Глава 11

Вошел Рой Челм, злой и раздраженный, с багровыми щеками. Указав на Фрэнка, одного из своих конвоиров, он заявил:

— Эта обезьяна ударила по щеке мою сестру! Сбила ее с ног!

Он был вне себя от ярости. Данамато спокойно посмотрел на Фрэнка.

— Из-за чего сыр-бор?

Фрэнку было откровенно скучно.

— Она не хотела отпустить с нами своего маленького братика. Она хотела увязаться за ним, иначе, мол, эта кисейная барышня никуда не пойдет.

— Он ударил ее? — закричал Челм. Данамато окинул его долгим ровным взглядом и спросил:

— Сколько вам лет, Челм?

— Какая разница? Он ударил мою...

— Фрэнк, — громко произнес Данамато, перекрывая голосящего Челма, — уведи эту шпану и поколоти как следует. Когда будет готов отвечать на вопросы, приведи обратно.

— Хорошо, — сказал Фрэнк и хотел взять Челма за локоть.

— Подождите! — вскричал Челм, уворачиваясь от Фрэнка, но наткнувшись на второго человека Данамато, который схватил его сзади за руки.

Данамато взглянул на него.

— Вы согласны угомониться? — спросил он.

— Я... — заговорил Челм. Он сглотнул, попытался взять себя в руки и, наконец, судорожно кивнул. — Да.

— Хорошо. — Данамато взмахнул рукой. — Отпусти его, Джек. Джек отпустил.

Челм споткнулся и чуть не упал, но потом опять обрел равновесие. Данамато сказал ему:

— Я уже спрашивал вас, сколько вам лет?

— Двадцать... двадцать семь.

— А сколько лет вашей сестре?

— Двадцать два года.

На лице Данамато промелькнуло выражение омерзения.

— Тогда вам уже давно пора перестать прятаться за ее спиной, — сказал он. — Садитесь.

Челм собрал обрывки собственного достоинства и кое-как завернулся в них, как пропойца в парке, спасающийся от ветра двумя листами из вчерашней газеты. Он сел на стул, с которого недавно встал Онум Марба, и сказал:

— Мы с сестрой не расстаемся с тех пор, как...

— Болтовня, — сказал Данамато. — Вы приехали сюда с моей женой?

При слове “жена” Челм, казалось, вздрогнул. Глаза его округлились и больше уже не принимали нормальный вид.

— Мы приехали все вместе, — сказал он. — Все, кроме, разумеется, Марбы.

— Вы были ее дружком, так?

— Мы были обручены, — ответил Челм с легкой дрожью в голосе.

Данамато мрачно улыбнулся. Обручены, — повторил он.

— Мы собирались пожениться, — ответил Челм, норовя выдать свой страх за дерзость. — Сразу после ее развода с вами.

— Которого никогда не было бы, малыш, — сказал Данамато. — Думаешь, ты первый жиголо, которым она стукнула меня по голове? Стоило мне побыть три дня в Лас-Вегасе, только и всего, причем даже не прикасаясь к хористкам, как почта непременно доставляла мне ее фотографию с каким-нибудь парнем, фотомоделью из “Копа — Все было совсем не так, — возразил Челм, пытаясь говорить с достоинством.

— Да, да, малыш, — сказал Данамато, снова затыкая ему рот. — Я знаю, как это было, или как это тебе представлялось, и все остальное тоже. — Он повернулся к Грофилду и добавил: — Все равно что говорить с этим шутом Марбой. Белл вела себя так, будто все по-настоящему, вплоть до последнего мгновения, но когда оставалось сделать лишь один шаг, она останавливалась, и ни тпру, ни ну.

— Возможно, — сказал Грофилд.

— Кто из нас ее знал? — спросил Данамато. — Вы или я? — Ни один из вас ее не знал, — заявил Челм с жалкой потугой на вызов, А когда Данамато повернулся и удивленно уставился на него, Челм сказал: — Для вас она была всего лишь телом, средством разрядки. Хотели трахаться — трахались, хотели сорвать зло — срывали. Настоящую Белл вы и знать не знали. Не знали ее нежной женской души, которой приходилось трепетать от страха всякий раз...

Данамато сорвался со стула, будто бык, метнулся через стол; магнитофон и микрофон отлетели прочь. Его вытянутые руки сомкнулись на горле Челма. Оба рухнули на пол. Данамато оказался сверху, Челм беспомощно барахтался под ним. Лицо его побагровело.

Грофилд откинулся на спинку стула и улыбнулся стоявшему напротив него Фрэнку, который вместе с двумя другими охранниками в растерянности наблюдал за происходящим и явно не знал, как быть.

— Ну-ну, ребятки, — бодро проговорил Грофилд. — Вы — что два малохольных школьника, подростки, дерущиеся из-за куска замороженного мяса в подвале.

Противники прекратили барахтаться, Даманато отцепился от глотки Челма. Тот неподвижно лежал на спине, в страхе глядя в потолок и боясь шевельнуться. Данамато поднялся на колени, опираясь о край стола, и с ненавистью посмотрел на Грофилда. — Сукин вы сын, — хрипло сказал он.

Грофилд мило улыбнулся ему.

— Сколько вам лет, Би Джи?

Данамато впился пальцами в стол. Грофилд наблюдал за ним, зная, что Данамато изо всех сил сдерживает себя, чтобы не наброситься на него. Грофилд пожелал ему успеха в этом деле. В конце концов все получили то, чего хотели. Данамато наконец выдохнул воздух, кивнул и поднялся.

— Все в порядке, Грофилд, — сказал он. — Вы правы. — Он с ненавистью оглядел свое воинство. — Что с вами, ребята? Почему вы не оттащили меня от этого куска дерьма?

У всех был встревоженный и беспомощный вид. Грофилд сказал:

— Вы окружили себя лизоблюдами, Би Джи, а это опасно.

Данамато покачал головой, поправил пиджак, обошел стол и поднял свой стул.

— Уберите отсюда этот котях, — велел он. — У меня больше нет к нему вопросов. — Зато у меня есть, — сказал Грофилд.

— Ну еще бы, — отозвался Данамато. — Хорошг. Фрэнк, Джек, посадите его обратно на стул.

Они помогли Челму встать. Румянец уже сошел с его лица, сменившись мертвенной бледностью. Он позволил поднять себя и посадить на стул и теперь сидел, словно стеклянная фигурка.

— Челм? — сказал Грофилд.

Челм посмотрел на него, но не ответил.

— Вы способны воспринимать речь, Челм? — спросил Грофилд. — Вы меня слышите? Челм кивнул.

— Да, — ответил он. Голос его звучал хрипло, и он прижал руку к горлу, как будто оно болело.

— Хорошо, скажите мне кое-что. Когда Белл Данамато сообщила вам, что не собирается выходить за вас замуж, а вместо этого снова возвращается к мужу? Это было до моего приезда вчера или уже после?

Из белого лицо Челма сделалось серовато-зеленым. Он хрипло проговорил:

— Что вы пытаетесь сделать? Вы же знаете, что это неправда.

— Ой ли? Только миссис Данамато могла заявить вам об этом со всей ясностью, не так ли? Вы возлагали большие надежды на этот брак, верно? Все эти деньги Данамато.

— Я любил Белл! — Хриплый крик оборвался и стих.

— Еще бы, — сказал Грофилд. — Даже после того, как она сказала вам, что все кончено и она возвращается к мужу.

— Она этого не говорила! Она не могла так сказать, только не Белл! Мы собирались пожениться! — Челм вдруг вскочил, наставил на Грофилда указующий перст и закричал: — Не думайте, я вижу, что вы замышляете! Норовите пришить это кому-нибудь другому, все равно кому, чтобы спасти собственную шкуру.

— А вы не можете придумать причину получше? — спросил его Грофилд. Он повернулся к Данамато и сказал: — Это имеет хоть какой-нибудь смысл? Вы были уверены, что она в конце концов вернется к вам. А Рой Челм рассчитывал на женитьбу. Может, она сказала ему, что между ними все кончено, а встряска, которую я устроил ей за обедом, заставила ее снова возжелать вас, игры кончились. Как поступил бы в таком положении столь раздражительный мальчик, как Рой? Что делает капризный мальчик, когда ему говорят, что он больше не может играть с любимой игрушкой? Он ее ломает.

Данамато смотрел на Челма.

— Неужто этот? — спросил он. — Вы презираете его, — сказал Грофилд. — А почему бы и нет? Вы и должны его презирать. Только не недооценивайте его. Он может нагадить вам, если почувствует свою силу.

Челм навалился на стол, подался к Данамато и закричал:

— Неужели вы не понимаете, чего он добивается? Неужели вы не видите, что он задумал? Он хочет подставить кого-нибудь, все равно кого, только бы самому соскочить с крючка. Это он угрожал ей, а не я! И именно после его появления здесь ее и убили!

— Хорошо, — с угрозой сказал Данамато. — Мы над этим подумаем.

— Это он!

— Я же вам сказал, что подумаю над этим! Фрэнк, убери его отсюда и приведи его сестру.

Фрэнк взял Челма за руку, но тот продолжал кричать к показывать пальцем свободной руки на Грофилда, пока дверь не закрылась за ним.

Данамато пытливо взглянул на Грофилда.

— Вы хоть сами в это верите?

— А мне и не нужно в это верить, — честно ответил Грофилду. — Его высказывание совершенно справедливо. Я должен найти кого-то другого, чтобы снять себя с крючка. Разница только в том, что подставили-то именно меня. Самый легкий способ найти того, кто снимет меня с крючка, — установить истину. Но я не особенно привередлив, Би Джи, и скажу вам как на духу: если я не смогу вычислить настоящего убийцу вашей жены, меня устроит любой, на которого будет сподручнее свалить вину. Я бы подставил и вас, будь мне от этого хоть какой-то прок.

Данамато криво ухмыльнулся.

— Вы пользуетесь истиной как оружием, да? — заметил он.

Грофилд показал ему руки.

— Это единственное оружие, которое сейчас есть в моем распоряжении, — ответил он.

Глава 12

Патриция Челм была не более открытой и доступной, чем черепаха в своем панцире. Она неподвижно сидела на стуле напротив Данамато, сжав ноги, сложив руки на коленях, задрав голову и расправив плечи. На ней была не по моде длинная голубая юбка и простая белая блузка. У нее была фигура манекенщицы — стройная, почти тщедушная, с плоской грудью — и лицо студентки выпускного курса Вассара, почуявшей дохлую кошку.

Она уставилась на Данамато горящими глазами и произнесла ледяным тоном:

— Я хочу сделать заявление.

— Прекрасно, — сказал Данамато. — Валяйте, делайте.

— Если вы по недоразумению оставите кого-нибудь из нас в живых, — заговорила она, — я уверяю вас, мы приложим все усилия к тому, чтобы ваше поведение не сошло вам с рук. Вы набросились на моего брата, оскорбили действием. У него вся шея в синяках. Один из ваших головорезов ударил меня. Нас насильно держат здесь, хотя я неоднократно повторяла, что надо поручить кому-нибудь отвезти моего брата и меня в Сан-Хуан.

— Разве вы сами не водите машину? — спросил Грофилд.

Она пропустила его вопрос мимо ушей, сосредоточив внимание на Данамато.

— Я требую, — сказала она, — чтобы нас немедленно отпустили. Мы, разумеется, сожалеем о смерти миссис Данамато, но вы схватили ее убийцу, и у вас нет причин и права задерживать нас дольше. Мы...

Грофилд спросил:

— Сколько вам было лет, когда ваш брат впервые показал вам его?

Ее голова резко повернулась, глаза уставились на Грофилда, лицо стало красным как свекла.

— Я... — Она покачала головой, поднесла было руку к лицу, но тут же ее опустила. — Я не имею представления, о чем вы говорите, — сказала она.

— Вы покраснели, мадемуазель, — заметил Грофилд. Теперь ока коснулась лица и, очевидно, обнаружила, что оно горит огнем, потому что сразу же отдернула пальцы. В отчаянии она снова перевела взгляд на Данамато и дрожащим голосом сказала: — Мы настаиваем на том, чтобы нас отвезли...

— Стало быть, вы испытываете страстное влечение к собственному брату, — спокойно сказал Грофилд. — Ничего необычного в этом нет, такое бывает сплошь и рядом. Разумеется, вы не хотите, чтобы желание завладело вами на всю жизнь.

— Нельзя требовать, — заявила оно Данамато, — чтобы я сидела тут и слушала... слышала... мне не следует выслушивать...

— Психологически, — продолжал Грофилд, — это легко понять. Отчасти тут замешан материнский инстинкт, иногда роли жены и матери в семье сливаются. Вы всегда были ему маленькой мамой, хоть он и старше вас пятью годами. А отчасти это самозащита, когда избегаешь этих отношений, приклеившись к брату. Есть еще...

— Я не намерена... — Она вскочила, щеки и глаза у нее пылали.

— Сядьте, леди, — сказал Данамато. — Сядьте, а то мне придется просить Фрэнка усадить вас.

Она резко повернулась к Фрэнку и быстро села.

— Как я уже говорил, — продолжал Грофилд, — есть еще и страх девственницы перед мужчиной. А если в Карибском бассейне, золотко, и оставалась еще девственница, так это вы. — Пожалуйста, — взмолилась она, по-прежнему обращаясь к Данамато и потянувшись к нему через стол. Всем своим обликом она выражала горечь, голос ее срывался. — Пожалуйста, не позволяйте ему так себя вести. С какой стати ему это делать? Какой прок кому бы то ни было от этих его разговоров?

Данамато повернулся к Грофилду.

— Ну? Что все это значит?

— Вы только посмотрите на нее, — сказал Грофилд. — Сравните ее со своей женой. Ваша жена при жизни была по-настоящему живым человеком, кровь с молоком. Она могла раздражать меня, она могла быть самодуркой, но она была полна жизненной силы. А посмотрите на эту. В ее жилах не хватит крови даже на анализ.

Патриция Челм судорожно затрясла головой, открывая и закрывая рот, но ничего не говоря.

Данамато задумчиво разглядывал ее.

— Хорошо, — сказал он. — Я не стану с вами спорить, но к чему все эти ваши речи?

— А к тому, что девица принесла себя в жертву брату. На самом деле эта жертва была трусливым уходом от жизни, но онато предпочитает считать ее самоотречением. Преподнесла себя братцу в подарок. А он что вытворяет? Идет и подцепляет Марджори Мейн.

— Марджори Мейн? Белл не была похожа...

— Я знаю. Это просто для красного словца. С одной стороны — мясо с картошкой, с другой — выдохшееся пиво. Как, повашему, должна была чувствовать себя эта девица, когда познакомилась с будущей невестой брата? Старше на пятнадцать лет, шумная, крикливая, грубая, вахлачка, разведенная, по сути дела, еще даже и не разведенная.

— Хммм, — протянул Данамато.

— Белл очень мне понравилась, — сказала Патриция Челм, но ее заявлению недоставало пыла.

— Да уж конечно, — ответил Грофилд.

— Только дурак, — сказала она, — подумал бы, что я могла сделать такую вещь, как... Я не могу даже об этом говорить.

— Зато я могу, — продолжал Грофилд. — Вы терпели это, сколько могли, с каждым днем ненавидя Белл все больше и больше. Вчера за обедом, когда я нацелил на нее пистолет, я заметил выражение вашего лица. Вы хотели, чтобы я выстрелил. — Это ложь!

Грофилд не знал, ложь это или нет, да его это и не волновало. Ему надо было спасать собственную шкуру, а все остальные пусть думают о своих. В самом худшем случае он мог посеять сомнение, которое сыграет ему на руку, а в лучшем сумеет убедить Данамато, что его жену убил кто-то другой. Это была единственная истина, которая интересовала Грофилда. Белл Данамато убил кто-то из этих пятерых, но кто именно — решать это должен был не Алан Грофилд. Он должен был лишь найти человека, которого Данамато согласился бы считать убийцей.

Поэтому он продолжал:

— Вы огорчились, когда я не застрелил Белл Данамато за обедом, и после этого решили сами сделать дело. Вы рассчитывали, что обвинят меня, и выбрали наилучшее время. Ваш милый братец опять будет принадлежать только вам, и вы сможете прекрасно утешить его после потери невесты.

— Это жестоко! — вскричала она. — Это жестоко, это злостная ложь, и вы это знаете.

Грофилд вяло взмахнул рукой и сказал:

— Свидетель ваш.

Она снова воззвала к Данамато:

— Вы не можете думать...

— Что вы делали в комнате моей жены в четыре часа утра? — спросил ее Данамато.

— Хороший вопрос? — радостно сказал Грофилд.

— Я не могла уснуть, — ответила она. — Задремала, но увидела кошмарный сон, поэтому встала и больше никак не могла заснуть. Меня тревожил этот человек. Я считала, что ему вообще не место под нашим кровом. По сути дела, из-за него-то мне и снились кошмары.

— Что-то мне не по нраву мысль о том, что я являюсь вам во сне, — заметил Грофилд.

— Заткнитесь, — велел ему Данамато. — Итак, вам не спалось, — сказал он Патриции Челм. — И что же?

— Я пошла поболтать с Белл. Она тоже часто не спала допоздна. Мучилась бессонницей. Данамато неторопливо кивнул. — Совершенно верно. Пилюли, пилюли, пилюли.

— Она хотела отказаться от них, — сказала Патриция. — Говорила, что принимает пилюли в основном потому, что с годами у нее из-за вас испортились нервы. Потом это вошло в привычку, а теперь она хотела от нее избавиться.

Данамато это явно не понравилось, но он ничего не сказал. Вместо этого он спросил:

— И вы вошли в комнату, чтобы поболтать с ней, так?

— Я увидела свет. Дверь была слегка приоткрыта, как обычно. Я толкнула ее, чтобы распахнуть, увидела Белл, и... — Она захлопала глазами.

— Хорошо, — грубовато сказал Данамато. — О том, что было потом, мы знаем. Вопросов нет. — Он посмотрел на Грофилда. — А у вас?

— У меня тоже, — ответил Грофилд.

— Уведи ее, Фрэнк, — велел Данамато. — И приведите мне этого стряпчего по темным делам.

— Вот еще что, пока я не ушла, — сказала Патриция.

Все посмотрели на нее.

Она снова сидела с чопорным видом, так некстати покрасневшее лицо ее опять сделалось бледным. Она уставилась на Данамато и сказала:

— Этот человек сделал намек, на который я хочу ответить. Он подразумевал, что мой брат... спал с Белл Данамато. Он с ней не спал. Ни он, ни она, разумеется, не стали бы делать этого до свадьбы. Только самый извращенный ум мог...

— Что? Вы с ума сошли? заорал вдруг Данамато. Она в изумлении уставилась на него.

— В чем дело?

Данамато наставил палец на Фрэнка.

— Уведи ее, — поспешно сказал он, — но законника пока не приводите. Я хочу еще минутку поговорить с ее братом.

— Слушаюсь, — ответил Фрэнк.

Патриция Челм все никак не могла понять, в чем дело.

— Но... я... что?..

Фрэнк взял ее за руку, и она послушно вышла вон.

Грофилд посмотрел на Данамато.

— Не вошла в образ, так?

— Брат, должно быть, навешал ей лапши на уши, — сказал Данамато. — Я знаю Белл. Я был единственным постоянным мужчиной в ее жизни, это мне доподлинно известно, но вот временных любовников у нее было до черта.