Медаллия вела кибитку по широким улицам, через мосты, следуя указаниям Джанни, и вот наконец они остановились перед большим двухэтажным домом, стоявшим на берегу реки Мелорин. Дом был отделан по фасаду бледно-голубым стукко и покрыт красной черепичной крышей, как многие дома в Пироджии. В обоих этажах было по десятку окон, посередине располагались большие двустворчатые ворота для проезда повозок. Сейчас ворота были открыты, и у Джанни от волнения засосало под ложечкой. Он сказал;
      - Можешь проехать, милости прошу. Мои отец и мать будут рады знакомству с благородной дамой, которая спасла жизнь их сына.
      - Я не дама, я всего лишь бедная цыганка, - смущенно, тихо отозвалась Медаллия.
      Джанни отлично знал, что дама - это женщина знатного рода, по меньшей мере дочь рыцаря. Однако он галантно проговорил:
      - Ты - дама по делам своим, по манерам своим, если не по рождению. Знавал я дам, у которых благородства было не больше, чем у жен рыбаков.
      Гар кивнул:
      - Что верно, то верно. Я таких тоже встречал. Медаллия одарила Джанни улыбкой, и это был подарок - улыбалась она нечасто. Он не отрывал глаз от ее лица. Ему казалось, что солнце выглянуло из-за туч и согрело его своими лучами. В конце концов он догадался улыбнуться в ответ, но Медаллия уже отвернулась, прищелкнула языком, тряхнула вожжами. Кибитка въехала в ворота.
      Грузный мужчина средних лет в сером рабочем платье укладывал на повозку корзины и покрикивал на своих помощников. Джанни спрыгнул с облучка и подхватил последнюю, самую большую, за которой наклонился мужчина.
      - Не надо, отец! Тебе же лекарь запретил поднимать тяжести!
      Старик выпрямился, просиял от счастья, обнял Джанни и закричал:
      - Лючия! Кто-нибудь, сбегайте за Лючией! Это наш сын Джанни, он воскрес из мертвых!
      Только тут Джанни понял, почему на отце такое унылое платье. Он крепко обнял отца, решив, что расскажет ему обо всем позже и тогда уж получит по заслугам.
      Гар спустился с облучка и зашагал к Джанни и его отцу. Лицо его были решительным и угрюмым. Но он не успел сказать ни слова - по двору бежала пожилая женщина. Подбежав к Джанни, она прижалась к нему, плача от радости.
      - Мама! Мама! - жалобно воскликнул Джанни. - Я принес вам столько горя!
      - Не ты, - всхлипнула она, - а те мерзавцы, что подстерегли тебя! О, слава Богу! Слава Господу и Пресвятой Богоматери!
      - Он ни в чем не виноват, - пробасил Гар. - Виноват только я.
      Госпожа Браккалезе оторвалась от сына и удивленно посмотрела на великана, а отец Джанни обернулся к нему, сдвинув брови, но тут же изумленно вытаращил глаза.
      - Отец, - поспешно затараторил Джанни. - Это Гар, наемный воин, я его нанял после того, как... - Он помедлил. Он не успел подготовить отца к печальным известиям. - После того, как обнаружил сгоревший склад. Мама, эту девушку зовут Медаллия. Она подобрала нас у дороги и перевязала наши раны.
      - У дороги! Раны! - Госпожа Браккалезе в ужасе смотрела на сына. Сорвав яркий платок с его лба, она увидела под ним чистую белую повязку. - О, сыночек! Какие же злодеи только посмели! - Не дожидаясь ответа, она бросилась к кибитке. - Милая моя, как же мне тебя отблагодарить! Пойдем, ты, наверное, притомилась с дороги! Пойдем, иди же, добро пожаловать в наш дом, тут ты найдешь отдых и угощение. Джузеппе! Распряги осликов! - Она подталкивала оторопевшую Медаллию к крыльцу, к входной двери, и все щебетала:
      - Долго ли вы ехали? Я знаю, знаю. Ваш народ привык к странствиям, но все равно, это так утомительно! О, как же я благодарна тебе за спасение моего сыночка! Пойдем, пойдем, я усажу тебя на мягкий стул и угощу сладким чаем! Расскажи мне, как...
      Дверь за женщинами закрылась, а отец Джанни хмуро взглянул на Гара и требовательно вопросил:
      - Ты о чем говоришь? Чем ты обидел моего сына?
      - Он нанял меня, чтобы я охранял его и ваши товары, - просто ответил Гар. - А я его подвел.
      - Подвел? - Господин Браккалезе выпучил глаза и ударил Гара по плечу. - Да как ты только можешь так говорить? Нисколько ты его не подвел! Ты ведь доставил его домой живым и невредимым, верно? И не так уж он сильно ранен, если сумел помочь мне поднять такую тяжелую корзину.
      - Но... - недоуменно проговорил Гар, пораженный тем, что его не ругают, а хвалят. - Ваши товары пропали, их забрали кондотьеры!
      - Товары! - воскликнул господин Браккалезе. - Что такое товары! Издержки торгового ремесла! Не более! А сына мне бы ничто не могло заменить! Вот люди погибли - это другое дело, но тут ты ничего не мог поделать. Не надо, не говори мне больше ничего. Вам надо отдохнуть и выпить чего-нибудь подобающего мужчинам. - Он отвернулся, схватил Гара за руку и с такой силой потянул за собой, что Гар едва удержался на ногах. - Ни слова, пока в твоей руке не будет бокала! - предупредил любые возражения господин Браккалезе. - Тогда и расскажешь мне все, а до тех пор - ни слова!
      Однако даже тогда, когда у всех в руках уже были бокалы, Браккалезе-старший предпочел прежде выслушать Джанни. Он слушал молча и лишь время от времени покачивал головой. Закончив печальную повесть, Джанни умолк в ожидании неминуемого выговора, но его отец обратился к Гару и попросил того рассказать обо всем, что тот видел и что делал, и, не прервав великана ни разу, выслушал и его рассказ. Затем Браккалезе-старший засыпал обоих такой уймой вопросов, что, имей они вес, от этого веса потонула бы галера. Наконец, удовлетворенный и решивший, что узнал все, что знали сын и его спутник, Браккалезе-старший откинулся на спинку стула, кивнул и изрек:
      - Итак, Рагинальди натравили Стилетов на купцов. Понимаю, они не хотят нас уничтожить, хотят только припугнуть, усмирить и заставить работать на них, а не на себя.
      - Это только может быть, - предупредил его Гар. - Мы с Джанни не так много сумели услышать, чтобы судить наверняка. А может быть, шайка Стилетов просто-напросто осталась без работы и пытается прокормиться, как умеет.
      - Может быть, и так, но если мы приготовимся к войне, а они на нас не нападут, мы ведь ничего не потеряем, верно? Потеряем мы только время и затраченные усилия, но от работы только крепче станем, а время - оно так и так пройдет. Да, придется потратиться на то, чтобы нанять войско, обучить своих воинов, выковать оружие и доспехи, но ведь когда ведешь свое дело, тратиться все равно приходится, верно я говорю?
      - Цена будет слишком высока, - сдвинув брови, покачал головой Гар.
      - Да? А какова будет цена, если мы не вооружимся, а Стилеты нападут? А? Нет, как бы то ни было, я думаю, вооружиться будет дешевле.
      - Что ж... - несколько обескураженно проговорил Гар. - Если так судить... то несомненно, мудрее приготовиться к войне.
      Браккалезе-старший кивнул:
      - Будем надеяться, что и Совет поймет меня правильно.
      - Некоторые из них - жуткие скряги, - шепнул Джанни Гару, когда они вошли в просторный зал. - Готовы скорее поверить в любые небылицы, чем выложить лишний флорин из своих барышей.
      - Стало быть, ты и раньше бывал на заседаниях Совета?
      - Нет, никогда не бывал, - мотнул головой Джанни. - Так, слухи ходят, да бывало, отец поругивался, когда домой возвращался с заседаний Совета. Я бы и сегодня сюда не пришел, если бы они не возжелали выслушать всю историю из моих уст.
      - И моих, - кивнул Гар. - У них будет гораздо меньше сомнений в точности рассказа, если они выслушают очевидцев.
      В зал вошел председатель Совета, и купцы, разделившиеся на небольшие группы, перестали переговариваться и развернулись к тому, кого избрали своим главой на этот год. Ольдо Болоньоло был грузным пожилым мужчиной с седыми волосами и морщинистым лицом. Но глаза его смотрели зорко и пытливо.
      - Старшины, - сказал он, употребив звания членов Совета в купеческой гильдии. Здесь не имели слова гости города или помощники и ученики купцов. Мы собрались для того, чтобы выслушать тревожные вести от Паоло Браккалезе и его сына Джанни. Я знаю, до вас доходили слухи о том, что стряслось с их караваном, но слухи порой бывают лживы. Джанни Браккалезе, говори!
      Купцы-советники уже успели рассесться по своим местам, и Джанни стало не по себе от того, что на него были устремлены взгляды пятидесяти пар глаз. Он постарался забыть о волнении и дрожи в коленях и начал:
      - Старшины... - Он прокашлялся, пытаясь избавиться от хрипоты. На счастье, соратники его отца поняли, как он волнуется, и молча ждали. - Старшины, проговорил Джанни более уверенно. - Я вел торговый караван в Аччеру, дабы выторговать у старика Лудовико зерно, дерево и орцаны...
      Он рассказал советникам все, от начала до конца, стараясь говорить как можно более строго и спокойно, и дал волю чувствам лишь тогда, когда заговорил о смерти старика Антонио. Тут купцы стали ерзать, возмущенно переговариваться. Джанни дождался, пока они утихнут, и возобновил повествование. Похоже, советникам очень понравилась выдумка, проявленная Гаром, когда тот предложил Джанни разыграть помешанных, а то, что Джанни спасла цыганка, их просто поразило. Но худшее он приберег напоследок и закончил рассказ передачей подслушанного разговора Стилетов о том, что некий господин нанял их для усмирения непокорных купцов. Это сообщение советники встретили возмущенными выкриками и призывами к мести. Другие советники стали призывать их к осторожности. Председатель Совета дал всем выговориться. Джанни сел, испытывая неимоверную усталость, но вместе с тем явно был доволен реакцией Совета.
      А Гар неотрывно наблюдал за раскричавшимися купцами.
      - И это, по-твоему, сдержанные деловые люди? Джанни пожал плечами:
      - Мы же люди как люди, и точно так же способны разгневаться, как все прочие.
      - Не хотелось бы мне оказаться на месте того, на кого вы гневаетесь, пробормотал Гар.
      Председатель Совета взял палочку и ударил в гонг. Некоторые купцы оглянулись, услышав этот звук, и умолкли, а другие продолжали кричать и спорить. Председатель Совета был вынужден снова ударить в гонг, и еще раз, и еще. Наконец все утихли и расселись по местам.
      - Судя по всему, у вас теперь есть свое мнение насчет происшедшего, - сухо проговорил председатель. - Быть может, теперь мы выслушаем ваши предложения, выраженные ясно и четко. Нет, Паоло Браккалезе. Это заседание созвано по вашему требованию, это вашего сына ограбили и избили, это ваши товары пропали. Вряд ли вы способны трезво оценить происшедшее. Прошу вас высказаться, Джузеппе Да Сильва! Что вы скажете об услышанном вами?
      - Но если все так, как есть, мы должны как можно скорее вооружиться! воскликнул, вскочив на ноги, рослый купец. - Вооружиться и нанять флот для охраны наших берегов.
      - Не только это! - вскричал купец пониже ростом с длинными соломенными волосами. Он встал и ударил кулаком по столу. - Они убили двоих возниц и главного караванщика, а остальных увели в рабство! Они сожгли склад купца, с которым мы торговали, и убили его! Они украли товары пироджийского купца и ранили его сына! Неужто мы снесем эти оскорбления и не отомстим? Нет, мы не вправе стерпеть такого оскорбления. Ибо если мы будем сидеть сложа руки, это будет означать, что мы не против того, чтобы эти подонки поступали точно так же и впредь с любым из нас!
      Многие поддержали его гневными выкриками. Но многие возразили им столь же гневными восклицаниями. Председатель ударил в гонг, и все умолкли.
      - Сказано достойно и ясно, - заключил он. - Теперь мы выслушали два мнения. Одно состоит в том, что мы должны вооружиться и приготовиться к обороне города, а второе - в том, что нам следует отомстить за нанесенные оскорбления и ущерб. Если я правильно понял, отмщение должно заключаться в том, чтобы мы выслали отряд для сражения со Стилетами. Не хочет ли кто-нибудь возразить предыдущим двум ораторам? Нет, вам я слова не дам, Пьетро Сан Дузе. Вы наверняка пересыплете свою речь излишними словопрениями и эмоциями, и мне придется отцеживать смысл сказанного вами, как через сито. Карло Грепотти, вы говорите мало, но по делу и спокойно. Не будете ли так добры и не выразите ли свое мнение?
      Встал престарелый купец с ястребиным профилем и глазами орла.
      - Буду ли я добр? О нет, доброты вы от меня не дождетесь, уважаемый председатель! Здравый смысл - это пожалуйста, и сдержанность. В горячих речах моих уважаемых соратников я увидел готовность швырнуть деньги на ветер. Это ясно, как Божий день. Они хотят уговорить нас истратить попусту сотни флоринов из городской казны - да нет, не сотни, а тысячи. А на что они хотят пустить эти деньги? На то, чтобы мы занялись муштрой наших молодых людей, дабы те стали воинами и матросами, чтобы мы понастроили как можно больше галер, закупили как можно больше пушек и мечей, одели, обули это войско, платили бы ему жалованье, но откуда возьмутся все эти деньги? Ведь оскудевшую казну нужно будет пополнить? Не сомневайтесь, мои собратья купцы, эти тысячи дукатов поступят в казну, но откуда они возьмутся? Конечно же, только из ваших кошельков! И что же вы скажете вашим женам, когда они попросят у вас новые платья, если прежде всего вам надо уплатить воинам? Что вы скажете вашим женам, когда у вас протечет крыша? Что вы должны сначала уплатить за постройку казарм для солдат. Не сомневайтесь, однажды начавшись, все это уже не прекратится, ибо истратив все наши деньги, мы должны будем как-то оправдать наши затраты, если враги не придут! И как же мы это сделаем? Конечно, только одним путем: выступлением нашего войска из города и началом войны на пустом месте. Именно это сейчас предложил мой соратник Анджело. Но тогда получится, что это мы посягнем на чужую свободу - поступим так, как боимся, что поступят с нами!
      - Ну а если враги придут? - вопросил Да Сильва. - Если они придут, а мы отобьемся?
      - О, тогда вы приметесь кричать о том, что нам нужно все время держать армию в боевой готовности и флот на плаву, из страха перед тем, что могут явиться другие! - рявкнул Грепотти. - А если никто не явится, вы станете призывать к войне ради покорения Туманолы и изничтожения Рагинальди или еще кого-нибудь, и даже не заметите, как мы превратимся в захватчиков! Тогда мы опустошим казну только ради того, чтобы стать угрозой для других городов, а все из-за чего? Только из-за болтовни какого-то мальчишки, который не предоставил нам никаких доказательств и не привел ни одного свидетеля? О нет, соратники мои, для такого решения нам нужны более веские основания!
      - Но у нас есть свидетель, - возразил Да Сильва. - Давайте выслушаем его.
      - Кого? Наемного воина, который не станет отрицать, что не исполнил своего долга? Уж конечно, он станет оправдываться!
      Лицо Гара обратилось в, камень. Джанни торопливо прошептал:
      - Он так говорит только для того, чтобы поддержать свою точку зрения, Гар. Он не хочет тебя обидеть, и потом... его же там не было.
      Но председатель Совета заметил, какое впечатление на Джанни и Гара произвело высказывание Грепотти.
      - Что ты на это скажешь, Браккалезе-младший? Джанни поднялся. Гнев в нем возобладал над волнением.
      - Скажу, что Гар был один против пятидесяти солдат, и мы стояли и дрались, каждый с двадцатью пятью, и уж никак не могли выстоять! Гар с честью исполнил свой долг, ибо я вернулся к вам живым!
      - Вот-вот, но с чем вернулся? С двумя случайно услышанными фразами? фыркнул Грепотти. - Ты даже не можешь толком рассказать нам, о каком "господине" толковал командир отряда наемников и о каких купцах!
      Тут поднялся Браккалезе-старший.
      - Председатель!
      - Говорите, Паоло, - вздохнул председатель.
      - Господин председатель, оскорбление, нанесенное одному купцу, - это оскорбление для всех нас. Даже если бы мои товары остались целы, я бы потерял все, что уплатил возницам и главному караванщику, что потратил на корм для мулов, потерял бы время, затраченное на поездку моим сыном. Я не получил никакой прибыли от этой поездки и больше не буду иметь никакой прибыли из Аччеры, ибо старик Лудовико мертв, и теперь наверняка никто не выстроит на этом месте склада и не начнет своего дела! Это не только его горе, а наше общее!
      Карло Грепотти одарил Паоло Браккалезе горящим взором, но председатель сказал:
      - Вы хорошо говорили, Карло Грепотти, и я благодарю вас, однако прозвучало предложение выслушать наемного воина. И мы выслушаем его! - Он обратился к Гару:
      - Готов ли ты рассказать нам от себя, как было дело?
      - Готов, - кивнул Гар и, поднявшись, встал во весь свой огромный рост и расправил могучие плечи. Вдруг он стал центром внимания. Ведь все видели его, когда он входил в зал Совета, а теперь словно увидели впервые. В нем была удивительная уверенность, нечто властное в его лице и позе, что вызывало необычайное уважение. Даже Джанни поймал себя на том, что не сводит глаз с друга. Таким он Гара еще не видел.
      Гар неторопливо повел рассказ. Рассказ его, само собой, получился короче, чем у Джанни, но сходился с его рассказом во всех мелочах, вот только Гар уделил больше внимания подробному описанию вооружения и тактики Стилетов. Когда он закончил повествование и сел, у всех создалось такое впечатление, что Пироджии грозит опаснейшая и злобнейшая сила.
      Несколько секунд за столом Совета царила тишина. Затем Карло Грепотти встряхнулся и требовательно вопросил:
      - Так что же ты нам предлагаешь? Вооружиться и нанести первый удар?
      - Лучшая защита - нападение, - вновь встав, отвечал Гар. - В этом есть смысл. Но еще больший смысл в том, чтобы победить, не нападая. А этого можно добиться, значительно превосходя противника числом.
      - А, значит, ты предлагаешь обзавестись наемниками! Я так и знал, что ты станешь убеждать нас в том, чтобы мы истратили побольше денег и набрали побольше таких же, как ты!
      - Это было бы мудро, - согласился Гар. - Но было бы куда мудрее поискать союзников. Насколько я знаю, на Талипоне с десяток торговых городов, а не только одна Пироджия.
      Несколько минут в зале царила гробовая тишина. Мысль, высказанная Гаром, была настолько неожиданна, что купцы не в силах были сразу уяснить ее. А потом ему ответил председатель.
      Глава 6
      Ольдо размеренно проговорил:
      - Да есть и другие города, но только в Пироджии городом правят купцы не только на словах, но и на деле. В других городах правят дожи или князья, хотя истинной властью обладают купцы. Но они не осмелятся и пальцем пошевелить без согласия господ. Но чтобы объединиться с теми, с кем мы соперничаем во имя собственного процветания? Немыслимо!
      - А что будет, когда война закончится? - подхватил Грепотти. - Как мы поделим трофеи? Кроме того, против городов-государств ополчатся прочие города, управляемые только царственными особами, и победить можно будет, только покорив их!
      - Да не сумеем мы победить! - воскликнул Пьетро Сан Дузе. - Десяток торговых городов против пятидесяти, управляемых аристократами? Это невозможно!
      - Но даже если бы это стало возможно, - подхватил Да Сильва, - потом этому не будет конца. Имея такое войско, такой флот, ни один из городов не согласится их распустить из страха перед, тем, что на него обрушатся войска и флот других городов! Нам придется использовать это объединенное войско для того, чтобы завоевывать все больше и больше земель, и опустошение наших кошельков никогда не прекратится! Нет, даже я не одобрил бы такого союза!
      Гар стоял, как статуя, лицо его было подобно камню.
      - Но это единственная возможность для вас сохранить свободу и независимость. Ольдо покачал головой.
      - Мы найдем другой путь. Должен быть другой путь! Вооружиться - это еще куда ни шло, но заключить военный союз? Нет! - Он обвел взглядом советников, впавших в полное смятение от одной только мысли об объединении с соперниками по торговым делам. - Мы должны обдумать все, что услышали, собратья мои, купцы, и снова собраться для разговора, когда разум наш будет более ясен. - Он ударил в гонг и возвестил:
      - Мы соберемся завтра в это же время! Заседание окончено. Всем доброго вечера!
      На следующий день советники собрались вновь, но Джанни и Гара не пригласили, поскольку их рассказы уже были выслушаны, и Гар успел сказать гораздо более того, чем желал бы Совет. Браккалезе-старший заседание посетил, но домой вернулся недовольный. Качая головой, он сказал:
      - Три часа спорили, а так ничего и не решили!
      - Что, даже не отказались от моей идеи поиска союзников? - спросил Гар.
      - О нет, тут они были целиком и полностью согласны! Ольдо начал заседание, сказав: "Думаю, мы можем сразу бесповоротно отбросить мысль об объединении с нашими соперниками. Верно?" И все закричали: "Верно!" А Грепотти добавил: "Особенно - с Веногой!" И больше об этом никто ни слова не сказал.
      Гар вздохнул, покачал головой:
      - Быть может, для вашего ремесла это и неплохо, но это никуда не годная стратегия.
      - Так что же нам делать? - в отчаянии спросил Джанни.
      - А что мы можем поделать? - развел руками Паоло. - Главное, как всегда дело, торговля. Что же еще? Но если уж тому суждено быть, то хотя бы надо покупателей и продавцов товаров избирать как можно более осторожно! Ты, Джанни, снова поведешь караван, но на сей раз отправишься на север, в Наворрику, через горы. Разбойники там только местные, а войско туда никакое не сунется - края слишком суровые.
      Гар, естественно, тоже отправился с караваном. Браккалезе-старший и думать не мог о том, чтобы отправить сына в путь без охраны, когда под рукой был профессиональный воин, да еще такой, который отказался взять плату за свою прежнюю работу, поскольку не уберег караван. "Хорошо еще, - подумал Джанни, что Гар и вину за то, что Стилеты спалили склад старика Лудовико, на себя не берет!"
      Джанни волновался перед отъездом и радовался возможности оправдаться за предыдущую неудачную поездку. Он поражался тому, что отец ему доверяет при том, что он не сберег посланных под его началом в Аччеру товаров. Он твердо решил не обмануть доверия отца, и волновался ужасно. Когда ночью в день отъезда Джанни очнулся, у него было такое ощущение, словно он и не спал вовсе. На самом деле он, конечно, крепко спал.
      Джанни, - позвала его она еще до того, как он ее увидел, а потом он как бы обернулся... Вот она! Красавица томно танцевала во мраке. Длинная вуаль скрывала ее лицо и лишь чуть-чуть приоткрывала дивные формы. Она была воплощением желания, красоты, грации - всем, чего только жаждет мужчина.
      Джанни, - сказала она. - Ведь я предупредила тебя о Стилетах. Почему ты меня не послушал?
      Я послушал тебя, прекрасная дева! - с тоской ответил Джанни. - Но Совет не пожелал послушать меня,
      И отец твой не пожелал послушать, если снова отправил тебя в дорогу! Тебе опасно идти не только на запад, но и на север, и на юг! Я бы не посоветовала тебе и на юг ходить. Но там только море!
      Джанни был напуган не на шутку.
      Но почему мне грозят опасности, куда бы я ни пошел?
      Потому что благородные властители объединяются повсюду - точно так, как великан посоветовал объединиться вам, купцам! Они заключают союзы и приглашают наемные войска, дабы отомстить непокорным простолюдинам вроде вас, которые дерзнули сравниться со своими былыми повелителями в том, что выстроили свой собственный город, да еще и сами им правят! О, только не ошибись, Джанни: великан был прав, прав во всем! Но если уж вам не удалось убедить советников объединиться с другими торговыми городами, хотя бы сами не обрекайте себя на гибель! - Ее фигура дрогнула, заколебалась. Она отвернулась, стала исчезать, таять. - Не уходи Джанни... не уходи...
      - Не уходи! - прокричал и он сам, бессознательно повторив ее слова. - Не уходи! Побудь еще немного, ибо я жажду узнать тебя поближе. Останься, прекрасная дева, останься!
      Но она исчезала, продолжая повторять:
      Не уходи... не уходи... не уходи...
      А потом вспыхнул свет, и Джанни рывком сел и обнаружил, что уже рассвело. Он закрыл глаза, крепко сжал веки и отвернулся от окна, однако не смог прогнать дурного предчувствия, навеянного сном.
      И все же это был всего лишь сон. Плотно позавтракав и побрившись, надев свежее платье, Джанни сумел избавиться от воспоминаний о страшном сне и твердо решил довести до места торговый караван и исполнить наказ отца.
      Но сначала они провожали Медаллию. Она не пожелала дольше гостить в Пироджии. Конюший вывел ее кибитку к воротам, она обернулась и сказала всему семейству Браккалезе:
      - Благодарю вас за гостеприимство. Нечасто встретишь таких добрых людей.
      - Так оставалась бы у нас, бедная овечка! - Мамаша Браккалезе обняла ее и поцеловала в щеку. - Но раз уж решила ехать, то хотя бы навещай нас почаще!
      Джанни был обеспокоен. Как можно было не волноваться за девушку, которая странствовала одна-одинешенька по таким опасным дорогам? Ему так хотелось поцеловать Медаллию на прощание, но он только сказал: "Прощай", сжал ее руки и заглянул в глаза. Что-то в ее взгляде говорило Джанни: "Не прикасайся ко мне", хотя она улыбнулась ему. А в следующий миг она уже взбиралась на облучок. Тряхнула вожжами, прищелкнула языком. Ослики послушно зашагали, и кибитка выехала за ворота. Вся семья махала ей вслед.
      Три дня спустя Паоло Браккалезе проводил в дальний путь Джанни и Гара. На сей раз в караване было пятеро возниц и десять мулов. Джанни волновался и нервничал - ведь на сей раз с ним не было старика Антонио, но присутствие могучего великана Гара действовало на него успокаивающе, тем более что Гар захватил с собой новые меч и кинжал, да еще и арбалет, и еще с десяток разных видов оружия. Он заверил Джанни в том, что оружие у него при себе, но показывать не стал.
      Караван проехал в городские ворота, дальше по дамбе, потом миновал наружные ворота, и тут Джанни окончательно затосковал. У него мерзко сосало под ложечкой, но он заставлял себя рассмеяться в ответ на какое-то замечание Гара, всей душой надеясь, что то была шутка.
      Миновало два дня. Караван шел по колее, проложенной по дну высокогорного ущелья. По обе стороны поднимались крутые, поросшие лесом склоны.
      Джанни и Гар кутались в плащи - утро выдалось холодное.
      - А я-то думал, что на Талипоне тепло! - пожаловался Гар.
      - Тепло, ты и сам видел, - отвечал Джанни. - Но даже в самых теплых краях по утрам бывает прохладно высоко в горах, верно?
      Гар на миг задумался и кивнул:
      - Ты прав. Бывает. По крайней мере бывало в тех странах, где мне довелось побывать. Хотя не везде мне доводилось подниматься в горы. Судить могу только по рассказам горцев.
      Джанни с любопытством взглянул на него.
      - И в скольких же странах ты успел побывать?
      - Всего лишь в семи, - ответил Гар. - Я еще молод.
      В семи странах! У Джанни голова закружилась. Гар побывал в семи странах! А Джанни, кроме Талипона, лишь раз побывал на материке, в небольшом городке Бориэль. Уже не впервые он пожалел о том, что отец не слишком часто отправляет его в торговые поездки.
      - Горы - полезное для души место, - сказал Гар. - Но здесь надо все время быть начеку. Горцы обычно грабят торговые караваны.
      Джанни уверенно покачал головой:
      - Не стоит этого опасаться. Пироджия платит дань здешним жителям, дабы они беспрепятственно пропускали наши караваны.
      - Это мудро, - кивнул Гар. - Мудро, покуда это дань, а не подкуп. А теперь давай представим, что об этом прознали Стилеты, решили поколотить горцев и устроить тут засаду, начав тем самым борьбу с пироджийскими купцами.
      - Но ведь повод для таких опасений - всего лишь походя брошенная фраза!
      - Неужто Грепотти удалось так легко переубедить тебя? Лучше верь собственным ушам, Джанни! Ведь ты сам это слышал, как слышал и я!
      "Что гораздо важнее, - подумал Джанни, - так это то, что об этом же самом твердила прекрасная танцовщица из моего сна". Он вдруг с неожиданной тревогой огляделся по сторонам.
      - А если бы они вправду решили так поступить, это ущелье годится для засады?
      - Годится, но куда как больше для этого годится то место, где оно заканчивается, - отозвался Гар и проверил, хорошо ли ходит меч в ножнах. - Мы знаем, что засада возможна и сейчас мы к ней готовы, но чем ближе мы будем к концу ущелья, тем вернее расслабимся и тем вернее утратим готовность. Вот когда для них будет самое время напасть на нас.
      - Но наши люди и не могут быть начеку, потому что верят в добрые намерения горцев.
      Гар в тревоге воззрился на Джанни, развернулся к караванщикам, открыл рот, чтобы крикнуть, но не успел. В этот самый миг кто-то прокричал:
      - Ни с места!
      Многократное эхо повторило оклик, и Джанни не сразу понял, что кричал не Гар. А в следующее мгновение со склонов градом посыпались воины-наемники пешие, ибо склоны были слишком крутыми для лошадей. Караванщики еще и опомниться не успели, как наемники набросились на них, размахивая дубинками. Со всех сторон посыпались удары. Злодеи били караванщиков по головам. Трое возниц сразу рухнули наземь как подкошенные, а двое успели пригнуться и выхватить мечи, но наемники окружили их со всех сторон и выбили мечи из их рук, как только те успели поднять их. Джанни в ужасе закричал, понимая, какая страшная участь ждет его людей - теперь им суждено было стать рабами на галерах. Но бросаться на помощь спутникам было уже поздно. Наемники окружили Гара и Джанни, наставили на них мечи и кинжалы. Злодеи размахивали дубинками, пытались уколоть или ударить Джанни и Гара, но у тех все-таки было перед врагами некоторое преимущество, поскольку оба они сидели верхом на конях и драться им было легче.
      Гар яростно ревел, отражая кинжалом удары мечей и сам работая мечом. Кондотьеры падали, сраженные меткими ударами великана, другие отбегали подальше, но потом снова бросались, пытаясь достать Гара. Но он превосходил их ловкостью и, отражая удар за ударом, ухитрялся сам укладывать одного врага за другим. Лишь тогда, когда Джанни оказался на некотором расстоянии от друга, ему бросилась в глаза некоторая странность: большая часть ударов, нацеленных на Гара, оборачивалась промахами. Так или иначе, оружие врагов его не задевало. В какое-то мгновение один из мерзавцев сумел ухватить лошадь Джанни под уздцы и рвануть на себя.