Глава 17

— To есть... — вытаращил глаза Рамон. — Ты хочешь сказать, что он переместился... в другой мир?

— Не в другой мир, — покачала головой Лакшми. — Сомневаюсь, чтобы он был наделен таким могуществом. Он переместился в пространство между мирами, чтобы поскорее попасть к своему повелителю.

Савл отвернулся и выругался. Химена посмотрела на него и прошептала:

— Он не привык так скоро сдаваться.

Рамон нахмурился и коснулся ее руки:

— Он и не сдался. Он что-то ищет.

— Вон там! — вскричал Савл и указал в сторону двух близко стоящих деревьев. Между ними висела, поблескивая на солнце, большая паучья сеть.

Лакшми побледнела:

— Не может быть, чтобы ты вознамерился воззвать к Королю-Пауку!

Савл кивнул:

— При том, какое у него извращенное чувство юмора, ему такое положение дел может понравиться. Пожалуйста, оставьте для меня обед на плите.

С этими словами он шагнул прямо в паутину. Очертания его фигуры расплылись, поколебались, а в следующий миг он исчез.

— Пойдемте за ним! — воскликнула Химена и шагнула к паутине.

— Я не смею! — побледнев еще сильнее, мотнула головой Лакшми. — Король-Паук — это дух, перед которым бессильна даже джинна!

— Но ведь он некогда помог тебе переместиться, — напомнил Рамон, — в наш мир.

— Вовсе нет! Это я сделала сама, последовав за Мэтью!

— Которого туда перенес Король-Паук, — уточнил Рамон. — Он явно был против твоего вторжения в его царство. Ну что ж... Я последую за Савлом, если это у меня получится.

Химена встревоженно вскрикнула, но Рамон уже решительно шагнул к паучьей сети...

...И отлетел назад.

Паутина оттолкнула его с такой силой, что он упал на спину. Сев, Рамон часто заморгал в изумлении.

— Знал я, что паутина — прочный материал, но чтобы настолько...

— Думаю, просто-напросто тебе отказано в допуске, — с нескрываемым облегчением сказала Химена и осторожно шагнула к паутине. Паутина засверкала, запереливалась в лучах солнца. Химене казалось, будто это сияние слепит ее, обволакивает. Она сделала еще один робкий шаг — и исчезла.

Рамон вскрикнул, вскочил на ноги и бросился к паутине, но она его снова оттолкнула. Рамон сжал кулаки и крепко выругался по-американски.

Лакшми нахмурилась, гадая, что означают эти иноземные слова. Видимо, приблизительный смысл ей был понятен. Она подошла к Рамону, коснулась его руки. Рамон резко обернулся к ней. Лицо его было искажено гневной гримасой, но, увидев Лакшми, он тут же взял себя в руки и смягчился:

— Прости, принцесса.

— Прощаю, — кивнула Лакшми. — Похоже, ни тебе, ни мне не суждено последовать за ними, лорд Мэнтрел. Я этого сама не желаю, а тебя не желает пропустить Король-Паук.

— Если я с ним когда-нибудь повидаюсь, — пробурчал Рамон, — все ему скажу, что я о нем думаю!

— Успокойся, — сказала джинна. — Король-Паук всеведущ, хитер и умен. И уж если кто понимает, с кем мы вступили в бой, — так это он. И если он пропустил в свое царство Знахаря и твою супругу-волшебницу, то, стало быть, именно они способны сразиться с этим злобным жрецом. А мы с тобой только мешали бы им.

— Как, интересно, мы могли бы им помешать? — нахмурился Рамон.

— Хотя бы тем, что обременили бы их заботами о нашей безопасности, — объяснила джинна. — Постарайся не тревожиться о них, господин, постарайся поверить в их могущество. Ведь поверил же в него Король-Паук.

Головокружение и ослепленность пошли на убыль. Химена изумленно огляделась по сторонам. Она стояла, со всех сторон окутанная таким плотным туманом, что ничего не видела, кроме этой серой дымки. Лишь кое-где из этой завесы торчали голые черные ветви, словно кости скелетов. Химена зябко поежилась, опустила глаза и обнаружила, что даже земля под ее ногами скрыта туманом.

И все же кое-где поблескивали отпечатки копыт. Исходившее от них свечение немного рассеивало туман и озаряло голую каменистую почву.

На миг страх сковал Химену, но она вызвала в памяти мордашки своих внуков и шагнула вперед — туда, куда уводили следы.

Она шла минут десять, но какое прошла расстояние — этого она не могла бы сказать. Химена остановилась, услышав впереди крик. Пару мгновений она вглядывалась в туман, а потом подхватила длинные пышные юбки и побежала вперед, стараясь держаться поблизости от светящихся следов.

Туман немного рассеялся, и Химена разглядела Савла. Тот стоял неподвижно, сжав кулаки и покраснев, и произносил нараспев стихи. Перед ним верхом на коне сидел мужчина в темно-синих одеждах и тоже что-то заунывно распевал, изображая руками замысловатые фигуры и стараясь перекричать Знахаря.

Химена остановилась и стала наблюдать за этой дуэлью, стараясь мыслить логически. Она ожидала действия заклинаний и искала взглядом подручного колдуна.

Вскоре она увидела его. Тот восседал на коне в паре ярдов позади хозяина — темное пятно на фоне тумана. Наверняка он также был облачен в одеяния излюбленных цветов жрецов Аримана. Второй всадник тоже бормотал стихи, и их строчки сплетались с теми, что произносил колдун.

Наконец Химена отчетливо расслышала последнюю строчку, произнесенную Савлом:

Очертания фигуры колдуна задрожали, стали расплывчатыми. Затем на месте его физиономии возникла покрытая хитиновым панцирем морда с усиками длиной в ярд, руки заменились клешнями, сзади вырос хвост, увенчанный жалом. Спутник колдуна мертвенно побледнел и, пришпорив коня, отъехал подальше, напрочь забыв о чтении заклинания, а колдун, похоже, не заметив свершившейся с ним метаморфозы, продолжал жестикулировать клешнями и распевать последние строчки заклинания писклявым и хриплым голоском.

Туман стал гуще, в нем закишели змеи, поползли, обвили ноги Савла. Переплетаясь друг с другом, змеи все плотнее сжимали голени Савла. Он с криком упал, и тогда другие змеи набросились на его руки.

Химена торопливо затараторила:

Змеи незамедлительно исчезли. Савл испуганно огляделся, привстал, увидел Химену и проворно поднялся на ноги.

— Господин мой, твое обличье... переменилось! — вскричал приспешник колдуна.

Колдун-скорпион, восседавший на коне, ошарашенно осмотрел себя, злобно взвизгнул и мотнул хвостом — настолько сильно, что разглядел и его. На миг он замер от ужаса, не спуская глаз с хвоста, но затем, мстительно вереща, развернул коня и нацелил жало на Савла.

Савл в последнее мгновение успел отпрыгнуть в сторону.

— Ой! Пожалуй, я все-таки не слишком хорошо придумал!

Жало снова метнулось к нему. Савл еле успел уклониться. Он бросился к голове лошади, а колдун взмахнул клешней и ухватил Савла за шею. Савл взвыл от боли и прокричал:

Клешня колдуна-скорпиона неожиданно разжалась, как бы мгновенно лишившись силы. Он пронзительно и злобно застрекотал, но, похоже, перестал владеть своей речью.

Но тут пришел в себя его подмастерье. Он замахал руками и принялся читать стихи. Как только он завершил строфу, в воздухе запорхало нечто огромное и темное. Крылья неведомого создания, вызванного вторым колдуном, объяли Савла. Тот закашлялся, не успев дочитать даже первую строчку контрзаклинания.

Химена раскинула руки и пропела:

Крылья чудовищного мотылька сморщились, втянулись в туловище, а в следующий миг он стал гигантской гусеницей. Гусеница, однако, не оставила своих злобных намерений. Ее здоровенная пасть раскрылась и уже была готова поглотить Савла. Савл, выругавшись, оттолкнул от себя гусеницу и прокричал:

И точно — окрестные облетевшие деревья вдруг покрылись свежей листвой.

Савл уперся в бок гусеницы обеими руками и развернул ее к зеленым веткам.

— Смотри! Вот твой обед! Ням-ням!

Гусеница и думать забыла о нем и поспешила к ближайшему из зазеленевших деревьев — если о гусенице можно сказать, что она спешит. Она вползла на ствол и принялась со страшной скоростью поглощать свежие листочки.

Савл, не останавливаясь на достигнутом, пропел:

С этими словами он отвернулся и забыл о гигантской гусенице. Та была слишком занята поеданием листвы, а Савл был уверен в том, что в самом скором времени все свершится своим чередом.

Однако подручный колдуна также не терял времени даром и использовал его в своих интересах: он успел так преобразить своего господина, что тот уже почти вернулся в человеческое обличье. От хвоста с ядовитым жалом ничего не осталось, исчезли и клешни, и панцирь на теле — только голова еще напоминала голову ядовитого насекомого. Колдун продолжал стрекотать на манер скорпиона — казалось, он сурово распекал своего подручного за то, что тот медлит с его окончательным превращением в человека. По идее, конечно, приспешнику колдуна следовало бы начать с головы, а не с хвоста. Видимо, сказалась привычка к подчинению...

Но не дремала и Химена. Вспомнив о том, с чьей помощью она оказалась в этом мире, она поспешно проговорила:

Несметное количество пауков выползло из тумана и устремилось к ногам лошади, на которой сидел колдун. Пауки тут же деловито принялись плести паутину.

Колдун, слишком увлеченный процессом преображения из скорпиона в человека, и не замечал, что творится прямо у него под носом. К слову сказать, носа у него в данный момент, строго говоря, не было — его подручный только трудился над его воссозданием и так сосредоточился на этом процессе, что тоже не заметил паучьей диверсии.

Вокруг головы колдуна заклубился туман, а когда он рассеялся, оказалось, что злодей снова обрел лицо — точно такое же, какое у него было до заклинания Савла.

— Ага! — мстительно возопил он.

Но Химена продолжала давать инструкции работящим кружевницам:

Нити паучьего шелка опутывали обоих колдунов со страшной скоростью — казалось, вертятся шпульки ткацких станков. Вскоре и у главного колдуна, и, его приспешника руки уже были накрепко прибинтованы паутиной к телу. Оба злодея в страхе завопили, попытались освободить руки, но добились только того, что, дернувшись, свалились с коней на землю. Лошади испуганно заржали и ускакали прочь.

Колдуны пытались подняться на ноги, но Химена дала паукам новый приказ:

Стоило злодеям чуть-чуть приподняться — и они снова повалились наземь, ругаясь на чем свет стоит на каком-то неведомом наречии.

Савл встал рядом с Хименой. Наблюдая за тем, как призванная ею многочисленная бригада пауков дружно и продуктивно трудится, он сказал:

— Потрясающее зрелище, миледи. Вот не знал, что вы такой опытный энтомолог!

— Скорее — этимолог, — усмехнулась Химена. — Но должна тебе признаться, всякая женщина, вырастившая сына, вынуждена познакомиться с пауками ближе, чем сама того желает.

Колдун перестал дергаться и начал выкрикивать ритмические рифмованные строки.

Савл, не теряя времени, пропел:

В руках у Савла мгновенно оказалось по плоду. Взглянув на них, он обнаружил, что это спелые, сочные яблоки, и очень порадовался тому, что гусеница не успела их сожрать.

Колдун, лежащий на земле и связанный по рукам и ногам паутиной, упорно продолжал разглагольствовать. Савл понимал, что если даст ему закончить стихотворение, то колдун отменит своим заклинанием все его заклинания либо просто-напросто угробит каким-то способом его самого. Савл быстро шагнул к колдуну, присел рядом с ним на корточки, дождался того мгновения, когда колдун широко открыл рот, и проворно вставил яблоко ему в зубы. Колдун от возмущения и неожиданности вытаращил глаза, лицо его побагровело. Он силился выговорить хоть что-нибудь, но из-под сочного «кляпа» вырывались только бессмысленные звуки. Будь у колдуна возможность говорить членораздельно, Савл бы наверняка услышал целый ряд проклятий по своему адресу.

Савл обернулся к приспешнику колдуна. Тот смотрел на него затравленно. Небрежно подбросив второе яблоко, Савл осведомился:

— Угостить?

Подручный колдуна шумно сглотнул и, выразительно помотав головой, крепко сжал губы. Савл кивнул и подошел к Химене.

— Похоже, они у нас в руках, леди Мэнтрел.

— Да, пожалуй, — процедила сквозь зубы Химена и невольно задумалась о самых изощренных пытках. Ей пришлось сделать большое усилие над собой, чтобы отрешиться от этих мстительных мыслей. — И что же мы будем с ними делать?

— Как — что? Допросим их, естественно. — Савл развернулся к подручному колдуна:

— Ну что, ответишь на пару вопросов? Или предпочитаешь пытку фруктами?

Гусеница, успевшая к этому времени сожрать все листья, приподняла переднюю часть тела и весьма выразительно развернула его в ту сторону, откуда доносился аромат яблок.

— А вообще-то, если подумать хорошенько... — с издевкой проговорил Савл, — твой господин тоже может быть скормлен кое-кому, если ты будешь молчать.

Приспешник колдуна испуганно сглотнул слюну и помотал головой.

— Я... говорить, — пробормотал он с сильнейшим акцентом.

Колдун встревоженно замычал.

— Напрасно ты так волнуешься, — заверил его Савл. — Могло быть и хуже, уверяю тебя, — проговорил он, прищурился и посмотрел на колдуна в упор. — Намного хуже. Даю тебе честное слово — намного хуже!

Оттого, каким тоном это было сказано, колдун замер, но ответил Савлу не менее убийственным взглядом. Савл, однако, смотрел на него не мигая, призвав на помощь все резервы ненависти, какие только у него имелись. В итоге колдун не выдержал и отвел взгляд, но увидел гусеницу, которая сползала с дочиста обглоданной ветки, и издал испуганные звуки.

Савл, обратившись к спутнику колдуна, требовательно вопросил:

— Где дети?

— Я не знать! — воскликнул тот. — Как только мы оказаться в этот туман, мой господин пропеть стихи, чтобы дети попасть к тот человек, который нас посылать! Они, наверное, у него, а может, он их уже где-то спрятать!

Химена испуганно вскрикнула, но тут же прижала ладони к губам.

— Прекрасно, — насмешливо произнес Савл. — Ты, получается, ни в чем не виноват: ты только исполнял приказ. Ну а что скажешь насчет господина, который вас послал? Кто он такой?

У Савла было большое искушение добавить: «Животное, овощ или минерал?» — но он не успел, поскольку спутник колдуна удивленно спросил:

— Как? Ты не знать?

Колдун, чей рот был по-прежнему надежно заткнут яблоком, устремил на своего спутника угрожающий взор. Савл понял, что вести допрос надо аккуратнее, но при этом как можно быстрее, потому что гусеница уже неумолимо надвигалась.

— Догадываюсь, — уклончиво проговорил Савл. — Но хотелось бы, чтобы ты подтвердил правильность моей догадки. — С этими словами он снова небрежно подбросил и поймал яблоко. — Но конечно, если ты разговаривать не желаешь, думаю, мне все же придется угостить тебя яблочком.

— Он жрец, — проворно ответил подручный колдуна. — Верховный жрец.

Савл от удивления замер, но тут же опомнился и медленно проговорил:

— Стало быть, твой хозяин — мелкая сошка, а ты — его подмастерье?

— Никакие не подмастерья! Я — его ученик, — оскорбление заявил подручный колдуна. — Ибо он — жрец Аримана!

Савл широко раскрыл глаза и произнес неторопливо и осторожно:

— Это невозможно.

— Точно, — согласилась Химена. — Зороастрийцы поклонялись единому божеству. Их единственным богом был Ормузд. А Аримана они считали демоном.

— Считали и считают! — вскричал ученик колдуна. Савл озлился не на шутку.

— Хочешь, чтобы тебе сохранили жизнь? — сердито проговорил он, шагнул ближе к связанному ученику и сжал яблоко с такой силой, что костяшки его пальцев побелели. — Хочешь, чтобы с тобой обошлись милосердно, не стали пытать? А может, ты хочешь, чтобы мы забрали тебя отсюда до того, как к тебе успеет подобраться гигантская прожорливая гусеница? Вы явились сюда и похитили наших принца и принцессу, запугали и подкупили няньку, отдали неизвестно кому двоих невинных детей, и после всего этого ты смеешь утверждать, что этот ваш гадкий демон действительно существует? А твой хозяин так погряз в поклонении Злу, что почитает себя жрецом?

Если бы ученик колдуна мог поежиться, будучи крепко связан по рукам и ногам паутиной, он бы, наверное, поежился.

— Он не сам так себя называть! Арьясп нарекать его так!

Колдун возмущенно забулькал и заклокотал. Савл смерил его ученика с головы до ног — так, словно снимал мерку для изготовления гроба.

— Кто такой, — процедил он сквозь зубы, — этот Арьясп?

— Он быть верховный жрец Аримана! Только он понимать, что Ариман быть бог, а не просто демоны! Арьясп — настоящие гении! Он додумываться до того, чтобы поклоняться божество мрака! Арьясп даровать гур-хан все победа!

Колдун в отчаянии застонал.

Савл застыл на месте. Разум его работал на повышенных оборотах. С одной стороны, действовать следовало быстро, но с другой — предельно осторожно. Наконец он задал ученику колдуна вопрос:

— Значит, Арьясп — маг?

Колдун протестующе взвыл.

Савл обернулся, посмотрел на него и перевел взгляд на Химену, дабы удостовериться, что та начеку. Химена быстро кивнула Савлу, тот шагнул к колдуну, вытащил из его рта яблоко и швырнул его гусенице.

— Ты что-то хотел сказать?

— Арьясп — не маг! — выпалил колдун. — Будь прокляты маги, они только навлекли на свой народ несчастья и упадок! Из-за магов люди потеряли свою империю, у них остался жалкий клочок земли, где они ютятся, изнывая от жары и влажности! О нет, Арьясп — не один из этих никчемных жрецов!

Похоже, колдун сбросил со счетов такую малость, как то, что жрецами, которые в свое время помогли персам в имперских завоеваниях, были те самые маги. Пытаясь мыслить как можно более изощренно, Савл пожал плечами и осведомился:

— Так стало быть, этот варвар-степняк — ваш спаситель?

— Арьясп — не варвар! — возмущенно вскричал колдун. — Он — истинный потомок древних персов, он спустился с гор, чтобы повести всех, кто уцелел от нашего прославленного рода, к победе! Мы, люди просвещенные, присоединились к нему! Он собрал десятки разных народов для поклонения Ангра Майнью, и божество Мрака приведет нас к победе! Да! К господству надо всем миром!

— Ага, — понимающе кивнул Савл. — И поэтому он посылает вас красть детишек и заниматься прочими грязными и трусливыми делишками.

— Арьясп — не трус! — Колдун содрогнулся от гнева и даже ухитрился сесть. — Он отважен и могуществен! Ариман наделил его великой силой! И если он не удаляется из Центральной Азии, то не потому, что трусит, а всего лишь потому, что должен постоянно вдохновлять гур-хана и вождей всех народов, которые собраны под его знамена! Он должен следить за тем, чтобы все действовали сообща и удерживали власть над захваченными землями и наставляли тамошних жителей в поклонении Ариману, пока Орда продвигается на запад и завоевывает все новые и новые страны!

Арьясп отвоюет все земли, которые отняли у его предков арабы, он одержит победы во всех уголках мира! Всем миром будет править Ариман!

Колдун так разошелся, будто бы варвары уже захватили Китай и Индию. Савлу очень хотелось верить, что на самом деле это не так.

— Ну а ты? Тебе-то что достанется с того, что ты у него на побегушках?

Колдун мерзко ухмыльнулся:

— Я стану визирем при хане, который будет управлять покоренной провинцией — ну, скажем, Меровенсом.

— Вряд ли, если он узнает, как ты тут напортачил.

Колдун, поняв, к чему клонит Савл, открыл рот, намереваясь разразиться ругательствами, а Знахарь воспользовался этим и сунул ему в зубы второе яблоко.

Химена тем временем негромко забормотала:

Пока она читала стихи, колдун яростно мычал и клокотал. Савл усмехнулся, поддел лежащего на земле колдуна ногой и как следует пнул. Колдун покатился к своему напарнику, а Савл раскинул руки в стороны и пропел:

Однако ученик жреца успел что-то нашептать, пока Савл читал свое стихотворение. Яблоко, которым был заткнут рот колдуна, исчезло, и теперь они с учеником запели в унисон. Лишь на миг они стали вдруг прозрачными, но тут же снова обрели плоть. Колдун злорадно ухмыльнулся, наставил на Савла указательный палец и снова что-то затараторил на своем родном языке.

Но тут начатое стихотворение завершила Химена:

Дружно певшие колдун и его ученик мгновенно превратились в хлопья тумана, их подхватило порывом ветерка и унесло прочь.

Савл отвернулся и, подойдя к Химене, мрачновато проговорил:

— Спасибо за выручку.

— Ну, что бы ты тут без меня делал? — усмехнулась Химена.

Савл кивнул:

— Да, пожалуй, против них надо действовать сообща.

— То есть — двое на двое? — уточнила Химена.

— Именно. И вообще у меня такое впечатление, что мы столкнулись с более серьезной опасностью, нежели предполагали, миледи.

— Это верно, — кивнула Химена и поежилась. — Давай-ка вернемся в наш мир и в наше время, Савл, и уж там все обсудим. Здесь же мне как-то не по себе, неуютно.

— Ничего странного, — понимающе проговорил Савл и огляделся по сторонам. — Откуда мы пришли?

Словно бы в ответ на его вопрос на фоне тумана засверкала гигантская паучья сеть.

— Похоже, нам подсказывают дорогу, — заключила Химена.

— И я так думаю, — сказал Савл и подал ей руку. — Прошу вас, миледи.

Химена взяла его под руку, и они вместе храбро шагнули сквозь паутину.

Гусеница, успевшая прикончить второе яблоко, поползла за ними, но попалась на глаза здоровенному пауку.

Глава 18

Химена покачнулась, но удержалась за руку Савла. В следующее мгновение споткнулся он, и Химене пришлось поддержать его.

А потом Химену крепко обнял Рамон.

— Mi corazon! Я так волновался!

— Приятно слышать, — облегченно вздохнула Химена, прижавшись к груди мужа. И действительно, она была необыкновенно счастлива вновь оказаться в привычном мире.

Савл, однако, был на редкость спокоен.

— Никакие опасности нам не грозили, мистер Мэнтрел. То есть опасности, конечно, были, но леди Мэнтрел с ними потрясающе легко справилась.

— Только с твоей помощью, Савл. — Химена немного отстранилась и привела в порядок растрепанные волосы. — Вернее было бы сказать, милый, что с похитителями детей разбирался Савл, а я исполняла роль его телохранителя.

— С похитителями? — нахмурившись, переспросил Рамон. — Значит, похититель был не один?

Химена кивнула:

— Их было двое. Колдун и его подручный.

— Колдун заявил, что он — жрец Ангра Майнью, — добавил Савл.

— Злого демона зороастрийцев? — в изумлении вскричала Лакшми. — Еще в детстве я знала о них, но за те столетия, что я проспала внутри бутылки, арабы покорили этот народ! Так откуда же этот так называемый жрец мог услышать об Ангра Майнью?

— От своего господина, имя которого — Арьясп, — ответила Химена. — Судя по тому, что о нем говорил похититель наших внуков, я поняла, что он маг-вероотступник.

— Жрец Ахурамазды, ополчившийся против своего бога? — изумилась Лакшми. Рамон обратился к жене:

— И как ты догадалась, что это именно так, дорогая?

— Отчасти потому, что жрец, похититель детей, утверждал, что Арьясп — родом с северных гор, — ответила Химена. — А в горах Персии до сих пор обитают малочисленные общины зороастрийцев.

Савл кивнул:

— Похититель сказал, что Арьясп — истинный потомок древних персов, которые решили, что Ангра Майнью — не какой-нибудь демон, а бог. По словам колдуна, Арьяспу удалось обратить в свою веру множество племен из Центральной Азии за счет посулов завоевания всего мира.

— Чего, — подхватил Рамон, помрачнев, — они вполне могут добиться одним лишь числом, если все эти племена и народы будут сражаться в едином строю. Значит, вы решили, что этот Арьясп — один из магов-отщепенцев?

— Да, — кивнула Химена. — Кто бы еще мог столько знать про Ангра Майнью для того, чтобы превратить этого зороастрийского демона в средоточие новой религии? Кто бы еще мог столько знать о древней магии для того, чтобы обучить ей целый клан жрецов?

— Либо для того, чтобы изобрести извращенную версию этой магии, — добавил Савл.

— Понимаю, — склонил голову Рамон. — Ведь если на то пошло, от корня «маги» и произошло слово «магия», верно?

— Насколько мне помнится с тех времен, когда я в последний раз заглядывал в этимологический словарь, это так, — подтвердил Савл. — Однако он далеко не дурак, этот Арьясп, доложу я вам. Разве он станет рисковать своей шкурой и лично выйдет на поле боя? Ни в коем случае! Он засел где-то в Центральной Азии, морочит голову гур-хану и занимается координацией действий по завоеванию всего мира!

Рамон кисло усмехнулся:

— В каком-то смысле он прав. Ведь когда твоя судьба в жизни после смерти зависит от воли злого божества, поневоле будешь страшиться смерти как огня, правда?

— Естественно, — кивнул Савл.

— А я так думаю, что Арьясп возомнил, будто Ангра Майнью назначит его господином царства мертвых, — угрюмо проговорила Химена.

— Способность людей к самообману порой меня просто потрясает, — покачал головой Савл. — Я и сам в этом смысле — не исключение.

— Но даже повелители демонов подвергаются нескончаемым мукам в загробном мире, — возразила Лакшми.

Савл невольно задумался о том, уж не основано ли суждение Лакшми на личном знакомстве с кем-нибудь из таких особ.

Химена сжала руку Рамона.

— Словом, если мы хотим спасти детей, нам придется сразиться с самим злым гением Орды.

Рамон лишь на секунду побледнел и тут же побагровел от гнева.

— А как же иначе! Но... один из нас должен остаться здесь в качестве кастеляна.

— Признаюсь, я забыла об этом, — немного пристыженно проговорила Химена.

— Леди Мэнтрел непременно должна отправиться на поиски детей.

Химена удивленно заморгала — с чего это вдруг Савл сказал то, что, по идее, должен был бы сказать Рамон?

— В чем дело, Савл? — прищурившись, спросила Химена у Знахаря. — Может быть, ты боишься, что в ваше отсутствие я не смогу одна защитить Бордестанг?

— О нет, нет, вовсе нет! — замахал руками Савл. — То, что вы на это способны, вы прекрасно доказали, когда Мэт и мистер... то есть, простите — лорд Мэнтрел были в отлучке и помогали в Ибилии королю Ринальдо. Просто мне так кажется, что теперь очередь лорда Мэнтрела поработать кастеляном.