- В том-то и дело, что причем, - покивал Ингибаров.- Очень даже причем. В нем оказались остатки какого-то препарата, не запомнил как называется - уж очень заумное название... Он вызывает остановку сердца со всеми симптомами именно приступа острой сердечной недостаточности. Более того, уже через пятнадцать - двадцать минут в крови даже следов его не остается...
      - Ну и ну! - не удержался Вострецов.
      - Вот тебе и "ну и ну"! - хмыкнул Ингибаров. - У наших специалистов есть основания полагать, что этот препарат используется не так уж редко, что с его помощью ушли из жизни некоторые известные артисты, в первую очередь стоящие на антисемитских позициях, политики и, конечно, бизнесмены. Только доказать это невозможно, если не найти шприц с остатками лекарства... Вспомни, к слову, сколько непонятных смертей было в августе девяносто первого...
      Вадим не помнил. Но признаваться в этом не стал - озадаченный полученной информацией, просто кивнул.
      - Но тогда можно установить, где производится этот препарат, и после этого...
      - К сожалению, не пойдет, - перебил Вадима Ингибаров. - Такой препарат у нас в стране вообще не производится. Ну а если и производится, то в таких сверхсекретных лабораториях, что мы с тобой до них не докопаемся... Знаешь, Вадим, при Сталине на Лубянке действовала такая секретная лаборатория, как ее называли, "Лаборатория-Х". Ее возглавлял некто Майоранский. Так вот он и его сотрудники уже тогда практиковали такой способ умерщвления инакомыслящих... В общем, так, Вадик, слушай меня внимательно. Линию шприц-тюбика будут прорабатывать ребята с Лубянки, я к ним обращусь, это их епархия. Это уже не простая уголовщина... Твоя задача состоит в следующем. Первое: линия компьютеров. Подключай наших спецов и крути лабораторию, где работал Штихель... как его... Штихельмейстер, или как его там, дал же Господь покойнику фамилию... Если у них в лаборатории была компьютерная сеть, хотя бы локальная, то где-нибудь в центральном банке данных обязательно могло сохраниться что-то о работах этого Арона и этой девчонки. Второе: линия телефона. У Леваневича в кабинете стоял кнопочный аппарат с автоматическим определителем номеров и с памятью, значит, есть возможность покрутить всех, с кем этот гиппократ общался последние пару дней. Третье: линия угнанной машины, на которой совершен наезд на Леваневича. Понятно, что ГАИ этим делом занимается вплотную, но только у них этих угонов полно, а потому их нужно сориентировать на то, что это не случайный наезд, а преднамеренное убийство... Четвертое - самое рутинное, но при этом самое перспективное - круг родных и знакомых всех троих: Штихель... ну, этого Арона, девочки этой несчастной, Леваневича... В общем, давай-ка, Вадим, все остальное оставляй побоку, впрягайся в это дело по полной программе! И держи меня в курсе!.. Уже не маленький, знаешь, что делать.
      И с удовольствием отметил, как Вадим зарделся от этих льстящих его самолюбию слов.
      ПОДМОСКОВЬЕ, РУЗСКИЙ РАЙОН. ЛЕСНАЯ ДОРОГА В РАЙОНЕ ОЗЕРНЯНСКОГО ВОДОХРАНИЛИЩА
      Машина медленно катилась по плавно изгибающейся по территории дачи дороге. До ворот было уже не так далеко, и Боксер боялся не выдержать и надавить педаль газа сильнее необходимого.
      - Спрячься!
      Зачем он сказал это блондинке, он и сам не смог бы толком объяснить. Просто подсказал опыт руководителя охраны, заставил предугадать, как бы он поступил на месте человека, контролирующего въезд-выезд у ворот. Интуиция подсказала, что будет лучше, если охранник увидит в салоне только одну девушку, которую в лицо не знает. Карину в особняк Вахи привезли в закрытом фургоне, так что привратник знать о ее присутствии на объекте никак не мог, а значит, увидев, что рядом с шефом охраны сидит незнакомая девушка да к тому же закутавшаяся в его пиджак, он не должен забеспокоиться - скорее всего подумает, что это сидит пассия шефа. Если же он разглядит, что Боксер вывозит с территории нынешнюю подругу хозяина... Кто его знает, как он на это отреагирует. Кроме того, тут тоже стояла видеокамера и сидящий у пульта дежурный мог заинтересоваться тем, что в гараже в машину сели двое, а к воротом подъехали трое.
      Короче говоря, Боксер нервничал. Он уже давно не принимал самостоятельных решений, выходящих за рамки выполнения его служебных обязанностей. И уж подавно никогда не шел против своих работодателей. Нет, Боксер не жалел о том, что именно сегодня поддался порыву и пытается спасти эту несчастную девочку, за какие-то сутки столько пережившую, а также съежившуюся сзади за спинкой сиденья перепуганную происходящим шлюху. Он жалел о другом: привычно выполняя свои обязанности и закрывая глаза на все, что творится на подведомственной территории, непозволительно долго не решался тихо и спокойно уйти от этих набравших такую силу в столице черномазых - тогда не пришлось бы сегодня применять оружие. Как против них, так и против своих...
      ...Охранник, увидев подъезжающий со стороны особняка автомобиль, вышел из своей застекленной будочки, явно намереваясь остановить его. Это объяснялось не какой-то его особой подозрительностью - просто таков порядок. Боксер сам этот порядок завел и неукоснительно требовал от подчиненных его исполнения. Вот теперь введенное им правило оборачивалось против него... Боксер помигал фарами: мол, открывай быстрее, я тороплюсь. Узнав своего непосредственного начальника, охранник приветливо махнул рукой - понял, мол, открываю - и торопливо вернулся в будочку. Сквозь чисто вымытое, с широким обзором, стекло было видно, как он нажал кнопку. Глухие, без единого просвета, ворота неторопливо поползли по направляющему рельсу в сторону.
      - Уфф! - с облегчением выдохнул Боксер. - Кажется, пронесло...
      Лучше бы он этого не говорил: ворота, не открывшись до конца, вдруг остановились. Беглец взглянул в сторону будочки. Охранник держал у уха телефонную трубку и встревоженно смотрел в сторону выезжающего автомобиля. Если он сейчас нажмет вторую кнопку и ворота начнут закрываться, через мгновение проскочить в просвет уже будет невозможно, оценил Боксер. И резко вдавил в пол педаль акселератора.
      Машина сорвалась с места, проскочила между створкой и бетонным забором, лишь сбив обтекатели зеркал заднего вида и слегка царапнувшись бортом.
      - Что там? - взвизгнула из-за сиденья больно ударившаяся при рывке блондинка.
      - Кто-то поднял тревогу, - коротко отозвался Боксер. - Можешь подниматься - теперь уже все равно.
      О том, что скорее всего это сделал помилованный им Самурай, говорить не стал. Ей это знать ни к чему. Напрасно он его оставил, напрасно... Но только слишком давно они были повязаны одной веревочкой. Черномазый щенок и тот, третий, - их жалко не было.
      ...Теперь их могло спасти только одно: если они будут иметь солидную фору, сумев оторваться и первыми достигнув многолюдных районов, где против них акций предпринимать скорее всего не рискнут - сейчас Ваха, по всей видимости, торопливо организует погоню. Понятно, что ребята, узнав, за кем именно идет охота, будут озадачены. Может быть, некоторые из них даже попытаются специально отстать и, доведись стрелять, будут бить мимо цели... Но это только некоторые. Да и вообще на это лучше не полагаться.
      В салоне раздался громкий вибрирующий звук.
      - Что это? - блондинка была на грани истерики.
      - Сотовый, - коротко отозвался Боксер.
      Мгновение он колебался - откликнуться на вызов или нет. Потом решил, что не стоит - что сейчас ему может сказать Ваха или кто-нибудь из его команды? Предложить сдаться? Но для Боксера обратного пути уже нет. Ну а если это звонит кто-нибудь другой, то с ним и подавно не до разговора.
      Боксер дотянулся до кармана пиджака - Карина на это никак не отреагировала, глядя вперед - достал надрывающийся аппарат и вышвырнул его в открытое окно. И тут же пожалел об этом. Нужно было позвонить в милицию, может, где-нибудь поблизости находится машина ПМГ...
      Черт, все, абсолютно все он делает не так, как следовало бы!.. Совсем мозги атрофировались на спокойной работе начальника охраны.
      В стрельбе и особенно в драке в команде Боксера равных ему по мастерству было не так много. А вот водителем он был не слишком опытным. Как говорится, только на ровной дороге... А тут - зигзаг за зигзагом, колдобина за колдобиной. Вырваться бы на трассу!.. Хотя и там у преследователей было преимущество - один Кермач, лучший водитель команды, чего стоит! Уж он-то догонит быстро.
      Боксер отчаянно вращал "баранку" и, понимая, что расстояние между ними и преследователями неуклонно сокращается, столь же отчаянно матерился. "Вольво" и в самом деле катилась непозволительно медленно. Стоило же Боксеру чуть прибавить скорость, машину начинало заносить на поворотах. Дорога узкая - автомобиль уже раза два ударился бортами о подступающие прямо к бетонным плитам деревья, а один раз даже ткнулся, благо несильно, бампером в ствол; пришлось сдавать задом, теряя драгоценые мгновения. Хорошо, хоть подушка безопасности не сработала, не раскрылась, а то вообще бы плохо пришлось.
      - Быстрее, Боренька! - умоляла сзади блондинка. - Пожалуйста, быстрее!
      - Не свисти под руку! - обматерил ее Боксер.
      Карина по-прежнему молчала. Правда, взгляд ее стал чуть более осмысленным, она вцепилась двумя руками в стягивающий ее тельце ремень безопасности и неотрывно смотрела вперед, в неровное мельтешение стволов деревьев, столбиков ограждения, плакатов, призывающих беречь лес и муравьев...
      Нет, так им не уйти, вдруг со всей очевидностью понял Боксер. А как уйти? Высадить девчонок, а самому попытаться уйти, отвлекая на себя их внимание? А если девчонок заметят, схватят и вернут в особняк? Тогда все усилия, весь его стихийный бунт разом потеряют малейший смысл, а сам он, мужчина, пытающийся взять на себя роль защитника женщин, превратится в посмешище...
      - Ты умеешь водить машину? - спросил Боксер в пространство.
      Черт, он так и не знает, как зовут эту шлюшку, спасая которую, рискует жизнью.
      - Кто? - откликнулась она.
      - Конь в пальто! - взъярился Боксер, отчаянным рывком руля уводя машину от столбика ограждения. - Ты, конечно!
      - Немножко.
      Понятно. С мальчиками по пьяни... Но сейчас в любом случае другого выхода нет!
      - Сейчас останавливаемся, я выскакиваю, а ты садишься за руль и уезжаешь, - четко сформулировал он. - Ясно?
      Блондинка не поняла.
      - А ты? - спросила она.
      - А я остаюсь.
      - Я боюсь!
      Она боится! Всего боится! Сама просила увезти, а теперь боится!
      Боксер почувствовал, что его охватило едва не бешенство.
      - Пошла ты!.. - рявкнул он. - Сядешь за руль и езжай! До первого поста милиции, а там сдавайтесь. А лучше, если получится, сдавайся госбезопасности - там люди честнее...
      - А ты? - тупо повторила она.
      - А я постараюсь хоть немного их задержать...
      Блондинка сзади тихо заскулила. Она теперь боялась всего: и того, что их догонят, и того, что Боксер хочет остаться, и того, что не сможет в таком состоянии управлять машиной... Однако возражать Боксеру она тоже боялась.
      Сам же Боксер прикидывал, что можно предпринять. У него с собой имеется только пистолет. Запасная обойма... Да, в обойме, которая в пистолете, пары патронов не хватает. Итого около сорока патронов. Ни гранат, ни тротиловых шашек, ни гранатомета, ни автомата... Негусто.
      С другой стороны, слишком большую стрельбу преследователи поднимать не рискнут. Тут вокруг деревень, домов отдыха и дачных поселков полно. Да еще грибники-ягодники... Если кто-то обратит внимание на перестрелку в лесу и сообщит об этом в милицию... С другой стороны, им нужно обязательно вернуть эту девчонку, от которой Ваха хочет получить какую-то информацию и которую ему завтра нужно кому-то передать. Боксер не знал, ради чего конкретно затеяна вся эта операция, но то, что информация, которую пытаются выколотить из девчонки, кому-то очень нужна, было очевидно. Значит, Ваха пойдет на все, чтобы ее поймать и вернуть. И жить ей после этого останется немного.
      Нет, как ни крути, нужно остаться. У них нет иного выхода. Сдаваться? Это не просто самоубийство - это еще и обречь на смерть эту шлюшку и на муки эту девчонку. Продолжать бегство? Им от профессоналов-водителей не уйти...
      Боксер на всякий случай открыл "бардачок" и пошарил там. Ни пистолета, естественно, ни гранат, ни хотя бы патронов там не оказалось. Провел рукой под панелью. Тоже ничего. Ну что ж, значит, так тому и быть.
      - Все! Езжайте дальше сами! - со злостью на то, что все настолько нелепо получилось, рявкнул он и нажал педаль тормоза.
      Машина остановилась как вкопанная. Боксер вывалился в открытую дверь.
      - Быстро за руль, твою!.. - заорал он на замешкавшуюся блондинку.
      Она испуганно уселась за руль. Словно пытаясь помочь ей тронуться с места, а на самом деле торопясь отрезать себе пути к отступлению, Боксер толкнул исцарапанную, с помятыми бортами, машину. "Вольво" несколько раз судорожно дернулась, после чего поехала медленно, аккуратно, неестественно громко ревя мотором. Сцепление придерживает, не отпускает, понял Боксер, сожжет его к чертовой матери. Да и хрен бы с ним, со сцеплением, лишь бы оторвались!
      Он прикинул направление предстоящего отступления. Поменял обойму в пистолете на полную. Прошелся вдоль дороги, выбирая наиболее удобное для засады место. Потом присел за толстым стволом сосны, от которой шел пологий спуск к оврагу, по которому он собирался убегать... Если, конечно, удастся убежать...
      Теперь оставалось только ждать. Мучительно ждать и думать о том, правильно ли он поступил, поставив на карту свою жизнь, чтобы попытаться помочь женщинам, о которых он не знал ничего. Даже имен.
      БОРТ САМОЛЕТА, СЛЕДУЮЩЕГО ПО МАРШРУТУ АФИНЫ - МОСКВА
      Фарренхауз чувствовал легкое раздражение. Вернее, не так, он был здорово зол, но это проявилось в том, что ответил стюардессе именно с легким раздражением.
      - Благодарю, если мне что понадобится, я вас позову.
      Стюардесса мило улыбнулась.
      - Прошу прощения, мистер.
      И покатила дальше свой столик - на международных рейсах даже русские стюардессы всегда бывали милыми и понимающими. В отличие от их коллег, летающих на линиях внутренних. Хотя, кто знает, может, с приходом в Россию рынка, стюардессы и проводницы тоже научились вежливости?..
      Фрэнк опять смежил глаза. Не потому, что он хотел спать, - чтобы больше никто ему не мешал, и в первую очередь надоедливо словоохотливый сосед...
      Ну и денек сегодня... Сначала вдруг исчез этот дурак Лосницкий. Наверное, решил все-таки сбежать... Потом звонок шефа, поставившего задачу, за выполнение которой браться вовсе не хотелось... Этот болтливый сосед... А тут еще стюардесса со своей обходительностью...
      Сегодня Фарренхауза все раздражало. В первую очередь, конечно же, задание.
      Хотя началось все с исчезновения Лосницкого. Ишь, скрываться вздумал... Дурачина, да куда ж ты теперь от нас денешься? И не таких доставали! Подергаешься немного, побрыкаешься, а потом будешь вкалывать на нас, как миленький!.. И на Лубянку сдаваться не пойдешь, побоишься, да еще имея в кармане такие деньги...
      Потом вдруг это задание от шефа. Нечасто бывает, что лично экселенц звонит тебе в офис по сверхсекретной линии по спутниковому из Маркланда, чтобы срочно командировать в Москву... Не то что нечасто - это вообще был первый случай на памяти Фрэнка. Да оно, в принципе, и правильно - не дело экселенца звонить рядовым, хотя и заслуженным и даже лично знакомым, сотрудникам ведомства... В общем-то, если учесть, что Фарренхауз, во-первых, самый подготовленный в управлении в вопросах медицины человек, во-вторых, что шеф доверяет ему и, опасаясь утечки ценной и в то же время сомнительной информации, не желает привлекать к этому делу внимание посторонних, а в-третьих, что владеющий в совершенстве русским языком Фрэнк в свое время уже бывал в России (тогда еще в СССР, перед которым трепетало полмира и который столь удивительным образом вдруг сам собой развалился под бутылочку "Зубровки", ну да это, впрочем, сейчас не имеет значения), - если все это суммировать, именно его срочная поездка выглядела вполне оправданной. Другое дело, что Фрэнку не понравилось само задание, суть его, ну да тут уж ничего не попишешь: назвался грибом, полезай в корзинку - или как там у русских, за эти годы подзабыл их идиомы...
      Вообще-то если и в самом деле этот Штихельмахер...
      Надо ему, кстати, придумать оперативную кличку. "Старик" - избито, "Еврей" - антисемитично, неизвестно, как и кто к ней отнесется в управлении, "Арон" - тоже лучше воздержаться по той же причине, "Штихель" - слишком узнаваемо для контрразведки... Назовем его просто "Гений". Коротко, точно, нестандартно, оригинально... Если, конечно, все, что рассказал Лосницкий и косвенно подтвердил шеф, правда, старик и в самом деле является гением... Вернее, являлся, раз он вдруг вздумал столь невовремя умереть.
      Гений... Конечно, гений. Гений - от латинского genios - высшая степень творческой одаренности человека, а иначе в древнеримской мифологии, дух-покровитель, сопровождающий человека на протяжение всей жизни. Впрочем, большинство людей на протяжение жизни, если принять эту легенду, сопровождают ангелы-бездари. И лишь таким, как этот самый Штихельмахер...
      За такое изобретение или открытие - на месте придется определяться в терминологии - он, наверное, вполне мог бы рассчитывать даже на Нобелевскую премию. Может, и рассчитывал? Может, потому и молчал, не спешил обнародовать свои наработки, надеясь сразу ухватить весь куш?.. Чему она, эта премия, нынче равна? Где-то пять миллионов шведских крон. Какой сейчас курс к маркландской марке?.. В любом случае получается очень много. Ну а если к бесконечно падающему рублю... Старик вполне мог мечтать об этом материальном эквиваленте признания своей гениальности.
      Фарренхауз невольно мысленно переключился на Нобелевскую премию. Вот бы такую получить - больше и мечтать не о чем... Правда, от нее не отказались бы очень многие, ха-ха-ха...
      Один из богатейших людей своего времени, выдающийся изобретатель Альфред Нобель, который создал динамит и бездымный порох, разработал конструкцию боевых ракет, открыл искусственный каучук и даже изобрел велосипед, начав свой бизнес в середине XIX века в России едва ли не с нуля, оставил после себя состояние в шестьдесят миллионов фунтов стерлингов. Детей у него не было, однако претендентов на наследство оказалось, как водится, немало, в том числе, к слову (вот уж поистине наглость человеческая не имеет границ!), к дележу столь жирного пирога явился и некий офицер, который в свое время увел у Нобеля любовницу. Но "динамитный король" перехитрил всех: в 1895 году он составил свое знаменитое завещание, согласно которому с 1901 года ежегодно 10 декабря (день рождения Альфреда Нобеля) из процентов с его постоянно растущего капитала выплачиваются премии за самые выдающиеся достижения в области физики, химии, физиологии и других отраслей науки и искусства. (Математика, одна из основных прикладных наук, оказалась при этом обделенной - легенда рассказывает, что одну из любимых женщин Нобеля у него отбил математик и "динамитный король" отомстил всем последующим лауреатам тем, что на данную отрасль естествознания не выделил ни полпроцента).
      К слову, Нобель (о, святая простота!) мечтал создать такое устройство или материал, с помощью которого противостоящие армии могли бы уничтожить друг друга в течение секунды - тогда, считал "отец" динамита и бездымного пороха, все страны в ужасе распустят свои вооруженные силы и навсегда зарекутся воевать.
      Представители Советского Союза, а теперь России, всегда были здорово обойдены этими премиями, хотя выдающихся открытий и изобретений у них делалось немало - во всех отраслях науки они получили всего 8 "нобелевок", столько же, сколько крохотная Дания; а по всем направлениям жители шестой части суши получили всего 14 премий (сюда же Фрэнк относил и самую большую взятку в мире, которую получил "Горби" за то, что закрывал глаза на подготовку развала СССР). Сказывались, конечно же, секретность, процветавшая за социалистическим "железным занавесом", ну а во-вторых, естественно, политические пристрастия скандинавов - 60 процентов нобелевских лауреатов являются представителями трех стран: США, Англии и Германии, причем абсолютное первенство (39 процентов) держат наглые янки. Скажем, в области литературы наряду с такими гениями прозы, как Шолохов и Хемингуэй, Нобелевскую премию с поклоном вручили и замечательному политику, но сомнительному прозаику Уинстону Черчиллю, а также Солженицыну, который столь приятно для Запада хаял свое отечество... Что же касается медицины и физиологии, то их получили только двое русских, да и то до Октябрьской революции - Павлов в 1904 году и Мечников в 1908, хотя успехи российской и советской медицинской науки переоценить просто невозможно. Тот же итальянец Маркони по сути дела стибрил у Попова идею "беспроволочного телеграфа" и получил за нее "нобелевку", и все лишь потому, что русский инженер, в отличие от предприимчивого "макаронника", совершив открытие, не удосужился его запатентовать.
      Русские в этом отношении на редкость безалаберный народ. Когда этот янки Эдисон патентовал в 1879 году электрическую лампочку накаливания, в Петербурге весь Невский проспект уже несколько лет освещался лампочками, изобретенными, но не запатентованными Лодыгиным. Равно как, скажем, Калашников, который разработал лучший в мире автомат, а запатентовал его только через полвека после этого. Ну а если взять Менделеева, автора всемирно известной Периодической системы, то ему премию не присудили лишь по причине... его преклонного возраста... Да мало ли еще подобной дури можно привести!
      Циолковский и Королев, электромагнитный телеграф, железобетон, двигатель внутреннего сгорания, танк и миномет, трактор и ледокол, велосипед Артамонова, винтовка Мосина, парашют Котельникова, петля Нестерова, аппарат Елизарова, "люстра" Чижевского - вот лишь то немногие, что с ходу вспомнил Фарренхауз об открытиях и изобретениях русских, которые, по их же собственной безалаберности не были соответствующим образом зарегистрированы и за которые они не получили должного международного признания. Воистину - "страна украденных идей", как выразился кто-то из русских же журналистов.
      И вот опять - какой-то безвестный старик-россиянин... Пусть он по национальности не русский - нобелевские лауреаты Бродский, Франк или Тамм тоже не были русскими по крови - они были представителями России! Так что гений он, Штихельмахер, "Гений"!
      И ему, Фрэнку Фарренхаузу, нужно найти это изобретение, оставшееся после Штихельмахера, и сделать одно из двух: либо выкрасть, вывезти в свою страну, либо уничтожить его, чтобы им не смогли воспользоваться русские.
      Был, правда, еще один вариант, но в него разведчик не очень-то верил. Если бы удалось найти помощников "Гения", которые работали с ним и разбираются в сути изобретения, и склонить их к эмиграции в Маркланд... Это было бы просто великолепно. Настолько великолепно, что на такую удачу Фрэнк даже не смел и надеяться. И вовсе не потому, что был слишком уж высокого мнения о человеке в целом и о русском человеке в частности. (В понятие "русский" в данном случае он вкладывал смысл не национальный, а территориальный). Нищета русской науки сейчас такова, что "утечка мозгов" из страны даже перестала быть национальной трагедией - все, что хотело "утечь", уже давно "утекло". Известно, что за десять лет, прошедшие после развала СССР, из российской науки ушли 2,5 миллиона ученых, причем только один из десяти уехал за границу, остальные просто нашли себе применение в другом... И в этом нет ничего странного. Финансирование науки в России за 15 лет сократилось в 12 раз, ученый в этой стране получает в 20-25 раз меньше, чем его коллега на Западе. По имевшейся в его распоряжении информации, от "утечки мозгов" из российской науки, эта страна теряет примерно 50-60 млрд. долларов в год.
      И все же Фрэнк не слишком верил, что ему удастся склонить этого предполагаемого соратника покойного к эмиграции. Дело в том, рассуждал Фарренхауз, если бы помощники и сподвижники "Гения" могли о чем-то поведать миру, они бы уже это сделали. Значит, ему помогали либо такие же фанаты науки, как и сам "Гений", которые хотят предварительно все довести до ума и лишь потом продать идею подороже - что, с точки зрения Фрэнка, было вполне совместимо. Либо, второй вариант, та болтушка является единственной его помощницей, а значит, и не могла, судя по характеристике, которую ей дал Лосницкий, оказывать такую уж значительную интеллектуальную помощь своему патрону. Впрочем, из Лосницкого психолог...
      Да, что и говорить, если бы удалось выкрасть прибор, это было бы великолепно. Подобные операции всегда очень высоко оценивались. Любопытный факт: в свое время, где-то в конце 20-х годов, советский разведчик Слуцкий был награжден тогдашним высшим в СССР орденом - Красного Знамени - лишь за то, что сумел похитить в Швеции технологический секрет производства шарикоподшипников.
      Так или иначе начинать придется именно с поисков этой девчонки. Потом следует пройтись по всему списку, составленному Лосницким, в котором значились люди, в присутствии которых подвыпившая девчонка хвасталась изобретением. Правда, сам список несколько дней назад передан московскому резиденту и тот должен был подключиться к их поиску, так что тут какие-то результаты уже могут быть... Однако имелась в этой оперативности и оборотная сторона. Число людей, в том числе и случайных, в той или иной степени посвященных в существование идеи прибора, неуклонно расширяется, и, соответственно, увеличивается вероятность утечки информации о нем на сторону. Следовательно, нужно спешить...
      Кроме того, параллельно в России придется реализовывать операцию прикрытия - изображать из себя полномочного представителя Всемирной организации здравоохранения и встречаться с местными медиками и чиновниками от медицины. Как говорится, надувать щеки. У них, у местных медиков, кстати, тоже можно осторожно прозондировать почву насчет прибора "Гения", да только скорее всего этот вариант вообще тупиковый: если бы они что-то знали, хоть где-то какая-то информация уже просочилась бы в прессу... Нет, так засекретить сведения могут только либо государственные сверхсекретные институты либо же именно гении-одиночки. В короткий срок "раскрутить" институт нереально, потому предоставим это направление деятельности для постоянной местной резидентуры, а сами остановимся на более перспективной версии кустаря.
      Гений-кустарь... Как часто люди несправедливы к своим гениальным современникам! Баха не понимали собственные сыновья, а "скромный" Бетховен называл его "отжившим мастером". Моцарта сажали за один стол с лакеями и поварами. Выдающийся российский государственный деятель Сперанский, в обмен на которого Наполеон предложил Александру Первому любое из завоеванных княжеств, последним был сослан в Нижний Новгород под строгий надзор полиции. Тургенева посадили под домашний арест за то, что он в некрологе назвал Гоголя гениальным писателем. "Железного канцлера" Бисмарка Вильгельм Второй отправил в отставку за то, что тот не уставал повторял: для Германии гибельно соваться в балканские дела, она не должна воевать на два фронта и ей лучше не связываться на поле брани с Россией...
      ...Самолет слегка, самую малость, качнулся - наверное, пилот чуть подкорректировал курс. Фрэнк открыл глаза и только теперь понял, что он, размышляя, незаметно для себя задремал. Он немного поколебался - что лучше: и в самом деле поспать или же чем-нибудь отвлечься от мыслей. Понял, что сразу уснуть не сможет, опять примется пережевывать жвачку имеющейся, довольно скудной и во многом нестыкующейся, информации о "Гении", его помощнице и их изобретении. Лучше отвлечься.
      - Отдохнули? - мгновенно отреагировал сосед, который донимал его своими разговорами на плохом английском еще в афинском аэропорту.
      Фрэнк счел нужным слегка улыбнуться словоохотливому греку.
      - Ну так, может быть, в шахматы? - тот уже держал в руках черно-белую доску с магнитными фигурками.
      Почему бы и нет? Шахматы здорово помогают сосредоточиться на главном.
      - Только с одним условием, - опять чуть-чуть улыбнулся разведчик.
      Темпераментный грек едва не уронил доску - испугался, что сосед скажет "попозже" и опять закроет глаза.
      - Мы сначала возьмем чего-нибудь выпить, - успокоил его Фарренхауз. - Что нам предлагала наша очаровательная стюардесса?
      - Возьмите коньяк "Леон", он тут настоящий, наш, греческий, - обрадованно подхватил грек и великодушно повернул доску белыми фигурами к Фрэнку.
      ПОДМОСКОВЬЕ, РУЗСКИЙ РАЙОН, ЛЕСНАЯ ДОРОГА В РАЙОНЕ ОЗЕРНЯНСКОГО ВОДОХРАНИЛИЩА
      Шум моторов приближавшихся автомобилей Боксер услышал издалека. Сколько было машин-преследователей, он на слух определить не смог - главное, их было несколько. И, соответственно, у него практически не оставалось шансов остаться в живых.
      Жалел ли Борис о том, что он сотворил? Конечно. В душе клокотала досада на себя, на Ваху, на Самурая, на блондинку, черт бы ее, стерву, побрал... Даже на покойного Самойлова, который в свое время постепенно приобщил его к преступной деятельности... Какие-то полчаса назад он был уважаемым, могущественным, почти всесильным на подведомственной территории человеком. Сейчас же в одночасье превратился в загнанного в угол зверя, который еще может огрызнуться, даже укусить - однако победить которому уже не дано... Из-за чего? Из-за слез и соплей какой-то шлюхи!..
      Сорвался! Что-то долго молчавшее, скручивавшееся внутри, что-то такое, что он старательно загонял в глубину души, что-то такое, чему он пытался заткнуть глотку... Наверное, это и есть совесть... Так вот это самое, словно достигший критический массы радиоактивный материал, вдруг вспучился яркой вспышкой, на какое-то время затмив всегда подконтрольный разум Боксера. И он сорвался. Сорвался, как мальчишка-несмышленыш.
      Глупо, глупо, глупо...
      Но теперь у него не было путей к отступлению. А потому он сейчас подсознательно, исподволь подбирал аргументы в пользу совершенного поступка. Таков уж человек - он всегда готов оправдать свои поступки - как хорошие, так и те, которых потом будет стыдиться... Ну а тут, как ни говори, он поднял руку на СВОИХ! На людей, с которыми и сам нередко нарушал закон. И вот сорвался, сорвался из-за двух женщин, о которых не знал ничего, даже имен! Ну не глупо ли?..