Когда они подошли к воротам, преграждавшим вход на дамбу, от горевшего неподалеку костра поднялись четверо бродяг и окликнули друзей:
      - Эй, Джорджио! Привет, Гар! Что это вы так припозднились?
      - Так уж вышло. Быстрее не получилось, - ответил Джанни, улыбаясь. - Ну, еще пару раз Стилеты поколотили маленько. - Джанни потрепал по плечу шута. Здорово, Фесте! А вы почему лагерь разбили здесь, за городом?
      - Да потому, что стражники не пропускают нас. Ты же обещал словечко за нас замолвить.
      - Между прочим, они были с нами очень грубы, - добавил Винченцо.
      Взглянув на него, Джанни сразу понял почему. Наряженный в испещренное заплатками платье дровосека и рваные сандалии, Винченцо совсем не напоминал ученого человека.
      - Они нам вообще сказали, что не знают никого по имени Джорджио, который путешествует на пару с великаном! - возмущенно проговорил Рубио.
      - Вот как! Понимаете, для этого была причина, и притом очень веская, виновато отозвался Джанни. - На самом деле меня зовут не Джорджио.
      - Не Джорджио? - нахмурился Винченцо. - Зачем же ты обманул нас? И как тебя зовут по-настоящему?
      - Обманул я вас потому, что меня разыскивали Стилеты, и настоящее мое имя - Джанни Браккалезе.
      - Джанни Браккалезе! - всплеснул руками Клаудио. - Точно, они тебя разыскивают! Мы своими ушами слышали, как Стилеты говорили про цену, назначенную тому, кто приведет тебя в замок Рагинальди. Сто дукатов!
      Джанни смотрел на него, похолодев от ужаса. Но тут Гар потрепал его по плечу и сказал:
      - Поздравляю, дружище. Цена, назначенная за твою голову, - это мера твоего успеха в борьбе с тиранией господ.
      Джанни уставился на него, потрясенный этим заявлением.
      - Спасибо, Гар, - сказал он с усмешкой. - Невелик успех, вообще-то говоря.
      - А ты продолжай в том же духе, - посоветовал ему Фесте. - Так скоро и тысячу за тебя назначат.
      Джанни улыбнулся и шутливо толкнул Фесте, удивляясь тому, как рад встрече с этими бродягами.
      - Ну, пошли! Посмотрим, столько ли я стою для вас, сколько для принца. Он подвел всю компанию к воротам и крикнул часовым:
      - Эй, Альфредо! Почему ты не пропустил моих друзей?
      - Твоих друзей? - выпучил глаза стражник. - А откуда мне знать, что они твои друзья, Джанни?
      - А кто еще странствует вместе с великаном по имени Гар? - укоризненно проговорил Джанни. - Ты мог хотя бы весточку моему отцу передать.
      - А-а-а, так вот про какого великана речь... - Альфредо глянул на Гара. А я-то, признаться, решил, что они толкуют про настоящего великана... ну, знаешь, про такого, про каких в сказках рассказывают - вдвое выше дома и лобастого, как баран.
      Гар учтиво склонил голову.
      - Я польщен.
      - Нет, нет, это я не про тебя! - поспешно затараторил Альфредо. - Это я... Это я про... Я хотел сказать...
      - Что ты не такой, - закончил за него фразу другой часовой. - И еще мы оба никак не могли вспомнить, как тебя зовут.
      - Ничего удивительного, - без тени юмора сказал Гар. - У меня ужасно длинное и труднопроизносимое имя.
      Второй стражник покраснел, а Джанни посоветовал ему:
      - Не обижайся на него, Джиакомо. Он просто шутит.
      - Да, не стоит поддевать его, Гар, - вступился за часового Фесте. - Он уже все понял.
      Гар укоризненно глянул на него.
      - А я-то думал, ты мастер своего дела. Джиакомо придирчиво осмотрел спутников Джанни.
      - Где ты таких умников набрал?
      - Да просто они все ужасно рады, что наконец добрались домой, - объяснил Джанни и уточнил:
      - По крайней мере ко мне домой. Впусти всех нас, Джиакомо. Эти люди добровольцы, хотят поступить в наше войско.
      - Войско? Так ведь у нас только городская стража!
      - Очень скоро будет войско, - заверил его Джанни. - Кстати, должны подойти еще четверо - попрошайка, воришка, стекольщик и молодой купец из Веноги.
      - Из Веноги? И мы должны его впустить?
      - Ты бы всегда впустил любого, кто желал бы с нами поторговать, - напомнил ему Джанни. - И потом, он настрадался от благородных господ. Думаю, он захочет остаться в городе, где ими и не пахнет.
      Когда компания вошла во дворик дома семейства Браккалезе, отец Джанни чуть было не выпустил из рук край клети, которую он с помощниками водружал на повозку, завидев Джанни и Гара. Он криком подозвал работника, чтобы тот занял его место, а сам бросился обнимать сына. Как только с излияниями радости было покончено и Браккалезе-старший отстранил сына, не в силах насмотреться на него, Джанни сказал:
      - Мне очень жаль, но я снова остался без каравана, отец.
      - Валите всю вину на мою голову, он не виноват, - сказал Гар.
      - На его голову! - вскричал Джанни. - Да на его бедную голову и так столько всего свалилось, что он на время лишился рассудка! На самом деле он, похоже, до сих пор не оправился!
      - Наверняка его школьные учителя так тоже думали когда-то, - съязвил Фесте.
      Гар свирепо взглянул на него, а все Браккалезе расхохотались.
      - Мы рады видеть тебя живым и невредимым, сынок, - сказал отец Джанни. За последние две недели не уцелел ни один из караванов, что покинули город! Дворяне перекрыли нам все торговые пути по суше.
      - Но не по морю? - сверкая глазами, спросил Джанни.
      - Нет, это им пока не удалось! Ну, то есть пару раз у наших торговых судов были стычки с кораблями, похожими на пиратские, но плыли на них такие неумехи, что скорее всего то были наемники дворян. - Папаша Браккалезе усмехнулся. Наши галеры смогут без труда одолеть самые лучшие корабли, которые господа направят против нас! Гар кивнул:
      - Свободные люди, сражающиеся за свое дело, всегда были лучшими воинами, чем рабы.
      - Похоже, так и есть.
      Браккалезе-старший взглянул на Гара с новым уважением.
      - Между прочим, он вам доставил кое-что такое, что стоит сотню дукатов, сообщил ему Фесте.
      Отец Джанни недоуменно воззрился на него.
      - Что же?
      - Да вашего сынка,
      - Это верно, - признался Джанни. - Мои новые друзья мне только что рассказали о том, что принц назначил награду в сто дукатов за мою поимку.
      - И тысячу - за голову твоего отца, - добавил Винченцо.
      Мать Джанни побледнела, а лицо отца обратилось в камень. Фесте притворно вздохнул.
      - Бедняжка Джанни! Ну никак тебе не удается обойти папочку! И тут он тебя переплюнул! Напряжение спало. Все рассмеялись.
      - Кто эти разбойники? - отхохотавшись, спросил Паоло.
      - Наши попутчики, - ответил Джанни. - Они помогли нам выбраться из замка принца Рагинальди, и я предложил им вступить в пироджийское войско.
      - Славная мысль, - кивнул Паоло. Он снова обрел серьезность.
      А мать Джанни ахнула.
      - Принц Рагинальди! Как же вас угораздило с ним сцепиться?
      - А я у него цыпленка спер, - признался Фесте и, поймав на себе изумленные взгляды, пожал плечами. - Цыпленок не привязан был, а вот меня на цепь посадили.
      Все, уже не в силах смеяться, застонали, а Тар сказал:
      - Дружище, если ты этим себе на хлеб зарабатываешь, то нечего дивиться тому, что ты бродишь по дорогам. Синьор Браккалезе, позвольте представить вам Фесте. Он мечтает стать настоящим шутом.
      - "Мечтает", вот еще! - фыркнул Фесте. - А ты тогда, стало быть, мечтаешь сдуреть окончательно, Гар, так что ли? Ну а о чем ты возмечтал теперь?
      - Помыться бы неплохо, если можно. - Тар взглянул на свои перепачканные руки. - Если не возражаете, господа, я покину вас и отойду на конюшню, ополоснусь в корыте.
      - Да что ты такое говоришь! - всплеснула руками мать Джанни. - У нас есть медная ванна и котлы, чтобы греть воду! Вы все вымоетесь, как подобает приличным людям! Пойдемте, пойдемте все, и я вам дам перекусить, пока будет греться вода!
      Изголодавшиеся путники встретили это предложение радостными восклицаниями, а Фесте вздохнул:
      - А я думал, нас никогда не пригласят. Мать Джанни никак не ответила на его колкость, а без слов провела гостей в дом и принялась хлопотать, устраивая угощение на скорую руку.
      Наутро Джанни проснулся от слаженного топота и приказных выкриков. Он вскочил с постели, подбежал к окну и увидел Гара, стоявшего посреди заднего двора и командующего восемью мужчинами, четверо из которых были возницами отца Джанни, а другие четверо - их с Гаром новыми друзьями. Джанни некоторое время постоял у окна, затем наспех оделся и выбежал во двор. Тяжело дыша, он подбежал к Гару и укоризненно проговорил:
      - Почему ты мне ничего не сказал? Я тоже хочу этому обучиться!
      - Вот и славно, - кивнул Гар. - Найди какую-нибудь палку и становись в строй!
      Джанни бросился на поиски палки, но остановился на бегу, обернулся и спросил:
      - А палка зачем?
      - Вместо копья или алебарды. Лучше я пока буду муштровать вас без настоящего оружия, а не то наши новобранцы друг другу будут головы сносить при каждой команде "Кругом!".
      - Разумно, - рассудительно проговорил Джанни. - Но зачем учить их маршировать, Гар?
      - Кру-гом! - вскричал Гар, и как раз вовремя, иначе в следующий миг его подопечные, дотопав до стены, ударились бы о нее лбами. Как только они развернулись, он сказал Джанни:
      - Таким образом они научатся действовать совместно, как только услышат приказ, и тогда командир сможет послать их туда, где они будут нужны во время сражения, тогда они будут направлять свои копья в нужную сторону и не дадут врагу напасть на них. - Он заговорщицки улыбнулся Джанни. - К тому же это очень убедительно подействует на членов городского Совета.
      Джанни уставился на друга, удивленный тем, что
      Гар способен на такую хитрость. Губы его расплылись в улыбке.
      - Господин Джанни!
      Джанни обернулся. К нему бежал запыхавшийся мальчишка.
      - Там... у наружных ворот часовые... Они говорят, пришли четверо... четверо чужаков... Они говорят, что знают вас, и что вы обещали замолвить за них словечко, чтобы их впустили в город!
      - Обязательно замолвлю, - улыбнулся Джанни. - Спасибо тебе, мальчик. - Он дал мальчику монетку. - Прямо сейчас пойду и проведу их. - Он обернулся к Гару. - Я тоже обязательно буду маршировать, Гар, но сначала приведу к тебе еще четверых новобранцев.
      - Передай им привет от меня, - весело усмехнулся Гар, развернулся к своим подопечным, выкрикнул очередную команду и выругался, поскольку первая шеренга с такой страстью исполнила приказ: "На плечо!", что второй пришлось пригнуться, дабы не получить палками в лоб. Джанни вернулся в дом, гадая, с чего это у Гара такое приподнятое настроение - на его взгляд, радоваться предстоящей войне было в высшей степени странно.
      Джанни переоделся и побрился - и не зря, потому что, пересекая Пьяцца-дель-Соль, заметил у набережной цыганскую кибитку. Сердце его взволнованно забилось, и его потянуло к кибитке, как стрелку компаса к северу.
      То была она! Она сидела под навесом сбоку от фур-/ гона и гадала какой-то почтенной горожанке по руке. Оторвав взгляд от руки женщины, она подняла голову, увидела Джанни и, видимо, узнала его, так как на миг широко раскрыла глаза. Но только на миг - в следующее мгновение взгляд ее уже был устремлен на руку той, кому она гадала. Джанни пришлось стоять и ждать, пока она закончит гадание. Он с тоской смотрел на выстроившихся в очередь мужчин и женщин, мечтавших узнать свою судьбу. Но как только почтенная матрона встала, довольно улыбаясь, и уплатила Медаллии за гадание, Джанни, опередив остальных, ринулся к девушке, не обращая внимания на разгневанные крики за спиной.
      - Бог в помощь тебе, прекрасная Медаллия! Девушка посмотрела на него. Сдержанно, вполне овладев собой, она отозвалась:
      - Добрый день, Джанни Браккалезе. Приятно видеть, что ты живым и невредимым вернулся домой. Приятно? Только и всего? Джанни изо всех сил пытался скрыть охватившее его разочарование, вымученно улыбаясь.
      - А я рад, что ты вернулась в Пироджию. Чему мы обязаны такой чести?
      - О, всего-навсего тому, что здесь у вас можно неплохо заработать, небрежно отвечала Медаллия и махнула рукой в сторону выстроившейся очереди. Надеюсь, вы извините меня, синьор Браккалезе. Мне нужно вернуться к своим обязанностям.
      "Синьор? Вот это да!"
      - Конечно, - медленно проговорил он. - Но когда ты закончишь работу... Можно будет встретиться тут с тобой вечером и поболтать о том о сем?
      - Хочешь, чтобы я предсказала тебе судьбу? - широко раскрытыми, влажными, невинными глазами посмотрела на Джанни Медаллия.
      "Не хочу, если только не ты - моя судьба", - мысленно проговорил Джанни, а вслух ответил:
      - Ну... да, пожалуй.
      - Я пробуду здесь сегодня весь день до заката и завтра тоже, - сообщила Медаллия. - Но тебе придется дождаться своей очереди. А теперь - всего вам доброго, синьор.
      - И тебе всего наилучшего.
      Джанни отвернулся и пошел прочь. Брови его угрюмо сошлись на переносице. Странно... Солнце, казалось, уже светило не так ярко, а встречные горожане представлялись ему почему-то глупыми и легкомысленными с их улыбками и болтовней. Как они могли веселиться, когда над их головами сгущались зловещие тучи, когда вдалеке уже мерещился топот копыт вражеской конницы? Неужели они не понимали, что враг уже стоит почти у самых ворот города? Неужели они не осознавали, что их свобода, их процветание, самая жизнь их скоро станут достоянием господ?
      Нет. Конечно, никто этого не понимал. Потому что пока никто не сказал им об этом.
      Джанни решил, что обязан снова выступить в Совете. Желательно - сегодня же! Эти глупцы поймут, они должны понять! А тут еще Медаллия подсуропила притворяется, делает вид, словно он для нее значит не больше любого другого желающего, чтобы ему погадали по руке!
      А вдруг это так и есть?
      Глава 12
      Шагая на встречу с друзьями, Джанни всеми силами старался избавиться от охватившей его тоски. Он мысленно твердил себе, что Медаллия - всего-навсего одна хорошенькая женщина из многих, и к тому же не слишком хорошо знакомая, но к его изумлению, мысли эти его не очень-то радовали. Он, к не меньшему собственному удивлению, не мог думать ни о чем, кроме Медаллии. Однако он сумел-таки заставить себя улыбнуться часовым у внутренних ворот, даже обменялся с ними парой острот и к наружным воротам подошел в более или менее сносном расположении духа. Там он увидел Владимира, Эстрагона., Рубио и Бернардино и крикнул им:
      - Эй вы, лентяи, гулящие бездельники! С какой стати вы решили, что вам место в Пироджии?
      Все четверо вскочили на ноги. Купец Рубио побагровел от возмущения. Но вот они разглядели Джанни, рассмеялись и бросились к нему обниматься. Он обнял всех по очереди, удивляясь тому, до чего рад встрече со старыми знакомцами.
      - Это просто невыносимо, Джорджио! - обиженно воскликнул Рубио. - Они мне говорят, что не могут доверять человеку из Веноги!
      - Да, но если бы ты прибыл сюда с торговым караваном, тебя бы живо пропустили, - заверил его Джанни. - И потом, они тебе голову морочили. На самом деле, я именно об этом с ними вчера спорил.
      Рубио вытаращил глаза, затем медленно развернулся к часовым. Те возвели глаза к небесам и приняли самый невинный вид.
      - Ах вы, негодники! Вы не более гостеприимны, чем ваш дружок Джорджио!
      - Ну, уж и не меньше его, - заверил Рубио Альфредо. - А кто такой Джорджио, между нами? Я тут только Джанни вижу.
      Рубио оторопело взглянул на Джанни, такими же взглядами одарили его и остальные трое. Но Джанни только смущенно улыбнулся и сказал:
      - Простите меня, друзья мои, но я был вынужден вам солгать. Принц назначил выкуп за мою голову.
      - Выкуп? - нахмурился воришка. - А ведь я должен был слышать об этом... Как твое настоящее имя?
      - Джанни Браккалезе.
      Эстрагон и Владимир выпучили глаза. Рубио и Бернардино ошарашенно переглянулись. Джанни охватила странная гордость.
      - Верно, - кивнул воришка. - Я слыхал про тебя. О, если бы я только знал, с кем встретился на пути, я бы лучше один пошел!
      - Вместе нам было безопаснее, - успокоил его Джанни. - И в дальнейшем будет безопаснее. Пойдемте, пойдемте скорее, и мы с матушкой окажем вам подобающее гостеприимство! А потом, если пожелаете, вы сможете вступить в наше новое войско! Он бросил взгляд на Владимира и смутился.
      - Быть может, воин из меня пока и никудышный, но думаю, и от меня будет какая-то польза. Отведи меня к вашему полководцу, Джанни, пусть он и решит.
      Джанни усмехнулся и потрепал Владимира по плечу.
      - Пока полководца у нас нет. Всем заправляет наш старый друг Гар. Я так думаю, он наверняка найдет дело для тебя. Добро пожаловать в Пироджию!
      Мать Джанни приняла всех четверых с обычным для нее радушием, хотя появление воришки и попрошайки было для нее несколько неожиданно. Для начала она приказала всем приготовить горячую ванну. Как и думал Джанни, Гар сразу предложил попрошайке должность квартирмейстера, однако между делом велел ему обучиться изготовлению стрел для арбалета и составлению пороховой смеси для пушек.
      Когда вся компания заканчивала поздний и очень сытный завтрак, вошел отец Джанни. Лицо его было угрюмо, но глаза радостно сверкали.
      - Совет готов завтра выслушать тебя, Джанни. Думаю, они выслушают тебя еще более внимательно, потому что уже многие из них лишились своих торговые караванов. А это кто такие?
      Как только Джанни познакомил вновь прибывших с отцом, отец отвел сына в сторону и сказал:
      - Непременно продумай все, что скажешь на Совете. Но сначала походи по городу, посмотри, кто чем дышит. Да, я знаю, наши соотечественники, по обыкновению, радостны и веселы, но в них уже зреет подспудная тревога. Все понимают, что все уже не так, как прежде, хотя и не понимают, что именно.
      И вот ближе к вечеру Джанни сначала прогулялся по рынку, затем вдоль набережной каналов и узких речушек, и везде прислушивался к разговорам горожан. Его отец был прав. Уже чувствовалось какое-то напряжение, поползли слухи. Со всех сторон слышались тревожные слова о дурных предзнаменованиях. Зеленщик возле Моста Улыбок говорил покупателю:
      - Вот те крест, в этом году усики на колосках пшеницы длиннее, чем всегда, а мясник мне сказал, что такой густой шерсти у коз и овец он сроду не видывал! Будет ранняя и суровая зима, как пить дать!
      - Поживем - увидим, - проворчал покупатель, всеми силами стараясь изобразить недоверчивость, но это у него получилось неважно.
      У реки Мелорин мимо Джанни прошествовали две женщины с корзинками провизии, возвращавшиеся с рынка.
      - Нутром чую, Антония! - шептала одна другой. - От воды лихорадкой тянет! Скоро начнутся те самые моры, про которые в Библии написано, либо я ничего не смыслю в целительстве!
      - Твоему нутру, само собой, виднее, - съязвила ее спутница, - да только в нашем городе сроду никаких моров не было, а уж если и начнется какая хворь, так она от сточных канав скорее пойдет, а уж никак не от воды.
      Однако глаза у нее были испуганные, и Джанни понял, что она почти так же боится распространения хвори, как и ее подруга. Тут почему-то Джанни неприятно зазнобило и он поспешил дальше.
      На берегу, у пристани какой-то старый моряк разговаривал с мальчишками:
      - Ну точно вам говорю, ребятня! То был морской змей! Я его своими глазами видел, вот как вас сейчас! Длинная тонкая тварь такая, как начала из воды выплывать, и башку свою все выше и выше задирает... А башка маленькая и плоская.
      - Ну, раз башка маленькая, стало быть, и сам морской змей не такой уж здоровенный, - разочарованно протянул один из мальчишек.
      - Да говорю же вам: громадина! Башка-то почему маленькая кажется? А потому, что она высоко поднята, шея-то у него длиной с полмили. Так что мы возблагодарили удачу, когда он развернулся и уплыл от нас! Но в этом году морские змеи больше не будут уплывать от кораблей, на это и надеяться нечего! Из моря то и дело будут выплывать всяческие чудовища, они станут охотиться за нашими кораблями и топить их!
      Мальчишки ахали от притворного страха, лучили глаза, а вот молодой моряк, проходивший мимо во время того, как старик травил байку, нахмурился, да так и пошел дальше мрачный и встревоженный.
      Джанни и сам растревожился. Люди видели в будущем какие угодно напасти, кроме истинной угрозы.
      Если в самом скором времени не сказать им правды, если эти глупые слухи и дальше будут расползаться по городу, хорошего ждать не придется.
      Ближе к закату Джанни поспешил к Пьяцца-дель-Соль с часто бьющимся от волнения сердцем. Однако ставни лавчонок уже были закрыты, а кибитки и след простыл. В первое мгновение Джанни был готов броситься на поиски яркого фургона по всему городу, но вспомнил, что и так уже не первый час бродит по улицам, а для того, чтобы обойти все островки, связанные между собой мостами, ему бы пришлось потратить не меньше недели. С тяжелым сердцем он направился домой, где его немного приободрила встреча с друзьями.
      После ужина Гар отвел его в сторонку и спросил:
      - Стало быть, завтра ты будешь говорить в Совете?
      - Да, если сумею придумать, что сказать, - вздохнул Джанни.
      Гар пожал плечами.
      - А не надо ничего придумывать. Скажи им правду. Скажи все, что слышал, что видел своими глазами. Возникнут сложности - снова дай слово мне. Уверяю тебя, теперь я знаю столько, что запросто могу основательно напугать их, у меня это получится получше, чем у любого пророка, мастера по части дурных знамений.
      Джанни усмехнулся и пообещал, что так и сделает. А ночью в его сны снова явилась прекрасная танцовщица. Ее фигура и одежды светились ярче, чем прежде.
      Джанни Браккалезе! - воззвала она. - Ты должен убедить их бежать!
      Но ты не беги от меня, молю! - простонал юноша во сне.
      Глупый мальчишка! - возмущенно вскричала она. - Неужто ты не можешь думать ни о чем, кроме любви? Подумай лучше о своих соотечественниках! Тебе и во сне не привидится та мощь, которую дворяне обрушат на Пироджию, когда объединят свои войска! Ты не представляешь, какими жуткими орудиями убийства снабдили их иноземные купцы! Нет никакой надежды на вашу победу, никакой! Ты должен убедить всех своих сограждан, что им надо бежать из города!
      Покинуть Пироджию? - в ужасе вскричал Джанни. Он на жуткое мгновение представил страшную картину: как рушатся чудесные ажурные мосты, как падают на широкие площади великолепные дома, объятые пламенем, как из дома в дом перебегают Стилеты, вытаскивают оттуда золото и посуду, хрусталь и картины, а все, что не могут унести, крушат И топчут.
      Нет, никогда! Мы не можем оставить Пироджию!
      Не уйдете из города - все погибнете! - Танцовщица замерла. Голос ее зазвучал тихо, умоляюще:
      - Вы должны покинуть город, Джанни, все до одного!
      Меня никто не послушает, даже если я так скажу. - Произнося эту фразу, Джанни почувствовал, как зреет, как укрепляется в нем сознание высокой цели. Наша единственная надежда защитить наших жен и матерей - взять оружие и сражаться!
      Нельзя! - вскричала красавица.
      Не стоит так сильно опасаться дворян, - сказал ей Джанни. - На море они беспомощнее любого рыбака, а ни одно войско не дойдет до Пироджии по суше. О нет, не плачь, умоляю тебя, и позволь мне увидеть твое лицо.
      Никогда! - Прозрачные пелены вновь взвихрились. - Неужели у тебя на уме нет ничего, кроме похоти, Джанни Браккалезе?
      Ничего, кроме любви, - поправил незнакомку Джанни. - Ибо я полюбил тебя пылко и страстно с первого мгновения, как только увидел.
      Неужто? - ехидно осведомилась красавица. - А как же цыганская девица Медаллия? Неужели она тебя совсем не привлекает ?
      Этот вопрос застал Джанни врасплох. Пытаясь разрешить это столь явное противоречие, он сказал правду:
      Она тоже владеет моим сердцем. О да, то могла бы быть любовь, если бы я узнал ее ближе!
      Меня ты не знаешь вовсе!
      Я знаю тебя лучше, чем Медаллию, - возразил Джанни, - ибо с нею я никогда не бывал наедине.
      Но жаждешь этого, я знаю! Как ты неверен, Джанни Браккалезе, как непостоянен! Как ты можешь любить двух женщин одновременно?
      Не знаю, - признался Джанни, - но люблю.
      Он никогда не подозревал, что может быть настолько низок, чтобы изменить возлюбленной, а получалось, что был способен на это. Неужели он был ничем не лучше любого волокиты? Неужели все мужчины так подлы?
      Я не понимаю этого, но это так. Прошу тебя, красавица, позволь мне приблизиться к тебе!
      Он жаждал прикоснуться к ней, и на миг ему показалось, что он уже сделал к ней шаг, но тут она крикнула:
      Никогда!
      Призрачная танцовщица укуталась в легкие, воздушные ткани, спряталась за ними и начала отступать и таять, быстро уменьшаться. Вскоре Джанни остался один-одинешенек во мраке, и его сон опустел.
      ***
      Джанни проснулся с тяжелой головой, как будто с похмелья, хотя накануне вечером выпил всего один бокал вина.
      - Вот что это такое - мечтать о женщинах, обладать которыми тебе не дано, - проворчал он себе под нос и стал одеваться.
      После завтрака настроение у него немного улучшилось. Он надел лучшее платье и рядом с отцом направился в Совет. Следом за ними шел высоченный и широкоплечий Гар. Все трое были полны решимости.
      - Слыхали? - вопросил вставший на пути у Браккалезе-старшего дородный горожанин. - Принц Рагинальди идет на город с севера, и с ним тысячное войско!
      Оба Браккалезе, не мигая, уставились на советника. Отец только ошарашенно спросил:
      - А откуда это известно?
      - Главный возница старого Либрони принес нам эту весть. Шайка Стилетов увела весь его караван, а его, сочтя мертвым, бросили на дороге! Он вернулся весь избитый и израненный. Так что в правдивости его вестей не стоит сомневаться!
      Браккалезе-старший бросил недвусмысленный взгляд на сына и сказал советнику:
      - Спасибо вам, друг мой. Пойдемте займем свои места.
      В зал они вошли, когда там со всех сторон слышалось:
      - Граф Веккио идет с запада с тысячей человек!
      - Дож Лингретти идет с юга, и у него двухтысячное войско!
      - Из Туманолы надвигаются три тысячи Стилетов!
      - А у "Рыжих" - две тысячи!
      - Пираты! - прокричал вбежавший в зал запыхавшийся гонец, размахивая обрывком пергамента. - Капитан Бортаччио пишет, что чудом спасся от целой пиратской флотилии! Скрыться ему помог туман, он уплыл против ветра, а у них было не меньше тридцати кораблей!
      При этой вести ропот в зале усилился. Председатель то и дело бил в гонг, крича:
      - Советники! Старшины! Тише! Прошу вас, тише! Нам нужно обсудить наши планы!
      - Планы? - возопил здоровяк в бархатном камзоле. - Какие еще могут быть планы? Только бежать, спасаться бегством!
      - Мы не сможем бежать!. - вскричал, вскочив на ноги, седой Карло Грепотти. Глаза его сверкали, он весь дрожал. - Они отрежут нам путь и по суше, и по морю, а побежим - нас всех возьмут в плен и сделают рабами! Нам остается только одно - не покидать города и молиться!
      - Нет, мы можем сражаться! - воскликнул другой, молодой купец, и его поддержали дружным ревом другие. Председателю пришлось снова колотить в гонг. Наконец, когда шум немного стих, он вскричал:
      - Садитесь! Сядьте! Господа! Синьоры! Разве мы на рынке, чтобы вот так кричать? Садитесь и ведите себя, как подобает!
      Разгоряченные спорами купцы присмирели и расселись вокруг большого стола. Председатель умиротворенно кивнул:
      - Браккалезе! Это собрание Совета созвано по вашей просьбе! Готовы ли вы сообщить Совету какие-либо вести, дабы страсти хоть немного улеглись?
      - Не я, но мой сын, - сказал Паоло Браккалезе. - Джанни, расскажи им!
      Джанни встал и сразу чуть было не сел снова: коленки у него подкашивались при взгляде на мрачные, заносчивые лица. Ведь самый младший из советников был старше его лет на двадцать. Но тут Гар прошептал ему:
      - Ты столкнулся со Стилетами. И с самообладанием Джанни произошло чудо. Страх отступил, хоть и не ушел совсем.
      Джанни расправил плечи и обратился к советникам:
      - Старшины! Вновь я повел в путь торговый караван, на этот раз - на север, в горы, и вновь на меня напали Стилеты и отобрали все наши товары. Мы с моим телохранителем Гаром шли, голы и босы, покуда не повстречались с цыганами. Цыгане сжалились над нами и дали нам одежду, еду и кров, но затем, решив, что мы уснули, цыгане стали говорить между собой. Они оказались ненастоящими цыганами, они лазутчики, - так сказал Джанни, надеясь, что так оно и есть. Они лазутчики, - повторил он, - засланные для того, чтобы уговорить дворян объединиться против купцов и уничтожить нас!
      Зал Совета взорвался возмущенным ревом. Джанни обвел взглядом советников. Он уже истратил почти все свое красноречие, но был доволен реакцией сограждан. Председатель ударял и ударял в гонг, и когда наконец все утихли, он взглянул на Джанни и, сверкая глазами, вопросил:
      - Но какое дело до нас цыганам?
      - Этого мы так и не поняли, председатель, - сказал Джанни. - Пока не встретился нам на дороге стекольщик и не рассказал о подслушанном им разговоре между принцем Рагинальди и странным косноязычным торговцем из какой-то далекой страны, который с трудом разговаривал на языке Талипона и предлагал принцу неслыханную цену за орцаны.
      - Неслыханную цену? - В глазах председателя вспыхнули огоньки искреннего интереса. - И насколько же неслыханную?
      Сказать им насчет энергии, которой можно снабжать целый год небольшой город? Что это за "энергия" такая? Джанни выкрутился:
      - Равную прибыли от торговли за три месяца.
      - За каждый камень?! Джанни кивнул:
      - За каждый.
      В зале снова воцарился сущий хаос. Председатель выпучил глаза, но в гонг колотить не стал, а ударил только тогда, когда шум начал утихать сам по себе. Советники умолкли.
      - Хочешь ли ты сказать, что мнимые цыгане были приспешниками этого иноземного торговца?
      - Я могу это понимать только так, досточтимый председатель, - отвечал Джанни. - Но этот торговец не один, их много, они зовут себя "Лурганской компанией".
      - Вот как? Почему же они не обратились к нам? Джанни пожал плечами, а старик Карло Грепотти вскричал: