Глава 1

В ушах Корта гремел оглушающий грохот битвы.

Корт даже не заметил, как вражеский воин, вопя от ярости, занес свой меч. Лишь в последнее мгновение он уловил опасное движение.

Удар противника пришелся в щит, который закрывал руку Корта до самого плеча. Звона металла о металл он также не услышал, лишь почувствовал сильный толчок. Резко развернувшись, Корт дважды, крест-накрест, рубанул по руке нападающего. Тот покачнулся, отражая клинком удар Корта, но удача изменила ему. Корт же, воспользовавшись медлительностью противника, рассек ему плечо. Рот нападавшего раскрылся в новом немом крике, и враг рухнул навзничь.

Даже в горячке сражения Корт испытывал какое-то радостное волнение при мысли, что ему не нужно никого убивать.

Он бился в первых рядах своего воинства, ожидая, что на смену поверженному врагу сейчас подоспеет свеженький, — но, к его удивлению, никто не торопился занять место упавшего.

Наоборот, двое или трое развернулись и бросились наутек, спасаясь от натиска бойцов Корта, а он сам застыл на мгновение, не веря своим глазам. Затем лицо Корта осветила улыбка, а в ушах зазвенел, на сей раз громко и явственно, победный клич солдат его отряда — казалось, мощь яростного звука гнала и подталкивала врагов в спину: они бежали со всех ног, и чем громче кричали атакующие, тем быстрее.

Опьяненный победой, юный Аулин с громким воплем бросился преследовать бегущих.

— Остановите его!.. — крикнул Корт.

Сержант Отто и еще двое воинов бросились вперед, чтобы остановить безумца. Поймав юношу, они бесцеремонно впихнули его обратно в строй.

Слава Богу, вздохнул про себя Корт. Третье правило, которое полагалось усвоить каждому начинающему воину, гласило: никогда не пытайся преследовать разбитого врага. Сколько раз случалось так, что стоило только покинуть спасительные ряды своих как противник моментально собирался с силами и сам переходил в наступление.

Корт наблюдал за бегством врага спокойно, даже равнодушно. Чего еще ждать от неотесанных крестьянских парней, которых в спешном порядке, всего за неделю, обучили кое-как стоять в строю, потому что их господину неожиданно стало известно, что Властелин Зутейна нанял Голубую Роту и двинулся на него войной? Как таким тягаться с закаленными в боях профессионалами? Неудивительно, что они продержались всего полчаса!

— Так что, мы не станем их преследовать? — недовольно спросил старший сержант.

— Разумеется, нет, сержант Отто, — ответил Корт, — мы дождемся сигнала капитана.

Раздался пронзительный рев горна, перекрывший недовольный ропот голосов. Солдаты Голубой Роты отозвались радостными криками.

— В атаку!.. — приказал Корт старшему сержанту, и тот зычным голосом передал приказ дальше.

Солдаты его взвода выступили вперед, перешагивая через груды поверженных тел.

Корт понимал, что как только жажда первой крови пройдет, это зрелище покажется гнетущим и омерзительным, но пока у него внутри все ликовало. Сколько врагов пыталось поразить его, и вот теперь они лежат бездыханные, он же шагает по земле, цел и невредим!..

Солдаты поднялись на вершину холма, и тут Корт увидел Громил. Спасая собственную шкуру, они неслись сквозь строй своих же солдат, расталкивая и сбивая их с ног. Толкачи, тоже верхом, неслись за ними по пятам.

В бой вступил резерв бойцов Голубой Роты, которые до времени затаились в сосновой роще, где капитан решил устроить засаду. Солдаты обогнули подножие холма и теперь оказались у неприятеля в тылу, где и продемонстрировали, на что способны. На бегу хватая под уздцы вражеских скакунов, да так крепко, что те едва не касались мордами земли, воины Голубой Роты стали окружать противника.

Тем временем пехотинцы-Сапоги, видя, что дело приняло скверный оборот, бросились наутек. Никто и не думал их останавливать — за рядовых солдат не давали выкупа. Иногда кто-нибудь из «пехтуры» замедлял бег, словно вспомнив о своем долге — защищать господина до последней капли крови, — но, завидев солдат Голубой Роты, Сапоги с воплем бросались догонять своих собратьев.

— Да, выкуп нам сегодня не светит, — проворчал старший сержант.

— А ты не иначе как собрался припрятать где-нибудь для себя оруженосца, чтобы потом выручить за него хорошие деньги? — с ухмылкой поинтересовался Корт.

— И в мыслях не было, лейтенант, — живо парировал сержант Отто, — вы же меня знаете.

Корт знал Отто как свои пять пальцев, поэтому понимал, что именно подобную штуку наглец и проделал бы, будь у него такая возможность. И наплевать на то, что захудалый младший офицеришка не имеет права брать в плен старшего по званию. Одни только доспехи Толкача стоят столько, сколько сержантский кошт приносит за год. Правда, меч можно оставить и себе.

— Бери, но делись с ближним, — напомнил Корт сержанту. — Всякий, кто захватил для выкупа Громилу или Толкача, обязан делиться с остальными.

Разумеется, брать в плен самого Властелина им ни разу не приходилось.

— Будто я не знаю! — с легким недовольством проворчал сержант Отто.

До него не сразу дошло, что Корт втолковывает прописные истины не ему, а трем новобранцам, которым повезло остаться в живых после боевого крещения.

— Кто знает, может, они попали в руки к солдатам резерва. Но в сражении участвовали мы. Это мы загнали Громил и их Толкачей в ловушку!

А Отто не дурак, подумал про себя Корт.

— Уверяю вас, сержант, скоро настанет и наша очередь оставаться в составе сил преследования. Будем надеяться, нам не придется выскакивать из засады на неприятеля, чтобы только изменить ход битвы!

— Хотелось бы, — осклабился Отто. — Знаете, лейтенант, я давно уже присмотрел себе одну ферму. Правда, это дома, в домене Эвенштерна, а не здесь, на поле брани!

Рекруты нервно захихикали у него за спиной.

Рота продолжала двигаться, но вражеская пехота уже унесла ноги в сторону недалекого соснового бора, солдаты же Голубой Роты по-прежнему оставались на открытом пространстве.

— А вот и он!..

Отто указал на голую вершину холма, где на фоне неба вырос силуэт всадника. Однако уже в следующее мгновение тот повернул коня и скрылся из виду, затерявшись среди своих телохранителей.

Корт кивнул.

— Итак, Властелин Уиксли проигрывает битву, а мы теряем его самого.

Отто лишь пожал плечами.

— Вот уж не думал, что мы надеялись заполучить его в наши руки. Еще не было случая, чтобы Властелин поставил себя под удар, независимо от того, на чьей стороне перевес.

— Можно было бы попытаться, — задумчиво произнес Корт. — При условии, что он попробует собрать под свои знамена остатки армии.

— Скорее, он предпочтет укрыться за стенами замка и запереть ворота на тяжелое бревно, лишь бы больше не иметь дела с Властелином Зутейна.

Обычно Отто не слишком церемонился, особенно когда брался наставлять желторотых новобранцев. Правда, Корт в военном деле уже не новичок, за его спиной не одно сражение, так что он смело мог причислять себя к ветеранам; Отто понимал это и умел проявить уважение.

— Конечно, если Зутейн поведет осаду, нам там делать будет нечего.

— Да, он наверняка обойдется собственными силами, — согласился Корт, — вряд ли ему захочется, чтобы замок заклятого врага брали какие-то наемники!

Корт понимал, что новобранцы у него за спиной ловят каждое слово — как же не навострить уши, когда рядом с тобой кто-то делится бесценным солдатским опытом.

— Случается, что и капитан может стать Властелином, хотя настоящие Властелины, как могут противятся этому.

— Конечно, — состроил гримасу Отто, — хотя я и ненавижу вести осаду. Уж лучше погибнуть в честном бою на поле брани, чем месяцами киснуть под стенами какого-нибудь замка — того и гляди, загнешься от скуки или хвори.

Вновь раздался сигнал горна, но не успел Отто прорычать приказ своим солдатам, как Корт опередил его.

— Подожди!..

Корт не задумывался о том, почему рядовых пехотинцев называли «Сапогами», если они служили у Властелина, но исключительно «солдатами» в наемной армии. Или же почему их конники и младшие офицеры назывались «кавалерией» или «лейтенантами», но отнюдь не «Толкачами». Просто так было заведено, причем уже не первый год. По этой же причине те, кто командовал силами наемников, именовались «капитанами», а не «Громилами», а те, кто стоял во главе целой территории и под чьим началом было около десятка «Громил», именовались «Властелинами».

Тут Корт подумал о потерях.

— Вынести раненых и погибших. Живых отправить в полевой госпиталь, мертвых предать земле!

— Зачем их хоронить, если они не наши! — удивился один из новобранцев.

— Потому что они начнут гнить и распространять заразу по всей округе! Уж лучше удобрить ими землю, чтобы на следующий год здесь вырос отменный урожай. И вспомните песни, которым научил вас ваш деревенский мудрец! Пойте их, когда будете опускать тела в могилы, когда будете зарывать их в землю! Призраки нужны нам не больше, чем болезни! Ведь никто из вас не хочет, чтобы они досаждали живым!

Кое-то из новобранцев побледнел и бросился выполнять приказ.

— Это хотя бы на первое время спасет их от нервной лихорадки, — заметил Корт, обращаясь к старшему сержанту.

— Зато потом дрожь будет бить их еще сильнее. Еще бы — перетаскать на своих руках сотню покойников всего за один день! — философски произнес Отто. — Что ж, может, оно и к лучшему: чем раньше их вывернет наизнанку, тем больше будет у нас поводов поскорее устроить привал.

Корт вспомнил свою первую битву, и его передернуло.

— Им всем придется через это пройти.

— Если, конечно, они хотят и дальше осваивать военное ремесло, — сказал Отто. — Разумеется, все могут после сегодняшнего дня подать в отставку и попробовать себя на службе у Властелина.

— Пожалуй, я не стал бы ставить им это в упрек, — мрачно промолвил Корт.

— С другой стороны, — продолжал Отто, — сегодня они увидели, как мы гнали врага в хвост и в гриву. Вот уж кто принял на себя основной удар, вот уж чьи ряды поредели сильнее других!

— И как мы с вами вели за собой своих воинов, рискуя жизнями не меньше, чем они сами, — добавил Корт. — Я не стану винить их, сержант, если они захотят уйти, однако шансы выжить у новобранцев гораздо выше, останься они с нами.

Отто кивнул в знак согласия.

— Вы командуете нами четыре года, сэр, я же тяну свою лямку вот уже десяток лет. За это время мы с вами потеряли немало боевых товарищей. Но, воюй мы на стороне Громил, смертей было бы гораздо больше... Нет, уж лучше я до конца своих дней прохожу в сержантах, чем превращусь в бессердечную скотину.

Корт знал, что этим обидным словечком Властелины окрестили сержантов, но и скрытый смысл слов Отто от него тоже не укрылся.

— А еще, сэр... вы сами знаете, что, хотя Толкачей и берут в плен, их обычно щадят и не убивают. — Отто вызывающе посмотрел на своего молодого начальника. — Так что ваши шансы остаться в живых куда выше, подайся вы на службу к Властелину. По крайней мере, пока вы не обзавелись собственной ротой. К чему вам такая верность?

— А к тому, что скорая смерть куда приятнее томительного заключения в темнице, где мне придется считать дни, дожидаясь, когда же мой Громила внесет за меня выкуп, — довольно резко ответил Корт.

Разумеется, причина была отнюдь не в том. Однако Отто кивнул — он все понял как надо.

Дело было в другом: Корт считал ниже своего достоинства гнать впереди себя на верную смерть бывших пастухов и пахарей. И Отто это было прекрасно известно.

Корт отвернулся, словно пытаясь скрыть свою недостойную воина слабость.

— Возьмите половину солдат и осмотрите поле к востоку отсюда, я же с остальными прочешу западную половину.

— Слушаюсь, сэр!.. Эй! Первый и второй взводы! Ко мне! Третий и четвертый взводы! Следовать за лейтенантом!..

Корт двинулся с места в направлении холма, где все еще реял флаг Голубой Роты.

Мрачным взглядом Корт озирал поле брани. Даже издали он мог без труда различить среди мертвых тел то здесь, то там грубую домотканую рубаху крестьянина. К горлу подступил комок, и Корт стиснул зубы.

Всякий раз во время сражения какой-нибудь горемыка-пахарь, замешкавшись, попадал между двумя армиями, и тогда от него оставались лишь кровавые клочья. Случалось, что после битвы натыкались и на крестьянок. Тогда жажда крови и самая обыкновенная похоть разжигали сердца победителей, и несчастным этим женщинам приходилось испивать чашу мучений до дна, хотя и по-своему, по-бабьи, пока какой-нибудь офицер или Толкач не приказывал положить конец бесчинствам...

Страшное и омерзительное зрелище, и повторялось оно всякий раз, ибо само было частью войны.

Где-то вдали, за горизонтом, на зеленый луг, скрытый от взгляда Корта с двух сторон дремучим лесом, а с третьей горами, на землю, кружась, спланировал золотой корабль, невесомый как пушинка.

Он опустился настолько бесшумно, что коровы, мирно пасущиеся рядом, даже не оторвали голов от зеленой муравы.

Корабль замер на месте, и из его чрева выдвинулся пандус.

Гар под уздцы вывел вниз свою кобылу, а Дирк последовал за ним, ведя на поводу жеребца. За тысячу миль отсюда, на бескрайней пустоши, они поймали и приручили пару диких лошадей, а потом две недели объезжали их. Лошади все еще оставались полудикими, но Гар не зря был телепатом, и кобыла постепенно почувствовала к нему расположение. Жеребец, словно пытаясь избавиться от ненавистной уздечки, мотал головой и бешено вращал глазами.

— Подумай что-нибудь приятное о моем жеребце! — взмолился Дирк.

Гар обернулся, посмотрел на ретивого коня, и тот присмирел.

Они спустились на землю. Лошади заметно утихли, хотя их бока и продолжали нервно подрагивать.

— Для первого космического перелета не так уж и плохо, — заметил Дирк. — Ты всю дорогу держал их под гипнозом?

— Ну, не всю, — отозвался Гар. — Мы летели всего-то минут пятнадцать. Просто я на всякий случай погрузил их в транс. Геркаймер, возвращайся на орбиту! Связь не прерывать! — скомандовал он.

— Буду ждать дальнейших указаний, Магнус! — раздался голос судового компьютера. Он назвал своего хозяина именем, данным тому при рождении, а не прозвищем, полученным в бесконечных космических странствиях. — Удачи тебе!

Пандус уполз в брюхо корабля.

Кружась волчком, огромный диск беззвучно взмыл в воздух и растворился в ночных сумерках, превратившись в еще одну звездочку на небосклоне.

— И далеко до ближайшего замка? — спросил Дирк.

— Чуть больше десятка миль, но днем там кипело сражение, и, когда мы садились, там наверняка вовсю праздновали победу, — ответил Гар. — Так что нам с тобой лучше податься в ближайший город.

— Что ж, в город так в город, — произнес Дирк и вскочил в седло.

Гар последовал его примеру.

Бок о бок они поскакали в направлении едва различимой во тьме дороги, которую обозначил для них прибор ночного видения Геркаймера.

— Как тебе такая идея, — произнес Дирк. — Сначала мы с тобой поедем вместе, пока не убедимся, что дорога более или менее безопасна, а затем каждый отправится своим путем, чтобы лучше рассмотреть местность.

— Внутреннее чутье подсказывает мне, что лучше не стоит этого делать, — нахмурился Гар. — Путешествуя в одиночку, мы подвергаем себя опасностям, которых здесь немало.

— Да, на такой планете, как эта, жизнь нелегка, — согласился Дирк. — Ведь местное население происходит от группы анархистов, вернее будет сказать, от квазирелигиозных идеалистов. Надеюсь, они остались верны своим мирным устремлениям, живя под защитными куполами колонии и постепенно осваивая континент...

Гар кивнул.

— А затем, когда почва была готова принять семя земных растений, они предпочли вести примитивный образ жизни, понастроили массу стандартных хуторов и небольших деревень. А высший орган управления у них — деревенская сходка. — Гар вздохнул. — И сколько, интересно, продлится эта идиллия?

— Они считали, что смогут во всем подражать образу жизни своих святых старцев, или, как они их называли, мудрецов, — напомнил ему Дирк. — Это якобы должно удержать от соблазна обидеть или оскорбить ближнего — по крайней мере так записано в исторической базе данных. И никакого вам правительства!

— Что ж, экстремистами их точно не назовешь.

Дирк кивнул.

— Как я понимаю, колонисты не хотели зависеть от высоких сельскохозяйственных технологий или средств контроля над рождаемостью.

— Да, зато они сделали ставку на человеческую добродетель — если таковая действительно существует, — мрачно усмехнулся Гар.

— И моментально скатились в Средневековье...

— Что ж, не зря они отдавали предпочтение реализации духовных ценностей. Наверняка это помогало безропотно сносить лишения, — вздохнул Гар. — Интересно, что же у здешних обитателей не заладилось?

— Что не заладилось? — переспросил Дирк. — Да ты посмотри на снимки, полученные с орбиты! Замки на горах, за стенами которых расхаживают вельможи в атласе и мехах, рыцари в доспехах — и оборванцы за плугом в полях! А ты спрашиваешь, что не заладилось!..

— Нет, я не стану с тобой спорить. — Гар кивнул, признавая правоту своего спутника. — Но мне хотелось бы знать подробности. Неужто у них все-таки возникла какая-то форма правления?

— Только на местном уровне, — мрачно заметил Дирк. — Сколько сражений заметили мы с орбиты? Десяток? Или больше?..

— Семнадцать, — признал Гар, — хотя и незначительных.

— Скажи это тем, кто пал на поле брани! И, если мы попали сюда в день, когда здесь кипели семнадцать сражений, где гарантия, что это самый заурядный день?

— Похоже на то, что все-таки заурядный, — произнес Гар, — хотя бывают и совпадения.

— Но не так часто. Давай посмотрим на это так — предки колонистов получили то, что хотели: отсутствие любого правительства. Но они не подозревали, что тем самым развязывают руки всякого рода разбойникам и бандитам.

— Ладно, успокойся. Не кажется ли тебе, что ты хватил через край? Выходит, местная аристократия — самые настоящие разбойники?

— А откуда у них, по-твоему, замки? И как вообще может существовать аристократия без короля и королевы? Кто в таком случае раздает им титулы?

— Сами себе, кто же еще! — усмехнулся Гар. — Мои предки делали то же самое!

— Но почему-то не забыли выбрать короля! — напомнил ему Дирк. — Наверно, чтобы никто не мешал им есть поедом друг друга, а заодно и простонародье.

Дирк покачал головой.

— Как ни верти, вдвоем мы будем слишком бросаться в глаза, а ведь на разведку уйдет не менее полугода! — сказал он. — В одиночку же нам с тобой будет куда безопаснее.

Путешествуя по отдельности, мы объедем вдвое большую территорию. А значит, и наблюдений, и принятых решений у нас будет тоже больше в два раза! Кто знает, а вдруг мы приземлились здесь в момент какой-то грандиозной династической разборки и наш долг — сделать так, чтобы победа досталась достойному.

— При условии, что мы знаем, кто он, этот достойный, — с усмешкой заметил Гар.

— Тот, кого захочет видеть в качестве короля местное население, — кивнул Дирк.

— Легко сказать, куда труднее выполнить. Ты действительно считаешь, что ситуация настолько проста?

— Разумеется, нет, — вздохнул Дирк. — Крестьяне прозябают в нищете, война же длится уже год или два. Но кто знает, а вдруг этот местный вариант Столетней войны все-таки близится к концу?

— Дело не в продолжительности конфликта, — мрачно заметил Гар. — Друг мой, если я говорю, что нам лучше держаться вместе — кстати, не забудь, что я все же телепат, — значит, так оно и есть.

— Мне не привыкать к опасности, я с ней вырос, — возразил Дирк. — Надеюсь, ты помнишь, что, попадись я в руки врагов в свое время, вряд ли мне удалось бы убедить их, что я всего лишь беглый крестьянин, — на мне ведь висело обвинение в измене. Но я уцелел, причем еще до того, как познакомился с тобой.

Гар промолчал. Лицо его стало непроницаемым.

Дирк отлично знал, что означает это выражение.

— Кроме того, у меня нет виртуального арсенала, вот я и предлагаю, чтобы мы с тобой разъехались. Так будет гораздо безопаснее.

— Не обязательно. Мне ведь известна твоя преданность делу, — возразил Гар. — К тому же я твой друг, а не повелитель. Если ты настаиваешь, я не в силах тебя остановить.

Дирк посмотрел на своего спутника, чтобы убедиться в том, что обида в голосе Гара ему только послышалась. Но выражение лица телепата оставалось каменным.

— Не переживай, брат, — мягко произнес он. — Не забывай, у нас ведь есть новейшие игрушки от Геркаймера. Мы будем поддерживать связь.

С этими словами Дирк потрогал массивную железную застежку на плаще. Под слоем эмали был спрятан хитроумный передатчик.

— Нет, — сказал он. — Пожалуй, мы не станем пугать крестьян говорящими застежками. Если ты не против, я готов чирикать сверчком.

— А я надеюсь, что, выйдя на связь, ты не застанешь меня на поле брани в самый разгар сражения, — горько пошутил Гар. — Давай договоримся так — каждый вечер обмениваемся условленным сигналом. Как мне кажется, лучшего не придумаешь — пару минут попеть на сон грядущий.

— И то правда, — согласился Дирк. — Давай постараемся поточнее сформулировать вопрос, на который пытаемся найти ответ. Полезнейшая вещь, если хочешь прийти к какому-то решению.

— Согласен. — Гар постепенно стряхивал с себя уныние. — Мы должны сделать для себя окончательный вывод — на пользу ли народу эти нескончаемые распри.

— Вряд ли, — буркнул Дирк. — Но не исключено, что в конечном счете здесь все-таки появится правительство, и это пойдет людям только на пользу. Главное — избавиться от тех элементов, которые постоянно развязывают конфликты.

— Пожалуй, — согласился Гар. — Тем более что это не первая планета, которую раздирают постоянные распри.

— Да, но в этом мире присутствует что-то особенное, некая остервенелость, а это заставляет задуматься, — заметил Дирк и вздрогнул.

— Давай воздержимся от резких суждений, — посоветовал спутнику Гар. — Не исключено, что здешние битвы — всего лишь своеобразный ритуал, и участники поединков стараются не наносить друг другу ран, тем более смертельных. Кстати, нечто подобное было заведено когда-то на Земле у североамериканских индейцев...

— Хотелось бы верить, — вздохнул Дирк, — но внутренний голос подсказывает мне, что это не так.

— Отлично тебя понимаю. Это первая из планет, где одновременно льется так много крови.

— Может, у них сезон войны? — высказал неожиданное предположение Дирк. — Но если допустить, что здесь имеется не какая-то вспышка внезапной агрессивности, то становится грустно за людей.

— В таком случае мы должны предпринять все для того, чтобы положить конец этому безумию, а тех, кто персонально ответственен за все бесчинства, необходимо заменить.

— И как, интересно, мы их заменим? — фыркнул Дирк.

— Не стоит задавать сразу так много вопросов, друг мой, — улыбнулся Гар. — Всему свое время.

Гар так задумался о несчастьях, выпавших на долю местного населения, что позабыл о своей кобыле. Та же внезапно мотнула головой и встала на дыбы. Гар потянул за уздечку и послал животному успокаивающую мысль. Кобыла опустилась на все четыре ноги и стала вести себя потише.

— Среди твоих многочисленных талантов умение обращаться с животными — самое сильное, — с восхищением заметил Дирк. — Как ты думаешь, получится ли наладить телепатический контакт с местными лордами?

— Будем надеяться, — произнес Гар, — хотя, на мой взгляд, это несколько безнравственно. Если, конечно, они жестоки не до такой степени, что против этой жестокости все средства хороши, лишь бы только избавить крестьян от их самодурства.

— Ну, если все обстоит настолько скверно, отчего бы нам с тобой не взорвать здесь малюсенькую бомбочку? — вздохнул Дирк. — Это быстро и эффективно.

— Навязанные силой решения, как правило, не приносят долгосрочных результатов, — возразил Гар.

Как и следовало ожидать, Властелин Зутейна не горел желанием выплатить Голубой Роте вознаграждение по окончании сражения.

Однако он знал, что, вполне возможно, вскоре ему снова потребуются услуги наемников. Еще хуже, Властелин знал и то, что, достаточно взглянуть вниз из бойниц замка, как вот она — Голубая Рота, видна как на ладони во всей своей красе, бойцы расположились лагерем у подножия холма. Как только солдаты протрезвеют, а их головы прояснятся и перестанут раскалываться от похмелья, то злостному неплательщику не миновать осады.

Если же так произойдет, то надеяться ему особенно не на что. Властелин Зутейна был не дурак, и понимал, что двадцати трем закованным в латы Громилам и сборищу голодранцев-пахарей ни за что не выдержать натиск тысячи закаленных в сражениях профессионалов.

Поэтому ему пришлось раскошелиться — восемь раз по восемь раз по восемь золотых марок плюс еще восемь в знак своего особого благоволения. Два лейтенанта при помощи шашечной доски пересчитали монеты, складывая их по четыре на каждой клетке. Убедившись, что их не обманывают, смахнули монеты в мешок и принялись пересчитывать следующую партию.

Корт не сводил с денег глаз, но не от жадности, а от восхищения. Есть в золоте некая магическая красота. Металл вспыхивал на солнце, словно излучая некий внутренний свет.

Корт не верил алхимикам, которые утверждали, будто золото — самый чистый металл во вселенной, столь обильно был он орошен человеческой кровью. Однако как прекрасно это зрелище!.. Пятьсот двенадцать золотых монет, и каждая равна по стоимости двадцати серебряным! По восемь серебряных марок каждому солдату, по десять — лейтенантам, по сто сорок капитанам и две тысячи плюс еще восемь в казну Роты!

Но сколько сил пришлось положить за эти деньги! Вознаграждение, предназначавшееся тем, кто пал в бою, живым не достанется, а будет отдано семьям. Конечно, на эти деньги долго не протянешь, и тем более они не вернут семье кормильца...

Властелин Зутейна и капитан Деверс расстались, рассыпавшись друг перед другом в заверениях во взаимной преданности и благодарности. Хотя оба понимали, что в следующий раз капитан вполне может повести свое войско против Зутейна — главное, кто сколько даст.

Рота, выстроившись в походную колонну, зашагала прочь.

— Две тысячи монет в казну роты, — недовольно проворчал какой-то новобранец. — Не лучше ли сразу сказать — в карман капитану!

— Я бы посоветовал тебе попридержать язык, — сказал ему Корт. — Казна для того и существует, чтобы мы не подохли с голоду, пока сидим без работы.

— Слушай, что говорит лейтенант, — вставил сержант Отто. — Из этой казны капитан Деверс каждый второй месяц посылает по серебряной монете семьям тех, кто погиб в бою.

— Первый раз слышу, — не поверил своим ушам туповатый новобранец, — чтобы капитан наемников помогал семьям.

— Другие — нет, а вот Деверс помогает, — отрезал сержант, — поэтому-то я и служу в Голубой Роте.

Капитан рассчитался с лейтенантами, а те — со своими солдатами. После этого все отправились на отдых, причем каждый взвод зашагал в сторону какой-то одной деревни. Выступи они компактной частью, и от ближайшего городка не осталось бы и камня на камне.

Всем не терпелось с шумом отпраздновать победу — совершить налет на близлежащие харчевни, чтобы денежки затем осели в карманах пивоваров и местных потаскушек, приударить за честными женщинами и при случае ввязаться в драку с местными парнями.

Но у Корта были свои планы. Он кое-что шепнул на ухо каждому сержанту, и, пока солдаты наперебой спорили, куда им податься, сержанты все как один присоветовали ему городок Боццератль.

Так что нет ничего удивительного в том, что взвод лейтенанта Корта направился в сторону города, где жила его невеста.

Глава 2

Гар выехал из леса на дорогу.

Неожиданно раздался крик: «Разбойники!», и в следующее мгновение Гару в живот уткнулся наконечник копья. Один из погонщиков выхватил из колчана стрелу и быстро прицелился в Гара. Другие столь же ловко перетащили луки со спин и натянули тетивы.

— Сдаюсь, сдаюсь! — Гар вскинул руки вверх. — Никакой я не разбойник. Меня зовут Гар Пайк. Я наемник и просто подался на честные заработки.

— Что ты сказал?.. — нахмурился торговец. — Ах да, на «честные заработки». Странный, однако, говор, я с трудом понимаю тебя, парень.

Неделю назад он вообще бы ничего не понял. Местный диалект настолько далеко отошел от стандартного галактического языка, что Гару потребовалось немало трудов, чтобы разобраться в редуцированных согласных. Для этого он бродил по базарам, сидел часами в тавернах и прислушивался ко всяким разговорам, после чего брался ломать язык, приучая его к новым звукам. Сейчас по крайней мере местные жители его хоть как-то понимали.

Копье и лук замерли, остальные погонщики взяли луки на изготовку.

— Наемник, говоришь? — В голосе торговца слышалось явное сомнение.

Человек был тощим и высоким, как и большинство здешних уроженцев. Надо сказать, что и сам он весьма смахивал на бандита с большой дороги — с той разницей, что рубаха и чулки на нем были из дорогого сукна, а не домотканые, как у простолюдинов, а поверх была надета доходившая ему до колен безрукавка. В одежде торговца преобладали коричневые и зеленые тона, не иначе как для лучшей маскировки на фоне зелени леса.

— Чем докажешь мне, что ты действительно честный человек, а не разбойник, которого шайка выслала вперед, пока бандиты готовятся напасть на нас из лесной чащи? Какие у тебя есть доказательства?

— Ровным счетом никаких, — весело произнес Гар, — за исключением этого письма.

С этими словами он медленно вытащил из-за ворота рубахи сверток пергамента и бросил торговцу.

Тот поймал его на лету, развернул и какое-то время внимательно разглядывал, насупив брови.

Гар же тем временем внимательно разглядывал его самого.

Он никак не ожидал повстречать в этой раздираемой войнами стране торговца. Но, с другой стороны, кем еще мог быть представитель неблагородного сословия, путешествующий по дороге с вереницей тяжело груженных мулов, тем более что одежда на нем подороже, чем у его помощников. На то он и торговец, чтобы щеголять в дорогой одежде, а иначе кто поверит, что товар его действительно хорош и покупатель не останется в проигрыше? Ну а поскольку владельцы замков постоянно враждуют друг с другом, торговать в здешних краях — дело рисковое. Кто поручится, что из-за ближайшего угла не выскочат мародеры и не отнимут у тебя все твое добро?..