Много я в пути повидал,
      И скажу тебе, не тая:
      Долго я томился и страдал,
      Где ты, Анжелика моя?
      Ты во имя нашей любви
      Позови меня, позови!
      Почему-то слова произвели на меня совершенно особенное впечатление несмотря на то что я страшно боялся за Анжелику. Я знал, что сейчас ей как никогда грозит большая опасность. И тем не менее я не спускал глаз с пергамента и читал старательно каждое слово. И пока не закончил читать, не мог оторваться от стихотворения. Только потом смог. И оторвался.
      Фриссон стоял рядом со мной. Мы попали в большую комнату со сводчатым потолком - еще одну лабораторию, но только оснащенную намного сложнее первой. На столе лежало тело Анжелики, рядом с ней в маленькой клетке стояла розовая бутылочка. Над телом склонилась Сюэтэ, производя руками странные движения и что-то напевая хриплым контральто.
      Настоящая лаборатория здесь! Только теперь я понял: та, первая, была поддельная. Королева устроила там ловушку, и я прямо в нее и угодил!
      К счастью, туда же угодили Мэт и его друзья.
      От бормотания Сюэтэ воздух в лаборатории потемнел. Тут явно сгущалась колдовская сила. Я физически чувствовал, как бурлит вокруг меня чудовищная энергия. У меня волосы встали дыбом. Нетрудно представить, чем занималась злая колдунья - она пыталась впихнуть душу Анжелики обратно в тело, на этот раз душа девушки вряд ли ускользнет от королевы.
      Рядом со столом наготове лежали инструменты для пыток, а также длинный витой кинжал.
      Она опять собиралась принести Анжелику в жертву!
      Я шагнул из ниши. Если я когда и нуждался в чьей-то помощи, так это сейчас.
      Но Фриссон уже был наготове. Он распевал:
      Друзья, на помощь! Мы в беде!
      Явись же, храбрый чародей!
      Ты нужен нам, и нам нужна
      Твоя отважная жена.
      Ах, если б вы и Черный Рыцарь
      Смогли сейчас сюда явиться!
      Как только он закончил пение, завершила свои пассы и Сюэтэ.
      Ощущение было такое, что колдовское "поле" беззвучно взорвалось. Бутылка стала прозрачной, а веки девушки дрогнули.
      - Зачем! - крикнул я Сюэтэ. - Зачем тебе это! Рядом кипит бой, твое королевство рушится. Почему ты не перестанешь мучить эту несчастную девушку?!
      - Затем, что только я могу вырвать победу у горькой судьбины! - Сюэтэ метнула в меня злобный взгляд и нацелилась указательным пальцем мне прямо в сердце. К счастью, расстояние между нами составляло футов десять. - Даже сейчас, когда я только начала ритуал жертвоприношения, он дарит мне силу, которой хватит, чтобы всех вас обратить в пепел. Берегитесь!
      И она занесла клинок. Я вскрикнул и уже готов был броситься к любимой, но Анжелика вдруг села. Она изумленно моргала, а я чуть не задохнулся от восторга. Даже будучи избитым, в синяках, лицо ее было так прекрасно, что я застыл, совершенно очарованный. О, да, именно это лицо я много раз видел, но теперь оно стало настоящим, из плоти и крови, и таким живым, каким никогда не бывало у призрака, даже самой темной ночью.
      Сюэтэ победно вскричала, высоко занесла зажатый в правой руке клинок, левой рукой толкнула Анжелику в грудь, а потом ее крик превратился в поток непонятных слогов, и нож опустился...
      В этот же миг голос у меня за спиной прокричал:
      - Макс! Уничтожь нож! Пусть его поразит слабость металла!
      К кинжалу метнулась яркая искорка, коснулась лезвия, и как только оно вошло Анжелике под ребра, так тут же и рассыпалось, превратилось в пыль!
      Сюэтэ злобно и обреченно взвизгнула. Она схватила искру, зажала ее в кулаке, но тут же заорала еще громче, потому что искра пробила кости и ткани руки и вылетела, после чего принялась сновать туда-сюда перед самым носом Сюэтэ, дразня королеву:
      - Презренная, глупая смертная!
      Стоявший позади меня Фриссон заговорил нараспев:
      Ворвись сюда, как свежий ветер,
      Влети сюда, как солнца луч!
      Пробей завесу мрачных туч,
      Чтоб стало вмиг светлей на свете!
      Чтоб уберечь нас от проклятий,
      Явись скорее, брат Игнатий!
      Сюэтэ вопила яростно и растерянно.
      И вдруг воздух в камере засветился, и появился брат Игнатий. Споткнувшись, он удержался за угол лабораторного стола.
      Сюэтэ бросила на него разъяренный взгляд и снова закричала.
      Сэр Ги и Жильбер выскочили у меня из-за спины, обогнули стол и схватили Сюэтэ за руки, после чего прижали к стене. Она визжала, отбивалась, а потом разразилась каким-то стихотворением. В воздухе появились миллионы острых кусочков стали - дротики. Вот-вот они начнут жалить рыцаря и сквайра!
      Но тут вперед выступил Мэт и пропел:
      Это что еще за шутки? Ну-ка, дротики,
      Выметайтесь и не бойтесь этой тетеньки!
      В воздухе возникло яркое пятно, похожее на огромный солнечный зайчик. Оно полетело к рыцарю и сквайру и исчезло.
      Сюэтэ визгливым голосом прочитала еще одно стихотворение, вертя руками, сжимая и разжимая пальцы. Жильбер и сэр Ги выпустили ее руки и теперь отчаянно пытались выхватить оружие, но их мечи раскалились чуть ли не докрасна. Освободившись, злая ведьма победно закричала, раскинула руки, но тут к ней шагнул высокий белокурый рыцарь - женщина. Она прижала королеву к стене и сжала ее запястья, а Фриссон тем временем выкрикнул:
      Не горячитесь! Будьте трезвы,
      Иначе вам не устоять!
      Остынь, каленое железо,
      И стань оружием опять!
      Сэр Ги и Фриссон облегченно вздохнули и бросились на помощь белокурому рыцарю.
      Сюэтэ понимала, что жизнь ее висит на волоске. Она начала новое стихотворение. Голос ее срывался...
      И тут прямо посередине лаборатории что-то в взорвалось. Облако вонючего дыма развеялось, и перед нашими взорами предстал здоровенный демон. Он швырнул в рыцарей горсть раскаленных углей, выставил перед собой длинный трезубец и провещал:
      - Я явился по твоему зову! Мой господин послал меня! Убирайтесь отсюда, мерзкие смертные! Не прикасайтесь к ней, посланнице Короля Зла!
      Рыцари побледнели, как призрак Анжелики, увернулись от горячих углей, но не дрогнули. Белокурый рыцарь прокричал:
      - Ты не властен над нами, посланник Ада! Сам убирайся.
      Сюэтэ визжала и пыталась вырваться. Демон зарычал, шагнул ближе, поднял трезубец...
      - Ангел! - крикнул я. - Если ты хочешь вмешаться, сейчас самое время! Появись! Помоги! Прошу тебя!
      - Вот не думал, что ты попросишь меня о помощи!
      Я лупал глазами.
      Да, это был он, мой ангел, - я узнал его лицо, его сияние, его крылья... но на нем была холщовая рубашка, синие джинсы и ботинки. Волосы у него всегда были длинные, но теперь у него еще и борода отросла.
      Мэт бросил на меня быстрый недоверчивый взгляд. Я развел руками и пожал плечами.
      А ангел-хиппи улыбнулся и протянул руку.
      - Убирайся туда, откуда пришел, зловонный мерзавец! Отправляйся обратно к вратам Ада и никогда больше не появляйся здесь!
      Демон злобно зарычал, нацелил свой трезубец на ангела и нанес удар, но концы зубьев отскочили от ладони ангела, а демона вдруг скрючило, он завизжал от боли и начал таять, исчезать...
      Сюэтэ издала долгий, протяжный вопль - крик отчаяния.
      - Даже теперь для тебя не закрыт путь к спасению, - сказал ей брат Игнатий и шагнул к ней.
      Ангел, излучая беспощадный свет, повернулся к ним. Его сияние дотянулось до королевы, но она зашипела и отвернулась. Луч как бы оборвался, дотронувшись до нее.
      - Милость Господня не может коснуться тех, кто ее не хочет, - увещевал королеву брат Игнатий, и голос у него был на удивление мягким и заботливым. Но поверь, даже теперь Бог может простить тебя и спасти от адского пламени.
      - Спасти меня? Глупец! - брызгая слюной, бросила Сюэтэ. - Я была королевой ведьм, и в Аду я тоже буду королевой! Можете убить меня, если хотите, потому что душа моя не будет корчиться в муках, она будет трепетать от радости, глядя на мучения тех душ, что слишком слабы для великого Зла!
      - Не верь, не верь такой лжи! - воскликнул брат Игнатий, и лицо его стало суровым. - Все людские души, что попадают в Ад, обречены на вечные муки! Сатана наслаждается страданиями тех, кого он при жизни заманил себе на службу, - наслаждается, но не радуется, это чувство ему недоступно.
      - Нет, это ты лжешь, райский приспешник! - сплюнула Сюэтэ. - И не пытайся уговорить меня. Я останусь верна своему господину!
      - Отвернись от него, отрекись, заклинаю тебя! - умолял королеву брат Игнатий. - Покайся, пока у тебя еще есть такая возможность!
      Он коснулся руки королевы.
      Она заорала от ярости и боли - монах был настолько чист душой и телом, что даже его легкое прикосновение вызвало у Сюэтэ настоящую агонию. Заметив это, монах отдернул руку. Тут Сюэтэ прокричала стихотворение и, собрав последние силы, отбросила от себя рыцарей. Они попадали, но тут же, цепляясь за стену, встали и обнажили мечи.
      А Сюэтэ вдруг стала увеличиваться, распухать прямо у нас на глазах.
      Белокурый рыцарь закричал и бросился к королеве, выставив перед собой меч. Меч угодил Сюэтэ между ребрами.
      Ведьма вскрикнула, забилась в агонии. Наверное, меч попал ей в сердце. Глаза у нее помутнели, тело обмякло, вернулось к обычному размеру и осело на лезвии меча, но она все кричала и кричала, и в конце концов ее тело опустилось на пол: Сюэтэ была слишком тяжела, и королева Меровенса не могла удержать ее. Но вот крик королевы сменился победным кличем, и она проорала:
      - Господин мой! Я иду, чтобы получить твою награду! В комнате на миг стало тихо-тихо. Брат Игнатий покачал головой. Лицо у него было печальное.
      - Я потерял еще одну душу, - грустно сказал он. - Еще одно Божье создание.
      - Не вы ее потеряли, брат, она сама себя потеряла, - спокойно возразил Фриссон. - Она так далеко зашла в своей ложной гордыне, что ни за что не признала бы поражения. Она была настолько пропитана злом, что ни за что не воззвала бы к милости Господней. Она напрочь отвергла веру в любовь и доброту, даже в дружбу, и не осталось никого, кто бы мог провести ее к Богу, никого, кого бы ей не хотелось помучить ради собственного наслаждения.
      - И еще она была настолько порочна, настолько лжива, что не видела, не чувствовала, как Сатана соблазнил ее ложью, - тяжело роняя слова, проговорил брат Игнатий.
      А потом послышался крик - далекий, еле слышный. От этого тихого крика зазвенело в ушах, и сердце ушло в пятки - так нас потряс загробный крик Сюэтэ. В ее крике было и отчаяние, и осознание предательства. Казалось, этот крик будет длиться вечно, но вот он стал тише - наверное, просто мы перестали его слышать. Но я не без ужаса понимал, что на самом-то деле этот крик будет звучать вечно.
      Прошло, как мне казалось, довольно много времени, прежде чем я смог взглянуть на своего ангела-хранителя и сказать в последней жалкой попытке протеста:
      - Вечно - это очень долго. Ангел печально кивнул:
      - Да, Поль. Очень.
      Глава 32
      - Послушай, - сказал я, - зачем тебе было являться в образе хиппи? Кого ты тут хотел одурачить?
      Говоря с ангелом, я держал за руку Анжелику. Она сидела рядом со мной во внутреннем дворе замка - мы были готовы уйти куда угодно из мерзкой вонючей лаборатории. Глаза девушки сияли, голова ее лежала на моем плече. Ей, конечно, было очень больно, когда она очнулась, но мы все-таки сумели спасти ее от новой пытки. Глядя, как мучается моя возлюбленная, я снова и снова пылал гневом и ненавидел, ненавидел Сюэтэ...
      - Не стоит радоваться тому, что она страдает, - сказал я ангелу. - Я о Сюэтэ говорю. Но я радуюсь. После того, что она сделала моей Анжелике.
      Слово "моей" я произнес робко, неуверенно.
      - Ты должен быть выше подобных сантиментов, - укорил меня ангел.
      - Знаю, - отвечал я, - но ничего не могу поделать - такие уж у меня чувства. А в чувствах надо быть честным. Ну и потом, я же человек как-никак!
      - Это верно, - согласился ангел. - И притом хороший человек. Я нахмурился.
      - Ладно. Так вот я и говорю, нечего тебе под хиппи рядиться. Я-то знаю, кто ты такой на самом деле, дружище.
      - Все правильно, - не стал спорить ангел, - но, если бы я не был так одет, ты не сидел бы сейчас со мной рядом и не называл бы меня "дружище".
      Я поглубже вдохнул.
      - Ну, понятно, мне тоже так проще. Но бывают времена, когда смотреть на ангела нужнее, чем чувствовать себя в своей тарелке.
      - Верно, верно, и, когда такие времена настанут, я буду рад явиться в том виде, в каком ты будешь меня ожидать, - с нимбом, крыльями и всем таким прочим. А сейчас, я думаю, нам бы надо спуститься с небес на землю и кое-что прояснить.
      - В том виде, в каком я буду тебя ожидать? - резко переспросил я. - А какой ты настоящий?
      - Никакой, - быстро ответил ангел. - Я дух, не забывай об этом.
      - Ну ладно, ладно, - нетерпеливо кивнул я. - А каким бы ты мне показался, если бы я тоже был духом?
      - Таким, каким ты ожидаешь меня увидеть, дружище. Я был готов выйти из себя. Анжелика протянула руку и, коснувшись моей руки, нежно погладила ее. Знаю, она хотела меня успокоить, но добилась обратного. Зато я отвлекся и перестал злиться.
      Ангел гордо улыбнулся, и я снова разозлился.
      - Послушай! - воскликнул я. - Никакой я не хороший человек! И не ухмыляйся!
      - Да нет же, хороший, - заявил ангел. - По крайней мере тактичный, воспитанный и добрый. Ну, например, ты же на самом деле не хочешь, чтобы Сюэтэ страдала вечно, правда?
      Я задумался.
      - Нет, - в конце концов ответил я. - Пусть она пострадает долго - столько, сколько положено по справедливости. Но не вечно.
      Анжелика пошевелилась и крепче сжала мою руку.
      - Ты бы лучше перестала меня отвлекать, - посоветовал я ей. - Иначе я не буду годен к разговору с ангелом.
      Она посмотрела на меня из-под опущенных ресниц, тихо улыбнулась и прикрыла глаза с самым счастливым видом.
      - Ну, и что же теперь? - спросил я у ангела. - Что мне делать?
      Он пожал плечами:
      - Что хочешь. И надеюсь, чем бы ты ни занялся, это будут добрые дела. Я не управляю твоей жизнью, Поль...
      - Савл, - поправил я.
      - Я только пытаюсь удержать тебя от искушения и вернуть к Богу.
      - До сих пор тебе это здорово удавалось, - пробормотал я. - На самом деле всякому, кто пытается заставить меня ходить по половице туда и обратно...
      - Стоит об этом пожалеть, - закончил за меня ангел. - Ты своего друга Мэта спроси.
      - Я тебя спрашиваю!
      - Но мне больше нет нужды слоняться рядом с тобой, по крайней мере так, чтобы ты меня видел. Пока - нет нужды, но помни, я с тобой всю твою жизнь!
      И он исчез.
      - Дяденька-полицейский ушел, - ухмыльнулся я и задумался о собственной язвительности. А что? Он и на самом деле был кем-то вроде небесного полицейского.
      - Твой друг ушел? - спросил у меня Мэт.
      - В каком-то смысле, - ответил я. - Он сказал, чтобы я у тебя спросил.
      - Спрашивай, о чем угодно! - Мэт ударил меня по плечу и с усмешкой взглянул мне в глаза. - Но тут есть ребята, у которых кое-какие вопросы к тебе имеются.
      - Ребята? - непонимающе переспросил я и оглянулся по сторонам.
      Рыцари королевы Алисанды очищали от врагов замок и расправлялись с уцелевшими колдунами с помощью десятка младших чародеев, помощников Мэта. А мы, верховное главнокомандование, могли немного передохнуть.
      Но мне, как видно, не суждено было долго отдыхать. В сотне ярдов от нас стояло войско конных драгунов - их там было не меньше пятисот. Я искренне надеялся, что есть и еще живые - если о волшебных созданиях можно говорить "живые". Я отправился к ним, чтобы узнать, чего они хотят.
      - Приветствую, сержант, - обратился я к командиру драгунов - тому самому, которого сотворил самым первым. - Чем могу служить?
      - Есть еще работенка, Правитель?
      Я вспомнил о том, как провожал взглядом драгунов в бой, как они храбро дрались, как падали замертво и исчезали у меня на глазах.
      - Нет, - решительно заявил я. - Возвращайтесь в казармы.
      Драгун отсалютовал и развернул коня, после чего прокричал своим подчиненным приказ. А я пропел ему вслед:
      Отдохните, братцы! Хватит воевать!
      Спрячьте свои сабли и мортиры!
      Видно, вам пора настала занимать
      Вечные казенные квартиры.
      Казалось, драгунов окутало жаркое марево, потом оно затуманилось и превратилось в подобие лондонского тумана. Когда туман рассеялся, драгунов уже не было видно, и только раненые пехотинцы и павшие рыцари вражеской армии усеивали их путь.
      - Как и не было их... - прошептал Мэт.
      - Просто ускакали. Считай, что я их отправил в запас, - усмехнулся я. Может быть, не на Небеса, но куда-то поблизости! - Я обернулся и схватил друга за руку. - Ох, и вовремя же ты меня нашел!
      - Я знал, когда ты попал в этот мир, - сказал Мэт, в ответ сжав мою руку. - И уговорил Алисанду на следующий же день выступить в поход.
      Я поразился тому, как крепко его рукопожатие, - на самом деле удивительно было и то, как он ходит, выдерживая вес доспехов. - За последние три дня ты здорово окреп, скажем так, - пошутил я.
      - Это для тебя прошло три дня. - Мэт развернулся, и мы вместе зашагали к той скамье, где я оставил Анжелику, - у стены главной башни. - А для меня минуло четыре года.
      Я выпучил глаза.
      - Четыре года?
      - Наверное, тут время течет иначе, - сказал Мэт. - Или существует временной дифференциал между нашими мирами.
      Я молча смотрел на товарища. Мэт сел туда, где до него сидел ангел - а если ему верить, он там и до сих пор сидел. От этой мысли мне стало зябко, но я прогнал ее и спросил:
      - Так что же произошло, дружище?
      И Мэт принялся рассказывать. Рассказывал он довольно долго.
      После того, как он завершил рассказ, я не сразу смог заговорить.
      - Какой удивительный рассказ, - пробормотала Анжелика. - До нас, жителей Аллюстрии, доходили кое-какие слухи, но только слухи.
      - Оно и понятно, - кивнул я. - Королева Сюэтэ не позволила бы, чтобы вы узнали о том, что где-то изгоняют злобных узурпаторов и возводят на престол законных наследников. - А у Мэта я спросил: - Значит, белокурый рыцарь и есть королева Меровенса и твоя жена?
      - В итоге да, - подтвердил Мэт.
      - Понятно. Значит, она заставила тебя ждать три года. - С одной стороны, мне было жаль старого друга, но я пытался убедить себя в том, что долгое ухаживание означает более крепкий брак. - Значит, ты король?
      - Нет, всего лишь принц-консорт и Маг ее величества. Она очень на этом настаивала. Да, собственно, и я был не против. - Ясно. А я бы не взял на себя такую ответственность.
      Анжелика изумленно посмотрела на меня.
      - Да нет, ты меня не так поняла. Предложили бы - не отказался, - заверил я возлюбленную, и она, успокоившись, улыбнулась.
      - Ну а ты как сюда угодил, Поль? Я усмехнулся:
      - Сначала ты.
      Мэт усмехнулся мне в ответ.
      - Это все оттого, что я перезанимался. Я только и делал, что думал о том пергаменте, и то, что в нем написано, стало обретать смысл. Оторвался от него - и оказался здесь...
      - То же самое, - кивнул я. - А я так волновался за тебя и никак не мог найти никаких следов, и... Мэт покраснел.
      - Прости, дружище.
      - Да нет, чего там - теперь-то все нормально. В общем, я уж и не знал, что делать, вот и принялся расшифровывать тот новый обрывок пергамента, что появился...
      - Новый пергамент? - Мэт вздрогнул, выпрямился и сдвинул брови. - Какой новый пергамент?
      - Ну, ты же знаешь, тот самый, где было написано:
      "Эй, Поль, напиши мне весточку!"
      - Ах, этот! - воскликнул Мэт и просиял. - Эту фразу я написал как-то ночью, когда вдруг затосковал по дому. Наутро хотел было выбросить в корзину для бумаг, а пергамент пропал. Как же он попал к тебе?
      - Понятия не имею, - медленно проговорил я, - но могу догадаться. У тебя в квартире развелось огромное количество пауков. Один из них цапнул меня за руку, когда я переводил пергамент. Я потерял сознание, а очнулся здесь.
      - Король-Паук! - воскликнул Мэт. - А я-то думал, что он всего лишь легенда!
      - О, он самый настоящий и живет в сети, сплетенной из разных измерений. Думаю, ему хотелось исправить положение дел здесь, в Аллюстрии, вот он и... Я не договорил, потому что заметил, что взгляд у Мэта стал рассеянным, блуждающим. - В чем дело?
      - Архиепископ... - пробормотал Мэт. - Его укусил паук, и он захворал. Мне нужно было вылечить его, и, когда я с ним возился, он схватил меня за рукав и требовательно спросил, встречался ли мне когда-нибудь человек - по-настоящему цельная натура.
      Я в ужасе уставился на друга.
      - Ты, конечно, не назвал ему моего имени!
      - Назвал, - неловко кивнул Мэт. - Самое интересное, что, когда он оправился, он ничегошеньки не помнил - и неудивительно, если учесть, какой у него был жар.
      - Но я не святой! Я - не хороший мальчик!
      - Нет, - медленно кивнул Мэт. - Но у тебя потрясающее ощущение себя самого как личности. Ты никому не позволяешь надавить на себя. Из-за этого ты порой такой... колючий.
      Анжелика испуганно отодвинулась от меня.
      - Это неправда, - заверил я ее. - Он всегда был слишком высокого мнения обо мне.
      - Нет, - сказала Анжелика. - Это не так. Я обернулся и посмотрел ей в глаза.
      - Но почему же я тогда полюбил тебя?
      - Не знаю, - ответила она, не спуская с меня глаз, и в этот миг мне показалось, что, кроме ее глаз, на свете больше ничего не существует.
      - Не знаю, - повторила Анжелика, - но я рада этому.
      И она отвела глаза и посмотрела на Мэта.
      - А вы могли бы это объяснить, лорд Маг?
      - Только логически, - отвечал Мэт. - А у логики есть ограничения. Но если он старается быть верным себе и тем не менее полюбил вас, значит, что-то в вас есть такое, что способно стать его составной частью. И вероятно, не одной.
      - Предатель! - пошутил я. Но Анжелика явно была довольна. Она прижалась ко мне, и я не мог ни на кого сердиться. Мэт все понял и только улыбнулся.
      - Не ругай меня, Поль. Это не моя вина в том, что у тебя инстинктивное ощущение психического равновесия, какое-то звериное чутье, помогающее сохранять гармонию между различными составляющими твоей личности.
      - Ага, - согласился я. - Ты всегда твердил, что из-за этого меня так и влечет к дзен-буддизму. И я сам говорил тебе, что дзен и даосизм давали мне это самое чувство равновесия, как ничто другое на свете. Мэт пожал плечами.
      - Причина, следствие либо позитивный усиливающий цикл - какая разница?.. Главное, что это качество у тебя есть, и, когда ему что-то угрожает, ты уничтожаешь любую угрозу. - Он кивнул Анжелике. - Будьте осторожны, мадемуазель. Порой он бывает груб. Но быстро остывает.
      - Благодарю вас, - проговорила Анжелика, совершенно не утратив спокойствия. - Я буду иметь это в виду.
      А я подумал, что мне было бы легче, если бы она разнервничалась.
      - Итак, у тебя есть инстинкт, позволяющий тебе ходить по туго натянутому этическому канату, - подытожил Мэт.
      - Угу, - буркнул я сердито. - И я здорово огорчаю этим моего ангела-хранителя. Он, бедняга, все пытается перетащить меня на сторону ангелов, и, как только ему это удавалось, я тут же вырывался на волю и грешил.
      - Ну, грешил-то ты по его меркам, - поправил меня Мэт. - Не думаю, чтобы ты мог сотворить что-то на самом деле дурное.
      Я метнул на него огненный взгляд.
      - Повторяю: я не святой!
      - Да-да, и настанет день, когда ты в этом убедишься окончательно. Все, все, больше ни слова! - Мэт поднял руку, защищаясь. - Давай скажем так: ты потрясающе воспитанный, честный и заботливый человек.
      Я уже готов был обидеться не на шутку, но в это мгновение к нам притопал Унылик. Он улыбался от уха до уха.
      - А мы победить, угу? Мэт вскочил и попятился.
      - Нет-нет, он тебя не тронет, заверил я друга. Это же Унылик.
      - А по-моему, Страшилик!
      - Да нет. Он мой приятель. - Неужели это я сказал? - У него есть какое-то тролльское имя, но я не могу его произнести.
      - Нет у него никакого имени, - нервно буркнул Мэт. - Тролли жутко тупые.
      - Нет, имя у него точно есть. Эльфы, когда заговаривали его не есть людей, употребляли его имя. А потом вышло так, что нимфа Тимея сняла с него это заклятие, но он не стал нас есть, потому что к тому времени мы для него уже стали друзьями, а не закусками. - Я обернулся к Унылику. - Вот что, дружище, я бы мог проводить тебя к тому мосту, где мы познакомились, и ты снова встретишься с твоими приятелями-троллями.
      - Нет! Нет! - затряс головой Унылик, и в итоге получилось, что тряс он всей верхней частью тела. - Унылики больше не любить тролли! Может быть, только троллихи любить иногда, но это только чуточку, мало-мало. Унылики любить люди!
      - Вот как раз этого я и боялся, - пробормотал Мэт.
      - Унылики любить не кушать люди, а любить с люди дружить! Унылики хотеть оставаться с Савы и Фишшоны!
      - Думаю, это можно будет устроить, - кивнул я, стараясь не показать троллю, как я тронут. - Но тебе придется время от времени позволять мне обновлять заклятие, чтобы ты, не дай Бог, не съел какого-нибудь человека.
      - Ладно, ладно! Все равно Унылики человечины не любить, она невкусные! - И тролль брезгливо сплюнул. - Особенно садаты.
      Интересно, откуда это ему известно?
      - Пожалуй, - проговорил Мэт, - он и вправду считает вас друзьями.
      Я кивнул.
      - Мне нужно будет только расширить рамки и включить в них все человечество.
      - Не знаю, - покачал головой Мэт. - С людьми такие номера не проходили.
      - Да, но с троллями должно быть проще. Он куда прямолинейнее. И потом, он у нас теперь такой воспитанный.
      - Как и ты, - сонно пробормотала Анжелика.
      - Да. Наверное. Но у меня это глубоко запрятано.
      - Значит, придется покопаться, - отозвалась Анжелика.
      Я повернулся к ней.
      - А я думал, что это моя работа. Она покраснела.
      - Если ты так представляешь себе грех... - начал Мэт.
      - Но ведь нас именно этому учили, когда мы были маленькими? По крайней мере в нашем мире.
      - О! - просиял Мэт. - Так ты теперь понял, что все это правда?
      Я быстро нашелся:
      - Ну... понимаешь... так говорит Король-Паук. А мне все равно до сих пор кажется, что все это огромная галлюцинация.
      - Если это так, - съязвил Мэт, - то в твоем подсознании уместилось изумительное количество деталей.
      - Да, мне тут встретились кое-какие вещи, оставшиеся непонятными, но это не значит, что все тут реальное.
      - Нет, - кивнул Мэт. - Не значит. Но не это главное.
      Я нахмурился.
      - А что?
      - Ты можешь вернуться в наш мир? Если можешь, значит, когда ты вернешься туда, этот мир для тебя станет сном. Но если не можешь вернуться, значит, ты тут застрянешь надолго, и, будь этот мир реален или нереален, вести себя тебе придется так, словно все тут взаправду. В противном случае тебе порой придется очень, очень больно.
      - Хорошо подмечено, - сказал я и нахмурил брови. - Но то же самое можно сказать и о нашем мире. Нет, настоящий вопрос таков: хочу ли я вернуться?
      Анжелика прижалась ко мне. Зачем она это сделала? Я посмотрел на нее.
      - Ну, что скажешь? - спросил я у девушки.
      Вместо ответа она обняла меня и поцеловала долгим поцелуем - таким, что я даже забыл, что мы во дворе, что на нас смотрят люди. Мгновение спустя я еще плохо соображал, потом пришел в себя и ответил возлюбленной таким же страстным поцелуем.
      Наконец нам не хватило воздуха, мы оторвались друг от друга и услышали, как кто-то насвистывает. Я оглянулся и увидел Мэта, который слонялся по двору, делая вид, что он ничего не замечает.
      А вот Унылик - не я ли сказал, что он у нас прямолинеен, - вел себя куда проще: он пялился на нас во все глаза и ухмылялся, словно надрезанный арбуз.
      Я обернулся к Анжелике, и снова ее блестящие глаза превратились для меня в весь мир. И вдруг единственное, что стало иметь значение, это то, настоящая ли она.
      - Не покидай меня! - прошептала она. - Никогда не покидай меня, пока я жива.
      - А может быть, и потом, - согласился я. - Я и представить себе этого не могу.
      Она улыбнулась и подставила мне губы для нового поцелуя.
      Минуло еще какое-то время, и я оторвался от ее губ, тяжело дыша и не обращая внимания на то, как Унылик причмокивает.
      - Только имей в виду - не вздумай морочить мне голову всякой ерундой и откладывать свадьбу на три года.
      - Ни за что, - прошептала моя возлюбленная.
      И наши губы снова слились в поцелуе.
      Но тут пропела фанфара.
      Мы вскочили и обернулись.
      Королева Алисанда стояла над коленопреклоненным Жильбером и сжимала в руке меч. Неужели? Я бросился было к другу, но Мэт остановил меня.
      - Тихо, тихо, это всего лишь почести. Я растерялся, а тем временем Черный Рыцарь, стоявший рядом с королевой, возгласил:
      - Знайте же все, что этот сквайр по имени Жильбер из Ордена Святого Монкера проявил себя в сражениях! Он доказал свои добродетели и храбрость, преданность добрым делам и Господу! Посему сегодня и здесь, на поле боя, королева Меровенса окажет ему почести.
      Алисанда коснулась мечом левого плеча сквайра, потом коснулась правого и произнесла высоким, чистым голосом, услышав который я сразу понял, что в ней нашел Мэт:
      - Посвящаю тебя в рыцари.
      Затем королева Алисанда подняла меч и резко опустила. Голова Жильбера качнулась, но сам он не дрогнул.
      Зато дрогнул я. Я снова чуть было не бросился к сквайру. К счастью, Мэт удержал меня за плечо. Королева воскликнула:
      - Встань, сэр Жильбер!
      И мой бывший оруженосец встал, красный как рак от радости и гордости, и низко поклонился королеве.
      Я успокоился и присоединился к хору, приветствующему новоиспеченного рыцаря.