Глава 6

Во двор вошли полицейские, и Паркер отодвинулся от окна. Они не въехали на машине, а оставили ее у ворот. Ему хотелось, чтобы все было иначе, хотя теперь это уже не имело решающего значения, все еще может получиться, как задумано. Он поспешно вышел из конторы, пересек зал и спустился по длинному пандусу на улицу. Полицейские у ворот все еще ждали, что кто-нибудь придет и откроет ворота, чтобы въехала патрульная машина. У Паркера было время хорошенько подготовиться. Он вышел из здания с планетарием-аттракционом “Путешествие на Луну”, перешел по мостику, подошел к задней части здания с аттракционом “Путешествие через Галактику” и вошел в него.

Именно здесь он натянул проволоки, так что теперь двигался по ярко освещенному полу осторожно, а над ним извивались рельсы дороги, походившей на модернистскую скульптуру мамонта. С потолка свешивались макеты Солнца и Луны, которые при ярком свете выглядели убогими, грязными и потрепанными. Паркер с трудом пробрался к переднему входу, выглянул и увидел, что полицейские идут в его сторону по главной дороге, от ворот к фонтану. Его расчет строился на том, что полицейские не знают всех людей Лозини и его самого не видели. Подождал, пока они не оказались почти напротив него, а затем вышел на улицу, осмотрительно держась ближе к передней части здания, но так, чтобы наблюдатель у фонтана не мог его заметить.

— Эй! — окликнул он.

Копы быстро взглянули на него.

— Мистер Лозини хочет видеть вас. Он здесь, внутри, — сказал Паркер.

Затем опять вошел в здание, распахнул дверь настежь и встал около нее, чтобы полицейские вошли первыми. Они не заколебались: подозревать что-либо не было причин, так как знали, что Лозини должен быть в одном из зданий. Они пересекли площадку перед зданием. Первым шел более крупный коп, говоря:

— Он все еще на свободе, да? Я думал, вы его уже поймали.

— Загнали в ловушку на “Острове Алькатрас”, — ответил Паркер.

— Да, нам сказали об этом у ворот, — подтвердил другой полицейский, Данстен.

Как только копы вошли в здание, Паркер последовал за ними, захлопнул дверь, вынул револьвер и сказал:

— Он — это я.

Сначала они ничего не поняли, оглядываясь по сторонам и осматривая макет Галактики, и тот, что постарше, спросил:

— А где Лозини?

Повернулся, чтобы взглянуть на Паркера, и увидел револьвер. Выражение его лица резко изменилось.

Последовало предупреждение:

— Не приближайтесь!

Полицейский помоложе понял, что происходит, и побелел. Окаменев от ужаса, он уставился на оружие, которое Паркер держал в руке. С другим полицейским было не так просто. Он держал руку у правого кармана, где находился его пистолет, и сказал:

— Ты не выстрелишь. Иначе привлечешь всех сюда.

— Вы попались, — ответил Паркер, — а мне терять нечего.

Ничто так не действует, как правда. Рука полицейского постепенно расслабилась, так же как и сжатые вокруг рта мускулы, глаза забегали по сторонам, в то же время он лихорадочно прокручивал в голове варианты.

— Что это тебе даст? — спросил он. — Возьмешь всех в заложники?

— Только вас двоих, — ответил Паркер и приказал старшему полицейскому, целясь в лоб: — Снимите форму!

Тот заморгал и спросил:

— Что ты делаешь? — И по голосу можно было понять, что он потерял уверенность.

— Если я прострелю тебе голову, — сказал Паркер, — крови, возможно, будет не очень много. А ты, — сказал он другому, — после того как он уляжется на спину, подойдешь к двери. И если кто-нибудь придет, скажешь, что твой товарищ выстрелил в крысу, вот и все.

— Джо, он и вправду сделает это, — сказал молодой полицейский.

— Что ты с этого поимеешь? Чего добиваешься?

— Я выберусь отсюда, — пояснил Паркер. — Начинай раздеваться, или я сделаю это сам, когда тебя уложу навсегда.

Полицейский облизнул губы и мельком посмотрел на своего товарища. Он явно не хотел, чтобы его унизили перед младшим по возрасту. Эту проблему нельзя было легко и быстро решить, но, если осуществить замысел, поменяв полицейских ролями, ничего хорошего не получится. Стало ясно: коп подчинится, не подставит голову под пулю, поэтому Паркер больше ничего не сказал, несколько секунд стоял, целясь, пока полицейский, озираясь по сторонам, придумывал, что бы такое сказать. Наконец сердито пожал плечами:

— Хорошо. Сейчас козыри у тебя. — Он расстегнул “молнию” на куртке. — Но я встречу тебя снова и уж тогда отыграюсь.

Паркер знал, что полицейскому легче раздеваться перед товарищем, если он непрерывно говорит. Тот продолжал угрожать, однако форму снял и накинул на деревянную ограду. Когда на нем остались только нижнее белье, носки и ботинки, Паркер приказал:

— На пол. Лицом вниз.

Полицейский, ворча, выполнил приказ, напоминая человека, делающего утреннюю зарядку.

— Там протянуты проволоки. Пойди, отвяжи одну и принеси сюда, — приказал он другому полицейскому.

Данстен торопился сделать все, что пожелает Паркер, но если боязнь побуждала побыстрее угодить, она же делала его бестолковым, так что он не смог найти проволоку, пока на нее не наткнулся. Но в конце концов отвязал ее и принес, и это выглядело словно пантомима, заставляющая поверить, будто он что-то несет, тогда как руки пустые.

— Свяжи ему руки за спиной, а потом и ноги. Да покрепче.

— Хорошо.

Это заняло много времени, потому что Данстен делал все очень неловко, но когда наконец объявил, что закончил, Паркер проверил: проволока не врезалась в кожу полицейского, но прилегала достаточно плотно. Кляп он сделал сам, сняв с себя одну из рубашек и разорвав ее на полосы. Одним куском заткнул полицейскому рот, другим обвязал рот и голову, чтобы он не выплюнул кляп. Затем поставил полусогнутого Данстена лицом к стене: ступни далеко сзади, вытянутые руки, опираясь ладонями о стену, удерживали всю тяжесть тела. Но не для того, чтобы обыскать, а потом чтобы вывести из игры. Прежде чем он сможет что-либо предпринять, если, что маловероятно, задумает нечто нежелательное, ему придется восстановить равновесие. На переодевание много времени не потребовалось, и Паркер, быстро сбросив куртку и все, что добыл в магазине мужской одежды на “Острове Нью-Йорк”, облачился в полицейскую форму. Коп был немного ниже ростом, но таким же плотным. Рукава куртки оказались коротковатыми, а в остальном все пришлось по фигуре. Натянув форму, он приказал Данстену встать, а когда тот повернулся к нему лицом, сказал:

— Слушайте. Мы с вами выйдем вместе, подойдем к воротам и подождем, чтобы их отперли. Затем пройдем к вашей машине и немного на ней проедем. Если будете вести себя хорошо, с вами ничего не случится и, высадив меня, вы сможете вернуться и позаботиться о своем друге. Но я буду держать вас под прицелом, и если вы, когда выйдем на улицу, что-нибудь предпримете, станете первой жертвой. Возможно, я стану второй, но вы будете первой. Поняли меня?

— Я вам не причиню никакого вреда, — заговорил Данстен. — Я с самого начала не хотел в этом участвовать. Мне безразлично, поймают вас, не поймают или произойдет что-либо еще. Я не попытаюсь остановить вас или сделать нечто во вред...

— Ладно, — оборвал Паркер.

И Данстен замолчал. Он, казалось, очень хотел помочь, стараясь выполнить все, что от него требовалось.

— Мы вот что сделаем. Те, у ворот, могут заметить, что я не тот коп, который входил. Поэтому я прикинусь раненым, и тебе придется все объяснить. Твоя задача — вывести нас обоих из этого парка.

Пока Паркер давал указания, Данстен кивал:

— Я понял. Не беспокойтесь, знаю, что делать.

— Хорошо. — Паркер указал на пистолет у бедра Данстена. — Теперь об этом. Хочу, чтобы ты его очень медленно вынул большим и указательным пальцами. Действуй.

Данстен все делал так медленно, что Паркеру хотелось поторопить его. Но на лице Данстена выступил пот, и мысль, что он вытаскивает оружие перед вооруженным Паркером, потрясла настолько, что он едва не упал в обморок, так что Паркеру пришлось подождать, и, когда Данстен наконец протянул ему пистолет, Паркер взял его, открыл обойму и вытряхнул патроны. Затем вернул пистолет Дастену, приказав:

— Убери в кобуру. — Когда Данстен попытался сделать это, держа пистолет большим и указательным пальцами, добавил: — Нет, теперь можно держать, как обычно.

Данстен с нервным смешком подчинился.

Теперь у Паркера был автоматический пистолет, который он взял у Эда, и полицейский О'Хары, лежащий в кобуре на поясе. Он расстегнул кобуру, убедившись, что сможет его быстро выхватить, открыл “молнию” на полицейской куртке и сунул автоматический пистолет за ремень брюк. Закрыв “молнию”, поднял рубашку, от которой оторвал половину, чтобы сделать кляп, разделил лоскут на две длинные полосы и обвязал их вокруг головы, замаскировав большую часть правой стороны лица, включая глаз. Когда надел полицейскую шапку, надвинув вперед и влево, большая часть лица оказалась закрытой. Данстен смотрел на него беспокойно и наконец сказал:

— А если нас спросят, что случилось?

— Мы подумали: а вдруг он прячется в этом здании? Ну и вошли, чтоб поймать, а я споткнулся о проволоку, упал и разбил голову. Скажи, что отвезешь меня домой, а после того как промоешь рану и наложишь повязку, мы вернемся.

Данстен согласно кивнул, но слишком быстро. Он был похож на начинающего актера, который боится выйти на сцену в день премьеры.

— Хорошо. Я сделаю все, что вы скажете.

— Прекрасно, — сказал Паркер.

Он подошел к Данстену и обнял его за плечи. Тот с ужасом в глазах отпрянул, словно боялся, что Паркер собирается его задушить. Но Паркер держал его крепко.

— Запомните: я ушибся, — сказал он. — И вы помогаете мне дойти до машины.

— Да, хорошо, — сказал Данстен. Он левой рукой ухватился за левый обшлаг Паркера, а правой обнял за талию.

— Не придвигайте руку слишком близко к револьверу.

— Что вы! И не думал об этом.

И Паркер поверил.

— Пошли, — сказал он.

Глава 7

Из здания с аттракционом “Путешествие через Галактику” вышли двое полицейских, один тяжело повис на другом. Его голова была замотана импровизированными повязками и, когда они вышли на солнечный свет и повернули к воротам, свесилась на грудь. Они шли медленно. Справа находился “Дом развлечений”, где Паркер минувшим вечером впервые контратаковал копов. Как же давно это было! Дальше шел островок со столами для пикника, а за ним аттракцион “Заколдованный остров”, где он спрятал сумку с деньгами.

Ему не нравилось, что уходит без денег, и по многим другим причинам. Во-первых, это означало, что он положил все силы сначала на бронированный автомобиль, а затем спасался здесь, но безо всякой пользы. Во-вторых, Лозини и его люди могут догадаться, что, хотя жертва ускользнула, однако деньги с собой не унесла, и тогда разнесут парк на куски в поисках ста семидесяти трех тысяч баксов. Ему показалось, что деньги спрятаны не слишком надежно и их могут найти.

Но выбора не оставалось. Сам план выдать себя за копа, да еще перед теми, кто хорошо знает его в лицо, был очень опасен. А сумку вынести и вовсе невозможно, так как они искали именно сумку с деньгами. Как-нибудь в другой раз. Может быть, через несколько месяцев, а возможно, следующим летом он придет и посмотрит, на месте ли деньги. И если их там не окажется, будет знать, кто взял. Лозини.

Позади раздалось:

— Эй!

Вероятно, окликали именно их, и Паркер почувствовал, как Данстен заколебался. Приказал шепотом:

— Иди.

И Данстен пошел вперед.

— О'Хара! Эй, О'Хара! Куда вас черти несут!

Паркер услышал мерное пыхтенье, издаваемое двигателем мототележки, на которой все утро ездил Лозини. Ворота находились в десяти шагах, но все же слишком далеко, чтобы можно было дойти до них, прежде чем их догонит мототележка.

— Помнишь, что я сказал? — спросил Паркер Данстена.

— Помню, — прошептал неуверенно и испуганно Данстен.

— Действуй, — повелел Паркер.

Мототележка подъехала к ним сзади и остановилась, покрышки заскрипели по снегу. Лозини высунулся из нее и спросил:

— Что стряслось с О'Харой?

— Он упал. Джо упал в том здании. Он споткнулся о проволоку. — Данстен ответил быстро, беспокойно и несколько громковато.

— Тот сукин сын везде расставил ловушки. Поверишь ли, но мы нашли еще два аттракциона, где он все подготовил, чтобы убить людей током. О'Хара, как твоя голова?

Казалось, Данстен ждет, что Паркер ответит, но тот опустил голову и нажал провожатому плечо, и Данстен вдруг выпалил:

— Джо очень плохо, мистер Лозини. Я хочу вывести его отсюда, отвезти домой, осмотреть рану и промыть ее, а потом мы вернемся.

— Очень жаль, — посочувствовал Лозини. — Положи его сзади, я довезу вас до машины.

— Нет, спасибо, мистер Лозини, — сказал Данстен, но Паркер подтолкнул его к тележке, и он поправился: — Да, может быть, это будет лучше для Джо.

— Не хочешь же ты, чтобы он тащился пешком.

Сзади у тележки имелось мягкое сиденье, обращенное назад. Паркер и Данстен взобрались на него, причем Паркер с большим трудом, и водитель тронулся к воротам.

— И все же, что вы там делали?

— Мы подумали, что увидим там этого ублюдка!

— А мы думали, что окружили его на “Острове Алькатрас”. Обыскали эту часть очень хорошо, но тоже не нашли его.

— Думаю, он чрезвычайно ловкий малый, — сказал Данстен, нервно смеясь.

— Он отвратительный дурак, — возразил Лозини, — и, когда до него доберусь, я сам убью его.

Они остановились у ворот, и Лозини пронзительно крикнул своим головорезам, чтобы поторопились отворить их. Паркер сидел, слушал и держал руки на боку, около револьвера. Через минуту тележка тронулась, и они выехали из парка. Лозини обернулся.

— Ты сильно порезался, О'Хара? — и протянул руку, чтобы дотронуться до головы копа, но при этом задел шапку. Она соскочила, и Лозини вскрикнул: — Эй!

Паркер вскочил, направив револьвер в горло Лозини. Тихо и быстро сказал:

— Проси пощады, и это твои последние слова.

Но Лозини закричал и спрыгнул с тележки, упал на землю и покатился по снегу. Через секунду водитель спрыгнул с другой стороны, а мототележка, повернув направо, остановилась.

— Я не виноват! — пронзительно вскрикнул Данстен, но Паркер не обращал на него внимания.

Трудностей Данстен не вызовет.

Выпрыгнув из все еще двигавшейся тележки, он выстрелил в Лозини, но старик катился по заснеженному асфальту, его пальто также побелело, и пуля в цель не попала. Для повторного выстрела времени не было. Быстро обернувшись, Паркер увидел, что водитель со всех ног бежит в противоположном направлении, а двое парней, все еще озадаченные и не осознавшие, что происходит, отошли от главных ворот “Острова развлечений”. Паркер повернулся и побежал через улицу к полицейской машине, сунув руку в карман за ключами от машины. Позади кричал Лозини. У кассы стояли еще три машины. Паркер выстрелил три раза, и у всех спустились шины.

Кто-то выстрелил с противоположной стороны улицы, и на ветровом стекле машины справа от Паркера образовалось звездообразное отверстие. Он обернулся. Не попал ни в кого, однако заставил парней спрятаться. Лозини, укрывшись за машиной, продолжал призывать убить “этого сукина сына”. Паркер вскочил в полицейскую машину и включил двигатель. С противоположной стороны улицы снова раздались выстрелы, и ветровое стекло пробили четыре пули. Лозини подпрыгивал и орал:

— Покрышки! Покрышки!

Паркер включил передачу и прицелился в Лозини, но старик снова спрятался за мототележкой. Полицейская машина левым углом заднего бампера сделала в ней вмятину, отчего тот завертелся, а затем помчалась по улице Брауэр.

В зеркале заднего вида Паркер увидел, как двое парней стояли, словно агенты ФБР во время учебной стрельбы, и палили ему вслед, но ни одна пуля не попала. Другие бежали за машиной, и один, похоже Лозини, поднялся, на этот раз хромая и, вероятно, пронзительно крича. Данстен стоял как потерянный, не зная, куда деть руки.

Чтобы добраться до места, где Паркер спрятал свою машину, потребовалось десять минут. Он оставил ремень с кобурой и оружие в полицейской машине. Шапка упала еще перед выходом из “Острова развлечений”, и он давно сдернул повязки с головы. Паркер пересел в другую машину. В ней была запасная одежда для него, Грофилда и Лофмена, но он переоденется позднее. Один час он просто ехал.

Глава 8

Паркер завернул на дорогу, ведущую к сельскому дому с почтовым ящиком, на котором написано: “Виллис”. Не он придумал использовать это имя, но и дом был не его, а Клер. Он дал денег, и она купила дом, наполовину старомодный, сельский, наполовину модернизированный, дачный, записав на свое имя. Он останавливался в нем, когда не работал, но Клер жила там постоянно. Это различие они оба понимали.

Фамилия Виллис на почтовом ящике немного беспокоила Паркера, но зря. Это достаточно распространенная фамилия, и женщина, которая использовала ее пять лет назад, не будет преследовать по закону Паркера, которого под этим именем разыскивала полиция. Оно беспокоило его, потому что это было нелогично, он старался избегать нелогичностей. Он перестал называться Чарльзом Виллисом за два года до встречи с Клер, но рассказывал ей о нем, и поэтому она использовала это имя. Рассказал, чтобы она каким-то образом присутствовала в его жизни, прежде чем он узнал ее, и чтобы их взаимоотношения поимели корни, простирающиеся до того времени, когда они еще не ведали о существовании друг друга. Несколько нелогично, но ничему не вредило, и Паркеру нравилось, что ей приходится испытывать это. И все же каждый раз он, когда, вернувшись с работы, видел свою бывшую фамилию на почтовом ящике, на минуту расстраивался из-за ее очевидной бессмысленности.

Клер недавно установила в гараже, рассчитанном на две машины, подвесные двери вместо старомодных створчатых, открывавшихся наружу. Паркер залез в отделение для перчаток своего “понтиака”, дождавшегося его на стоянке в нью-йоркском аэропорту, там, где он его оставил, и нажал на кнопку на небольшом ящичке, после чего одна из дверей поднялась, и он въехал в гараж.

Клер Бьюк не было дома, вероятно, поехала по магазинам или куда-нибудь еще. Паркер снова нажал кнопку, и дверь гаража опустилась. Затем он прошел туда, где обычно стояла машина Клер, и вошел в дом. На кухне приготовил себе бутерброд и чашечку быстрорастворимого кофе и через спальню со стеклянной дверью вышел на заднее крыльцо. На улице было прохладно, но светло и грело солнце. К тому же он теперь был тепло одет, и холод больше не беспокоил. Уселся на стул на крыльце, посмотрел на заледенелое озеро, а затем съел бутерброд и выпил кофе. Сегодня на мотосанях не катались, но на противоположном берегу озера виднелись крошечные фигурки детей-лыжников. Через озеро ехали двое мальчиков на велосипедах, за ними бежали, скользя, собаки, пытавшиеся догнать их.

Только пятая часть окружающих озеро домов была обитаема круглый год — это послужило одной из причин, почему Клер выбрала именно этот дом среди летних коттеджей по обоим берегам озера. Хорошее место для человека, не желающего, чтобы его замечали и обращали внимание на его приходы и уходы.

Паркер посидел на крыльце с полчаса, а затем за спиной открылась стеклянная дверь и вошла Клер, сказав:

— Я видела твою машину.

— Здравствуй, — потянулся к ней Паркер, она нагнулась и поцеловала его в губы.

Обычно ему после окончания работы нравились минуты интимной близости, но в этот раз он очень устал. Может быть, завтра. А теперь, пока она целовала, просто прижался к ней и погладил по волосам. Она выпрямилась и взглянула на него, вопросительно улыбнувшись.

— Что-нибудь случилось?

Она была высока, стройна, красива, как манекенщица, но только в лице больше индивидуальности.

— Я устал, — объяснил он.

— Расскажешь что-нибудь?

— Конечно.

Она притащила кресло, села рядом, и он все рассказал. Когда закончил, она подытожила:

— И за все это ты даже не получил денег. Должно быть, здорово негодуешь.

— Я же знаю, где они лежат, — сказал он. Потянулся так, что снова заболели мускулы. Нужно раньше лечь спать и хорошенько отдохнуть. — Когда-нибудь я вернусь и заберу их, — продолжил он, затем встал, зевая, и они оба пошли в дом.