Струшников не видел его движения. Но догадаться, кого имеет в виду коллега, было нетрудно.
      ПОДМОСКОВЬЕ, ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ БОЛЬНИЦА N...
      Разбежавшиеся перепуганные больные наблюдали за происходившим издалека. На них никто не обращал внимания.
      - Быстрее говори! Ну!..
      Аргун методично, раз за разом хлестал по щекам Георгия Шалвовича, которого крепко держали его громилы. Врач, оглушенный, раздавленный происходящим, ничего не понимал. Из носа, по которому не очень сильно, но опытно ударил один из громил, сочилась кровь, разбитая губа распухла... Он плакал, рыжеватые волосы слиплись от пота, обильно выступившего на голове...
      Бандит вдруг понял состояние врача.
      - Беда с этими интеллигентами... - проворчал он.
      Повернулся к торчавшему за спиной подручному.
      - У тебя что-нибудь выпить есть?
      - Наверное, есть что-то... Там, - кивнул тот за спину. - В "вертушке".
      - Бегом, тащи что есть.
      Пока тот бегал, Аргун нетерпеливо - теряли драгоценное время - спросил у старшего боевика, не отходившего от шефа ни на шаг:
      - Что со связью?
      - "Глушилку" включили. Коммутатор ребята должны разбить первым делом, - четко доложил подручный. - Короче, пока все путем. А там кто его знает...
      Это было понятно: при таком спонтанном налете ручаться ни за что нельзя. Скорее всего, сюда и в самом деле идет только один телефонный кабель, который подключен к местному коммутатору. А вдруг нет?.. Одна надежда - скрыться, пока информация о происходящем каким-либо образом не попадет в милицию.
      Когда боевик принес фляжку, Аргун схватил врача за волосы и запрокинул ему голову и начал заливать остро пахнувшую спиртом теплую жидкость в его раскрытый рот.
      - Ну что, очухался? Начал соображать?.. - ему показалось, что в глазах жертвы появилась осмысленность. - Ты лично нам на фиг не нужен... Ответишь на несколько вопросов - и все!
      Передав фляжку за спину, он начал брезгливо вытирать платком с руки пот врача.
      Со стороны здания, от которого прибежал Иукуридзе, донеслись автоматные выстрелы. Аргун не обратил на них внимания - знал, что там, где нужно пострелять, его боевики легко справятся и без его подсказок. Мозгами шевелить не умеют - это точно. Придурок Ваха вон сколько дополнительных трудностей создал! А уж если надо кого "замочить", для них проблем не возникает...
      - Нам нужна девчонка, которую к вам сегодня доставили, - сказал он врачу. - И все. Мы ее заберем, а ты останешься здесь... - уточнять, живым или мертвым останется здесь Георгий, не стал. - Где девчонка?
      - Палата номер шестнадцать, - с трудом ворочая разбитыми губами, с ужасом глядя на страшного человека, отозвался Иукуридзе, сразу понявший, о ком идет речь.
      Аргун довольно улыбнулся.
      - Вот и отлично! - потрепал он Георгия Шалвовича по щеке, по которой только что хлестал этой же рукой. - Как ее имя? Фамилия?..
      Морально раздавленный происшедшим, врач сейчас был готов рассказать все, что знал:
      - Ее зовут Карина... Фамилия... Фамилию не помню... Правда, не помню...
      - Как же так? Врач не помнит фамилии пациента?
      Аргун понимал, что жертва сейчас находится в таком состоянии, что врать не станет. Его просто заинтересовала сама по себе ситуация - врачи всегда и везде обращаются к пациентам по фамилии.
      - У нее амнезия.
      - Что?
      - Амнезия... Потеря памяти... Она не помнит свою фамилию...
      Георгий Шалвович не стал говорить, что узнал ее имя от приехавшего следователя. Девушку они увезут, но хоть паренька не станут трогать... Если еще не убили... Впрочем, если бы у него спросили про паренька, он бы и про него все сказал. Не спросили...
      Потеря памяти... Аргун опять оглянулся на подручного.
      - Слышал?
      - Да. Карина. Шестнадцатая палата.
      - Бегом. Из-под земли!..
      Еще несколько секунд назад Аргун хотел попросту застрелить врача. Однако потеря памяти... Тут нужен специалист. Причем специалист не покалеченный, не тронувшийся умом от страха... Значит, этот донельзя запуганный человек, только что бывший первым кандидатом на тот свет, вдруг стал ему необходим. Н-да, задачка... Ну и натворил Ваха, шайтан возьми его душу!
      - Ведут! - вдруг сказал подручный, еще не успевший сорваться исполнять полученное распоряжение.
      Аргун поднял глаза и увидел, что четверо боевиков, которых с самого начала он направил к больничному корпусу, уже тащат к вертолету двух женщин в больничных хламидах.
      - Вот этих двоих привезли только сегодня! - слегка запыхавшись, доложил тот, который нес автоматы остальных.
      Удача! Хвала Аллаху, кажется, удача не оставляет его! Тьфу-тьфу-тьфу, не сглазить бы!
      - Которая была в шестнадцатой палате? - стараясь скрыть охватившую его радость, резко спросил Аргун.
      - Мы на номера палат не смотрели, шеф, - растерялся боевик. - Взяли за жабры надзирательницу, она и показала, кого брать.
      Одна из приведенных женщин, постарше, по очереди глядя в глаза каждому, кого видела вокруг, безостановочно повторяла:
      - Не нужно меня бить... я хорошая... не нужно меня бить... я хорошая...
      Другая смотрела на происходящее пусто и равнодушно.
      - Как тебя зовут? - рявкнул Аргун на первую.
      - Анна Спиридонова... не нужно меня бить... я хорошая... Анна Спиридонова... не нужно меня бить... я хорошая... - чуть изменила она фразу.
      Аргун спокойно поднял пистолет, выстрелил ей прямо в открытый рот. Пуля вышибла несчастной затылок, и кроваво-желто-серая, в жестких волосах масса шлепнулась на зеленую траву. Брызги попали на кроссовки одного из державших женщину боевиков.
      - Извини, - буркнул ему Аргун. И тут же скомандовал: - Этих двоих - в вертолет! Взлетаем!
      Боевики подхватили врача и больную, одного за другим, словно бездушных кукол, закинули внутрь салона. Быстро забрались сами. Трап втаскивали и закрывали дверь, когда вертолет уже круто пошел на подъем.
      Неужели удалось изменить ситуацию к лучшему? Аргун даже глаза прикрыл, едва веря, что самое трудное позади. Правда, беспокоила эта... как ее... мнемо... амне... В общем, потеря памяти. Ну да только этот рыжий, что сейчас громко хлюпает кровоточащим носом, стараясь не смотреть на упорно молчащую девушку, ее вылечит. Должен вылечить. Потому что у него теперь только два варианта: или вылечит и умрет быстро и безболезненно, либо, если не справиться с этой задачей, его самого забьют до того состояния, что он станет пациентом этой же "психушки".
      Мысль Аргуну понравилась, он даже усмехнулся. В самом деле, не убить, а довести до сумасшествия и поместить туда же, где он сам психов лечил... Будет потом что друзьям рассказать...
      В этот момент кто-то тронул его за плечо. Он оглянулся, к нему склонился старший из подручных.
      - Менты! - прокричал он сквозь рев вертолетных двигателей и указал в иллюминатор.
      Аргун взглянул туда. Далеко в стороне по направлению к только что покинутой больнице мчался желто-синий милицейский вертолет.
      - Пусть летят! - весело подмигнул Аргун своему помощнику. - Теперь пусть летят.
      На радостях он наклонился к сидящему на полу Иукуридзе.
      - Слышь, рыжий, я тебе даю слово, что отпущу, если ты вернешь ей, - бандит кивнул головой в сторону безучастно наблюдающей за происходящим девушки, - если ты вернешь ей память.
      И ведь отпустил бы...
      - Ей память возвращать нет нужды, - прижимая к губам окровавленный платок, отозвался врач.
      - Как это нет нужды? - не понял Аргун. - Ты же сам только что говорил...
      Георгий Шалвович оторвал платок от губ и проговорил, с вызовом глядя на бандита:
      - У нее шизофрения... Отягощенная мания величия...
      Шизофрения? При чем тут мания величия?.. Неужели?.. Еще боясь поверить в произошедшую ошибку, Аргун подвинулся по лавке, схватил девушку за коротко остриженные волосы.
      - Кто ты такая? - рявкнул он на нее.
      - Ты от меня ничего не добьешься, богоотступник аббат Кошон, - четко и внятно отозвалась больная. - Твое имя, Кошон, вполне соответствует значению этого слова - свинья. Ты и есть свинья...
      Аббат Кошон? Что за аббат?..
      - Имя! Имя!!! - тряхнул он ее за волосы еще раз. - Как твое имя?
      - Мое имя - Жанна д'Арк, - так же безучастно проговорила девушка, по-прежнему непроницаемо глядя прямо перед собой. - И я уже спасла Францию! Мое имя войдет в историю!.. А тебя, богоотступник, покарает господь!
      Она еще какое-то время что-то говорила, столь же патетичное и гордое, потом, войдя в раж, пыталась даже петь "Марсельезу", но Аргун ее уже не слушал. Он схватил за рыжие волосы врача.
      - Но почему ты молчал?
      В душе Георгия Шалвовича уже проснулось мужество, которое он унаследовал от своих гордых предков. В самом начале он так легко сдался лишь потому, что слишком неожиданно на него обрушились боль и унижение.
      - А ты у меня не спрашивал, - усмехнулся он.
      Только теперь в полной мере осознал Аргун, какую непоправимую ошибку он совершил. Да, его подручные приволокли двух женщин, которых лишь сегодня привезли в "психушку", но ни они, тупые боевики, ни он, умный главарь, не подумали проверить, сколько всего за истекшие сутки было доставлено в клинику новых пациентов.
      - За борт, обоих! - потухшим голосом распорядился он.
      - Да, молодец, вот это по-мужски, - прокричал ему, услышав приговор, Иукуридзе. - За свою же ошибку убить больную женщину... Только на это ты и способен. Тоже мне, воин!.. Ты случайно в Буденновске за беременных женщин не прятался?.. Правильно она тебя свиньей назвала, правильно!
      Он в запале нашел самое обидное для мусульманина слово - свинья.
      - Стойте! - рявкнул Аргун подручным, которые уже подтащили Георгия Шалвовича к открытому дверному проему. - Он так легко у меня не умрет...
      Один из боевиков, увидев шефа в таком бешенстве, послушно отпустил врача, сделал шаг в сторону, чтобы не мешать расправе. Второй, напротив, сжал руку жертвы еще крепче. Иукуридзе на это среагировал мгновенно. Он ухватил освободившейся правой рукой второго бандита за куртку и прыгнул в дверь сам. Тот попытался вцепиться в пустую турель, перекрыть ею проем, однако она, ему на беду, оказалась накрепко зафиксированной в походном положении. Одной рукой боевик удержаться не смог, громко ударился головой о броню и с криком вывалился наружу.
      Все это произошло в одно мгновение. Какое-то время все молча смотрели на открытый дверной проем, сквозь который выпали два человека. Первым оторвал от нее взгляд и со страхом уставился на грозного шефа боевик, который, отпустив руку врача, практически обрек товарища на смерть. Он ждал немедленной расправы над собой.
      Однако расправы не последовало. И без того сегодня слишком много людей потеряли, рассудил Аргун.
      - Сам сегодня пойдешь и его жене расскажешь, - обронил он провинившемуся. - И закрой люк - дует.
      Больная по-прежнему сидела на полу.
      - А с ней что? - несмело спросил старший помощник.
      - Когда прилетим на место, бросим эту Орлеанскую деву где-нибудь на дороге. Все равно она ничего никому рассказать не сможет, - решил Аргун. И добавил на своем языке: - Ну и денек сегодня, шайтан подери этого Ваху!
      ПОДМОСКОВЬЕ, БЛИЗ ПСИХИАТРИЧЕСКОЙ БОЛЬНИЦЫ N...
      - Куда садиться будем? - борттехник выжидательно смотрел на старшего.
      Ингибаров и сам этим вопросом был искренне озабочен. Тут смешивалось несколько факторов, которые приходилось учитывать. С одной стороны, он понимал, что нельзя спсиху садиться непосредственно на территории "психушки", чтобы окончательно не допсиховать психику психов, прости меня, учитель русской словесности, покойный Исай Иосифович Кацман, за столь дикое нагромождение однокоренных слов! С другой стороны, если произошла утечка информации из райотдела милиции, нужно спешить, потому что, вполне возможно, бандюки уже знают, куда именно успели увезти пострадавшую - успели буквально за полчаса до налета на райотдел этих самых бандюков. Правда, Вадим уже должен быть в больнице, так что особенно переживать не о чем. Но, опять же, не дай Бог, что случится, что может один человек, да еще такой неподготовленный, как Вадим... Нельзя было его сюда отправлять одного. Но он единственный оказался ближе всех к этому району, потому его единственного сюда срочно и направили. Передавать же информацию в местную милицию Ингибаров не решился. Кто его знает, вдруг опять произойдет утечка...
      Впрочем, крайнего варианта Сергей Реисович не допускал. В самом деле, даже если главарю бандитов, который стоит над Султановым (любопытно все-таки, кто же это, ведь пока нет никаких зацепок...) станет известно место, куда именно доставили пострадавшую, потребуется время, чтобы самому добраться сюда и попытаться вытащить ее из лечебницы.
      На многие вопросы мог бы ответить Вадим. Но он почему-то упорно молчал. Скорее всего, рация не достает, утешал себя Ингибаров, оборудование у них то еще, допотопное, не то что у мафии...
      - Так куда будем садиться? - нетерпеливо напомнил о себе вертолетчик.
      - Где-нибудь поближе к воротам, но не на самой территории, - принял решение Ингибаров.
      В этот момент из кабины выглянул командир экипажа и призывно махнул им обоим.
      Старший следователь и борттехник поспешили к нему. У Сергея сжалось сердце в тревожном предчувствии. Не просто так их подзывают, вдруг со всей очевидностью понял он. Там, внизу, что-то стряслось.
      - Там что-то произошло, - прокричал, подтверждая его опасения, второй пилот, указывая пальцем в пол.
      Борттехник откинул свою "сидушку", однако садиться не стал, замер, скрюченный, всматриваясь во что-то сквозь прозрачное носовое остекление. Ингибаров шагнул к борту, припал к иллюминатору.
      Внизу была видна обширная обнесенная забором территория с несколькими разбросанными по ней строениями и ровными аккуратными дорожками. Посередине ее виднелись встревоженно метавшиеся люди. Вертолет шел довольно низко, и можно было разглядеть лежащее на траве тело, к которому склонились несколько человек в белых халатах.
      Опоздали!.. Неужели они опять опоздали?..
      Ингибаров оглянулся и показал пилотам, чтобы они садились прямо здесь, на территории. Впрочем, командир и сам уже принял такое же решение и плавно повел машину на снижение.
      Сергей Реисович спрыгнул на траву первым. И побежал к лежащему на траве человеку. Это была женщина в больничной одежде; она лежала на спине и широко открытыми глазами смотрела в голубое небо с редкими облачками. Рот ее был широко раскрыт, под затылком траву густо залила кровь.
      - Что здесь произошло? - безнадежно, с тоской в голосе спросил следователь.
      - А то сам не видишь! - зло отозвался пожилой человек в белом халате. - Убийцы уже на вертолетах летают, а вы греблом щелкаете!
      На вертолете? На вертолете... Значит, преступники прилетали сюда на вертолете! Потому и опередили их. Все правильно: мафии надо - она садится и летит, а тут пока все согласуешь...
      - Тут был наш человек, - Ингибаров схватил медика за плечо. - Где он?
      Тот выдернул плечо из его пальцев.
      - Не знаю... Иди ты!..
      - Вон он... - сказал кто-то у Ингибарова за спиной.
      От ближайшего корпуса к ним потерянно брел Вострецов. Встрепанный, в порванной рубашке, со ссадиной на подбородке, с расцарапанной шеей, с раздавленной рацией в руке... Со следами слез на расстроенном лице.
      Начальник бросился к нему, схватил за грудки:
      - Что тут произошло?
      - Я ничего не мог сделать, - не оправдываясь, а просто констатируя факт, тоскливо проговорил Вадим. - Я ничего не мог сделать... Их было много и они с автоматами, а у меня даже пистолета...
      Ингибаров встряхнул его, пытаясь привести в чувство.
      - Быстро и четко: что тут произошло?
      - С полчаса назад на территорию сел вертолет... - отрешенно начал рассказывать Вадим.
      - Какой? - быстро перебил Сергей Реисович.
      - Номера у него не было... А может, и был, да только его не было видно. Со звездой... Похоже, военный... Кажется, Ми-8..
      "Может... Похоже... Кажется..." - с закипающим раздражением подумал начальник.
      - Ты быстрее говорить можешь?
      - В меня стреляли, чуть не убили... А у меня даже пистолета не было... - с отчанием пошел по второму кругу Вострецов. - Я ничего не мог сделать...
      - А девушка?! Что с ней?- уже не сдерживаясь, рявкнул Ингибаров.
      - Ты на него не ори! - неожиданно вмешался все тот же пожилой желчный медик. - Начальник гребаный... Не видишь - шок у парнишки... Ты у меня спроси, что надо...
      - Сюда сегодня привезли девушку, - не обращая внимания на ругательство, круто повернулся к нему Ингибаров. - Где она?
      - Сюда сегодня привезли двух девушек и вот ее, - кивнул мужчина на убитую. - Одна с манией величия, ее они почему-то увезли, другая с потерей памяти...
      Мания величия... Потеря памяти... А-а, в райотделе ведь говорили, что та, которая вышла из леса, ничего не помнила...
      - Где та, у которой память? - цепко спросил Ингибаров.
      - Здесь она, в шестнадцатой... А вторую эти гады, что на вертолете, с собой увезли.
      Это было непонятно. Это не вписывалось ни в какие рамки. Что вообще происходит?..
      - Зачем?
      Желчный медик пожал плечами.
      - Тут уж тебе виднее, начальник, - сказал он. - Но только они эту Жанну д'Арк забрали с собой. И доктора нашего, Жору Иукуридзе.
      Жанна д'Арк, доктор с грузинской фамилией... "Господи, неужели тут параллельно еще какая-то глобальная бандитская разборка происходит?"- с отчанием подумал Ингибаров. С одной бы как-нибудь расхлебаться...
      Он обернулся. На Вадима, которого, несмотря на жаркий день, колотила крупная дрожь, уже накинули теплую куртку кого-то из вертолетчиков, а прилетевший с ними врач прятал в свой кофр использованный шприц.
      - Ты их разглядел? Узнаешь?
      - Только старшего, - стуча зубами, отозвался Вострецов. - Остальные какие-то без лиц... А его - из сотен...
      И то ладно.
      - Девушку мы забираем с собой, - опять повернулся Ингибаров к медику.
      - Не положено! - твердо отозвался тот.
      - Ну уж это ты вот с ним решай...
      Прилетевший врач уже доставал из кейса какие-то бумаги. Именно их оформление и задержало прилет группы, именно из-за этих бюрократических проволочек погибла эта несчастная и отправились в неизвестность доктор Жора Иукуридзе и девушка, мечтавшая спасти Францию.
      Похоже, бандиты пошли ва-банк, подумал Ингибаров. Они решили форсировать события. А значит, они вполне могут начать отстреливать всех, кто хотя бы в малейшей степени причастен к этому делу...
      Сергей оглянулся, поймал взглядом одного из подчиненных.
      - Женя, срочно свяжись с ГУВД Москвы, пусть на всякий случай дадут команду по райотделам, чтобы там взяли под охрану родственников Штихельмахера и Карины Туманян, - без особой уверенности в правильности принимаемого решения распорядился он. - Хрен его знает, что у этих отморозков в голове...
      ПОДМОСКОВЬЕ, МОЖАЙСКИЙ РАЙОН, ОДИН ИЗ ЛЕСНЫХ СЪЕЗДОВ С ТРАССЫ РУЗА - МОЖАЙСК
      "Ушастый" старичок-"Запорожец", громко тарахтя двигателем, начал притормаживать издалека. В конце концов он почти остановился и медленно, на тормозах и выжатом сцеплении, скатился с насыпи на разбитую лесную дорогу. Едва не завяз в грязи, но потом толчками, готовый вот-вот заглохнуть, вкатился в лес.
      - Ну и водила из тебя! - засмеялась сидевшая рядом с водителем молоденькая девушка.
      Юноша ничего не ответил. Он был бледен, на лбу выступили меленькие бисеринки пота. Но это не только от жары. Юноша сейчас и сам не знал, чего больше боится: того ли, что без спроса, не имея на то никаких документов, взял отцовскую машину и уехал на ней так далеко; того ли, что и в самом деле водит очень плохо и не был уверен, что не врежется сейчас во что-нибудь; или же того, зачем собственно они сюда приехали.
      Девушка так и поняла его молчание. Она и сама волновалась. У обоих ЭТО должно было произойти впервые, однако так уж повелось, что девушки к ЭТОМУ обычно оказываются подготовлены лучше. Парни больше хорохорятся, больше хвастаются своими "подвигами" друг перед другом, хотя на самом деле они куда более ранимы и беззащитны в вопросе "первого раза". И фиаско терпят куда чаще, чем о том рассказывают; да что там чаще - юноши как раз обычно и терпят фиаско в "первый раз", если только не нарвутся на умелую бабу, которая сумеет помочь неопытному партнеру. Есть такие зрелые женщины, которые любят посвящать мальчиков в мужчины... Девушка читала в журнале "Ах...", что в России средний возраст начала "жизни" составляет 18 лет, в отличие, скажем, от Штатов, где ЭТО впервые происходит в 16,3 года... Правда, наших парней послушать, так можно подумать, что все они начали "жить" едва ли не в детском садике... Ну а девушек к первому акту (дефлорации, прободению девственной плевры - господи, хоть бы одно мало-мальски удобоваримое название придумали для определения момента превращения девушки в женщину!) готовят и матери, и женские консультации и - особенно! - более опытные подруги...
      А потому именно девушка положила свою ладошку на судорожно сжимавшую тонкий обруч руля руку юноши. От неожиданности он сильнее нужного вдавил педаль газа, "запорожец" вновь взбрыкнул, ткнулся бампером в дерево, которое совсем некстати оказалось на пути, и заглох.
      - Вот черт! - вырвалось с досадой у горе-водителя. - Что за невезуха!..
      - Успокойся, - девушка не убирала ладони с его руки. - Все обойдется!
      В самом деле, всегда хочется верить, что все как-то обойдется само собой. К тому же юноша даже не представлял, каким образом он сможет вывести отсюда машину... Впрочем, это должно произойти позже, после того, как случится то, ради чего они сюда приехали.
      - Пошли!
      Юноша послушно распахнул дверцу, выбрался наружу. Первым делом, стараясь показать себя опытным, знающим мужчиной, зашел спереди, посмотрел, сильно ли помят бампер. Если окажется, что сильно, еще неведомо, какую разборку устроит отец... Оказалось, что тот практически вообще не пострадал, даже номерной знак не помялся - тонкое деревце отогнулось под напором автомобиля. И парень от этого неожиданно повеселел, расхрабрился.
      - Ну что, бэби, пошли водки пьянствовать!.. - сказал он, алчно потирая руки.
      Эти фраза и жест он перенял у своего отца. Правда, в юношеском исполнении они выглядели несколько фальшиво и наигранно, а потому подруге не понравились. Они оба нервничали... Какое-то время ничего не говорили. Молча достали из салона кусок брезента, не сговариваясь, в четыре руки расстелили его в стороне от машины, на небольшой полянке, очень кстати обнаруженной в зарослях кустов, снесли туда привезенные продукты и бутылки. Немного поколебавшись, юноша приволок и широкий надувной матрас, небрежно бросил его рядом с брезентом.
      ...Как красиво и просто все выглядит в кино, особенно по "видику"! Стоит героям только посмотреть друг на друга (на экране - крупным планом его страстные глаза и ее губы, по которым она призывно проводит язычком), как они вдруг оказываются в отдельной квартире на широченной кровати, где действуют просто и умело, а потом оба в восторге от происшедшего... А вот как быть тут?.. И он прячет глаза, страшась того, что должен будет сейчас делать (целоваться - ладно, и раньше целовались, а вот раздеваться самому и подругу раздевать, да еще самому снимать с нее тот предмет белья, к которому и прикасаться-то страшно... Кошмар!) И она не глядит призывно, обещая взглядом неземные ласки... Правы были индусы, когда по достижении определенного возраста сдавали юношей на обучение к опытным старухам, чтобы подготовить будущих мужчин к браку, а те в свою очередь могли бы обучить своих жен всем премудростям плотской любви... И юношам наука, и старухам утеха...
      Впрочем, парень сейчас не хотел старуху. Он хотел эту девушку. Только не знал, с чего надо начинать.
      Даже совсем маленькая девочка - уже немного женщина, самый взрослый мужчина всегда остается немного мальчишкой... Девушка поняла, что инициативу так или иначе придется брать в свои руки. Она твердо решила для себя, что именно сегодня лишится того, что бабушки со своей архаичной психологией именовали девичей честью, что пора для этого уже пришла, что она к этому таинству уже готова. Она считала, что уже созрела для начала половой жизни.
      Вот только ее спутник активности не проявлял... Она не осуждала его за это. Просто была бы рада, чтобы он ее именно соблазнял. Чтобы даже как будто бы чуть-чуть проявил насилие... Она бы, конечно, ему поддалась, но только чтобы инициатива шла от него... Это правильно: мужчина должен думать, что это именно он соблазнил женщину, нередко не подозревая, что он просто выполнил волю женщины, которая сама этого желает.
      "Лишь тех мы женщин выбираем, что нас уж выбрали давно..."
      Она сама откупорила бутылку полынного вермута, щедро, почти до краев, наполнила белые мягкие пластмассовые стаканчики.
      - Иди сюда!
      Юноша сразу понял, что пришла пора действовать... Он еще больше, насколько это, конечно, было возможно, побледнел, и опустился возле нее на колени. Девушка протянула ему стаканчик. Они молча выпили...
      - Поцелуй меня! - попросила она, закрыв глаза...
      Она видела - так делают в кино.
      Он поцеловал - просто коротко ткнулся в ее губы. А потом вдруг резко, решительно навалился на нее... Они упали на небрежно сваленную на брезенте закуску, уронили плохо закупоренную бутылку вермута... Юноша не знал, ЧТО и КАК делать, девушка, по большому счету, тоже, а потому они старались что-то делать, торопились, пытались помогать, но только мешали друг другу...
      И вдруг...
      Жерар Моисеев заметил уткнувшийся в деревце "запорожец", едва вошел в лес. С трассы он разглядел свежие следы на размытой обочине дороги и решил проверить, что за автомобиль их оставил. Правда, увидев столь древнюю "иномарку", понял, что бандиты не могли ею воспользоваться для бегства с места преступления. И решил пройти дальше только из добросовестности - коль уж остановились, нужно довести дело до конца. Жерар обернулся к машине, на которой подъехал, успокаивающе махнул спутникам рукой и углубился в лес.
      Он оказался свидетелем маленькой житейской трагикомедии в самый пикантный момент. Девушка с задранным подолом, раскинув слегка согнутые ноги, с закрытыми глазами лежала на брезенте. Юноша со спущенными на стоптанные кроссовки джинсами, с бледыми, не знающими солнца, оголенными ягодицами расслабленно лежал на ней и, пряча лицо в ее густых волосах, плакал.
      - Прости меня, - громко говорил он. - Я уже... Я не сумел... Я не успел...
      Она не отвечала; правда, успокаивающе поглаживала его по коротко остриженным волосам, однако делала это неискренне, отвлеченно, думая о своем...
      Того, ради чего она сюда приехала, к чему она внутренне готовилась, не свершилось. И никакой романтики, никакой красоты, ничего такого, от чего голова пошла бы кругом... Права, сто раз права была Алька - для первого раза нужно было иметь дело с опытным мужиком, для которого не существовало бы комплекса "первого раза". Который сделал бы все как надо, да при этом еще и пожалел бы ее за перенесенную боль, приголубил... Ну а потом... Потом можно было бы заниматься любовью и с таким вот сосунком, у которого ничего не получилось в первый раз... Так нет же, захотелось быть у него первой!..
      Впрочем, что могло бы быть у нее с этим парнем в дальнейшем, сейчас ей рисовалось уже не столь радужно, как до этого момента. Он скользко потеет, а потому неприятно воняет, этот тяжело навалившийся на нее несостоявшийся мужчина. Он раньше времени извергнул из себя застоявшееся мужское естество, стыдился этого и стеснялся теперь подняться, понимая, насколько жалко будет выглядеть... В самом деле, какой из него мужчина... Может быть, когда-нибудь, со временем...
      Ей вдруг представилось, как он завтра в вонючей мужской уборной со скабрезными рисунками и надписями на стенах станет, роняя слюни на поросший редкими мягкими волосками подбородок, рассказывать гогочущим приятелям, как он ее накануне в лесу трахал. Осознавать это было неприятно, причем неприятно вдвойне: потому что будет рассказывать, и потому что на самом деле не трахал...
      Вдруг она увидела, что из кустов на них напряженно смотрит молодой, широкоплечий, явно сильный, мужчина. Девушка представила, как они сейчас выглядят со стороны... Видок, конечно, далеко от эстетичный... Но в то же время под этим взглядом у нее вдруг что-то нестерпимо волнующе сжалось в низу живота... Слишком многого она ждала от сегодняшнего дня, он не может завершиться ничем... Ей вдруг стало приятно, что на нее смотрят, что она выглядит именно так - пусть бесстыдно, зато сексуально, даже похотливо. Она уже где-то читала, что женщины от природы любят раздеваться и красоваться перед мужчинами обнаженными. Правда, тут был не совсем такой случай, ну да это неважно...
      Она решительно выбралась из-под жалобно всхлипывающего приятеля. Тот не удерживал, сполз с нее да так и остался лежать, стыдливо уткнувшись лицом в грубый брезент. Девушка поднялась, смущенно и в то же время кокетливо оправила сарафан, пальчиками босой ножки подчеркнуто отбросила в сторону свои валявшиеся среди измятой закуски трусики, коротко взглянула в сторону наблюдавшего за ними мужчины и чуть заметно качнула головой в глубь леса. Затем сунула крохотные ступни в шлепанцы и пошла по тропинке сквозь кустарник.
      Какой мужчина, особенно молодой, может перед этим устоять?.. Даже если будет знать, что его ждут товарищи... Нет, наверное, кто-то и устоял бы. Может, даже многие, не исключено, что и большинство... Жерар к ним не относился. Он последовал за ней, правда, не напрямую, а обогнув пятачок кустарника. Девушку он нагнал быстро - она его откровенно поджидала.
      - Ну, а у тебя я тоже первая? - с напряженным вызовом спросила она.
      Жерар сразу все понял. Вернее, получил подтверждение своей догадке.
      - Что ты, далеко не первая, - лихо соврал он - не выкладывать же ей, что до сих пор он близко знал только двух женщин.
      - Ну так чего же ты стоишь?.. - едва не в экстазе воскликнула девушка.
      В кино или в книгах сыщик в подобных сдучаях говорит что-то типа "я другому отдана и буду век ему верна" или "я на службе"... В общем, "русо туристо - облико морале!"... В жизни даже самый преданный своему делу человек в подобной ситуации остается просто обыкновенным человеком. Жерар знал, что за подобное безжалостно наказывают, вплоть до увольнения из органов. Но только, как в свое время писал незаслуженно малоизвестный поэт Андрей Матях,