Если бы только не платили за это деньги, точнее сказать, если бы ему за это не платили такие хорошие деньги, Ашот никогда не занимался бы слежкой за неверными женами или мужьями. Хотя у них в фирме имелись ребята, которые делают это с превеликим удовольствием. И фотографии приносили пачками, и целые видеокассеты записывали, а потом коллективно, с гоготом и сальными комментариями, просматривали их по "видику"... По большому счету, Ашот их не осуждал - и сам иной раз выполнял заказы, которые ему изначально не нравились... Но и не понимал, по большому счету. Раз и навсегда провел для себя четкую грань: одно дело выполнять грязную работу просто за деньги - и совсем иное выполнять грязную работу за деньги и с удовольствием! Хотя... Хотя уж очень эфемерно-размытая получается грань.
      Да и потом, должна же быть какая-то самая элементарная порядочность! Безгрешных людей природа знает не так уж много. И получать деньги за то, что уличил другого человека в том же грехе, который при случае можешь совершить и сам, не слишком-то по-мужски. Лично себя Ашот оправдывал только двумя аргументами: прежде всего, что он никогда самолично не напрашивался на подобные дела, а потом если у людей есть такие шальные деньги, чтобы выбрасывать их на ветер, то должен же эти деньги хоть кто-то подбирать!
      ...Итак, в данном случае речь шла именно о том, чтобы выяснить, с кем именно муженек этой шикарной дамы коротает длинные осенние и зимние вечерочки. Всего-то напросто, как любил говорить Сашка Минаев, старый приятель Ашота. И вот теперь, в слякотный субботний день, приходится сидеть на этой скамейке. Мечтая при этом о том, как можно было бы провести его, не появись столь невовремя в конторе дамочка, не обратись к нему чертов Сашка, не польстись он на гонорар с премией...
      Можно было бы, например, пригласить к себе Маришку-очаровашку или Машку-милашку, взять шампанского, а еще лучше по такой погодке коньячку - и понаслаждаться теплом снаружи и изнутри. Можно было бы свистнуть Вадима, выдернуть из-под колпака жены того же Максимчука, взять парочку "пузырей" беленькой - и не спеша, на полночи, расписать
      классическую "пулечку", отдыхая душой в тепле и в мире "марьяжей", "трельяжей", "сталинградов" и ловленных "темных" "мизеров"... Да в конце концов просто у "ящика" посидеть, что-нибудь по "видику" посмотреть - а то забыл уже, когда включал его!
      Главное - быть в тепле и сухости, как те детишки из рекламного ролика, а не тут, на промозглом сеющем дожде!
      Он "водил" благоверного шикарной дамочки уже второй день. Обычный мужик, ничем внешне не примечательный. Работает кем-то - тут она информировала как-то уклончиво - в центральном офисе фирмы "Плутон". Личной машины не то вовсе не имеет, не то по причине зимнего времени не пользуется, служебная, очевидно, по должности не положена... В последнее время дамочка стала замечать, что с работы благоверный приходит позже обычного, что стал больше и чаще отлучаться в выходные дни, что он стал каким-то рассеянным, что по вечерам его костюм иногда выглядит не столь безукоризненно, как утром, вроде как с деньгами наметились проблемы... Вывод она сделала именно такой, как и должна была сделать: что у него кто-то появился.
      - Я, знаете ли, не из тех женщин, кого бросают, - едва ли не единственный раз в разговоре у нее прорвалось что-то похожее на простую человеческую эмоцию. - Я могу бросить - меня же...- Она глубоко, до ямочек на щеках, затянулась. И только после этого закончила с угрозой: - Пусть только попробует!..
      Она высказала предположение, что на работе у него роман маловероятен.
      - Почему? - спросил шеф.
      Дамочка снова выпустила тонкую длинную струйку сигаретного дыма. Наверное, это у нее было своеобразным развлечением - наблюдать за тем, как расползаются эти клубы. Или же это был ловкий способ затягивать ответы, чтобы дать себе время на размышление.
      - Просто у меня есть основания так считать, - уклонилась она от прямого ответа.
      - Если вы что-то знаете сверх того, что сообщаете нам, вы тем самым только затрудняете нашу работу, - не сдержавшись, заметил Ашот.
      И снова она лишь скользнула по нему взглядом.
      - Я так не считаю, - обронила дамочка. - Вы ведь не собираетесь проводить полномасштабное расследование по моему мужу? Ваша задача получить и сообщить мне самый минимум информации: кто она и где они встречаются. Все! Неужели для этого вам требуется от меня еще какие-то дополнительные сведения?
      Она была, конечно, права. И потому Ашот больше не задал ей ни одного вопроса. Взял фотографию подозреваемого в неверности мужа, его визитную карточку с указанием фамилии-имени-отчества, места работы, рабочего телефона и вписанного от руки домашнего адреса, поднялся с кресла и молча вышел. Не попрощавшись. Хоть этой дулей в кармане выразив свое отношение к дамочке...
      А дождик не унимался.
      То ли дело было вчера. Этот самый мужик... Как его, бишь? А, Абрамович Семен Борисович... Так вот, Семен Борисович вчера весь день провел в офисе фирмы, никуда не отлучаясь. Поскольку дамочка выразила уверенность, что любовь у него где-то на стороне, внутрь войти Ашот и не пытался. Само по себе это было бы непросто, а к тому же и не имелось
      нужды... После работы, а он и в самом деле задержался в офисе допоздна, Абрамович прямиком отправился домой. День же был не в пример приятнее сегодняшнего, так что, несмотря на скуку, можно было прогуляться, посидеть в кафе, почитать газету...
      Следить всегда тоскливо. Особенно при активной и деятельной натуре Ашота. И во сто крат тоскливее сегодня, по такой омерзительной погоде!..
      Сегодня, в субботу, Семен Борисович вышел из офиса в тринадцать часов. Пересек площадь и направился к автобусной остановке.
      Ашот, оставив недопитый кофе на облупившемся мокром столике под покосившимся линялым тентом в работающем круглый год летнем кафе, направился за "клиентом". На всякий случай держался поближе к краю тротуара - ведь могло оказаться, что Абрамович с кем-то договорился и сейчас его подберет машина и тогда придется срочно ловить "частника", который согласился бы поколесить некоторое время в неизвестном направлении. Однако опасения оказались излишними. Семен Борисович подождал троллейбус, молодцевато вскочил внутрь через заднюю дверь. Ашот прошел мимо и, убедившись, что "клиент", даже если очень захочет, теперь не сможет выбраться из переполненного салона, начал работать локтями, чтобы втиснуться в дверь среднюю. Это ему удалось без особого труда.
      К счастью, ехать, толкаясь среди мокрых от дождя плащей и курток, пришлось не слишком далеко. Вскоре частный детектив увидел, что человек, за которым он следит, начинает продираться к выходу. Ашот решил, что его мытарства близятся к финишу. Сейчас Семен Борисович выберется на улицу, войдет в какой-то подъезд и тогда останется только выяснить, в какую он войдет квартиру. Сделать это совсем нетрудно, тут уж Ашот собаку съел... И после этого узнать, кто проживает по данному адресу.
      Однако не тут-то было. На остановке троллейбуса Абрамовича встречали. Но это оказалась не особа женского пола, как того можно было бы ожидать, а трое мужчин. И в их встрече не проглядывалось ни малейшего намека на интим. Более того, судя по коротким приветствиям, можно было понять, что у людей чисто деловая встреча и что они куда-то торопятся. Так они и направились дальше: Абрамович с встречающими пошли по тротуару. Ашот, чтобы не маячить своими черными усами за их спинами, пересек узкую проезжую часть, легко перемахнул через невысокую чугунную оградку сквера, поскользнувшись на разбухшей жухлой траве и едва не упав при этом, и пошел по красноватому гравию, которым была посыпана аллейка. В этом, конечно, имелся определенный риск: если четверка мужчин повернет направо, в один из двух переулочков, которые виднеются впереди, он вполне мог их потерять из виду. Однако следивший рассудил, что в таком случае они скорее назначили
      бы встречу на следующей остановке, откуда повернуть было бы удобнее.
      Ашот не ошибся. Дойдя до перекрестка, "клиент" с сопровождавшими свернули налево. Пройдя сквозь сквер, они исчезли в двери старого облупившегося дома. Даже с расстояния, несмотря на неумолчный гул машин, было слышно, как гулко и противно проскрипела и бухнула, захлопнувшись, входная дверь. При таком "музыкальном" сопровождении входить в трехэтажный дом было рисковано. Тем более, что на роль дома свиданий он тянул с трудом. Хотя... Хотя кто его знает, может, тут и в самом деле обосновался подпольный публичный дом. Или какая-нибудь контора, где работает зазнобушка Абрамовича. Правда, смущали трое встретивших его мужчин, так что этот визит и в самом деле больше напоминал деловое свидание, а не амурное. Однако сейчас, сразу, удостовериться в этом было трудновато: судя по внешнему виду, здесь вряд ли могли оказаться жилые квартиры, а потому, столкнувшись с кем-нибудь на лестнице, пришлось бы объяснять, что он тут потерял.
      Короче говоря, прикинув все варианты возможного развития ситуации, Ашот решил, что лучше какое-то время посидеть и просто подождать появление "клиента". Вряд ли он пробудет здесь слишком долго. А когда Абрамович отправится домой на покой, можно будет по картотеке агентства уточнить, какие организации располагаются в этом подъезде. Ну а там уже будет видно, как действовать дальше.
      Вот и сидел теперь на мокрой скамейке.
      Ашот слышал, как сзади остановилась машина. В первое мгновение он на этот факт даже не обратил внимания и не оглянулся. Если бы одновременно со скрипом мокрых тормозов за спиной со знакомым визгом не открылась дверь, на которую было направлено его внимание, его интуиция и не подумала бы просигнализировать об опасности, надвигающейся со спины. Однако дверь в подъезд раскрылась и с пружинно-гулким ударом захлопнулась. Из нее вышли двое из тех мужчин, что встречали "клиента" Ашота, однако самого Абрамовича среди них не было. Мужчины, не прощаясь, разошлись в разные стороны, быстро пересекли проезжую часть и торопливо зашагали вдоль оградки. Что-то в их поведении не понравилось Ашоту - он вдруг понял, что через несколько секунд они окажутся от него с разных сторон аллейки. И тут задним умом детектив вспомнил про скрип тормозов и хлопки замков автомобильных дверей... Он стремительно оглянулся. Из припарковавшейся за его спиной
      машины уже выбрались трое крепких, коротко стриженных парней в одинаковых коротеньких черных курточках мягкой кожи. Такие курточки очень удобны для боевиков всех мастей - защищая тело от дождя и холода, они не сковывают движений в драках и погонях... Вот и теперь, словно подтверждая худшие опасения армянина, парни легко и дружно, едва ли не синхронно, перемахнули через оградку и, не скрывая своих намерений, разворачиваясь в короткую цепь, направились прямо на Ашота.
      Все стало ясно! Кто-то из вошедших в дом спутников Абрамовича, а то и он сам, обратил внимание на слежку. И вызвал подмогу.
      Да, тут дело, скорее всего, не в банальной любовной интрижке!
      Айвазян не стал ждать развития событий. Пора было ретироваться. Насколько можно судить по беглому взгляду, эти трое парней, которые оказались сзади, более опытные костоломы, чем те двое, что пытаются охватить его с флангов. Значит, именно от них исходит главная опасность.
      Армянин, словно подброшенный пружиной, подскочил со скамейки и бросился прямо в сторону двери, за которой скрылся Абрамович, надеясь, что сумеет проскочить в просвет, образовавшийся между разошедшимися в разные стороны мужчинами, пока они сориентируются и успеют его перехватить. Главное, чтобы они не вздумали стрелять, - мелькнула идиотская мысль.
      В несколько скачков преодолев раскисший от дождя газон, он перепрыгнул через ограду, перед самым бампером отчаянно взвизгнувшей тормозами машины проскочил проезжую часть и, повернув налево, помчался по тротуару. Застывшие от долгого сидения мышцы повиновались неохотно. К тому же едва ли не на первом шаге что-то щелкнуло в лодыжке и теперь каждый судорожный скачок отдавался резкими уколами боли. Однако останавливаться или даже немного снизить скорость было никак нельзя - сзади слышались звуки погони.
      Поворачивая за угол, по направлению к метро, Ашот позволил себе на мгновение оглянуться. Двое мужчин гнались за ним, едва только не наступая на пятки. Теперь главное заключалось в том, чтобы успеть добежать до близкого уже подземного перехода, из которого можно нырнуть прямо в метро. Там было спасение - в метро нападать на него не решатся. Во всяком случае, Ашот на это здорово наделся. А потому, при виде заветной буквы "М", торчащей на тонком шесте, из последних сил еще поддал скорости, выкладываясь, словно на
      спринтерской дистанции.
      Тут уже стали попадаться люди. Убегающий, не обращая на них внимания, кого-то сшиб, кого-то оттолкнул, налетел на чей-то зонтик, едва не лишившись глаза о торчащую спицу... Сзади раздавались крики, ругань, проклятия... Ладно, ничего, переморгаем! Главное - убежать!
      Вот и метро! Задыхаясь, обливаясь потом, собрав последние силы, спотыкаясь и скользя на мокром мраморе ступенек, прыгая сразу через несколько их, едва не сбив нищенку-старушку, стоявшую внизу, Ашот сбежал в переход... И, наверное, никогда он не испытывал такого счастья, как сейчас, увидев милиционера. Тот, маленький и тщедушный, стоял у книжного киоска, изучая глянцевые корешки и не обращая внимания на текущую мимо жизнь. В петельке на его поясе, словно гарантия безопасности Ашота, висела резиновая палка о трех концах.
      Тяжело дыша, Ашот остановился за его спиной. С непривычки, после пробежки без предварительной разминки, мышцы ног мелко подрагивали, сердце отчаянно колотилось о грудную клетку, к горлу подкатывала тошнота... Нужно было бы сразу спуститься вниз, на платформу метро, однако сил на это уже не было и поэтому частный детектив так и остался стоять возле милиционера. Только обернулся. Сзади, у самой лестницы, растерянно топтались его преследователи - двое кожаных парней. Они смотрели на Ашота с откровенной неприязнью, но подходить не решались. Тоже дышали тяжело, однако, похоже, не были так вымотаны, как их жертва - наверное, подготовочка у них покрепче. Один приглашающе качнул головой наверх: мол, пошли, дружище, выйдем. Армянин только насмешливо усмехнулся и отрицательно покачал головой; едва удержался от того, чтобы показать тому известный жест - хлопнуть левой рукой по локтю сжатой в кулак правой. А сам все косился на стража порядка. Тот, ничего не замечая, по-прежнему рассматривал корешки книг, выставленных за стеклом витрины.
      В переходе появился еще один мужчина - из тех, кто встречал Абрамовича. Тот только взглянул на "кожаных", ничего не спрашивая. Один из тех выразительно кивнул в сторону Ашота. Мужчина, увидев армянина, мгновение поколебавшись, направился прямо к нему.
      Это было настолько неожиданно, что Айвазян даже слегка попятился, чуть не налетев на милиционера.
      - Добрый день! - голос подошедшего был настолько вежлив и благожелателен, что просто не верилось, что разговаривают люди, один из которых только преследовал другого.
      - Ну, для кого добрый... - пробурчал Ашот.
      Он не понимал ситуацию. Единственное, чего он боялся, что милиционер отойдет очень быстро и он не успеет пристроиться рядом с ним.
      - Да, конечно, погодка нынче не очень, - с готовностью подхватил мужчина. И спросил с самым невинным видом: - Это вы меня ждете?
      Понятно, ему нужно было легализовать свое обращение в присутствии стража порядка к незнакомому мужчине.
      - Я вас не жду, - попытался оторваться от него Ашот.
      Однако мужчина согласно закивал:
      - Да-да, конечно, вы меня не знаете...
      Милиционер, обратив внимание на сумбурный разговор, происходящий за спиной, обернулся. И Ашот решился на отчаянный шаг.
      - Послушайте, сержант, - обратился он к тому. - Тут эти вот, - кивнул он на топтавшихся у лестницы "кожаных", - преследуют меня... Помогите...
      Он специально не стал указывать на того мужчину, который стоял рядом - задержание любого из этой троицы было бы для него тоже невыгодно, хотя бы уже потому, что, помимо всего прочего, они бы узнали его, Ашота, фамилию и работу. Все трое преследователей переглянулись и дружно направились к лестнице.
      Сержант, не обращая на них ни малейшего внимания, уставился на Ашота.
      - Предъявите ваши документы! - небрежно коснулся он пальцами козырька кепи.
      Это было настолько неожиданно, что Айвазян даже отшатнулся.
      - Что? - растерянно спросил он.
      - Предъявите ваши документы! - грозно сдвинул брови на юном лице сержант.
      Преследователей уже не было видно. И Ашота прорвало.
      - Что, увидел лицо кавказской национальности? - со злостью спросил он, не делая даже видимости, что собирается лезть в карман за паспортом.
      Сержант от возмущения аж задохнулся.
      - Что вы сказали? - грозно подался он к армянину.
      - А то, что слышал! - негромко ответил Айвазян. - У меня документы в полном порядке... За мной гнались, я к тебе обратился за помощью, а ты упустил хулиганов и ко мне же прицепился...
      Милиционер недвусмысленно потянулся за дубинкой.
      - Давай-давай, - Ашот почувствовал, что в нем вскипела кровь. - Перетяни меня разок-другой!.. Учти только, что я трезвый, ты мне не помог, а потому хрен ты против меня что-то сделаешь!
      Он повернулся и спокойно пошел к входу в метро. Внешне спокойно. Внутри у него все кипело и клокотало. Ашот уже привык к тому, что у него постоянно проверяют документы и придирчиво рассматривают штамп прописки - сейчас это называется регистрацией, хотя суть от этого не меняется.
      - Шанцицкерац, - негромко произнес он по-армянски.
      Услышал это милиционер или нет, он не знал. Даже если услышал, понять скорее всего не смог бы. А то ведь обиделся бы - "вскормленный молоком собаки" - это не просто послать его по известному адресу, куда, скорее всего, его уже посылали по-русски. И не раз! Причем, судя по данному эпизоду, за дело!