Глава 10

«Сан-Мартин» плавно снижался на отведенное ему место посадки в Море Спокойствия. Когда он пролетал над обратной стороной Луны, от него отделилась крошечная точка и медленно спланировала на поверхность под действием сил притяжения. Ни единого блеска не заметил бы посторонний наблюдатель, а если бы кто-нибудь взглянул на радарный экран, то решил бы, что это всего лишь попавший в поле притяжения случайный метеорит, от поцелуя которого вскоре на спутнике Терры появится еще один кратер.

Метеорит почти достиг поверхности, оказавшись так низко, что его не мог засечь никакой радар, и вдруг над гористым ландшафтом рванул прочь.

— И это то, что вы называете «нештатной ситуацией»? — поинтересовалась Лона.

— Вовсе нет, — уверил ее Фесс. — Мне достаточно нескольких секунд, чтобы успеть развернуть корабль на такой малой скорости и не наткнуться на скалы.

— Раз плюнуть, да? Я считаю, тебе лучше перестраховаться и передать управление мне.

— Как мадемуазель пожелает, — пробормотал Фесс.

Как только показалась россыпь жемчужных огней на горизонте, они приземлились. Астероидный разведчик медленно опустился в пыль в тени гигантской скалы. Остывающий корпус начал потрескивать.

— Мои сенсоры сообщают, что в скале имеется воздушный шлюз, — проинформировал Фесс присутствующих в рубке. — Под консолью слева необходимый инструментарий по электронике. Кто-нибудь из вас может открыть шлюз, не вызвав тревоги охраны космопорта.

— Не учи ученого, — ответила Лона. — А ты куда денешься, пока нас не будет?

— Спрячусь в тень возле склона кратера, — отозвался Фесс, — и буду передвигаться вместе с тенью. Рядом с инструментарием вы найдете карманный передатчик. Нажмите кнопку, и он пошлет закодированный импульс. Получив его, я определю ваше местонахождение по вектору и амплитуде сигнала, и доставлю туда астероидный разведчик.

Лона открыла дверцу под консолью, вытащила чемоданчик с электронным инструментарием, перебросив передатчик деду.

— Дальность передатчика?

— Тысяча километров, — ответил Фесс. — Если вызовете меня из космопорта «Море Спокойствия», то я вас услышу.

— А вдруг нам придется связаться с тобой с Терры?

— Тогда позаботьтесь об усилителе.

— Абсолютной гарантии не бывает, — отец Марко поднялся и повернулся к выходу. — Я помню, где оставил свой скафандр.

— В шкафчиках только десять кислородных баллонов, — ответил Фесс.

— Ну что ж, спасибо за помощь, — Лона жестом отправила всех к выходу.

— Если кто-нибудь постучится в люк...

— ...я никого не впущу, — заверил хозяйку Фесс.

Воздушный шлюз нашелся быстро. Рядом со скалой размещалась панель с кнопкой. Лона вытащила отвертку, надела соответствующую насадку, несколькими быстрыми движениями сняла панель и передала ее Дару. Затем принялась щупами тыкать в переплетения разноцветных проводов. Высоко над ними двенадцатифутовая параболическая антенна завибрировала и, повернувшись на несколько градусов, остановилась.

Лона отпрыгнула прочь, словно ее ударило током. Дар не винил девушку, он сам чуть было не выронил от испуга панель, когда через подошвы телу передалась волна вибрации.

Уайти перегнулся и, прислонившись шлемом к шлему Лоны, что-то ей сказал. Она внимательно выслушала деда, кивнула и решительно шагнула к шлюзу. Потом взяла панель, поставила на место и надавила кнопку. Люк медленно отворился. Лона махнула Дару и тот перешагнул высокий порог. Остальные последовали за ним. Лона замыкала цепочку. Уайти коснулся настенного сенсора, и люк захлопнулся. Все нервничали, томясь в ожидании.

Наконец что-то скрипнуло и внутренний люк начал открываться. Дар шагнул в темноту, расстегнул гермошлем и откинул его за спину. Лона тоже принялась расстегивать гермошлем, отец Марко закрывал шлюз.

— Как же быть с системой оповещения? — спросил Дар.

— Будь что будет, — пожала плечами Лона. — Уже ничем не поможешь.

— Охрана регулярно проверяет шлюзы, — вставила Самми. — Они обнаружат неисправность через несколько дней.

— Это точно, — Дар оглядел стены высеченного в скале тоннеля. — Действительно, ничего не поделаешь. Обратной дороги нет. Значит, остается попасть на паром к Терре.

— Ошибаешься, — покачал головой Уайти. — Этот поганец с астероидов напел Солнечному патрулю про нас настоящую оперу. Каждый охранник на Луне наверняка теперь спит и видит наши лица. Надо сначала придумать хорошую легенду, не говоря уж о камуфляже.

Дар так и сел.

— Ну, конечно, я должен был знать, что все не так-то просто, что обязательно найдется какой-нибудь подвох.

— Не только на Луне, — утешала его Самми, — на Терре нам тоже придется несладко, — она повернулась к Уайти. — Какая легенда нам подойдет?

— Понятия не имею.

Уайти принялся выбираться из скафандра.

— Я предлагаю скинуть это утильсырье и подыскать скромное местечко, где можно не торопясь пораскинуть мозгами.

Уайти основательно опустошил мошну, рассчитываясь с рудоискателем, но у него оказалась еще одна заначка.

По пути они заскочили в магазинчик и отоварились пышным париком и прозрачным платьем для Самми, краской для волос и мешковатым комбинезоном для Лоны и еще кое-какой амуницией попроще для мужчин. Пробыв гораздо больше обычного в центре бытовых услуг, они вышли оттуда совершенно преображенными.

Уайти выстроил компанию в вестибюле, оглядел со всех сторон и одобрительно хмыкнул:

— Сойдет. Если не приглядываться, то вполне удовлетворяет. Теперь надо подумать о наших досье. Наверняка они есть где-то в архивах. Что ж, нужно быть осторожными. Не оставляйте отпечатков пальцев. Старайтесь не смотреть ни на что, что может просканировать радужную оболочку глаз. По ним запросто определят наши подлинные имена. Никаких там голограммных визиров или линз. Все поняли? Прекрасно. Потому что мы теперь в окружении компьютерных сетей, где каждый шаг фиксируется, чтобы попасть в архивную сеть Терры.

— Это действительно так? — спросил Дар у Самми.

— Еще хуже, — подтвердила она.

— Чтобы не было иллюзий, мои хорошие, — усмехнулся Уайти, — наши шансы сбежать обратно на колониальные миры немногим лучше, чем у замороженного в леднике динозавра ожить от туристского костра. Я лишь надеюсь, что игра стоит свеч. Итак, с этого момента мы с вами независимая телевизионная группа в поисках работы. И что бы я ни сказал о вас, подтверждайте и старайтесь не выглядеть слишком удивленными. То же будет касаться и ваших имен. Их буду придумывать на ходу, мы здесь и так слишком долго торчим. Марш, марш!

Этот марш привел их к двадцатифутовому фасаду, вырезанному в скальном грунте и разукрашенному скромными самоцветами с голову теленка величиной.

Было ясно, что в основание фирмы заложено невероятное богатство, ибо надпись «Оксидентал-Продакшнс, Инкорпорейтед» над входом была выполнена аршинными буквами из платины.

— Это всего лишь одна из вспомогательных студий, — объяснил Уайти. — Здесь создается большинство сериалов для одного из англоязычных каналов.

Войдя в вестибюль. Дар невольно поежился от мысли, что в эту самую секунду куда-то в компьютерный мозг центра пошли непрерывным потоком данные о его весе, росте, телосложении, которые тут же сравнивались с данными различных преступников, могущих теоретически иметь зуб против Компании. Ему страстно захотелось оказаться подальше отсюда, рискуя даже угнать какой-нибудь бесхозный звездолет.

Но это были еще цветочки, ягодки ждали впереди. В фойе торчали три охранника и два андроида устрашающего вида. Кроме того, пять камер нацелились объективами прямо в него. В пятке что-то стрельнуло. Дару оставалось надеяться, что это не сердце.

Однако Уайти невозмутимо прошествовал вперед.

— Чем можем служить, вольный гражданин? — спросил охранник с безликой вежливостью.

— Я, Тод Тамбурин, хотел бы повидать мистера Строганофф.

— У вас назначена встре... — охранник осекся, уставившись на Уайти, потом сказал:

— Конечно, мистер Тамбурин, — он повернулся, пробормотал что-то в селектор, подождал, добавил еще пару слов, и тут из селектора донесся радостный возглас. Охранник выслушал, кивнул и повернулся к Уайти.

— Босс будет через несколько минут, мистер Тамбурин. Извините за задержку, но...

— Конечно, — радушно улыбнулся Уайти. — Он же не знал, что я собираюсь зайти. По правде говоря, я и сам не знал. Старая дружба не ржавеет.

— Да, — охранник отступил. — Может быть, вы пройдете к дивану, мистер Тамбурин?

Уайти лучезарно просиял и повернулся к своим компаньонам.

— Пошли, ребятки.

Дар просто физически чувствовал, как Самми напряглась.

Андроиды распахнули двери и пропустили их в полумрак смежной комнаты.

Проходя мимо косяков, Дар не почувствовал, чтобы его просканировали. Так или иначе, но у него прибавилось уверенности после того, как статус Уайти резко взмыл вверх.

Они попали в мир сибаритской роскоши: стены, выложенные паркетом из гигантских непонятных картин, казалось, так и вопили, что здесь собрано подлинное искусство; супермягкие кресла, похоже, были смоделированы с учетом индивидуальных характеристик посидельцев; ковер не уступал по зелености и пружинистости лужайке; со вкусом полуодетая официантка, поднося освежающие напитки, низко нагибалась, чтобы вольные граждане очутились в курсе, что кристаллические решетки вместо лифчиков вновь вошли в моду.

Месяц назад Дар схватил бы красотку и мигом поволок в укромное местечко, но в присутствии Лоны официантка уже не казалась столь лакомым кусочком.

— Да-да, чего-нибудь выпить, — сказал он официантке. — Какой-нибудь сок.

Когда та подала бокал с чем-то серо-голубым. Дар пригубил, и эйфория, экстаз, восторг, нирвана, словно цунами захлестнула клетки его головного мозга. Какое-то мгновенье он сидел, выпучив глаза, потом тихонько кашлянул в кулак и поставил бокал на стол. Ему уже приходилось иметь дело с трубочным зельем Вольмара и он за версту чуял знакомый аромат. Дар задумался, не произнес ли он какую-нибудь ключевую фразу.

И тут в комнату ворвался коротышка, который полностью завладел общим вниманием.

— Тамбурин! Ах ты, старый разбойник, добро пожаловать!

Уайти встал как раз вовремя, чтобы стол не опрокинула эта лавина энтузиазма. Удержаться на ногах помогло лишь то, что он успел крепко обнять старого друга.

Затем Строганофф вырвался из медвежьей хватки Уайти и стал разглядывать барда, ухмыляясь от уха до уха.

— Дай-ка мне взглянуть на тебя, старенький ты мой разбойничек... Давненько я тебя не видел! Ничуть не изменился, надо же! Десять лет как один день и хоть бы одна морщинка появилась!

— Ну, когда мы последний раз виделись, мне было уже порядком лет, — Уайти хлопнул Строганофф по плечу, покосился и хлопнул еще раз. — Литая мускулатура, да ты сам не так-то уж плох, Дэйв!

— С тех пор, как вставил новый желудок, никаких проблем. Но погоди, дай вспомнить на секундочку о своих хороших манерах. Рад вас видеть, дети мои. Я — Давид Строганофф. А как кличут твоих друзей, Тод?

— Это Фулва Вуллес, — Уайти указал на Лону, которая слегка приподняла бровь, услышав свою новую фамилию. — Мой заместитель и по совместительству режиссер монтажа.

Брови Строганофф поехали вверх.

— Необычное сочетание, — он стиснул ладонь Лоны. — Должно быть, вы гений компьютерной разработки.

Вот теперь Лона действительно удивилась. Она метнула вопросительный взгляд на Уайти. Строганофф хихикнул:

— А кто эта очаровашка?

Самми ответила на комплимент взглядом, который еще больше распалил Строганофф.

— Сомневаетесь в моих словах, голубушка? Поверьте, я совершенно искренен. Тод, давай угадаю, кто она у тебя: менеджер?

— Что касается официальной переписки, то я способна вскрыть конверт, — с осторожностью отозвалась Самми.

— Пусть будет менеджер. А этот вольный гражданин?

— Кобурн Хелит, архивариус и сценарист, тот самый, у которого первым появилась идея попробовать сделать из моих виршей сериал, Дэйв.

— Что-то мы слишком много болтаем, — отец Марко потряс руку Строганофф, не моргнув глазом, и тут же начал плести ахинею, выглядевшую, впрочем, достаточно убедительно:

— Я работаю на основе глубоких мифических архетипов, что, в общем, означает, что у меня нет коммерческой жилки.

— Насчет этого не беспокойтесь, не было такого мифа, который нельзя было бы опошлить, — заметил Строганофф, поворачиваясь к Дару. — А твой самый юный птенчик, Тод?

— Перин Тэтик — для нас, детсадовцев, просто Папашка. Он и есть тот пошляк, Дэйв, которого ты ищешь, — Уайти сочинял на ходу без зазрения совести. — Самый тертый спец по коммерции. Конкуренты ему в подметки не годятся по части переложения абстракций в слова, способные уязвить самого закоренелого дегенерата.

— Да ну! — Строганофф ухватился за руку Дара с явным интересом. — Надеюсь, у нас найдется время поболтать, Перри. Я ужасно заинтересован в таких делах.

— Не найдется, так устроим, — Дар был уверен в своей способности поддержать подобного рода беседу. Да любой, кто прошел школу Чолли, смог бы. По крайней мере, Уайти отвел ему роль, в которой молодой человек хоть что-то смыслил. Только теперь он сообразил, что Уайти сделал то же самое для каждого.

— ...далековато до совершенства, — расслышал он конец фразы Лоны. Нельзя ли взглянуть на вашу монтажную?

— Конечно-конечно, да хоть целую экскурсию. Первая остановка звуковая студия номер десять. Я только что оттуда и мне позарез надо убедиться, что там все идет гладко. Сюда, за мной.

Строганофф ринулся с места в карьер, Уайти не отставал. Они свернули в коридор, ведущий в глубь здания. Уайти и Строганофф тарахтели без передыху.

— Так ты составил собственную команду, Тод? Рад видеть, что послушал моего совета. Право, не ожидал, что ты решишься создать целый коллектив.

— Только так, Дэйв, — Уайти тряхнул головой. — Хочу отвечать за все сам. Ты, может быть, заметил, что у нас нет продюсера.

— Ага, — хмыкнул Строганофф. — Это что, намек?

— А ты чего хочешь? Клещами ногти вытаскивать?

— Говоришь как заправский дипломат. Ты же знаешь, я не в силах устоять перед искушением, но тебе нужна поддержка. Ты, надеюсь, не совсем чокнулся, чтобы финансировать это целиком?

— Нельзя сказать, что я уж такой скряга, — ухмыльнулся Уайти. — Но и не настолько богат, чтобы для своей постановки не искать спонсорства.

— Ха, не настолько богат, тетушка моя астероид, — пробормотала Лона. — Да у него достаточно денег в банке Терры, чтобы купить небольшую планетку со всеми потрохами.

Случай был слишком удобным, чтобы его упускать, и Дар приблизил свои губы к ее ушам.

— Видно сразу, твой дед и местный босс — кореша. А чего это Строганофф зовет его Тодом?

— А он слыхом не слыхивал об Уайти, — прошептала Лона. — Вне таверн это имя неизвестно.

Это объяснило сцену в фойе. Он считал, что Уайти нарывается на крупную неприятность, назвав свое настоящее имя, но теперь Дар понимал, что хоть Канис Дестинус знал об Уайти, но не подозревал, что настоящее имя того — Тод Тамбурин.

— Вот сюда, — Строганофф пинком распахнул дверь чуть поменьше двери самолетного ангара. — Студия 10, — а проходящей мимо Самми добавил: — Боюсь, что не расслышал вашего имени, вольная гражданочка.

— Ее зовут Ора Сип, — бросил Уайти через плечо, и Самми, выдавив улыбку, проскочила мимо.

Они окунулись в хаос, царящий на студии. Первое впечатление было таково, что повсюду мечутся и бегают тысячи людей, занимаются неизвестно чем и общаются друг с другом на тарабарском языке. Но через несколько секунд Дар начал вникать в существующий порядок. Толп здесь не было, дюжины три групп, которые не так уж и носились. Просто от того, что они двигались в самых разных направлениях, создавалось впечатление хаоса. Дар заметил молодую женщину и проследил за ней персонально. Она разъезжала вокруг сцены на складывающейся лестнице передвижного кара и регулировала свет юпитеров под потолком. Ее движения были размеренны, экономичны, ничего хаотичного. Дар перевел взгляд на другого, потом на третьего.

— На первый взгляд творческий процесс может показаться бедламом, прокомментировал стоящий рядом Строганофф. — Но каждый четко представляет, чем ему надлежит заниматься, и самое главное, выполняет свои обязанности.

Дар глянул на него, подметил нахмуренную бровь.

— Что-нибудь не так?

Строганофф покачал головой.

— Да нет, все в порядке, даже несколько опережают график.

— Так в чем же дело?

— А ни в чем, собственно, — Строганофф вынужденно улыбнулся. — Просто временами вся эта белиберда меня заедает.

— Но ведь ваши сценаристы сами же придумывают сюжеты, — удивился Дар.

— Вот именно, придумывают, а проще говоря, высасывают из пальца.

— А где же взять другие, более реальные, более жизненные?

Строганофф выпятил нижнюю губу.

— Загляни в исторические книжки — там навалом отличных сюжетов.

В этом заявлении Дару почудилось нечто знакомое, он словно перенесся в бар Чолли.

— А что, ваши сценаристы не заглядывают в библиотеки? — поинтересовался он. — Но любой человек с высшим образованием...

— Тсс! — Строганофф приставил палец к губам и, покосившись по сторонам, с облегчением выдохнул. — Слава Богу, никто тебя не слышал.

— А что плохого в образовании? — уставился на него Дар.

— Тише, парень, сколько можно повторять? — Строганофф снова заозирался. — И не произноси этого слова здесь.

— Да почему образа... хм... ну, вы знаете.

— Все дело в том, что знания не привлекают интереса публики, — встав на цыпочки, объяснил Строганофф на ухо Дару. — Программа, базирующаяся не на тривиальном материале, никогда не привлечет никого, кроме горстки зрителей.

— Да, но это горстка населения Федерата! Горстка от целых полутора триллионов граждан!

— Хорошо, пусть в горстке будет миллиард, — сказал Строганофф. — Но ведь не докажешь тем, кто управляет нашей компанией, что и миллиард зрителей — благо для телевизионного канала. Заправилы «Оксидентал» хотят получать самую высокую прибыль от показа популярного шоу для самых широких слоев населения, а не только для интеллектуальной элиты.

— Ага, — нахмурился Дар. — И вы боитесь вставить в программу все, что касается обра... э-э-э... хоть в какой-то мере, иначе закроют передачу?

Строганофф кивнул.

— Ты наконец уловил основную мысль.

— А вам это не по душе?

Строганофф поколебался, потом покачал головой.

— И работа вам не нравится?

— Работать я люблю, — Строганофф огляделся. — Все еще остается какое-то неуловимое ощущение былой славы. Восхитительно создать какой-то сюжет, пусть это даже будет какой-то банальщиной, но... иногда мне все это осточертевает до кончиков ногтей.

— Почему?

— Всегда мечтал кого-нибудь воспитывать, — Строганофф повернулся к Дару с усталой улыбкой. — И учить не просто нескольких заинтересованных студентов в школе, но основную массу зрителей, миллиарды людей, которые ничем не интересуются, которые не хотят знать о Сократе и Декарте, Симоне де Монтфоре* [18] и Магнекарте Два плюса.

— Я, признаться, думал, что при демократии знания о великом позитронном мыслителе Магнекарте необходимы всем вольным гражданам, — неуверенно высказался Дар. — По крайней мере, если демократия намерена выжить...

— Если, — сказал Строганофф с кислой улыбкой, — да оглянись вокруг себя!

Дар гулко сглотнул.

— Я, кажется, понимаю вас.

— А я знаю наверняка, — Строганофф взглянул на юпитеры под потолком, но Дару показалось, что он их не видит. — Я знаю, что трехмерный экран прекрасное учебное средство: не надо рассказывать о Ватерлоо — можно показать судьбоносное сражение, как оно было тогда и теперь. Показать битву, разыграть разные варианты, навести камеру сверху и проследить, как Веллингтон и Наполеон двигают свои войска... — голос его упал и Строганофф замолк с отрешенным взглядом.

— Минуточку, — Дар перебил продюсера. — Я же видел эту битву! В одной из старых программ? Атака конницы, топот копыт, разбитые дороги, а потом видно, как армия Наполеона смята, бежит, а пока все это показывается, на заднем плане Веллингтон описывает свой замысел.

— Ты уверен, что не читал это где-нибудь в книжке?

— Ага, но я ничего не понял, пока не увидел программу. «Будуар Жозефины», вот как она называлась!

— Да, верно. — Строганофф скривился, словно попробовал чего-то кислого. — Ты оказывается старше, чем я думал.

— Я был на одной из окраинных планет и помню, в основном, авантюрный показ частной жизни Наполеона. Но там же была и битва при Ватерлоо.

— Да, точно, — Строганофф улыбнулся в пространство. — Не скажу, что в той программе было слишком много образовательного, но все же. Это моя профессиональная гордость.

— А почему вы не пошли работать на учебный канал? — поинтересовался Дар.

Строганофф раздраженно пожал плечами.

— Сразу после колледжа я так и сделал, но работодатели постоянно настаивали, чтобы было серо да сухо; заявляли, что студенты не воспримут программу всерьез, если она будет чересчур развлекательна, причем со статистикой в руках доказывали. Как ни покажется тебе странным, большинство убеждено, что образование не должно быть интересным. Поневоле приходишь к выводу, что образование доступно немногим.

— Уча других, учишься сам, — добавил Дар.

Строганофф кивнул.

— Меньшинство, которое еще способно читать, это удивительные люди. Но меня больше беспокоят не они.

— Да, — согласился Дар, — вы хотите учить тех, кто об этом не думает.

— Верно, — Строганофф устало прикрыл глаза. — Правда, пользы от этого кот наплакал. Эх, если бы я начал хотя бы сотню лет назад...

— Не может же быть все так плохо! — воскликнул Дар. — Мне казалось, прежде чем окончательно рухнуть, демократия впадает в декаданс.

— Ну и?

— Но ведь это не так, — Дар развел руками. — Где же оргии, где бешеный разгул гиперсексуальности, где декадентствующие аристократы?

— В анклаве членов Совета в Нью-Йорке. Когда-нибудь их видел? Не забавно ли?

— Ну ладно, а где же оргии...

— Глаз не сомкнул, разыскивая? Можешь не волноваться, оргиям не обязательно быть. Сколько оргий, как ты думаешь, мог увидеть средний римский обыватель? Ищи упадок в мелочах. В людях, например, которые не голосуют, потому что кандидаты похожи друг на друга. В людях, которые считают, что пусть правительство провалится в тартарары, лишь бы им не мешали предаваться излюбленному роду эйфории. В людях, которые убеждены, что разговоры о политике — это свидетельство дурного вкуса. Вот декадентство, способное уничтожить демократический образ жизни.

— И за всем этим прослеживается недостаток знаний, — шепнул Дар.

— Не за всем, — Строганофф нахмурился. — Но в целом ты прав.

— Кстати, вам приходилось слышать о Чарлзе Т. Бармэне? — внезапно поинтересовался Дар.

— Этот профессор-отщепенец, — ухмыльнулся Строганофф. — Ну да, слышал. Даже книгу читал. Я с интересом слежу за его карьерой, — он весело и хитро посмотрел на Дара. — Им не удалось поймать опального педагога до сих пор.

— Да, — согласился Дар. — Им это оказалось не под силу.

Дар отпил и глянул на Лону поверх бокала:

— Что он там делает?

— Творит, — ответила Лона.

— Так долго?

— Долго?! — Лона невесело улыбнулась. — Прошло всего лишь шесть часов.

— Все это, чтобы придумать... как это выразился Строганофф?

— Формат сериала, — напомнила ему Самми.

— Да он закончил с этим еще часа три назад, — Лона отхлебнула напиток. — Кроме формата Строганофф нужен сценарий для первого выпуска.

— Но он же просто талдычит в вокодер. Как может одночасовой сценарий занять больше часа времени?

— Болван, он же думает, а не только наговаривает сценарий. И не забудь, что все должно быть в стихах. Это единственная причина, по которой Строганофф берется уговорить директоров фирмы на программу.

— А поэзия требует огромного труда, Дар, — заметил отец Марко. — Честно признаться, я даже не представляю, как он может наговорить целый час поэзии завтра к десяти часам утра, когда назначена первая передача.

— Стихи это пустяки, — Лона покосилась на закрытую дверь, за которой скрылся Уайти. — Это с настоящей поэзией вечная возня, а в данном случае качество роли не играет. Заниматься стихоплетством дед может до бесконечности.

— А вдруг его осенит вдохновение? — спросил отец Марко.

— Тогда, — сурово объявила Лона, — мы застрянем здесь на неделю.

— Ладно, — Дар поднялся и наполнил бокал в автобаре. — По крайней мере, у нас уютная комната для ожидания, — он оглядел номер-люкс. — Если вдуматься, то, пожалуй, стоит помечтать о том, чтобы твоего деда осенило вдохновение...

Дар смутно припоминал, как отец Марко развел всех по спальням, что-то бормоча под нос о раннем дне, но все остальное плавало, как в тумане. Он проснулся с дикой головной болью, каждый звук так и резал по обнаженным нервам. Молодой человек со стоном повалился на подушку, но сон не возвращался. Тогда он решил проявить отвагу и медленно-медленно опрокинул ноги через край постели, сел и тут же схватился за голову, дожидаясь, пока комната перестанет ходить ходуном. В конце концов окружающее мягко опустилось на свое место, и можно было встать на ноги. Ему тут же пришлось прислониться к стене. Он с трудом отдышался и дождался того момента, когда перестало вертеться перед глазами. Не сразу, но вращение прекратилось, и Дар наконец выбрел, шатаясь, в прихожую.

Благодарение Богу, свет был приглушен. Где-то оживленно болтали.

Странным образом от звуков уже не раскалывалась голова, и еще более странно, в прихожей оказался только один человек.

Им оказался Уайти, развалившийся в шезлонге. Его глаза странно блестели. Он заметил Дара и протянул фужер, наполненный густой коричневатой жидкостью. Дар промахнулся с первого захода, потом крепко ухватил фужер и отпил залпом. Глаза его неожиданно полезли на лоб, а в животе екнуло.

— Черт возьми, что за гремучая смесь?

— Средство дядюшки Уайти для опохмелки, — пояснил Уайти. — Только не спрашивай химический состав.

— Не буду, — с горячностью ответил Дар. Он нащупал дорогу к соседнему шезлонгу и рухнул туда. — Откуда вы знали, что мне это понадобится?

— А я заглянул к тебе ночью, — ухмыльнулся Уайти. — Загнулся, как башмак.

— Башмак? — недоуменно покрутил башкой молодой человек.

— Ты же назюзюкался в стельку, — пояснил Уайти.

Смутное видение чьего-то наклонившегося лица промелькнуло в памяти Дара.

— Ах, да, что-то припоминаю, — он нахмурился и вяло хихикнул. — Да, это были вы... да нет, ничего подобного, должно быть, кошмар.

— Ничего подобного? С чего ты решил?

— Потому что вы спросили... я ответил... — Дар с трудом сглотнул. — Да нет, это был сон.

— Спросил что? Ответил что?

— Э-э-э... про мою миссию, что мне надо сделать на Терре.

— Это не сон, дружок, — уверил его Уайти. — Я рассчитал все как по нотам. In vino veritas.

— Истина в вине, — пробормотал Дар и ошеломление уставился на Уайти.

Тот прищурился.

— Ты разбираешься в латыни, как я посмотрю. Поразительно, в наше-то время... Кто ж умудрился вбить латынь тебе в голову?

— Мой шеф, бармен по имени Чолли, но...

— Хм... должно быть, умный человек, — глаза Уайти просияли. — Хотел бы я с ним повстречаться.

— Так оно и будет когда-нибудь, я верю. Другого выбора нет, — Дар опять сглотнул. — Так что же я вам ответил?

— Что? Не помнишь?

— Помню. Дескать, у меня сообщение от генерала Шаклера высшим чинам войск Федерата. Что-то там о перевороте.

Уайти кивнул.

— Отличная память.

Дар простонал и закрыл лицо руками.

Уайти перегнулся и похлопал парня по плечу.

— Не принимай слишком близко к сердцу, дружок. Мы все когда-нибудь ошибаемся. По крайней мере, если ты и проболтался, то другу.

— Другу? — вспыхнул Дар. — Как я могу быть в этом уверен?

— Да потому что я потратил кучу денег и рисковал своей шкурой, лишь бы помочь вам. И когда услышал, что именно ты скрываешь в своем мозгу, я был искренне рад, ибо не хочу, чтобы демократия сдалась без боя.

— Мне кажется, вы с Лоной неспроста решили помочь нам.

— Правильно, — Уайти откинулся назад. — Мне показалось, что игра стоит свеч. Лона — другое дело, я не заставлял девочку пускаться в путь со мной. Она могла бы остаться.

— Что-то не пойму, — сдвинул брови Дар, — как-то не похоже, что она готова пойти на жертвы.

— Разговоры о любви к роскоши лишь прикрытие. Что бы она ни твердила, Лона знает, что в жизни есть более важные вещи, чем богатство. Например, человек, который заботится о ней и о котором нужно заботиться ей самой, или свобода, без которой невозможна никакая роскошь.

Дар огляделся.

— Куда же она подевалась?

Уайти мотнул головой в сторону закрытой двери.

— Вычитывает сценарий.

— Что? Уже? И хорошо получилось?

Уайти раздраженно пожал плечами.

— Какое это имеет значение. Программа поможет попасть тебе куда надо, а это главное.

Внезапно что-то изменилось в окружающем мире. Дар поднял голову.

— Что случилось? А-а, понятно, стало тихо.

— Тихо? Ты о передаче?

— Разве шла запись? — Дар развернулся к стене и увидел, как в голубом мареве экрана начало всплывать слово «ЭКСТРЕННО». Голос за кадром произнес: «Прошу прощения, вольные граждане и гражданки, нам пришлось прервать передачу, чтобы сообщить о вскрывшемся заговоре против Федерата».

Слово растворилось в синеве и на экране возник симпатичный пожилой комментатор: «Сен Лоффер приветствует вас, он готов поделиться новостью, только что полученной от Министерства Внутренних Дел Федерата. Нам угрожает вездесущее зло, которое грозится высосать кровь из нашей демократии и удушить приобретенную за века свободу».