Ретса рассмеялась. Все остальные карлики последовали ее примеру.

— Ладно, дружище Гар, мы ни в ком не станем разочаровываться, — отсмеявшись, сказала она. — А сейчас давайте танцевать!..

Танцевали карлики самозабвенно. Похоже, что байки, которые они рассказывали за столом, нужны были лишь для того, чтобы получше переварилась пища.

Один довольно высокий карлик неустанно приглашал гостью танцевать, а Сарет научила ее простейшим танцевальным фигурам. Алеа часто бросала взгляды во все стороны, стараясь не пропадать из поля зрения Ретсы. Зная, что Ретса где-то рядом, она могла более или менее расслабиться и получить удовольствие от танцев. Девушка была в восторге от подобного бала еще и потому, что прошло очень много времени с тех пор, когда кто-нибудь из мужчин выражал желание потанцевать с ней.

На самом деле она чувствовала себя в тот вечер настолько легко и хорошо, что в общем-то даже не заметила, когда потеряла из виду Гара, удалившегося в подземные помещения в сопровождении Бекко.

Девушка невольно закусила губу и сделала зарубку на память — завтра утром спросить у него, куда он ходил и что выведал. Алеа была уверена в том, что Гар правдиво, без утайки, расскажет ей, что он узнал от этого самого компьютера.

Однако вскоре девушка выбросила эту мысль из головы — временно! — и самозабвенно отдалась танцам.

Гар был уже на ногах — вернее сказать, сидел возле двери, любуясь рассветом и первыми лучами солнца, позолотившими ясное небо, когда Алеа подошла к нему с кружкой горячего напитка в руке — Ретса убедила ее в том, что с помощью этого славного зелья она почувствует себя гораздо лучше.

Девушка села рядом с Гаром и сделала глоток. Посмотрев на его лицо, Алеа поняла, что вчерашнее приключение Гара — впрочем, как и ее собственное, — обернулось несомненной пользой.

Чтобы привлечь к себе внимание, она спросила:

— Что же интересного ты узнал вчера?

— Историю твоего родного мира, — последовал ответ. — Во многом она совпала с моими предположениями, только на деле все оказалось гораздо хуже.

Последняя часть фразы заставила Алеа встрепенуться.

— Хуже? Как? Почему?.. Я знаю, что наши предки прибыли сюда с далеких звезд и сразу принялись строить город, однако все их попытки окончились неудачей. Тогда они организовали небольшие поселения-деревни и смогли заняться сельским хозяйством. А после этого на свет стали появляться гиганты и карлики...

— Подобное происходит тогда, когда людей не хватает, — пояснил Гар. — Вот поэтому через два-три поколения, независимо от того, кто бы ни стал твоим мужем, он твой, пусть даже отдаленный, но родственник.

Алеа удивленно посмотрела на него.

— Подобное случилось и здесь?

— Да. Именно здесь и случилось подобное, — повторил Гар. — Твои предки покинули старую Землю, имея в составе своей группы полмиллиона человек. Однако для того, чтобы захватить с собой запасов пищи и воды для такого количества людей, потребовался бы слишком большой космический корабль, так что в путешествие все, кроме экипажа, отправились погруженными в состояние анабиоза. Их усыпили и заморозили.

— Заморозили?

Услышанное повергло девушку в состояние ужаса.

— Именно. Но это было совершенно не опасно — им было хорошо известно, как правильно заморозить человека, а потом вернуть его к жизни. К сожалению, воскресали, точнее сказать, пробуждались не все, некоторые люди умирали, но таких были лишь считанные единицы. Причем каждый понимал, что всегда есть шанс не проснуться, и тем не менее они шли на риск.

— Замороженные гиганты!.. — прошептала Алеа.

Гар кивнул.

— Видимо, с этого момента и можно вести отсчет вашей истории, хотя все эти люди были ростом с обычных жителей Мидгарда. Скорее всего одному из членов экипажа понравилась легенда о Кольце Нибелунгов, и он изображал ее в лицах каждый раз, когда остальные соглашались стать зрителями этого своеобразного представления. Как знать, может быть, этот рассказ, вернее, звуки голоса рассказчика, каким-то невероятным образом долетели до слуха погруженных в долговременный сон людей и отложились в их памяти.

— Но ведь этого еще недостаточно, чтобы ситуация начала развиваться к худшему, — возразила Алеа.

— Ты права. Но когда их корабль был на подлете к этой планете, в его обшивку попал небольшой — размером с твой кулак — метеорит. Но и его удара оказалось достаточно, чтобы в корпусе космического судна образовалась дыра. Команда сумела кое-как ее залатать, не слишком задумываясь о последствиях. Те дали о себе знать, когда настала пора размораживать человеческий груз. Вот тогда-то и выяснилось, что компьютер, отвечающий за размораживание людей, поврежден. Но команде ничего не оставалось, как все-таки взяться за это дело.

Начали размораживать всех подряд, но многие пассажиры умерли, не приходя в сознание.

— Какой кошмар! — ужаснулась Алеа.

— Да уж, действительно страшно себе представить! — мрачно согласился с ней Гар. — Но в том-то все и дело, что этот метеорит натворил гораздо больше бед. Он повредил топку космического судна, причем не ту ее часть, что отвечала за горение, а ту, что обеспечивала команду теплом и светом. Правда, никто этого не заметил. А произошло следующее: из бака с горючим вытекло — никому не видимое — токсичное топливо, загрязнив запасы так называемого репродуктивного материала для будущих стад — яйцеклеток и спермы крупного рогатого скота, овец, свиней.

— И в результате животные появились на свет мертвыми? — сделала предположение Алеа.

— Если бы. Все обернулось гораздо страшнее. Поголовье скота появилось на свет, но с большинством животных что-то было не так. В их организмах произошла какая-то мутация.

Стоило человеку употребить в пищу зараженное мясо, как он в считанные дни умирал. В результате переселенцы недосчитались половины своих братьев и сестер, прежде чем наконец стало понятно, что является причиной этого загадочного мора.

— И их осталось всего двести тысяч, — подвела итог Алеа, внимательно всматриваясь в лицо Гару.

— Именно, — ответил тот сурово. — Но теперь им не хватало для пропитания имеющегося у них скота.

— И между ними возникла вражда за право распоряжаться запасами продовольствия, — в ужасе прошептала Алеа.

Гар кивнул.

— Когда кровопролитие закончилось, на планете осталось всего сто пятьдесят тысяч человек, и все они ненавидели друг друга. Таков был результат вражды. Колонисты раскололись на враждующие между собой банды, и затем в течение пятидесяти лет или около того каждая такая банда боролась за право называться отдельным королевством.

— А в жены они брали только своих девушек, — высказала предположение Алеа.

Гар изумленно посмотрел на нее.

— Ишь, какая догадливая! Но ты права. В течение около ста лет браки заключались только между своими, и лишь потом стали брать супругов в других королевствах. Но к этому времени уже начали появляться на свет гиганты и карлики.

— Но почему в Мидгарде считали их исчадиями? — не унималась Алеа.

— Виноват один человек по имени Тик. Он возжелал править над всем миром, — начал свой рассказ Гар. — Это он выяснил, что команда корабля вложила в головы пассажиров легенду о Кольце Нибелунгов. Тик принялся рассказывать эту легенду по всей стране, запугивая жителей Мидгарда теми зверствами, которые якобы творят гиганты и карлики. Тик призывал жителей Мидгарда сплотиться перед лицом нависшей над ними угрозы, если они не хотят, чтобы гиганты поработили их, а карлики разрушили их города. Кроме того, хитрый Тик подчеркивал, что гигантам требуется много еды. Вот почему необходимо избавиться от них и от карликов, изгнать их за пределы страны. Тогда жителям Мидгарда достанется больше пищи.

— И ему поверили? — удивилась Алеа, не веря собственным ушам.

Гар мрачно кивнул.

— Голодный человек поверит во что угодно и кому угодно, особенно словам того, кто обещает его накормить. А народ Мидгарда влачил жалкое существование. Как тут не поверить тому, кто обещает им молочные реки и кисельные берега? Вот они и поверили.

— И тогда Мидгард стал единым королевством? — сделала вывод Алеа.

— Да, но они все-таки не позволили Тику открыто, напрямую править ими, — добавил Гар. — В этой связи между королевствами зародилась сильная вражда, хотя ему и удалось заставить их проводить раз в год собрания баронов, которые стали называться Альтингом. Альтинг занимался тем, что принимал законы и разбирал всевозможные споры и конфликты.

Поэтому вскоре могущественные короли уравнялись с простыми баронами. Совет королей заседал круглый год, и поэтому королям и баронам приходилось оставлять в своих родовых землях собственных стюардов, чтобы те надзирали за хозяйством и жизнью их подданных. При помощи стюардов Тик добился того, что обычные люди, то есть простолюдины, стали считать себя жителями Мидгарда и с почтением относились к людям такого же роста, а заодно и начали ненавидеть чужаков...

— Неужели они приучили их ненавидеть также и женщин? — спросила Алеа уже более решительным, окрепшим голосом.

— Почти. Он внушил им, что женщины должны не отставать от мужчин и быть такими же сильными и отважными воинами, чтобы сражаться с гигантами.

— А мужчины гораздо сильнее женщин, — с горечью в голосе произнесла Алеа. — Вот поэтому мужчины и старались всячески подчеркнуть свою значимость и свое превосходство...

— Так называемые представители сильного пола пришли к мнению, что женщины существуют лишь для того, чтобы заботиться о них и выполнять всю тяжелую работу, чтобы мужчины могли без всяких хлопот воевать, — подхватил Гар. — Из этого стало проистекать и все остальное. Получило моральное оправдание рабство — ведь женщинам одним не под силу вести хозяйство. Поэтому стали захватывать в плен и обращать в рабство людей либо слишком высокого, либо слишком низкого роста. Хотя тех, кому было суждено превратиться в гиганта, отправляли в ссылку; так же поступали и с тем, кого природа одарила ростом карлика. Выжили из отщепенцев далеко не все, однако те, кому все-таки посчастливилось остаться в живых, сумели создать свои собственные семьи.

— Получается, что сейчас на нашей планете существует три разных племени, три разных народа... Так? — спросила Алеа.

— Да, именно так, — кивнул Гар. — Но не забывай о том, что только одна раса сделала основой своего существования племенную рознь и ненависть к чужакам. Две другие выжили благодаря тому, что научились доверять друг другу.

— А что означают твои «радио» и «компьютер»? Неужели в Мидгарде забыли, как их делают?

— Видишь ли, насколько я понял, здесь кто-то умеет хотя бы обращаться с радиопередатчиком, — ответил Гар. — Я предполагаю, что в Совете королей и баронов вспомнили, как это делается. Так что они наверняка могут управлять при помощи радио боевыми действиями и подслушивать замыслы и карликов, и гигантов.

— Мой бедный, несчастный народ! — На глаза Алеа навернулись слезы. — Такой темный, такой разобщенный! Сможет ли он когда-нибудь возродиться к нормальной жизни и стать на путь истинный?

— Конечно, сможет! — заверил ее Гар. — Для этого понадобится время, очень много времени, но ведь то, что разрушено, всегда можно отстроить заново.

— Но ведь я-то ничем не могу в этом помочь!

— Можешь. Несомненно, можешь.

Гар тепло улыбнулся девушке и нежно посмотрел на нее.

Алеа перехватила его взгляд и на секунду задумалась над тем, что же такого в ней могло вызвать интерес Гара.

— Что же я могу сделать? — почему-то шепотом спросила она и снова задумалась над тем, какая же может быть народу от нее польза.

— Рассказывай легенду о Думи каждый раз, когда у тебя появится возможность это сделать, — ответил Гар. — Рассказывай сказку о Таммузе. То, что один сказитель утратил, другой может восстановить на пользу своему народу.

— Но как? — непонимающе посмотрела на него девушка.

— Тику удалось обучить жителей Мидгарда науке ненависти, однако он не смог научить их никого не любить, — пояснил Гар. — Эта ненависть вызвала и у гигантов, и у карликов понимание того, как важно сохранить в сердце любовь к окружающим. Если они способны любить своих детей, которые похожи на жителей Мидгарда, то они могут полюбить и самих обитателей Мидгарда — по крайней мере в той степени, которая достаточна для того, чтобы простить их.

— Может быть, если жители Мидгарда найдут в себе силы для того, чтобы перестать ненавидеть их.

Алеа посмотрела поверх крыш деревенских домов на среднего роста отцов, о чем-то разговаривающих со своими сыновьями-карликами, и на матерей-карлиц, внушавшим нечто своим среднего, мидгардовского, роста дочерям.

— Они крепко любят своих детей. По правде говоря, меня удивляет то, что мои родители были не единственными, кто холил и лелеял своих наследников с нежностью и любовью, несмотря на их высокий рост, — с горечью сказала девушка.

— Я не думаю, что карлики вообще способны кого-нибудь воспринимать как «человека слишком высокого», — заметил Гар. — Только как жителей Мидгарда, карликов или гигантов.

— И поэтому они должны научиться думать о людях только как о людях? — скептически посмотрела на него Алеа. — Отлично, я согласна. Только пускай тогда и обитатели Мидгарда научатся этому.

— Похоже на христианство, — со вздохом произнес Гар. — Это учение сработает только тогда, когда все попытаются сразу же, одновременно, полюбить ближнего своего. Правда, для начала это должен сделать хотя бы один человек...

Алеа, нахмурившись, резко повернулась к нему.

— Я ничего не знаю об этом христианстве, однако, судя по сказанному тобой, тот, кто последует этому учению, обязательно будет вынужден поплатиться за это и сильно страдать.

— Вовсе не обязательно, — сказал Гар. — Допустим, тебя вдруг ударили. Следует ли отвечать ударом на удар — если твоей жизни не угрожает реальная опасность? Тогда это может причинить явные неудобства. Это как любовь — испытывая влюбленность, всегда рискуешь пережить душевные страдания, если желаешь добиться удачи в любви.

Алеа вперила в него пронизывающий взгляд. Неожиданно она насторожилась и попыталась внушить себе, что сердце ее учащенно забилось исключительно от испуга...

Однако Гар не заметил реакции девушки. Он продолжал задумчиво разглядывать дома деревни, населенной карликами.

Уязвленная его равнодушием, Алеа требовательно спросила:

— Чем же рискуют эти карлики? Ведь ты не заставишь их отправиться в Мидгард с пустыми руками? Верно?

Гар уже собрался было ответить, когда появился Бекко.

Карлик задумчиво провел ладонью по лицу. Взгляд его был рассеянным.

— Выспались? — поинтересовался он.

— Да, выспался, спасибо, — ответил Гар.

— Я тоже, — улыбнулась Алеа. — Но без всяких сновидений. Иногда это идет на пользу.

— Да... а мне снилось... — взгляд Бекко устремился в сторону деревни.

Из своих домов стали появляться карлики. Их вид недвусмысленно свидетельствовал о том, что они мучаются тяжелым похмельем.

Бекко встряхнул головой, затем заморгал.

— Не стоило все-таки мне так напиваться на сон грядущий!

Алеа почувствовала, что ее охватывает необъяснимое предчувствие чего-то недоброго.

— Так что же тебе приснилось?

В ответ Бекко нахмурился и устремил взгляд куда-то в пространство.

— Тебе приснился Чародей? — поинтересовался Гар.

Бекко тотчас повернулся к нему и смерил его удивленным взглядом.

— Что, и тебе тоже?

Гар кивнул.

— Судя по внешнему виду твоих соплеменников, и им тоже.

— Показал вам волшебник Великую Монаду? — поспешила спросить Алеа. — А сказал он о том, что мы все станем лучше, если гиганты, карлики и жители Мидгарда сплотятся и станут единым народом?

— Да, что-то такое он как раз и говорил, — ответил Бекко, нахмурив брови и внимательно посмотрев на девушку. — Так что, и все остальные жители нашей деревни видели такой сон?

Алеа уже собралась было сказать о том, что волшебник приснился ей еще несколько недель тому назад, как Гар произнес:

— Думаю, да. Говорил вам этот волшебник, чтобы вы были готовы предоставить кров изгнанным из Мидгарда?

Алеа удивленно повернулась к нему, услышав эти слова.

— Да, — с видимой неохотой кивнул Бекко. — Он сказал, что пока еще это единственное средство, которым он может излечить духовный недуг нашего народа. Но не объяснил, почему из Мидгарда начнут убегать, причем явно вопреки собственной воле.

— Это будут такие же жители Мидгарда, как и мы, — бесстрастно произнесла Алеа. — Слишком высокие или слишком маленькие. К этому времени их всех уже превратят в рабов.

Если они прибегут сюда, в ваши края, значит, им не останется другого выхода. Но за ними по следам придут те, кто любит охотиться за беглецами...

Бекко изумленно посмотрел на нее.

— Твои слова относятся к тебе самой?

— Да, — ответила Алеа.

Лицо ее приняло бесстрастное выражение.

Из этого самого отсутствия эмоций во внешнем облике девушки Бекко, видимо, понял многое. Тон его голоса смягчился.

— Ты сильно пострадала от них?

— Да, — коротко ответила Алеа.

— Достаточно сильно, если ты решилась подвергнуть себя риску получить наказание за побег, — прокомментировал ее ответ Бекко.

Девушка кивнула.

— Да... — почесал в затылке Бекко. — Я думаю, что мы могли бы дать убежище этим несчастным. Возможно, нам даже придется построить для них деревни и защищать их при помощи нашего войска.

После этих слов Бекко пожал плечами и отвернулся в сторону.

— Конечно, я всего лишь обычный карлик, а это — всего лишь одна из деревень, но мне кажется, что все, кому приснился такой же сон, обязательно согласятся со мной.

— Если он приснился всем вам, — произнес Гар, — то, видимо, то же самое случилось и со всеми жителями Нифльхейма.

— Или он еще когда-нибудь приснится, — усмехнулся Бекко. — Все может быть.

— Что ж, у нас еще будет время обсудить это на Совете. Вот, смотрите, уже и день начинается. Посмотрим, что ли, чем можно с утра заморить червячка?

Они вышли из деревни по той же самой извилистой дороге, по которой прибыли в гости к карликам, несколько раз останавливаясь, чтобы на прощание помахать рукой милому народцу, чьи представители стояли у ворот своих домов...

Наконец дорога свернула, и путешественники оказались под сенью леса. На глазах растроганной девушки блестели слезы.

— Почему мне легче и приятнее среди карликов, чем среди моих соотечественников?

— Ты имеешь в виду разбойников, в гостях у которых мы побывали? — улыбнулся Гар. — Да, они были невыносимо гостеприимны, верно? Кроме того, мы с тобой увидели, как гиганты уважают своих женщин, а разбойники, напротив, не слишком.

— Нет, — проговорила Алеа. В ее голосе прозвучала непривычная твердость. — Нет, конечно же, все не так, как ты говоришь.

Она посмотрела по сторонам на окружавшие их деревья, на пустынную тропинку, лежавшую впереди, и неожиданно ощутила, как ее начинает охватывать отчаяние.

Желая избавиться от этого чувства, девушка сказала:

— Ну, что ж, мы многое с тобой повидали — и Етунхейм, и Нифльхейм, не говоря уже о Мидгарде. Куда мы теперь отправимся?

— Нам нужно вернуться на ту самую поляну, где мы с тобой встретили карликов, — ответил ей Гар.

Алеа удивленно посмотрела на него.

— Зачем?

— Потому что нас там кое-что ждет, — не терпящим возражений тоном ответил Гар.

Алеа хитро прищурилась.

— Что это за «кое-что»? Какое-нибудь очередное волшебство?

— Откуда тебе это известно? — настала очередь удивиться Гару.

Алеа ничего не знала сюрпризе, который поджидал их на далекой поляне. Она просто захотела подначить Гара, но решила не выдавать ему своего истинного неведения. Пускай подумает, что она вдруг заделалась ясновидящей, способной читать чужие мысли!

Алеа намеренно придала лицу невозмутимое выражение и сказала:

— А откуда ты знаешь, что находится на той поляне?

— А-а-а, значит, ты просто догадалась, — улыбнулся Гар. Взгляд его потеплел. — Впрочем, я понимаю, это была не просто догадка, а верно сделанное предположение — правильный вывод на основе нескольких фактов!

В его взгляде читалось такое искреннее восхищение логикой девушки, что той пришлось даже отвести взгляд в сторону — настолько удивляла ее реакция Гара. Любой другой мужчина на его месте просто раздевал бы ее глазами. Этого же удивительного великана восхищал ее ум, что, конечно же, здорово польстило ее самолюбию: ей сделалось приятно, что Гар не думает о ее фигуре и женских прелестях.

Однако Алеа почувствовала, что необходимо срочно сменить тему разговора. Стараясь не смотреть на своего спутника, она спросила:

— Но как карлики могут любить своих детей, которые выше их самих в два раза? Разве их отпрыски внешне не напоминают им своих притеснителей?

— Я понял, что ты имеешь в виду. Может быть, ты и права! — согласился Гар. — Хотя, возможно, первые карлики относились к своим детям иначе, чем их предки. Их дети вполне могли — после того как повзрослели — даже не думать о том, что кто-то способен не любить своих детей, какого бы роста они ни были.

— Пожалуй, ты прав, — с легким сомнением в голосе проговорила Алеа. — Но мне кажется, что лично я выросла слишком равнодушной и черствой, неспособной верить в то, что поступками людей может и должна двигать только любовь или решимость не отвечать жестокостью на жестокость. Разве может существовать другая причина?

— Конечно, не может, — сказал Гар.

Глаза его вновь потеплели.

Алеа продолжала смотреть мимо Гара, устремив взгляд вперед. Спустя какое-то время до нее дошло — и повергло в состояние растерянности, — что они идут по тропинке вперед, а она ни на секунду не испытала страха. Интересно, сколько времени такое может продолжаться?

— Возможно, это как-то связано с постоянной опасностью существования в те первые годы изгнания? — высказал предположение Гар.

— Со всеми этими дикими свиньями, разбойниками и одичавшими собаками? — Алеа кивнула. — Да, теперь я понимаю, что людям маленького роста приходилось жить в действительно суровых условиях. Единственный способ защитить себя от житейских невзгод состоял в том, чтобы сплотиться воедино. Так?

— Да, именно так. Ты права, — произнес Гар. — В таком случае смерть каждого отдельного карлика ослабляла бы мощь всего коллектива. Вот тогда-то цена жизни одного человека становилась действительно высокой.

— Причем высокой настолько, что стали дорожить жизнью и каждого ребенка, — продолжила его мысль Алеа. — Поэтому-то мужчины-карлики научились уважать своих женщин.

— А для того чтобы выжить, нужна была каждая пара рабочих рук, — согласился Гар. — Пол человека значил меньше, чем наличие трудовых умений и навыков. Интересно, насколько важнее и могущественнее были богини в здешней версии Кольца Нибелунгов? Как ты считаешь?..

Продолжая обсуждать подобные невинные темы, они сошли с тропинки, углубились в лес и вскоре оказались на том лугу, где совсем недавно подверглись нападению диких свиней.

Здесь Алеа замерла на месте, устремив удивленный взгляд на поляну, которая теперь неузнаваемо изменилась.