ГЛАВА 8

— Как это волнующе, как замечательно — захлебывался словами брат Чард, — Подумать только, отец, возможно, мы будем первыми священниками за много веков, вступившими в контакт с этими бедными, погруженными во мрак людьми!

— Именно так, брат. — Отец Ал не мог не улыбнуться при виде энтузиазма молодого пилота.

— С другой стороны, возможно, по прибытии мы обнаружим, что там достаточно собственных священников, кто их знает. — Он глядел стеклянными глазами на обзорный экран, давая подсознанию читать в беспорядочных завихрениях цвета, индуцируемых в камерах гиперпространством, церковные символы.

— Римско-католический клир в обществе, предающемся магии? Подумать только, целый новый мир пропащих душ, которые нужно спасти! Нам надо будет попробовать узнать хоть приблизительную численность населения, чтобы я мог вернуться к Его Светлости, с каким-то представлением о том, сколько нам потребуется миссионеров! Сколько еще лететь туда?

— А зачем спрашивать меня? — скрыл улыбку отец Ал. — Пилот-то ведь вы.

— О! Да, конечно! — Брат Чард вгляделся в приборную доску. — Давайте-ка посмотрим, десять световых лет... Это должно занять примерно еще шесть дней. — Он снова повернулся к отцу Алу.

— Сожалею, что тут такая теснота, отец.

— Сразу видно, что вы не проводили много времени в исповедальне. Не беспокойтесь, брат, помещение тут роскошное. Да ведь у нас же есть даже отдельные каюты для сна!.. Уй!

Тело его навалилось на амортизационную паутину, словно корабль внезапно врезался в стену. Затем корабль рванул, словно медведь с подпаленным хвостом, хлопнув отца Ала обратно на кушетку. В глазах у него потемнело, он затаил дыхание, дожидаясь, когда перестанут проплывать в глазах яркие звездочки. Потом они потускнели и растаяли, а вместе с ними и бархатная чернота.

Сквозь ее обрывки он увидел, как брат Чард, шатаясь нагнулся вперед, шаря вслепую по пульту управления.

— Чт... что случилось?

— Смотрите сами. — Монах показал на обзорный экран. Отец Ал снова увидел бархатную тьму и яркие звездочки, сейчас они были неподвижны. — Мы вернулись в нормальное пространство?

Брат Чард кивнул.

— И летим на субсветовой скорости. Очень высокой, но ниже С. Нам повезло, что нас не размазало о переборку разницей в ускорении.

— И размазало бы без амортизационной паутины. Что же стряслось?

Брат Чард посмотрел на экран с показаниями, нажал на клавиши.

— Никаких значительных повреждений, все амортизировано не хуже, чем мы... Вот! Изоморфер накрылся!

— Накрылся? Просто... взял и накрылся? Почему?

— Хороший вопрос? — брат Чард, мрачно улыбаясь, освободился от паутины. — Пойдем посмотрим, отец?

Они влезли в скафандры, прошли через воздушный шлюз, прицепили к кольцам на корабельной обшивке страховочные фалы и полезли на корму к двигателю. Брат Чард извлек гаечные ключи открыл ремонтный люк.

Он проскользнул в него головой вперед, а отец Ал последовал за ним, хватаясь за ступеньки, вделанные в корпус, его взор приковало к себе устройство с зеркальной поверхностью.

— В отражателе никаких поломок нет.

— Да, — согласился брат Чард. — По крайней мере мы можем исключить любое воздействие шальной радиации. Если нам не удастся найти причину, то придется пройтись по нему с микроскопом. — Он повернул ручку, и серебренное яйцо раскрылось, верхняя его половина поднялась, словно грейфер. Постоянный шум помех в шлемофоне отца Ала постепенно увеличился. Он нахмурился. — Этот, видимо, неисправен, верно?

— Да, нам полагалось бы слышать тон 1650 гц. — Брат Чард поднял голову. — Я и не знал, что вы разбираетесь в электронике, отец.

Отец Ал пожал плечами.

— Катодианцы многому учатся друг у друга, особенно на семинарских междусобойчиках. Не стану утверждать, будто я знаком с механикой ССС, но как работает изоморфер, в основном, знаю.

— Или как он не работает. Посмотрим, где же обрыв в цепи. — Брат Чард извлек тестометр и начал тыкать им во внутренности изоморфера. Отец Ал согнулся позади него в тесном пространстве, безмолвно и внимательно глядя на датчик, установленный на предплечье скафандра брата Чарда.

Наконец монах поднял голову.

— Никаких обрывов, отец. Ток проходит сквозь весь аппарат.

— Значит, у вас есть волокно, пропускающее ток. Можно мне попробовать?

Брат Чард уставился на него, а затем неохотно отодвинулся.

— Вы уверены, что следует делать, отец?

— Достаточно, чтобы выяснить, какое волокно зашалило. — Отец Ал вынул из нарукавного кармана тестометр. — Мы просто проверим каждую пару терминалов, и когда стрелки уйдут за красную черту, то найдем источник повреждения, не так ли?

— Да, всего-навсего, — сухо подтвердил брат Чард. — Проверьте свой хронометр, отец, по-моему, нам через полчаса придется вернуться для перезарядки воздухоочистителя.

— Нам потребуется не так много времени. — Отец Ал принялся щупать тестометром.

Брат Чард молчал. Когда его голос раздался в наушниках, то звучал он напряженно.

— Я согласен с вашей версией, отец, но на это может уйти неделя. Если б у нас был на борту диагностический компьютер!

— Пинасса не может нести в себе все, — философски рассудил отец Ал. — Кроме того, брат Чард, я верю в противоречивость электронных схем.

— Вы хотите сказать, что верите в противоречивость вообще, не так ли, отец? Слышал я кое-какие рассказы катодианцев о Финале, и порой думаю, что вы впали в ересь и сделали из него Бога!

— Не совсем, но мы могли бы присвоить ему статус демона, будь он реален, чего, к счастью, нет. Но противоречивость, которую он олицетворяет собой, достаточно реальна, брат.

— Верно, — признал брат Чард. — Но противоречивость эта заключена в нас самих, отец, а не во вселенной.

— Но ведь в нашей вселенной многое создано человеком, брат, все окружающие нас вещи, вещи сохраняющие нам жизнь! Нам легко вложить в них собственную противоречивость, особенно в сложную электронику!

— Такую как изоморфер?

— Конечно. Но это относится и к компьютерам, ЗМТ камерам и множеству других приборов. Вы замечали когда-нибудь, брат, как они перестают работать без видимой причины, а потом вдруг снова начинают?

— Время от времени. Но когда в них покатаешься, отец, то всегда найдешь причину.

— Когда вы в них покопаетесь, возможно. А когда я — нет. Но впрочем, я, кажется, личность антимеханическая. Любой хронометр, как только я прикасаюсь к нему, начинает прибавлять примерно пять минут в день. А иные люди нравятся машинам. Дай одному из них войти и положить ладонь на приспособление, и оно работает идеально.

— Это немного притянуто за волосы, не правда ли, отец?

— Может быть. Надеюсь, что сейчас притягиваю помощь своего покровителя. Святой Видикон, как бы ни был ты далек, пожалуйста, приди сейчас мне на помощь! Заступись за меня перед Всемогущим, чтобы этот изоморфер снова заработал, на срок, необходимый для доставки нас с братом Чардом на Грамарий и обратно домой в целости и сохранности. Кстати, брат Чард, вы ведь отсоединили изоморфер прежде, чем мы вышли в космос, не так ли?

— Конечно, отец. Сейчас через него проходит чуть-чуть.

— Хорошо. Вы можете включить его отсюда на полную мощность?

— Могу, — утлы губ брата Чарда растянула улыбка. — Но не рекомендую. Корабль не может уйти в гиперпространство, а вот мы вполне.

— Хм. — Отец Ал повернулся к аварийному люку. — Тогда вернемся на мостик, хорошо? Попробуем включить его оттуда.

— Но вы не думаете, что он снова заработает, отец! Мы ведь не нашли неисправность.

— Не нашли, — с улыбкой обернулся отец Ал. — Но, думается, мы исправили ее.

— Это невозможно!

— Стыдитесь, брат Чард! Все возможно, с Божьей помощью.

— И с помощью святого Видикона Катодского, — пробормотал брат Чард, но, тем не менее, закрыл изоморфер и последовал за отцом Алом.

По пути обратно к шлюзу, отец Ал все же испугался от мысли, что может случиться, если изоморфер нельзя будет починить. Они застрянут во многих световых годах от любой обитаемой планеты с месячным запасом продуктов и воды. Воздухоочиститель будет продолжать работать еще несколько лет. При строгом рационировании продовольствия можно будет протянуть липший месяц. И все же, если они разгонят корабль почти до скорости света, чтобы приблизиться к цивилизации для вызова помощи радиомаяком, то на нем будут лишь две мумии.

Внутри похолодело, у отца Ала, от испуга запершило в горле. Он сделал глубокий вздох, закрыл глаза. Воля Твоя, отче, не моя. Если Твоя цель, чтобы я умер в этом месте, то пусть будет, как Тебе угодно.

Его переполнила безмятежность, страх постепенно ушел. Улыбаясь, он нырнул в шлюз.

Они сняли шлемы и пристегнулись к кушеткам. Брат Чард дал энергию на двигатели, затем включил изоморфер.

Звезды исчезли в завихрениях цветов.

Отец Ал обрадовался.

— Хвала Небесам! Благодарю тебя, святой Видикон, за твое заступничество за меня перед Ним.

Брат Чард сидел, уставясь на обзорный экран.

— Не верю глазам своим. Вижу, но не верю.

— Веруйте, брат Чард, — мягко упрекнул его отец Ал. — При вере все возможно. — Он достал свой требник и начал читать молитву.

ГЛАВА 9

Зал герцога был огромным, обшитым панелями из сероватого дерева с серебряным отливом, и украшен старым оружием, погнутыми и побитыми щитами с разными гербами и звериными шкурами. На шкурах сохранены головы.

«Не самое способствующее аппетиту украшение», размышлял Род, когда посмотрел в глаза оленя с двенадцатью ответвлениями на рогах, жуя в это время оленину.

Он заметил, что Магнус жевал стоявшую перед ним пищу очень осторожно. Почему? Надо спросить у него об этом. Осторожность не помешает в любом случае, находясь при дворе герцога Фойдина. Он заметил, что и сам накладывает себе угощение только из тех блюд, откуда брали еду по крайней мере двое других придворных. Гвен поступала точно также и не пригубила стоящего перед ней вина.

Герцог заметил это.

— Неужели Вы находите мое вино несладким, лорд Гэллоуглас?

Род проглотил мясо и улыбнулся.

— Религиозное правило, герцог. Мы не прикасаемся к опьяняющим напиткам. Спиртной дух не для нас. Слишком много у нас иных друзей-духов.

Все с любопытством взглянули на него. Началось тихое перешептывание.

— Значит вы язычники? — спросил с нарочитой чуточку чересчур беззаботностью герцог.

— Язычники?.. А, мусульмане! Что вы, вовсе нет. А вы из них?

— Сэр! — оскорбленный герцог выпрямился, а все придворные встревоженно уставились на него. — Что за издевательство? Разве мы не в христианском мире?

Ладно, значит они в христианской стране. По крайней мере, Род узнал, какая тут религия.

— Не обижайтесь, милорд. Но мы, как вам известно, прибыли издалека, я действительно не знал, что мы одной с веры.

Фойдин расслабился.

— Значит вы христиане. И все же, как же так? Я никогда не слышал чтобы христианин отказался от вина.

Род улыбнулся:

— Сколько стран, столько обычаев, милорд. По крайней мере, в нашей стране, церковь разрешает вино мессу. Я слышал про некоторых христиан, не допускающих даже этого.

— Странно, воистину, странно, — пробормотал Фойдин. — Много средь вашего народа чародеев, вроде вас?

Осторожно, парень.

— Не слишком много. Для этого требуется Дар, Талант и немалая тренировка.

— А, — кивнул герцог. — Также как и здесь. Воистину, в нашей стране не наберется и четырех чародеев, обладающих хоть какой-то силой, и один из них, подлый изменник, алчущий похитить особу короля и узурпировать у меня регентство!

Сейчас было самое время побудить его болтать дальше, но Фойдин был не из тех, кто запросто дает какие-то сведения. Что он задумал?

Элидор набрался храбрости возразить:

— Нет, дядя! Лорд Керн...

— Тихо, успокойтесь, Ваше Величество, — Фойдин отечески потрепал Элидора по руке и посмотрел на него стальным взглядом. — У вас было время поговорить с этими добрыми людьми. Позвольте теперь и вашему старому дядюшке немного потолковать с ними.

Элидор понял намек и притих.

— Я не удивлен, — Род вернулся к еде. — Повсюду, где есть волшебство, всегда найдутся чародеи, злоупотребляющие своей силой.

— Именно так он и поступает! — Фойдин ухватился за слова Рода. — Его злодейство превосходит всякое воображение, он хотел бы установить во всей стране власть магии!

За столом стало тихо. Элидор покраснел, словно вулкан, готовый разразиться извержением.

Гвен поймала его взгляд и чуть заметно произвела рукой успокаивающий жест. Он удивленно уставился на нее, затем посмотрел на дядю, и снова уткнулся в тарелку.

— В самом деле, — проворковала Гвен, — Тир-Хлису посчастливилось, что у него есть столь доброжелательный человек, как вы, для защиты страны от такого негодяя.

Неплохая попытка, — подумал Род, но был уверен, что герцог поймет лесть.

Конечно, он знаком с лестью: он упивался ею. Так и напыжился.

— О, любезно сказано, милая леди, верно, совершенно верно! Да, большая часть нашей страны пребывает в мире и благоденствии под м... под благотворной властью Его Величества.

— Ммф! — Сидевший напротив придворный внезапно прижал ко рту салфетку, вероятно, прикусил язык.

Герцог заметил это и нахмурился.

— Тогда вы должно быть вскоре поможете и несчастной меньшей части, — быстро сказала Гвен.

— Ах, но сделать это не так-то легко, прекрасная леди, — герцог печально покачал указательным пальцем. — Вам известен громадный горный хребет на северо-востоке?

— Нет, мы прибыли магическим путем, — сладко улыбнулась Гвен. — И знаем только луг, где вы нашли нас, да отрезок речного берега, что загибается на север к месту, откуда мы появились.

На север? Род мог бы поклясться, что они двигались на север, и значит исходная точка их лежала на юг!

— Столь недавно прибыли! — Герцог был удивлен. Кто из кого здесь получает информацию?

— И все ж позвольте мне вас уверить, там на северо-востоке расположены горы, отгораживающие бедную восьмую часть нашей страны. Туда-то и бежал лорд Керн, чтобы попытаться сколотить там разбойничье войско и умыкнуть короля. Я не могу выступить против него через горы, так как он закрыл злым колдовством единственный перевал, подходящий для прохода армий.

— Но таким образом он закрыл и самого себя! — радостно воскликнула Гвен.

Герцог удивился, но быстро скрыл это.

— Да-а-а-а, именно так, милая леди, если он снимет свое колдовство, мои армии тут же обрушатся на него!

Сидевшему напротив придворному снова стало трудно глотать.

— Неподалеку от него находиться побережье, — продолжал герцог, — и он пытался высадить свои войска в наших охраняемых владениях.

— Значит вы отразили его?

— Да, — герцог немного приосанился. — Мои корабли самые лучшие, особенно, когда ими командую я.

Придворный схватился за чашу с вином.

— Вот так обстояли дела три долгих года, — развел руками герцог. — Ни он не может выйти, ни я не могу войти для освобождения несчастных, живущих под его ярмом. Со временем мои добрые замыслы созреют, а его гнусные сгниют. Армии мои растут с каждым днем, также как и мои корабли. Когда настанет время я нанесу ему удар с моря и сотру в пыль! Тогда наша страна снова станет цельной и будет вручена Элидору, когда он достигнет совершеннолетия.

При этом последнем замечании мальчик-король, похоже, испугался.

Гвен на миг поймала его взгляд, а затем снова обратилась к герцогу.

— Задумано просто, но благородно, милорд. Вы мудро поступаете, дожидаясь своего часа. Торопливость не приводит к добру.

— Отлично сказано, отлично, — герцог, кивая откинулся на спинку кресла, довольный услышанным. — Вы наиредчайшая из дам. Я не привык к такому уму среди прекрасной половины человечества.

Род почувствовал, как у него подымаются волосы на загривке, Гвен коснулась его под столом ногой, и он заставил себя улыбнуться.

— Нам посчастливилось оказаться в гостях у столь мудрого и осмотрительного хозяина, к тому же предлагающего столь хороший стол!

Герцог беззаботно отмахнулся:

— Мой стол — ваш стол, когда ни пожелаете. И все же не желаете ли отобедать на самом знатном моем пиру?

Род оказался захваченным врасплох.

— Полноте, сэр, — шаловливо улыбнулась Гвен. — Ведь не хотите же вы, чтобы мы подумали, будто вы не выставили на стол для спасителей своего короля самого наилучшего?

— Разумеется выставил, — искренне подтвердил герцог. — Но я говорил не о дичи и паштетах, а о битве.

— О, — медленно кивнул Род. — Вы говорите об этой доблестной экспедиции для освобождения северо-восточного угла Тир-Хлиса.

— Да, о ней, — герцог опустил веки, от него, казалось, исходило напряжение, как от льва, увидевшего проходящую поблизости антилопу. — Как я вам говорил, в той борьбе я столкнусь не только с копьями, но и с магией. Мне было бы спокойней, будь на моей стороне сильные чародеи. Что скажете, лорд Гэллоуглас? Вы отобедаете за моим столом и поможете королю Элидору?

— Это... очень привлекательное предложение. — Род встретился взглядом с Гвен. — По правде говоря, я не думал об этом. Мы ведь собирались, как можно быстрей, вернуться домой.

— Путешествие это будет долгим и утомительным, — подчеркнула Гвен. — А мы даже не знаем, в какой стороне наше отечество и насколько далек путь.

— Нам нужно отдохнуть и выяснить, где мы находимся, — согласился Род. Он опять взглянул на герцога и заметил, что Элидор, внезапно напрягшись, пристально смотрит на него.

Но Магнус, сидевший рядом с Родом, выглядел очень веселым, Элидор обратил на это внимание и немного расслабился.

— Предложение ваше, безусловно, привлекательно, — сказал герцогу Род. — Но как понимаете, милорд, м... Я должен обдумать его. Я дам вам ответ за завтраком.

— Буду ждать с нетерпением, — улыбнулся герцог. — Мы засиделись за столом, а час уже поздний. Вы устали.

— В какой-то степени, — признался Род. — Мягкая постель была бы в самый раз.

— Тогда оставим дальнейшие разговоры. — Герцог хлопнул в ладоши. Вперед выступил какой-то чиновник в сверкающей тунике. — Проводи этих добрых людей в их покои! — Герцог встал. — Сам я тоже подумываю об отдыхе; день выдался хлопотный. Элидор, Ваше Величество! Не пройдете ли со мной?

Элидор медленно поднялся, все еще напряженный, но, как показалось Роду, с некоторой надеждой.

Дядя схватил его за плечо. Элидор скривился и подавил крик от боли.

— Спать, спать! — весело пропел герцог. — Спокойной всем ночи!

ГЛАВА 10

— Земноводные? — отец Ал недоверчиво уставился на экран электронного телескопа.

— Я заметил пару настоящих ящеров, но они мелкие, — брат Чард покачал головой. — Сожалею отец. Мы четырежды облетели эту планету, на четырех разных орбитах, и это — самая высокая форма жизни на любом из континентов.

— Значит людьми населен только тот единственный большой остров, а остальная планета пребывает в каменноугольной эре. — Отец Ал покачал головой. — Ну, если нужно какое-то доказательство, что мы имеем дело с колонией, а не разумными туземцами, то мы его нашли. Нельзя ли воспроизвести записи с того острова, брат Чард?

Монах нажал на ряд кнопок, и на главном обзорном экране появился большой остров, огромный, неограненный изумруд, плавающий в синем море.

— Увеличьте, пожалуйста, тот большой городок, — пробормотал отец Ал. Крошечный кружочек в зелени, чуть к северо-западу от центра острова, начал расти. Очертания берегов исчезли за пределами экрана. Точка набухла, превратившись в неровную округлую поляну, вокруг нее начали появляться другие точки.

— На самом деле, это единственное большое поселение, которое можно назвать городком, — задумчиво проговорил отец Ал.

Экран теперь заполнили крыши, церкви со шпилем, башни замка, расположенные на гребне холма.

— Архитектура средневековая, отец, думаю Тюдоровская.

— Да, но замок должен относиться к тринадцатому веку, готов поклясться, что он почти копия Шато-Гайяра. А церковь — поздняя готика, самое раннее — четырнадцатого века.

— Церковь! Это собор! Почему он выглядит таким знакомым?

— Возможно, потому что вы видели изображения Шартрского собора. Колонисты были не столь уж оригинальными, не правда ли?

Брат Чард нахмурился.

— Но если они собирались скопировать знаменитые строения Земли, то почему не взяли их все из одного периода?

Отец Ал пожал плечами.

— А зачем? У каждого века были свои красоты. Некоторым нравился пятнадцатый век, некоторым четырнадцатый, а некоторым и тринадцатый... Если мы будем просматривать дальше, брат, то уверен найдем что-нибудь и в романском стиле.

Брат Чард вгляделся в экран, когда он заполнился видом сверху единственной улицы, на которой виднелись люди.

— Очевидно, они применяли тот же принцип и в своей одежде; вон туника с широкими рукавами рядом с камзолом!

— А вон камзол с широкими рукавами. — Отец Ал покачал головой. — Я чуть не слышу, как их предки говорят: «Это мой мир, и я буду делать с ним все что хочу!»

Брат Чард повернулся к нему с понимающей улыбкой.

— Вас ждут трудности с транспортом, не так ли?

— Никогда не любил ездить на лошадях. — Отец Ал почувствовал, как у него засосало под ложечкой.

Брат Чард снова повернулся к обзорному экрану:

— Вы ищите там только одного человека, отец? Или общину?

— Одного единственного индивида, — мрачно сказал отец Ал. — И я не могу просто набрать код справочника и проектировать его в поисках нужной фамилии, не так ли?

Он подумал о Йорике и поборол медленно поднимающийся в нем гнев.

Этот ухмыляющийся шут мог бы подготовить его к этому!

— При таких обстоятельствах, — медленно проговорил брат Чард, — нет смысла следовать обычной процедуре принятой при посадке.

— Лучше сделать, как положено, брат Чард, — вздохнул отец Ал. — Вы ведь не хотите угодить в тюрьму из-за какой-то формальности, верно?

— Особенно, если меня потащит туда вся королевская конница и вся королевская рать. — Брат Чард пожал плечами. — Ну, вреда от этого не будет. В любом случае внизу услышат нашу передачу. — Он установил передатчик на вещание и включил микрофон. — Космический корабль X 394Р02173 Бета Касс 19, «Св. Яго» — Бета Кассиопеской епархии вызывает диспетчерскую службу Грамария. Диспетчерская Служба Грамария, отвечайте.

— Вас слышим, Св. Яго, — ответил резонирующий голос. — Цель вашего полета?

Отец Ал чуть не провалился сквозь паутину.

— Я правильно расслышал? — Брат Чард уставился на приемник, выпучив глаза. Он заметил показанную частоту и протянул руку настроить видео на совпадение с ней. Вид сверху городской улицы сменило внимательное, худощавое лицо с беспокойными глазами и темными волосами подстриженными поперек лба. Но отец Ал лицо это едва заметил. Он уставился на маленькую желтую ручку отвертки в нагрудном кармане монашеской рясы.

— Цель вашего полета, «Св. Яго... Ах!» — Худощавое лицо вспыхнуло и взгляд монаха обратился на них, когда они появились у него на экране. Затем выдохнул: — «Св. Яго», вы монахи!

— К тому же вашего ордена, — выпрямился на кушетке отец Ал. — Отец Алоизий Ювэлл, из ордена Видикона Катодского, к вашим услугам. Мой спутник — брат Чард, из ордена Святого Франциска Ассизского.