Глава 5

Двадцать минут второго солнечным весенним субботним днем Паркер миновал дом Эда Согерти в Филадельфии, обратив внимание на синий «датсун» с нью-йоркскими номерами, припаркованный напротив, и большое окно с раздвинутыми занавесками. Он промчался мимо него, не снижая скорости. Ему не хотелось, чтобы люди в доме приглядывались к его машине, хотя он и понимал, что дом стоит в глубине участка, а с такого расстояния невозможно рассмотреть, кто за рулем.

Дома в поселке стояли далеко друг от друга, но вокруг большинства из них кипела какая-то жизнь. Дети катались на велосипедах, мужчины подстригали лужайки и мыли автомобили — обычная субботняя суета порядочных граждан. Паркер ехал по изогнутой улочке, пока дом Согерти не скрылся из виду, и остановился у бордюра, когда в зеркальце остался лишь синий «датсун».

Худшего места и худшего времени для таких интимных дел просто не придумаешь. Если он простоит здесь больше десяти минут, люди в домах по соседству, не разделенных между собой ни заборами, ни живыми изгородями — только зелеными лужайками, непременно заинтересуются, и не пройдет и получаса, как какая-нибудь назойливая кумушка пришлет к нему своего мужа, дабы тот продемонстрировал лицемерное дружелюбие и спросил, не заблудился ли Паркер, не нуждается ли он в какой-либо помощи и что ему, собственно, надо. А если уехать и вернуться к ночи, Розенштейн и Брок могут уже свалить. Все зависит от того, сколько им потребуется времени, чтобы вытрясти деньги из Эда Согерти. До сих пор они не преуспели, но кто знает, как долго Эд продержится против Матта Розенштейна и Поля Брока?

Однако, если ему нельзя уехать и вернуться к ночи, нельзя остаться и держать их под присмотром, то нельзя также и вломиться в дом прямо сию секунду. Сейчас они начеку, да и как преодолеть незаметно ровную плоскую лужайку? Живым до дома ему не добраться, а затевать перестрелку в субботний полдень в подобном местечке — очевидный идиотизм.

Двое мальчишек на велосипедах проехали мимо и с любопытством посмотрели на Паркера.

Ему нельзя уезжать. Ему нельзя оставаться. Ему нельзя вломиться в дом.

Значит, остается только одно. Он завел машину и проехал три квартала до телефонной будки на углу. Там вылез из машины, зашел внутрь и набрал номер Согерти.

Ответил Брок, и Паркер сказал:

— Привет, Брок, это Паркер. Зови Розенштейна.

Ответом ему была изумленная тишина.

— Проснись, Брок, у нас мало времени. Давай сюда своего милягу.

Брок ничего не ответил, но Паркер услышал стук трубки о твердую поверхность. Ему казалось, что до него доносятся обрывки разговора вдалеке, после чего голос в трубке сменился.

— Паркер?

— Розенштейн?

— Ага. Это ты сюда звонил?

— Да.

— Ты нас тут немного напугал. Чего ты хочешь?

— Я раздобыл Ула.

— Как мило, — сказал Розенштейн, — надеюсь, вы хорошо проведете время.

— Я попробовал на нем твою сыворотку.

После недолгой паузы Розенштейн отозвался:

— Да?

— Так что теперь ситуация прояснилась и мне нужен Согерти. Розенштейн рассмеялся:

— Ты прав как никогда. Извини, малыш, но он не продается.

— Но тебе нужен Ул.

Еще одна пауза, после чего Розенштейн спросил:

— Почему ты так думаешь?

— Денег ты еще не получил, и без Ула тебе их не видать. Как и мне их не видать без Согерти. Ты достал Согерти, а я достал Ула.

— Предлагаешь сделку?

— Уж лучше мы разделим добычу поровну, чем никому ничего.

— Может быть. Но может быть, Ул мне и не нужен.

— Если бы он не был тебе нужен, — сказал Паркер, импровизируя, — ты бы уже захапал деньги и смылся.

— Если бы у меня была эта чертова сыворотка...

— Тебе нужен Ул.

— Подожди.

Паркер ждал. Он не знал, что Согерти сделал с деньгами и почему Розенштейн с Броком так долго вытрясали их из него, но если Согерти не расколется в ближайшие тридцать секунд, его идея может сработать.

Розенштейн снова взял трубку.

— Ради чистого интереса, что у тебя на уме?

— Делим бабки пополам.

— Ясно. Как ты хочешь все обстряпать?

— Мы встретимся и потолкуем, — предложил Паркер и, зная, что Розенштейн станет возражать, добавил: — Договоримся о месте, где мы сможем встретиться, и...

— Ты полагаешь, я отсюда куда-нибудь сдвинусь? Чертовски заманчиво, а? Не дури, Паркер.

— Хорошо. Предлагай ты.

— Ты мне расскажешь, что тебе наболтал Ул. Мы раздобудем бабки и оставим тебе половину. Ты ведь здесь недалеко, верно?

— За несколько кварталов.

— В телефонной будке на углу? Знакомое местечко. Ну давай, говори.

— И ты оставляешь мне половину? Немного помолчав, Розенштейн фыркнул.

— Ну ладно, могло и сработать, — сказал он.

— Хватит толочь воду в ступе, — взвился Паркер. — Никто из нас больше половины не получит, с этим ничего не поделаешь.

Розенштейн вздохнул:

— Ладно. Но отсюда я никуда не сдвинусь.

— Тогда я не знаю. — Паркер хотел, чтобы его идею выдвинул сам Розенштейн, в таком случае у него не возникнет подозрений.

Наконец Розенштейн выдавил:

— А почему бы тебе не прийти сюда? Можно придумать, как ты доберешься до дома, не подставляясь. Полагаю, моего честного слова тебе будет недостаточно.

— Недостаточно.

— Хорошо. Соображай, как тебе это сделать.

Паркер кивнул — он получил то, чего добивался. Затем спросил:

— В гараже стоит машина?

— Что? Ну да.

— Выведи ее оттуда. Оставь ее где угодно и открой двери гаража. Но никого из вас там быть не должно. Я въеду прямо туда. Куда выходит внутренняя дверь?

— На кухню.

— Там есть стол?

— Ну.

— Вы оба сядете за него, и положите руки так, чтобы я их видел. Дверь из кухни может быть открыта или закрыта — не важно. Я войду с пустыми руками. Можете оставить пушку на столе, чтобы не сомневаться, что я не начну стрелять.

— Ладно. А как насчет Ула?

— Он у меня в багажнике. Не беспокойся, он вне игры.

— Хорошо. Что еще?

— Остальное потом.

— Ладно. Мы освободим гараж для тебя.

— Скоро буду, — пообещал Паркер.

Глава 6

Гараж располагался в левой части дома, его дверь напоминала открытый рот. Паркер въедет туда, не держась за руль; справа от себя найдет дверь на кухню. Положив левую руку на дверную ручку машины, а в правой зажав револьвер, он нажал на стартер.

От улицы к гаражу вела асфальтовая дорожка с небольшим подъемом. Паркер быстро пронесся по ней и с разгону влетел в гараж, ударив по тормозам в последний момент; он успел заметить проход в центре правой стены, распахнул плечом дверцу и вывалился на пол как раз, когда первая пуля из кухни прошила лобовое стекло в шести дюймах от головы Паркера.

Машина на ходу врезалась в заднюю стену и, буксуя, таранила ее, хоть и недостаточно сильно, чтобы пробить.

Паркер упал на пол между машиной и внешней стеной, прижал руки к груди и протиснулся под машину. Он перекатывался по цементному полу, «понтиак» ревел над его головой.

Дверь гаража стала опускаться вниз. Вероятно, она приводилась в движение автоматически и выключатель находился где-то в доме.

Паркер выкатился справа от машины. Испуганный Брок стоял в проходе; за ним виднелась открытая кухонная дверь, а чуть дальше — ступеньки, ведущие в погреб. Паркер попал в гараж меньше десяти секунд назад. Он выстрелил, лежа на спине. Брок вскрикнул и покатился вниз по ступенькам.

От выстрела из кухни Паркер отпрянул к стене. Пуля пролетела сквозь два дверных проема и вонзилась в его машину.

Дверь гаража уже опустилась. Выстрелов прозвучало всего три, из них только один — при открытой двери. Если повезло, соседи, занятые своими делами достаточно далеко отсюда, ничего не услышали, при опущенной двери шума должно быть немного.

Гараж начал наполняться выхлопными газами; «понтиак» по-прежнему таранил заднюю стену.

Из погреба донесся слабый крик:

— Матт! Помоги мне, Матт!

— Черт подери! — заорал Розенштейн откуда-то с кухни.

Паркер вжался в стену справа от прохода. К нему вели две ступеньки, затем — небольшая площадка, и слева за ней — кухонная дверь.

Теперь все надо сделать очень быстро: Розенштейну нельзя давать ни секунды. Справа от Паркера, на небольшом стенде с другой стороны от двери, висели инструменты. Он схватил молоток, отступил на шаг, чтобы увидеть кухню сквозь две двери, и, швырнув его в дальнюю стену, рванулся вперед, перемахнул через высокий порог и, пригибаясь, ворвался в помещение, стреляя вслепую направо от себя. Попасть он не надеялся, просто пытался ошарашить Розенштейна грохотом и движением.

Пуля разодрала куртку Паркера возле плеча; он упал боком на пол и увидел Розенштейна в дверях в дальнем конце кухни. Он ломанулся в дверь, и Паркер открыл по нему огонь, сжимая пистолет вытянутыми руками. Розенштейн взревел и с грохотом исчез.

Попал или нет? Паркер вскочил и ринулся к двери. Он завернул за угол и чуть не упал, налетев на Розенштейна, лежащего на полу гостиной. Он уже поднимал пистолет, но Паркер пнул его по руке, и пистолет полетел через комнату. Розенштейн захрипел и откинулся навзничь. Дыхание его клокотало, но крови на нем видно не было.

Еще кто-нибудь? Паркер пригнулся за Розенштейном, озираясь по сторонам, но вокруг стояла полная тишина.

Матт смотрел на него.

— Ты сломал мне хребет, — проговорил он так, будто: его горло свело судорогой.

Паркер поднялся. Их было только двое. Он прошел через гостиную, подобрал пистолет Розенштейна и засунул его в свой задний карман.

Розенштейн закашлялся и произнес как-то спокойно и мирно:

— Тебе повезло. Я мог взять тебя, но тебе повезло.

Паркер подошел к нему. Глаза Розенштейна покраснели; казалось, они подернулись пеленой.

— Мне следовало прикончить тебя, когда ты был мой, — закончил он уже совсем хрипло.

Паркер нагнулся и ударил Розенштейна револьвером по голове.

Теперь разыскать Согерти. Он выпрямился и пошел по коридору, распахивая все двери. В одной из комнат обнаружил на кровати связанную раздетую женщину с кляпом во рту. Ее лицо и тело покрывали кровоподтеки, но она оставалась в сознании и дико косилась на Паркера одним глазом. В другой комнате бандиты привязали к кроватям детей в пижамах, тоже заткнув им рты. Когда распахнулась дверь, они заворочались, как бурундуки. Но нигде он не нашел мужчины.

Паркер вернулся в гостиную. Розенштейн не шевелился. Он прошел через кухню, включил в погребе свет и увидел внизу Брока, лежащего на полу. Его голова шевельнулась, и он вымолвил дрожащим голосом:

— Матт?

Паркер спустился по ступенькам, присел возле Брока и спросил:

— Где Согерти?

— Зачем ты все сломал? Не нужно было все это ломать.

Паркер взял Брока за плечо и потянул на себя. Тот задохнулся, глаза его вылезли из орбит, а лицо побелело; казалось, он сейчас потеряет сознание.

— Не надо. Я не могу так. Очень больно!

— Тогда будь повнимательней. Брок часто заморгал, дыхание его прерывалось.

— Где Матт? — спросил он.

— Наверху. Говорит, у него сломан хребет. Чем быстрее я со всем покончу, тем быстрее вы получите врача. Где Согерти?

Брок прикрыл глаза.

— Он мертв.

— Почему?

— Он бросился на Матта, — теперь Брок говорил без всяких интонаций, не отрывая глаз. — Матту понадобилась его жена, он попробовал... Матт озверел и не хотел останавливаться. Я пытался его остановить, но он взялся за бедного ублюдка всерьез и не хотел ничего слышать. — Брок открыл глаза. — Он там, в дальней части погреба.

— А деньги?

— Его жена ничего не знает. Мы расспросили ее после твоего первого звонка. Матт поработал над ней, но она ничего не знает. Только то, что Ул звонил вчера днем. После звонка Согерти вышел из дома с чемоданом и вернулся уже без него.

— Она не в курсе, куда он ходил?

— Если бы была в курсе, то рассказала бы Матту. Уж это точно.

Паркер ему поверил. Согерти не рассказал жене, куда припрятал деньги, а теперь он мертв, и это значит, что деньги потеряны с концами. По крайней мере, Паркер не видел способа их заполучить. Если Согерти оставил чемодан у кого-то из знакомых, что наиболее вероятно, то знакомый рано или поздно вернет его вдове. Или заглянет внутрь и оставит себе. Что бы там потом ни случилось, для Паркера это уже не имеет значения. А сейчас делать больше нечего. Денег ему не видать.

— Ну что ж, вы сами все сделали. До свидания, Брок. — Паркер поднялся и пошел наверх.

— Паркер! — окликнул его Брок.

Паркер оглянулся.

— Ты собираешься сдать нас властям?

— Нет, у меня есть кое-что получше. Я предоставлю вас жене Согерти.

1

Nosey Parker — человек, который всюду сует свой нос (англ.).