- Что рассказал? - проворчал Гаффи.
      - О том, как запер вас в лифте, и все остальное. - Дортмундер сочувственно покачал головой и добавил: - Он еще потешался над вами. Мне было противно его слушать.
      Гаффи потерял терпение.
      - Чего же ты цацкаешься с этим уродом? Чего ради его защищаешь? воскликнул он.
      - Я вовсе не защищаю Тома, - ответил Дортмундер. - Я беспокоюсь о других людях, которые участвуют в этом деле.
      - Меня интересует только Тим Джепсон.
      - Знаю. И ни капли не сомневаюсь в этом. - Дортмундер рассудительно развел руками. - Вы ждали столько лет, подождите еще день-другой.
      - Чтобы ты его предупредил? Дортмундер, за кого ты меня принимаешь?
      Дортмундер оглядел комнату, хмуря брови и размышляя.
      - Вот что я вам скажу, - заявил он. - Оставайтесь здесь.
      - Здесь?
      - Пока мне не позвонят.
      - Кто?
      - Мои друзья. Как только они позвонят и сообщат, что дело сделано, вы...
      - Какое дело? - спросил Гаффи, немного растерявшись. - Кто? Какое дело?
      - Этого я вам не скажу.
      - Ну все, - сказал Гаффи, прицеливаясь. - Поцелуй свое ухо на прощание.
      - Боюсь, этого я сделать не смогу, - ответил Дортмундер. - Рассказать вам о том, кто мои друзья, где и что они делают, я тоже не могу. И если вы отстрелите мне ухо, то я не сумею ответить на телефонный звонок, а вы потеряете последнюю возможность отыскать Тома Джимсона.
      Гаффи кивнул и сказал:
      - Что может помешать мне выпустить тебе в лоб всю обойму и самому ответить на звонок?
      - С вами не станут разговаривать, - ответил Дортмундер. - И кстати, неужели вам будет приятно сидеть здесь рядом с трупом?
      - Они ответят мне, - заявил Гаффи. - Я скажу им, что я твой дядюшка, и они мне поверят. А что касается трупа, то, если я оставлю тебя в живых, я не смогу спать целых два-три дня, что остались до телефонного звонка. Я не смогу даже повернуться к тебе спиной, если мне захочется пойти в туалет или куда-нибудь еще. Короче говоря, я так и сделаю, - добавил Гаффи, убедив себя собственными доводами. Во исполнение нового плана он и сказал: - Прощай, Дортмундер.
      - Подождите!
      - Перестань орать, - раздраженно потребовал Гаффи. - Ты мешаешь мне целиться, и я могу промазать. Послушай, я предлагаю тебе быструю безболезненную смерть, и вместо того чтобы поблагодарить меня, ты...
      - Вам нет никакой необходимости меня убивать!
      Гаффи понимал, что издеваться над человеком, которого ты собираешься пристрелить, по меньшей мере грешно, и тем не менее он не смог удержаться.
      - А что ты сделаешь? Дашь мне честное благородное слово?
      - У меня есть наручники!
      Гаффи опустил винтовку, невольно заинтригованный словами Дортмундера.
      - Наручники? Откуда?
      - Достал по случаю, - ответил Дортмундер, слегка пожимая плечами.
      - Ты хочешь, чтобы я приковал тебя к кровати?
      - Или к дивану в гостиной, - подхватил Дортмундер. - Там удобнее, к тому же я мог бы смотреть телевизор.
      Может, это ловушка? Жизненный опыт Гаффи говорил ему, что ловушкой может оказаться все что угодно.
      - Где ты их держишь? - спросил он.
      Дортмундер ткнул пальцем в сторону комода, стоявшего у стены слева от Гаффи.
      - Верхний левый ящик, - сказал он.
      Гаффи встал у шкафа спиной к стене и, продолжая следить за Дортмундером, открыл ящик и несколько раз быстро заглянул в него. Чего там только не было! Беззубые расчески соседствовали с непарными запонками, темными очками со сломанными дужками и пустыми тюбиками из-под кремов. Еще здесь валялись медные кастеты, красная маска-домино, маска Микки Мауса, три резиновые перчатки на правую руку, фальшивые усы в пластиковой коробочке, наклеенные на белую картонку, куча жетонов для метро и, как было обещано, хромированные наручники с ключом в замке.
      Гаффи одной рукой вытащил наручники - второй рукой он продолжал целиться в Дортмундера - и, положив их на крышку комода, вытащил ключ и спрятал его в карман. Затем он швырнул наручники Дортмундеру и сказал:
      - Надевай.
      - Послушайте, я только что проснулся. Позвольте мне одеться и сходить в туалет, - попросил тот.
      - Минутку, - сказал Гаффи. - Не двигайся.
      Дортмундер замер. Гаффи шагнул к двери, вышел за порог, двигаясь спиной вперед, посмотрел налево, на входную дверь, затем направо, в сторону кухни. Оттуда, где он стоял, была видна кухонная плита.
      - Хорошо, мистер Дортмундер, - сказал наконец Гаффи. - Я пойду на кухню сварить себе кофе. Но буду за тобой приглядывать. И не дай Бог твоя голова высунется из этой двери раньше, чем я разрешу тебе выйти. Стреляю без предупреждения. Усек?
      - Да, конечно, - сказал Дортмундер. - Я сижу здесь и жду ваших указаний.
      - Вот и хорошо, - отозвался Гаффи и, пятясь, пошел на кухню. Затем он остановился и нехотя спросил:
      - Тебе сварить кофе?
      - Да, спасибо.
      - Ладно. - Гаффи пошел было дальше, но в этот миг Дортмундер поднял руку, словно школьник, желающий ответить учителю. Гаффи опять остановился. Чего тебе?
      - И, если вас не затруднит, стакан апельсинового сока, - попросил Дортмундер.
      67
      Поеживаясь под проливным дождем, Миртл прижалась грудью к стене дома по улице Вязов и поднялась на цыпочки. Сквозь кухонное окно она увидела Дага Берри, стоявшего у холодильника, прижимая к уху телефонную трубку. Из-за дома, со стороны Миртл-стрит, до Миртл доносился едва слышный звонок ее собственного домашнего телефона.
      "Когда же ему надоест?" - подумала она. Наконец Даг положил трубку, и тихий звук, доносившийся из соседнего квартала, тотчас прекратился. Даг отвернулся от укрепленного на стене телефона и раздраженно бросил Глэдис, выходившей на кухню в своей матерчатой кепке и куртке на "молнии":
      - Ее никогда не бывает дома!
      В ответ Глэдис безразлично пожала плечами, открыла холодильник, вынула банку пива и дернула за кольцо. И в этот самый миг кто-то похлопал Миртл по плечу.
      Прикосновение заставило Миртл подпрыгнуть так высоко, что Даг и мамуля, находившиеся в кухне, увидели ее из окна. Опустившись на землю, девушка привалилась спиной к намокшей от дождя стене, словно разбухший от воды стебель растения. С нарастающим страхом она смотрела снизу вверх на стоявшего перед ней снежного человека в желтом плаще и прорезиненной шляпе, придававшими ему сходство с ходячей афишной тумбой. Гигант растопырил ручищи, увенчанные ладонями размером с бейсбольную перчатку, чтобы не дать Миртл сбежать (хотя ослабевшие ноги не смогли бы удержать даже собственный вес девушки, если бы она не прислонилась к стене), затем из его горла вырвался басовитый рык, и наконец он сказал (По-английски! Словно настоящий человек!):
      - Вы не очень-то похожи на мальчишку, которому захотелось отлить.
      - Нет, я... я... я... я...
      Громила поднял руку и помахал ею. Миртл испуганно умолкла.
      - "Я, я", - передразнил ее снежный человек. - К чему повторять одно и то же? Может, скажете что-нибудь еще?
      Никогда еще Миртл не чувствовала себя такой слабой, хрупкой и беззащитной. Она с трудом выдавила слова, которые, как ей казалось, приличествовали случаю:
      - Извините меня.
      - Это уже лучше, - сказал гигант. - Очень мило. Это вам зачтется. Однако извинение - еще не объяснение.
      Миртл лихорадочно шевелила мозгами, подыскивая фразу, которая могла бы умилостивить чудовище, а оно тем временем заглянуло в окно, вздернуло свои чудовищные брови и, нацелив на Миртл чудовищный палец толщиной с крысиное туловище, спросило, тщательно выговаривая слова:
      - Ты его знаешь?
      Миртл повернула голову, взглянула вверх и увидела за мокрым от дождя стеклом лицо Дага, который выглядел таким же испуганным, как и она сама. Даг? Испуган? О Господи! Даг судорожно кивнул чудищу, и Миртл оставила свои последние надежды.
      - Ну что ж, - сказал монстр, опуская холодный взгляд на девушку. - На улице дождь, крошка. Давай не будем глупить и зайдем в помещение.
      - Я хочу домой, - еле слышно отозвалась Миртл.
      Вместо ответа страшилище повелительно взмахнуло правой рукой. Растерянная, Миртл сочла за лучшее повиноваться и побрела следом к черному ходу дома, вошла в дверь и наконец оказалась на кухне, где стояли Глэдис и Даг, неодобрительно разглядывая гостью.
      Чудище закрыло дверь, и Даг спросил:
      - Что ты здесь делаешь, Миртл?
      Доведенная до отчаяния реакцией Дага, от которого она ожидала защиты, Миртл сказала:
      - А что здесь делаете вы? Ты, Даг, твой приятель из так называемого комитета защиты природы, компьютерный коротышка, Глэдис, мой оте... ээ... и все остальные? Ты постоянно мне врал! Все это время вы сидели тут и ждали дождя!
      Трое ее собеседников переглянулись. Увидев мелькнувший в их глазах гнев, Миртл подумала, что сболтнула лишнего. (Слава Богу, у нее хватило ума не говорить о своем отце.)
      Подтверждая ее опасения, чудовище сказало:
      - Твоя подруга неплохо нас знает, а, Даг?
      Даг потряс головой и ответил дрогнувшим голосом:
      - Я ничего ей не рассказывал, Тайни. Клянусь!
      Тайни? Миртл удивленно воззрилась на громилу, носившего столь неподходящее имя, но размышления девушки были внезапно прерваны появлением на кухне ее собственного отца.
      Да. Это был он. Миртл сразу его узнала. И тут же, посмотрев в его ледяные глаза и твердокаменное лицо, поняла, что он - из тех, у кого не забалуешь. Подчиняясь тому самому наитию, что помогло ей осознать свое родство с этим человеком, Миртл решила, что рассказывать ему об этом не следует.
      Даже попадаться ему на глаза - и то не стоит. Быстро окинув Миртл проницательным взглядом, ее отец посмотрел на громилу и произнес, не шевеля бескровными губами:
      - Тайни?
      - Она заглядывала в наши окна, - доложил Тайни, не тратя лишних слов. Это подружка Дага, да только до сих пор считалось, что она не знает ни о том, что мы здесь, ни о том, что тут творится. Верно, Даг?
      - Мне так казалось, - испуганно отозвался Даг и, умоляюще протянув руку, добавил, обращаясь к отцу Миртл: - Том, я ей ничего не говорил! Поверь мне!
      - И тем не менее она знает достаточно, - сказало чудище по имени Тайни. - Она знает даже, что мы ждали плохой погоды.
      Изумленный, Том в упор посмотрел на дочь (теперь Миртл поняла причину такой резкой реакции Эдны на его появление в городе после стольких лет отсутствия) и спросил:
      - Значит, ты все разнюхала? Как ты узнала?
      - Я... я видела вас всех на лужайке, - робко призналась Миртл. - Вы так радовались, когда в небе появились облака.
      - Она следила за нами, - сказал Тайни.
      Отец Миртл одарил Дага полным холодного презрения взглядом и произнес:
      - Ты ее прошляпил. Выглядишь, как придурок, придурок и есть.
      Даг раздумывал, что ответить и отвечать ли вообще, а Том тем временем вновь повернулся к Миртл и спросил:
      - Кто еще о нас знает?
      - Никто! - воскликнула девушка, не желая впутывать Эдну.
      - Она говорит правду, Том, - сказал Даг. - Матери она не говорила, а больше никто с ней не общается. Она простой библиотекарь.
      "Как низко он меня ценит, - подумала Миртл. - Похоже, ему нет до меня никакого дела".
      Отец медленно кивнул, подумал и сказал:
      - Земля намокла и стала мягкой. Как стемнеет, закопаем ее на заднем дворе.
      Миртл последней уловила смысл его слов. Когда до нее дошло, что он имел в виду, остальные уже успели высказать свои возражения, к которым Миртл прислушивалась, затаив дыхание.
      - Ты не сделаешь этого, - гневным тоном заявила Глэдис.
      - Я не желаю в этом участвовать, - испуганным голосом заявил Даг.
      - В этом нет необходимости, Том, - спокойно, но внушительно заметил Тайни.
      - Вот как? - В ответ на доводы оппонентов Том лишь покачал головой. - И куда же она направится, если мы ее отпустим? Прямиком в полицию.
      - А мы ее не отпустим, - предложил Тайни. - В любом случае мы завтра ночью смываемся. Уедем себе, и какое нам дело, куда она побежит и что станет говорить.
      - Если она не вернется домой, в полицию побежит ее мамаша, - сказал Том Джимсон (Миртл уже не думала о нем, как об отце, и называла его про себя по имени и фамилии).
      - Пусть позвонит матери и скажет, что останется на ночь с Дагом.
      Миртл поперхнулась, но у Дага хватило такта смущенно промолчать. Глэдис повернулась к девушке и, бросив на нее желчный взгляд, добавила:
      - Уж лучше с Дагом в постели, чем в сырой земле.
      Миртл была вынуждена с ней согласиться.
      Однако Том Джимсон не спешил отказываться от первоначального замысла.
      - А кто будет всю ночь за ней приглядывать? Куда бы мы ее ни поместили, она сможет выпрыгнуть в окно.
      - Только не с чердака, - послышалось от дверей, и в кухню вошел Уолли (если его действительно звали Уолли).
      "Долго ли он слушал? Кто он - главарь шайки или просто толстенький коротышка? - подумала Миртл. - Или нечто среднее?"
      Миртл уставилась на Уолли, но тот, даже не посмотрев ей в глаза, прошелся по кухне и сказал Тому:
      - Там есть мансарда, дверь которой можно запереть на замок. А я все равно не сплю ночами и могу присмотреть, чтобы она не сбежала.
      - А если ей вздумается крикнуть из окна?
      Уолли слабо улыбнулся. Наверняка он - главарь шайки. Во всяком случае, Уолли был единственным из присутствующих, кто не выказывал страха перед Томом Джимсоном.
      - В такой-то дождь? - спросил он.
      - Уолли прав, - сказала Глэдис (по крайней мере его действительно зовут Уолли!). - На улицах ни души, но даже если кто-то и выйдет из дома, все равно ничего не расслышит.
      - Сам посуди, Том, - заметил Тайни. - До сих пор мы ничего такого не сделали, чтобы нас полиция разыскивала. Но стоит нам тронуть местных жителей, и пиши пропало.
      - А я вообще не занимаюсь такими вещами, - испуганно заявил Даг. - Я аквалангист, и здесь нахожусь только для выполнения своих профессиональных обязанностей.
      Завязалась оживленная перепалка, в ходе которой присутствующие увещевали Тома Джимсона не принимать кровавых мер. Все это время Уолли не отрывал глаз от Миртл, словно пытаясь сообщить ей нечто личное, сокровенное. Что именно? Хочет запугать? О чем-то предупредить? Может, ему нужно, чтобы она не говорила остальным, что они уже встречались?
      Ради Бога! Миртл вообще не собиралась ничего говорить. Никто из присутствующих не вызывал у нее доверия. Даже Глэдис.
      В кухне появились еще трое и потребовали объяснить, что здесь происходит. Им поведали историю пленения Миртл, а также различные точки зрения по поводу способа ее обезвреживания. Спор вспыхнул с новой силой. Среди вновь прибывших (это были двое мужчин и женщина) не оказалось того разгневанного человека, который разлучил Дага и Миртл во время памятной встречи на крыльце. Сколько же людей в этой... банде?
      "Да, - подумала Миртл. - Меня похитила самая настоящая банда. Но скажите на милость: что могло привлечь преступное сообщество в Дадсон-Сентр?"
      Пришедшая недавно женщина, которая выглядела намного моложе и приветливее Глэдис, сказала:
      - Позвоню-ка я Джону. Может, он нам что-то подскажет.
      - А мне казалось, что Эл вышел из игры, - заметил Том.
      - На чердак ее, - негромко, но внушительно произнес Тайни. - Уолли прав.
      С этим мнением согласились все присутствующие - разумеется, за исключением Тома, который заявил напоследок:
      - Слушайте меня внимательно. Если она сбежит, я сразу же берусь за динамит. Немедленно.
      - Да, конечно, - в один голос отозвались присутствующие и всем скопом повели Миртл вверх по лестнице, нетерпеливо и с легким раздражением размахивая руками.
      68
      "Главнокомандующий и принцесса не узнали друг друга!"
      ПРИНЦЕССА, БЕЗДЕТНАЯ КРЕСТЬЯНКА, ПОХИЩЕННАЯ ЦЫГАНОМ/ЧЕРНЫМ ВОРОНОМ/МЕРЛИНОМ, ДОЛЖНА ИМЕТЬ НА СВОЕМ ТЕЛЕ ОСОБУЮ РОДИНКУ, СКРЫТУЮ В УКРОМНОМ МЕСТЕ
      "В настоящей жизни так не бывает. Даже если у нее есть родинка, это не имеет значения, поскольку нет никакого наследства".
      ПРИНЦЕССА НАСЛЕДУЕТ ИМУЩЕСТВО СВОЕГО ОТЦА. В РУКАХ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО СОСРЕДОТОЧЕНЫ ГРОМАДНЫЕ ЦЕННОСТИ
      "Деньги, зарытые на дне водохранилища. Мне кажется, Том собирается взять их себе. Принцесса в опасности - вот что самое главное".
      ДА
      "Я взял принцессу под свою защиту".
      ЭТО ДОЛГ ГЕРОЯ
      "Я принял решение спокойно выждать и посмотреть, что будет дальше. Твои соображения?"
      СОГЛАСЕН
      69
      Дортмундер открыл один глаз и тут же пожалел об этом. Открыл второй, но легче не стало. Он лежал в той же позе на полу в гостиной напротив телеэкрана, с которого облаченная в белый халат Рокуэлл Уэлч вещала что-то о микробиологии.
      Затем в его поле зрения появились ноги в старых изношенных коричневых башмаках и линялых джинсах. Взглянув на ноги, Дортмундер осознал, что его разбудил стук открываемой квартирной двери. Затем он вспомнил все остальное: 1) Гаффи, 2) Тома (Тима Джепсона) Джимсона, 3) наручники, 4) пиццу, за которой отправился Гаффи.
      - Вот, принес, - раздался откуда-то сверху голос Гаффи.
      - Отлично. - Дортмундер приподнялся, опираясь на левую руку. Правая рука торчала в кольце наручников, прикрепленных другим кольцом к батарее. Он чувствовал дурноту и головокружение и лишь теперь вспомнил, что Гаффи пошел за пиццей потому, что они выпили слишком много пива на голодный желудок.
      Гаффи вскрыл пиццу прямо на полу и предупредительно придвинул ее поближе к свободной левой руке Дортмундера.
      - Я еще пивка захватил, - сказал он.
      - Отлично.
      Презрев условности, Гаффи уселся на пол рядом с Дортмундером, и они принялись за пиццу, прихлебывая пиво и наблюдая за Рокуэлл Уэлч, пробиравшейся по чьей-то кровеносной системе. Теперь на ней был гидрокостюм, выгодно подчеркивавший соблазнительные формы, но речь шла по-прежнему о микробиологии.
      Несколько минут спустя Гаффи задумчиво произнес:
      - Это моя лучшая вечеринка за сорок... сколько же это будет?.. за сорок пять лет, Джон.
      - Какая же это вечеринка, Гаффи? Нас ведь только двое, - заметил Дортмундер.
      - Для меня два человека - целая толпа, - напомнил Гаффи.
      - Понимаю.
      Они еще немножко посидели в уютном молчании, а потом, когда на экране появилась рекламная заставка национальной гвардии (уже наступила поздняя ночь, а точнее, раннее утро), Гаффи с сомнением в голосе произнес:
      - А может быть, Мэтт?
      - Ты так думаешь?
      - Не знаю. Давай попробуем.
      - Эй, Мэтт! - жизнерадостно заорал Дортмундер, от всей души стараясь потрафить старику. - Что скажешь, Мэтт? Как дела, Мэтт? Эгей, ребята! Посмотрите, кто пришел! Мэтт Гаффи!
      Выслушав вопли Дортмундера, Гаффи задумался и сказал, покачивая головой:
      - Нет. Вроде не так.
      Все дело в том, что нынче вечером Дортмундер, надеясь хоть как-то умиротворить Гаффи и тем самым облегчить режим своего заточения, сказал:
      - Нам предстоит просидеть вдвоем по меньшей мере двое суток. Давай хотя бы познакомимся. Меня зовут Джон.
      Тут оказалось, что Гаффи не может вспомнить собственного имени.
      Впрочем, его нельзя было в этом винить. Уже два десятилетия Гаффи вообще ни с кем не общался, а до того сидел в тюрьме, обитатели которой называли друг друга исключительно по фамилиям, чтобы показать, какие они крутые мужики (невзирая на различные отклонения в сексуальной ориентации). Короче говоря, к Гаффи в последний раз обращались по имени где-то в конце второй мировой войны.
      Разумеется, такой провал памяти изрядно встревожил старика, и Дортмундер вызвался помочь ему вспомнить свое имя. И теперь Гаффи проводил время, остававшееся после уроков микробиологии, в размышлениях об именах. Каждый раз, когда ему что-то приходило на ум, Дортмундер пытался применить очередную находку, впрочем, пока безуспешно.
      Через несколько минут микробиологический фильм кончился. Со второй попытки Гаффи удалось подняться на ноги, и он принялся щелкать переключателем каналов телевизора, пока на экране вновь не возникла Рокуэлл Уэлч в обличье пещерной женщины, избавлявшем ее от необходимости что-то говорить.
      Впрочем, зрелищность передачи от этого нимало не пострадала.
      - Может быть, Сэм?
      - Эй, Сэм! Сэм Гаффи! Присоединяйся к нам, Сэм!
      - Нет. Получается какое-то собачье имя.
      Некоторое время спустя Дортмундер очнулся от полузабытья и понял, что ему пора освободить организм от излишков жидкости. (Пицца уже кончилась, но пива оставалось еще две банки.)
      - Гаффи, - позвал он.
      Гаффи оторвался от доисторических пейзажей.
      - Может быть, Норм? - спросил он.
      - Послушай, Гаффи, - заканючил Дортмундер, - мне нужно в туалет.
      - И мне тоже, - отозвался старик.
      - Но у меня на руках эти... как их... браслеты.
      - Вот оно что. - Гаффи нахмурился.
      До сих пор при сходных обстоятельствах Гаффи перемещался к противоположной стене комнаты и кидал Дортмундеру ключ от наручников. Дортмундер открывал замок и бросал ключ обратно, и лишь после этого Гаффи разрешал ему отправиться в туалет. Вернувшись, Дортмундер должен был под неусыпным наблюдением Гаффи и его винтовки прикреплять себя наручниками к батарее.
      На сей раз Гаффи не сделал даже попытки подняться и подойти к винтовке, стоявшей у кресла в дальнем углу.
      - Эй, Гаффи! - позвал Дортмундер. - Нельзя ли побыстрее?
      Гаффи нахмурился, и количество морщин на его лице удвоилось.
      - Надеюсь, ты не захочешь смыться? - спросил он.
      - Смыться? Я еле хожу.
      - Ну ладно, получай, - ответил Гаффи и, достав из кармана ключ, вложил его в пальцы Дортмундера.
      - Спасибо, Гаффи, - сказал Дортмундер. Нестерпимые спазмы мочевого пузыря помешали ему в полной мере оценить значимость последнего поступка Гаффи. Поэтому он попросту открыл замок, поднялся, цепляясь за батарею и стену, и отправился к двери по замысловатой кривой. Пройдя по коридору, он ввалился в туалет.
      Из-за двери раздался голос Гаффи:
      - Давай попробуем Джека.
      - Эй, Джек! - крикнул Дортмундер, стараясь не налить мимо унитаза, который никак не желал стоять на месте. - У меня полное брюхо пива, Джек! Эй, Джек Гаффи! Ты тоже хочешь в туалет?
      Молчание. Дортмундер сделал свое дело, спустил воду, ополоснул ладони и открыл дверь. За ней стоял Гаффи, чуть приподняв руки.
      - Нет, я не Джек, - сказал он. - Но в туалет хочу.
      Вернувшись в комнату, Дортмундер уселся на пол у дивана, но надевать наручники не стал. Он посмотрел на неандертальцев - Господи, где они набрали таких актеров? - и перевел взгляд на винтовку, прислоненную к креслу телевизора. При желании Дортмундер вполне мог бы захватить оружие. Но ему не хотелось этого делать.
      Через некоторое время Гаффи вошел в комнату, споткнувшись о порог. Окинув Дортмундера осоловелым взглядом, он сказал тоном, в котором сквозила не то угроза, не то тревога (и уж во всяком случае - изрядное опьянение):
      - Ты не надел наручники.
      - Нет, не надел, - согласился Дортмундер. - Но и винтовку не взял. Какого черта, Гаффи! Враг Тома Джимсона - мой друг. Давай-ка лучше кино посмотрим.
      70
      Даг Берри был объят ужасом. Его терзали опасения, столь страшные, что он боялся даже вспоминать о том, что стояло за этими опасениями. Он боялся, что Миртл, как только ее освободят, сразу побежит в полицию. С другой стороны, он боялся, что девушку не отпустят, а сделают с ней нечто ужасное, и он, Даг, окажется замешанным в преступлении. Он опасался, что Том в последнюю минуту расправится со своими партнерами, дабы прибрать к рукам все деньги. Ему не давала покоя мысль о том, что местные власти заинтересуются вторжениями на территорию водохранилища и, оцепив его, накроют всю компанию в самом начале четвертой, и последней, попытки. Даг боялся, что сидящему за рулем его пикапа Стэну Мэрчу (сам Даг слишком нервничал, чтобы вести автомобиль) вдруг придет в голову шутки ради устроить "триста шестьдесят". Энди Келпу, который ехал вместе с ними на Лонг-Айленд, могло показаться, что он достаточно поднаторел в подводном спорте, чтобы завершить операцию самостоятельно. В таком случае услуги Дага не требовались, и его можно было убрать бесчисленным множеством способов, от простого пожелания проваливать ко всем чертям до убийства.
      Однако все эти опасения бледнели перед главным, самым тягостным обстоятельством, которое приводило Дага в поистине неописуемый ужас. Даг ехал угонять лодку.
      То есть совершать преступное деяние. Настоящий грабеж, хищение, в котором ему предстояло сыграть ключевую роль. Во всяком случае, с точки зрения закона. Его подручные были закоренелыми бандитами, что касается самого Дага, то он чувствовал себя крайне неуютно. И все же для выбора нужной лодки требовались его знания и опыт. К тому же по окончании операции предстояло еще заехать к нему на станцию, набить его пикап принадлежащим ему оборудованием и провезти машину через половину штата Нью-Йорк, с юга на север. И Дагу предстояло участвовать в этом от начала до самого конца.
      Он не хотел. Он вообще не хотел впутываться в это предприятие, но увильнуть не удалось. И примерно в то же самое время, когда Гаффи и Дортмундер смотрели передачу Рокуэлл Уэлч, сидя в уютной гостиной на Манхэттене, Даг трясся на сиденье своего пикапа в окружении отпетых бандитов, направляясь к месту своего первого серьезного преступления. И даже в шуме барабанившего по крыше дождя Дагу Берри явственно слышалась смертельная угроза.
      Сам того не замечая, он уже давно катился по наклонной. Все началось с уже подзабытой перекупки краденого у Микки Донелли (или Доннелли?), и вот кривая дорожка мало-помалу довела Дага до сухопутного пиратства.
      Сухопутного тоже лишь отчасти: на Лонг-Айленде бушевал ливень, как и на всем севере штата.
      - Дождь нам на руку, - сказал Энди. - Вряд ли нас кто-нибудь заметит.
      - Все знают, что полицейские боятся дождя, - добавил Мэрч, ведя машину по шоссе Лонг-Айленд экспрессвей, практически пустому, вероятно, впервые за всю историю его существования. - Легавых в такую погоду нипочем не выгнать на улицу. Так что мы можем чувствовать себя достаточно свободно.
      К несчастью, Стэн, судя по всему, был готов в полной мере насладиться этой свободой. Впереди сквозь пелену дождя тускло светился указатель: перекресток Сэгтикос-Паркуэй, и Мэрч вырулил на развязку, ведущую к уходящему к югу шоссе, практически не снижая скорости и подняв в без того перенасыщенный влагой воздух тучу брызг.
      Отсюда было рукой подать до Южного побережья, вотчины Дага, где они намеревались достать лодку. С одной стороны, было глупо воровать с собственного двора, но еще глупее было бы заниматься этим в незнакомых местах. К тому же Даг имел возможность поквитаться с лодочником, выставившим его за дверь с десяток лет назад - слишком давно, чтобы можно было заподозрить какую-то связь с этой кражей. Шоссе Сэгтикос вывело на автостраду Меррик, и с этого мгновения Даг указывал Стэну путь по торговой артерии, бегущей через бесчисленные маленькие городки, неотличимые друг от друга даже при свете ясного дня. Наконец Даг показал пальцем налево от пустой дороги и сказал:
      - Вон она, станция этого сукина сына.
      Меры, предпринимаемые профессиональными преступниками для обеспечения собственной безопасности, стали для Дага настоящим откровением. Эти ребята были намного осторожнее, чем он сам, когда отправлялся под воду. Чем больше опасность, тем тщательнее подготовка.
      Мэрч остался в кабине, а Энди с Дагом вылезли под дождь, и Келп извлек из кузова короткую лестницу. Затем они подошли к лодочной станции - длинному двухэтажному строению, на первом этаже которого размещались огромный демонстрационный зал и ремонтные мастерские, а на втором - кабинеты обслуживающего персонала. С одного края к зданию примыкал обширный двор, заставленный новыми и ремонтируемыми катерами и обнесенный сетчатой оградой с натянутой поверху проволокой с острыми, как бритва, шипами.
      Остановившись у двустворчатых ворот, закрытых на три замка, Энди вгляделся в темную пустоту и спросил:
      - А где пес?
      - Наверное, испугался дождя, - ответил Даг. - Это ведь не простой пес, а полицейский.
      - Ничего, сейчас появится, - сказал Келп и, разложив стремянку, полез наверх. Даг внимательно наблюдал за тем, как Энди закоротил систему безопасности при помощи длинного провода, на концах которого были укреплены зажимы-"крокодилы" с изолированными ушками. Теперь можно было открывать ворота.
      Как только Энди взялся за первый замок, из-под огромного катера выполз сторожевой пес - жуткая помесь немецкой овчарки с крокодилом. Подойдя к воротам, он принялся молча разглядывать непрошеных гостей, будто боксер-тяжеловес.
      - Хорошая собачка, - пробормотал Келп и вынул из кармана пакет, завернутый в алюминиевую фольгу. - Вот тебе подарочек от Микки Финна, добавил он. Развернув пакет, Энди положил его на асфальт, просунул под ограждением и пинком отправил гамбургер вместе с фольгой поближе к собаке.
      Пес фыркнул, щелкнул зубами, и мясо мгновенно исчезло в его пасти вместе с добрым куском фольги.
      Дага передернуло от омерзения:
      - Как он может? Энди, тебе когда-нибудь попадала на зуб фольга? Ужасное ощущение.
      - Хуже только грейпфрут с молоком, - отозвался Келп, вновь принимаясь за замок.
      Да, это было еще хуже. Даг решил больше не подзуживать Келпа, и операция с замком была завершена в молчании. Пес нетвердой поступью отправился к катеру и улегся спать.
      Затем Дагу пришлось пережить еще одно неприятное мгновение, когда они с Келпом открывали ворота. Вспышка лихорадочного возбуждения и последовавший за ней приступ страха вконец подточили силы Дага, и он едва не потерял равновесие, ступив на участок судовладельца. Он схватился за ворота, вновь обрел самообладание и отправился осматривать катера. Энди отнес стремянку в пикап, и Стэн задним ходом загнал машину на площадку.
      - Вот этот, - сказал Даг подошедшему Энди.
      - Черт побери, Даг! - воскликнул Келп, осмотрев его находку. - Ты что, через океан собрался?
      - Этот катер не утонет в дождь, - объяснил Даг. - А его двигатель работает намного тише подвесного. К тому же мы сможем взять гроб на борт.