- Даг, не надо...
      - Миртл, прошу тебя...
      - Смотри кино, Даг, - велела Миртл. - Прекрасный фильм, не правда ли?
      - Оторваться от него не могу, - с горечью в голосе произнес Даг.
      51
      Том Джимсон сел в поезд на станции Пенн, держа в руках все ту же небольшую кожаную сумку, с которой он отправлялся в тюрьму, выходил на свободу и в которую, судя по всему, уместится все необходимое, когда он достанет деньги и, избавившись от последних компаньонов, сядет в самолет и отправится в милую его сердцу Мексику.
      Ну, а сейчас Том ехал в другое место. "Преступник возвращается на место преступления", - подумал он и прикоснулся кончиком языка к верхним зубам. Он всегда так делал, ведя безмолвные беседы с собой. (Человек, которому никто не мог доверять, в свою очередь, тоже никому не доверял и, следовательно, должен был развлекать себя собственными монологами.) Том отыскал уютный уголок из четырех кресел, стоявших друг против друга парами, и занял его целиком, усевшись в первое кресло, положив на второе сумку, на третье ноги, а на четвертое - руку. Чтобы кто-то рискнул посягнуть на захваченную Томом территорию, поезд должен был заполниться куда плотнее, чем этого можно ожидать сегодня, среди недели.
      Поезд еще стоял на месте, когда в кресло, отделенное от Тома проходом, уселся здоровенный увалень ростом под девять футов, лет двадцати, в громадных нелепых походных башмаках и белых носках, одетый в зеленые шорты, из-под которых выглядывали толстенные бугристые колени, покрытые, как и все остальное тело парня, густой шерстью. На его футболке красовалось какое-то дурацкое изречение, белокурые волнистые волосы были схвачены красной повязкой, а над головой возвышался рюкзак чудовищных размеров.
      Том с брезгливым интересом наблюдал за тем, как парень расстегнул все лямки и снял рюкзак, который занял сразу два кресла. Бросив на Тома самоуверенный взгляд, свойственный лишь круглым дуракам, парень сказал:
      - Постереги мой мешок, а?
      - Ага, - отозвался Том.
      Бухая ножищами и работая коленями, как марионетка, парень двинулся вдоль по проходу. Том дождался, пока тот уйдет, и быстро, но тщательно обыскал рюкзак. Затем он переложил в кожаную сумку (которую никогда и никого не просил "постеречь") двести долларов наличными и шестьсот в дорожных чеках, а также иллюстрированную "Кама-сутру", оставив парню грязное белье и прочий хлам. Усевшись в своем уголке, Том достал книгу Бэрнетта "Удар в темноте" и углубился в чтение.
      Спустя несколько минут придурок вернулся с сандвичем и банкой пива в руках.
      - Спасибо, - поблагодарил он Тома.
      - Не за что, - ответил Том и вновь обратился к своей книге. Несколько минут спустя поезд дернулся и отправился в путь.
      Поезд промчался по туннелям в центральной части Манхэттена и выскочил на поверхность на его северной окраине; Том продолжал читать. Поезд полез в гору и остановился на Сто двадцать пятой улице, где никто в него не сел и никто из него не вышел. Трущобы сменились индустриальным пейзажем, постепенно переходящим в сельский. Том продолжал читать. Природа никогда его особенно не интересовала.
      Время приближалось к двум часам дня, и Том уже почти дочитал книгу она должна была завершиться счастливым концом, Том это прекрасно видел, когда в репродукторе зашипел голос проводника: "Райнклифф! Райнклифф!"
      Отлично. Том сунул книгу в сумку, застегнул ее - две лямки с замочками, никаких "молний", - и поднялся на ноги. Сидевший по ту сторону прохода увалень приветственно приподнял руку и сказал:
      - Всего доброго.
      - Надеюсь, - отозвался Том и зашагал было прочь, но в этот момент словно бес толкнул его в бок, и Том обернулся к парню со словами: - И вам того же.
      Поезд остановился, и Том покинул вагон, а на физиономии парня продолжала играть дурацкая ухмылка.
      "Мамуля узнает вас в лицо, - заверил Тома Стэн Мэрч. - К тому же она там единственная женщина-таксист. И уж конечно, это будет единственная машина из Дадсон-Сентр". "Как-нибудь найду", - ответил Том.
      Выйдя из поезда, он тут же заметил мамулю - приземистую плотную женщину в матерчатой кепке, куртке на "молнии" и вельветовых брюках, которая стояла, скрестив руки на груди и опираясь плечом о борт зеленой машины с белыми шашечками и надписью "Городской таксомотор".
      Завидев Тома, она кивнула ему, не прекращая перебранки с другим сошедшим с поезда пассажиром, который намеревался нанять ее такси. Том подошел поближе, и неудачливый пассажир, возвысив голос, вскричал:
      - Скажите же мне, ради Бога! Вы таксист или нет?
      - Я - памятник Диане Хансен.
      Том втиснулся между памятником и пассажиром и негромко сказал:
      - А вот и я.
      Мамуля, как и обещал Стэн, тут же признала Тома.
      - Отлично, - сказала она. - Садитесь, - и открыла свою дверцу.
      - Эй! - крикнул пассажир, увидев, что Том взялся за ручку задней дверцы машины. - Сейчас моя очередь!
      - Не обращайте внимания, - сказала мамуля.
      Еще чего не хватало. Том пожал плечами и полез в салон, но незадачливый пассажир ринулся вперед, просунув в открытую дверцу свой портфель и не давая Тому сесть. Тому пришлось бросить на него взгляд.
      Он и сам не понимал толком, что такого особенного в его лице, но всякий раз, когда возникало неожиданное затруднение, Тому бывало достаточно лишь взглянуть на человека, создававшего помеху, и недоразумение улаживалось само собой. Может, что-то в его глазах или чертах лица - Том не знал и не желал знать. Но это "что-то" неизменно срабатывало, а больше ничего и не надо.
      Сработало и теперь. Том бросил на скандалиста взгляд, и тот сразу умолк, заморгал глазами, и на его физиономии появилось тревожное выражение. Он втянул подбородок, словно норовя спрятать его за кадыком, и убрал портфель с пути Тома. Наконец Том получил возможность спокойно занять свое место.
      Им еще предстояло пересечь Гудзон. Железная дорога бежала вдоль восточного берега реки по живописным местам, нимало не изменившимся с тех пор, как на этом континенте появились первые европейцы, но Том не обращал ни малейшего внимания на окружающие красоты. Сквозное шоссе, затопленный Паткинс-Корнерз и многочисленные Дадсоны, как погибшие, так и ныне процветающие, остались по ту сторону реки, где простиралась основная часть территорий штата Нью-Йорк.
      К счастью, мост через Гудзон находился здесь же, в Райнклиффе. Проезжая по нему, мамуля посмотрела в зеркальце заднего обзора на Тома, который вновь достал книгу и принялся ее читать.
      - Как добрались? - спросила она.
      Том оторвал взгляд от книги, заложил страницу пальцем и, поймав в зеркальце взгляд мамули, ответил:
      - Спасибо, прекрасно. Погода в это время года стоит отменная. И я не голоден, благодарю вас. И не следил последнее время за спортивными событиями. И не имею ни малейшего понятия о политике.
      Затем он опустил глаза и вновь углубился в чтение.
      Мамуля глубоко вздохнула и задержала воздух в легких. На ее щеках появились маленькие белые пятна, и мамуля устремила взгляд вперед, выискивая на дороге желающих померяться с нею силами.
      Таковых не оказалось, и мамуля несколько минут впустую растрачивала свое негодование, пока не выехала на Сквозное и не увидела вдали машину из Бруклина. В тот самый миг гнев мамули обратился на ни в чем не повинный автомобиль. Какого черта являться сюда из Бруклина без крайней необходимости?
      Мамуля вычислила территориальную принадлежность бежевого "форда" по номерному знаку 271 KVQ. Первая буква нью-йоркских номеров обозначает район, и "К" - отличие Бруклина.
      Водитель несчастного автомобиля, кудрявый молодой человек, спокойно ехал, погруженный в свои мысли, когда появившийся откуда ни возьмись "Городской таксомотор" подрезал его справа, промчавшись в считанных миллиметрах от борта его машины, и вильнул хвостом, словно делая похабный жест выхлопной трубой. Позабыв о тормозах и вцепившись обеими руками в рулевое колесо, молодой человек лишь выпучил глаза, но соответствующей реакции на оскорбление не последовало. Разогнавшейся по левой полосе мамуле пришлось притормозить и дождаться, пока молодой человек подъедет поближе. Тогда она вновь сместилась вправо и пристроила свою машину вплотную к переднему бамперу "форда". Ну что, сопляк? Что же ты не отвечаешь?
      В этот миг с заднего сиденья донесся бесстрастный холодный голос:
      - Если этот парень будет вам мешать, я мог бы его урезонить.
      Эти слова вернули мамулю к действительности.
      - Какой парень? - спросила она, утопив педаль газа в пол и уезжая подальше от греха. Спустя полчаса они без новых происшествий подъехали к дорожке нового дома мамули, и она остановила машину у калитки.
      - Приехали.
      Том добил книгу миль восемь назад и все оставшееся время провел, разглядывая мамулин затылок. Он прекрасно знал эти места, вовсе не интересовался изменениями, которые произошли в округе за последнее время, и, судя по всему, не собирался высматривать старых знакомых. Бросив взгляд в сторону дома, он сказал:
      - Неплохо. Полагаю, он достаточно велик.
      - Да.
      Красота, так взбесившая Дортмундера, нимало не волновала Тома. Он просто ее не заметил. Взяв в руки сумку, Том вылез на гаревую дорожку и захлопнул дверцу автомобиля.
      Бросив на Тома из-за стекла кислый взгляд (которого он также не заметил), мамуля без всякого воодушевления сказала:
      - Увидимся за обедом.
      Из-под колес брызнул гравий. Мамуля умчалась прочь, опять на работу.
      Том подошел к веранде и поднялся по ступенькам. Открылась дверь, и на пороге появилась Мэй.
      - Хорошо доехали? - спросила она, улыбаясь и заставляя себя проявить по отношению к Тому то же радушие, как к любому другому человеку.
      - Да, - ответил Том и, улыбнувшись в ответ, заметил: - Взяла Эла за жабры, а?
      На лице Мэй застыло непроницаемое выражение.
      - Джон так не считает, - сказала она.
      - Вот и хорошо, - ответил Том, окидывая взглядом маленькую прихожую. Где я буду спать?
      - Вверх по лестнице, вторая дверь налево, - сообщила Мэй. - Ванная комната прямо напротив.
      - Отлично.
      Том вошел в маленькую опрятную светлую комнату, два окна которой выходили на огороженный забором двор и на задворки домов Миртл-стрит. Постель была украшена пушистыми светло-голубыми полотенцами, уложенными поверх покрывала (Мэй уже начала об этом сожалеть). Ящики высокого старинного комода были пусты и остались почти пустыми даже после того, как Том распаковал свои пожитки. Разобравшись с одеждой, Том извлек из сумки бритвенные принадлежности, положил их на комод и повесил свой старый пиджак на единственную вешалку в шкафу.
      В последнюю очередь Том занялся арсеналом. Оставив кое-что из оружия в сумке под ложным дном, он рассовал остальное по привычным местам: автоматический пистолет 45-го калибра приклеил лентой к пружинам койки снизу, чтобы его было легко доставать, лежа в постели; нож с выкидным лезвием закатал в занавеску, чтобы тот оказывался в руке, как только Том опустит занавеску до конца; маленький пистолет 22-го калибра прилепил скотчем под крышкой смывного бачка в чистенькой старомодной уборной.
      И только теперь почувствовал, что он дома.
      52
      Раздался звонок. Уолли еще раз напомнил себе, что это пришел Джон, и лишь после этого нажал кнопку, отпиравшую дверь подъезда. Затем он отправился на кухню за подносом с крекерами, который приготовил немедленно после телефонного разговора с Джоном:
      - Ты сегодня днем свободен?
      - Да, конечно.
      - Я хотел бы заскочить к тебе и... э-ээ... кое о чем поговорить.
      - Да, конечно.
      - Скоро приеду.
      - Да, конечно.
      Что ему нужно? Отключая звуковую систему безопасности, Уолли в тысячный раз спрашивал себя что от него могло потребоваться Джону. Ни Джон ни Энди не звонили уже давно, и он уже начал подумывать о том, что они, вероятно, добились успеха и завершили свою игру без него, Уолли.
      Неужели у них получилось? И как поживает принцесса, дочь главнокомандующего? Уолли встречался с принцессой лишь однажды, но образ Миртл Джимсон не покидал его, хотя в своем воображении Уолли видел девушку в кружевном кокошнике и длинной мантии времен короля Артура. Он так и не спас ее ни от кого и ни от чего, и продолжения не предвиделось. Связь Уолли с главнокомандующим, его солдатом и прочими персонажами прервалась, едва начавшись. Неужели игра подошла к концу? Неужели караван пошел дальше, бросив Уолли в оазисе одного?
      Со временем сомнения Уолли возрастали, невзирая на постоянные напоминания компьютера:
      ИГРА НЕ МОЖЕТ ЗАКОНЧИТЬСЯ, ПОКА ГЕРОЙ НЕ ПОЛУЧИТ УДОВЛЕТВОРЕНИЯ
      Само по себе это звучало неплохо - разумеется, при том условии, что у компьютера были к тому достаточные основания.
      "А если я ошибся? Что, если я не герой?"
      НЕТ ГЕРОЯ - НЕТ ИГРЫ
      Появилось подозрение, что компьютер не вполне представляет себе правила настоящей жизни, и его тесный мирок начали сотрясать катаклизмы неверия, когда - подумать только! - раздался звонок Джона. Как хорошо, что в словаре компьютера нет фразы: "Я тебя предупреждал!"
      В дверь позвонили, и Уолли немедленно отпер замок, с удивлением обнаружив, что Джон пришел один. Выглянув на площадку, Уолли спросил:
      - А где же Энди? Ты не взял его с собой?
      - Нет, - ответил Джон, явно чувствуя себя неловко и куда менее уверенно, чем обычно.
      - Входи, входи, - пригласил Уолли. - Я приготовил сырные крекеры.
      - Это хорошо, - безразличным голосом заметил Джон, кивая в сторону кофейного столика.
      Уолли захлопнул дверь и жестом указал Джону на самое удобное кресло.
      - Хочешь пива? - спросил он.
      - Не откажусь, - ответил Джон.
      - Тогда и я за компанию, - сказал Уолли и вышел на кухню. Когда он вернулся в комнату с двумя банками пива, Джон сидел в указанном кресле и мрачно жевал крекер. Уолли сунул ему банку с пивом и, усевшись на диванчик, приготовился внимательно слушать.
      Джон бросил в его сторону хмурый взгляд из-под бровей. Судя по его угрюмому лицу, Джона терзала какая-то мучительная мысль.
      - Короче говоря, мы продолжаем попытки извлечь ящик из водохранилища, сообщил он.
      - Сокровище, - сказал Уолли.
      - Том по-прежнему желает заполучить свои деньги, - отозвался Джон.
      - Я в этом не сомневался, - согласно произнес Уолли.
      - Он опять собирается взорвать плотину, - сказал Джон.
      Уолли кивнул и задумался.
      - Что ж, это вполне возможно, - решил он. - Остается лишь придумать, как отвести воду.
      - Том не намерен отводить воду, - сказал Джон.
      Влажные глаза Уолли изумленно распахнулись:
      - Он что, не знает о городах в долине? Там живет много людей! Джон, ты должен сказать ему...
      - Он все знает, - ответил Джон.
      Уолли посмотрел на мрачное лицо Джона.
      - Главнокомандующий не ведает жалости, - прошептал он и спросил: - Том действительно готов это сделать?
      - Он давно взорвал бы плотину, кабы я не уговорил его позволить мне предпринять еще одну попытку, - сказал Джон.
      С этими словами он взглянул прямо в лицо Уолли, и тот внезапно понял, как трудно было Джону прийти сюда и просить помощи. "Вот зачем он пришел, со страхом подумал Уолли. - Он пришел просить помощи у меня!" Уолли заморгал, и от осознания важности момента у него даже отвисла челюсть.
      - Мэй переехала туда, в Дадсон-Сентр, - продолжал Джон. - Дело в том, что я сдался, я ничего больше не мог придумать, вот она и уехала.
      Охваченный ужасом, Уолли воскликнул:
      - Пока мисс Мэй живет в Дадсоне, Том не взорвет плотину!
      - Он взорвал бы ее, даже если бы там поселилась Дева Мария, - ответил Джон.
      - В таком случае мы должны достать сокровище! - крикнул Уолли, подпрыгивая от возбуждения на диване. - Достать, пока он не взорвет плотину!
      - Именно так обстоят дела, - согласился Джон. - А вдобавок могу сказать тебе следующее. Мы с Энди дважды спускались под воду, и с нас хватит. Я не в силах повторить это в третий раз. Уж поверь мне на слово. Я не могу. Значит, нам нужен иной план. Какой-то способ достать деньги из-под воды так, чтобы мне не пришлось туда спускаться.
      Уолли кивнул и попытался пошевелить мозгами, но его разум был все еще слишком возбужден от того, что Джон обратился к нему за помощью.
      - Какой способ? - спросил он.
      - Не знаю, - ответил Джон и поставил банку на столик. - Я все думал, думал, но так ничего и не придумал. Честно говоря, Уолли, я полностью выложился, и больше у меня нет ни единой зацепки. Я даже не в силах заставить себя думать об этой плотине. А Том не станет долго ждать.
      - Это точно, - подавленно ответил Уолли.
      - Есть, правда, одна идея, - сказал Джон, наклоняясь к нему.
      - Да? Какая? - Влажное лице Уолли засияло от возбуждения.
      - Половина денег достанется Тому, половина - всем остальным, - объяснил Джон. - И эта половина составляет триста пятьдесят тысяч долларов.
      - Немало!
      - Лишь пока ее не начнут делить, - осадил его Джон. - Но даже и тогда кое-что останется. Мы разделим деньги поровну. Разумеется, только в том случае, если не позволим Тому забрать все.
      - А он может попытаться, не так ли? - спросил Уолли.
      - Ничего другого ему и в голову не придет, - сказал Джон. - Впрочем, ладно. До сих пор нас было четверо: я, Энди, Тайни Балчер и водитель по имени Стэн Мэрч, ты с ним не знаком. - Джон откашлялся и, поколебавшись мгновение, выпалил: - Мы приглашаем тебя стать нашим партнером, Уолли.
      - Меня? Партнером?
      - Да, - подтвердил Джон. - При таком раскладе каждому из нас, включая тебя, полагается по семьдесят тысяч.
      - Вот это да!
      - Но ты должен предложить идею, - сказал Джон. - Кто-то из нас должен предложить идею, и я боюсь, что этим человеком буду не я. Отныне я бессилен.
      Возбуждение Уолли росло подобно пене на поверхности закипающего какао. Он вскочил и выпалил:
      - Поглядим, что скажет компьютер!
      - А стоит ли? - недовольным голосом произнес Джон.
      - Компьютер очень умен, - заверил его Уолли. - Давай посмотрим.
      Джон пожал плечами, и они вдвоем подошли к компьютеру, чтобы побеседовать с ним. Уолли занял свое привычное крутящееся кресло, Джон стал у него за спиной.
      - Для начала мы вспомним построенную нами модель долины и попросим компьютер указать различные способы взорвать плотину. Может быть, найдется способ спустить воду в долину, не затопляя города и людей.
      - Сомневаюсь, - пробурчал Джон.
      - И тем не менее попробовать стоит. - Уолли положил пухлые руки на клавиатуру, и на экране возникло изображение долины и темно-синяя масса, быстро заполнявшая зеленое пространство, покрытое коричневыми и черными крапинками, представлявшими собой города.
      Дортмундер ткнул пальцем в одну из коричневых крапинок.
      - Здесь живет Мэй, - сказал он.
      - Сейчас посмотрим, - отозвался Уолли, продолжая затоплять Мэй, а заодно и множество других людей. Каждый раз синяя масса, дрогнув, вдруг стремительно расширялась, охватывая все коричневые и черные крапинки до последней.
      После седьмой попытки Джон попросил:
      - Хватит, Уолли. Я не могу на это смотреть.
      - Ты прав, - согласился Уолли. - По-видимому, безопасного способа спустить воду в долину не существует. Во всяком случае, всю целиком и сразу.
      - Именно так сработает динамит, - сказал Джон. - В одно мгновение, и всю разом.
      - Я еще раз введу данные в компьютер. Может, на сей раз он придумает что-нибудь новое.
      - Нам нужно одно: избавиться от воды.
      Уолли повторил запрос, и после недолгой паузы компьютер принялся выводить на экран строку за строкой зеленые символы. Уолли и Джон наблюдали за его работой, не говоря ни слова. И лишь когда компьютер остановился, Джон негромко спросил:
      - Неужели машина всерьез рассчитывает на планету Зог?
      Уолли откашлялся.
      - Честно говоря, я не вижу оснований отвергать эту версию, - сказал он.
      - Как ты думаешь, Уолли, - произнес Джон, - зачем я сюда пришел? Я пришел, чтобы поговорить с человеком, а не с машиной, которая считает планету Зог вполне реальным местом.
      - Ты прав, - отозвался Уолли, внезапно устыдившись. Ему пришло в голову, что до сих пор он пользовался компьютером лишь как прикрытием, полагаясь на него целиком. Джон пришел за помощью, а Уолли первым делом полез в компьютер. "Так с людьми поступать нельзя", - подумал Уолли и, отключив питание машины, поднялся, оглянулся и сказал: - Прости меня, Джон. Беда в том, что я привык обсуждать все с компьютером, сам не знаю - почему.
      - Я тоже всегда советуюсь с Мэй, - ответил Джон. - Но рано или поздно приходится принимать самостоятельное решение.
      - Я готов, - заявил Уолли. Возбуждение, которое владело им теперь, было несколько иного свойства: к ощущениям примешивался трепет. Уолли предстояло принять самостоятельное решение! В настоящей жизни! - Давай обсудим, Джон, сказал он. - Поговорим по-человечески, без участия компьютера.
      - Отлично.
      Они уселись за столиком, позабыв о сырных крекерах, и Джон рассказал Уолли о том, как они с Энди учились подводному искусству у инструктора с Лонг-Айленда, как они входили в водохранилище и как въезжали в него, как оба раза едва не утонули; рассказал об эмульсии и плавучести теннисных шариков, и примерно через двадцать минут Уолли прервал Джона вопросом:
      - Черт побери, Джон! Почему бы вам не попросить того парня с Лонг-Айленда?
      Джон удивленно моргнул.
      - О чем?
      - Он профессиональный ныряльщик, - сказал Уолли. - К тому же, по твоим словам, этот парень уже участвовал в не совсем законных делах.
      - Ну и что? - Джон передернул плечами.
      - Я подумал, - сказал Уолли, - что деньги были бы поделены на шестерых, а не на пятерых, и все равно каждому досталось бы шестьдесят тысяч...
      - Минутку, минутку, - перебил его Джон, откидываясь на спинку кресла. Ты предлагаешь принять Дага в нашу компанию?
      - Значит, его зовут Даг? Да, верно. Принять Дага в компанию. Уж он-то сумеет спуститься в озеро и вытащить оттуда деньги.
      Джон вперил взор в лицо Уолли и долго смотрел, не произнося ни звука. Потом он покачал головой и сказал:
      - Мне это не приходило в голову. И знаешь, почему?
      - Нет, не знаю, - ответил Уолли.
      - Да потому, что я привык все делать сам. Я разрабатывал планы и находил помощников, но о том, чтобы пригласить кого-либо вместо себя, я даже помыслить не мог.
      Уолли не был уверен, что понял Джона правильно.
      - Не хочешь ли ты сказать, - осторожно проговорил он, - что приглашать кого-либо вместо себя противоречит твоим принципам?
      - Ничего подобного, - ответил Джон. - Я лишь пытаюсь объяснить, почему я такой дурак!
      - Ага, - произнес Уолли.
      - Все дело в том, что я даже представить не мог, что кто-то пойдет в воду вместо меня, - продолжал Джон, - и это понимая, что сам на такое уже неспособен. Именно это и поставило меня в тупик!
      - Понятно, - ответил Уолли.
      - Но стоило тебе лишь бросить взгляд, - сказал ему Джон, - стоило тебе оторваться от экрана компьютера и обратить внимание на обстоятельства, которые ни за что не пришли бы мне в голову, и ты немедленно увидел самое очевидное решение.
      Уолли не знал, до какой степени позволительно поддерживать самобичевание, в которое ударился Джон, поэтому он быстро схватил крекер, сунул его в рот, чтобы ничего не говорить, и лишь промычал напоследок:
      - М-мм... Умгу.
      Этого оказалось вполне достаточно. Джон расслабленно откинулся на спинку кресла и, ткнув пальцем в сторону компьютера, заявил:
      - Уолли, продай этот ящик. Он тебе не нужен.
      53
      "Станция подводного плавания Южного Берега. К сожалению, сейчас мы закрыты. Мы работаем с четверга по воскресенье, с десяти до пяти. К вашим услугам дипломированный инструктор, занятия по вводной и усложненной программе, прокат и продажа снаряжения, заправка и проверка баллонов, всевозможные товары для подводного плавания и обслуживание - в одном помещении. Ждем вас на нашей станции".
      Собравшиеся в новой гостиной Мэй наблюдали за лицом Дортмундера, пока тот уже не в первый раз выслушивал эту несуразно длинную фразу, которая могла свести с ума кого угодно. В конце концов он прорычал в трубку:
      - Ты когда-нибудь прослушиваешь сообщения? Ты хуже Энди.
      - Но-но, потише! - отозвался Келп, присевший рядом с Мэй на подлокотник дивана.
      Не обращая на него внимания, Дортмундер продолжал:
      - Это опять говорит Джон. Позвони же мне, черт тебя побери. Я ездил к тебе на станцию, но тебя там не бывает. Мы теряем время.
      - Вот-вот, - безоблачным тоном отозвался Том, развалившийся в деревянном кресле, ставшем его любимым местом в комнате. Мамуля Стэна Мэрча бросила на него гневный взгляд, которого тот, похоже, не заметил.
      Дортмундер отчетливо продиктовал новый номер телефона Мэй и добавил:
      - Если уж на то пошло, звони за мой счет. Только позвони. Мы уже третий день тебя ищем, - и бросил трубку на рычаг.
      Повисла тишина, и все присутствовавшие - Дортмундер, Келп, Мэй, Стэн Мэрч, его мамуля - все, кроме Тома, погрузились в размышления, озабоченные одним и тем же раздражающим вопросом. Куда его черти унесли, этого короля глубин?
      54
      Дряхлый диван-качалка постанывал под их тяжестью. А может, это мычал Даг, уткнувшись носом в нежную кожу девушки, лаская губами неистово бьющуюся жилку на ее шее? Или - Господи Боже мой - она сама потеряла голову, целиком отдаваясь горячей волне, исходившей от его губ, языка, рук и тела, прижавшегося к ней?
      Диван раскачивался на крыльце в ярких лучах солнца, ритмично и послушно дергаясь в такт их движениям. Миртл открыла глаза и бросила взгляд поверх уха Дага и его волнистых светлых волос. Ее глаза застилала пелена, и девушка едва различала Миртл-стрит и дома напротив, а далекие строения на улице Вязов и вовсе расплывались. Диван раскачивался посреди впавшего в дремоту города; на улицах не было ни души, машин тоже не было видно, и Миртл вновь почувствовала, как теплые губы Дага издали звук, заставивший дрогнуть ее трепетный рот.
      Казалось, опасаться нечего. Они сидели в свете дня, и Миртл нечего было бояться, хотя они были на крыльце, открытые всему миру, освещаемые лучами солнца! И только поэтому Миртл согласилась...
      Точнее, предложила сама.
      Эдны дома не было.
      Дом был пуст.
      - Миртл... - прошептал Даг, щекоча ее шею губами. - Миртл, Миртл, Миртл...
      Девушка закрыла глаза. Желание нарастало в них, охватывало их, обдавало их жаром, словно пар в сауне, словно раскаленный невидимый шар внутри. Плечи и руки, колени и ноги девушки обмякли, вся их сила, казалось, сосредоточилась в животе. Голова Миртл прильнула к шелковистым волосам Дага, не выдерживая собственной тяжести. Из полуразомкнутых губ вырывалось легкое дыхание, губы набухли от прилившей крови, веки отяжелели...
      - Даг...
      Это был протест, предупреждение, просьба остановиться, но Миртл сама понимала, что это слово прозвучало томно, призывно и лишь манило Дага, вместо того чтобы его оттолкнуть. Миртл боялась сказать что-нибудь еще, опасаясь, как бы голос опять не выдал ее состояние. Но если она будет молчать, если она ничего не сделает, то он... его руки и губы будут продолжать...
      - Миртл, скажи "да".
      - Даг...
      - Скажи "да".
      - Даг...
      - Скажи "да"...
      - О-ох...
      - Скажи да-аа...
      - Да-а...
      Он вскочил и, держа девушку за руку, увлек за собой. На его лице играла нежная, полная любви улыбка, тело излучало силу.
      - Да! - сказал он и повел Миртл к входной двери.
      - Даг! Вот ты где, чтоб тебя черти взяли!
      Даг и Миртл обернулись, и сердце девушки испуганно затрепетало. На ступенях крыльца стоял разгневанный незнакомец, вперив взгляд в Дага.
      И, судя по всему, Даг его знал!
      - Джон?! - воскликнул Даг в растерянности.
      - Я успел возненавидеть твой автоответчик, - заявил разгневанный незнакомец. - Честно говоря, я испытываю лютую неприязнь ко всем этим вашим машинам, и если окажусь возле автоответчика с бейсбольной битой в руках, то ему не поздоровится!
      - Джон, я... я...
      Что здесь происходит? Миртл стояла, словно проглотив язык, забыв о своих чувствах и желаниях, и лишь переводила взгляд с испуганного лица Дага на злое, недружелюбное лицо незнакомого мужчины.
      Незнакомец сделал нетерпеливое движение, похожее на знак регулировщика уличного движения.
      - Нам нужно поговорить, - сказал он.
      - Сейчас? Но, Джон, я не могу...
      - Именно сейчас! Какие такие неотложные дела тебе мешают, черт побери?
      Ах! Лицо Миртл зарделось, она поспешно выдернула руку из пальцев Дага и, закрыв глаза, ринулась к двери, распахнула ее и вбежала в дом. За ее спиной раздался голос Дага:
      - Джон, я никогда в жизни не прощу тебе...
      Дверь захлопнулась. Миртл неверной поступью добралась до гостиной и рухнула в ближайшее кресло. В окно были видны оба; Даг и незнакомец размахивали руками, незнакомец не отступал, и Даг в конце концов сдался и, пожав плечами и покачав головой, в последний раз оглянулся на входную дверь (О Даг! Как ты мог? Как ты мог позволить постороннему вмешаться в такой момент!) и с явной неохотой спустился вслед за разгневанным незнакомцем с крыльца. Они перешли Миртл-стрит, направились в сторону проезда Флейшбейкер и скрылись из виду.
      И лишь двадцать минут спустя, когда Миртл несколько успокоилась и, заварив чай, поднесла чашку к губам, вспоминая, что ее интерес к Дагу обусловливался в первую очередь загадкой, которую она пыталась решить, ей в голову пришла внезапная мысль.
      Этот незнакомец уже попадался ей на глаза.
      55
      Даг чувствовал себя, словно водолаз, схвативший кессонную болезнь. Будучи осторожным и грамотным подводником, он никогда не страдал этим недугом, но симптомы были хорошо ему известны и как нельзя лучше соответствовали его нынешнему состоянию. Тошнота, тревога, потеря ориентации, телесная боль - все это налицо.
      Только подумать, как счастлив он был лишь несколько секунд назад, когда держал Миртл за руку и подводил ее к дверям дома. Каким замечательным оттягом была она после погони за Джоном и Энди, после наблюдений за водохранилищем Вилбургтаун. У Дага не было лучшего стимула для дальнейших поездок в Дадсон-Сентр, чем эта девушка.