Я всегда считал, что для всех игр, какие только существуют на свете, есть какие-то неписаные общие законы. Их формулой или параграфами не обозначишь. Они относятся к области человеческой психики, состоянию духа игрока, его характеру. По-видимому, такие категории, как смелость, решительность, самообладание, непримиримость в борьбе, составляют суть этих законов, роднящих между собой все игры.

Может быть, поэтому я с большим интересом прислушивался к суждениям всех профессионалов в том или ином виде спорта. И в данном случае профессионалы кия аргументировали свое мнение убедительно.

Прервав все споры, патриарх бильярдного спорта (кстати говоря, до войны очень интересно проходили первенства страны по бильярду) Бейлис (Александр Березин) уверенно заключил… «Наши побьют! Конечно, в спорте всякое бывает»… Я понял, почему он добавил про «всякое».

В бильярдной стоял маркером заучившийся на интегральных исчислениях бывший студент, никогда не державший кия в руках. Как-то возник спор: бильярд – искусство или ремесло? Маркер заключил пари, что он положит шар, стоящий на точке, с первого удара, шаром, стоящим на другой точке. «Тут надо всего лишь немного сноровки и математики», – аргументировал он свою уверенность. Против него спорила вся бильярдная во главе с Бейлисом. Было очевидно, что не игравший никогда маркер взял на себя задачу, непосильную даже для самого Бейлиса.

Маркер же вымерил кий, прикинул диаметр шара, приноровился кием для замаха, многозначительно произнес – «рычаг второго рода» – и стал целить по шару. Потом нанес удар и заказанный шар со звоном «на клопштоссе» влетел в назначенную лузу!

Он отказался повторить пари. И маниакальная убежденность одного победила здравый смысл пятидесяти.

Вот какие неожиданности бывают в играх. Профессионал Бейлис, чемпион СССР по бильярду, потерпел поражение от жалкого любителя.

Кто-то верил в нашу победу над профессионалами, кто-то сомневался, но это уже не играло никакой роли. Встреча с чехословацкими футболистами была уже делом решенным. Мы, конечно, волновались, может быть, даже чуть больше, чем перед другими международными встречами. Но все чувствовали, что действительно птица засиделась на слабых встречах и пора ей лететь на широкие просторы профессиональных стадионов.

В дождливый сентябрьский вечер 1934 года сборная команда Москвы отбыла в Чехословакию для первой встречи с профессионалами.

В купе у руководителя делегации было тесно. Иван Ивановиx Харченко, впервые возглавивший футбольную дружину в зарубежной поездке, волновался не меньше других. Стараясь скрыть волнение и успокоиться, он шутил, смеялся с нами и, ощупывая ноги ребятам, балагурил.

– Да разве есть сильнее ноги, – говорил он, постукивая по бедру Вадима Потапова, нашего правого края. У того действительно ноги были что чугунные тумбы – короткие, могучие.

В ноги свои мы верили. Но сердце нет-нет да зайдется, будто вниз на качелях летишь. Это хорошее волнение: безразличие чуждо спорту.

Но вот и Прага. Вся привокзальная площадь заполнена людьми. Лишь в середине этой плотной массы, крепко спаявшись друг с другом руками в живую цепь, полицейские с трудом сберегали узенький коридор, по которому мы прошли к автобусу. И на протяжении всего пути от вокзала до гостиницы «Акса» нас приветствовал народ.

Так бывало везде. Куда бы мы ни приезжали, широкие массы тепло приветствовали представителей, тогда еще очень молодой Советской страны.

Нашим противником определилась профессиональная команда «Жиденице». Лидер профессионального футбола, только что побившая всемирно известных фаворитов местного футбола – «Славию» и «Спарту».

Накануне матча радио оповестило, что в Брно потянулись специальные поезда с болельщиками из Праги. А Москва звонила, слала телеграммы – «вы их побьете»… Мы же, в нарушение всех научно обоснованных инструкций о спортивном режиме, ночь напролет не спим, ворочаясь в своих необычно низких кроватях с боку на бок, закроешь глаза и проносятся мимо штанги, негр с мячом на голове, непробиваемые Заморры, Пучи, Планички. Сна нет.

…Переполненный стадион. Голое, без единой травинки гаревое поле. Оркестр играет государственные гимны. Стоят по линии центрового круга в красных майках одиннадцать человек – вратарь Иван Рыжов, беки – Виктор Тетерин, Александр Старостин, хавбеки – Станислав Леута, Андрей Старостин, Евгений Никишин, форварды – Вадим Потапов, Владимир Степанов, Сергей Иванов, Михаил Якушин, Сергей Ильин. Сборная Москвы. А напротив в белых футболках профессионалы.

Смотрим на них: футболисты как футболисты. Ростом не выше нас и ноги не толще. «Да, был ли мальчик-то?..» Мы ждем чудес, а может, их и в помине нет…

Раздался свисток, и мы бросились в бой, совсем не зная, что нас ожидает.

Однако через несколько минут почувствовали, что озноб неуверенности проходит. Оказалось, что противник допускает ошибки и в передачах и в ударах. Не таким уж страшным показался и дриблинг после того, как Станислав Леута, а потом Виктор Тетерин и Джек Никишин ловко отбирали мяч у пытавшихся обвести их противников. И в скорости мы им не уступали. А наши крайние форварды – Ильин и Потапов – так просто были быстрее игравших против них защитников.

Вскоре произошел эпизод из тех, которые не забываются пожизненно. Михаил Якушин прорвался в «мертвое пространство». Он с мячом да вратарь, и ни души, кто бы мог вмешаться. Наш форвард был знаменит тем, что никогда не терял самообладания. Вот и сейчас он неторопливо продвигался с мячом вперед, будучи полным хозяином позиции. До вратаря, застывшего в беспомощной позе, оставалось десять метров… восемь… шесть… четыре… А Михей все не бьет, ищет мгновенье для ложного замаха. И когда до вратаря осталось метра два, он этот ложный замах сделал. Но вратарь как стоял, так и остался стоять, словно окаменевший. И Михей тихо толкнул ему мяч прямо в руки. Как на блюдце преподнес. Вот как проявилось безмерное волнение.

Но ни Михея, ни кого-либо другого этот казус не обескуражил. Наоборот, прибавил уверенности. Если один раз удалось прорваться к воротам, то почему это не сделать и второй и третий.

И ребята это сделали. Сначала гол головой забил тот же Михей. «Отошел», – шутил он позже. А под конец первого тайма Вадим Потапов ворвался с правого фланга в штрафную площадку и с ее угла нанес неотразимый удар в верхний угол ворот.

На перерыв опьяненные успехом мы ушли со счетом 2:0. Приехавшие с нами спортсмены, работники советского посольства наперебой поздравляли нас с победой (а до нее было еще далеко!). Забыв про приметы, пословицы и здравый смысл, мы смеялись и радовались, чуть ли не напевая «нам не страшен серый волк…»

Возмездие не заставило себя долго ждать. К двадцатой минуте второй половины игры счет уже был 2:2!

А вот что происходило дальше, об этом я писал в книге «Большой футбол».

«…Двадцать минут после этого штурмовали наши ворота чехи. Двадцать минут шла героическая оборона. Мы выстояли. А когда осталось играть десять минут, то среди бурно шумящего стадиона раздался отчаянный возглас Якушина:

– Володя, дай!..»

И Володя Степанов дал. Замечательный продольный пас на вырыв! Михей успел грудью протолкнуть мяч и проскочить между двумя защитниками. Нет, сейчас он не подкрадывался к воротам. Он летел стремглав на своих длинных худых ногах, неумолимо приближаясь к воротам, яростно преследуемый полузащитниками. Михей успел ударить с шестнадцати метров, и мяч с силой влетел в нижний угол ворот.

Двадцать с лишним лет прошло с тех пор. Но как ясно я вижу перед собой эту картину! Вратарь чехов в броске левой рукой тянется за мячом: сшибленный после удара на землю Якушин; мяч, пересекающий линию ворот; восторженный крик наших ребят и унылые лица чешских футболистов…»

Да, теперь уже не двадцать, а около сорока лет прошло с тех пор, но в памяти все сохранилось с прежней яркостью.

Московский футбол одержал крупную победу. Престиж советских футболистов на международной арене заметно вырос. Известный импрессарио Бернар Леви, один из руководителей профессионального клуба «Рэсинг» в Париже, вскоре после нашей встречи с чехословацкими профессионалами предложил московским командам «Динамо» и «Спартаку» турне по Франции. Главная встреча намечалась на второе января 1936 года в Париже на стадионе «Парк де Прэнс», вмещавшем свыше 60 000 зрителей.

Выше я говорил, как она печально для нас закончилась. Наше поражение было расплатой за отставание в тактических построениях. По всей Европе уже распространилась система игры в «три защитника», а мы еще играли по схеме «пять в линию». Оставим для теоретиков разбор преимуществ той или иной системы игры. Согласимся лишь с тем, что в игре с «Рэсингом» мы тактически просчитались. И поняли это не сразу, понадобился еще урок с басками, чтобы разобраться, что хорошо, а что плохо.

Великие радости сопровождаются великим шумом, великие печали – тишиной. В раздевалке у нас после игры с «Рэсингом» царило гробовое молчание. Но хотя сборная команда Москвы и проиграла сильнейшему в Европе профессиональному клубу со счетом 2:1, престижа она не уронила. Об этом свидетельствовала пресса. Вот некоторые выдержки из газет, откликнувшихся на прошедший матч:

«Московская команда подтвердила международный класс русского футбола. Счастье изменчиво. Вчера оно оказалось на стороне „Рэсинга“, но ничейный результат матча был бы более справедливым. Обе команды полностью оправдали доверие и чаяния своих сторонников. Исключительно хорошо играл Акимов, показавший технику, ставящую его в один ряд с такими международными знаменитостями, как Хиден, Заморра, Комби и Планичка».

«Эксцельсиор».

«Советские футболисты покорили вчера Париж. Никто не ожидал такого блестящего зрелища. Московские футболисты выявили бесспорное техническое превосходство. Их стиль – форменное откровение. Мы увидели команду, играющую с большим изяществом, легкостью и непринужденностью».

«Пари суар».

«Качество игры русских тем более достойно похвал, что они редко встречаются с первоклассными иностранными командами. Москвичи произвели прекрасное впечатление. Отличное владение мячом, хорошая обводка и ловкость – вот что характерно для них. Не хватает им умения завершать комбинации ударом по воротам».

«Журналь».

Европейская пресса высоко оценила советский футбол. Тем обиднее было сознавать, что «счастье было так возможно, так близко»…

Помню, что мы были очень удивлены, когда, прильнув к окнам медленно тащившегося вдоль платформы вагона, увидели, что нас встречает очень много народу. В толпе мелькали знакомые и незнакомые лица. Обычно так бывает, когда возвращаются с победой.

Оказывается, все считали, что наше поражение, хотя и немало огорчило любителей спорта, но престижа советского футбола не уронило. Пока мы разъезжали по Франции: спартаковцы по югу (Тулон – Марсель – Ницца), динамовцы по северу – отзвуки о высокой оценке игры москвичей против «Рэсинга» широко распространились в спортивных кругах столицы.

– Кто такой Акимов?.. Кто такой Акимов?.. – без конца спрашивали нас, как только мы ступили на платформу вокзала.

Акимов действительно до Парижа был никому не известной фигурой. Его взяли запасным. Накануне матча, засыпая в номере небольшого отеля «Кавур» на улице Лафайет, он не знал, что к вечеру следующего дня его имя разнесется газетами по всей Европе и достигнет Москвы раньше, чем он в нее вернется.

Его многосторонний дебют – впервые защищал цвета сборной столицы, первый раз участвовал в международном матче, впервые выехал за границу – принес ему заслуженный успех. Он показал акробатическую гибкость в сочетании с удивительной реакцией. Во многих витринах парижских магазинов в те дни можно было видеть огромную фотографию, на которой наш вратарь изображен стоящим на голове, задравши ноги выше перекладины ворот и крепко руками прижимающий к груди мяч, намертво схваченный после удара французского центр-форварда Куара.

На перроне все с любопытством рассматривали высокого, худого парня в модном заграничном пальто и светлой спортивной кепке, которому от роду было семнадцать лет.

А через три месяца он с треском провалился в Москве, выступая за «Спартак». Нервы не выдержали, он не устоял под натиском обогнавшей его славы. Ведь москвичи приехали на стадион «Сталинец» посмотреть легендарного Акимова. Надо было расплачиваться по крупному счету за те авансы, на которые не поскупилась зарубежная пресса.

Акимов в этом матче пропускал такие мячи, которые мог бы взять любой вратарь. Тяжкое испытание, однако, не сломило его. Природный талант и стойкий характер взяли верх и «парижский незнакомец» на долгие годы упрочился в лидерах советских вратарей.

Не только Акимов привлек на Белорусский вокзал массу встречающих. У всех накопилось много вопросов, ответ на которые они хотели получить из первых уст. Уже было известно и о лекции Кэмптона, и о какой-то новой системе игры, родившейся в Англии. Говорили о новом амплуа в команде – «полицейском». Но только никто не понимал, на что «напоролась» так хорошо игравшая команда, потерпевшая поражение «на тактическом просчете».

Эти вопросы посыпались на меня и дома. Мы жили тогда на Спиридоновке (ныне улица А. Толстого). На одной лестничной клетке сходились двери квартир – Николая, Петра, Серафима Знаменского, Станислава Леуты. К вечеру в небольшой моей двухкомнатной квартире нельзя было повернуться. Телефон звонил беспрерывно: «Приехали? Сейчас зайду»…

Певуче, неторопливо, растягивая фразу, добродушно иронизировал Яншин: оседлали, мол, теоретики тактическую лошадку, станут на ней теперь бог весть куда скакать, а всего-то и надо было еще один гол забить.

Евгений Захарович Архангельский допрашивал меня, почему за «Рэсинг» играл англичанин Кеннеди, алжирец Куар, немец Шмидт, африканец Диань, югослав Живкович, «ведь это же сборная Европы!..»

Александр Васильевич Кожин, центральный нападающий команды «Буревестник», заведующий спартаковским спортивным магазином, резонно спрашивает, почему по воротам не били.

Мастер-наездник Павел Матвеевич Чуенко, в свою очередь, замечает, что, видимо, у команды «не хватило работы». В переводе с бегового языка на футбольный это значит, что мы были недотренированы. И он не ошибается. Ведь играли мы в январе, время далеко не футбольное для нас.

Да, классическая беговая формула «порядок бьет класс» и в данном случае себя оправдала. Французы были в своей лучшей форме – порядок! Мы блеснули высокими техническими качествами – класс!

Порядок оказался надежнее и побил класс.

Но Мартыну Ивановичу Мержанову, патриарху футбольной журналистики, такое элементарное обоснование нашей неудачи не по душе. Дотошнее его до теории футбола никого нет. И он со страстностью углубляется в суть вопроса.

«Почему защитники „Рэсинга“ Шмидт и Диань держали наших крайних нападающих – Ильина и Лапшина? Почему центральный полузащитник Жордан все время отсиживался в штрафной площадке французов? Кто же вел борьбу за центр поля в французской команде, если Жордан в глубоком тылу, а центральный нападающий Куар все время находится на острие атаки и не отходит назад?..»

На все его «почему» мы не можем дать исчерпывающего ответа. Прослушав лекцию Кэмптона, мы пока очень смутно представляем характер новой системы. Идем ощупью. И, не опровергая умозрительные построения Мартына Ивановича «здесь что-то есть» – и мне представляется, что есть, – я одновременно испытываю чувство личной виновности.

В самом деле, Куар играл центрального форварда. Я – центрального хавбека. Меня хвалили, говорили, что я сыграл хорошо. Но ведь именно Куар, хотя его и не очень хвалили, забил оба гола!

Безусловно, «здесь что-то есть!»… Но нам еще предстояло получить предметные уроки на футбольном поле, прежде чем мы до конца разобрались во внутреннем механизме новой тактической схемы, во взаимосвязях ее звеньев и прочности узлов сопряжений в линиях защиты, полузащиты и нападения.

В тот затянувшийся январский вечер 1936 года спор о футболе принял, как теперь говорят, глобальный характер. Сдержанный Серафим Знаменский и закатывающийся раскатистым смехом его брат, Георгий, многократно повторяли: «Обидно, обидно проиграли, должны бы победить».

…В 1937 году к нам приехали баски. Это было огромное событие в нашей спортивной жизни. В Испании полыхала гражданская война. Мадрид не сдавался. Лозунг «Но пасаран!» был лозунгом не только испанских патриотов: все прогрессивное человечество поддерживало героический испанский народ, с оружием в руках отстаивающий свою свободу от фашистов.

Впервые мы встречали гостей такого высокого футбольного ранга. На последнем чемпионате мира в Италии испанские футболисты были признанными фаворитами, претендующими на звание чемпиона. Но жребий свел их в одной четвертой финала с хозяевами поля. Понадобилось две встречи, чтобы выявить победителя. Первая закончилась вничью 1:1. Во второй со счетом 1:0 выиграли итальянцы. Но я уже говорил, каким способом пробивались хозяева поля к золотым медалям. Несмотря на проигрыш чемпиону мира, игра испанцев в этом турнире вызвала восхищение в зарубежной прессе. Достаточно сказать, что звание «Золотого канонира» получил центральный нападающий испанской команды Исидро Лангара. А в «идеальную сборную – 34» журналисты включили четверых его партнеров – вратаря Заморру, защитника Кинкочеса, полузащитника Силаурена и нападающего Луиса Регейро.

Команда басков прибыла вечером 16 июня на Белорусский вокзал. До этого баски прошли победным маршем по стадионам Франции, Польши, Чехословакии.

Каждая профессия в какой-то мере накладывает отпечаток на внешность человека. У футболистов-профессионалов, например, сходят ли они с самолета или с поезда, приезжают ли на стадион, всегда проглядывает неторопливость в походке. То ли это от частых переездов, отъездов, приездов, то ли от подсознательного стремления беречь энергию, такую нужную им на поле, то ли от сознания «мы все видели», но уверенная поступь и размеренность движений отличает профессионального футболиста, скажем, от туриста, который первый раз приехал в город и торопится все оглядеть, едва опустит ногу с подножки вагона поезда.

Баски шли по перрону уверенно, неторопливо, солидно. Растянувшись в недлинную цепочку, с небольшими чемоданами в руках, они признательно улыбались в ответ на приветственные возгласы встречающих.

Басков долго ждали. То говорили, что скоро приедут, то проносился слух, что приехать не могут. И вот наконец они здесь, на привокзальной площади, запруженной москвичами, пришедшими встретить спортсменов, представляющих свободную Испанию.

– Да здравствует Советский Союз, который не забывает нас в самые трагические минуты! – взволнованно воскликнул руководитель делегации Мануэль де ла Сота в ответ на приветствия встречающих.

Гости разместились в гостинице «Метрополь». Сгорая от любопытства, я отправился в гостиницу и застал их за обеденным столом в ресторане.

Здесь сидела вся команда вместе со своим прославленным капитаном – Луисом Регейро. Узкая голова, чуть намечающиеся залысины от висков в темноволосой гладкой прическе на пробор. Аскетическое, коричневое от загара лицо и море доброжелательности в открытой улыбке. Он ладно, по-футбольному, скроен: в меру широк, в меру высок, ни грамма излишнего веса. Регейро подтвердил игрой, что все звезды мирового футбола неутомимые труженики. Во всех матчах он колесил по футбольному полю в погоне за мячом, не зная усталости. Луис был настоящий капитан, пользующийся неколебимым авторитетом в команде. Он приобрел этот авторитет благодаря своей воспитанности и такту.

Его ближайший партнер в линии атаки Исидро Лангара поражал своей физической мощью. За левые взгляды франкистские газеты прозвали его «Красный Лангара» и сообщили, что он «убит наповал» при защите Барселоны. А он с аппетитом Гаргантюа трапезничал за столом в московском ресторане.

Это был самый габаритный центрфорвард в мировой элите бомбардиров. Исидро не обладал верткостью Сергея Ильина или математической точностью передач Петра Исакова, но он располагал грозным оружием: шел к воротам противника кратчайшим, прямым путем и при первой возможности наносил сокрушительный удар по цели. Добавьте к этому: быстрый бег, высокую технику и неустрашимость в борьбе за верхние мячи. Лангара блистательно оправдал на наших стадионах прозвище, полученное на мировом чемпионате в Италии, «Золотой канонир». В каждом матче он забивал «свой» гол.

Третьим из признанной центральной тройки гостей был Хосе Иррарагори, участник знаменитой атаки республиканцев на Вильярреаль. Футболист экстра-класса, по манере игры он был близок своему капитану, с которым они, образно говоря, составляли великолепную пару пристяжных к могучему кореннику – Лангаре.

Крайние нападающие – Горостица и Ларинага. Маленький, плотный правый крайний Горостица был быстр, смел, хитер. Ларинага среднего роста. Обладал незаурядной тактической сметкой и на прострельную передачу с правого фланга всегда поспевал вовремя, заканчивая ее пушечным ударом по воротам противника.

Особое внимание привлекал Силаурен. В Испании он был одним из популярнейших игроков. За столом он мало походил на футболиста. Одутловатое лицо, редеющие белесые волосы, упитанное тело под мешковатым пиджаком старили его. Медлительные движения и, как казалось, созерцательное отношение ко всему окружающему никак не сообразовывались с представлением о знаменитом хавбеке, включенным в состав «идеальной сборной команды мира – 34».

Но на поле он вызывал восхищение зрителей, хотя футбольная форма не скрывала его тучности – эдакий Пьер Безухов в трусах. Силаурен своим техническим мастерством и ясностью футбольной мысли показал неизмеримый диапазон возможностей мастера, даже не обладающего высокими атлетическими качествами.

Нет, я совсем не хочу сказать, что он плохо и мало бегал. Несмотря на свою полноту, он был достаточно подвижен. Однако его «коньком» была техника, помноженная на тактический расчет.

Если к перечисленным футболистам добавить имена их партнеров – вратаря Грегорио Бласко, Эмилио Алонсо, Педро Регейра, Луиса Эччебария, по классу игры находящихся в одном разряде с своими прославленными одноклубниками, то нетрудно себе представить, что за команда пожаловала к нам в гости.

…В жаркий июльский день стадион «Динамо» был заполнен до отказа. В таких случаях говорят: яблоку негде упасть. В дирекцию стадиона из разных городов страны поступило коллективных заявок на два миллиона билетов! Ажиотаж вокруг матча был невообразимый.

Дебют басков в матче с московским «Локомотивом» превзошел все ожидания. Немного команд в истории мирового футбола могли бы оставить такое впечатление о своей игре, какое оставили баски. Их игра была насыщена творческим мастерством, артистизмом исполнения, с той зрелищной красотой, которая позволяет футбол относить к одной из категорий искусства. Они произвели такой же фурор, как сборная команда Бразилии на чемпионате мира в Швеции.

Баски выиграли у «Локомотива» со счетом 5:1. Гол престижа в ворота басков забил воспитанник орехово-зуевского футбола, потомок знаменитых «Морозовцев», выступавший за «Локомотив», Петр Теренков.

А дальше гости пошли пожинать лавры успеха в Тбилиси и в Минске, в Киеве и еще раз в Москве. Во всех городах они одержали победы. Лишь сборная Ленинграда сумела свести с ними игру вничью: 2:2.

Когда гости, имена которых, теперь были известны каждому мальчишке, вернулись в Москву, то им преддожили сыграть в столице еще два матча: реванш с московским «Динамо», у которого они выиграли в первой встрече со счетом 2:1, и чемпионом страны «Спартаком».

Баски домой не торопились. Территория, где находились их родные дома, была оккупирована франкистскими мятежниками. В последующем большинство из них в Испанию не возвратилось. Об этом я расскажу позднее.

Гости согласились сыграть с московскими командами – «Динамо» и «Спартаком».

В моей книге раньше я писал:

«Испанцы тоже готовились к реваншу. На первых же минутах игры они обрушили на динамовцев всю мощь и силу своей футбольной машины. Да, именно машины, которая слаженно, четко и планомерно развивала атаки. К тридцатой минуте счет был 4:0 в пользу испанцев.

Вся наша команда приехала смотреть этот матч. Теперь нам нужно было до тонкости изучить все тактические приемы нашего будущего соперника.

Растерянно глядели мы на поле, когда по влажной после дождя траве катилась эта казавшаяся неудержимой лавина испанского нападения и пушечными ударами расстреливала динамовские ворота.

В начале игры четыре-ноль! Да что же это такое!

Динамовцы, сделали почти невозможное. К началу второй половины игры они сравняли счет. Какое титаническое усилие! Но у басков остался еще не исчерпанный запас энергии. Лангара, Эччебария и еще раз Лангара заставили динамовцев трижды начать игру с центра поля. «Динамо» проиграло со счетом четыре-семь.

Теперь вся надежда была на нас, на «Спартак»…

Здесь следует несколько слов сказать о главном: чем знаменателен был приезд басков для нашего футбола.

Индивидуальное мастерство, техника наших гостей соответствовали высшим международным стандартам того времени. Однако для нас все это не являлось откровением. В Чехословакии мы встретились с игроками, входившими в состав сборной этой страны, которая на чемпионате мира в Риме стала серебряным призером. В той же «идеальной сборной – 34» на месте левого инсайда красовалась фамилия Неедлы. Планичка, Женишек, Пуч, Свобода, Соботка были известны в мире не менее наших прославленных гостей. Нам уже довелось видеть их мастерство в игре. Но дело было не в индивидуальном мастерстве. Первоклассные солисты были и у нас. Испанцы продемонстрировали нам силу сыгранного ансамбля в новой, для нас еще не распознанной системе игры «в три защитника», показав, что в этом главное отличие ее от устаревшей системы «пять в линию». После их отъезда для нас перестали быть секретом особенности новой системы.

Неискушенным в вопросах тактики игры в футбол следует вкратце рассказать, к чему сводилась суть дела. В нашей системе «пять в линию» команда конструируется по принципу – два защитника, три полузащитника и пять нападающих. О вратаре спора нет: он при всех системах один.

При такой расстановке игроков персональные функции по опеке противников выполняют два крайних хавбека. Они неусыпно следят за крайними нападающими противника. Два бека – левый и правый – охраняют зону перед штрафной площадкой. Центральный хавбек – основной организатор атак своей пятерки форвардов и одновременно дезорганизатор игры центровой тройки форвардов противника. Прямо скажем, задача у центрального хавбека была архитрудная. Но с этим мирились, потому что противник играл по той же схеме.

Заметим, что тренерская мысль все время ищет пути прорвать оборону противника, ведущего игру в закостеневших тактических формах. И вот в английском футболе возникла идея изменить изначальную расстановку игроков, чтобы создать благоприятные условия для атаки. Английские тренеры функции хавбеков передали бекам, широко расставив их по флангам поля. Центральный хавбек перестал существовать, так как игрок на это амплуа был оттянут назад и превратился в центрального бека. Два хавбека с флангов поля переместились к центру, сблизившись для лучшей организации игры. Вместе с оттянутыми назад двумя инсайдами они составили тот четырехугольник, который стал главным тактическим устройством, организующим комбинационную игру команды.

В передней линии остались три форварда. Центральный занимает позицию прямо против вратаря – кинжал, нацеленный в грудь последнего защитника линии обороны команды.

Теперь мы поняли, почему Куар в парижском матче забил два гола: против кинжала не был выставлен щит. Против остронацеленного на ворота центрального форварда должен был играть центральный бек, а у нас играли левый и правый. «Ворота» штрафной площади были открыты, «нарушитель» проникал через них раньше, чем они успевали сомкнуться. Так Куар, будучи за спиной у меня и имея слева и справа широко расставленных противоборствующих беков Александра Старостина и Льва Корчебекова, сумел два раза беспрепятственно проскочить в штрафную площадь и поразить цель.

Теперь «нарушителем» на наших полях был Лангара. После долгих размышлений и споров большинством тренерского совета было принято решение переквалифицировать меня из центрального хавбека в центрального бека. В предстоящем матче я персонально должен был блокировать Лангару.

– Неужели вы приняли на себя такую унизительную должность, – возмущенно говорил мне Юрий Карлович Олеша. – Ведь это же неблагородный труд разрушителя!

Я отшучивался, но в глубине души оставалась досада. С широких просторов футбольного поля я переходил на ограниченный участок, радиусом примерно в двадцать метров. Задача упрощалась, разрушать всегда легче, чем созидать. Возможности для творчества сокращались до минимума, а ответственность возрастала неизмеримо. Когда забил гол Куар, мы так и не нашли прямого виновника. Теперь, если забьет Лангара, первый спрос с меня.

В такое же положение попадали и беки. Раньше у нас троих был простейший план игры. Выходя на поле, мы договаривались взять под общий контроль одного из наиболее опасных игроков центровой тройки противника, а остальное, мол, «по игре», то есть действовать в соответствии с игровой ситуацией. Но этого «остального» за полтора часа матча возникало столько, что самый скрупулезный анализ не мог выявить, кто был прав, а кто виноват, когда центровой форвард той стороны забивал гол в наши ворота. Теперь беки тоже облекались полномочиями персональной опеки: правый бек отвечал за левого края противника, а левый – за правого.

В этом и заключалась основа тактической реконструкции.

…Мы вышли на игру с басками в прощальном матче под флагом московского «Спартака». Команда была усилена футболистами из других клубов. Вот ее состав: Анатолий Акимов, Виктор Соколов, Андрей Старостин, Александр Старостин, Александр Михайлов (все «Спартак»); Константин Малинин (ЦДКА); Виктор Шиловский (киевское «Динамо»); Владимир Степанов, Виктор Семенов (оба «Спартак»); Константин Щегодский (киевское «Динамо») и Григорий Федотов (ЦДКА). Кроме них, в ходе матча включились в игру Петр Теренков («Локомотив»), Станислав Леута, Петр Старостин и Георгий Глазков (все «Спартак»), заменившие выбывших из-за травм.