Это было не благородство. Это было издевательство. Это было ничем не прикрытое ерничанье. Ерничанье человека, уверенного в своей силе, в своей правоте, а главное в своем будущем. И заведующий ничего ответить ему не мог. Он стоял, держа в опущенных руках ставшее таким лишним и ненужным ружье. К нему жались дети. И это единственное, что его еще как-то поддерживало в те мгновения. Потому что речь вымогателя сломала в его душе что-то главное, что-то центральное, что-то такое, что до этого дня позволяло ему продираться сквозь все удары, которые раз за разом наносила ему беспощадная судьба.
      Парень это понял. Он негромко засмеялся. Сунул руку в карман, уже не опасаясь спровоцировать выстрел старика. Достал стодолларовую купюру, небрежно сунул ее в карман комбинезончика ближнему мальчишке.
      - Это вам за работу, - сказал он.
      Громко захлопали дверцы и машины сорвались с места.
      - Что это с тобой сегодня? - не оборачиваясь, спросил со своего места водитель. - Мы бы их за два дня привели к центральному бою.
      И привели бы...
      - Пусть живут, - с непонятной интонацией отозвался старший. - Навару от них все равно никакого, так и нечего с ними...- выругался он. А потом добавил, ни к кому уже не обращаясь: - Гордый старик. Уважаю таких...
      Водитель ничего не ответил. После долгой паузы старший спросил у водителя:
      - А ты бы так смог?
      - Как? - тот уже забыл о конфликте.
      - Ну вот так, как этот дед, против всех нас, один, с ружьем?..
      - Очень нужно, - хмыкнул водитель. - Лучше заплатить и жить униженно, но спокойно, чем гордым лежать в гробу... Да и вообще, лучше бы все эти придурки еще в сорок первом посдавались бы, чтобы мы сейчас под немцами жили. А то стояли насмерть, кретины, под танки с гранатами бросались, амбразуры закрывали...- он грязно выругался. - Вот сейчас наши правители на них хрен положили - и правильно сделали. Пусть хоть поймут, пока еще не все передохли, какую ерунду полста лет назад натворили.
      Старший ничего не ответил...
      Заведующий всего этого, конечно, не слышал. Он просто стоял, подняв к умытому весеннему небу морщинистое лицо. По крупным складкам кожи на его гладко выбритых щеках струились мелкие старческие слезы.
      Потом вдруг со звяканьем упало на асфальт ружье. И отставной военный грузно осел на дорогу.
      "Скорая помощь" прибыла слишком поздно.
      ...Многие в городке были удивлены, когда на похороны заведующего детским домом вдруг приехала группа крутых парней. Старший, не обращая внимания ни на кого, подошел прямо к гробу, на несколько секунд замер, всматриваясь в спокойное, умиротворенное лицо покойника. На глазах у всех, не опасаясь, что кто-то осмелится выкопать, вложил ему в руку маленький золотой крестик.
      - Уверен, старик, что на тебе креста нет, так прими этот, ты его заслужил, - сказал он негромко. - Поверь, что я не хотел, чтобы твое место освободилось так скоро.
      ...У заведующего после его смерти на всей земле не осталось ни одного родственника. Так что в последний путь его провожали лишь официальные представители не то собеса, не то наробраза, весь детдом, да эта странная группка крутых парней, которые никак не могли понять, с чего это их шефа занесло на эти нищие похороны... И уж подавно все были поражены, что вскоре на скромной могилке, над которой торчала стандартная, неровно выкрашенная "серебрянкой" тумбочка со звездой, вдруг был установлен гранитный памятник с выбитым портретом старика в военной форме и надписью
 
      Не сильные лучшие, но добрые
      Федор Достоевский
 
      ...- Так ты что же, игнорируешь нас, Бездомный? - вырвал Валентина из власти воспоминаний гнусавый голос.
      Кто и когда придумал ему это прозвище - Бездомный? Валентин не помнил. Ясно, что это они не сами додумались - никто из этих обкуренных никогда и в руки-то не брали книжки, серьезней, чем "Мойдодыр", не говоря уже о "Мастере и Маргарите"... Нет, это кто-то из других, рангом постарше, обозвал его Иваном Бездомным - да так и прижилось.
      Эх, если бы не деньги, если бы не те хорошие деньги, что здесь платят! Если бы не надежда на то, что удастся со временем устроиться так, чтобы зарабатывать побольше... Если бы не это, давно ушел бы отсюда... И уехал бы куда-нибудь подальше из этого постылого городка. Ведь есть же где-то в стране нормальные места, где можно найти хороший заработок!.. Но нельзя. Равно как нельзя и идти на какую-то более опасную в криминальном отношении работу. Потому что если с ним хоть что-нибудь случится, это автоматически будет означать, что сестренке помочь никто не сможет.
      А она у него - единственное родное существо на всем белом свете.
      - Странный парень, - продолжалось за спиной. - Не курит, не пьет, не ходит никуда, двойную смену вкалывает... Зачем деньги, если их не тратить?
      Вам, дебилам, этого не понять!
      Включился селектор. Такое бывает не так уж часто, потому что вечер уже в разгаре, а в это время их на работу, как правило, не вызывают. Там, наверху, стоит другая охрана. Они и получают куда больше, правда, от них и требуют уже совсем иного.
      - Бездомного наверх, - раздался голос.
      Селектор тотчас умолк. Там, наверху, не сомневались, что приказание принято и будем выполнено, а потому в подтверждениях не нуждались.
      - Хорошо, что его, - с облегчением раздалось из угла. - А то бы запах "травки" учуяли...
      - Потому его и вызывают, - многозначительно поправил второй.
      В полумраке ярко зардели огоньки - куряки дружно затянулись.
      ...Шеф охраны был немногословен.
      - У нас тут проблемка образовалась, - не глядя подчиненному в глаза, рубленными фразами отдал он распоряжение. - Отсюда нужно срочно вывезти груз. С тобой едет Каландар. Машину ты водишь неплохо. К тому же не пьешь и... и ничем еще не балуешься. Дела часа на полтора-два. Приезжаешь - получаешь тысячу "зеленых". Все, полные инструкции получишь у старшего.
      Тысяча долларов. За два часа... Неплохо.
      Правда, смотря, что еще за работа.
      Однако тут же Валентин одернул себя: за такие деньги можно и рискнуть. В конце концов, раз он едет за рулем, и с ним Каландар, то и взятки с него гладки, он просто рядовой шофер. И что везет, знать не знает и ведать не ведает. Не его это дело.
      ...Если бы он знал, ЧТО ему предстоит везти...
      Джип уже утробно урчал на заднем дворе. Возле него нетерпеливо прохаживался один из ближайших подручных шефа, азиатского вида мужчина по прозвищу Каландар, который обычно сам же его и водил. Да и джип был зарегистрирован именно на него.
      - Поехали, - только и сказал он.
      От того заметно попахивало спиртным. Очевидно, поэтому и вызвали Валентина, о котором было известно, что он неплохой водила.
      Машина выехала за ворота.
      - Направо, к реке, - скомандовал Каландар. И начал инструктировать: - Ехай как можно аккуратнее. Усёк? На гавнишников нам сейчас налететь никак нельзя. Если что, пусть останавливают, вылезай, деньги им давай, сапоги вылизывай, миньет делай, на водку проверяйся - все, что угодно, но только чтобы они внутрь машины не залезли. Усёк? Говорю: если полезут, я даю по газам и ухожу. Ты после этого рассказывай им любые сказки, что я нанял тебя до дома довезти, что ты угнал эту машину, чтобы покататься, а меня не увидел... Гони любое фуфло, но только не говори, кто я такой, где ты работаешь, откуда сейчас ты едешь. Усёк? Говорю: если до утра продержишься, утром мы тебя оттуда обязательно вытащим. Если расколешься... Лучше тебе не раскалываться. Усёк?
      Валентин усёк. Он понял главное: в машине какой-то запрещенный груз. Его сейчас взяли водителем только потому, что под рукой не было другого шофера, а документальный владелец автомобиля "под газом". К тому же владелец азиат, а их обыскивают обычно куда строже, чем людей с европейской внешностью. Значит, если Валентин с заданием справится, быть может, его повысят в ранге. Если же с ним что-то случится, эта компашка от него отвернется и никто даже добрым словом не вспомнит о том, что он тут был. И дай Бог, чтобы хоть в живых оставили!
      Так что выхода у тебя, Валентин, нету. Задание нужно выполнить, Причем, так, чтобы тобой остались вполне довольны, чтобы заплатили деньги...
      Сестренка-сестренка, на что только я ни иду ради твоего завтрашнего дня!
      Опасения оказались напрасными. Пост ГАИ проехали без помех, никто машину даже не пытался остановить. До моста они добрались без приключений.
      - Загоняй в кусты вон тудой, - скомандовал Каландар.- Чтобы с дороги в глаза не бросалась.
      Даже не дождавшись, пока Валентин заглушит двигатель, он спрыгнул на землю. Распахнул заднюю дверцу.
      - Давай быстро сюда, помогай!
      Помогай... Это значит, что ты, дорогой Валентин, становишься не просто рядовым водителем, который знать не знает и ведать не ведает, что творит, ты становишься соучастником некого преступления. Причем, преступления, судя по всему, нехилого... И, соответственно, подпадаешь под совершенно иную статью. А может и превращаешься в нежелательного свидетеля.
      - Мы так не договаривались, - хрипло, не оборачиваясь, сказал он.
      - Вот сейчас обо всем и договоримся, - неожиданно спокойно отозвался Каландар.- Ты ведь все равно повязан. Усёк?.. На руле твои "пальчики". Так что я сейчас выхожу на дорогу, сообщаю об угоне своей личной машины и никуда ты не денешься...
      Обложили-таки!
      - А так ты меня, как свидетеля...
      - Ах, так вон ты чего боишься, - коротко рассмеялся владелец машины. - Логично... Только мне это невыгодно. Усёк?.. Ты ведь должен будешь вести машину обратно, чтобы никто не знал, что мы с тобой вообще покидали объект... Иди, помогай!
      Делать нечего.
      Валентин нехотя выбрался из кабины. Зашел сзади. Подручный шефа, громко кряхтя, уже вытащил и теперь волок по траве длинный тяжелый сверток.
      - Давай, впрягайся.
      Только подхватив волочащийся конец куля, он понял, что именно они несут.
      - Это что? - с ужасом спросил парень, едва не уронив страшную ношу.
      - Какая тебе разница, шайтан твою душу? - рявкнул Каландар. - Сказали нести, ну и неси себе!
      От него, запыхавшегося, густо распространялся запах алкоголя. Валентину стало дурно. Страшно. И от этого как-то сразу, вдруг наступила апатия. Охватило жуткое желание: чтобы это только скорее кончилось. Только бы скорее!.. А потом в машину, да быстрее отсюда - и тогда все пройдет как страшный сон.
      Они вдвоем быстро доволокли ношу до моста. Здесь, на открытом месте, деревья не заслоняли узкий серпик месяца, было чуть светлее и Валентин уже лучше увидел, что тело мертвого человека небрежно завернуто в плотную материю, края которой грубо прихвачены широкими стежками. В том месте, где, судя по обозначающемуся телу, находились ноги, сверток туго перехватывался веревкой, на которой тяжело болталась небольшая гиря.
      Жуть!
      Сейчас сверток бухнется в воду, чугун равнодушно утянет его на дно и человек будет долго еще стоять, покачиваясь под порывами течения, постепенно разлагаясь, а его будут объедать рыбы, раки и кто там еще обитает в воде, для которых этот бывший носитель разума будет лишь большим куском дармовой протоплазмы. А на земле родные даже знать не будут, где искать его, куда хоть букетик принести на могилку...
      Напарник, поднатужившись, взвалил свой конец трупа на перила.
      - Давай быстрее, не возись, сбрасывай! - отдуваясь, приказал он.
      Материя от этого движения натянулась, нитки на шве лопнули и разошлись и в прорехе показалась белая, словно светящаяся в лунном свете, босая человеческая ступня. Маленькая, явно женская, даже, скорее, девичья. Испуганный зрелищем Валентин, увидев ее, уже хотел быстрее толкнуть тело туда, вниз, в монотонно гудящий поток, как вдруг...
      В темноте что-то остро и тонко блеснуло. Знакомо блеснуло. Парень, забыв о страхе, схватил высунувшуюся наружу холодную ногу. Так и есть. Левую лодыжку плотно охватывала тонкая цепочка, замкнутая крохотным замочком. Она тускло блестела - и Валентин знал почему. Она была тщательно сделана из тонкой серебряной проволоки. Моток ее в детдом невесть откуда приволок кто-то из ребят и у девочек тут же пошла мода на такие вот цепочки с замочками.
      В мешке лежала кто-то из девчат их детдома!
      - Ну чего ты тянешь? - яростно прошипел напарник. - Толкай ее скорее!
      Ничего не отвечая, Валентин отпустил ногу и изо всех сил рванул материю там, где обозначилась голова. В лунном свете показалось девичье лицо с неестественно широко распахнутыми глазами.
      Это и в самом деле была девушка из их детдома. Валентин ее хорошо знал. Потому что это была Женька. Его сестренка. Единственное родное существо на всем белом свете. Женька, ради которой он вообще сейчас здесь находился.
      Валентин отшатнулся. Потерявшее опору тело, громко лязгнув по перилам гирей, полетело вниз. Всплеск от его падения почти не был слышен.
      - Порядок, - удовлетворенно констатировал Каландар.- Теперь давай обратно. И аккуратненько...
      Именно в тот вечер, через полчаса после происшедшего, Валентин впервые в полной мере ощутил, насколько сладостна месть.
      Каландар сначала застонал, и только после этого открыл глаза. Он висел, подвешенный к дереву за выкрученные за спину руки. Рядом стоял Валентин, терпеливо дожидаясь, пока Каландар очухается после удара по голове.
      - Ты что? - простонал подвешенный. - За что?
      - Рассказывай, кто и за что убил эту девушку, - тихо проговорил Валентин.
      Сказал-то тихо, а самому хотелось кричать, биться о землю и хлестать, хлестать, хлестать этого беспомощно висящего человека, хлестать чем попало... Хотелось разжечь под ним костер и наблюдать, как он будет поджариваться над огнем. Хотелось поставить его ногами в муравейник, привязать к дереву и наблюдать, как крохотные лесные санитары будут яростно глодать это ненавистное тело, которое будет от этого долго и мученически расставаться в жизнью. Хотелось взять нож и резать, кромсать его тело, наблюдая, как с каждой каплей крови тот будет терять силы и постепенно умирать, и будет знать, что умирает и от этого муки его стали бы страшнее...
      - Отпусти, - с трудом выговорил, преодолевая боль в голове, Каландар.- Больно...
      - Сейчас будет еще больнее, - сообщил мучитель.
      Каландар ощутил, что низ его тела пронзила жуткая вибрирующая боль. Глаза готовы были выпрыгнуть из орбит. Он взвыл, задергался на вывернутых суставах.
      - Это только разминка, - сообщил Валентин. - Будет хуже. Так рассказывай!
      - Все расскажу! - от страха, что боль может повториться, он говорил торопливо, захлебываясь, давясь словами. - Все расскажу. Только больше не надо... И руки отпусти...
      - Ладно, - легко согласился парень. - Только напомню тебе для профилактики...
      - Не надо! - взвыл Каландар.
      И вновь тело пронзила вспышка боли.
      Потом он опустился на землю. И тут же судорожно засучил ногами, пытаясь отползти к стволу дерева. За ним тянулись два провода.
      Значит, этот шайтан подсоединил к его причинному месту аккумулятор и включает тумблер.
      - Что тебе нужно узнать? - испытать еще раз подобное ему никак не хотелось.
      - Я же тебе ясно сказал. Расскажи, кто и за что убил... Убил эту девушку.
      - Так ты что, ее знал? - наконец догадался, что произошло, Каландар.
      - Я тебя последний раз спрашиваю: за что? - Валентин обсуждать этот вопрос не хотел.
      - Я тебе расскажу, все расскажу, - покосился на его руки бандит. - Только током больше не надо...
      - Ладно током больше не буду, - согласился его мучитель. - Рассказывай!
      ...История поражала своим цинизмом.
      Некая фирма, именуемая "Плутон-Евро-тур", впоследствии перебравшаяся в первопрестольную, помимо остальных своих легальных и незаконных функций, занималась, в частности, поставкой русских девушек в публичные дома, притоны и в гаремы Запада и Востока. Причем, дело было поставлено широко. Если даже в солидных Штатах пошла мода на русских жен и русских проституток, то что тут говорить про какую-нибудь "банановую", "кокосовую" или другую экзотическую республику или островное королевство, где на женщин с белой кожей спрос попросту болезненный?.. Проблема заключалась лишь в том, что ехать в бордели Европы желающих хватает, особенно таких было много сначала, на первой волне, когда наши искательницы приключений и толстых кошельков не представляли, с какими проблемами они столкнутся. Ну а как насчет какого-нибудь, скажем, Брунея, Заира или чего-то подобного?
      Тут-то местному криминальному князьку, непосредственно не входящему в правление фирмы, но поддерживающему с ней тесные связи, Антону Валерьевичу и пришла в голову идея. Идея простая до гениальности: использовать в качестве этого контингента девчат, которые выпускаются из детских домов или спецшкол. Вариант представлялся беспроигрышным. Как правило, родственников они не имеют, а если даже и имеют, то таких,
      которые не станут искать девочек в случае их исчезновения. Все те государственные структуры, которые, по закону и по логике, должны позаботиться о социальной адаптации выпускниц в большую жизнь, тоже вряд ли станут так уж сильно гнать волну, если кто-то из подопечных выпадет из поля их зрения - лишь бы что криминальное не сотворили. В крайнем случае, с ними тоже вопросы можно решить... Сами же девочки вступления в самостоятельную жизнь, конечно, страшатся. Работа... Ну какая сейчас работа, право слово, смешно сказать!
      Та-ак, - работала дальше творческая мысль контрабандистов живого товара... Ну а если заранее присмотреть среди выпускниц девочек посимпатичнее, да постепенно приручить их, слегка к жизни куртизанок подготовить, сладкими сказочками головенки их глупенькие позабивать, дармовыми деньгами да нарядами-украшениями всевозможными побаловать - а потом и предложить отправиться по контракту лет на десять в гарем обалденно богатого кувейтского шейха с европейским образованием... Покажите пальцем, какая бездомная, не имеющая родственников, девчонка шестнадцати лет на такое предложение не клюнет! Вряд ли удастся нарваться на такую, как бы ни искал... Ну а то, что она в результате окажется в каком-нибудь дешевом бардаке где-нибудь на Перу в Стамбуле, без документов и без денег, ну так это уже ее проблемы, пусть сама по жизни продирается... Впрочем, про стамбульский район, именуемый Перу, - это так, для наглядности примера. Да и не самое это худшее место, право же. Вот когда для ублажения целого селения каких-нибудь пеонов на кокаиновой плантации в дебрях Панамского перешейка - вот тут-то она и взвоет.
      Идея была хороша. Причем, не просто хороша - она была хороша во всех отношениях.
      И конвейер заработал.
      Девочек привозили сюда те их подруги, которые уже побывали на "раутах" и прошли некоторую специальную подготовку. Причем, приглашали исключительно добровольцев. Обязательное условие для своих: никакого насилия, никакой непристойности, никаких выходок! Потом, когда девчата-новобранки обкатаются, когда втянутся в грешную жизнь - делайте с ними все, что угодно. А на первых порах, пока их еще обрабатывают, внешне все должно выглядеть исключительно чинно-благородно. Репутация фирмы должна быть на высоте, привлекать нездоровое внимание к фирме не стоит. Пусть девчонки друг другу с восторгом рассказывают, какие обходительные и добрые тут мужчины, как умеют ухаживать... А уж какие щедрые, если кто-то им окажет внимание! И пусть им, дурехам, будет невдомек, что нынешние разовые затраты окупятся этим богатеньким и щедреньким дяденькам сторицей.
      Привезут в Бассейн, как решили называть специально арендованный Тохой за городом бывший пионерский лагерь, соответствующим образом переделанный и скоренько переименованный в спортивно-оздоровительный центр, новенькую или новеньких девочек - за них первым делом берется врач. Проверяет все: от наличия вшей и чесотки до интимных болезней. Ну а потом - все по программе мягкого обольщения: вкусный ужин, легкие тонкие вина, всевозможные экзотические фрукты, прекрасные сигареты, мягкая музыка, профессиональный массаж, бассейн (с мужчинами, но поначалу обязательно в
      купальных костюмах), опять вина, танцы, сауна... Чаще всего девчонка западала на все это с первого раза, второй раз откликалась на приглашение без колебаний, во второй же, ну в четвертый, отвечала на призывную улыбку одного из присутствующих, на третий, ну на седьмой, откликалась на откровенное приглашение и брала деньги...
      Так что заведение пользовалось неплохой репутацией в определенных кругах, сюда зачастили местные богатеи и нарождающаяся политическая элита. И уже только за счет этого доходы Бассейн приносил неплохие. Это не был примитивный публичный дом, пусть даже с весьма искусными девицами. Здесь девочки все делали искренне, потому что для них все было в новинку.
      А потом девять из десяти получали предложение отправиться к богатому шейху в Саудовскую Аравию, а если дурочка поглупее, то прямиком на Бродвей или на Елисейские поля. Девочка млела, соглашалась - и ей оставалось только выправить документы. В этом проблем не было, иной раз даже липовые - лишь бы спровадить их за границу, где уже имелись четко налаженные рынки сбыта столь выгодного живого товара. И только единицы получали приглашение остаться здесь же. С ними и разговаривали без сладенького сиропчика - четко и
      откровенно. Кого-то нанимали в настоящие бордели, которые у нас в стране запрещены, однако которые практически открыто предлагают интимные услуги во всех рекламных, да и не только рекламных, изданиях; "покупатели" оттуда появлялись в Бассейне регулярно и тоже неплохо платили за поставку "свежачка". Были случаи, когда некоторых брали в официальные содержанки или в "секретарши по особым поручениям... Ну а самых-самых оставляли себе в качестве вербовщиц-инструкторов и расплачивались с ними по числу приведенных новобранцев.
      В последней партии в Бассейн привели Женьку.
      - Мы же не знали, что она твоя сестра...- попытался оправдаться Каландар.
      - Так что же случилось? - сдержанно напомнил Валентин.
      А сам думал.
      Так вот, значит, что и кого он охранял, какие дела прикрывал, вот на чем зарабатывал деньги! Если бы сегодня это все не случилось с его Женькой, так бы дальше и работал, оберегая притон по совращению других женек и отправке их за границу? И ведь работал бы. Даже после сегодняшнего происшествия работал бы, если бы в мешке оказалась не Женька. И ей ничего не рассказал бы, какие средства обеспечивают ей жизнь.
      ...Сегодня она приехала второй раз. В отношение ее, как и всех других, строго придерживались правил: во время первого посещения никто ее не трогал и ни с какими предложениями не приставал. Правда, ловила она на себе жадные мужские взгляды, ну да к этому она уже привыкла. И без них, без этих похотливых кобелиных взглядов, знала, что хороша.
      Ну а в тот день ей Тонька - известная стервоза - такого нашептала...
      - Платят знаешь как? - жарко вполголоса внушала она. - Мечтать о таком только можно... Так что ты там не робей!.. Поедешь?
      А той и хотелось поехать - и было как-то боязно. Если Валька узнает - будет ей на орехи! Валька строгий. Любит ее, переживает, вкалывает где-то, как папа Карло, чтобы она ни в чем не нуждалась. Если узнает, куда она ездила, станет ругаться.
      Ну да не всю же жизнь на шее у него сидеть, надо и самой в жизни продираться. Тут ведь не куда-то в подворотню со щенком слюнявым, который у крутого папки сотню долларов стянул! Сюда люди вон какие солидные ходят!..
      Так внушала себе Женька, а сама понимала, что лукавит перед собой же. Не судьбу же свою устраивать она там собирается, и понимала прекрасно, что сегодня или в следующий раз окажется она у кого-то из этих солидных мужчин в постели, и платить ей будут... Ну да пусть окажется, пусть платят - это ведь не за швейной машинкой сидеть целый день, получая за это гроши...
      А все равно боязно, что Валька узнает. А откуда он узнает?
      - Ну что ты менжуешься, прав-слово? - теребила Тонька.
      У нее - свой интерес. Дело в том, что владелец Бассейна, по имени Антон Валерьевич, положил глаз на красавицу Женьку и пообещал начинающей вербовщице, что если она привезет девушку, получит официальное приглашение в штат "спортивно-оздоровительного центра". Вот Тонька и старалась уговорить подругу.
      - Ну же, решайся, дуреха!..
      - Поеду! - решилась Женька.
      И ведь не узнал бы Валька про ее поход ничего. И про деньги не узнал бы, которые сегодня согласилась бы взять Женька.
      Да только произошла нелепая случайность.
      Женьку сегодня и в самом деле решили приобщить к делу, ради которой ее сюда и пригласили. И перестарались. Подливая и подливая ей ароматное вкусное вино, двое симпатичных парней, которым было поручено подпоить девушку и подготовить к свиданию с шефом, не подозревали, что до сих пор она почти не пила; брат ее строго оберегал от подобных соблазнов. А потому теперь она стремительно опьянела.
      Парни казались ей такими милыми, мир таким прекрасным, а жизнь такой замечательной. А парни и мысли не допуская, что какая-то детдомовка может оказаться девочкой, да к тому же еще и малопьющей, сочли, что "клиент созрел", что гостья просто кокетничает...
      - Пошли купаться! - предложил один из них.
      - Пошли! - с восторгом согласилась Женька.
      Поднимаясь с шезлонга, она покачнулась и, чтобы не упасть, весело хохоча, прижалась к одному из парней. "Это она показывает, что я ей понравился!" - понял тот. И ощутил искреннюю досаду от осознания того, что эту симпатичную фигуристую девку сейчас нужно будет вести к не первой молодости толстоватому и не слишком привлекательному шефу. Он
      бы сейчас ее с превеликим удовольствием... Тем более, что девка и сама к нему так откровенно жмется.
      И он, испытывая едва ли не ревность к богатому шефу, оттолкнул девушку от себя. Поскользнувшись на мокром кафеле, она с шумом свалилась в бассейн.
      Женька так и ушла под воду - головой вниз, с широко раскрытыми глазами, со ртом, раскрытым для вдоха...
      - Никто не хотел ее убивать! - закончил рассказ Каландар.- Это случайно вышло... Она хотела искупаться, а, того, поскользнулась и упала в воду. Пока мы поняли, что она не придуряется, пока туда попрыгали, пока вытаскивали ее, откачивали, а она уже все, не дышит... Там же дно мелкое, она головой достала и того, шею и сломала... Там же не нырять, а она упала...
      - А ты где был? - с трудом спросил Валентин.
      - Я того, с другой стороны был. С этой, как ее, с Тонькой...
      - Все вы сволочи!
      Парень поднялся.
      - Тебе крупно повезло, Каландар. А может, не повезло - смотря как судить, - сказал он, глядя сверху вниз на лежащего на земле человека со связанными за спиной руками. - Потому что я убью всех подряд, кто принимал участие в этом деле. Понял? Всех. И даже тех, кого там не было, но кто входит в вашу поганую компашку. А ты мне сейчас будешь называть, кто там был и кого ты видел, кого ты знаешь.
      Каландар завозился, пытаясь отползти, на траве.
      - Погоди... Как тебя... Бездомный, погоди! Мы же не хотели...
      Не слушая его, Валентин вернулся к джипу, оторвал от лобового стекла присоску с пластмассовой подставкой для записей, вернулся к связанному противнику. По пути захватил и подтащил поближе провода от аккумулятора.
      Увидев это, Каландар опять засучил ногами.
      - Ну ладно, ладно, не надо, я всех, всех назову. Кого только знаю...
      Всех он назвал или не всех, но и этого было достаточно.
      Тщательно записав все имена и клички, поставив против имени Тохи, как главного организатора всей этой затеи, и главного человека, повинного в падении Женьки, большой и жирный восклицательный знак, Валентин спрятал бумажку в карман. А потом достал из-за пояса сзади большой пистолет. Каландар с ужасом узнал свое собственное оружие, которое всегда находилось в машине, прикрепленное лейкопластырем снизу под приборной доской.
      - Я его случайно нашел, Каландар,- пояснил вступивший на тропу мести Валентин. - Когда искал, как лучше подключиться к аккумулятору... Так что я тебя застрелю, а не зарежу, как хотел сделать сразу.
      - Не надо!.. - громила не знал имени своего палача, и потому запнулся. - Я тебе заплачу, у меня вот тут, в кармане, деньги... Я же тебе все рассказал!..
      - Ты участвовал в убийстве моей сестры! - проговорил мститель и торопливо нажал на спусковой крючок, вдруг осознав, что если протянет еще немного, не сможет этого сделать.
      Выстрел грянул совсем не так громко и отнюдь не так гулко и страшно, как это звучит в кино. Тело Каландара дернулось, напряглось и быстро обмякло.
      Парень мгновение помедлил, страшась того, что ему еще предстоит сделать.
      - В конце концов, это на святое дело, - проговорил он негромко.
      Осторожно, стараясь не коснуться мертвого тела, Валентин оттопырил куртку убитого, достал из внутреннего кармана пухлый бумажник. Не раскрывая, сунул его в свой карман. И торопливо зашагал прочь.
      ...Антон Валерьевич сделал большой глоток и даже закашлялся.
      - Черт, не в то горло пошло... - пробормотал он. Вытер выступившие на глазах слезы и начал рассказывать: - Это было еще в том городе, откуда я приехал сюда. Из-за той истории пришлось и перебираться сюда... У нас случайно погибла девушка, утонула... Девчонка из детдома, ну мы и решили, что лучше шум не поднимать, да и утопить ее потихоньку в реке... Но тогда прямо как наваждение какое-то на всех нашло, черт его побери! Нам бы, дуракам, просто сбросить ее в реку - она ведь и так утонула, на самом деле, да и пьяная была, так к нам вообще бы и вопросов не было б, когда ее нашли! Ну а мы решили вообще концы в воду, с гирькой на ноге...
      - Неразумно, - тихо обронил Самусь.
      - Что и говорить, - согласился Тоха. - Но наш начальник охраны посоветовал, ну мы и согласились... Однако если бы только это!.. Представляешь, оказалось, что среди всей нашей команды мы выбрали и посадили за руль - ты только подумай, какое совпадение! - родного брата той девчонки, который работал у нас в охране и прекрасно водил машину.
      - Таких совпадений не бывает, - опять негромко обронил Самусь.
      - Но вот случилось же... - отставил пустой бокал Тоха. - Да только не такое уж это невероятное совпадение, в жизни иной раз бывают факты случайностей и похлеще. Знаешь же сам: иной раз такое произойдет, что если в книге описать, никто не поверит...