Линия на горизонте постепенно превратилась в стены Аччеры, а в стене была брешь! Казалось, будто великан вырвал кусок из стены огромными зубами великан, которому не было дела до несчастных, валявшихся вокруг дыры. Некоторые трупы лежали, перевалившись через разлом, их онемевшие пальцы все еще сжимали копья. Джанни придержал коня, поднял руку, дав знак своим людям, и весь караван замедлил ход. Нет, здесь похозяйничали не оголодавшие крестьяне, явившиеся в город за куском хлеба, - здесь поработали мастера своего дела. Кондотьеры.
      Мулы протестующе заржали, почуяв кровь, но возницы погнали их вперед - они знали толк в этом деле. Вскоре они, соблюдая предельную осторожность, преодолели пролом в городской стене. Джанни бросил взгляд на погибших жителей Аччеры и тут же отвел глаза, не в силах смотреть. До сих пор ему лишь раз довелось видеть мертвецов, когда Пироджии пришлось драться с обитателями соседнего города Любеллы из-за того, что пироджийский граф вздумал обвинить любеллийского купца в совращении его дочери. Дрались недолго - ровно столько, сколько требовалось для того, чтобы удовлетворить оскорбленное самолюбие графа. При этом погибло двенадцать человек, и все ради того, чтобы оправдать беременность высокородной распутницы. Джанни до сих пор гадал, кто же был ее любовником на самом деле.
      Караван медленно ехал по главной городской улице, между стоявшими по обе стороны глинобитными, выкрашенными бежевой краской домами под красной черепицей. Торговцы опасливо оглядывались по сторонам, держа наготове арбалеты. Из-за одного занавешенного окошка послышался плач, и Джанни тут же захотелось найти того, кто плакал, утешить и ободрить, но он понимал, что делать этого ни в коем случае нельзя - сейчас, когда где угодно могли затаиться враги. Потом он увидел мертвую женщину - юбка была задрана выше талии, а лиф разодран, увидел лужу крови, и ему сразу расхотелось спешить и утешать кого-то - он понял, что не найдет нужных для утешения слов.
      Они ехали по городу, вздрагивая от каждого звука. Джанни видел разбитые двери и ставни, но ни один дом не горел. У него возникло нехорошее подозрение относительно того, где именно он увидит пожар, и сердце его болезненно сжалось.
      Что-то шевельнулось в тени, и с полдюжины арбалетов тут же развернулось в ту сторону, но это оказался всего-навсего старик. Он опирался на клюку, лицо его было искажено страданием.
      - Не бойтесь, господа торговцы, - сказал он. - Мерзавцы ушли.
      Джанни нахмурился, подавив желание выругать старика. С рассеченной брови того стекала струйка крови - это означало, что ему досталось в сражении, а огромный кровоподтек на левой щеке свидетельствовал о том, что, даже будучи калекой, он храбро бился, защищая свое семейство - бился, покуда были силы.
      Антонио спросил:
      - Кондотьеры? Старик кивнул.
      - Шайка Стилетов, судя по нашивкам. - Он указал вперед. - Там полегли те, с кем вы приехали торговать. Не сказать, правда, что у них осталось, что вам предложить.
      Антонио кивнул, посмотрел в ту сторону, откуда к небу вздымался черный дым.
      - Благодарим тебя, добрый горожанин. Мы вернемся и поможем, чем сумеем.
      - Тогда и я отблагодарю вас, - чуть насмешливо кивнул старик. - А пока, я понимаю, вам нужно посмотреть, как там ваши.
      Джанни сдвинул брови, подавив желание сказать о том, что сеньор Лудовико и старый приказчик Ансельмо - всего лишь соратники по торговым делам, а никак не родственники, но он понял, что имел в виду старик. Аччера была крестьянским городком - товары сюда привозили в обмен на продовольствие, и для крестьян торговцы были представителями другого сословия.
      Свернув за угол с единственной широкой улицы, караванщики увидели слева поток, хлещущий из-под водяных ворот, а справа - горящие руины склада.
      - Западный край еще цел! - прокричал Джанни. - Скорее! Может быть, они еще живы!
      Он поспешил вперед. Вся его осторожность улетучилась после заверения караванщиков, что кондотьеры из города ушли. Более опытный Антонио рявкнул на возниц, и те, схватив арбалеты, принялись усердно озираться по сторонам.
      Сказать, что западный край склада еще цел - это было большим преувеличением. Крыша обрушилась, а главное стропило, упав, прихватило с собой половину стены. Но огонь еще не добрался до покосившегося дверного проема, где лежало чье-то безжизненное тело, и до угла, возле которого скрючился еще один человек. Спешившись и бросившись к складу, Джанни почему-то отметил, что оба одеты слишком просто - не в камзолы, а в просторные полотняные рубахи и штаны. Рубахи несчастных были залиты кровью. Он опустился на колени возле того мужчины, тело которого лежало в дверях, увидел на его шее глубокую рану и лужу крови на земле, Джанни замутило, и, чтобы унять дурноту, он встал и поспешил к другому несчастному. Опустившись рядом с ним на колени, он увидел, что рубаха на груди бедняги залита кровью, но грудь его едва заметно вздымается и опадает. Джанни перевел взгляд на лицо раненого, увидел, как ставшие землистыми губы дрогнули, зашевелились. Раненый пытался что-то сказать.
      - Это Лудовико, - сказал опустившийся рядом с Джанни на колени Антонио и поднес флягу с бренди к губам несчастного. Ему удалось влить немного спиртного в рот раненого, тот закашлялся, но открыл глаза, и взгляд его дико заметался.
      - Я Антонио, - поспешно проговорил старик. - Синьор Лудовико, я Антонио, вы меня знаете, мы с вами частенько торговали!
      Лудовико уставился на Антонио, губы его растянулись, сжались, и наконец он еле слышно вымолвил:
      - АН... Анто...
      - Да-да, Антонио. Любезный синьор, что тут случилось?
      И зачем только этот старый олух спрашивает, когда и так все понятно? Но тут Джанни понял, что только так старик мог хоть немного успокоить Лудовико, подбодрить его.
      - Кон... кондотьеры! - выдохнул Лудовико. - Сти... Стилеты! Их было... слишком много... Мы не могли отбиться... но...
      - Но все же сразились с ними, - понимающе кивнул Антонио. - Они забрали в плен ваших работников, а вас избили.
      - Работники... бежали! - с трудом выговорил Лудовико. - Приказчики... домой!
      - Побежали домой, чтобы защитить своих жен и детей? - кивнул и нахмурился Антонио. - Конечно. Ведь не их же товары лежат на этом складе.
      - Мы... сражались! - возразил Лудовико. - Арбалеты... вон... - Он кивком указал на разбитый арбалет, и Джанни поежился при мысли о том, с какой жестокостью обрушились кондотьеры на стариков, дерзнувших сразиться с ними.
      - Они... решили... мы мертвые, - прохрипел Лудовико. - Слышал... как они говорили.
      - Ну будет вам, будет, - успокоил его Антонио. - Вам надо прилечь, отдохнуть.
      Он бросил на Джанни многозначительный взгляд, и тот, поняв старика, снял плащ и, свернув его, превратил в подушку.
      - Не... надо лежать! - запротестовал Лудовико и с трудом поднял руку. Говорить! Надо... рассказать! Они... говорили... про... про то... что им... платит господин!
      - Да-да, я понимаю, - заверил его Антонио. - Вы слышали, как кондотьеры говорили о том, что их нанял какой-то дворянин. Это понятно, об остальном нетрудно догадаться. Принеси воды, Джанни.
      Джанни быстро принес и открыл бурдюк с водой. Антонио влил немного воды в рот синьора Лудовико. Купец закашлялся, попытавшись сказать что-то еще, но в конце концов отказался от этой попытки и стал пить. Вкус чистой свежей воды, похоже, лишил его последних сил, и он повалился на руки Антонио.
      - Как его рана? - заботливо спросил Джанни.
      - Ее надо промыть, - вздохнул Антонио. - Постарайся расстегнуть его рубаху, Джанни, но как можно осторожнее.
      Это по крайней мере для Джанни было не ново. Он бережно, аккуратно расстегнул рубаху и отвел ткань от раны. Ткань уже успела пропитаться запекшейся кровью, но Лудовико, похоже, боли не заметил. Джанни, едва касаясь раны кончиками пальцев, потрогал ее, борясь с дурнотой.
      - Рана большая и глубокая.
      - Значит, его ранили мечом, да еще и крутанули в ране, - кивнул Антонио. Проткнуто легкое, но сердце не задето. Он может выжить. Но все равно рану надо промыть. Вылей на нее немного бренди, Джанни. - Обратившись к Лудовико, он добавил:
      - Будет больно, потерпите, надо потерпеть.
      Джанни выждал несколько секунд, дабы убедиться в том, что Лудовико услышал предупреждение Антонио, но больше ждать не стал, чтобы Лудовико не успел ничего возразить, и, наклонив флягу, вылил на рану немного спиртного. Лудовико громко вскрикнул и стиснул зубы. Увидев, что Джанни закрывает флягу пробкой, он облегченно вздохнул.
      - Прибери тут рядом с ним, - распорядился Антонио. - Будет лучше, если мы не станем его трогать. Джанни нахмурился.
      - Но кондотьеры...
      - Они сделали свое дело и ушли. Для того чтобы узнать о прибытии в город новых товаров, им нужно было бы оставить тут дозорных, а зачем им оставлять дозорных там, где они уже побывали? Мы туг в полной безопасности, Джанни, как в бастионе. Распорядись, чтобы наши люди постарались загасить пожар. За этими стенами мы еще сможем найти приют.
      Джанни сделал не только это: он велел караванщикам отнести подальше от склада все, что могло бы загореться. К наступлению темноты пожар был ограничен и начал утихать. Над несчастным Лудовико устроили полотняный навес, мулов завели в полуразрушенный пожаром склад, задали им зерна, сняли с них поклажу. Люди расселись вокруг костра и принялись готовить ужин.
      Антонио вышел из-под навеса и уселся рядом с Джанни у костра.
      - Он уснул? Антонио кивнул.
      - Боюсь, как бы он не уснул вечным сном. Рана сама по себе не убьет его, но он потерял много крови, и много крови вылилось в легкие. Он очень тяжело дышит.
      - Хорошо, хоть дышит, - вздохнул Джанни и, отвернувшись к кипящему котелку, помешал варево. - Как думаешь, неужели и вправду кто-то из благородных господ мог натравить шайку Стилетов на город?
      - Нет, - покачал головой Антонио. - Я так думаю, что синьор Лудовико просто слышал, как кондотьеры говорили о новом сражении и о том, кто им выложит плату за него,
      Джанни кивнул.
      - Шайка Стилетов в последнее время дралась за Рагинальди, но уж больно далеко они ушли от Туманолы.
      Антонио пожал плечами.
      - Когда нет работы, наемные воины мародерствуют. Нужна им была еда - так они явились сюда и забрали зерно из амбаров Лудовико, а заодно прихватили шерсть и хлопок со складов. И драгоценные камни, само собой.
      - Так что же нам теперь, с ними торговать? - возмущенно хмыкнул Джанни.
      - С наемниками торговаться можно только тогда, когда от них тебя отделяет толстая крепостная стена, - горько усмехнулся Антонио. - Заговоришь с ними сейчас - так они отнимут у тебя все отцовские товары, да еще и жизнь в придачу, если сильно разозлятся. - Он отвернулся и сплюнул. - Жалко, что Рагинальди заключил союз с Ботеззи. Теперь их наемные псы залягут у стен Реновы и не пропустят туда ни одного честного человека.
      - Союз этот был заключен не с легким сердцем, как я слышал, - уточнил Джанни. - И мигом распадется, как только воины найдут себе новую работу.
      - Славно было бы, если бы так оно и вышло, - вздохнул Антонио. - Когда солдаты воюют на поле, это скверно, спору нет, но хотя бы их можно увидеть да обойти стороной.
      - Ренова и Туманола - самые укрепленные города на востоке Талипона, сказал Джанни. - Так что на сражение можно где угодно напороться.
      - Это верно, но хотя бы войско должно тут держаться, поблизости, дабы делать вид, что сражаются за своих господ и недаром плату получают. Не грабят бедных крестьян и честных торговцев. Безработные солдаты превратили бы весь остров в бесовское поприще.
      Он не сказал, что сами солдаты - бесы, но Джанни верно его понял.
      - А не может быть так, чтобы какие-то дворяне послали воинов ограбить Аччеру в наказание за какую-то выдуманную обиду?
      Антонио пожал плечами.
      - Кто их знает, этих дворян. Они способны обидеться на что угодно и велеть своим слугам отомстить за обиду.
      - Вот-вот, и с наемниками-кондотьерами тоже ни о чем нельзя судить наверняка, - подхватил Джанни. - Покуда им платят, они - это войско, а когда не платят - они разбойники, хуже любой шайки с большой дороги.
      - Куда как хуже, - согласился Антонио. - Как это еще они не додумались украсть целый город.
      Джанни поежился, представив себе это. Если бы отряд Стилетов вздумал бы захватить целый город, чтобы потом управлять им по своему разумению, то это не был бы город, в котором правили бы благородные господа - тогда бы все дворяне Талипона разом обрушились бы на наглецов и собрали бы всех. кто в силах держать копье. Нет-нет, наемники были заинтересованы в более легкой добыче. Им бы больше подошел такой город, в котором правили купцы - например, родина Джанни - Пироджия.
      - Эти мерзавцы могут служить кому-то из дворян, а могут и сами по себе разбойничать. Трудно сказать, - вздохнул Антонио. - Но Аччера стоит на землях Пиро
      Джии с тех самых пор, как наши деды сбросили местного виконта и изгнали отсюда его семейство. Так что сюда явиться могло просто-напросто оголодавшее войско, которое решило немного поразмяться со скуки. Как бы то ни было, это нехороший знак.
      - Ходят слухи, будто бы купцы из Туманолы волнуются - вроде бы из-за того, как у нас в Пироджии хорошо дела идут, - заметил Джанни. - И будто бы стали они к своему принцу приставать, чтобы он и им дал возможность городом управлять.
      - И про Ренову то же самое поговаривают, - буркнул Антонио и покачал головой. - Вот я думаю, долго ли ждать осталось, пока оба этих благородных дома ополчатся против Пироджии, дабы покончить с теми, из-за кого их купцам в голову такие опасные мысли приходят.
      Один из возниц, стоявших на постах вокруг полусгоревшего склада, кого-то окликнул:
      - Кто идет?
      - Друг, - отозвался некто баритоном. - Или тот, кто может стать другом.
      Антонио вскочил на ноги почти так же проворно, как Джанни. Оба развернулись в ту сторону, откуда донесся голос, и увидели выходящего на свет из темноты великана.
      Великан смотрел на часового сверху вниз. Роста в нем было все семь футов, он был широкоплеч. Просторная блуза и кожаная куртка скрывали торс, но зато штаны на незнакомце были обтягивающие, и под ними проступали могучие мышцы. Джанни был готов поклясться, что меч на боку у незваного гостя длиной равнялся росту часового.
      Меч, кожаный дублет, высокие сапоги для верховой езды. Можно было не сомневаться, кто пожаловал к костру караванщиков. Этот человек был наемным воином. Великаном - но при всем том наемным воином.
      Незнакомец был черноволос и чернобров. Его темные глаза сверкали в глубоких глазницах. Прямой острый нос нависал над полными губами и выступающим подбородком. Не сказать, чтобы нос его напоминал клюв, но что-то было в этом лице ястребиное - быть может, зоркость взгляда, которым он обвел караванщиков. Но злости и жестокости в его глазах не было. Скорее - спокойное любопытство.
      - Приветствую вас, торговцы.
      Говорил он с сильным акцентом, и выговор этот Джанни был незнаком. Такой великанище, и притом наемник, да еще и иноземец! Впрочем, ничего удивительного в этом не было - большинство наемных солдат были родом с континента. Джанни не стал спрашивать, как незнакомец догадался о том, что они - торговцы. Мулы, тюки с товарами - тут все было ясно.
      - Вы за нами весь вечер следили? - спросил Джанни.
      - Только с заката, как к городу подъехал, - отвечал незнакомец. - Пришлось немножко подраться с какими-то разбойниками - вон там. - И он указал в сторону холмов. - Их трое было. Драка, правда, недолгой вышла. Нет, они живы остались, вы не думайте, вот только коня своего я лишился. А тут я вас приметил и подумал, не найдется ли у вас лишней лошаденки на продажу.
      Свободные лошади у караванщиков были, но Джанни все-таки сказал:
      - Погибший был местным жителем, не одним из нас.
      - А я так и понял. Ваши люди слишком много болтали, пока могилу рыли.
      - А у тех разбойников, что на вас напали, не было ли, случаем, нашивок на камзолах в виде клинков? - поинтересовался вставший рядом с Джанни Антонио.
      - Были, - кивнул незнакомец. - Длинные, тонкие клинки. По-моему, они стилетами называются. Антонио посмотрел на Джанни.
      - Он не из них.
      - Не из них, коли правду говорит. - Честно говоря, Джанни не видел причин, почему бы шайке Стилетов потребовалось подсылать к караванщикам лазутчика вместо того, чтобы напасть на них, застав врасплох. А профессиональный воин в караване ему совсем не помешал бы, чтобы безопаснее вернуться в Пироджию. Джанни протянул руку незнакомцу:
      - Меня зовут Джанни Браккалезе.
      - Приятно познакомиться, Джанни. - Незнакомец протянул Джанни руку в знак дружбы или по крайней мере в знак того, что они - не враги. - Меня зовут Гар.
      Да, акцент его звучал очень заметно. Имя Джанни он произнес как "Джонни".
      - А фамилии у вас нет? Гар пожал плечами.
      Там, откуда я родом, фамилии не приняты. Народ небогатый, на всем экономим, и на фамилиях тоже. Можно мне посидеть у вашего костра?
      - Почтем за честь пригласить вас в гости. - Джанни слегка поклонился и широким жестом пригласил нового знакомца к костру.
      Гар подошел и, сев у огня, распустил тесемки на горловине котомки, висевшей у него на плече. Из котомки он извлек облитый воском шар.
      - Могу угостить вас сыром.
      - Это славно, - улыбнулся Джанни, вытащил каравай хлеба из дорожного мешка и, отхватив ножом краюху, протянул Гару. - Похлебка еще не поспела.
      - Спасибо, - кивнул Гар, положил ломоть сыра на хлеб, разрезал получившийся бутерброд пополам и протянул Джанни. Антонио, усевшийся рядом с ними, с нескрываемым удовольствием наблюдал за этим незатейливым ритуалом выражения дружелюбия.
      - Так вы - воин-наемник? - спросил Джанни, перед тем как откусить хлеба. Гар проглотил и кивнул.
      - Вольнонаемный, не вхожу ни в какой отряд. А те кондотьеры, с которыми мне довелось сразиться, служат в чьем-то отряде?
      - Да, это шайка Стилетов. Сейчас они без работы. И для вас тут дела не найдется. Гар усмехнулся.
      - В отряд к тем, кто на меня напал, я точно наниматься не стану.
      Джанни ощутил жгучее желание поторговаться. А вообще наняться готовы?
      Великан, продолжая жевать, кивнул.
      - А рекомендательного письмеца нету ли у вас при себе? - поинтересовался Антонио. Он понимал, что скорее всего никаких бумаг у Гара нет, да и вряд ли наемник грамоте обучен, но это было бы неплохим поводом, чтобы сбить цену.
      Но великан сумел несказанно удивить и Антонио, и Джанни. Он проглотил очередной кусок и кивнул:
      - Есть письмо. Даже два.
      Он вынул из котомки два сложенных пергамента и протянул их Джанни.
      Молодой торговец развернул пергамента. Антонио с любопытством заглянул ему через плечо, чрезвычайно заинтересовавшись наемником, имевшим настоящие рекомендательные письма. Первое было писано на иноземном языке, но Джанни язык Аиреби знал, потому что с тамошними купцами частенько имел дело его отец. Написано письмо было от имени капитана торгового судна, который сим удостоверял, что нанял Гара на службу в Донелаке, далекой северной стране, и что великан верой и правдой служил и как моряк, и как воин. Второе письмо было написано по-талипонски, и в нем утверждалось, что Гар выказал необычайную верность данному слову и надежность при доставке груза из Веноги в Ренову и храбро дрался с разбойниками. Это было особенно интересно, поскольку Венога являлась главным конкурентом Пироджии и совсем немного отставала от родного города Джанни и Антонио по размаху торговли, но зато значительно уступала Пироджии в богатстве. Джанни подозревал, что все дело в том, что веногские купцы просто-напросто еще не успели поставить на место своего графа, и тот отбирал у них львиную долю прибыли. Это сильно ограничивало возможность купечества вкладывать деньги в развитие дела и мешало им приобретать предметы роскоши. Пока граф Веноги еще не подписал себе смертного приговора, но Джанни полагал, что это не за горами.
      Свое письмо купец заканчивал словами о том, что к превеликому своему сожалению не может долее держать Гара на службе, так как в ближайшие месяцы не собирается в торговые поездки. Он настоятельно рекомендовал вольнонаемного воина любому купцу, которому потребен такой человек, и даже тем, кому он не особо нужен - просто так, на всякий случай.
      Джанни кивнул, сложил письма и вернул Гару.
      - Славно написано, очень славно.
      Он, правда, подумал о том, а не нашлось ли таких хозяев, что остались недовольны наемником и потому писем не написали, однако он отбросил эту мысль как неподобающую.
      - Не откажетесь ли принять у нас дукат в уплату за то, что станете оберегать нас от шайки Стилетов, - да и любых других разбойников, которые могут напасть на нас на обратном пути?
      - С превеликой радостью, - торжественно изрек Гар.
      Джанни, вне себя от счастья, поспешно вынул из кошеля дукат и протянул Гару. Великан взял у него монету и сказал:
      - Возьму с вас по одному дукату за каждые семь ночей, что буду охранять вас.
      - Годится, - заверил его Джанни. - Нам надо вернуться в Пироджию. И вернемся мы с пустыми руками, потому что Стилеты похитили зерно, хлопок, шерсть и орцаны, ради которых мы приехали сюда.
      - А орцаны - это что такое? - спросил Гар. Джанни выпучил глаза, но сразу вспомнил о том, что Гар в Талипоне новичок.
      - Орцан - это такой камень, он похож на пламя. Не такой уж редкий, и всего лишь полудрагоценный, но уж очень красивый. - Он указал на обгоревшие стены склада. - Синьор Лудовико написал нам, что скопил целый мешок орцанов и готов продать их нам, но теперь камней нет и в помине. Пусть они полудрагоценные, но за целый мешок можно выручить немалые деньги.
      - Стало быть, - улыбнулся Гар, пряча монету в котомку, - у нас с вами есть причины не желать Стилетам добра. А теперь расскажите мне про вашу Пироджию. Правда ли, что городом правят купцы?
      Джанни кивнул, а Антонио сказал:
      - Скорее все-таки управляют, чем правят.
      - Дело-то не в словах, а в делах, - усмехнулся наемный воин. - Как это вы разжились такой властью?
      Джанни улыбнулся. Он давно научился уходить от каверзных вопросов. А тактика была такая: как только тебе зададут такой вопрос - надо постараться отвечать на него как можно дольше, но сказать при том как можно меньше. И Джанни принялся рассказывать Гару об истории Пироджии.
      Глава 2
      - На самом деле правителей наших мы не свергали, - объяснил Джанни. - Ни одного. Просто наши деды некогда стали недовольны притеснениями со стороны принцев и дожей. Они обирали нас настолько жестоко, что у нас совсем не оставалось прибыли.
      Антонио молчал, только время от времени одобрительно поглядывал на юношу. "Если он меня проверяет, - порадовался Джанни, - то, похоже, я на коне".
      Гар кивнул и сурово нахмурился, "Это ненадолго", - подумал Джанни, но, к его изумлению, брови воина так и остались сдвинутыми.
      - И вот купцы из шести городов, знакомые друг другу по торговле, собрались вместе и построили склады на островках в лагуне у восточного берега Талипона. Земли эти принадлежали принцу Рагинальди из Туманолы, но там сплошные пустоши, леса да болота, и потому никакого интереса у него те островки не вызывали.
      - Ну а купцы, само собой, - добавил Гар, - где склады выстроили, там и поселились.
      Джанни кивнул, удивленный догадливостью нового знакомца.
      - Через несколько лет туда уже все до единого перебрались.
      - И их приказчики и работники, естественно.
      - Верно. - Догадливость Гара начинала немного пугать Джанни. - Они построили мосты между островками, что были поближе один к другому, а между более крупными наладили лодочную переправу.
      Гар улыбнулся.
      - Совсем как купцы в Ренове, которые едут до лавки на лошади, а товары возят на телегах.
      - Купцам в Ренове свою лошадь иметь не позволено, - вставил Антонио. Телегу - это пожалуйста.
      - В Туманоле тоже так было, - сказал Джанни. - Правда, законом им не запрещалось иметь лодки.
      - Начинаю догадываться о том, какие блага сулило проживание вдали от глаз принца, - кивнул Гар. - Ну и скоро ли он догадался, что купцы выстроили собственный город?
      - Догадался, когда корабли стали приставать к островам, а в его гавань заходить перестали. Тогда он ввел налог на все товары, ввозимые в Пироджию, но купцы отказались его платить.
      Гар усмехнулся.
      - И сколько раз он требовал уплаты налога до того, как послал к вам войско?
      - Всего дважды, но когда войско явилось, сразу стало ясно, почему еще так славно жить на островах.
      - Почему же? Потому что врага видно издалека?
      Нет, - хитро осклабился Джанни. - Потому что по воде больно не помаршируешь. Гар расхохотался.
      - Ну конечно! Чем не ров с водой вокруг крепости!
      - Ну да, ров. Шириной с четверть мили и глубиной сто футов.
      - Но разве принц не послал к вам флот?
      - Как же не послать? Послал. Вот тогда-то дворяне и увидели, какими славными моряками стали торговцы.
      - Но наверняка по вашим стенам палили из пушек!
      - У Пироджии нет стен, - ответил Джанни. - Зачем они нам нужны? Наша лагуна защищает нас лучше всяких стен. Она и наш флот.
      - Неужто вашим дедам хватило ума построить боевой флот?
      - Всего несколько кораблей. И потом, для защиты от пиратов на каждом торговом корабле стояла пушка, и все наши матросы знали не только, как водить корабли, но и как биться с врагами. И до сих пор знают, хотя пиратов теперь почти не стало. Принц послал против нас галеры, а мы встретили их на кораблях с латинскими парусами и плыли против ветра, покуда не смогли развернуться, а тогда поплыли на врагов при попутном ветре! - Глаза Джанни разгорелись страстной гордостью. Он говорил "мы" так, словно сам участвовал в том морском сражении. - Мы разбили ядрами их весла, попали и в борта, а потом со всех сторон к галерам подплыли небольшие лодки, и наши люди стали стаскивать вражеских гребцов в воду, а капитанов мы взяли в заложники.
      - Наверняка принц не смог смириться с таким позорным поражением!
      - Конечно, не смог и отправил гонцов к другим правителям портовых городов, чтобы послать большой флот против Пироджии. Но наши прадеды были наготове, хотя и страшились. Как могли простые купцы выстоять против такого большого флота галер?
      - Превзошли маневренностью? - предположил Гар.
      - Именно так, - усмехнулся Джанни. - Их здоровенные галеры не могли плыть и разворачиваться так же быстро, как наши каравеллы. Но все равно враги превзошли бы нас только числом, если бы налетевший шквал не разметал их корабли по морю. Наши капитаны обрушились на них, когда на каждое вражеское судно приходилось по два, а то и по три наших. А некоторые галеры с такой силой отбросило назад, что они и не показались около Пироджии. Вернулись восвояси с порванными парусами и пробоинами.
      Гар кивнул, не спуская глаз с Джанни.
      - На этом принц успокоился?
      - Он попытался уговорить другие города построить более сильный флот и снова напасть на нас, - отвечал Джанчи. - Но в это время Ренова начала биться со Сламией за границу между этими городами - реку, которая поменяла русло, а Грамона решила, что представилась неплохая возможность захватить часть земель Сламии. В это же время правитель Марпы понял, что можно воспользоваться случаем и отобрать у Реновы часть ее торговых партнеров на материке, но тут Борелла забила тревогу, опасаясь усиления Реновы, и выступила на стороне Сламии, а Туманоле вовсе не по нраву оказалось то, что Марпа завладеет большей территорией для торговли с материком, и советники тамошнего принца сказали ему, что эти земли он мог бы отвоевать для себя, и тогда Туманола напала на Марпу, и...
      - Все ясно, - угрюмо усмехнулся и кивнул Гар. - В самом скором времени все уж дрались друг с дружкой и в пылу сражений забыли и думать про Пироджию. А не ваши ли деды додумались выслать лазутчиков, дабы те заварили всю эту кашу, начиная с Реновы?
      - Да что вы? Разве можно было изменить русло реки, выстроив в горах запруду? - весело проговорил Антонио. - Да пусть и десяток запруд!
      - И принц Туманолы больше никогда не грозил вам?
      - Ну, - покачал головой Джанни, - ни он сам, ни его потомки больше против нас ни разу не ополчались. Но грозили то и дело, и теперь грозят, и, случается, захватывают наши корабли, и до сих пор не отказались от того, чтобы требовать часть нашей прибыли. - Он прищурившись посмотрел на Гара. - А вы как думаете, уж не сам ли принц нанял шайку Стилетов?
      - Это мы поймем еще до того, как снова увидим нашу лагуну, - мрачно ответствовал Антонио.
      - А что стало с теми моряками, которых взяли в плен ваши деды? поинтересовался Гар.
      Джанни не мог поверить собственным ушам. Этот человек сам просил, чтобы ему рассказали побольше об истории Пироджии!
      - Большая часть из них пожелала остаться в Пироджии и поискать там работу. Они сразу поняли, какая славная у нас жизнь. Но наши деды в корабельные команды набирали не больше пяти пленных и хорошо присматривали за ними - вдруг бы они оказались лазутчиками. Но таких случаев не было.
      - А остальные?
      - Когда битва отгремела, мы отпустили их домой. Доставили до берега и велели идти куда глаза глядят. Некоторые сбились в разбойничью шайку, но наша городская стража быстро с ними расправилась - ведь у этих молодцов оружие было только такое, какое можно было изготовить из камня и дерева. Остальные, судя по всему, отправились по домам. Во всяком случае, в Пироджию они больше не наведывались.
      Гар откинулся назад, обхватил руками колени.
      - О славном сражении вы мне поведали, синьоры. Ваши предки заслуживают восхищения. Не сомневаюсь, вы достойно продолжаете их дело.
      - Пироджия теперь могущественный город, - заверил его Антонио. - Но крепостных стен у нас как не было, так и нет по сей день. Похлебка готова.
      Джанни разлил варево по деревянным мискам и подал Антонио и Гару. Рассевшиеся вокруг костра возницы ели и негромко переговаривались - все, за исключением полудюжины часовых. Джанни сел и запустил ложку в похлебку.