- Ну да, охотник за автомобилями, - сказал Стэн.
      - Так в чем же дело? - спросил Уолли.
      - Этот парень занимается изъятием автомобилей у людей, превысивших свой кредит в банке, - объяснил Стэн и, повернувшись к Келпу, добавил: - Энди, ты угнал краденую машину. Этот парень намерен передать ее банку.
      Кен утвердительно кивнул, причем столь энергично, что его лицо врезалось в стекло.
      - Да! Передадь багку!
      - Ага! - Келп раскинул руки и, улыбнувшись Кену, спросил: - Что ж ты раньше не сказал?
      Кен бросил на него недоверчивый взгляд.
      - Послушай, дружище, - продолжал Келп, склоняясь к окошку "кадиллака". - Никаких возражений. Забирай машину. Нам она больше не нужна.
      Сунув картофелину в руки Дагу, мамуля сказала:
      - Я отгоню свое такси.
      Сунув картофелину в руки Стэну, Даг сказал:
      - Я отгоню свой пикап.
      Сунув картофелину в руки Уолли, Стэн сказал:
      - Я отгоню фургон.
      Уолли сунул картофелину в карман и улыбнулся Кену, сидевшему в "кадиллаке". Он впервые в жизни видел судебного исполнителя.
      Кен с глубоким недоверием наблюдал за машинами, которые поспешно освободили проезд. Все вокруг улыбались и кивали ему. Женщина и старичок, стоявшие до сих пор на крыльце, подошли поближе. Женщина вела себя вполне прилично, но старичок вдруг сказал:
      - Пристрелить бы его.
      Голос у старичка был тихий и тусклый, и тем не менее все его прекрасно расслышали, не исключая и Кена.
      Все присутствующие повернулись к старичку, и несколько голосов спросили разом:
      - Что?
      - Надо бы вытащить его через окно, - предложил старичок, - и закопать на заднем дворе в бумажном мешке. Он о нас знает.
      Присутствующие лишь изумленно таращили глаза. Дортмундер спросил:
      - Что он о нас знает?
      Мерзкий старикашка опустил глаза и принялся разглядывать гаревую дорожку. По-видимому, ему больше нечего было сказать. Поэтому остальные вновь обратились к Кену, одаривая его широкими улыбками.
      Улыбки сбивали Кена с толку. Он не привык к такому обращению. Приспустив окно еще на долю дюйма, он сказал:
      - Нгадеюзь, вы не зданеде возражать?
      Келп добродушно улыбнулся.
      - Спорить с таким ловким парнем, как ты? Я бы не осмелился. Наоборот, мы желаем тебе всего наилучшего. Езжай спокойно, - и, нагнувшись к окошку, доверительно сообщил: - Кстати сказать, тормоза у этой машины малость слабоваты.
      Остальные автомобили уже успели разъехаться и освободить путь, однако люди не спешили разойтись и продолжали толочься на месте. Водитель фургона подошел к "кадиллаку" и сказал Кену:
      - Собираешься в город? Вот что я тебе скажу: пошли к черту Таппан Зее и валяй по Палисадам.
      У Кена голова пошла кругом. Пытаясь вновь овладеть положением, он затравленно оглянулся и, нашарив рукой тамбурин, сунул его в руки водителю фургона.
      - Возьмите. Это не является собственностью банка, - произнес он самую вразумительную фразу в своей жизни.
      Светловолосый парень, стоявший на дорожке, принялся размахивать руками, призывая Кена немного проехать назад и явно намереваясь проводить его до самой улицы. Кен вновь включил заднюю передачу, и в этот миг стоявшая у крыльца женщина спросила:
      - Может, выпьете стаканчик воды на дорожку?
      - Нгет! - завопил Кен. - Нгет! Дайте бне выехадь отзюда!
      Присутствующие не возражали. Трое или четверо указывали Кену направление, пока он, пятясь, выезжал на улицу, а затем все девять человек вышли за ним, махая руками вслед. Такого с автомобильным охотником не случалось никогда в жизни.
      Итак, Кен сумел завладеть "кадиллаком", однако радоваться не спешил. Операция утратила привычную остроту и не доставила Кену особого удовольствия.
      58
      Две недели кряду стояла чудесная погода. Ясные, солнечные дни, низкая влажность, температура под семьдесят градусов; воздух был кристально чист до такой степени, что можно было с другой стороны улицы прочесть надпись Е PLURIBUS UNUM на десятицентовой монетке. Ясные безоблачные ночи и температура около пятидесяти; небо чернее воронова крыла, усеянное точечками звезд и украшенное огромной луной, низвергающей на землю поток яркого света. И все это выглядело донельзя мерзопакостно.
      Дело в том, что для спуска на воду лодки требовались темнота, облачность - и никакой луны. К чему такие светлые ночи, когда можно читать газету, сидя на улице (что и делал Келп, к вящему неудовольствию Дортмундера)? К чему такие светлые ночи, когда закрывался местный кинотеатр для автомобилистов, поскольку зрители не могли рассмотреть происходящее на экране? Как говорил поэт, "под покровом темноты творятся черные дела, но стоит лишь взойти светилу, и злодеев след простыл". Дортмундер не знал, кому принадлежат эти строки, но был готов подписаться под каждым словом.
      Дом номер 46 по улице Вязов был весьма просторен, но тем не менее не мог дать приют девятерым, да еще с компьютером в придачу. Дортмундер и Мэй поселились в хозяйской спальне на втором этаже над гостиной. Стэн и Тайни устроились во второй спальне. Стэн спал на пружинной кровати, а Тайни пришлось довольствоваться расстеленным на полу матрацем. Келп, Уолли и компьютер заняли большую спальню в глубине дома. Уолли предложили матрац на полу (против чего он нимало не возражал), а Дага запихнули в последнюю спальню, в которой до сих пор в одиночестве проживал Том. Поскольку старик вряд ли согласился бы делить с кем-то свое ложе, Дагу пришлось привезти спальный мешок. Когда он расстилал его и залезал внутрь, в комнате не оставалось места даже для того, чтобы открыть дверь. И наконец, мамуля Стэна занимала койку в крохотной кладовочке на первом этаже подле кухни. Три ванные комнаты - две наверху, одна внизу - превратились в предмет постоянных споров.
      Нерабочие дни в Дадсон-Сентр - совсем не то, что выходной день в метрополисе. Уолли сидел за компьютером, по-прежнему круглые сутки сражаясь с захватчиками из далеких галактик, но остальным приходилось как-то приспосабливаться. У Дага тут была подружка, которую он ревностно прятал от остальной компании (он даже не сказал девушке, что у него есть где переночевать в этом городе) и с которой проводил все время, свободное от поездок на станцию подводного плавания (четыре раза в неделю, три часа в один конец). Каждую ночь он возвращался в Дадсон-Сентр в надежде на непогоду. Иногда с ним ездил Тайни, не желавший надолго расставаться с мисс Тейлор.
      И все равно время тянулось с черепашьей скоростью.
      Завсегдатаи "Семейной таверны" на Южной Центральной улице завели разговор о железной дороге.
      - Я работал на железке, - заявил небритый пенсионер, - когда она еще была дорогой. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду?
      - Отлично понимаю, - ответил сидевший справа приятель. - Станция Нью-Йорк Централ. ДЭУ. Делавэр, Лейкуонна, Уэстерн. Все они когда-то были дорогами.
      Дортмундер и Келп пили пиво, примостившись у дальнего конца стойки бара.
      - Юнион-стейшн в Олбани, - сказал первый завсегдатай дрогнувшим голосом, прихлебывая "бурбон" и запивая его пепси-колой. - Какая красивая была станция! Прямо церковь.
      - Гранд Централ! - подхватил его дружок с той же ноткой ностальгии. Перекресток миллионов человеческих судеб!
      - Вы знаете, - встрял в разговор третий старикан, - многие люди до сих пор путают эту линию с дорогой из "Обнаженного города".
      - В котором проживают восемь миллионов душ, - добавил четвертый.
      - Это точно, - отозвался третий.
      - Пойдем отсюда, - сказал Дортмундер Келпу.
      Стэн пригнал громадный темно-синий "линкольн-атлантис" и принялся обихаживать его прямо на подъездной дорожке дома. На третий день на крыльцо вышла Мэй с кухонным полотенцем в руках (чего она до сих пор не делала и лишь недавно, незаметно для самой себя, приобрела эту привычку) и бросила неодобрительный взгляд на Стэна и Тайни, крутившихся около машины. По всей лужайке были разложены газеты, на которых маслянисто поблескивали разнообразные детали. Гигантский капот "линкольна" был снят и стоял, прислоненный к изгороди, словно щит Титана. Побитое молью заднее сиденье валялось позади машины, выставленное на всеобщее обозрение.
      - Стэн, - сказала Мэй. - Сегодняшним утром мне звонили уже дважды.
      Стэн и Тайни вытащили руки из обнаженного двигателя. Они были перепачканы маслом и грязью не хуже любой детали.
      - И что же? - спросил Стэн.
      - Насчет твоей машины, - добавила Мэй.
      - Машина не продается, - ответил Стэн.
      - Во-первых, на нее нет документов, - начал было Тайни.
      Стэн уже собирался нырнуть в двигатель, когда вновь заговорила Мэй:
      - Это были жалобы на твою машину.
      Мужчины удивленно переглянулись.
      - Жалобы? - спросил Стэн.
      - Вы устроили здесь настоящий погром. Соседи считают, что это нарушает гармонию.
      Тайни почесал замасленный лоб грязной рукой.
      - Гармонию? Что значит - гармонию? - спросил он.
      - Гармонию, присущую нашему городу.
      - В Бруклине, там, где я жил до сих пор, у меня бывало по две-три машины, с которыми я возился одновременно, - заявил Стэн с ноткой раздражения в голосе. - Да только никто и не думал жаловаться. Все соседи занимались своими машинами. А здешние люди какие-то ненормальные. Чем я им помешал?
      - Оглянись, Стэн, - предложила Мэй и, выпростав руку из-под полотенца, повела ею вокруг. - Здесь живут аккуратные, чистоплотные люди. Они привыкли к чистоте и порядку.
      Стэн посмотрел по сторонам и спросил:
      - А как же они ремонтируют машины?
      - Как только что-то ломается, они отгоняют машину в гараж и вызывают механика, - осторожно заметила Мэй.
      - Они не чинят свои машины? - спросил оторопевший Стэн. - Сами не чинят и мне не дают?
      - Я вот что предложу, Мэй, - заговорил Тайни. - Эта изгородь не дает нам загнать машину на задний двор, однако мы можем переложить все железки на другую сторону, так что с улицы ничего не будет видно. Договорились?
      - Это было бы просто замечательно, Тайни, - ответила Мэй.
      Стэн никак не мог оправиться от пережитого потрясения.
      - Отдают свой автомобиль чужому дяде и потом удивляются, что из него не выжать больше шестидесяти миль, - возмущался он. - У этих людей меньше мозгов, чем у машины под капотом! И они еще жалуются на меня!
      - Хватит, Стэн, - сказал Тайни, убирая детали с лужайки. - Помог бы лучше.
      Стэн подчинился, не переставая досадливо ворчать. Прежде чем вернуться в дом, Мэй выглянула из-под крыши веранды и посмотрела вверх. В небе не было ни облачка.
      Мамуля явилась к ужину с опозданием, уставшая и раздраженная.
      - Что ж тут все такие тихие? Никто не огрызается, - заявила она, усаживаясь в кресло.
      За столом собралось семь человек. Даг и Тайни должны были вернуться из города позже. Поглядев на мамулю, Келп сказал:
      - Мне казалось, именно поэтому вам так нравилось водить здесь такси.
      - Я теряю сноровку, - проворчала она. - Размякаю с каждым днем.
      - Я тебя предупреждал, - заметил Стэн.
      - Помолчи, Стэнли, - сказала мамуля. - И передай мне вон ту белую бурду. Что это такое?
      - Картофельное пюре, - ответил Дортмундер, подавая блюдо.
      - Неужели? - Мамуля осмотрела желтовато-белую массу, лежавшую на овальном блюде, пожала плечами и положила себе на тарелку пару ложек.
      Коллектив поваров возглавила Мэй. У нее в подчинении находились Уолли, Стэн и Тайни, а на остальных была возложена обязанность судомоек. Основным кулинарным приемом было распечатывание упаковок. Результат был не так уж плох, однако явного желания довольствоваться этой диетой и впредь не выразил никто.
      В наполненную чавканьем и глотательными звуками тишину вкрался голос Тома:
      - Кто-нибудь слушал прогноз погоды?
      - Я слушала, пока ездила в такси, - ответила мамуля. - Обещают ясную погоду до скончания века.
      - Перестань, мам, - попросил Стэн.
      - Что же касается долговременных прогнозов, - неумолимо продолжала мамуля, - то нам обещают солнце и луну, затем - солнце и луну. И на закуску - все те же луну и солнце. Передайте-ка мне вон тех маленьких зеленых шариков.
      - Это горошек, - сказал Дортмундер, протягивая миску.
      Мамуля насыпала себе горошка и принялась заедать им картофельное пюре.
      - Сегодня ко мне в такси села одна пожилая дама, - сообщила она. - А живет она в соседнем квартале. Мы познакомились, и вечером я иду к ней играть в канасту. Не на деньги, а так, из интереса.
      Мамуля проглотила горошинку - маленькие верткие чертенята не держались на вилке, и их приходилось брать по одной. Повисла тишина, и мамуля подняла глаза, вглядываясь в окружающие ее удивленные лица.
      - Чего вылупились? - спросила она.
      Дортмундер прокашлялся.
      - Остается надеяться, что в бюро погоды напутали с прогнозом, - сказал он.
      Больше всего Дага удручало то, что им негде уединиться. Ему и Миртл. Не мог же он привести ее в дом по улице Вязов, в котором постоянно толклись толпы людей, а его собственная постель представляла собой спальный мешок в комнате Тома. А после несвоевременного появления Джона они с Миртл ни разу не оставались у нее дома, когда там не было мамаши.
      Разумеется, кинотеатры и салон пикапа давали им определенные возможности более тесного контакта, правда, весьма ограниченные. Уговорить же Миртл прихватить одеяло и выехать на природу Дагу до сих пор не удавалось. Все это отнюдь не способствовало хорошему настроению.
      Одно радовало: отныне он мог прекратить врать. Или по крайней мере врать куда меньше. Миртл продолжала приставать к нему с расспросами по поводу деятельности природоохранной организации, добровольным членом которой Даг объявил себя при первой встрече, и наконец он сказал, что эта деятельность составляет лишь незначительную часть его интересов и что его основная работа - обучение людей подводному плаванию на Лонг-Айленде. Затем Даг сообщил Миртл, что он расстался с организацией, поскольку ему не нравится отношение ее членов к его особе. По его словам, Джон был одним из местных руководителей общества, тирании которого он, Даг, не мог более выносить, особенно после скандала на крыльце дома Миртл.
      Короче говоря, теперь Даг мог быть самим собой (во всяком случае, общаясь с Миртл) и объяснять свои поездки из Лонг-Айленда в Дадсон-Сентр по три-четыре раза в неделю тем, что он втрескался в Миртл по самые уши. Поскольку Миртл тоже была к нему неравнодушна, их отношениям было суждено безоблачное будущее, особенно если бы удалось отыскать уединенное местечко.
      Сегодня они в очередной раз возвращались домой под ручку, проведя полный неутоленной страсти вечер в полупустом кинозале, куда ходили лишь старики и дети, да еще люди, у которых не было видеомагнитофонов. Даг продолжал размышлять, как бы ему обстряпать встречу с Миртл наедине.
      Если бы испортилась погода и они смогли спуститься на дно озера и вытащить сокровище Тома, то все стало бы куда проще. В таком случае Дагу не пришлось бы ничего скрывать от девушки, к тому же он мог бы посвятить ей весь свой досуг, уделять ей больше внимания и в конце концов добиться своего. Помимо всего прочего, стремительно приближалось лето, самый горячий сезон для людей его профессии. С Дня независимости и до Дня труда Даг будет слишком занят, чтобы ухаживать за девчонкой, тратя только на дорогу по шесть часов в день.
      На Дадсон-Сентр опустилась восхитительная ночь, свежая и ясная. В бархатном небе сияла молочно-белая луна, температура чуть за шестьдесят градусов*, и никакой влажности. В темно-зеленых кронах деревьев шелестел игривый ветерок, старомодные фонари заливали желтым светом дорожки, петлявшие меж зеленых лужаек. Из открытых тут и там окон лилась нежная музыка, и дождевальные фонтанчики шептали что-то свое, сокровенное. Романтическое настроение Дага лишь распаляло его страстную чувственность.
      ______________
      * По Фаренгейту. Соответственно по Цельсию - 22°.
      Подойдя вместе с Миртл к крыльцу ее дома и надеясь еще немного посидеть с девушкой на диване-качалке, Даг обнаружил, что на веранде горит свет, а на диванчике сидит человек. Точнее, два человека. Они сидели за маленьким столиком и во что-то играли.
      Накануне вечером Дага не было за столом, и он не слышал рассказа мамули о ее новой подруге. Поэтому, рассмотрев партнера матери Миртл, он почувствовал себя крайне неуютно. "Господи, - подумал Даг. - Должен ли я показывать, что знаком с ней? И что она здесь делает? Не сболтнула ли она чего-нибудь Миртл?"
      - А вот и вы, - сказала Эдна. - Как вам понравился фильм?
      - Ничего себе, - безразлично отозвалась девушка. Дагу уже бросились в глаза ее молчаливость и подавленность на пути к дому.
      - Глэдис, - произнесла старая перечница, обращаясь к мамуле Стэна (Глэдис?). - Познакомься с моей дочерью. Ее зовут Миртл.
      - Добрый вечер.
      - Здравствуйте.
      - А это - ее парень. - Эдна подарила Дагу акулью улыбку и добавила: Простите, забыла ваше имя...
      Она не забыла имя Дага, просто никогда его не знала. Время от времени Даг встречался с Эдной, и Миртл вновь и вновь представляла его матери, но та всякий раз немедленно забывала имя ухажера дочери.
      Сегодня Даг, не дав Миртл открыть рта, широко улыбнулся старой ведьме и сказал:
      - Ничего страшного, миссис Стрит, - и, повернувшись к мамуле Стэна, добавил: - Жак Кусто. Рад с вами познакомиться.
      Все три женщины удивленно воззрились на Дага, но он притворился, будто не замечает их взглядов, и сказал, обращаясь к Миртл:
      - Увидимся через пару дней.
      - Да, конечно, - смущенно отозвалась девушка.
      - Я позвоню тебе на работу, - пообещал Даг и, пожав руку Миртл, повернулся к старухам. - Был рад вновь встретиться с вами, миссис Стрит, сказал он Эдне. - Было очень приятно с вами познакомиться, Глэдис, - сказал он мамуле.
      И, насвистывая, скрылся в темноте.
      - Ни слова!
      - Хорошо, хорошо!
      - Упаси тебя Бог сказать кому-нибудь про Глэдис. Если проболтаешься, я раздавлю тебя машиной в лепешку!
      - Никому ни слова.
      Мамуля разжала кулак, выпустила ворот рубахи Дага и, отступив на шаг, выглянула из кухонного окна.
      - Если в ближайшее время не появятся облака, я так или иначе тебя пришибу! - пообещала она.
      59
      Захватив Эдну возле центра ухода за престарелыми, Миртл поехала домой. Она вела машину и думала о Даге Берри, но, как и прежде, не могла прийти к определенному выводу. Интересно, существовал ли в природе пресловутый комитет защиты окружающей среды, которого она так и не смогла найти, перерыв кучу справочников и компьютерных архивов. Или, может быть, в словах Дага нет ни капли правды, а сам он - жулик, который помимо посягательств на ее девичью честь ведет еще какую-нибудь грязную игру?
      Вчера он представился Эдне и ее подруге как Жак Кусто, и это лишь усугубило подозрения Миртл. Девушка чувствовала себя все более угнетенно. Сама не замечая происходящих в ней перемен, она погружалась в черную меланхолию, и все из-за того, что никак не могла уразуметь, кто же он такой, Даг Берри. Она посчитала, что Даг назвался чужим именем в пику матушке, которая не желала запомнить имя молодого человека, не вызывавшего у нее доверия. А Эдна редко ошибалась в людях.
      Если бы Миртл смогла убедиться, что Даг искренен хотя бы в своей любовной страсти, они уже давно преодолели бы этап первого знакомства. Устроили бы восхитительный пикник на обступивших озеро холмах, благо погода стояла самая что ни на есть подходящая. Но как можно ехать с мужчиной, коли к нему не лежит сердце?
      - Сворачивай на улицу Вязов, - сказала Эдна, нарушая затянувшееся молчание.
      Миртл бросила на нее удивленный взгляд, затем посмотрела в сторону улицы Вязов, до которой было еще два квартала.
      - Но ведь это не по пути, - заметила она.
      - В город приехали какие-то цыгане, - сказала Эдна. - Приволокли с собой разбитую машину и выставили ее на самом видном месте. Мы уже звонили и жаловались. Следующим шагом будет письменное прошение не пускать цыган в город. Зачем нам такие соседи?
      - Цыгане? - переспросила Миртл, не в силах сдержать улыбки. - Мам, ну с чего ты взяла, будто они - цыгане?
      - Миссис Крестхэвен нашла в их мусорном ящике тамбурин, - ответила Эдна. - Давай, сворачивай, Миртл. Я хочу посмотреть, убрали они свой рыдван, или он по-прежнему там стоит. Второй квартал после поворота.
      Они свернули на улицу Вязов, и в этот миг на город набежала серая тень, скрадывая былые яркие цвета и оттенки. Миртл склонилась над баранкой и посмотрела вверх.
      - Облака, - сообщила она.
      - Вот и верь после этого прогнозам погоды, - сказала Эдна. - А теперь притормози. Смотри направо. Видишь синий автомобиль?
      - И что в нем особенного? - спросила Миртл, рассматривая самый обыкновенный аккуратный дом и самую обыкновенную машину, стоявшую рядом с ним.
      - Все-таки убрали часть мусора, - удовлетворенно и вместе с тем разочарованно произнесла Эдна. Она была рада тому, что общественное мнение в конце концов взяло верх, но ей хотелось бы еще немножко покомандовать. Однако кое-что оставили. Вон там, у забора, - с надеждой в голосе добавила она.
      - Не видно из-за машины, - отозвалась Миртл, все более и более замедляя движение, чтобы как следует осмотреть место происшествия.
      Они поравнялись с домом, и в ту же секунду его дверь распахнулась, и на крыльцо высыпала толпа людей. Они выскакивали из дома, словно там занялся пожар, и тем не менее их лица сияли счастьем и весельем. Спустившись по ступенькам и выбежав на лужайку, люди принялись прыгать, смеяться и хлопать друг друга по спинам, указывая в небо.
      Миртл остолбенело разглядывала веселье в зеркальце заднего обзора. Эдна удивленно и недоверчиво пробормотала:
      - Кажется, там была Глэдис?
      Однако Миртл не слышала ее слов. Среди беснующихся обитателей дома она заметила два знакомых лица.
      Даг и Уолли Нэрр? Вместе? Они еще кружились в хороводе, взявшись за руки, словно персонажи полотен Брейгеля!
      - Нет, это не могла быть Глэдис, - решила Эдна, оглядываясь назад. Что они там вытворяют?
      - Радуются тучам, - растерянно ответила Миртл.
      На крыльцо выскочил старичок, по-видимому, дремавший до сих пор где-нибудь на втором этаже. Сейчас он был слишком далеко, чтобы его можно было узнать в лицо. Посмотрев в небо, старичок удовлетворенно кивнул.
      - Может быть, это семейство фермеров, - неуверенно произнесла Эдна.
      60
      Энди Келп в очередной раз втискивался в гидрокостюм, стоя в гостиной дома на улице Вязов. Дортмундер наблюдал за ним со смешанным чувством облегчения и вины.
      - Я больше не могу, Энди, - сказал он.
      - Понимаю, - ответил Келп, застегивая "молнии". - Все в порядке, Джон. Ничего страшного.
      - Я просто не в силах это сделать.
      - Все в порядке, - заверил его Келп. - Даг - прекрасный специалист, и мы будем под водой как у Христа за пазухой. Но он прав в одном: даже такому профессионалу не стоит погружаться в одиночку.
      - Погружаться, - отозвался Дортмундер и тут же пожалел об этом. Может быть, Келп до сих пор не осознал опасности предприятия?
      Дело было в том, что сегодня ему предстояло нечто новое, чего ни он, ни Дортмундер прежде не совершали. Оба предыдущих раза они в водохранилище входили, а теперь Даг и Келп должны были достичь середины озера в лодке и там погрузиться в воду. На профессиональном языке - "нырнуть".
      Нырнуть.
      В комнату вошел Тайни, только что закончивший собирать снаряжение.
      - Грузовик прибыл, - сообщил он.
      - Все готово, - ответил Келп и, сунув ласты под мышку, вышел следом за Тайни. Дортмундер направился за ними, и они втроем вышли на крыльцо, где стояли Мэй, мамуля Стэна, Уолли, Том и Даг (также одетый в костюм для погружения под воду). Они наблюдали, как Стэн в темноте загонял огромный открытый грузовик задом на дорожку.
      В кромешной темноте. Давешняя тучка превратилась в сплошной облачный покров, простиравшийся от одного края горизонта до другого, слово налитая щедрой рукой сахарная глазурь на громадном пироге Земли. Сквозь облачность не проникало ни единого лучика света. Помимо стоп-сигналов грузовика, Стэн мог рассчитывать лишь на свет далеких уличных фонарей. И в этом тусклом свете Стэн мастерски подвел машину вплотную к крыльцу, ни разу не съехав на лужайку (чего так боялась мамуля) и не задев "линкольн", который он приводил в порядок и до которого мамуле не было никакого дела. Было бы куда проще зажечь лампочку на веранде, однако ее свет привлечет внимание, а это совсем некстати, особенно если учесть, что операция осуществлялась в полвторого ночи. Жители небольших городков очень любят совать свой нос в чужие дела.
      Подчиняясь непонятным и порой противоречивым указаниям Тайни, Стэн наконец поставил машину там, где хотел, и вылез из кабины, чтобы помочь грузить оборудование. Когда снаряжение было уложено, Стэн вернулся за руль, Том уселся рядом, а Дортмундер, Келп, Даг и Тайни полезли в кузов, где ощущался легкий запах сосны, овечьих шкур и еще какие-то более приятные ароматы.
      Мамуля, Мэй и Уолли стояли на темной веранде, глядя вслед грузовику, который, буксуя и дергаясь, выбрался на улицу и исчез в направлении водохранилища. Руками никто не махал, хотя все трое подумали, что это было бы нелишне.
      Как только грузовик скрылся из виду, Мэй сказала:
      - Надеюсь, мы отдаем себе отчет в том, что делаем.
      - Ты-то здесь при чем? - отозвалась мамуля и, кивнув вслед удалявшемуся грузовику, добавила: - Остается лишь надеяться, что они знают, как им действовать.
      - Беда в том, что в настоящей жизни нет кнопки "сброс", - сказал Уолли.
      Почему они так радовались тучам? Какие интересы могли объединять Дага Берри и Уолли Нэрра? Что их свело? Каким образом среди буйной толпы людей на лужайке оказалась Глэдис, новая подруга Эдны?
      Миртл не могла заснуть. Светящийся циферблат электронных часов показывал полвторого утра. Никогда еще Миртл не залеживалась до такой поздноты. Однако вопросов становилось все больше, и они были настолько животрепещущи, что девушка никак не могла успокоиться.
      Итак, началось это месяца два назад, когда Эдне попался на глаза ехавший в машине человек, в котором она без малейших сомнений признала Тома Джимсона. Затем Миртл познакомилась с Уолли Нэрром, причем обстоятельства их встречи, как она теперь понимала, вовсе не исключали того, что встреча была неслучайна. Затем нечто подобное произошло с Дагом Берри, которого Миртл заподозрила в тайной связи со своим отцом. И наконец, Эдна познакомилась с Глэдис.
      Могло ли это быть случайным совпадением? Три человека, явно не имевшие друг с другом ничего общего, внезапно оказались рядом среди бесновавшихся на лужайке в ожидании дождя.
      Может, они принадлежат к общине Зодиака? Сейчас как раз происходит смена знака... Что там идет после Водолея? Рыбы? Знак воды, и, вероятно, именно поэтому они радовались туче, приветствуя приход дождя.
      Ну нет, очень уж далеко она зашла в своих полуночных раздумьях. Не хватало только представить этих людей в роли инопланетных существ, угрожающих человеческой расе.
      Хм-мм...
      Нет. Гораздо логичнее было предположить, что все они состоят в какой-то крупной тайной организации. Джеймс Бонд или Роберт Ладлэм? Впрочем, ни тот, ни другой не подходил. Голубому "линкольну" у дома по улице Вязов далеко до "астон-мартина", к тому же Миртл едва ли могла представить кого-нибудь из той компании за столиком для игры в баккара или хотя бы с мундштуком в зубах. Что же до Ладлэма, то ни Даг, ни Уолли не обладали бесшабашной веселостью и самоуверенностью его персонажей (вспомнить хотя бы лучшего из них - Эла Хэйга по кличке Кто Здесь Главный).
      И еще старик, выскочивший из дома, как только Миртл свернула за угол, старик, едва мелькнувший в зеркальце заднего обзора... А вдруг это ее отец?
      Мысль заставила Миртл вскочить, но, стоя на полу в белой ночной рубашке до колен, она понятия не имела, что делать дальше. Миртл растерянно развернулась и выглянула в окно, за которым во тьме простирался Дадсон-Сентр. И... увидела огонек. Там, в соседнем квартале, над крышей дома Флейхбакеров, виднелись освещенные прямоугольники. В окнах второго этажа горел свет. На улице Вязов. Неужели тот самый дом?..
      Быстрее! Где бинокль? С тех пор, когда Миртл в последний раз наблюдала за птицами, прошло уже немало лет... Быстро и беззвучно, чтобы не разбудить спавшую в соседней комнате Эдну, Миртл обшаривала ящики, и наконец ее пальцы наткнулись на тяжелый прибор, похожий на пистолет.
      Миртл бросилась к окну, поднесла бинокль к глазам и навела резкость. Мелькнул яркий ровный свет мягкого оттенка, и первое, что появилось в поле зрения девушки, был Уолли Нэрр!
      Что он там делает? Уолли неподвижно сидел, склонившись вперед, его руки бегали по... компьютерной клавиатуре. Какое напряжение читалось на его пухлом лице! Широкий низкий лоб Уолли был усеян горошинами пота.
      Тайная организация. Неужели Уолли - ее мозг? Или, быть может, он как раз ведет переговоры с руководителем организации, упрятанным в секретной лаборатории в горе Шаста, как Бонд, либо в потаенной пещере под фундаментом Пентагона, как герой Ладлэма? Внимательно разглядывая лицо поглощенного работой Уолли и испытывая при этом тайный восторг, словно подросток, заглядывающий в окошко спальни, Миртл прижала бинокль к стеклу и принялась изучать круглую, блестящую, одухотворенную физиономию Уолли, на которой сверкали влажные глаза. Кто они - шпионы? Террористы? Тайный заговор в высших эшелонах власти?
      Или... мафия? Господи Боже мой! Неужели ей придется вновь перечитать Джекки Коллинз?
      На сей раз решили подъехать к водохранилищу с другой стороны, подальше от мест, где были предприняты первые две попытки, подальше от самой дамбы и ее ночных служащих. Проселочная дорога проходила над ручьем Галкилл по узенькому мостику неподалеку от северного края озера. Галкилл был одной из четырех речушек, впадавших в ныне затопленную долину и сливавшихся в реку Холодную, как по-прежнему назывался поток, вырывавшийся из-под плотины. В том месте, где его пересекал мостик, ширина Галкилла составляла примерно шесть футов, глубина - около трех. Дно ручья устилали валуны, а бежавшая по ним вода была ледяной в любое время года. Примерно в сорока ярдах ниже по течению ручей расширялся на фут-другой и, нырнув под ограду водохранилища, расширяясь и углубляясь, тек по склону среди заросшего кустарником леса и тридцатью ярдами ниже впадал в озеро прямо напротив дамбы, которая с этого места даже в солнечный день была еле видна, а уж в пасмурную ночь - тем паче.