Глава 3

— Что бы ты ни делал, не позволяй ему проведать о том, что должно произойти, — посоветовал Чолли.

— Но ему же надо подготовиться, — запротестовал Дар, — к отражению атаки. Пли, как только блеснет в лучах корпус губернаторского звездолета! К черту документы в трех экземплярах, полный вперед, пусть лупит через край!

— Что бы ни случилось, — успокаивал молодого человека Чолли, — генерал должен с искренностью заявить, что ничего не знает.

— А-а, — протянул Дар, — я и забыл об этом.

— Не забывай, парень, — Чолли снова принялся за полировку стойки, — чистая совесть — это спокойная жизнь.

— Первое правило политика, — объяснил Дар девушке, — руководствуясь им, всегда можно утверждать, что тебя не так поняли и натворили вопреки твоим словам, руководствуясь инициативой, достойной порицания.

— В этот раз мы должны кое-что предпринять сами, — вставил Чолли. — Генерал не умеет убедительно лгать, он не способен на увертки типа «меня не так поняли».

— Верно, — кивнул Дар. — Как насчет набега на тылы противника?

— Сие противоправно, — ответил Чолли.

— Вы полагаете, что от Балабахера можно избавиться законным путем?! — воскликнула Самми.

— Нет, но следует сделать так, чтобы комар носа не подточил.

— Он имеет в виду, что потом мы сможем объяснить это случайностью, — заметил Дар.

— Забавно, — усмехнулась Самми. — «Извините, сэр, я вовсе не нарочно всыпала стрихнин в ваш мартини, просто роковая случайность». Или: «Боже, я уронила бомбу вам за шиворот, какая же я неуклюжая!»

— Эффектная политика, но непрактичная, — рассудительно заметил Чолли. — Очень трудно не привлечь внимания.

— Но ведь надо что-то делать! — воскликнула девушка. — Подумайте, что станет со всеми вами!

— Я не забываю об этом ни на секунду, — проговорил Чолли задумчиво. — Я всегда считал, что нашей планете необходима хорошая таможня.

— Помни, это должно быть настоящее шотландское виски, — не успокаивался сержант.

— Прямиком с самой Терры, — подтвердил Дар. — По два литра каждому: тебе и капралу.

— Отлично, — сержант вскинул лазерное ружье на плечо и щелкнул каблуками. — Мы будем нести службу весь завтрашний день, круглые сутки. Хотя зачем охранять развалины?! Вот уже десять лет в них нет ничего, кроме невостребованных запчастей и всякого мусора.

— Теперь все переменилось, — Дар привстал на цыпочки и приставил к притолоке новую вывеску. — Я доставил туда ковер, полдесятка стульев, две пепельницы, стол и перегородку.

— «Таможенный пост», — капрал прищурился, чтобы прочитать вывеску. — А это официально?

— Абсолютно, — заверил его Дар. — Поверь, уж я-то знаю, сам писал этот приказ.

— Шаклер приказал, да?

— Зачем же беспокоить губернатора по таким мелочам, — укоризненно сказал Дар.

Сержант издал приглушенное хрюканье и выпрямился, багровея лицом прямо на глазах. Дар озадаченно взглянул на служаку, а потом проследил за направлением его взгляда — к ним приближалась Самми, затянутая в рюмочку.

На ней была голубая форма с золотыми эполетами и залихватски сдвинутый набок берет.

Дар потерял дар речи: он не подозревал, что под балахоном была спрятана такая изумительная фигура.

— Чолли просмотрел книгу отпуска товаров и нашел вольмарца, заказавшего швейную машинку, — она передала Дару аккуратно перевязанный пакет, не обращая внимания на обоих мужчин, застывших истуканами. — Его жена согласилась сшить нам форму.

Дар вновь обрел способность издавать членораздельные звуки:

— И во что это нам стало?

— В четыре аккумулятора, шесть банок томатного супа и ванну типа «джакузи» для совместного купания супругов.

— Любой кредит, если он дан вовремя, выгоден, — глаза сержанта, казалось, прикипели к Самми.

— Пошевеливайтесь, ребята! — Самми направилась к двери. — Мне еще нужно подготовить документацию и запастись оргтехникой. Одним словом, я должна создать деловую обстановку.

— Разумеется, — буркнул Дар и, дождавшись, когда девушка перешла в соседнее помещение, принялся лихорадочно переодеваться. — Самми! — крикнул он в щель не полностью прикрытой двери. — Сколько времени у нас в запасе?

— Чолли говорит, что паром стартует с луны в час дня, — донесся приглушенный голос.

Из-за угла пакгауза показался Чолли, сопровождаемый шаманом племени Саре.

— Мир тебе, Дар Мандра! — шаман вытянул руку ладонью вперед.

— И вам того же, ваше святейшество, — Дар застегнул последний крючок новенького мундира. — Искренне рад вашему визиту... — он запнулся. — Почему и вас упаковали в форму?

— Теперь его святейшество у тебя в штате, — ухмыльнулся Чолли. — На всякий случай.

— Понииимаю, — протянул Дар и обратился к своему новоиспеченному подчиненному, — ваша, так сказать, хм... интуиция вполне может понадобиться, ваше святейшество.

— Зовите меня офицером Толденом, — поправил его шаман и неловко пожал ладонь начальника. Вольмарцы не были приучены к рукопожатию. — Сами понимаете, командир, что я не могу гарантировать стопроцентного чтения мыслей.

— Да, да, мне известно, что телепатический дар снисходит не тогда, когда того пожелаешь, а в час, когда того желают духи. Но как было бы чудесно, если бы ваш талант раскрылся сегодня полностью, ваше свя... офицер Топлен.

— Неплохо бы, — согласился шаман. — Шаклер должен остаться с нами, Дар Мандра! Меня глубоко печалит, что молодежь моего племени может погибнуть под лазерными лучами... Да и ваша молодежь тоже.

— Боже сохрани, — Дар внезапно ощутил собственный возраст.

— У меня предчувствие, командир, что вам необходимо так обустроиться на этом месте, чтобы мне не пришлось раскрывать рот.

— Я уверен, что необходимости в этом не возникнет, — возразил Дар. — А если и возникнет, не надо тушеваться — вы говорите совершенно без акцента.

— Вы добры ко мне, и все же... Хоть я смыл по такому случаю раскраску, но признаки моей принадлежности к расе Вольмара легко распознать, — шаман замолчал, потом посмотрел вверх. — Небо благоволит ко мне сегодня, Дар Мандра, враги приближаются.

Присутствующие задрали головы, но как ни старались, не увидели ни малейшего отблеска пламени из дюз.

— Вашего слова для меня достаточно, ваше святейшество, пора готовиться к спектаклю!

Дар наблюдал за посадкой из окна.

Паром грохотал, садясь в туче пыли и огня. Но вот он перестал содрогаться, и на землю спустился трап. Открылся люк. Прибывшие чины ступили на почву Вольмара и, наверное, без особого воодушевления познакомились с унылым пейзажем, включающим в себя не менее унылый пакгауз на переднем плане. Часовые переглянулись и, чеканя шаг, выступили вперед.

Сержант приблизился к делегации, держа винтовку наперевес, и перебросился парой слов с обладателем заостренного крысиного лица. В их разговор вмешался еще один вновь прибывший. Он не был высок, но производил впечатление великана, и довольно сухопар, и тем не менее выглядел массивным. Чем дольше он беседовал с сержантом, тем выше звучали в его голосе ноты. Однако сержант оставался неприступен и уравновешен: он спокойно пережидал шквал многословия этого интересного гражданина, буркал что-то под нос и снова ждал штормового затишья.

Наконец гражданин возмущенно потряс головой и направил стопы к пакгаузу. Свита последовала за ним. Шествие замыкал сержант.

— Приготовиться, — вполголоса скомандовал Дар, — клиенты приближаются.

Дверь с грохотом распахнулась, и сухопарый гражданин оказался в помещении:

— Кто ответственен за этот фарс?

— Я старший по званию среди присутствующих, сэр, — как можно более невозмутимо проговорил Дар. — Чем могу служить?

— Служить?! Ты послужишь в высшей степени примером лояльности, распустив этот бардак и препроводив нас немедленно в Правительственный Дом.

— Конечно, сэр, как только будут улажены таможенные формальности.

— Откуда вы взялись?! На Вольмаре нет таможни! Меня полностью информировали о здешней жизни.

— Новшество, сэр, — правдиво ответил Дар. — Мы постоянно стремимся вносить в нашу жизнь улучшения.

Свита заполнила помещение. Капрал незаметно прикрыл входную дверь и они вместе с сержантом заняли посты в углах комнаты.

— Уважаемый Балабахер... — возле плеча гражданина возникла угодливая физиономия человека, похожего на крысу. — Возможно, местные жители не вполне поняли с кем имеют дело, — он метнул в Дара злобный взгляд такой интенсивности, что у того на мгновение екнула селезенка.

Краешком глаза Дар заметил, как его святейшество офицер Толден поморщился.

— Неплохо замечено, Канис, неплохо, — Балабахер прочистил горло и повернулся к Дару. — Послушай, приятель, ты хоть имеешь представление о том, кто я такой?

— Не совсем, сэр. Но хотелось бы узнать. Ваш паспорт, пожалуйста.

— Паспорт?! — взорвался Балабахер. — Молодой человек, да будет известно, перед вами новый губернатор Вольмара.

Дар выждал паузу и слегка округлил глаза. Потом подался вперед, нетерпеливо пощелкивая пальцами.

— Интересная мысль, сэр. И все-таки мне необходимы доказательства. Пожалуйста, паспорт!

— Да это же абсурд! На планете, полной преступников, я как жена Цезаря...* [11]

— Ах, так вы с женой! — давясь от внутреннего смеха, грозно заявил Дар. — Тогда будьте добры предъявить два паспорта!

— Какие два?! — взвизгнул Балабахер.

— На вас и на вашу жену по имени Цезария.

Балабахер налился кровью, в горле у него забулькало, но человек-крыса придержал его за локоть и краска постепенно схлынула с лица нового губернатора.

— Хорошо, — проревел Балабахер. — Атависта, подайте наши документы.

Худосочная девица с невыразительным лицом раскрыла несессер и выложила на стол кипу голограмм. На девице был полупрозрачный накидончик, который позволял нескромному взгляду разглядеть кое-что из вторичных половых признаков. Правда, из-за чрезмерной худобы зрелище это нельзя было назвать чересчур волнительным.

Самми принялась заряжать голограммы в приемный порт компьютера. Дар обратил внимание, что последняя из них была вынута из конвертика с именем генерала Шаклера.

Его святейшество офицер Толден забрал у Самми голограммы и приблизился к Дару. Он бросил мимолетный взгляд на человека-грызуна и пробормотал так тихо, что Дар еле расслышал:

— В багаже у каждого хранится копия этих документов.

Дар не выдал себя ничем. Еще он отметил, что конверт с голограммой Шаклера куда-то запропастился.

Самми закончила проверку документов и что-то прошептала на ухо Толдену. Тот повернулся к начальнику и вполголоса сообщил:

— Офицер Байн извещает, что на документы наложен кодовый замок и посему прочитать их не представляется возможным.

«Замечательно, — подумал Дар, — это мне на руку!».

Он-то ломал голову, как поступить дальше, и Провидение таки пришло на выручку. Начальник импровизированной таможни обратился к главе прибывшей администрации:

— Боюсь, сэр, нам придется задержать ваши документы для дальнейшего выяснения.

— Что?!

Дар покосился на потолок, чтобы удостовериться, что крыша не поехала, и вновь устремил невинный взгляд на Балабахера.

— Мы вынуждены это сделать, сэр, — примирительным тоном сказал он. — Служба, сэр. Видите ли, на документах кодовый замок, ключ к которому, к сожалению, отсутствует в нашей компьютерной системе.

— Возмутительно! — закатил семибалльный ураган злости и возмущения Балабахер. — Из всего дурацкого идиотства, с которым мне доводилось встречаться, это самое дебильное! Молодой человек, я не потерплю подобного издевательства, зарубите себе на носу!

— К сожалению, у нас нет иного выхода, — сокрушенно развел руками Дар. — Кроме того, в данных обстоятельствах мы обязаны, сэр, подвергнуть досмотру ваш багаж.

Балабахер теперь только забулькал. А человекокрыс довел выразительность своего взгляда до миллиона вольт.

— Понимаю, что причиняю вам неудобства, — извинился Дар, — но паром еще не заправился, и я уверен, что пилот согласится захватить вас с собой.

Балабахер стиснул челюсти — атмосфера в таможенном помещении накалилась до температуры кипения. Потом он выпустил воздух из легких.

— Пусть будет так. Начнем с меня. Канис, подайте мои саквояжи, пожалуйста.

Человек-крыса запыхтел, как разъяренный локомотив, но все же водрузил на стойку барьера два объемистых саквояжа. Дар открыл замки и передал саквояжи Самми и шаману. Он ничего предосудительного не заметил, но когда девушка захлопывала крышку одного из саквояжей, то заговорщицки подмигнула.

Осмотр продвигался быстро, но чемоданов, дорожных сумок и разного рода баулов было такое великое множество, что время затягивалось. Уже и адъютанты принялись судачить, но Балабахер стоял неподвижно, как статуя командора, а Канис вертелся вокруг шефа, продолжая гвоздить яростным взглядом как таможенников в частности, так и таможню в целом.

Наконец Самми защелкнула последнюю сумку. Дар отправил Балабахеру извинительную улыбку.

— Мы закончили, сэр.

— Благодарю вас, — ответил тот кисло. — Полагаю, теперь мы вольны отправиться по своим делам.

— Простите, сэр, — изумленно уставился на него Дар, — мне казалось, что я выразился достаточно ясно.

— Ясно? О чем вы? — в голосе губернатора послышались уже знакомые грозовые разряды.

— Ваши документы, — пояснил Дар. — Мы не можем официально впустить вас на Вольмар до тех пор, пока они не будут зарегистрированы Правительственным Домом, но не волнуйтесь, процедуру проделают в кратчайшие сроки: думаю, ребята управятся в двадцать четыре часа.

— Двадцать четыре часа?!

— В том случае, если у генерала Шаклера найдется кодовый ключ. И несколько дольше, если не найдется. Но я уверен, что недоразумение вскоре выяснится.

Разразилась пауза, за время которой Балабахер то краснел, то зеленел.

Кроме того, он пыхтел и надувался. Дар приготовился к неизбежному, и тут губернатор взорвался. Дар навострил уши, чтобы пополнить свой словарный запас. Он не понял значения половины извергаемых человекообразным вулканом слов, но у него создалось впечатление, что:

1. Его Высокопревосходительство пребывает в некотором расстройстве от такого поворота событий;

2. Любая задержка абсолютно неприемлема;

3. Наверняка существует заговор для предотвращения его вступления на пост;

4. Шкура Дара украсит интерьер губернаторского кабинета, пригвожденная к стене и декоративно украшенная следами плетки.

Когда Балабахер наконец выдохся. Дар посмотрел на Самми, которая тут же выхватила блокнот и начеркала несколько строчек.

— Ваш протест зафиксирован, — сказал Дар с вежливой улыбкой, — но боюсь, что дело этим ограничится. Правила есть правила, сэр, не мы их устанавливали, не нам их отменять или подвергать ревизии. Надеюсь, вы понимаете?

Балабахер вновь закачал воздух в свои губернаторские легкие, но сержант в это время закашлялся и перебросил винтовку с одного плеча на другое. Балабахер заметил присутствие этого действующего лица и осекся.

— Да, конечно. Может быть, вы распорядитесь подобрать подходящее место, где мог бы расположиться мой штаб, пока продолжается этот абсурдистский спектакль?

— Только не здесь, поблизости от космопорта, — заявил Дар. — Но в городе обязательно найдется местечко. Сержант покажет вам дорогу и побудет рядом на случай, если вам что-нибудь понадобится.

— Исключительно для нашего же блага, — съязвил губернатор и обратился к сопровождающим его лицам. — Как выяснилось, поделать ничего нельзя. Теперь я вижу, до какой степени эта несчастная колония нуждается в твердом руководстве. Но до тех пор, пока это возмутительное таможенное крючкотворство не закончено, боюсь, что придется испытать некоторые неудобства. Потерпите еще немного, друзья!

Капрал шагнул и распахнул перед ним дверь. Балабахер задержался на пороге и посмотрел на Дара.

— Ты еще пожалеешь, парень, о том, что меня встретил. Можешь не сомневаться!

— Зато ты никогда не увидишь ни нас, ни своих документов, — бросил Дар, когда за последним из свиты захлопнулась дверь.

Самми вывалила голограммы на барьер.

— Знаешь, а ты неплохо поработала, — Дар смахнул с головы свой берет. — Вот уж не ожидал, что Бюро обучает ловкости рук.

— Разница в терминологии, — сказала Самми. — Карманники лишают граждан кошелька. Бюро — правдивой информации. Кроме того, я не обошлась бы без помощи его святейшества. Он точно знал, где что лежит.

— Уфф, спасибо, ваше святейшество, — Дар стал стаскивать с себя обмундирование. — Вижу, без вас нам и впрямь пришлось бы худо.

— Небо было благосклонно ко мне, — скромно заметил шаман. — Желаю тебе удачи, Дар Мандра! Проделанный трюк причинит Балабахеру лишь временные трудности.

— Да, вы правы. Мы лишь выиграли капельку времени, — Дар натянул свой комбинезон и повернулся к Самми. — Переодевайся, девочка, пора сматываться!

Глава 4

Звякнули стаканы. Дар вскинул голову.

— Готов поспорить, что где-то громыхнуло.

— Ага, — Чолли наклонил голову к плечу. — Мне тоже почудилось. Не странно ли?

— Никто случайно не продавал вольмарцам гаубиц?

— Только запчасти.

— Тогда, должно быть, гром, — Дар допил остатки пива и поставил кружку на стол. — Как вы думаете, когда заметят пропажу документов?

— Как только доберутся до гостиницы. Надеюсь, что твой сержант догадается гостей сначала немного поводить за нос.

— Насколько я его знаю, он потащит их через выгон для скота, — Дар улыбнулся. — Между нами, Балабахеру там самое место. Самми, скажи, как такой осел умудрился оседлать губернаторское кресло?

— Его нельзя было уволить в отставку, слишком солидная выслуга, — пояснила она. — Так что пришлось дать пинка под зад на повышение, где он не мог причинить никакого вреда своему начальству.

— Никакого вреда? Кем же он был до этого?

— Начальником отдела кадров, — Самми пожала плечами. — Прости, Дар, но так обстояли дела. По слухам, он послужил причиной трех восстаний, показав некий секретный документ тому, кому не следовало.

— Что и требовалось доказать, — с удовлетворением крякнул Дар.

Дверь скрипнула и в баре на одного ухмыляющегося парня в десантном обмундировании стало больше.

— Ты сегодня что-то рановато, Корв, — Чолли потянулся за бутылкой и стаканом.

— У нас постояльцы, — Корв приземлился на стул возле стойки и принял полный стакан. — Босс предоставил народу выходной, чтобы им было спокойнее.

— Штатские? — с нескрываемым интересом спросил Дар. — Откуда они взялись?

— Похоже, с Терры, — Корв отпил глоток. — Их предводитель утверждает, что он новый губернатор Кальмара.

— Новый губернатор? — Дар сделал вид, что это для него новость. — Какого черта, у нас же есть Шаклер.

— Да уж, судя по залетной этой пташке, нам лучше держаться за своего генерала покрепче.

— Будет тебе, Корв, не нам судить, — проговорил Чолли. — Ты же просто придерживаешь дверь в гостинице.

— Ну и что? Я же сейчас не на работе, — Корв повернулся к Дару:

— Его зовут Балабахер, и он, сдается мне, думает задницей.

— Именно такого типа нам не хватало, чтобы упрочить отношения с вольмарцами, — сухо заметил Дар. — Он действительно новый губернатор?

— Без понятия. Не может найти своих документов. — Корв злорадно ухмыльнулся:

— Не успел Балабахер приземлиться, как издал такой рев, словно корабль, у которого вышли из строя дюзы. Готов поклясться, что вся гостиница ходуном пошла, как от землетрясения.

Дар покосился на Чолли.

— Вот от чего гром.

— А что, и здесь было слышно? — ухмыльнулся Корв. — Не удивлюсь. Мне самому страшно стало. Значит, этот самый фрукт врывается в вестибюль с криком: «Воры! Нас обокрали!» Я не сомневался, что босс взъярится, ан нет, сдержался и вежливо так замечает: «В гостинице, кроме вас, сэр, никого, я сам располагаюсь за столом администратора, служанка заряжает батареи, а мой служащий вон, у двери, всегда готов услужить». Тогда Балабахер начинает разоряться, что за идиотизм обслуживать гостиницу таким маленьким штатом, не на кого вину свалить, и тут его главный адъютант, ну, тот, который с лицом, как у полевой крысы...

— Канис, — пробормотал Дар.

— Кто... Не понял?

— Мой дружок кашлянул, — заверила рассказчика Самми и пнула Дара по ноге. — Продолжайте, сэр, продолжайте.

— В общем, этот крысенок говорит, дескать, виноваты люди с таможни, ваша честь. А его честь как врежет себе по лбу ладонью: «Ну, конечно, как же я сразу не догадался: бюрократическое пиратство», и двигает к двери, разоряясь на всю улицу: «Но как они могли обнаружить документы, все до единого?» А эта крысья морда замечает: «Прочитали наши мысли, сэр», и вся кодла принимается стенать, что нечестно пользоваться услугами телепатов, и как порядочный бюрократ боится, что смогут прочитать его мысли относительно начальства, и что за подлые эти люди — телепаты! А касательно нового губернатора, то он говорит: «Надо немедленно повидаться с генералом и заставить его допросить этих проклятых таможенников». В этом месте я распахиваю перед ними дверь и они вываливают наружу. После этого меня так разобрало, что я чуть не лопнул от смеха.

— Неудивительно, — выдавил из себя Дар. — Таможня на тюремной планете?!

— Телепаты, хо, хо, хо, — забулькал Корв. — Вот чушь-то, а? И еще считают себя образованными.

— Знание фактов не излечивает от глупости, — принялся размышлять вслух Чолли. — Генерала Шаклера трудно назвать глупцом. Хотел бы я знать, чем закончится встреча между ними.

Дверь снова скрипнула, и в бар ввалился очередной рядовой.

— Похоже, мы это сейчас выясним, — Дар повернулся к новоприбывшему. — Как дела, Коска?

— Это зависит от того, с какого конца посмотреть, — Коска взгромоздился на стул. — Так как меня это совершенно не касалось, я находился на улице.

— Итак, что же происходило в эпицентре событий?

— По-моему, жаловались, — Коска принял кружку с пивом и жадно отхлебнул. — А может быть, угрожали.

— Спорим, я догадаюсь, кто жаловался, — развеселился Корв. — А вот кто кому грозил?

— В качестве жалобщика выступала эта шишка с Терры, Бубахер...

— Балабахер, — в один голос поправили рядового Коску Дар с Корвом.

— Эй, кто здесь рассказывает, вы или я. Ладно, пусть будет Балабахер. Его честь, главный прохвост с Терры, как я понимаю. Влетает в приемную без всякого приглашения да как завопит: «Где губернатор?!» Шасть к генералу в кабинет, мы с Квентином не успели и рта открыть. Кстати, потом мы даже друг друга не слышали — так орала балабахерская банда о всяких шпионах, грабителях, телепатах, которые подрывают устои общества.

— А как вел себя генерал?

— Как обычно. Проводил собеседование со своим хлыстом. А возможно, принимал пациента.

— Скорее всего, пациента, — со знанием дела объявил Корв. — Пока есть больные, он не успевает дорваться до любимой плетки, чтобы поистязать как следует свою грешную плоть. У него в кабинете был Рагор.

— Рагор? Тот, который чуть не прикончил вольмарца в понедельник?

— Он самый. Вы знаете, как ведет себя Шаклер с пациентами, он даже не поинтересуется, носят ли они с собой холодное оружие. Я всякого насмотрелся, и скажу, что Рагор — явный параноик.

— К моменту визита Балабахера, доктор, должно быть, глубоко забрался в детство Рагора, — предположил Чолли.

— Как знать, — пожал плечами рядовой Коска. — Я только увидел, что Рагор издал дикий вопль: «Губернатор, меня настигли!» и выхватил нож.

— Неплохой рефлекс, — отметил Дар.

— Да, — согласился Коска, — из него еще получится бравый солдат. Что было дальше, трудно сказать, все смешалось в Правительственном Доме. В конце концов генерал успокоил Рагора и даже извинился перед ним за то, что их прервали на самом интересном месте. «Вы знаете, Рагор, — говорит Шаклер, — правительство есть правительство. Любой невежа с улицы считает, что ему дозволено врываться к губернатору в любое время дня и ночи». «Да, понимаю, — это Рагор отвечает. — Я, пожалуй, и сам так повел бы себя, случись со мной такое». «Надеюсь, ты больше не станешь убивать на поле брани, — умоляет его Шаклер. — Отыграйся лучше на мне, но не на несчастных вольмарцах. Договорились, рядовой Рагор?» — «Слово чести, сэр. В следующий раз, как только мне захочется кого-нибудь убить, я явлюсь прямо к вам, командир». — «Отлично, — говорит генерал, — в любом случае, я жду вас завтра в это же время. Вы свободны». Рагор щелкает каблуками и строевым шагом выходит.

— А ведь еще неделю назад он и грудь выпятить не мог по стойке смирно, — заметил Дар. — Метод Шаклера просто изумляет.

— Не успел Рагор закрыть за собой дверь, как Балабахер проорал что-то насчет львиной пасти. «Так действительно может показаться, — говорит ему спокойно Шаклер, — особенно, если вам не привили хороших манер. Мне до сих пор казалось, что у штатских сохранился восхитительный анахронизм стучаться в дверь перед тем как войти». На что Балабахер заявляет: «Да как вы смеете так принимать нового губернатора». Я вам скажу, Шаклер так и замер.

— Немудрено, такая новость шокирует даже психиатра, — сказал Чолли.

— Да нет, генерал давно не обращает внимания на проявления мании величия. «Как я понял, вы прибыли сегодняшним звездолетом?» — интересуется он. Балабахер кивает: «И я, и моя свита». Вы знаете генерала и понимаете, что это заявление никак не устраняет его сомнений в психическом здоровье заявителя. «Вы с Терры?» — «Да, — отвечает Балабахер. — Бюро направило нас навести порядок на этой планете, я должен избавить ее от коррупции и греха». Шаклер присаживается к столу и начинает писать в блокнот:

«Полагаю, у вас с собой документы, чтобы удостоверить вашу личность». «У меня они были, — гневно заявляет Балабахер, — но ваши наглые таможенники конфисковали все, включая копии».

Корв хихикнул.

— Да, — продолжал Коска, — Шаклера эти слова тоже позабавили, но он и вида не подал. Балабахер как заорет: «Вы должны разыскать негодяев!», на что Шаклер отвечает: «Это довольно затруднительно. Меня поражает, как вы сумели найти здесь таможню. Насколько мне известно, Вольмару таможни не положено по статусу». Но доведенный до отчаяния Балабахер не сдается: «Да будет вам, сэр. Уж вы-то должны знать, какие службы находятся в вашем ведении!». — «Знаю, — говорит Шаклер. — Кстати, а где вы обнаружили таможню?» — «В космопорту. Убогое строение пять на пять». — «Пакгауз, кивает Шаклер. — Кто же там был?» — «Двое мужчин и женщина. Все в форме таможенников. Уж их-то вы должны знать». — «Боюсь, что не знаю, хотя женщину найти будет несложно, их всего семьдесят в нашей колонии». И тут, ребята, в голосе Балабахера начинают прорезаться первые нотки сомнения: «Вы считаете, что таможня там находится неофициально?» — «Почему же неофициально, — отвечает Шаклер, — уверен, что таможенники назначили себя на пост сами». Балабахер стихает и его лицо приобретает удивительный оттенок...

— Вишневый? — предположил Корв.

— Оранжевый? — предложила свой вариант Самми.

— Неужели фиолетовый? — засомневался Дар.

— Никто не угадал, — засмеялся Коска. — Скорее, лиловый, ближе к свекольному. Потом Балабахер взрывается: «Меня обманули!» — «Да, соглашается с ним Шаклер, — кто-то воспользовался вашей доверчивостью. Во всяком случае, происшествие ставит нас обоих в неловкое положение. Бюро действительно могло вас послать заменить меня». Балабахер говорит: «Но это на самом деле так». — «Но документов, подтверждающих ваше заявление, нет», — указывает Шаклер. — «У меня есть свидетели! — разоряется Балабахер. Моя свита охотно подтвердит факт беззастенчивого грабежа!». — «Не сомневаюсь, — мягко увещевает его Шаклер. — Но простите, ваше сиятельство, я вынужден заметить, что их свидетельство не может считаться полностью беспристрастным». Балабахер молчит и Шаклер продолжает: «Надеюсь, вы понимаете, что не могу же я уступить свой пост неизвестно кому и неизвестно зачем». — «Но это невыносимо, — восклицает Балабахер, — я действительно губернатор». — «Может быть, может быть», — говорит Шаклер. «Сэр, — говорит Балабахер так, будто его режут на дольки, — неужели вы намекаете, что я жулик?» — «Что вы, — отвечает Шаклер, — я и в мыслях подобного не держал. Но если вам нравится считать себя жуликом, пожалуйста. Что же прикажете думать мне?» В этом месте генерал захлопывает дверь и нам приходится довольствоваться тем, что слышно через стены.

— И что же дальше? — осведомляется Корв.

— Крик, шум, слов не разобрать, но постепенно все затихает, и тогда кому-то из нас приходит мысль проверить исправность селектора. Нам удалось прослушать небольшой отрывок беседы. Говорил Балабахер: «...началось, когда мне было четыре года. Тогда моя мать увлекалась любительским головидением и, конечно, всегда была занята. Детский сад, куда я ходил, был на хорошем счету, спору нет, но большинство детей были гораздо старше меня, и теперь, оглядываясь назад, я замечаю, что их поведение было ненормальным». Шаклер пробормотал что-то утешительно-успокоительное, но в это время адъютант с крысиной физиономией стал вякать по поводу телепатии и тому подобной чуши. Мы единодушно решили, что селектор исправен, и выключили.

— Справедливо, — согласился Дар. — Подслушивать не хорошо. Давно ты оттуда ушел?

— Полчаса назад. Сейчас они, должно быть, обсуждают неврозы школьной поры.

— Типично для Шаклера: не можешь одолеть болезнь в лоб, попытайся понять ее причину при помощи психоанализа, — заметил невозмутимый Чолли. — Чем занимается свита?

— Гоняют всех за кофе и гадают на кофейной гуще, как здешние экстрасенсы смогли узнать об их прибытии и успешно организовать фальшивый таможенный пост.

— В этом что-то есть, — вставил Дар.