в челюсть. Верно?
      - Я вовсе не бо...
      - Заткнись! Ты ударил мистера Пеллетта или нет?
      - Возможно, но я не...
      - А я сказал - заткнись! Почему ты его ударил?
      - Он не имеет права меня останавливать, и...
      - Как он тебя остановил?
      - Загородил мне дорогу.
      - Он применял к тебе силу?
      - Нет, он что-то сказал, но я не разобрал, а когда я отступил назад, он попытался схватить меня.
      Естественно, защищаясь, я врезал ему.
      - И бросился бежать сломя голову. Чего же ты испугался?
      - Я вовсе не испугался, а просто действовал под влиянием момента, так сказать, инстинктивно.
      - Однажды твой инстинкт тебя здорово подведет.
      Посмотри на мистера Пеллетта. Я сказал, посмотри на него! Ты встретил его сегодня с усами, но раньше у него усов не было. Ты узнал его сегодня, несмотря на усы?
      - Я вообще его не знаю. Никогда не видел раньше.
      - А как насчет вчера?
      - Вчера? Где же? Что-то не припоминаю.
      - Перестань, Роули, - поморщился Фелан, - нам все известно. Три разных свидетеля видели, как ты взял из автомобиля дамскую сумочку и затем отдал ее Пеллетту, когда тот поймал тебя с поличным.
      - Это неправда, начальник. Сплошной наговор.
      Все они проклятые лжецы.
      Куинби Пеллетт издал низкий звук, похожий на отдаленное грозное рычание, но Фелан остановил его кивком и возобновил допрос:
      - Значит, ты отрицаешь, что тебя видели на той улице?
      - Мне неизвестно, кто и где видел меня, но никто не может утверждать, что я взял какую-то сумочку из какого-то автомобиля. Что это за улица?
      - Помалкивай. Где ты был вчера?
      -Ну... вчера... - задумался Роули. - Дайте-ка вспомнить. Утром мне посчастливилось заработать полдоллара...
      - Каким образом?
      - Да просто кое-где подсобил.
      - Ладно, забудь об этом. Что ты делал вчера в полдень?
      - Ну, в полдень я почувствовал усталость и решил немного отдохнуть, вышел прогуляться и завернул в "Тихую гавань", спустил честно заработанные полдоллара, подышал еще немного свежим воздухом и вернулся в свой пансион...
      - Выйдя из "Тихой гавани", чем ты занимался?
      - Совершал моцион.
      - Прогуливаясь, дошел до машины, заметил на сиденье дамскую сумочку и стибрил ее. Пеллетт застукал тебя, и ты отдал сумочку ему.
      - Послушайте, начальник, - Роули подался вперед всем телом и для вящей убедительности помахал указательным пальцем, - возможно, я босяк и попрошайка, как вы изволили выразиться, но я никогда не был мелким трусливым воришкой. Нет, сэр! Всякий, кто утверждает, что видел, как я у кого-то украл, - наглый лжец. Я вовсе не имею в виду мистера Пеллетта. Он не похож на лжеца, и я приношу свои извинения за то, что ударил его. Будем считать, что он меня с кем-то спутал. Если он ошибся...
      - Перестань молоть чепуху! Люди, которые видели тебя, - уважаемые граждане и никакие не лжецы.
      - И тем не менее они врут, утверждая, будто видели, как я взял какую-то вещь из автомобиля вчера днем. Средь бела дня! На оживленной улице! Не могу назвать их по-другому, кроме как отъявленными лжецами.
      Больше от Роули не удалось добиться ничего существенного ни уговорами, ни угрозами. Провозившись с ним еще двадцать минут, Фелан предложил Таттлу попытать счастья, но тот отказался: мол, ему вполне достаточно и того, что он уже слышал. Позволили и Куинби Пеллетту задать несколько вопросов, однако и это не помогло.
      Фелан попробовал снова, а потом с досадой махнул рукой, сказав полицейским:
      - Уберите его с моих глаз и бросьте в реку!
      - Боже мой, - запротестовал Пеллетт, - неужели вы его отпустите?
      - А на каком основании я могу его задержать?
      Если я посажу его в кутузку за бродяжничество, то нам придется его кормить за казенный счет.
      - Но ведь он ударил меня, не так ли? Совершил на меня нападение. Ради бога, не отпускайте его!
      - Вы собираетесь выдвинуть против него обвинение в насильственных действиях?
      - Да, собираюсь.
      - Ну что ж, ребята, - кивнул Фелан, - отведите его в управление и посадите за решетку. На ужин дайте ему сушеную ящерицу. Передайте Маку: Пеллетт напишет заявление.
      Выходили полицейские со своим подопечным с заметно меньшим воодушевлением, чем входили.
      Начальник полиции выглядел утомленным и раздраженным. Шериф задумчиво потирал нос.
      Взглянув поочередно на присутствующих, Пеллетт нарушил затянувшееся молчание:
      - Ну и как же насчет моей племянницы? Как она могла убить Джексона, если сумочку с револьвером у нее украли?
      - Разумеется, не могла, - коротко заметил Фелан, решив ограничиться этой лаконичной репликой.
      - Ну и что же теперь? - не унимался Пеллетт.
      Фелан молча указал большим пальцем на шерифа.
      - Я вам вот что скажу, Пеллетт. Вы рассказали нам очень занимательную историю. Как мы на нее смотрим? Официально мы весьма благодарны вам за помощь и, конечно, тщательно изучим все аспекты инцидента со всех точек зрения, затем на основании полученных материалов постараемся составить заключение. Неофициально я могу сказать следующее: вполне естественно, что вы стремитесь любыми путями выручить свою племянницу. Очень жаль, что никто не в состоянии подтвердить ваши показания.
      Человек, который помогал вам искать сумочку на лестнице, убит, и вы можете себе легко представить, как присяжные воспримут вашу историю относительно сперва украденной, а потом вновь пропавшей сумочки.
      - Вы полагаете, я лгу?! - воскликнул с остервенением Пеллетт, поднимаясь. - По-вашему, я все это сочинил?
      - Именно так я и думаю, - ответил Таттл. - Неофициально, конечно.
      - Мне трудно сказать что-либо определенное, Куин, - с раздражением заметил Фелан. - Откуда мне знать, черт возьми, где правда, а где ложь?
      Стиснув зубы, Пеллетт повернулся и вышел.
      До нового Саммис-Билдинг было рукой подать, и он отправился пешком. Войдя в здание, Пеллетт поднялся на лифте на четвертый этаж, прошел по коридору и, оказавшись в небольшой приемной, сказал молодой женщине за письменным столом:
      - Меня зовут Куинби Пеллетт, я - дядя Делии Бранд. Мне нужно поговорить с мистером Ансоном.
      Попросив его подождать, секретарша исчезла за другой дверью. Через минуту она вновь появилась и попросила:
      - Пройдите, пожалуйста, сюда.
      На следующее утро жители Коуди прочли на первой странице "Таймс стар" объявление следующего содержания:
      "Вниманию всех законопослушных граждан, сочувствующих невинно пострадавшей. Если кто-то видел, как во вторник, около четырех часов пополудни, на Халли-стрит, один мужчина, стоявший возле автомобиля, что-то передавал другому мужчине, пусть немедленно свяжется с начальником городской полиции. Ниже публикуется фотография мужчины, которому передавался определенный предмет.
      Делия Бранд".
      На снимке Куинби Пеллетт выглядел очень похожим.
      Глава 8
      В ту ночь Тайлер Диллон спал плохо. Ему так и не удалось повидаться с Делией, да и в остальном он не преуспел. Фил Эскотт, выслушав его монолог и просьбу, пообещал подумать, но тут же добавил, что, с его точки зрения, дело почти безнадежное. А потому Диллон, повертевшись до утра на мягких простынях, в шесть часов не выдержал, встал с постели и оделся. Трижды прочитав в утренних газетах упомянутое выше объявление, он, не дожидаясь завтрака, сел в машину и поехал к Куинби Пеллетту.
      Диллон нашел его в жилых комнатах, расположенных над мастерской. Пробыв у Куинби примерно с полчаса, он покинул маститого таксидермиста, окрыленный надеждой и разочарованный, причем оба эти чувства как бы взаимно уравновешивались. Позавтракав в закусочной на Маунтен-стрит, адвокат поднялся в свой кабинет. Эскотта он не предполагал застать: до обеда тот был занят в суде, однако в десять часов обещала подойти Уинн Коулс, чтобы подписать кое-какие бумаги, необходимые для предстоящего бракоразводного процесса. Когда она явилась, Диллон, улучив удобный момент, заметил, что ничего прежде не слыхал о ее знакомстве с Кларой Бранд. Однако в ответ его клиентка лишь с легкой усмешкой взглянула на него, давая понять, что этот вопрос его совершенно не касается. Зрачки у нее при этом сузились, сделавшись эллиптическими.
      Как только Уинн Коулс ушла, Диллон, предупредив стенографистку, что вернется после обеда, отправился на Валкен-стрит к Кларе. Он нашел ее еще более подавленной и отчаявшейся, чем накануне. В восемь часов утра она навестила сестру, но им разрешили побыть вместе только десять минут. Клара прочитала объявление в "Таймс стар", однако и после того, как Диллон познакомил ее с деталями, ранее полученными от Пеллетта, глаза у нее не засветились надеждой.
      - Как вы считаете, Пеллетт мог все придумать? - спросил Диллон.
      - Не знаю, - уныло произнесла Клара. - Конечно, ради Делии он готов даже на большее, чем обыкновенная ложь. Он души в ней не чает, всегда любил ее сильнее, чем меня. Но суть-то в другом: шериф, как выговорите, уверен, что дядя специально изобрел всю историю ради спасения племянницы.
      Оставив скользкую тему, Диллон перешел к главной цели своего визита.
      - Я ищу пресловутую соломинку, за которую можно было бы ухватиться, заявил он. - Пеллетт высказал одно предположение, показавшееся мне достойным внимания. По его мнению, возможно, существует некая связь между убийством Джексона и тем, что случилось с вашим отцом два года назад. В Коуди я приехал немного позже, и мне мало что известно о том преступлении. Ваш отец являлся партнером Джексона, так ведь?
      - Не совсем. Если быть точной, он был партнером мистера Саммиса. А Джексона ввели в руководство компанией после того, как он женился на Эми Саммис. Мистер Саммис главным образом предоставлял капитал, а отец выполнял всю практическую работу. В те дни почти каждый, кто имел деньги, пытался разбогатеть, поставляя старателям снаряжение и провиант, хотя удалось это очень немногим.
      Наш отец оказался более удачливым, он сумел отлично наладить контакты с золотоискателями и пользовался среди них хорошей репутацией; не хватался за первого попавшегося бездельника и не ждал, когда к нему кто-нибудь сам явится с мешком золота, а выезжал непосредственно на прииски. Одно время с ним работало по всему штату не менее трехсот старателей. Это требовало свыше двухсот тысяч долларов инвестиций, и Саммис неизменно все финансировал. Оба они получали солидную прибыль; один из законтрактованных ими старателей открыл Шипхорновское месторождение.
      Но отец не умел копить деньги. С самого раннего детства меня буквально завораживали рассказы о зарытых в земле сокровищах: золоте, серебре, цинке, меди, и отец иногда брал меня с собой в поездку по участкам. Регулярно посещая "своих" золотоискателей, он старался дать им дельный совет, приободрить и, если нужно, помочь в беде. Этим он отличался от других предпринимателей.
      - И в одной из поездок его убили?
      - Да, - кивнула Клара. - В Силверсайд-Хиллз.
      Отец отправился в очередной вояж с очень крупной суммой денег: вез с собой тридцать две тысячи долларов. Он получил информацию, что какой-то "дикарь" нашел богатую золотоносную жилу к востоку от Шеридана...
      - А кто такой "дикарь"?
      - Старатель, который действует в одиночку, на свой страх и риск. Отец хотел взглянуть на находку и, если дело окажется перспективным, выкупить право на эксплуатацию участка. До места он не доехал: его нашли мертвым в старой хижине возле ущелья Призраков. - У Клары подозрительно задрожали губы, и она на некоторое время замолчала, собираясь с силами. - За год до трагедии, возобновила она повествование, - я ночевала с ним в этой хижине. Туда нельзя проехать на машине. Последние десять - двенадцать миль нам пришлось добираться на лошадях.
      - Значит, убийца тоже приехал на лошади?
      - Не обязательно. Мог преодолеть это расстояние пешком или уже бродить где-то в окрестностях.
      - А много их в тот период шаталось вокруг?
      - Да практически никого. Там - пустыня, суровые места, скудный ландшафт, кроме полыни, голых скал да чахлых сосен кое-где в ущелье, ничего нет. Насколько известно, в тех краях обитал только золотоискатель по имени Скуинт Харли - один из людей отца, - который и устроил свою основную базу в старой хижине. Отец остался в хижине, поджидая Харли, который и обнаружил его тело. Харли арестовали, но на суде неопровержимо доказали: пуля, сразившая отца, была выпущена не из его револьвера.
      - Ну а деньги, разумеется, пропали?
      -Да.
      - И больше нигде они не появились?
      - Таких сведений не поступало. Половина суммы была в старых десятидолларовых и двадцатидолларовых купюрах. Старатели не жалуют новые банкноты.
      - Но убийца наверняка знал заранее, что ваш отец направлялся в Силверсайд-Хиллз с большими деньгами, - нахмурился Диллон и, услышав звонок у входной двери, спросил: - Хотите, чтобы я открыл?
      - Да, пожалуйста.
      Распахнув дверь, Диллон увидел высокую худую даму в шляпе и с каплями пота на лбу. Она показалась ему знакомой, но он не мог припомнить, где с ней уже встречался.
      - Доброе утро, - ответила она на его приветствие энергичным деловым тоном. - Меня зовут Эффи Хенкель... Я директор Пендлетонской школы... Мне необходимо поговорить с мисс Кларой Бранд.
      Диллон удивился бы, если б кто-нибудь сказал ему, что причина его внезапного заикания - подсознательное воспоминание о грозном директоре школы в Сан-Хозе, которую он когда-то посещал.
      Но он действительно стал вдруг запинаться:
      - М-мисс... э-э... мисс Бранд никого не принимает. Даже близких друзей. Я - Тайлер Диллон, адвокат.
      Если могу быть вам чем-нибудь полезен...
      Я предпочитаю поговорить с мисс Кларой Бранд. То, что я имею сообщить, может оказаться очень важным.
      - Разумеется. Однако к сложившихся условиях...
      Как я уже упомянул, я по профессии адвокат и готов обсудить все ваши проблемы...
      - Вполне допускаю, - ответила мисс Хенкель, окидывая Диллона начальственным взором. - Как, впрочем, и с шерифом или с Харви Ансоном, адвокатом Делии Бранд. Но я стараюсь как можно реже иметь дела с мужчинами и предпочитаю решать серьезные вопросы с женщинами. А потому мне все-таки хотелось бы увидеться с мисс Кларой Бранд.
      Капитулировав, Диллон пригласил ее войти, усадил в кресло и, пройдя на кухню, описал Кларе возникшую ситуацию. Тяжело вздохнув, девушка поднялась, прошла в гостиную, сопровождаемая Диллоном, и, пожелав мисс Хенкель доброго утра, села напротив неожиданной гостьи. Внимательно осмотрев Клару - вероятно, чтобы убедиться в ее подлинности, - мисс Хенкель заявила:
      - Мисс Бранд, мне хотелось бы, чтобы вы передали вашей сестре искреннее сочувствие и самые наилучшие пожелания от меня лично и от всего служебного персонала Пендлетонской школы. Скажите ей, что даже мисс Крокер, с которой ваша сестра обычно не очень ладит, присоединила свой голос к общему хору. И хотя я рада возможности передать Делии это послание, не оно явилось главной причиной моего внезапного визита к вам.
      Мисс Хенкель открыла свою довольно объемистую сумку, вынула оттуда и передала Кларе какой-то предмет. Удивленная Клара машинально взяла его в руки. Наклонившись вперед и увидев известную ему коробку, Диллон в изумлении взглянул на директора школы, но воздержался от комментариев.
      - Это, - сказала мисс Хенкель тоном, не допускавшим возражений, - коробка с тридцатью пятью патронами к револьверу 38-го калибра. Сегодня утром ко мне в школу явился мистер Джемс Арчер вместе с сыном, учеником четвертого класса, и рассказал, что, вернувшись с работы вчера, он увидел из рядом с гаражом странное сооружение из картонных коробок - в них обычно продаются ягоды, скрепленных между собой с помощью проволоки и резиновых колец. В картонках были проткнуты отверстия, и из каждого торчал патрон. На вопрос Арчера-старшего сын ответил, что сооружение - военный форт на Желтой реке в Китае. В результате дальнейших расспросов выяснилось, что патроны мальчик украл накануне в школе из сумочки Делии Бранд.
      Не тратя времени на извинения, Диллон выхватил коробку из рук Клары, открыл крышку и разочарованно уставился на содержимое. Коробка оказалась заполнена лишь на две трети.
      - Как я уже говорила, - мисс Хенкель взглянула на Диллона, и в ее голосе проскользнуло едва уловимое пренебрежение, в коробке тридцать пять патронов. Я прекрасно сознаю, насколько важно установить, что в момент кражи коробка была полная. По словам мистера Арчера, он, не желая, чтобы в его доме валялись боевые патроны, основательно обыскал все помещения и абсолютно уверен, что других патронов в доме нет. Его сын утверждает то же самое. Но я не напрасно вот уже тридцать лет имею дело с мальчишками. Я стала интересоваться деталями, и Джемс-младший, между прочим, упомянул, что первоначально коробка с патронами была в упаковке. Получается, что до кражи пачку не распечатывали. Я указала мальчику на это обстоятельство, однако он продолжает настаивать, что в коробке с самого начала лежало только тридцать пять патронов. Удивительный случай упрямства, просто удивительный. Тут я решила известить вас, мисс Бранд, о происшествии, чтобы вы могли предпринять шаги, какие сочтете нужными...
      - Где сейчас мальчик? - спросил Диллон.
      - В моем служебном кабинете вместе с отцом.
      - Я сам займусь им. Пойдемте...
      - Моя информация предназначалась исключительно мисс Бранд. Решение за ней. Если она полагает, что полиция или мистер Ансон...
      - Клара, черт возьми! Позвольте мне! Если мы найдем остальные патроны... Клара, вы тоже пойдете со мной! Не возражаете, мисс Хенкель?
      - Как будет угодно мисс Бранд. Хотя заранее предупреждаю: вам не удастся от него ничего добиться.
      Тут нужен более тонкий подход.
      - Вы согласны, Клара? Пойдемте же!
      Клара встала и направилась к выходу.
      В сотый раз Джимми Арчер повторял со слезами на глазах:
      - Говорю вам, - не ябеда я и не фискал и наушничать не буду!
      И взрослые начали постепенно верить ему. С тех пор как они хитростью выманили у загнанного в угол мальчишки признание, что в момент кражи с ним находился его сообщник, Джимми не только не сделался уступчивее, а, напротив, в его глазах появилось выражение ожесточения, которое все усиливалось. У него даже перестала дрожать нижняя челюсть. Он подтвердил, что, когда добычу разделили, ему досталось тридцать пять патронов, а приятелю - пятнадцать, но никакими ухищрениями - ни кнутом, ни пряником - его не удалось заставить произнести имя соучастника.
      Потерпев фиаско, мистер Арчер и мисс Хенкель удалились в приемную на военный совет, оставив с Джимми в кабинете Клару и Диллона. Как правильно выразилась мисс Хенкель, им приходилось иметь дело с удивительным случаем упрямства, доведенного до фанатизма. Не помогали ни мольбы и просьбы Клары, ни призывы к здравому смыслу мисс Хенкель, ни угрозы и самые заманчивые обещания отца, ни перекрестный допрос Диллона.
      - Лупцевать бесполезно, - заметил отец. - Знаю по опыту: уже пробовал. Еще больше упрется. Раньше я часто таскал его за уши, оттого-то, мне кажется, они и торчат в разные стороны, потом перестал - все равно никакого толку.
      - Мы могли бы побеседовать со всеми мальчиками, которые в тот день присутствовали на занятии у мисс Бранд, - предположила директриса, - но это может затянуться, да и фамилии в журнал не записывались...
      Вскоре к военному совету присоединился и Диллон. Выйдя из кабинета, он плотно прикрыл за собой дверь.
      - Послушайте! - вмешался он в разговор. - Мы только напрасно тратим силы и время. С каждой минутой парнишка все больше замыкается в себе. Нет абсолютно ни малейшего шанса прежними методами заставить его произнести имя сообщника. А не стоит ли нам подключить его мать? Как будто она...
      Ничего не выйдет, - заявил мистер Арчер твердо. - Обычно мой парень и моя жена отлично понимают друг друга. У нее свой подход: старается особенно не гладить его против шерсти. Но когда у Джимми появляется в глазах подобное выражение...
      Конечно, если бы она повозилась с ним два или три дня... Не знаю...
      - У нас нет двух или трех дней! - воскликнул Диллон. - Если вы сомневаетесь, что ваша жена справится с этой задачей, то надо попробовать решить проблему другим путем. У меня появилась одна идея.
      Немножко сложно объяснить, но я постараюсь. В худшем случае мы потеряем не более часа или даже меньше, а план может дать желаемый результат.
      Через пять минут, познакомив участников совещания со своим предложением, Диллон вернулся в директорский кабинет, где Клара не спускала отчаянного взгляда с залитой слезами угрюмой физиономии упорствующего малолетнего правонарушителя.
      - Послушай, Джимми, - проговорил Диллон сурово, - я даю тебе еще один шанс назвать имя твоего приятеля, у которого остальные патроны. Это твой последний шанс.
      Но мальчик с упрямым выражением лишь замотал головой.
      - Значит, ты отказываешься? - Подождав пять секунд, Диллон продолжал: Прекрасно! Тогда я вынужден передать это дело полиции. Посмотрим, сможешь ли ты переупрямить закон. Ты не сможешь защищаться в суде, если будешь сидеть вот так, сложа руки, и лишь трясти головой. Тебе понадобится адвокат, и лучше поскорее его пригласить. У тебя есть хороший адвокат на примете?
      - У меня еще никогда... не было адвоката, - с трудом произнес мальчик дрожащими губами.
      - Тогда нельзя терять времени. Я уведомил твоего отца, что собираюсь обратиться в полицию, и он здорово напуган возможными последствиями. Мне кажется, он сможет порекомендовать тебе толкового адвоката, если ты его об этом очень попросишь.
      Вот и все, что я хотел тебе сообщить, Джимми. Теперь пусть решает полиция. Я сейчас пришлю твоего отца. Пойдемте, Клара.
      - Но, Тай, мы не можем...
      - Пошли! - резко бросил Диллон. - Нам здесь больше нечего делать.
      Джимми остался один. В приемной Диллон сказал Арчеру-старшему:
      - Все в порядке. Пусть поразмышляет и поварится в собственном соку пять минут, потом действуйте. Только, ради бога, будьте предельно осторожны и постарайтесь сделать все так, как мы условились.
      Не привозите сына до тех пор, пока я не дам знать.
      Затем он вместе с Кларой поехал на Маунтен-стрит в адвокатскую контору "Эскотт, Броуди и Диллон".
      Заговорщикам повезло. В перерыве между судебными заседаниями Эскотт заехал на работу и теперь перебирал бумаги в своем кабинете, так что искать его по близлежащим ресторанчикам не пришлось. Позвонив сперва в Пендлетонскую школу, Диллон направился к своему старшему партнеру и, посвятив его в суть проблемы, обрисовал намеченную схему действий. Опытный адвокат поначалу отказался играть отведенную ему роль, считая предложенный план неэтичным вмешательством в дела другой фирмы. Однако постепенно идея его все же заинтересовала и даже в какой-то мере позабавила, и он в конце концов согласился участвовать в операции.
      Арчер-старший, видимо, все-таки столкнулся с известным сопротивлением: когда он прибыл вместе с сыном, часы показывали почти час пополудни. В приемной конторы сидела только молоденькая секретарша. Арчер-старший легонько подтолкнул своего отпрыска, и Арчер-младший, недоверчиво взглянув на девушку, пробормотал:
      - Мне нужно видеть мистера Эскотта.
      - Пожалуйста, как мне доложить?
      - Джимми Арчер... младший.
      Молодая женщина вышла. Вскоре вернувшись, она открыла дверцу деревянного барьера и, сопроводив мальчика по коридору, ввела его в кабинет.
      Встав из-за стола, старая лиса Фил Эскотт обменялся с посетителем рукопожатием, усадил его в кресло и затем, без тени улыбки, серьезно поинтересовался:
      - Итак, Джимми Арчер, чем могу быть тебе полезен? Какие-то противоречия с существующими законами?
      - Да, сэр!- ответил мальчик, сидевший сгорбившись с несчастным видом.