Матч с блеском выиграла наша сборная со счетом 2:0.

Чтобы показать всю несуразность последовавшей на следующий год отставки Бескова, воспользуюсь отчетами буржуазной спортивной прессы, не заинтересованной завышать оценки нашей команде.

Приведу выдержку из французской газеты «Экип» Жана Ретакера:

«…Валентин Иванов сразу понял, в каком регистре должен играть оркестр. Поистине дьявольский темп привел итальянцев в замешательство. Это был интеллектуальный, но чрезвычайно быстрый и остроумный футбол. Хозяева поля добились больших успехов в области техники. Таким футболистам, как Понедельник, Хусаинов, Иванов, нечему учиться у футболистов Европы. Хусаинов обладает замечательной интуицией, молниеносной реакцией. Я не вижу такой линии защиты, через которую этот «футбольный волшебник» не мог бы просочиться. Полузащитники Воронин и Короленков как две капли воды напоминали полузащитников времен «дубль-ве». Таким образом, классического 1 + «4 + 2 + 4» я так и не увидел».

Ну, а как обстоит дело с итальянской сборной? Уезжая из Москвы, Фаббри бормотал сквозь зубы: «Мы пропустили два мяча по вине защитников, допустивших позиционные промахи и не сумевших разобраться в системе обороны (зона или опека)». Футболисты Италии признались: Д. Ривера – «К победе советской команды не придерешься», М. Корсо – «Команда красных побила нас по всем линиям».

Отмечу, что Яшин в это время по согласованию с тренерским руководством выступал в Лондоне на «Уэмбли» за сборную ФИФА в «матче века», где сыграл так, что затмил славу и Заморры и Планички.

После победы над командой Италии нам в ближайшем будущем предстояло отправиться в Рим на матч-реванш и играть на поле итальянцев. Задача непростая, но по плечу нашим футболистам. К счастью, в Рим поехал и Яшин, покоривший своей неувядаемой игрой на «Уэмбли» весь мир.

Опять же прибегну к помощи французской прессы, футбольному обозрению Роберта Верня. Вот что он писал по поводу матча в Риме:

«Курьезно, что, когда раздался финальный свисток, стадион разразился громом аплодисментов по адресу сборной Италии, хотя она и выбыла из соревнования на Кубок Европы. Эту реакцию вызвал гол Риверы, забитый под занавес и обеспечивавший итальянцам почетную ничью. Мне кажется, что это максимум, на что могли рассчитывать хозяева поля, перед которыми стояла почти что непосильная задача – ликвидировать гандикап в два гола. Советская команда, физическая форма которой не оставляет желать лучшего, прибыла в Рим с заранее тщательно разработанным планом игры. Это походило на шахматную дуэль, а ведь в шахматах русские, как известно, не имеют соперников.

Они усилили свои оборонительные порядки. А остальное – я не боюсь утверждать это – сделал Яшин. Подумайте сами: в течение одного матча он совершил три чуда – отбил на угловой немыслимый мяч, взял пенальти и парировал другой неотразимый мяч. Эти три боевых подвига полностью деморализовали итальянцев, которые убедились, что перед ними неприступная живая стена. Итальянские форварды ударились в индивидуальную игру, вместо того чтобы попытаться расшатать защиту противника. Второй тайм был значительно менее интересен. Ведь гол Гусарова положил конец надеждам итальянцев отыграться – не то что выиграть. В нападении сборной СССР мне особенно понравилось правое крыло в составе Численко и Иванова. Я знал, что Иванов сильный форвард, но со вчерашнего дня я могу поставить его в ряд с лучшими нападающими Европы».

Я привожу выдержки из зарубежной спортивной прессы только те, под которыми подписался бы сам. Мне остается несколько уточнить отдельные эпизоды.

Например, первое чудо, совершенное Яшиным, произошло в самом начале игры, когда Доменгини, лучший снайпер итальянцев, вышел один на один с нашим вратарем и с ближайшей дистанции «расстреливал» его в упор. Но мяч цели не достиг: Яшин переключил восторженный рев, уже зародившийся на переполненных трибунах – момент-то воспринимался как стопроцентно неотвратимый, – на гул разочарования.

Яшин мне представлялся в этой игре этаким мифическим дирижером футбольной мистерии. Я вместе со всеми бесновался, меня трясла лихорадка, без конца повторял нелепо забравшуюся в голову фразу: «Не будь «тиффози» – Яшин-то за нас играет». Вера в Яшина помогла мне сохранять в какой-то мере внешнюю невозмутимость.

По велению Яшина случилось и второе чудо. Он выиграл дуэль у Джанни Риверы, парировав мяч не ногами, как в эпизоде с Доменгини, а выбив его руками из нижнего угла ворот.

И наконец, третий подвиг Яшина – поединок с Маццолой. Он воспринялся менее драматично. Пароксизмы болельщицких приступов были позади: их на 33-й минуте несколько приглушил Геннадий Гусаров, мастерски забив гол в ворота забетонировавшихся в защите итальянцев.

Теперь итальянцам надо было отыгрывать три мяча.

Не берусь анализировать психологический расклад дуэлянтов. Предполагаю лишь, что у обоих хватало доводов и «за» и «против». Но известно, что объективно у бьющего шансов больше забить, чем у вратаря взять.

Победил Яшин, еще раз продемонстрировавший перед трибунами, заполненными экзальтированными зрителями, свое высокое искусство. Последовал очередной взрыв оваций – дань мастерству, стирающих границы между «нашим» и «не нашим».

Мы убедились в этом, когда на другой день поехали на экскурсию по Риму и народ приветствовал Яшина, о чем я уже рассказывал.

Путь в финальную пульку Кубка Европы для сборной СССР под водительством Бескова был открыт: сборная Италии, говоря языком спортсменов-конников, осталась в побитом поле.

Финал Кубка Европы был назначен к розыгрышу на вторую половину июня 1964 года в Барселоне и Мадриде. Кроме советской сборной, определились и другие участники полуфинала в Барселоне: Дания – СССР, Испания – Венгрия.

Я продолжал состоять заместителем председателя Федерации футбола СССР и работать в должности начальника сборной команды. Бесков был третьим тренером, с которым меня свела футбольная жизнь.

Все трое – Якушин, Качалин, Бесков – представители довоенного футбольного поколения, более того, воспитанники одного прославленного общества – московского «Динамо». Я не беру на себя смелость выдавать им характеристики и тем самым как бы сравнивать их достоинства, скажу лишь, что работал с каждым из троих с чувством взаимного уважения и неукоснительной требовательности.

С каждым из них я неоднократно выезжал в зарубежные командировки, в том числе в Мексику, на длительные сроки для предсезонной подготовки сборной команды.

В отличие от европейских стран, где март всегда март, то есть неблагоприятное для футбола время с ветреной, холодной, дождливой, неустойчивой погодой, в Мексике тепло и сухо. Футбол там любят фанатично, ни муниципальные власти, ни предприимчивые боссы денег не жалеют. Базы, стадионы в огромном количестве и могут конкурировать с самыми фешенебельными спортивными базами богатых профессиональных клубов Европы и Америки.

Впервые попав с Качалиным в Мексику весной 1963 года, мы пришли к заключению, что лучшего места для предсезонной подготовки найти трудно.

В это время в Мехико разыгрываются традиционные турниры для сильных профессиональных команд Европы и Латинской Америки, лучших спарринг-партнеров не сыщешь.

То была очень полезная и нужная подготовка сборной команды к предстоящему сезону. Но одновременно, как и все последующие весенние путешествия сборной по городам и зарубежным странам, они не работали на конечный результат.

В этом заключении нет противоречия, если конечным результатом считать успехи, то есть голы и очки, приобретенные в ходе самих календарных выступлений запланированных турниров.

Поясню мысль. Каждый новый старший тренер – Аркадьев, Качалин, Якушин, вторично Качалин, Бесков, Морозов, вновь Качалин, Николаев, Пономарев, Горянский, вторично Бесков, Лобановский, Симонян, в третий раз Бесков, Лобановский, Ахалкаци, Малофеев, опять и по сие время Лобановский, назовем и тренеров, стоявших у руля сборной команды временно или готовивших команду к отдельным матчам, – Гуляев, Парамонов, Базилевич, Морозов и ряд других вполне авторитетных в тренерском корпусе наставников, – все они единодушны во мнении о предпочтительности от века установившегося принципа: лучшая подготовка кандидатов в сборную команду через участие игроков в клубном чемпионате. Но вместе с тем каждый начинал свою работу со сборной командой, предлагая включить в план ее подготовки весеннюю «вылазку» за рубеж в январско-мартовский период, то есть в период самой ответственной поры подготовки клубов к сезону.

…Люди познаются в совместной поездке быстрее и лучше, нежели в обыденном общении. Наша поездка с Константином Ивановичем Бесковым в Мексику в 1964 году утвердила меня в этом мнении, тем более что пробыли там довольно длительное время, более месяца. Наше содружество по руководству сборной командой только начиналось, я знал Бескова с довоенных лет, даже несколько раз играл против него, но знакомство наше частыми встречами не отмечалось.

Пребывание в Мехико началось с конфликта между Бесковым и мной, руководителем делегации. Точному, пунктуальному до педантизма Константину Ивановичу некоторая необязательность со стороны мексиканского технического персонала, приверженность к слову «маньяна» (завтра) и привычка к опозданиям – между прочим, с этим мы сталкивались во всех латиноамериканских странах – казались неприемлемыми для проведения сбора, и он заявил, что завтра же мы должны улететь из Мексики обратно в Москву. Я был обескуражен: в ответ на мои доводы о невозможности этого предприятия он приводил свои неопровержимые доказательства – отсутствовал автобус в положенное время, не предоставляли тренировочное поле и т. д.

Конфликт погас, поскольку со следующего дня Константин Иванович убедился, что мексиканская сторона безотказно выполняла все наши просьбы, а условия для проведения сбора во всех отношениях были благоприятными.

По плану, тщательно разработанному Бесковым, у нас было две недели на подготовку к турниру «Торнео секстагональ». В нем принимали участие, кроме нас, югославский «Партизан», три мексиканские команды высшей профессиональной лиги – «Америка», «Некаха», «Гвадалахара» и бразильская «Сан-Пауло».

В Мексике футбол делит по популярности первое место с корридой. На каждом матче «Секстагоналя» с участием «Селекциона Русо», как любовно звали нашу команду местные болельщики, на стадионе, вмещающем 75 000 зрителей, свободных мест не было. Наслушавшись и насмотревшись, какие страсти разгораются вокруг футбола в Мексике, Бесков был озабочен предстоящим турниром. Тренировки проводились два и три раза в день, вне зависимости от жаркой погоды.

Вечера мы проводили в многочасовых беседах у него или у меня в номерах. Между прочим, номера в гостинице числились не под цифровым обозначением, а под названием городов американских штатов, я, например, жил в «Далласе», а Бесков в «Нью-Йорке».

Константин Иванович открывался мне в этих беседах как фанатически влюбленный в футбол романтик. Нас сближали взгляды на игру как на своего рода искусство. Оба мы увлекались театром и были знакомы со многими деятелями. Поэтому и представления о содержании игры и формах ее проявления у нас во многом совпадали как в частных, так и в главных направлениях.

Он исповедовал футбол атакующего, комбинационного содержания. Техническое мастерство и зрелую тактическую мысль ценил как качества первого порядка, без совершенного овладения которыми зрелищного футбола не создашь.

Бесков был, как я уже говорил, педантично точен в соблюдении времени отъезда на тренировку или любого мероприятия, предусмотренного распорядком дня. Такой же неукоснительной дисциплины он требовал и от других. Но в наших разговорах о футболе он был расточителен безлимитно: порой засиживались до утра. Однако за десять минут до начала завтрака, неизменно выбритый, свежий, в отутюженном костюме, он появлялся в зале, проверял у врача готовность завтрака и справлялся о состоянии игроков на данное утро.

Я тоже еще был достаточно молод, и меня не отягощали эти разговоры по ночам.

Но не только на словах, Бесков и в работе действовал решительно и смело, создавая сложившуюся в голове модель новой команды. В сборной появилось много молодых игроков – Мустыгин, Туаев, Шикунов, Шустиков, Корнеев. Все они проверялись в двусторонних тренировках. Но вот пришло время проверить их в деле. Первый матч с югославским «Партизаном» закончился вничью – 1:1. Радоваться было нечему, Бесков хранил сосредоточенное молчание. Разбор игры не выходил из рамок сдержанной неудовлетворенности. «Партизан» все же европейская знаменитость, базовый клуб сборной Югославии, к тому же он раньше нас прибыл в Мексику на подготовку.

Затем последовали две победы над мексиканскими командами, и пресса стала называть «Селекцион Руссо» фаворитом турнира.

Я наблюдал за Бесковым и был доволен, что все шло в соответствии с его разработками и предначертаниями. На глазах команда вырастала в «люксус», по выражению Луиса Регейро, постоянно посещавшего наши матчи на турнире.

Но наступил момент, когда старший тренер показал всю свою решительность. Шел матч с третьей мексиканской командой «Америкой». Мексиканцы в начале игры забили нам гол, и мы никак не могли его сквитать. Оставалось играть минут пятнадцать. Нависла прямая угроза поражения, а вместе с ним и утрата лидирующего положения в турнире. Экспансивные зрители уже настроились на празднование победы, и шумовой накал на трибунах нарастал с каждой минутой.

И тогда Бесков распорядился о замене двух ведущих нападающих – Иванова и Понедельника дебютантами – Михаилом Мустыгиным и Казбеком Туаевым. Я сначала не хотел верить своим глазам – авторитет игроков был несопоставим – – и воспринял это как агонию поражения.

Но за пять минут до финального свистка Мустыгин заложил скоростной слалом от центра поля мимо четырех защитников и четким ударом уровнял застоявшийся на табло счет. А когда пошла последняя минута матча, то же проделал Казбек Туаев. Мяч вкатился в ворота мексиканцев при похоронном молчании разочарованных земляков. Мне запомнилась деловая осанка Бескова, крупными шагами направлявшегося в раздевалку, как у хирурга после успешно проведенной операции.

Через пару дней мы одержали победу над командой «Сан-Пауло» со счетом 4:0. Возвратились домой как победители «Секстагоналя», но в широкой прессе это достижение прошло незамеченным, все были настроены на шведскую волну.

13 мая в Стокгольме состоялся первый четвертьфинальный матч на Кубок Европы. Встречались сборные команды Швеции и СССР. Матч проходил в равной борьбе. Некоторый игровой перевес материализовался лишь к середине второго тайма, когда Иванов на 63-й минуте забил гол в ворота хозяев поля. Но за три минуты до конца Хамрин ответил голом в ворота Яшина, и трудный матч закончился вничью – 1:1.

Через две недели проводился второй матч со шведской сборной командой, на этот раз в Лужниках. Симптоматично, что первый гол в этой игре забил Виктор Понедельник, как бы по согласованию с Ивановым доказывающий, что есть еще «порох в пороховницах». Бесков на «Секстагонале», заменяя ветеранов молодыми игроками, тоже считал, что порох у них не на исходе, им тогда руководили другие соображения, сиюминутного порядка, так сказать.

Там, где нужен объективный взгляд со стороны, мне кажется, всегда уместно им воспользоваться. Вот мнение редактора журнала «Киккер» (ФРГ) Карла-Хейнца Хаймана по поводу этого матча:

«Против шведов всегда играть трудно. Это мы знаем лучше, чем кто-либо другой. Поэтому считаем не очень большой удачей жеребьевку к отборочным играм предстоящего чемпионата мира, которая включила в одну группу с командой ФРГ шведов. Но советская сборная показала, и в частности нам, что шведы не являются непобедимыми. Более того, мы увидели, как их можно «прибрать к рукам».

Если взять только вторую половину матча, то это была игра высокого международного уровня. Но до перерыва действия соперников были слишком скованными. Собственные нервы для большинства игроков стали их главным противником. Все же казалось, что нервная перегрузка у шведов была меньше. Их эластичная защита притупляла атаки советских футболистов уже в середине поля. Перехватив мяч, шведы пытались с помощью быстрых контратак добиться успеха. Скажу откровенно, что такие шансы, которые были созданы Бергмарком, безусловно, лучшим шведским игроком, в течение первых 20 минут форварды должны были обязательно использовать. Но Симонссон и Хамрин даже не попали в ворота. Если бы шведам в этой фазе удалось открыть счет, тогда, вероятно, игра могла бы принять совсем другой характер. Поэтому первый гол Понедельника оказался решающим для определения характера игры. Он успокоил футболистов советской сборной. А после перерыва нападение сборной СССР выглядело и опасней и мощней.

Впрочем, было мало продольных передач. Такую передачу я увидел только при втором мяче, забитом Понедельником. В этот момент центральный защитник шведов Мильд испытал большие затруднения, из которых так и не нашел выхода. Третий гол, забитый Ворониным, был хрестоматийным. Иванов и Воронин в середине поля дважды обменивались пасами. На третий раз Иванов выдал мяч на свободное место на ход Воронину, и тот забил неудержимый гол. Я бы назвал этот мяч самым «интеллектуальным» голом всего матча.

В тактике советской сборной, откровенно говоря, мне не удалось разобраться. Конечно, команда придерживалась схемы «4 – 2 – 4», но направление атак было слишком смещено влево. Исход игры несколько заколебался, когда Хамрин забил свой «обязательный гол» Яшину. В этот момент в советской команде снова появились признаки нервозности.

Из игроков мне импонировали больше всех Воронин, Понедельник и Хусаинов. В защите понравился Шестернев. Могу только выразить сожаление, что шведы не дали проявить мастерство Яшину. Я большой почитатель талантливого советского вратаря, а с тех пор, как в Лондоне видел его в игре за сборную мира, еще раз убедился, что он – лучший вратарь мира в настоящее время».

Несколько дней спустя сборная команда, сыграв несколько товарищеских игр во Франции, вылетела в Барселону, где 18 июня 1964 года предстояла встреча в полуфинальной игре со сборной командой Дании. В то время датчане не блистали достоинствами элитной европейской знаменитости. Но факт выхода ее в полуфинал говорил сам за себя. И пресса не рассматривала команду Дании как заведомого аутсайдера, обреченного на неудачу.

Зная, что такое недооценка противника, мы готовили команду не без учета высказываний прессы. Ребята вышли на матч в полной боевой готовности. На установке, к своему удовлетворению, я заметил, что кое-кто нервно позевывает, значит, волнуется, настраивается на предстоящий поединок.

Как ни крути, а сам ранг матча – полуфинал континентального Кубка – безучастным оставить никого не мог. Да и проходил он на знаменитом стадионе, принадлежащем гранду европейского футбола команде «Барселона». Ребята опробовали поле и с большим любопытством познакомились с подтрибунным интерьером; там разместились восстановительный комплекс, специализированные медицинские кабинеты и подсобные раздевалки, где в персональных шкафчиках хранилась подготовленная спортивная форма Дель Соля, Суареса и других асов международного футбола. Мы увидали одну из сторон быта профессионального футболиста. Показывавший нам все это администратор команды пересказал диалог старшего тренера «Барселоны» Вильялонги с футболистом Дель Солем.

Когда форвард спросил тренера, почему он не ставит его в состав, тот ответил: «У вас вес на два килограмма превышает боевую кондицию». Я подошел к вывешенной табличке и увидел в графе Дель-Соля отмеченное превышение нормы.

Игра с датчанами получила хорошую прессу. Газеты писали, что сборная СССР проявила в ходе матча поистине гроссмейстерский класс, убедительно повергнув соперника в предельно рациональном стиле. Попытки датчан во главе с Мадсеном атаковать ворота Яшина выглядели обреченными, в то время как Воронин на 20-й минуте с углового удара открыл счет, а еще через 20 минут Численко вывел на удар Понедельника, и счет стал 2:0. В конце игры Иванов поставил точку: со счетом 3:0 победила сборная СССР и вышла в финал Кубка Европы, ставшего с 1964 года называться первенством Европы.

Нам предстояло ехать в Мадрид для встречи со сборной командой Испании, где на стадионе «Бернабеу» 21 июня должен был состояться финальный матч.

К этому времени Бесков проработал в сборной около десяти месяцев. Срок по самым снисходительным меркам очень небольшой для осуществления задуманных целей, конечной из которых считалось успешное выступление в VIII чемпионате мира, финал которого приходился на май – июнь 1966 года в Англии.

Игра с испанцами носила огневой характер. Еще на лестнице, ведущей из раздевалок на поле, проходя у противоположной стены мимо стоящих в затылок игроков, я обратил внимание на очень возбужденный вид испанских игроков. Глаза их неестественно блестели, а лица, в контрасте с горячечным блеском, казались бледными, словно неживые. Я поделился своими наблюдениями с Константином Ивановичем. А он, понимая, чем это чревато, пожал плечами и ответил: «Что мы можем сделать?» Действительно, допинг-контроль в соревнованиях даже высшего футбольного ранга отсутствовал. Нашим же допингом был патриотический энтузиазм. Испанцев, помимо всего, подогревал баснословно повышенный боссами гонорар за победу и неистовая поддержка стотысячной массы болельщиков, до отказа заполнивших трибуны стадиона. Нашими руководило стремление доказать, что и мы «не лыком шиты»!

Как показал ход игры, максимальное темповое напряжение, предложенное испанцами с первых минут матча, наши ребята выдержали и морально и физически. В жестких, бескомпромиссных столкновениях игроков за мяч ногу никто опасливо не убирал. Обе стороны в бой вступали с открытым забралом.

На 6-й минуте Переда добился-таки своего: открыл счет. Мы задолжали один гол. Однако кредитовались недолго, две-три минуты, и Хусаинов рассчитался. На перерыв команды ушли, находясь на равных позициях и по счету (1:1) и по игре.

Оставалось совсем немного времени до финальной сирены, когда несколько замешкавшаяся наша защита допустила просчет и Марселино, использовав предоставившуюся возможность, ударом головой решил судьбу этого напряженнейшего финала второго чемпионата Европы.

Мы все были удручены этим поражением. Летели обратно, понурив головы, но не лишенные оптимизма на обозримое будущее.

В самом деле, в ходе подготовки под руководством Бескова сборная не проиграла ни одного товарищеского матча, по пути к финалу выбила из соревнования таких именитых соперников, как команды Италии, Швеции, Дании; лишь в финале уступила одному из грандов профессионального футбола – сборной Испании на ее поле.

Европейский финал получил широкое освещение в международной прессе. Английские, итальянские, югославские, скандинавские, французские и другие газеты единодушно отмечали как высокое достоинство и показатель силы нашей команды ее участие в двух первых финалах всеевропейского соревнования.

Только старуха из пушкинской сказки могла быть недовольной, что медали на этот раз «всего» лишь серебряные, а не золотые… Какая чванливость!..

Не приходила в голову такая суровость в оценке и нам с Константином Ивановичем, когда мы в самолете делились впечатлениями о тех, кто достоин похвалы, в первую очередь Лев Яшин, Альберт Шестернев, Виктор Понедельник, Галимзян Хусаинов, уже имевшие серебряные медали европейского ранга. Сожалели, конечно, что не дотянули до золотых. Но чтобы…

Читая отзывы специалистов в европейской прессе, мне оставалось только поздравить Бескова с возведением его в звание маэстро, повергшего Эдмонда Фаббри в глубокий нокаут в тактических дуэлях в Москве и Риме и чуть было не повторившего того же в Мадриде с Вильялонгой. Так высоко ценили зарубежные специалисты новую «звезду» на тренерском небосклоне футбольного мира, ставя Бескова в ряд с англичанином Уинтерботтомом, Феолой и другими светилами.

В Москве отклики на результаты матча в Испании были более сдержанными, но, в общем, доброжелательными. Во всяком случае, если и высказывался критически кто-либо по итогу выступления, то с оговоркой на трудности чужого поля, спортивную квалификацию его хозяев (тогда «Реал Мадрид» господствовал в Европе) и целый ряд других причин, сказавшихся на решении сложной задачи – привезти из Испании «золото».

Однако «серебро» оказалось недостаточно ценным материалом. Мы с Бесковым в своем простодушии не понимали, что нас ожидает. Вдруг Бесков освобождается от должности старшего тренера!

Он принял неожиданный удар стоически, только сначала побледнел, потом покраснел, но как член президиума не ушел с заседания и до конца Голгофы пронес свой крест, вместе со всеми проголосовав за снятие с повестки дня пункта об утверждении плана дальнейшей подготовки сборной команды к чемпионату мира в Англии. Кстати, несколько часов назад согласованного им с председателем федерации Н. Н. Ряшенцевым.

Мне стало ясно, что и я должен заботиться о трудоустройстве на новом месте. Что вскоре и свершилось. На должность Бескова назначили Н. П. Морозова, а я перевелся «по собственному» желанию на его место – начальника отдела футбола Всесоюзного совета ДСО профсоюзов.

На Английский чемпионат мира, как и шведский, я выехал в составе специализированной туристской группы.

Новый тренер нашего флагмана футбола, Морозов, взял курс на обновление состава, вводя пополнение с акцентом на атлетическую выразительность исполнителей, на надежность функциональных возможностей их организма. Появилось много новых игроков – Пшеничников, Банников, Дикарев, Казаков, Баркая, Сичинава, Сараев, Гетманов, Банишевский, Матвеев, Красницкий, Медвидь, Соснихин, Ленев, Паркуян, Андреюк, Бышовец, Данилов. К середине шестидесятых годов наш футбол, если можно так сказать, географически стал децентрализовываться. Республики и заметнее других Украина во главе с Киевом все эффективнее боролись во внутренних соревнованиях за призовые места. Москва переставала быть гегемоном в чемпионатах страны. Соответственно расширялся и круг представительства в сборной команде СССР. На мой взгляд, это свидетельствует о качественном развитии нашего футбола.

Поездка в Англию вспоминается как одна из удачнейших заграничных командировок. Она не была обременена крайне нервным напряжением, которое в Арике и Мадриде не давало покоя ни во сне, ни наяву.

Здесь я испытывал лишь легкое колыхание болельщицких проявлений в остроумной компании спортивных журналистов, жизнерадостных, добродушно-колких на язык, если что-нибудь невпопад. Но, самое главное, хорошо знающих и любящих футбол.

В Сандерленде разместили нас в общежитии какой-то полувоенной школы. Вполне удобные комнаты на двоих. Чисто, тепло и весело, только успевай по утрам передавать информацию в Москву. Что мы с Николаем и делали: он в роли специального корреспондента областной газеты «Ленинское знамя», а я – «Социалистической индустрии».

Среди общительной, торопящейся «поспеть везде» группы журналистов выделялся сдержанностью и спокойствием Лев Абрамович Кассиль, который не утрачивал своей невозмутимости даже в беседах с ироничным Мартыном Ивановичем Мержановым, полным юмора Шамилем Николаевичем Мелик-Пашаевым, напористым, жизнерадостным Борисом Александровичем Федосовым и неугомонным, быстро откликающимся афоризмами на любое событие Игорем Анатольевичем Тарабриным. Наверное, несмотря на свой почтенный возраст, я еще не полностью осознавал «трудности пера» и воспринимал действительность более безмятежно, чем умудренный классик детской литературы, больше, чем кто-либо, написавший о спорте – Л. А. Кассиль.

Как на каждом чемпионате мира, не обошлось без сенсаций и в Сандерленде. Это произошло на наших глазах – Италия проиграла сборной КНДР! Пожалуй, похлестче, чем наш «колумбийский сбой» в Арике. Но советских журналистов в Сандерленде волновали дела не Эдмонда Фаббри, а Николая Морозова, успехи нашего флагмана.

Пока они были вполне удовлетворительными. Первый матч с КНДР наши ребята выиграли со счетом 3:0. Играли в Мидлсборо, куда мы приехали на автобусе, совершив самую увлекательную прогулку на футбол за всю мою жизнь.

Бывает так, что много и весело смеется компания, вдруг вспугнутые суеверным «не к добру» люди замкнутся в себе, и жизнерадостности как не бывало. В данном случае никакому суеверию в автобусе места не было. Все катилось по верным рельсам к единой цели – к победе над сегодняшним противником. И все складывалось одно к одному. За открытыми окнами «Лейланда» – холмы, перелески, долинки с нескончаемым, блестящим на солнце ковром знаменитого английского газона. Впереди предвкушение любимого зрелища и ощущение от всего этого огромной радости.

В табели о рангах КНДР, конечно, не ахти какая знатная футбольная держава, но не будем забывать все о той же Колумбии.

Затем последовательно сборная СССР выиграла три матча – у сборной Италии 1:0 (Численко), Чили 2:1 (оба Паркуян) и в 1/4 финала у сборной Венгрии 2:1 (Численко и Паркуян).

Завоевав впервые право играть в 1/2 финала, наша сборная уехала в Ливерпуль, на матч с командой ФРГ. А мы двинулись поездом в Лондон, где смотрели игру по телевидению. Как протекала игра и чем она закончилась широко известно, уточним лишь, что наше поражение со счетом 1:2 не следует объяснять исключительно удалением Численко. Хотя допустить иной исход борьбы при равном количестве игроков у противоборствующих сторон логично. На мой взгляд, продолжало сказываться техническое отставание наших футболистов в умении обращаться с мячом на высоких скоростях.

Вскоре на «Уэмбли» мы смотрели матч со сборной Португалии. Наша команда выступала в ослабленном составе, отсутствовали Шестернев, Сабо и Численко. Можно понять степень возбуждения игроков противоборствующих сторон, которые к этому матчу уже поистрепали свои нервы и поутратили психологическую устойчивость. Иначе чем же можно объяснить казус с Хурцилавой, вдруг поймавшим мяч рукой в ничем не грозившей, кроме как пенальти в свои ворота, ситуации: все происходило в штрафной площади, двухметровый Торрес до мяча не дотягивался. Матч проходил в довольно ровной борьбе, может быть, с некоторой предпочтительностью португальцев. Воронин на равных вел борьбу с Эйсебио. Да и остальные ребята показали себя достойными противниками. Но поражение со счетом 1:2 налицо.