— Я понимаю, что ты хочешь сказать, — согласился Род, — и ни секунды не сомневаюсь в этом, просто я не ожидаю, что там будет чертовски много сведений, какие ей стоит извлекать.

— Верно, верно, — Йорик посмотрел в сторону стены. — Действительно, важные сведения по всей вероятности находятся там, если мы только сможем вычислить, где же их искать. Так вот, давайте-ка подумаем, майор, миледи: у кого, кроме вас двоих, могут быть причины желать смерти какому-то вольмаку.

— Ну, у нас-то никаких причин нет, — фыркнул Род. — Но очевидным ответом будет: ВЕТО... или БИТА.

— Или и те и другие, — хмыкнул Йорик.

— Какие-то агенты из будущего пытались убить нас с Гвен и, когда мы оказались немножко чересчур смертельными, умыкнули нас, в порядке альтернативного выбора, в далекое прошлое.

— Что тоже не слишком плохо. Я имею ввиду, без постоянной помощи ваши шансы вернуться в будущее очень невелики.

— Нет! Скорее, мы наверняка вернулись бы раньше или позже в год, из коего отбыли, — возразила Гвен. — Просто дело в том, что, вернувшись мы были бы уже пятьсот лет как умершими...

— Думаю, вы согласитесь, что тут возникает затруднение. Позабавиться в таком состоянии можно лишь в определенных пределах. Но это подымает вопрос о том, почему они отправили нас в данное конкретное место и время.

— На Вольмар, — нахмурился Род. — Сразу после государственного переворота ПЕСТ, — его глаза потеряли фокус, когда он уставился в пространство. — Хороший вопрос...

— И посему ты задал его, и я не сомневаюсь, что у тебя есть ответ.

Йорик искоса глянул на Гвен.

— И где вы только сыскали ее, майор?

— Полагаю, мне просто повезло... Каков же твой ответ?

— Чтобы облегчить новую попытку убийства, — усмехнулся Йорик, — начальные годы ПЕСТ идеально подходят для этой цели. Межзвездное тоталитарное правительство, с иголочки новенькое, в зените своей силы, со множеством агентов, оставшихся со времени переворота, но еще не привязанных к центральным планетам в качестве тайной полиции.

Род кивнул, чувствуя онемение.

— Да... это в некотором роде складывает отношение сил в их пользу... Но почему на одну из пограничных планет, почему не на Землю?

— Слишком трудно замалчивать покушение на убийство, — покачал головой Йорик. — Слишком много народу.

— Да, но стало б их это по-настоящему волновать?

— Не без того, — рассудительно заметил Йорик. — Но куда более практичен довод в том, что со всеми этими людьми, среди которых можно спрятаться, вам будет слишком легко улизнуть. А они достаточно хорошо знают вас, чтобы понимать, что удержать вас может оказаться очень трудным делом.

— Довод, — признал Род, — а здесь в степи нам трудно просто исчезнуть, не так ли?

— Или даже в городе, — согласился Йорик. — Том, какой тут есть.

— Однако они уже попытались убить нас, — указала Гвен. — И потерпели неудачу. Разве они не предпримут что-нибудь похитрее?

— Такое как попытка пришить нам убийство? — кивнул Род. — Да, я думаю, ты неплохо все обобщила, милая.

— Небольшой смертный приговорчик их вполне бы устроил, — задумчиво произнес Йорик. — Особенно, не подлежащий замене чем-нибудь гуманным, таким, как пожизненное заключение.

Род фыркнул.

— Как скажете, — вежливо согласился Йорик, — но это самая лучшая теория, какую я способен выдать. У вас есть на уме какие-то иные кандидаты, майор? Кто еще мог хотеть создать удобный маленький инцидент с убийством?

Род уставился сердитым взглядом на верх стены, обдумывая этот вопрос.

И наконец сказал:

— Шаклер.

Часовой мерил шагами стену — темный силуэт на фоне звезд.

Они умолкли, впившись в него взглядами, пока он не прошел и изгиб стены не скрыл его от их взоров.

Род прошипел: «Давай!» и закрыл глаза, сосредотачиваясь на ощущении легкости. И начал медленно подыматься из тени вверх. Гвен не отставала от него, возносясь верхом на помеле. Они набрали скорость, двигаясь все быстрей и быстрей. Йорик с трудом сглотнул и крепко стиснул челюсти.

Вверх, через стену и спланировали к земле по другую сторону, с висящим между ними Йориком. Его ноги ударились оземь, и он отпустил Рода с Гвен так, словно их руки были раскаленным металлом. Он встряхнулся, сделал глубокий вдох и повернулся с яркой улыбкой к Роду.

— Итак! Почему вы собственно заподозрили генерала Шаклера?

— Давай поговорим об этом, когда будем чуть подальше от стены. — Род метнул обеспокоенный взгляд на верх стены. — Давай, пошли!

Они стремглав пересекли пятьдесят ярдов открытого пространства, скрывшись в тени уборной, и затормозили, прислонившись к этому строению и тяжело дыша.

— В конце концов, — пропыхтел Йорик, — это маленькое убийство вполне может привести к краху все труды Шаклера за последние десять лет. Он сумел довести обе стороны до грани объединения в общем правительстве. Зачем ему идти на риск взорвать все это?

— Чтобы закончить работу, — усмехнулся Род.

Йорик и Гвен уставились на него во все глаза.

— Подумайте, — Род был очень доволен собой. — Мы с Гвен предоставили ему идеальную возможность осуществить вынашиваемый им план объединенного правительства. Мы тут совершенно новые, и поэтому никто особенно не разозлится, если нас просто передадут вольмакам. Это породит в наших дружелюбных туземцах чертовски больше доверия к Шаклеру, с дополнительным преимуществом в виде принуждения вольмаков вести переговоры с Шаклером на общенациональной основе, всем вместе. Поэтому генералу надо всего-навсего дать понять, что вольмаки участвуют в принятии решения по этому делу в такой же мере, что и колонисты, и это может стать первым действием того объединенного правительства, которое он пытается создать!

— Отлично, покуда все идет как задумано, — кивнул поджав губы Йорик. — Но что если эта игра не удастся? Что произойдет, если вы исчезнете или если окажитесь настолько несознательными, что докажите свою невиновность или что-нибудь в этом духе? Тогда у него окажется на руках гражданская война.

— Не такая уж и гражданская, — нахмурился Род. — Думаю, он мог бы, если б понадобилось, успокоить страсти по поводу вердикта «не виновен». На данную минуту он добился того, что обе стороны довольно неплохо ладят друг с другом. Они даже немного нуждаются друг в друге. Обе стороны, безусловно, хотят того, что способна предложить другая сторона. Ему всего-навсего надо найти удобный предлог забыть обо всем этом деле.

— Всего лишь дать возможность спасти лицо, — задумчиво проговорил Йорик. — Вы никогда не думали о дипломатической карьере, майор?

Род открыл было рот, но Гвен заговорила первой:

— Думал и занимается ею, — она перевела взгляд с Рода на Йорика. — Однако никто из вас не объясняет почему нет ни одного недостающего вольмака.

Оба мужчины стали как вкопанные.

— Сказать вам? — улыбнулась Гвен. — Может статься, что Шаклер велел своему убийце замаскироваться под вольмака.

— Да, это возможно, — Род кивнул, не сводя глаз с Йорика. — И конечно, агенты из будущего тоже могли так поступить.

Йорик кивнул в ответ:

— Вполне возможно, майор.

— Итак, значит, — Гвен уперлась кулаками в бока и перевела взгляд с одного на другого, — у нас есть два соображения, любое из коих может сгодиться. Как же нам выяснить, которое верно, господа?

— Или ни одно не верно, — пожал плечами Род. — Нам надо собрать побольше сведений.

— Да, мы постоянно возвращаемся к этому, не правда ли? — Йорик помассировал указательным пальцем висок.

— И как же ты соберешь их, милорд?

— Сходив в такое место, где люди болтают, конечно, — усмехнулся Йорик. — Не желаете ли выпить, майор?

— Очень даже, но... — Род переглянулся с Гвен. — Не знаю, будет ли для нас слишком здоровым появляться в заведении Чолли.

— Значит, это моя задача, — развел руками Йорик. — Ну и что, чего мне волноваться? Разве меня беспокоит, что эти кровожадные солдаты по ошибке примут меня за шпиона, нет? Разве я прошу почестей? Разве я напрашиваюсь на похвалы?

— Напрашиваетесь, постоянно! Ладно, мы благодарны, мы благодарим! Мы расхвалим тебя до небес! Мы даже дадим тебе хорошие рекомендации! И чего по-твоему ты можешь услышать, что стоило бы повторять?

Йорик демонстративно пожал плечами.

— Если бы я знал, мне б не понадобилось ни с кем общаться. Кто его знает, возможно кто-то вдруг стал здорово сорить деньгами. Если да, то угадайте с трех раз, откуда у него взялись деньги? О, можно выяснить пропасть такого, чего совсем не ждешь!

Род поразмыслил.

— Может быть, но помни, все это просто догадка. При всем, что мы знаем, тот вольмак мог совершить самоубийство. Наш гипотетический убийца даже не слух.

— Не беспокойтесь, если мне будут вешать лапшу на уши, я не куплюсь, даже на фартинг, — сверкнул ему усмешкой Йорик. — Я отправлюсь в пивную, где полно народу, майор. Увидимся на заре, — повернувшись к Гвен, он коснулся чуба, а потом развернулся кругом и исчез в ночи.

— Довод, — признал Род. — Что ты скажешь, если мы последуем за ним, скрытно, конечно.

— Разумеется, — согласилась Гвен. — Кто может быть столь же скрытным, как мы?

Род предложил ей руку. Она взяла его под руку, и они побрели в ночь, идя по мысленному следу Йорика.

— Однако, разве здесь не опасней, милорд? В конце концов, мы ведь могли бы спокойно сидеть где-нибудь в сарае и слушать мысленно.

— Несомненно, — Род высунул нос над подоконником чтобы по-быстрому заглянуть в таверну Чолли, — но не могу устоять перед искушение увидеть этого мускулистого шута в действительности. — Кроме того, мы позади здания и в тени. Нас, вероятно, никто не увидит. Я имею в виду, здесь же канализация проведена в дома.

В таверне Йорик постепенно подводил разговор все ближе и ближе к политике текущего момента.

— Да, выпьем за наших братьев, вольмаков! — провозгласил, подняв кружку, тост дородный капрал.

— И за наших сестер, вольмачек, — согласился один рядовой первого класса.

Другой солдат пожал плечами.

— Ты можешь считать их сестрами, если охота. Лично я предпочитаю более близкие отношения.

Его наградили за остроту общим плотоядным смехом, а один рядовой среднего возраста крикнул:

— Отношения какие есть такие и будут, салага. Эти вольмаки не одобряют случайных знакомств. Соблазнители быстро оказываются под дулом дробовика.

Йорик пожонглировал так-сяк этими словами и поднял свой стакан.

— Ну, выпьем за лучшую половину человечества. Да не лишиться она худшей половины.

На это ответил смешок, умерших быстрой смертью. Солдаты умолкли, переглядываясь друг с другом.

— Ты мало знаком с обстановкой, так ведь? — прорычал один сержант.

Йорик нахмурился, посмотрел на него и пожал плечами.

— «Последним пришел, первым заглянешь». Ну допустим вольмаки разозлились на нас? Ну и что?

— Он говорит «ну и что»? — зарычал один из рядовых постарше. — Тебя здесь не было, приятель, когда шли настоящие бои! Тебе не приходилось выступать против их проклятых копий и видеть, как твоему дружку выпускают кишки! Тебе не отрубали руку, — прорычал искалеченных ветеран. — И ты не видел как из обрубков хлещет кровь!

— Тебе не драл уши их дьявольский вой, когда ты отходил к стене с дюжиной товарищей, тогда как выходил за нее с сотней, — прорычал седой сержант. — А их копья и стрелы тыкались в тебя со всех сторон.

— Не надо их недооценивать, — процедил сквозь зубы капрал с узловатыми руками. — Они злобные, когда дерутся.

— И они не трусы, — прогромыхал другой. — Стрелы и копья убивают не хуже любого бластера, мой мальчик. И от них не увернешься, когда они сыпятся градом.

— Скольких мы потеряли? — вперился горящим взглядом в свое пиво седой сержант. — Дюжину в день? Шестьдесят в неделю? Сотню?

— И это продолжалось годами, много лет подряд! — стукнул по стойке кружкой сержант лет сорока. — Мы не допустим, чтобы вернулись те дни, ни за что, любой ценой!

Род, потрясенный, узнал в нем Талера.

— Ну, так далеко даже я не стал бы заходить, — задумчиво проговорил седой сержант. — Я мог бы назвать кое-какие цены, которые не стал бы платить.

— При всем при том и я тоже, — признался сорокалетний. — Но есть много цен вполне стоящих того! — он обвел все помещение горящим взглядом. — Что такое две жизни по сравнению с тысячами, в которые обойдется вся война? Что такое две жизни?

В таверне воцарилось молчание.

— Да, — крякнул седой ветеран, — но на суде они скорее всего отвертятся.

— Только если они не виновны, — быстро вставил Йорик. — Ладно, допустим я знаю Шаклера не так давно, как вы, но я верю в его правосудие.

— Невиновны или нет, кого это волнует? — Талер обратил сердитый взгляд на Йорика. — Если их освободят, вольмаки взорвутся и снова ринутся на нас! И на этот раз они все до одного будут с бластерами!

По бару прокатился ропот дурного предчувствия. Большинство пьющих содрогнулось, и в помещении стало тихо.

На какое-то время, а потом чей-то голос сказал:

— Убить их.

Потрясенное молчание.

Потом другой голос:

— Да.

— Да, убить их!

— Что значат две жизни вместо тысяч?

— Да! Отдать вольмакам утром их тела и они уйдут!

Седой ветеран нахмурился.

— Но когда Шаклер выяснит...

— Он не станет поднимать шума, — заверил со злобной усмешкой Талер. — Что такое мертвецы по сравнению с живыми? Нет. Шаклер может и будет бледен как полотно, но ничего не скажет.

— Но они же невиновны, — возразил Йорик.

— Также как и те, кто погибнет на войне, — зарычал Талер. — Что такое двое невиновных рядом с тысячей, приятель? А?

— Но как же суд! — проблеял Йорик. — Ты хотел бы пропасть без суда?

— Они не я, — прорычал Талер, — они не любой из нас.

Это вызвало негромкое громыхание согласия.

— Но... — ткнул пальцем Йорик. — Если вы продаете за мир их, то что случится, когда обвинят одного из вас?

— Ах, у меня сердце кровью обливается! — проворчал седой сержант.

— В чем дело, братец? Ты хочешь войны? — Талер окинул Йорика взглядом с ног до головы, словно снимая мерку для гроба. — Да, по-моему именно так. Ты никогда не видел боя, не так ли приятель? И тебе до смерти охота понюхать пороху.

— Черта с два! — быстро отперся Йорик. — Прежде чем очутиться здесь, я повидал свою долю стычек, а именование их «полицейскими акциями» не сокращало списков потерь!

— Не верю ни единому слову, — Талер соскользнул с табурета у стойки и подошел очень близко к неандертальцу с налитыми кровью глазами. — На мой взгляд ты не похож на бойца. Но ты был бы достаточно рад видеть, как мы погибнем вместо тебя.

— Пошли возьмем их, — проворчал кто-то.

— Да! Да, взять их и шарахнуть из бластеров! Подать их на блюдечке! Да!

— Ты в доле, приятель, — пронзил Йорика сверкающим взглядом Талер. — Иди теперь с нами, или мы будем знать, что ты против нас, и предатель всей колонии!

— С вами? — уставился на него Йорик, а затем спрыгнул с табурета у стойки. — Я не просто пойду с вами! Когда я шел сюда, то видел, как эта парочка шмыгнула в укрытие. Пошли со мной и я покажу вам, где их найти!

Талер уставился на него, а затем медленно усмехнулся.

— Идем! — Йорик протолкался через толпу, направляясь к двери.

Род и Гвен обменялись быстрыми потрясенными взглядами, а затем с максимальной скоростью устремились прочь от здания.

— Куда, милорд? — прозвучали в голове у Рода мысли Гвен.

— Куда угодно, — ответил Род неистово оглядываясь кругом. — Туда!

Он показал на две лежавшие на боку огромные пустые бочки.

— Пригнись!

Гвен скорчилась, прижав к себе метлу и плотно зажмурив глаза. Род поднял бочку и осторожно опустил ее над ней. А затем скорчился рядом с ней, уставясь на вторую бочку, сосредотачиваясь, отгораживаясь от остального мира. Бочка медленно поднялась, а затем опустилась, накрыв его.

Он расслабился и сел, прислонясь спиной к доскам, но оставил глаза закрытыми, мысленно прислушиваясь, видя все глазами одного из менее интеллигентных солдат в середине толпы.

Йорик вырвался из таверны во главе толпы линчевателей.

— Пошли! Я покажу вам, где видел их в последний раз!

В голове у Рода прозвенели мысли Гвен: «Как он мог столь решительно и столь быстро обратиться против нас?».

«Не знаю», — мрачно ответил Род, «но подумываю обзавестись новым хобби. Скажем — резьбой...»

Шум толпы растаял, но он по-прежнему громыхал у них в головах.

Солдаты неистово бежали в ночь, а потом замедлили бег, когда начал спадать первый прилив энтузиазма. Выбранный Родом солдат-медиум начал мало-помалу негодовать, чего это он делает здесь среди ночи, несясь невесть куда?

Затем дальше впереди раздался торжествующий крик Йорика:

— Вот они! Быстро за ними!

Энтузиазм солдат снова подскочил кверху. Переполненный от возбуждения, кровожадно воя, он побежал за своими товарищами. Те свернули налево, ринулись по затемненной улице и бежали несколько минут. Дыхание солдата начало со свистом входить ему в легкие, и в нем снова поднялось мрачное негодование.

Йорик взвыл:

— Вон! Между тех двух зданий я видел, как они пробежали! За ними! Быстро!

Снова вскипело возбуждение и солдат поскакал за своими собратьями, в жилах у него снова запульсировало волнение от погони.

Они бежали по улице все дальше и дальше, и дальше... и дальше...

Род направил мысль на бочку, та поднялась, и он повернулся к Гвен, когда ее бочка воспарила, а потом упала на бок. У обоих был одинаково виноватый вид.

— Как мы могли усомниться в нем? — прошептала Гвен.

— Очень просто, я никогда не доверяю любому, кто всегда весел. Но я был неправ. Убийственно неправ.

— Слава небесам — не «убийственно»!

— Но все равно я — дурак, — рот у Рода плотно сжался. — Что со мной будет, если я стану постоянно сомневаться в своих настоящих друзьях!

— Мы отплатим ему, — заверила Гвен. — Своею безопасностью.

— Верно, — согласился Род. — Сейчас ему нужней всего именно это, и если поразмыслить... — он повернулся к таверне с блеском в глазах. — Он ведь выиграл для нас здесь много времени, не так ли?

Гвен выглядела пораженной, а затем улыбнулась.

— В самом деле, милорд. Ты такой же рьяный, как бойцовый петух, коль столь дерзко выступишь против своих врагов.

— Неплохое сравнение, миледи, — кивнул Род. — Знаешь, я испытываю небольшую жажду. Зайдем?

— Безусловно, коль ты того желаешь, милорд, — она крепко сжала ему руку.

— В конце концов, все, кто жаждали нашей крови, уже ушли, верно?

Они повернулись лицом к таверне, расправили плечи и дружно шагнули вперед.

Беспечной, фланирующей походкой они прогулялись в таверну Чолли.

Чолли поднял голову посмотреть, кто вошел, а затем, глянув вновь, широко раскрыл глаза.

Полдюжины все еще сидевших клиентов подняли взгляды, гадая, что могло поразить Чолли, а затем и сами уставились во все глаза.

Чолли сразу же оправился, и повернулся вытереть стойку.

— Отлично, мистер и миссис. Чего изволите?

— Всего лишь пинту, — Род скользнул на табурету стойки. Гвен уселась рядом с ним, сложив руки на краю стойки с видом полнейшей скромной невинности. Род усмехнулся, обводя взглядом других клиентов, и те с трудом сглотнули, сумев слабо улыбнуться, и вернулись к своим напиткам.

Чолли поставил перед ними пару пенящихся кружек, и Род снова переключил внимание на самое важное в жизни. Сделал большой глоток, а затем с удовольствием выдохнул.

— Итак, что нового?

Все клиенты внезапно предельно увлеклись своим пивом и элем.

— О, — любезно отвечал Чолли, — ничего особенного. Со стены принесли известие, что вольмаки начинают стекаться и разбивать лагерь как раз за пределами досягаемости бластеров... Двадцать-тридцать солдат воют, требуя вашей крови. Генерал отправил капитанов напомнить солдатам, где их боевые посты...

Род кивнул.

— Тягомотная ночка, верно?

— Скучная, — согласился Чолли. — До меня все время доходят слухи.

— Да, насчет этих слухов... — вскинул указательный палец Род. — Не слыхал чего-нибудь о Шаклере?

Пораженный Чолли поднял взгляд.

— Генерале? Что насчет него?

Род пожал плечами.

— Если ты спросишь моего мнения, то, по-моему, он относится ко всему этому делу очень спокойно.

— Мы не спрашивали, — напомнил ему молодой солдат.

Род снова пожал плечами.

— Как бы то ни было. Он всегда так хладнокровен при кризисах?

— В общем-то, да, — медлительно произнес Чолли. — Я видел его взволнованным, когда он не мог найти свою кошку-девятихвостку, но все прочие его, кажется, мало тревожит.

— Кошку-девятихвостку? — нахмурился Род. — Я думал, ты сказал, что он запретил телесные наказания.

— Запретил, — навел на него ровный взгляд Чолли. — Но кто же арестует губернатор-генерала, а? Quis ipsos custodies custodiat, молодой человек.

— «Кто будет политизировать полицию», да? — кивнул Род. — Довод.

— Он никогда ничего не делает никому другому без веской причины, любезно снабдил его информацией Чолли.

— «Никому другому», — повторил Род. — Ну, это я могу принять.

— У тебя нет большого выбора, — прорычал рядовой лет пятидесяти.

— Он всегда справедлив, — напомнил Чолли.

— Более чем справедлив, — проворчал рядовой.

— И то, что он делает, почти всегда делается ради наибольшего блага почти всех, как, бывало, говорил Джереми Бентам.

Роду не понравилось то, как прозвучало это «почти».

— Я думал, у Бентама сказано «наибольшее благо для наибольшего числа людей».

— Ну, так ведь это же почти все, не так ли?

— Вероятно лучше, чем надеялся Бентам, — признал Род. — Но ничего такого из-за чего он потерял голову.

— Главное, что есть прогресс, — вздохнул Чолли.

— Именно так и обстоит дело, — прогромыхал седой ветеран, — с генералом. Он каждый год делает жизнь чуть лучше для всех.

— За исключением вольмаков.

— И для вольмаков тоже, — в удивлении поднял голову молодой солдат. — Я хочу сказать, поверите ли, он действительно пытается постепенно приучить нас, солдат, ладить с этими дикарями! Постоянно...

— И почему это мне не трудно в это поверить? — удивился Род.

— Всегда скептик, — вздохнул Чолли.

Род снова повернулся к нему.

— Держу пари, это небольшое убийство сильно затормозит его планы.

Глаза Чолли внезапно со щелчком перешли в режим «настороженность».

Молодой солдат отважно сказал:

— Вы в это не верите!

А седой ветеран согласился:

— Он найдет способ заставить это дело обернуться к пущей выгоде для всех нас.

— Колонистов и вольмаков? — поднял брови Род.

— Не сомневайтесь, — приказал боец постарше.

— О, я не сомневаюсь, — мягко произнес Род, — ни чуточки.

— Ну, — в удивлении поднял взгляд молодой солдат. — Значит вы прониклись?

— Совершенно убежден, — подтвердил Род.

Седой ветеран все еще поглядывал на него с подозрением, а Чолли просто закатил глаза кверху, но молодой солдат радостно улыбнулся.

— Ну, значит дело сделано, — он положил обе ладони на край стойки и, с могучим толчком, соскользнул с табурета. — Что же касается меня, то если я через четверть часа не завалюсь на нары, то не заступлю утром в караул. Конечно, меня будет ждать милая, уютная койка на гауптвахте.

— Утром, — навострил уши Род. — Насколько рано? Я имею в виду, сейчас же всего... — он взглянул на часы над стойкой, — двадцать пять ноль-ноль... А?

Молодой солдат озорно усмехнулся Чолли, дернув головой в сторону Рода.

— Он и впрямь здесь новенький, не так ли?

— День на Вольмаре состоит из двадцати шести часов, приятель, у меня будет уйма времени для шести часов отдыха, и я еще успею заступить в пять часов в караул.

Род содрогнулся.

— Ужасные часы. Слушай, э... ты случайно не замечал, как кто-нибудь выходил вчера утром за стену, нет?

Молодой человек покачал головой, не совсем замечая неистовые сигналы Чолли.

— Никого за исключением сержанта Талера, — он поднял кружку провозглашая тост. — За твое здоровье, Чолли.

— И твое, Спар, — вздохнул бармен.

Спар проглотил остаток своего пива и повернулся к двери, вытирая рукавом рот. Покачнувшись, он вышел на улицу.

Род повернулся к Чолли.

— Вот странно. Талер — не один из ваших торговцев, не правда ли?

Чолли открыл было рот, собираясь ответить, но седой капрал опередил его на одну фонему.

— Нет. Правда, это не имеет значения. Примерно в полдень они обычно все равно приходят.

— О, — произнес Род с видом полнейшей невинности, — в самом деле?

— Талер — ценный унтер, — предупредил Чолли. — Шаклер доверяет ему целиком и полностью.

— Да, — тихо произнес Род. — Вот это-то меня и тревожит.

— Милорд, — положила ладонь ему на руку Гвен, — мне думается, на сей вечер с тебя довольно эля.

— Хм? — в удивлении поднял глаза Род. Он уловил в ее взгляде смысл сказанного и сказал:

— О! — и, на минуту переключив дыхание на происходящее за стенами таверны, услышал раздраженные, раздосадованные, жадные мысли — возвращающейся толпы линчевателей. — Э, да! Вероятно. Нам пора идти, — он выдул оставшееся в кружке и поставил ее. — Запиши ее на мой счет, хорошо? — а затем соскользнул с табурета, предложил руку Гвен и повернулся не спеша пройти к двери. — Спасибо за все, — поблагодарил на прощание он.

Чолли помахал на прощание рукой.

— Сохраняй веру.

Род гадал, которую, но решил не спрашивать. Как только они вышли за дверь, то прыгнули в сторону и побежали в обход таверны. И пригнулись у окна, с целым зданием между ними и возвращающейся толпой линчевателей, широко раскрыв уши и мозги, прислушиваясь. Род высунул один глаз над подоконником. Миг спустя к нему присоединилась и Гвен.

Толпа ввалилась в таверну, разбиваясь на отдельных солдат, которые снова начали мыслить как люди.

— Черт, понапрасну растратили хорошее время для выпивки! Мне больше везло с поисками вымерших видов животных! Напоминает мне последний раз, когда я ходил на рыбалку... Ведьмы мигающие, вот они кто такие! — пробурчал пузатый рядовой, перший к стойке.

— Ведьмы! — презрительно фыркнул сержант Талер. — Нет, в этом нет ничего кроме естественного! — он перевел пылающий взгляд на Йорика. — То есть естественного перепела! Ты ведь увлек нас в лихую погоню за журавлем в небе, не так ли?

— Кто! Я? — Йорик с силой замотал головой, сплошная оскорбленная невинность. — Вы бьете не ту птицу, сержант.

— Да неужели? — промурлыкал Талер, соскальзывая с табурета у стойки и делая шаг к Йорику.

Неандерталец прижал руку к сердцу.

— Никогда в жизни не гонялся за журавлем в небе. Обычно просто дожидаюсь, когда они прилетят. Неплохо идут, если добавить немного апельсинового сока и гороха...

— Кончай придуриваться! — зарычал Талер. — На этот раз тебе не увести нас в сторону своими шуточками, — он намотал его куртку себе на кулак и рванул его голову поближе к себе. — Ты в сговоре с ними, не так ли, приятель?

Ближайшие солдаты, поразмыслив, подняли головы, а затем нахмурились, и пошел грозный ропот.

— Сегодня в полдень я видел его здесь с ними, — крикнул один рядовой.

— Да, и разговаривал он с ними, как лучший друг!

Талер выхватил из-за голенища нож и приставил острие к животу Йорика.

— Я им бреюсь, так что лучше говори правду. Ты с ними заодно, не так ли? По самую маковку. И добиваешься только одного, помочь им сбежать.

— Тпру! Погоди! — замахал рукой Йорик. — Справедливого суда! Давайте будем справедливы в этом!

— Нет, — прорычал капрал постарше. — Куда ты дел свой ум? Это мы давно прошли и миновали! Нам нужны мертвые убийцы, а не живые подозреваемые!

— Я говорю не о них — лишь о себе!

— С какой стати тебе положен суд? — зарычал Талер. — Ты пытаешься помочь им улизнуть, а это принесет нам войну! — И он крикнул остальным солдатам:

— Он предатель! Предатель колонии, и всех нас!

— Да! — солдаты начали тесниться вокруг них. — Ты чего хочешь, что б мы все погибли?

— Никогда не видел, какой цвет у крови, верно?

— Да! Покажем ему, какого она у него!

— У кого здесь есть веревка?

— Тпру! Погодите! Сдаюсь! — Йорик замахал обеими руками, словно стирал мел со школьной доски. — Сознаюсь! Виноват! Только отойдите, ребята! — он испустил вздох. — Вы меня поймали. Ладно. Что угодно, кроме веревки и ножа. Я покажу вам, где они на самом деле.

Снаружи Род и Гвен обменялись потрясенными взглядами. А затем снова мотнулись к пустым бочкам.

— Туда! — проревел Йорик, устремляясь к двери. Захваченные врасплох солдаты расступились и пропустили его.

Он выскочил за дверь таверны, ревя:

— На этот раз прямо с первой же попытки! Вперед! Хватай ведьм!

Толпа, рыча, выплеснулась, за ним, лая во весь голос. Шаги прогремели совсем рядом с двумя бочками, а затем растаяли вдали.

Бочки плавно поднялись. Род с Гвен выпрямились, и Род покачал головой:

— Я должен это увидеть. Просто обязан увидеть.

— Да, — в глазах у Гвен плясали огоньки. — Как он на сей раз заплутает их?

— Не знаю, но он найдет способ, — Род схватил ее за руку. — Он на диво изобретателен. Может он и не способен манипулировать символами, но вот людьми вполне. Пошли, они уходят!

Двигаясь быстро и бесшумно, они полетели вслед за толпой в ночь.

Толпу они узрели как раз, когда они вышли на открытую площадь. За ней высилась массивная на фоне звезд Стена.

Йорик резко затормозил и поднял руку.

— Тихо! — проревел он во весь голос. — Я слышу как они идут! В засаду, по местам, быстро!

Все солдаты на мгновение замерли, пораженные. А затем растаяли в ночи, столь же внезапно как ливень и столь же бесшумно как сама ночь, исчезая среди низких пластобетонных зданий вокруг площади.