Глава 5

Дар поднял кружку трясущейся рукой и жадно влил в себя остатки пива.

— Говорю тебе, не знаю, как это выдержу.

— Ты чего? — Чолли принял пустую кружку и подал полную. — Да он тебя ни за что не признает.

— Ха, мне уже нечего ему показывать, — Дар изумленно уставился на свою кружку. — Я же только что ее выпил.

— Будет тебе, сынок, — утешал Чолли. — Планета полна чудес, а ты не можешь организовать недельное турне. Не стоит переживать. Что ты ему уже показал?

— Сейчас, дай сообразить, — Дар принялся загибать пальцы. — Стена... э... все пятьдесят километров. Двухчасовая война. Деревня вольмарцев, восьмичасовая война, потом конференция с Шаклером. Двухчасовая война. Гимнастическая площадка для солдат и рынок. Гимнастическая площадка для офицеров и рынок. Конференция с Шаклером. Двухчасовая война. Торговля с вольмарцами. Мастерские вольмарцев. Восьмичасовая война. Конференция с Шаклером. Двухчасовая война. У меня сложилось впечатление, что у Балабахера скрытая тяга к милитаризму.

— Вы будете смеяться, но у меня то же самое впечатление, — вставила Самми.

— Но ты еще не показал парадный плац и гауптвахту, — заметил Чолли.

Дар отрицательно затряс головой:

— Это вызовет тягостные эмоции.

— У кого? У Балабахера?

— Нет, у меня.

— А маленький театр с концертным залом?

— Он навеет смертную скуку.

— Почем ты знаешь? Может статься, твой наниматель обожает не только театр военных действий. Потом существуют же еще радиостудия, стереостудия, бараки...

— Далеко не самые злачные места, не находишь, — съязвил Дар.

Чолли пожал плечами.

— А кто тебя просит развлекать? Ты всего лишь гид, и думаю, тебе бы не хотелось, чтобы у Балабахера создалось превратное представление о своем спутнике.

— Да, — согласился Дар, — ты, как всегда, прав.

Бармен кряхтя распрямился.

— Как видишь, тебе некого винить, кроме себя, что с Балабахером приходится трудно.

— В том-то и странность, — Дар сдвинул брови. — С ним вовсе не трудно.

— Конечно, с ним трудно, ты сам на его ме... Повтори, что ты сказал?

— С ним вовсе не трудно, — повторил Дар. — Он становится приятнее день ото дня. Сегодня был прямо-таки душкой. Меня поражает, насколько ошибочным оказалось первое впечатление от этого человека.

— А меня поражает другое: каким прекрасным психиатром оказался генерал, — хмыкнул Чолли.

В углу что-то забибикало. Самми встрепенулась.

— Головизор? Здесь?

Чолли прошаркал к телефону.

— Супермаркет Чолли слушает... Ах, это вы генерал... Кто? Да, да он здесь... Вы хотите... Вы не хотите... Вы хотите его повидать... Прошу прощения, генерал, но что же он сделал? Так, понятно... Ага, понятно. Да, да... Так же и вы, генерал... Да.

Чолли прошел к Дару.

— Ну и ну, малыш. Плохи твои дела. Кажется, ты привлек к себе внимание.

— Что теперь делать? — пересохшим от волнения голосом спросил Дар.

— Ничего. Наверное, предстоит хорошо поработать. Генерал сказал, это касается не того, что ты сделал, а того, что ты еще сделаешь. Надеюсь, тебе понятно.

— Нет.

— Мне тоже. Но он так сказал. И если хочешь, чтобы наша совместная махинация увенчалась успехом, думаю, тебе лучше навестить старика. Поторопись, Дар.

И Дар заторопился к выходу.

— Я вам так благодарен, — сказал Балабахер. — Ваша колония стала для меня настоящим откровением.

— Благодарю, — застенчиво пробормотал Шаклер.

— Вы понимаете, молодой человек, — принялся изливать энтузиазм Балабахер на своего гида, — что генерал сумел внушить всем? Надежду! Оптимизм! Он создал на Вольмаре атмосферу равных возможностей! Динамично развивающееся общество!

— Я представлял себе нечто в подобном роде, — промямлил Дар. Он не мог понять, с чего это так распинается Балабахер. — По сравнению с тем, какой была планета, произошло настоящее чудо.

— По сравнению с Террой! По сравнению с Проксимой Центавра! Да с любым из Центральных миров! Вы хоть понимаете, какой здесь рай?

— Вы предпочитаете бегать в сортир на улицу? — изумился Дар.

— Скорее предпочту сиденье на доске здесь ватерклозету, в который превратился цивилизованный мир! — в запале выкрикнул Балабахер. — Мы закостенели там, молодой человек, наши мозги прокисли. Представляете хоть, что это значит?

— Ммм, — Дар припомнил давний разговор с Чолли о природе тирании, — я вас понял, сэр. Это значит, что вы либо слуга, либо хозяин, и этой ситуации не изменить.

Балабахер пораженно взглянул на Дара.

— Хорошо сказано, черт побери, — он повернулся к Шаклеру. — Разве не удивительно, как емко иногда простая реплика способна выразить суть проблемы, — он обратился снова к Дару:

— Вы правы, молодой человек, никто уже не способен продвинуться вверх и таким образом подавляющее большинство растрачивает свою жизнь на каждодневную рутину, а отдых проводит за бессмысленным пяленьем в головизоры, приемом мягких наркотиков и посещением низкопотребных голых ревю с обязательным показом одного из ста сорока трех сексуальных пороков, разрешенных для взрослого населения.

— Звучит оптимистично, — вздохнул Дар.

— Я уверен, что любой из работяг с удовольствием поменяется с вами местами, узнай только, как здесь хорошо. А наша элита рвалась бы сюда с еще большим энтузиазмом, если бы им разрешили прихватить с собой проклятые головизоры, наркотики и ревю. Они по уши в исканиях смысла жизни и острых ощущений. Существует доктрина, что должна найтись такая работа, ради которой стоит расшибиться в лепешку.

— Уж я-то такую бы нашел! — мечтательно протянул Дар. — И поверьте, не затратил бы много времени на поиск.

— Ничуть не сомневаюсь. Острые ощущения потому и остры, что редко выпадают, так что наш несчастный привилегированный класс никогда не сможет отыскать этот пресловутый смысл жизни.

Дар нахмурился.

— Вы хотите сказать, сэр, что единственное отличие элиты от толпы заключается в том, что первые отчаиваются громко, а вторые — тихо?

— Нет. Я пытаюсь объяснить, что единственное отличие между ними и вами — это они и вы, Терра и Вольмар. Здесь у простого рядового те же шансы испытать удовольствие, что и у генерала, если он, конечно, бережлив и не тратит деньги попусту.

— Преимущества расширяющейся экономики, — вступил в дискуссию Шаклер, скрещивая руки на груди. — К счастью, вольмарцы пока на низкой ступени технологии.

— Боже, вам действительно удалось создать все необходимые условия для построения динамичного общества, — признал Балабахер. — И вы проявили мудрость, желая сплавить подсобный материал в единое целое, — улыбка его стала печальной. — Подобной способности мне крайне не достает.

— Вы уже тем мудры, что осознали ограничения собственного характера, — Шаклер подобрал со стола информационный кристалл и задумчиво погладил по грани. — Но надеюсь, вы разобрались и в своих сильных сторонах.

— О да, — просиял Балабахер, — взять хотя бы кристалл, с которым вы забавляетесь. Дайте мне его в руки и через несколько секунд получите любую информацию, в него заложенную.

Дар отрешенно поглядел сквозь Шаклера.

— Простите, генерал, на этом кристалле полный перечень уголовных дел заключенных на Вольмаре?

— Не для личного пользования, — предупредил Шаклер, — я уверен, что его честь, господин Балабахер понимает всю важность конфиденциального содержимого.

Дар пригорюнился.

— А я так надеялся...

— Мне кажется, вы до сих пор не оценили значение компьютеров для человечества, — сказал Балабахер. — Если общая сумма человеческих знаний содержит в себе ответ на заданный вопрос, то компьютер сможет его найти в считанные секунды.

— Все это замечательно, — Шаклер не выпускал кристалл из рук, — но у меня, например, нет способности к упорядочиванию данных. Я вынужден держать все в голове и, само собой разумеется, часто не нахожу решения, потому что какой-то кусочек необходимой информации просто отсутствует в моей памяти.

— Этого больше не случится, — глазки Балабахера заблестели. — Я переделаю ваши банки данных и вы будете потрясены, обнаружив мириады фактов, которые там хранятся.

Дар насторожился. Это заявление показывало, что пришелец с Терры чересчур уверен в себе. Балабахер повернулся к Дару и подтвердил его подозрения:

— Генерал подписал мое предписание. Он великодушно принял меня на работу с условием устроить на Вольмаре информационную службу быстрого реагирования!

— И тем самым несколько ускорить раскрутку нашей бюрократической машины, — добавил Шаклер. — Просто поразительно, сколько проволочек подметил его честь! Он был настолько любезен, что предоставил свои многочисленные таланты в наше распоряжение.

— Вы добры ко мне, — Балабахер отвесил генералу вежливый поклон.

Шаклер расшаркался.

Дар внутренне содрогнулся. Оставаться под бдящим оком Балабахера ему не светило. Но с другой стороны, следовало воздать должное сдерживающему влиянию Шаклера — генерал уже сотворил локальное чудо с претендентом на губернаторское кресло.

— Понимая, что две должности не потяну, я отправил прошение на Терру об отставке, — пояснил Балабахер.

Глаза Дара расширились. Это было так хорошо, что даже не верилось.

Хотя Чолли предвидел подобный исход.

— Мои подчиненные тоже решили остаться, — продолжил Балабахер. — Генерал заверил меня, что они позарез необходимы колонии.

В это Дар охотно поверил — большинство свиты экс-губернатора составляли особи прекрасного пола.

— Таким образом, получается, что некого послать на Терру с моим прошением об отставке.

Дар почувствовал неладное.

— Вы хотели бы повидать Терру, Ардам? — спросил Шаклер.

Дар ухватился за спинку стула, кровь гулко запульсировала в ушах и все вокруг стало призрачным. Полет на Терру!

— Боюсь, что вам придется решать как можно скорее, — продолжил генерал. — Курьерский звездолет, на котором прибыл его честь, стартует через три часа. Он отправляется к колонии Холдан-4. Уже оттуда тебе придется добираться самому. Насколько я помню, сообщение между Холданом-4 и Террой нерегулярно, так что придется проявить чудеса изобретательности.

Во рту у Дара пересохло:

— Генерал, поймите меня правильно, я с удовольствием исполню приказ, но у меня нет опыта межзвездных путешествий.

— Знаю. Так же трудно будет найти куратора, который поможет преодолеть бюрократические препоны уже непосредственно на Терре. Но выход есть: насколько мне известно, на Вольмаре гостит молодая леди, недавно прибывшая оттуда. У меня нет сомнений, что вы найдете общий язык. Правда, невежливо просить девушку отбыть с Вольмара, не дав ей насладиться всеми прелестями нашей жизни, но, может быть, в виду важности поставленной задачи...

Предложения становились все заманчивее и заманчивее. Не просто отправиться на Терру, а в сопровождении красотки Самми!

— Пожалуй, я смогу ее уговорить, — заметил Дар.

— Тогда будьте добры заняться этим сейчас же, — Шаклер сделал пометку в блокноте. — Если повезет, доберетесь до Бюро одновременно с моим запросом по поводу статуса его чести, господина Балабахера.

— Вы можете отменить мое назначение, — сказал Балабахер.

Шаклер сделал непонимающее лицо, которое, однако, через несколько мгновений просветлело.

— Знаете, а ведь это идея!

— Видите, — Балабахер улыбнулся, — без меня здесь и впрямь не обойтись!

— Это точно, — согласился Дар, а про себя подумал: «Как долго Шаклер будет валять дурака?» И сам же себе ответил: «Во всяком случае, до тех пор, пока запрос об отставке не достигнет Терры!»

— Вам, Ардам, будет выдана справка о полной реабилитации, — добавил Шаклер.

— Я, конечно, постараюсь, но можно задать вопрос его чести?

— Конечно.

— Слушаю вас, — предупредительность господина Балабахера была выше всяческих похвал.

— Почему вы считаете трудным заданием разыскать в Бюро необходимого человека, который курирует прошения об отставке?

— Да потому, — ответил Балабахер, — что мое назначение на Вольмар было совершенно секретным.

Дар с трудом удержался, чтобы не вздрогнуть.

Глава 6

— Если это такой секрет, как ты про него узнала? — категорически потребовал ответа Дар.

Самми закусила губу.

— Ладно, если тебе так хочется, я признаюсь, что работала в секретном отделе.

— Ого! — понимающе присвистнул Дар. — Слушай, а разве твои шефы... э-э... не были ошарашены твоим заявлением об уходе?

— Просто потрясены, — ответила Самми. — Особенно, когда узнали, что я стала хьюмисткой. Получить выездной паспорт мне стоило больших трудов.

— Но как все-таки удалось?

Девушка пожала плечами.

— Скажем так: я умею управляться с бюрократами. Со мной на лайнере летел до Холдана-4 некий коммерсант...

— Агент? — хмыкнул Чолли.

Самми кивнула и подставила пивную кружку под желтопенную струю. Чолли вновь хмыкнул.

— Может быть, я излишне подозрителен, но сдается мне, что один симпатичный блондин из свиты Балабахера не сводит с тебя глаз.

— Наверное, это из-за моей оригинальной внешности, — Самми провела ладошкой по своему черепу, — присущего мне с младенчества магнетизма и чувства глубокой симпатии, которую я испытываю по отношению к смазливым парням.

— Надо же когда-нибудь тайному агенту учиться своему ремеслу, — добавил Дар.

— Что ты имеешь в виду? — подняла брови Самми.

— То, что блондинчик выглядит натуральным молокососом, хотя косит под эдакого Джеймса Бонда. Я знаю, как от него избавиться.

— Я тоже, — сказала она кисло. — Для этого требуется лишь покинуть Вольмар.

— Как ты догадалась?

— А ты действительно собрался это предложить? В чем дело, молодой человек? Я вас компрометирую?

— Да нет, придумаешь тоже! — замахал руками Дар. — Видишь ли, мне предложили целевую командировку, но понадобится спутник, который знает все лазейки на Терре.

Самми выпятила губу, испытующе глядя на Дара.

— Так. От такого предложения у тебя, конечно, слюнки потекли. Ты просто не мог отказаться.

— Почему не мог... Я не собирался... А как ты?

— Знаешь, Дар, в твоем предложении есть смысл. Я познакомилась здесь со всем, что было нужно. Вольмар кое в чем превосходит Терру, если ты понимаешь, о чем идет речь.

— Нет, — поспешно возразил Дар, — и представить не могу, чем такой отсталый мир, как наш, лучше великолепной Терры.

Чолли расставлял чистые пивные кружки на стеклянных полках и фальшиво насвистывал сквозь зубы, нисколько не заботясь о финансовом крахе заведения, ибо где свистят, там денежки текут мимо пальцев.

— Не переживай, — с горечью сказала Самми, — у тебя еще все впереди. И хотя я не возражаю против возвращения на Терру, у меня такое впечатление, что очень скоро я начну тосковать по унылым пейзажам Вольмара. Но как сюда вернуться? Десять лет я копила деньги, чтобы оплатить дорогу сюда.

— Мне кажется, Шаклера можно уговорить раскошелиться на пару обратных билетов, — рассудительно предложил Дар. — Ему так не терпится спровадить меня.

— Нелады с местным шерифом?

— Нет-нет, я везу прошение Балабахера об отставке.

Чолли выронил кружку из разом ослабевших дланей.

— Что и требовалось доказать. Решено. Ты летишь. И ты! — он ткнул пальцем в грудь Самми. — Нельзя бросить этого невинного вольмарского агнца на растерзание волкам Терры. Я сам гарантирую оплату твоего обратного билета, девочка.

— Заметано, — Самми хлопнула изо всей силы ладошкой по стойке. — Считайте, я уже в полете. Но почему бы Балабахеру самому этого не сделать?

— Он остается здесь.

Чолли выронил еще одну кружку. Раздался звон разбитого стекла. Должно быть, на счастье.

— А его свита?

— Они тоже остаются. По собственному желанию.

— Прошу больше меня не удивлять, — заметил Чолли, — в баре осталось не так уж много целой посуды.

— Балабахер переналадит наши банки данных и призовет к порядку окопавшихся в администрации Вольмара крючкотворов!

— Прощай, частный бизнес, — вздохнул Чолли.

— Балабахер не так уж плох, он прекрасно справлялся со своим отделом, — заявила Самми. — И пока выполнял приказы, все шло прекрасно. Став шишкой, он не выдержал ответственности. Тут-то его и заколдобило.

— Все лучше и лучше, — кивнул бармен. — Тогда он обязательно примет предложение Шаклера оставить в неизменности кое-какие негибкие моменты в работе администрации.

— Зачем? — спросила Самми.

— Гибкость, девушка моя, необходимая деталь управления, но иногда она мешает. Если администрация чересчур эффективна, то правительство получает слишком сильный контроль над человеком. Эти самые негибкие моменты дают отдельным людям возможность пробиться сквозь бюрократические барьеры... У тебя осталась лишь одна проблема, Дар.

— Какая?

— Шаклер считает тебя Ардамом Родом и все документы будут выписаны на это имя.

— Это не проблема, — похлопала Дара по плечу Самми. — Доверься специалисту по бюрократам.

— Куда это он направился? — прошептал Дар.

— Кто? — Самми прижалась к стеклу, сплюснув нос.

— Тот парень в комбинезоне, что ли?

— Да. Это пилот. Кто же тогда поведет паром на луну?

Самми пожала плечами.

— Сменщик, наверное.

— Вот уж не думал, что у нас два пилота.

— Ты, что ли, отвечаешь за подбор кадров?

Дар повернулся к девушке.

— Для спутницы ты слишком часто перечишь...

— ...можно положиться, уверяю вас, — донесся до них приближающийся голос.

Дар напрягся.

— Компания, — выдохнул он.

— ...я не сомневаюсь, — скороговоркой зачастил Балабахер, — но ситуация вышла из-под контроля. Меня беспокоит, что курьера могут задержать.

Дар и Самми повернулись лицом к показавшейся парочке: Балабахеру и Шаклеру.

— Я предлагаю, чтобы вы сами с ним переговорили и предупредили о возможных задержках в пути, — Шаклер поднял голову. — А, это ты, Ардам! — он пожал руку Дару. — Лучшего солдата я не встречал. Ты прекрасно исполнял службу, парень. Мне жаль расставаться с тобой, но помни о том, какую услугу ты окажешь всем остающимся на Вольмаре.

— Служу Вольмару, сэр! — Дар воспринял напутствие генерала иронически, поскольку ему довелось прослужить под его командованием не больше недели.

Шаклер выпустил руку юноши и отступил на шаг.

— Я полагаю, у его чести найдется что сказать, — генерал отошел к девушке.

Балабахер доверительно обнял Дара за плечи и отвел в сторону. Его обычно громовой голос снизился до легкого потрескивания:

— Мне не хотелось упоминать при генерале, в конце концов, зачем волновать человека, если он не может на это повлиять.

Дар встревожился.

— А в чем дело?

— В бытность мою на Терре ко мне обратились с предложением представители партии лордес. Вам что-нибудь известно о такой?

— Ага, — Дар облизнул пересохшие губы. — Архиконсерваторы.

— Неделю назад я не использовал бы приставку «архи», хотя на данный момент вполне разделяю ваше мнение, — Балабахер покачал головой. — Что за удивительная планета Вольмар!

— Вы говорили о партии лордес, — напомнил Дар.

— В самом деле, — встрепенулся Балабахер. — В общем, ко мне подошли с предложением сбросить генерал-секретаря и войти во временную хунту, пока у власти не окажется более эффективное правительство.

Дар почувствовал себя в личине резистора, по которому пропустили сильный ток.

— Вы говорите о диктатуре?!

— Разумеется. Диктатура — наиболее эффективная форма правления из всех существующих.

— Да, конечно, диктатура эффективна. Пошли они ко всем чертям, эти дурацкие дебаты в парламенте и независимый суд, общественное мнение и свобода печати!

— Действительно. Как администратору с кое-каким, опытом позвольте заверить вас, молодой человек, все эти так называемые демократические процедуры занимают массу времени, к тому же они многих развращают, не позволяя людям заняться более производительным трудом.

— И во что выливаются эти демократические процедуры? — сардонически ухмыльнулся Дар. — Всего лишь в такую придурь, как свобода и справедливость.

— Вы правы, мой юный друг, — не замечая насмешки, продолжал экс-губернатор, — это действительно самая настоящая придурь. Но как ни странно, она имеет большое значение здесь и помогает вольмарцам чего-то достичь.

— Но мне казалось, свобода и справедливость оправдывают затраты везде.

— Нет, затраты на эти понятия оправдываются только в динамичном обществе, таком, как на Вольмаре. И тем не менее я отказался стать участником путча, но...

— ...вы не смогли убедить партию лордес повременить с переворотом.

Балабахер печально улыбнулся.

— А когда они кого-нибудь слушали?

— Но ведь и консерваторы иногда способны на широту взгляда, — заметил Дар. — Вспомним историю с правлением Железной Леди. Уж ее-то трудно уличить в том, что она не прислушивалась к чужому мнению.

— Но только не тогда, когда мадам Тэтчер была у кормила. Эффективность нужна больше отдающим приказы, нежели исполнителям, — экс-губернатор поднял палец. — Взять, например, министра финансов: его целью является поддержка экономики всего Федерата на стабильно высоком уровне.