Вот это, по крайней мере, правда. Иногда Фесс готов был поклясться, что Рутвен прикладывает специальные усилия, чтобы ничего не знать. А когда случайно подбирает крохи информации, сразу пытается их поглубже запрятать в памяти. Несомненно, это оригинальный способ иметь ясный разум.
      Но где взять призрак одного из предков Рутвена? На самом ли деле ему нужен призрак? Фесс испытывал сильное искушение. Если бы он мог, то вызвал бы призрак Лоны. Ему очень хотелось бы посмотреть, как призрак Лоны пятьдесят раз протаскивает Рутвена через игольное ушко, аки верблюда, за то, что он сделал с ее домом. А когда закончит процедуру наказания, заставит то, что от него осталось, восстановить хоть какую-то видимость порядка в поместье. Или призрак Дара, который бросил бы всего один взгляд вокруг, взревел во гневе, разорвал Рутвена на куски, но потом вспомнил свою профессию учителя, сложил бы стареющего плейбоя снова, но уже по-другому и попытался объяснить ему основы хорошего вкуса.
      Или, лучше всего, призрак Тода Тамбурина, которого многие знают под именем Уайти-Вино.
      Погодите-ка... Призрак Уайти...
      Возникают кое-какие возможности...
      Крик разорвал ночь, и графиня Фрейлипорт стремительно выбежала из спальни. Фесс испустил шестнадцатифарадный вздох, вытянул суставчатые руки из корпуса (более соответствующие обстановке, поскольку Рутвен придал роботу новое, напоминающее скелет тело), чтобы перехватить женщину, и начал успокаивать:
      - Ну-ну, миледи, он исчез. Нечего бояться, здесь нет никаких призраков, только ваш верный старый Фесс, дворецкий. Он позаботится, чтобы этот отвратительный призрак вас не тревожил...
      - О! Это ты! - графиня прижалась к металлической груди Фесса, всхлипывая. Но всхлипывания тут же стихли: графиня увидела его ребра и застыла.
      Пришлось снова успокаивать ее.
      - Это всего лишь мое новое тело, миледи. Виконт решил, что так лучше для интерьера. На самом деле внутри этого безобразного торса по-прежнему прячется добрый старый Фесс. Он на самом деле был так страшен?
      - Кто? Призрак? Ох! - графиня обвисла в его объятьях. - Он был ужасен! Сначала только эти призрачные шаги, они все ближе и ближе, и никакого ответа, когда я спросила: "Кто здесь?" Совсем никакого, пока не раздался этот ужасный стон прямо у меня над ухом, и появилось сверкающее облако в изножье кровати!
      - Только сверкающее облако?
      - Нет, нет! Это только сначала. Оно медленно стало сгущаться, пока не приняло внешность страшного старика, тощего, как двутавровый рельс. Он стонал так жалобно, что мое сердце устремилось к нему, - но тут он увидел меня!
      - Увидел вас? И что тогда?
      - Он... он подмигнул мне! И стал подходить, улыбаясь похотливо и протягивая тощие руки... Ох! Никогда в жизни я так не пугалась!
      В это Фесс мог поверить. Голограмма Уайти была составлена на основании клипов, в которых он играл роль вампира в старинном фильме ужасов. Он же был и режиссером этого фильма.
      - Простите, что он вас так испугал, миледи. Если хотите, я позову вашего шофера...
      - О, небо, нет! - графиня высморкалась в носовой платок, спрятала его на груди, выпрямилась и повернулась к спальне. - Это было замечательно. За все сокровища мира я не отдала бы такую ночь, - и женщина твердым шагом направилась назад в спальню, но дрогнула и оглянулась через плечо. - Он ведь не вернется? Призрак?
      - Боюсь, что не вернется, миледи, - сочувственно ответил Фесс. Только одно посещение за ночь, вы же знаете.
      - Ага. Ну что ж, этого я и боялась, - графиня вздохнула и пошла в спальню. - Мне нужно обсудить это дело с твоим хозяином, Фесс. Нехорошо, что он так ограничивает призраков в своем поместье.
      Дверь за ней закрылась, и Фесс подготовился к новому приступу дурного настроения наутро. На самом деле это ведь комплимент, но Рутвен просто органически не выносил ничего, хоть отдаленно напоминающего критику. Он, конечно, разозлится, настроит против себя графиню и тем самым может поставить под удар дружбу двух родов, которая насчитывает полтора столетия.
      - Если бы ты был человеком, Фесс, тебе захотелось бы вмешаться. И этот Рутвен получил бы по заслугам.
      - Конечно, дети, но я робот и способен был выливать неограниченное количество масла на бушующую воду.
      - Все равно не нужно было, - Джеффри сложил руки на груди и вскинул голову. - Он ведь не приказал тебе вмешиваться?
      - Нет, дети, но когда Лона умирала, она просила меня присматривать ради уважения к ней за ее потомками.
      Джеффри тяжело вздохнул, но у Корделии появился веселый огонек в глазах.
      - Мне жаль, что портрет вашего предка получился такой нелестный, мягко закончил Фесс.
      - Нелестный! Еще бы! В семейной книге отца Рутвен представлен благородным и великодушным человеком, который был занят обновлением и украшением семейного замка. Почему там не упоминаются его недостатки?
      - Как это почему? Потому что главу написал сам Рутвен. Кстати, он по-своему увеличил славу семейства.
      - По-своему, может быть, - Магнус злорадно усмехнулся. - Но разве остальные жители Максимы к этому времени не выработали вкуса к эстетике?
      - Конечно, Магнус, - Фесс вздохнул. - Все они обратились с просьбой о дворянстве, и все получили его. Большинство считало это своим гражданским долгом и средством культурного роста.
      Магнус удивился.
      - Значит, все жители Максимы стали дворянами?
      - Да, в собственных глазах. И большинство действительно было достойно этого звания,
      - Но даже в те далекие времена, они должны были понимать, что перед ними архитектурное уродство, когда встречались с творением Рутвена?
      - Боюсь, что да, - Фесс снова вздохнул, - и, конечно, они презрительно относились к "шедевру" Рутвена. Но призрак Уайти оправдал честолюбивого потомка в их глазах.
      - Потому что напомнил о славных делах нашего рода?
      - Нет, потому что это было забавно. Конечно, слухи о призраке распространились, и вскоре все захотели получить приглашение переночевать в замке д'Армандов.
      - И потому им нужно было быть любезными с Рутвеном и его женой?
      - Совершенно верно, Корделия, по крайней мере, внешне.
      - И каждый гость хотел остановиться непосредственно в комнате с призраком, я полагаю, - сказал Магнус, снова улыбнувшись.
      - Да, и часто возникали стычки, когда обнаруживалось, что комната занята, и гнев обрушивался на голову мажордома.
      - Конечно, на твою голову.
      - Правильно, Грегори. Но так как это приводило к тому, что гости должны были явиться в следующий уикэнд, Рутвену и его жене это приносило пользу.
      - А тебе приходилось стоять на карауле у дверей этой комнаты по ночам?
      - Боюсь, что так. Все ночевавшие там хотели быть напуганными, и, конечно, все страшно пугались, и мне выпадала честь их успокаивать.
      - И мирить гостей по утрам с Рутвеном?
      - Обычно да.
      - Но так не могло долго продолжаться, - возразила Корделия. - Рано или поздно все должны были перебывать в этой комнате.
      - Действительно, - согласился Джеффри. - В конце концов, на астероиде не так уж много народу.
      - Верно, совершенно верно, и никогда я не испытывал такого облегчения, как в тот день, когда виконту надоела голограмма и он приказал дезактивировать ее.
      - А его дети не хотели, чтобы она осталась?
      - Нет. Они ее ненавидели, потому что одноклассники из-за нее нещадно над ними насмехались...
      - Несомненно, налицо ревность, - заметил Джеффри.
      - Кому знать, как не тебе, брат?
      - ...и из-за поместья, - продолжил Фесс, чтобы не дать возможности Джеффри ответить. - Но, вырастая, дети получали хорошее представление об искусстве и эстетике и уже меньше беспокоились об общественном мнении.
      - Ты хочешь сказать, что с возрастом они становились благороднее?
      - Ну, конечно, история с голограммным призраком ускорила этот процесс. У детей Рутвена оказалось достаточно вкуса, чтобы увидеть и забавную сторону голографического представления, и они время от времени просили включить "призрака", но потом снова его выключали.
      - Хорошо бы сделать то же самое с призраком этого замка, - вздохнул Грегори.
      - Да, это было бы приятно, но я подозреваю, что местных призраков отключить гораздо труднее. И вы должны помнить, что тут, возможно, присутствует элемент подлинной опасности.
      - Ты на самом деле так считаешь? - Джеффри заметно приободрился.
      - Да. Когда ваш отец впервые явился на Грей-мари, его едва не до смерти напугали призраки в замке Логайра, но я указал ему, что причина в ультразвуковом воздействии их стонов, а не в присутствии самих призраков.
      Магнус посерьезнел.
      - Не думаю, чтобы этих призраков можно было сравнивать с теми.
      - Да, потому что те призраки были добрые, - сказал Грегори. - Папа нам рассказывал.
      - Хорошие они или плохие, мы их одолеем, - гордо заявил Джеффри. Никакой злодей не устоит против нас, если мы будем вместе.
      - Запомни это, Джеффри: этот принцип может стать очень важным в вашей жизни.
      - И сейчас тоже? - спросил Грегори.
      - Особенно сейчас. Пожалуйста, дети, будьте осторожны и никогда не ходите в одиночку по замку Фокскорт. А теперь вернемся к работе! Я вижу, что мой рассказ мешает вам очищать комнаты.
      Глава седьмая
      Род все время поглядывал на детей, но видел только, что все четверо старательно работают.
      - Гвен, что-то здесь не так.
      - Что именно, супруг мой?
      - Они работают все вместе в одном помещении и не ссорятся. Больше того, работают так, что их не нужно подгонять.
      - О! - Гвен заулыбалась. - Это вовсе неудивительно. Ты слышал, что рассказывал им Фесс?
      - Да, но ведь это еще хуже. Когда я был ребенком, то ужасно злился, когда он заводил свои нравоучительные истории, чтобы заставить меня работать.
      - Но твои дети - это не ты, - сочувственно и мягко возразила Гвен. - И рассказы о твоей родине для них словно волшебные сказки.
      Род нахмурился.
      - В этом есть смысл. Если дети высокотехнической цивилизации любят волшебные сказки, то...
      - Именно так, - согласилась Гвен. - Во всяком случае, супруг мой, прошу тебя, не спугни нашу удачу.
      - Или нашу добрую лошадь. Ну, пока тревожиться не из-за чего.
      Очевидно, Роду предстояло найти другой повод для тревоги. Он отвернулся и принялся разгребать завалы в углах, постепенно углубляясь в тень и приближаясь к арке, ведущей к лестнице. Род сознательно не упомянул про арсенал внизу. Обычно его размещали не на первом этаже, а в подвале, и Род совсем не хотел, чтобы дети оказались в настоящей, подлинной темнице. Особенно Магнус.
      Поэтому он подождал, пока Гвен не собрала детей во дворе и не усадила доедать остатки завтрака. И только тогда незаметно отправился на разведку.
      Род был на полпути к дверям подвала, когда услышал за собой топот копыт по полу. Сердце у него подпрыгнуло до самого горла, он резко развернулся и тут же с шумным вздохом расслабился.
      - У меня из-за тебя едва не случился сердечный приступ.
      - Я бы не хотел, чтобы ты исследовал подвал в одиночку, Род, - пояснил Фесс.
      - А я-то пытался уйти незаметно.
      - Мой долг всегда замечать тебя, Род. Я пообещал это твоему отцу.
      - Да, но он велел тебе также подчиняться моим приказам.
      Род отвернулся и снова направился к большой дубовой двери, которая перегораживала спиральную лестницу, ведущую из большого зала.
      - Я исполнял все твои приказы, Род.
      - Да, но не всегда так, как я имел в виду. Но должен признаться, что рад твоему обществу - до тех пор, пока за нами не увязались дети.
      - Гвен заняла их. Да, таковы преимущества молодого аппетита.
      Род слегка надавил на дверь, и та начала крошиться. В нескольких местах. Он посмотрел на остатки досок и попросил:
      - Напомни мне заменить дверь.
      - Да, Род.
      - Прямо сразу.
      - Конечно.
      Они посмотрели вниз, на спиральную лестницу. Там было темно.
      - Дальше идти небезопасно, Род.
      - Да, я заметил, - Род поднял сухую ветку. - Я припас кое-что из мусора, который принес ветер.
      - Весьма предусмотрительно. Хочешь, я зажгу ее?
      - Нет. Она не протянет в качестве факела слишком долго, - Род посмотрел на конец ветки. Через минуту та вспыхнула от сфокусированного теплового излучения мысли.
      - Ты хорошо научился использовать свои пси-способности.
      - Всего лишь дело практики, - Род поднял факел. - Посмотрим, что там внизу.
      Внизу они оказались в узком коридоре - и Род застыл.
      - Фесс, здесь зло!
      - Да, я уверен, что тут Совершались злые дела.
      - Я имею в виду сейчас! Никогда не ощущал такой направленной злобы!
      - Я ничего не чувствую, Род. Род посмотрел на робота.
      - Совсем ничего? Прислушайся к частоте человеческой мысли.
      Фесс некоторое время стоял неподвижно.
      - Ничего, Род.
      Род медленно кивнул.
      - Значит, это полностью псионика.
      - По-видимому, тут нечто большее, чем просто влияние ограниченного освещения и пространства. Уйдем?
      - Нет, пока я не узнаю, что это, - Род осторожно двинулся вперед по коридору. - Но, пожалуй, детей сюда не стоит пускать, Я напомню им, для чего использовались темницы.
      - Здесь хранились запасы пищи и других нужных замку, припасов, особенно военного назначения, Род.
      - Здесь, внизу, хранили не только картошку, Фесс, - Род взял себя в руки, посветил факелом в одну из открытых дверей и вошел в проем.
      - Что ты видишь?
      - Влажные каменные стены, - Род поморщился. - Грязный пол и несколько округлых куч, примерно двух футов в поперечнике. Еще одна открытая яма, такого же размера, и рядом с ней груда мусора пополам с грязью.
      - А в яме что?
      - Яблоки. Вернее то, что от них осталось после двух сотен лет мумификации, - Род вернулся в коридор. - Сдаюсь. Здесь действительно держали продукты,
      - Значит, дальше не пойдем?
      - Нужно осмотреть все. Пошли.
      Всего в подвале обнаружилось шесть открытых дверей. В одном каземате он нашел остатки сгнивших стрел, в другом - истлевшие бочки, и так далее.
      Но вот факел осветил очередную дверь.
      Род остановился, потом решительно шагнул вперед, и сердце у него в груди забилось вновь, словно желая выпрыгнуть из горла.
      Дверь была декорирована железной решеткой, примерно в квадратный фут площадью. Род просунул сквозь нее факел, но увидел только пустые кандалы. Со вздохом облегчения он выдернул факел.
      - Пусто, Род?
      - Да, хвала небу. Пошли.
      Наконец в тусклом свете показались две последние двери.
      - Должно быть, где-то здесь проходит крепостная стена.
      Несмотря на освещение, ощущение зла усилилось. Род всмотрелся в решетку на левой двери. Стиснул зубы.
      - Что ты видишь? - спросил Фесс.
      - Узнаю несколько предметов, - ответил Род. - Какая-то стойка. И еще я уверен, что похожая на стоячий гроб штука - железная дева.
      - Комната пыток.
      - Запрещаю сюда водить детей, особенно Магнуса, - Род отвернулся. Пошли назад.
      - Но ты не осмотрел последнее помещение, Род.
      - И не собираюсь. Во всяком случае до обеда. Я совершенно уверен в том, что в нем найду.
      - И что же, Род?
      - Скажем так. Если у тебя есть комната пыток, то материал нужно держать под рукой. И яблоки не единственное, из чего получаются мумии.
      После обеда семья дружно продолжила уборку. Гвен и дети работали в большом зале, а Род занялся подвалом. Он оказался прав насчет последнего помещения. И хоть останкам исполнилось двести лет, он осторожно закутал их в древнее одеяло и уложил на седло Фесса для последнего пути. На склоне холма под замком выкопал могилу и опустил в нее одеяло. И когда начал забрасывать землей, Фесс сказал:
      - Наверное, покойник был христианином.
      - Покойница, как мне кажется.
      - Какие у тебя доказательства? - Удивился робот. - После стольких лет не осталось ни клочка одежды.
      - Да, ни клочка, но если скелет принадлежал мужчине, то у него был необычайно широкий таз.
      А что касается религии, ты, вероятно, прав, и я попрошу отца Бокилву в следующий раз приехать сюда с нами и совершить похоронный обряд.
      - Я бы хотел, чтобы ты сейчас сказал несколько слов, Род.
      Род удивленно посмотрел на лошадиную голову.
      - Странно. Ты так сентиментально относишься к человеку, которого никогда не знал.
      - Мне это нравится, сентиментально относиться к людям, которых я не знал, - задумчиво произнес конь.
      Что ж, единственное, чего робот никогда не совершал, так это поступки без причины. Род не стал расспрашивать дальше, просто последовал совету и прочел то, что помнил из двадцать третьего псалма, добавил несколько фраз из Экклезиаста и закончил строчкой из Dies Irae [католическое песнопение, в котором изображается страшный суд]. Наконец попросил вечного успокоения и света для души, обитавшей в жалких останках, и начал закапывать могилу.
      На обратном пути он спросил:
      - Существует какие-то особые причины, почему ты этого захотел?
      - Да, Род. Я хотел, чтобы дух несчастного или несчастной наконец обрел покой. Род нахмурился.
      - Но ты ведь не считаешь, что дух может явиться к нам ночью?
      - Я не стал бы объявлять невозможным что либо на Греймари, - медленно ответил Фесс.
      Род прошел по мосту, осторожно перешагивая через провалившиеся доски, пересек двор и вошел в крепость.
      Его ожидал приятный сюрприз. Он не мог поверить, что перед ним тот же самый зал. Нигде ни следа грязи, и Грегори как раз заканчивал сметать последнюю паутину в левом верхнем углу. Он висел в воздухе у самого потолка. Аккуратно свернутые спальные мешки лежали на грудах свежих сосновых веток, а Корделия расставляла чашки и тарелки на скатерти для пикников. Магнус, Джеффри и Грегори наносили к очагу кучу дров. А их мать стояла у большого очага и пробовала что-то из котелка. Лицо ее разрумянилось от пламени. Она недовольно наморщила нос, закрыла котелок крышкой и снова сунула его в огонь.
      - Поразительно! И все это всего за два часа? - но Род тут же сам ответил на свой вопрос. - Нет, конечно, что это со мной? В такой ситуации как раз хорошо пользоваться волшебством, верно?
      - О, нет, папа. - возразил Грегори, широко раскрыв глаза. - Мы не хотели будить обитающего здесь духа.
      - Но как же тогда вы это сделали?
      - Хорошей тяжелой работой, - чуть резковато ответила Гвен, - хотя готова признаться, что быстрей было просто подумать об этом мусоре и заставить его вылететь в окна. Но оставалось еще подмести и вымыть полы, и твои дети хорошо поработали.
      - Как и их мама, я уверен, - Род подошел и сел у огня. - Ты заставляешь меня чувствовать, что я не выполнил свою долю.
      Гвен содрогнулась.
      - Нет. Я думаю, то, что ты сделал, никто из нас не захотел бы делать. Но если понадобилось бы, я пошла бы с тобой.
      - Тебе не стоило на это смотреть, - ответил Род, - и мне было достаточно общества Фесса.
      - Само собой, - Корделия подняла голову. - У него большой опыт в разгадывании сюрпризов подобных замков.
      - Не в том смысле, в каком ты думаешь, Корделия, - отозвался Фесс. Однако, как управляющий строительными роботами, которые создавали последовательно все части замка д'Армандов, я приобрел опыт в сооружении и починке замков.
      - Еще бы! Только подумать, что заставлял тебя делать виконт Рутвен! Но почему у него были такие странные манеры?
      Фесс промолчал. Пришлось объяснять Роду.
      - Это называется инбридинг, Корделия, или кровосмешение. И так как подобное обвинение можно рассматривать как оскорбление рода, Фесс вынужден промолчать.
      - Даже если я задам ему прямой вопрос?
      - Да. Он просто отошлет тебя ко мне. Считай, что ты уже спросила, - он повернулся к Фессу. - Объясни им, что такое инбридинг.
      Фесс испустил белый шум - свой аналог вздоха.
      - Он происходит, когда близкие родственники порождают общего ребенка, Корделия.
      - Ты говоришь о законе, по которому двоюродные братья и сестры не могут вступать в брак?
      - Да. Не стоит это делать и троюродным. О, не пойми меня превратно. Такие браки иногда случаются и не обязательно приводят к плохим результатам. Но если двоюродные братья и сестры вступают в брак в течение трех-четырех поколений, скорее всего возникнут проблемы.
      Корделия спросила:
      - О каких проблемах ты говоришь?
      - Все, о чем ты можешь подумать, Корделия. Краем глаза Род видел, что Грегори слушает, широко раскрыв глаза.
      - Всевозможные врожденные недостатки и пороки развития. Некоторые обнаруживаются только гораздо позже, но возможно все: от отсутствия конечностей или больного сердца до слабой способности к выздоровлению, так называемое увеличение иммунного дефицита. Такой ребенок может быть абсолютно нормальным во всех отношениях, но если он сломает ногу, она никогда не срастется и не будет расти вместе с ним.
      - Как ужасно!
      - Но проблемы, о которых мы говорим в связи с вашим предком, это проблемы мышления.
      Корделия подняла голову, она начала понимать. С ослепительной улыбкой повернулась к Фессу.
      - Такие, как поведение грубияна?
      - Ну, и это тоже, - согласился Фесс, - хотя в случае с Рутвеном, боюсь, скорее всего очевидны другие последствия инбридинга.
      - Он говорит об ослаблении интеллекта, - объяснил Род. - Не всегда это бывает, но когда проявляется, это очень плохо.
      Заговорил Магнус:
      - Значит ли это, что потомки наследуют все эти пороки?
      - О, вы-то, наши дети, в безопасности - благодаря маме.
      - Да, ради этого я и вышла за тебя замуж.
      - Ну, конечно, с твоей стороны тоже бывали случаи кровосмешения, добавил Род, взглянув на свое семейство - собрание эсперов, - но у тебя хватило здравого смысла выйти замуж за меня. Я хочу сказать, что ты выпечена из другого генетического теста, нежели я.
      - Ты хорошо сформулировал.
      - Спасибо. Конечно, твой замес гораздо богаче: вас несколько тысяч. А добрые граждане Максимы все происходят от немногих общих предков и старательно заключали взаимные браки в течение пятисот лет.
      - В таком случае у них у всех должны были проявляться последствия инбридинга, - заявила Корделия.
      - Действительно, даже если это проявлялось в отдельных случаях уродства. Или не отдельных, когда речь идет о моих соотечественницах, - Род кашлянул в кулак.
      - Но ведь это не относится ко всем д'Армандам?
      - К счастью, полностью проявилось только в случае с Рутвеном, согласился Фесс. - Но его сыновья, как я уже говорил, были в целом нормальны и развивали свои художественные наклонности. Хотя должен признать, что у них был не очень высокий уровень интеллекта,
      - Это не так уж важно, - Род покачал головой, - Главное - моральные качества. Не всем дано быть гениями, - он увидел, каким задумчивым стал взгляд Грегори, и понял, что слова его попали в цель.
      - А их дети? - подталкивала Корделия.
      - Они были благородными во всех смыслах этого слова, Корделия, безапелляционно сказал Фесс, - и больше всех других ваших предков заслужили этот почетный титул. Среди ваших предков есть очень умные, есть и простоватые, но большинство просто нормальные. Ваш дед, например, был настоящим джентльменом и просто очень хорошим человеком, умным и чувствительным, к тому же был очень ответственным и глубоко любил жену и детей. Служить ему было для меня честью.
      - Он и правда был таким совершенством? - Джеффри казался удивленным.
      - Да.
      - Тогда неудивительно, что наш отец настоящий мужчина, - Магнус с блестящими глазами повернулся к Роду. - Или дело просто в том, что ты вырос в замке?
      - Я не вырос в замке.
      Дети удивленно смотрели на него.
      Потом Грегори откашлялся и сказал:
      - Мы считали, что ты вырос в замке д'Арманд, о котором нам столько рассказывал. Род с улыбкой покачал головой.
      - Нет, дети. Ваш дед был вторым сыном тогдашнего графа, а я его второй сын.
      - Старший сын графа наследует титул, - объяснил Фесс, - а вместе с ним и замок.
      - Но они были виконты, - поправил Грегори. - Ты сам так говорил, Фесс.
      - Да, Грегори, но третий лорд д'Арманд настолько превзошел своего деда и оказал такие услуги Максиме во взаимоотношениях с Землей, что был произведен в графы. Поэтому ваш дед смог получить титул виконта и треть семейного поместья.
      - Так где же ты вырос, папа? - спросила Корделия.
      - Мы выросли в Гранже, дорогая. Это всего лишь большой дом, но достаточно просторный для моих родителей, моего брата и сестры. И, конечно, для меня.
      - Ваш отец немного приуменьшает, - утешил Фесс детей. - В доме было двадцать две комнаты, в основном очень просторные.
      - И все же это не замок, - Корделия была явно разочарована.
      - О, его вполне хватало для нашего семейства,
      - Род потянулся. - Более чем хватало - но только потому, что дедушка жил с нами.
      - Твой отец? - спросил Магнус. - Он не был виконтом?
      - Нет, мой дед,- подчеркнул Род.
      - То есть сам граф, - Джеффри явно запутался.
      - А почему он жил в меньшем доме?
      - Он казался ему более подходящим, - объяснил Род.
      - Ваш отец опять приуменьшает, - заверил детей Фесс. - Инбридинг и рецессивные гены посчитались сполна с моим хозяином, как только ему исполнилось семьдесят три года...
      - А также осознание того факта, что ему никогда не уйти с Максимы, напомнил Род. - Он наконец признался в этом самому себе.
      - Это всего лишь предположение, Род, граничащее с клеветой, - заявил Фесс.
      - Это предположение основано на его постоянных советах сбежать из дома, как только я достигну совершеннолетия.
      - Да, он сожалел о своем решении в юности остаться дома и заняться семейным бизнесом, - признал Фесс, - хотя это только входило в его понятие ответственности перед родом. В конце концов он ведь был наследником.
      - И как это сожаление отразилось на нем? - спросил Магнус.
      - Он стал... немного глуповат, - ответил Фесс. Грегори склонил голову набок.
      - Ты хочешь сказать, что он спятил?
      - Большинство сказали бы так, - подтвердил Фесс. - Судя по его словам, он не воспринимал окружающее как реальность и ушел в фантастический мир собственного воображения. Часами говорил о благородных королях и прекрасных девах, о колдунах и драконах. Сам он считал себя летописцем при королевском дворе в некоей фантастической стране.
      - Но с ним было очень забавно, - быстро добавил Род.
      - Конечно, если только он не принимал тебя за чудовище, - заметил Фесс. Род пожал плечами.
      - Даже в таком случае он сохранял здравый смысл. В конце концов, герцогиня Мальказская и в самом деле была старой драконшей.
      - А что он с ней сделал? - спросил Джеффри, широко раскрывая глаза.
      - Да ничего. Он никому не причинял вреда, главным образом потому, что Фесс постоянно находился с ним рядом. Поэтому его наследник и отдал нам Фесса вместе с Гранжем.
      - Говорилось также о "старомодности" графа в мелочах повседневного быта и учитывалось мнение его жены, что в доме только мебель должна быть старинной, - мрачно добавил Фесс.
      - Что относилось в такой же степени к тебе, как к дедушке, - быстро сказал Род. - И мне кажется, ты с тех пор сотни раз опроверг слова насчет "старомодности". Как только вы переселились к нам, ты очень успешно начал успокаивать дедушку.
      - Я всего лишь относился к нему с должным уважением, Род.
      - Ага, и излагал все на том же архаическом жаргоне, которым пользовался и он, - Род снова повернулся к детям. - Что касается меня, то я считал это интересной игрой. Сколько мне тогда было? Шесть? Поэтому если он говорил, что куст - это людоед, я рад был с ним согласиться.
      - Значит, тебе нравилось его общество?
      - О, да, - мягко промурлыкал Род. - Всегда.
      - А что за фантастическая страна, в которую он играл?
      - Королевство Гранкларт, - Род вздохнул, вспоминая годы детства, которые стали волшебными благодаря старику. - Я часами сидел рядом с ним и слушал.
      - Ну, каждый раз не больше получаса, - поправил Фесс, - но в детском восприятии это, конечно, бесконечно долго.
      - Долго? Да его рассказы никогда не кончались, - Род снова повернулся к детям. - Он сочинял замечательные сказки. После его смерти они стали бестселлерами.
      - После? - спросила Корделия. - А почему не при жизни?
      - Он их не печатал, - объяснил Фесс. - В этом отношении он был очень настойчив. Уверяю вас, это вполне совместимо с его манией. Он писал ради величия двора Гранкларта, а не для собственной славы.
      - Сумасшедший, как Болванщик, - вздохнул Род, - но замечательный старик, - казалось, Верховный Чародей заглядывает в иное пространство, в годы своего детства. - Я часто сидел на полу кабинета, с упоением слушая его рассказы об удивительных приключениях рыцаря Бабраса и его поисках Радужного Кристалла. Потом, став взрослым, я узнал, что когда робот-нянька уводил меня, дед возвращался к своим рассказам и редактировал их. Слушать его было удивительно интересно.
      - А что это за Радужный Кристалл? - спросил Грегори.
      - В его сказках это была своего рода универсальная отмычка. Кристалл соединял в себе все типы волшебства, чтобы противостоять злому колдуну Маумейну.
      Он улыбнулся детям.
      - Конечно, в реальном мире это была просто большая прозрачная призма в центре люстры моей матери, но мне больше нравилось, как говорил о ней дедушка.
      - Ух ты, - выдохнула Корделия. - А когда мы сможем прочесть его книги?
      - Как только отыщу экземпляр, дорогая. К несчастью, я оставил их все в тридцати световых годах отсюда.
      Фесс молчал, но Грегори задумчиво посмотрел на него.
      - Ну почему он не дожил до нас? - воскликнула Корделия.
      - Я уверен, он хотел бы, - вздохнул Род, - но его ждали в другом месте. Надеюсь, после вознесения старик переместился в столь любезный его сердцу Гранкларт. После его смерти граф разрешил нам оставаться в Гранже, но дом без дедушки неожиданно опустел, И к тому же вскоре мне стало ясно, что мой старший брат Ричард унаследует дом после смерти отца. Магнус нахмурился.