Глава 3

Роузмонд-роуд грациозно извивалась между кирпичными ранчо и современными каркасными секционными особняками; у каждого такого дома с наклонной крышей были лужайки, широкие подъездные дороги, гаражи, телевизионные антенны. Было полчетвертого, и дома стояли в полной темноте, лишь изредка то тут, то там мерцал в окне слабый огонек ночника.

Дом номер 16 был справа; в нижней части двухэтажной секции располагался гараж. Белое каркасное здание стояло на холме над дорогой; перед ним был разбит сад с декоративными альпийскими горками; широкая подъездная дорога около дома делала резкий разворот. Света не было, так же как не было его по всей округе. Все выглядело сонным и невинным.

Уэбб проехал немного дальше и остановился только тогда, когда изгиб дороги скрыл дом из виду. Все трое, выйдя из машины, пошли обратно по боковой тропинке, прямиком через лужайку соседнего дома, чтобы подойти к дому Годдена со стороны гаража.

Они собирались найти вход в гараж. Темень была, хоть глаза выколи. Медленно, в полном молчании они приближались к смутно вырисовывающемуся перед ними дому. Подойдя к задней стене, пошли вдоль нее, пока не наткнулись на дверь.

Паркер повернул ручку. Раздался слабый щелчок, но дверь не открылась.

Раздался голос:

— Роджер?

Паркер прижался к стене дома.

Голос шел сверху, из окна второго этажа.

— Я не сделаю тебе ничего плохого, Роджер, — говорил мужчина, но голос был бабьим и дрожал от страха.

Паркер ждал.

— У меня ружье. Лучше уйди отсюда. Паркер медленно обернулся. Уэбба сзади не было. Это хорошо. Деверс, как и он сам, тесно прижался к стене в нескольких футах от него.

— Ты взял все деньги, что тебе надо?

По шепоту невозможно узнать голос. Паркер громко, почти визгливо прошептал:

— Ральф еще жив!

— Что ты хочешь от меня? — Мужчина также перешел на визг, голос его зазвучал как натянутая струна.

— Помогите ему, — прошептал Паркер.

— Помочь! Зачем стрелял? Что с тобой случилось?

— Я тоже нуждаюсь в вашей помощи, — продолжал шептать Паркер. — Впустите меня.

— Чтобы ты и меня убил?

— Зачем мне убивать вас?

— Зачем ты выстрелил в Ральфа? Прости, Роджер, я не могу доверять тебе. Что нам делать с Ральфом? Я думал, он мертв. Думал, вернусь туда позже и увезу куда-нибудь его тело. Но если он жив, я... — С внезапным подозрением: — А он действительно жив? Откуда ты знаешь?

— Я был там.

— Как ты узнал, где меня найти? Роджер? Роджер, это ты?

—Да.

Если Деверс прав и сообщниками Годдена были его пациенты, небольшая истерика будет как нельзя к месту.

Паркер неожиданно громко загремел дверной ручкой и визгливо зашептал:

— Впустите меня! Я выбросил пистолет, я не хочу больше никого убивать! Впустите меня! Мне нужна ваша помощь!

— Это не Роджер!

Куда, черт возьми, девался Уэбб?

— Помогите мне! — шептал Паркер, стуча в дверь, переминаясь с ноги на ногу, словно он слишком возбужден, чтобы стоять спокойно. Или как человек, не желающий быть мишенью.

Неожиданно сверху обрушился свет, и он оказался в центре светового круга. Карманный фонарик. Паркер прыгнул в темноту, наверху раздался внятный щелчок взводимого курка.

Упав на землю, Паркер покатился, пока снова не оказался в темноте, но луч фонарика шел за ним следом. Вскочив на ноги, он снова прижался к стене; неожиданно фонарик вылетел из окна и упал на землю, продолжая гореть, вырывая из тьмы конус освещенной им травы.

Паркер, заметив приближающуюся тень Деверса, прошептал:

— Не подходите!

Деверс тут же исчез.

Прошла минута, во время которой ничего не произошло; затем сверху раздался спокойный голос Уэбба:

— Все в порядке.

— В доме могут быть и другие люди, — также спокойно ответил Паркер. — Проверьте.

— Хорошо. Я забрался в окно гаража со стороны дома. О нем обычно забывают.

Паркер и Деверс, обойдя дом, подошли к узенькому окошку гаража, теперь открытому. Протиснувшись сквозь него, они спрыгнули на садовый шланг возле какой-то длинной широкой машины. Из гаража они поднялись на половину лестничного пролета и оказались в кухне.

Сюда проникал свет из другой части дома. Двигаясь в направлении этого света, они вышли из кухни, повернули направо в короткий коридор и поднялись еще на полпролета. Там снова был короткий коридор, освещенный светом, идущим из расположенной справа комнаты.

Это была спальня, обставленная в колониальном стиле; даже кровать была с балдахином. Уэбб с пистолетом в руке стоял у ее изножья. На полу сидел лысый человек лет сорока пяти, в пижаме. На виске у него виднелась глубокая ссадина, Чуть кровоточащая. Он то и дело трогал ее рукой, из-за чего его пальцы были в крови. Было видно, что он испуган, но в то же время не потерял самообладания.

Когда вошли Паркер и Деверс, Уэбб сказал:

— Никого больше нет. Детская тоже пуста.

— Где ваша семья? — спросил Паркер.

— Я женат второй раз. Дети живут с первой женой.

— Где ваша новая жена?

— Поехала навестить своего брата. Я не хотел, чтобы она была здесь во время... — Он сделал неопределенный жест.

— Чтобы не объяснять ей, куда он собрался в два часа ночи, — кивнув, продолжил Уэбб.

— Вы Годден? — спросил Паркер.

Слабый кивок.

— Элен Фуско рассказала вам о нашем плане?

— Да. И я пытался украсть у вас деньги. — Он бросил на Паркера быстрый взгляд. — И мне почти удалось это. Если бы Роджер не спятил.

— Роджер?

— Роджер Сен-Клауд. Местный парень.

— Такой же, как Ральф?

— Он в самом деле жив?

— Был, когда мы видели его там. Сейчас, может быть, уже умер. Они оба — ваши пациенты?

— Да. Я не имею никакого отношения к убийству ваших друзей.

— Это сделал Роджер, — сказал Паркер.

— Он клялся, что один из ваших людей схватил автомат. Такой высокий, худой. Роджер охранял их, пока мы с Ральфом относили ящики с деньгами в машину. — Нахмурившись, Годден покачал головой. — Я не знаю, как он мог схватить автомат, мы же их обыскали и отобрали все оружие.

— Что произошло в офисе? — спросил Паркер.

— Мы поссорились. Я сказал Роджеру, что он не должен был убивать ваших людей, даже если один из них схватил автомат. Мы пошли в кабинет, чтобы разделить деньги. Там у нас были чемоданы, мы их принесли заранее. Все шло хорошо, пока Роджер снова не завелся. Он начал говорить, что я нарочно дал ему самое опасное поручение, что я понимал, что они наверняка попытаются что-то сделать и ему придется их убить. Он сказал, что я хочу его сдать в полицию за убийство, а его долю разделить с Ральфом. Было ясно: он решил обвинить нас и таким образом оправдать то, что замыслил сделать с нами.

— Кончай болтовню, док, — сказал Деверс. — Что все-таки произошло?

— Ну так вот. — Годден устало кивнул. — Ральф что-то такое сказал. Я точно не помню что, но что-то вполне безобидное. Ральф не мог сказать ничего другого. Роджер не сказал ему ни слова в ответ, просто подошел к софе, схватил автомат и выстрелил в Ральфа. Ральф зашатался и оперся спиной о стол, все еще держась на ногах. Тогда Роджер выстрелил еще раз. Вот так мне пришлось уехать оттуда. Без денег.

Годден сник, не в силах продолжать свой рассказ.

Паркер ткнул его пистолетом:

— Дальше!

— Я сел в машину и уехал. Я надеялся, что Роджер не узнает, где я живу, по крайней мере, в эту ночь. Я не знал, слышал ли кто-нибудь эти выстрелы, поэтому приехал домой, поставил машину в гараж и решил лечь спать. Если бы появились полицейские и сказали, что обнаружили в моем офисе труп, я прикинулся бы, что ничего не знаю. Но я не мог уснуть и все ходил в темноте из угла в угол, а потом услышал, что кто-то появился у заднего входа, и решил, что это Роджер.

— Вы испортили мне отличную операцию, доктор, — сказал Паркер.

Годден снова искоса взглянул на него.

— Вы Паркер, не так ли? Элен описала вас очень верно.

— Теперь вы должны также верно описать вашего Роджера, — сказал Паркер. — Мне нужно знать, как он выглядит, где живет и что собирается делать.

— Откуда мне знать, что он собирается делать?

— Вы его психоаналитик. Вам и карты в руки.

Годден выдавил нервную улыбку.

— Это не так-то просто.

Паркер подернулся к Уэббу.

— Обыщите здесь все. На случай, если эта птичка унесла-таки денежки.

— Клянусь, я ничего не взял. Когда Уэбб и Деверс вышли, Паркер сел на край кровати.

— Роджер Сен-Клауд, — сказал он. — Дальше.

Годден облизнул губы, снова дотронулся до раны. Вздохнул.

— Двадцать два года, рост шесть футов, очень худой. На лице прыщи. Его отец владеет банком в этом городе.

— Адрес?

— М-м-м... Хайнес-авеню, 123.

— Он отправится туда?

— Не знаю. Он совершенно непредсказуем. Вы же видите, что я не смог предвидеть его поведения этой ночью. Я думал, что справлюсь с ним, но у меня ничего не получилось. Понимаете, он всегда ощущал себя недостаточно сильным. И вдруг в его руках оказался автомат, а перед ним — трое безоружных людей, полностью в его власти. Он не мог не насладиться своей властью.

— Я хочу знать, пойдет ли он домой. Что он собирался делать со своей долей, вы говорили с ним об этом?

— В разное время у него были разные планы. То он собирался уехать в Нью-Йорк, то в Голливуд, то в Европу — он сам не знал куда.

— Но в любом случае он собирался покинуть город?

— Это было нереально для него. Он сам не знал, чего хочет.

— У него есть машина?

— Мотоцикл.

— Этой ночью он приехал на нем?

— Нет. Я взял его в машину около его дома.

Паркер, откинувшись назад, задумался. В кабинете было три чемодана, полные денег. Роджер не собирался везти их на мотоцикле. Если говорить о времени, то он не мог выйти из офиса раньше чем за четверть часа до их появления. И ушел он явно пешком. С тремя чемоданами?

— У его отца есть машина?

Доктор не отвечал, и Паркер взглянул на него — на лице Годдена застыло странное выражение, словно он видел что-то очень ему неприятное.

— Что с вами? — спросил Паркер. Годден произнес хрипло:

— Кажется, я знаю, что собирается сделать Роджер.

Глава 4

— Док это предсказал, — сказал Деверс.

Они стояли на Хайнес-авеню в квартале от дома, где, по словам Годдена, жил Роджер Сен-Клауд. Там улица была освещена так, как если бы одновременно зажглись все лампы мира; эта иллюминация резко контрастировала с темнотой, в которой стоял микроавтобус, на переднем сиденье которого сидели Паркер, Деверс и Уэбб, наблюдая через ветровое стекло жуткий переполох.

А переполох действительно был громадный. На перекрестке у дома Сен-Клауда посреди улицы стоял регулировщик в униформе, перекрывший движение по Хайнес-авеню. Поперек улицы выстроились три полицейские машины с распахнутыми дверцами — одна черная муниципальная и две черно-белые федеральные. С платформы грузовика мощный прожектор направлял свет на дом номер 123. На противоположной стороне мельтешились полицейские в штатском, время от времени раздавались одиночные выстрелы.

Было около четырех часов утра, но на тротуарах по обеим сторонам перекрестка собралась уже довольно большая толпа; люди толкались, стремясь получше разглядеть, что происходит. Поскольку машин было мало, а большинство людей были в домашних халатах, ясно, что здесь собрались жители ближайших домов. Если бы местное радио вещало круглые сутки, то любителей посмотреть «живое» телевидение набралось бы еще больше.

Доктор Годден сказал тогда: «Он убьет своего отца». И когда Паркер спросил: «Почему?» — ответил: «Власть ему нужна только для того, чтобы почувствовать себя свободным от отца. Все — неряшливая грязная одежда, мотоцикл, сарказм — было ради этого, и все не достигало цели. Ему не хватало власти. Теперь он ее получил. Он почувствовал ее вкус, и он ему понравился. У него теперь триста восемьдесят тысяч долларов, а деньги тоже одна из форм власти — той власти, которой в полной мере обладает его отец, и он тоже хочет насладиться ею, но прежде всего он собирается испытать свое могущество на отце».

— Винтовка, — сказал Паркер.

— Да. Сперва он поедет домой и застрелит отца. Могу я позвонить?

— Нет.

— Но ведь еще можно предупредить его.

— Вы хотите сказать, дать ему совет.

— Я говорю об отце.

— А я говорю о сыне, — ответил Паркер.

Они связали доктора Годдена и поехали сюда, но прожектор, взятый на воздушной базе, уже освещал дом Сен-Клауда; полицейские, прячась за крылья автомобилей, уже что-то кричали в окно верхнего этажа, и вокруг стояли сотни наблюдавших все это людей.

— Вот оно, — произнес Уэбб.

— Подождем немного, — сказал Паркер.

— Выйдем из машины, подойдем ближе, — предложил Деверс.

— И отсюда видно, — отозвался Паркер.

— А нас никто не видит, — прибавил Уэбб.

Кричал громкоговоритель. До них доносился лишь нечленораздельный шум. Но они и так знали, что кричали Роджеру Сен-Клауду.

Когда они только подъехали, желтый свет горел лишь в нескольких окнах этого квартала, теперь же, когда завопил громкоговоритель, он вспыхнул во многих окнах. Похоже, полицейские опередили Паркера и его людей не больше чем на пять минут. Хуже было бы, если бы все произошло наоборот.

Они уже сидели минуты три-четыре. Громкоговоритель то умолкал, то снова что-то кричал. Полицейские перебегали от одного автомобиля к другому без всякой видимой цели. Казалось, они не знали, что делать.

— Наверное, они вскоре применят слезоточивый газ, — сказал Уэбб. Паркер кивнул.

— Его, по-видимому, уже везут.

Спорадически раздавались выстрелы. Полицейские стреляли из разного типа ружей, автоматов, пистолетов; дважды по-обезьяньи затрещал пулемет, выпустив по фасаду здания длинную очередь.

Сен-Клауд тоже не сидел без дела. Один полицейский, перебегая зигзагами от одной машины к другой, вдруг, оказавшись на открытом пространстве, споткнулся, перекувырнулся в воздухе и, упав, остался лежать на земле. Раздался мощный ответный залп, под прикрытием которого двое полицейских схватили упавшего и оттащили его в безопасное место.

Затем снова наступила продолжительная тишина, нарушаемая отдельными выстрелами, словно бы лишь для приличия.

— Почему он не разобьет прожектор? — спросил Уэбб.

— Он вовсе не хочет убегать, — сказал Деверс. — Он хочет убивать.

Уэбб нахмурил брови:

— Зачем?

Снова заговорил громкоговоритель. Когда он замолчал, они услышали другой голос, пронзительный, визгливый, резкий. Деверс прошептал:

— Это он. Слушайте.

— Не похож на человеческий, — сказал Уэбб. Он посмотрел на Паркера. — Уедем отсюда. У него наши деньги, он окружен копами, нам здесь делать нечего.

— Смотрите, — сказал Паркер. Из окна верхнего этажа падал снег, бумажный снег, его хлопья, кружась и танцуя в воздухе, падали на землю, превращаясь в зеленые листья.

— Наши деньги, — произнес Уэбб.

— Об этом Годден говорил тоже, — сказал Деверс скорее себе, чем остальным. — Он демонстрирует силу.

— Зачем ему это надо? — Уэбб злился, не в силах понять этого выродка.

— Он хочет их купить, — попытался объяснить ему Деверс. — Он просто спятил, для него наслаждаться властью — это убивать людей и покупать их.

Тут из окна вылетел чемодан, из него посыпались подхваченные ветром оставшиеся банкноты. Люди, удерживаемые на перекрестке полицейским кордоном, молча смотрели, не догадываясь пока, что именно падает на землю.

Из окна хлынул новый бумажный дождь, а вслед за ним, как будто из катапульты, полетел второй чемодан; раскрытый, как и первый, он несколько раз переворачивался в воздухе, выплевывая из себя пачки денег.

Наступила тишина. Ничего не происходило. Абсолютно ничего. Второй чемодан упал на землю рядом с первым, зеленые купюры медленно опускались на землю.

Затем раздался резкий, визгливый голос, такой же неразборчивый, как голос громкоговорителя, но он почти сразу же потонул в другом крике, отчетливом и внятном. Это кричала толпа, и то, что она кричала, было:

«Деньги!»

Визгливый голос что-то кричал, но его больше никто не слушал. Напряжение росло, каждый в толпе сознавал, что сейчас должно что-то произойти, и каждый ждал только сигнала.

Полицейские с беспокойством поглядывали в сторону толпы, и в резком свете прожектора их лица выглядели бледными, напряженными, встревоженными.

— Они сейчас... — сказал Уэбб.

Толпа бросилась вперед.

За мгновение до этого люди покорно стояли там, где их остановила полиция. Но уже в следующий момент толпа хлынула к залитому светом пространству: люди становились на колени, на четвереньки и хватали пригоршнями зеленые купюры, лежавшие на лужайках, тротуарах, дорожках.

— Наши деньги, — снова сказал Уэбб, глядя через переднее стекло машины на копошащихся, словно муравьи, людей.

Деверс показал вверх.

— Вон он!

Роджер, высунувшийся из окна, напоминал черную запятую, почти слившуюся с прямой линией — винтовкой. Быстро и методично он стрелял в толпу.

Раздались пронзительные крики, некоторые люди выбежали из освещенного пространства, но большинство, ни на что не обращая внимания, продолжали ползать и подбирать оставшиеся купюры.

Паркер взглянул на другую сторону улицы и заметил полицейского в штатском, приставившего к своему плечу винтовку. Он был вызывающе спокоен на фоне царившей вокруг суматохи, было ясно, что он ждет подходящего момента. Шум помешал Паркеру услышать звук выстрела, но он увидел, как винтовка отдала в плечо. Взглянул снова в сторону дома — в толпу падал Сен-Клауд.

— Все, — сказал он, — поехали.

— Хорошо. — Уэбб завел двигатель, развернулся, и они покатили по пустой улице.

Деверс, в голосе которого звучало сильное разочарование, спросил:

— Куда сейчас?

— В офис Годдена, — ответил Паркер. Уэбб, наклонившись вперед, чтобы Деверс не заслонял ему Паркера, спросил:

— Зачем?

— Из окна выпали два чемодана. А их было три. Унести пешком он мог только два. Третий спрятал где-то там.

— Вот сукин сын, — сказал Уэбб, нажимая на акселератор.

Глава 5

— Здесь! — крикнул Деверс; Паркер и Уэбб подбежали к нему.

На этот раз они не думали ни о производимом ими шуме, ни о том, что свет фар мог кто-то заметить; главное было — выиграть время. Поставив «бьюик» с включенными фарами дальнего света посреди парковочной площадки, расположенной позади дома «специалистов Монеквуа», они, словно соревнуясь на звание лучшего мусорщика, разделили между собой участки и занялись тщательным разбором всего, что было в офие, а потом и за домом.

И вот после пятнадцати минут поисков Деверс нашел чемодан. Он оказался в большом металлическом мусорном контейнере у задней стены дома; сверху лежал ворох разной бумаги.

Уэбб в это время ворошил кучи листьев, сметенных на край площадки, а Паркер обыскивал живую изгородь вдоль границы домовладения. Подбежав, они увидели широко улыбающегося Деверса, освещенного ярким светом фар. На крышке контейнера стоял старый чемодан.

— Он? — спросил Уэбб.

— Сейчас посмотрим, — сказал Паркер. — Откройте его.

— Хорошо, — ответил Деверс.

Чемодан не был заперт. Деверс расстегнул обе «молнии», поднял крышку, и они увидели кучу беспорядочно наваленных купюр.

— Так, — сказал Паркер. — Деверс, положите его в машину и выключите фары. Мы вернемся в кабинет. — Он повернулся к Уэббу: — Пошли со мной.

— Ладно.

Дверь заднего входа была лишь прикрыта, как они ее оставили в первый раз. Паркер, войдя в дом, стал подниматься по лестнице, за ним следовал Уэбб.

Перед кабинетом Годдена Уэбб спросил:

— Что нам здесь нужно?

— Тело.

— Если он мертв.

— Он будет мертв, — ответил Паркер. В кабинете все было по-прежнему, продолжал гореть свет, дверь была незаперта; Ральф лежал на полу в прежней позе. Паркер опустился перед ним на колено и прижал руку к его горлу.

Уэбб, перегнувшись через стол, спросил:

— Жив?

Паркер ответил не сразу. Его рука напряглась. Затем он убрал ее и сказал:

— Мертв. Тело надо во что-нибудь завернуть, иначе мы оставим следы крови.

— В соседней комнате есть ковер.

— Хорошо. Бери его за ноги.

Они оттащили тело в приемную, положили его на небольшой ковер и завернули в него; ноги Ральфа торчали наружу.

— Нужно забрать ящики от денег, — сказал Паркер.

Войдя снова в кабинет, они вынесли ящики в коридор. Паркер еще раз вернулся, чтобы проверить, все ли в порядке. На ковре за письменным столом были пятна, но с этим приходилось смириться. К тому же их можно было увидеть, только зайдя за стол. Все остальное было в норме. Паркер выключил свет, вышел в приемную; затем они с Уэббом вынесли труп в коридор и захлопнули дверь.

— Что происходит? — спросил подошедший Деверс.

— Мы переносим тело, — ответил Уэбб.

— Вы справитесь с этими двумя ящиками? — обратился Паркер к Деверсу. — Только постарайтесь не слишком поцарапать стены.

— Постараюсь.

Паркер и Уэбб, снова подняв тело, понесли его к машине. Деверс возился с ящиками: брал один, нес его какое-то расстояние, ставил на землю и шел за вторым, подтаскивал его к первому, снова тащил первый и так далее. Паркер и Уэбб шли медленно, и Деверс не отставал от них, а под конец даже перегнал и откинул им задний борт микроавтобуса.

В заднюю часть «бьюика» уложили чемодан, два металлических ящика и труп. Паркер и Деверс сели вперед, и Уэбб спросил:

— Куда сейчас?

— К дому Годдена.

Глава 6

Доктор сидел на полу, там, где они его оставили, связанный и с кляпом во рту. Как только Паркер включил свет, Уэбб подошел к шкафу и, взяв ключи от гаража Годдена, вышел поменять машины: вывел из гаража машину Годдена и поставил на ее место свой «бьюик».

Паркер сел на кровать.

— Слушайте внимательно, — сказал он. — Из-за вас все пошло кувырком. Мы не можем воспользоваться нашим убежищем, не можем даже выйти отсюда, уже светает. Трое моих приятелей убиты, две трети денег пропали. Если бы я в вас не нуждался, я сам затянул бы на вашей шее проволочную петлю. Но я могу использовать вас, поэтому у вас есть шанс остаться в живых. Если будете подчиняться, все кончится благополучно. Если выкинете еще что-нибудь, считайте себя трупом.

Годден кивнул.

— Отлично. — Паркер подошел к нему и вынул кляп. — Только не начинайте снова свою болтовню. Отвечайте на вопросы.

Годден снова кивнул.

— Хорошо.

Голос его звучал хрипло, на щеках выступили красные пятна. Кровь на виске засохла. Паркер снова присел на край кровати.

— Как надолго уехала из города ваша жена?

— Осталось пять дней. Она вернется в понедельник вечером. То есть мы вместе должны были вернуться сюда в понедельник вечером.

— Вы должны были уехать к ней?

— Да. В пятницу. В пятницу вечером.

— У вас сегодня прием?

— Вы хотите сказать, завтра?

— Сейчас двадцать минут пятого. Я хочу сказать, сегодня.

— Да, записано четверо. Трое, не считая Ральфа Хохберга.

— И Роджера Сен-Клауда?

— Да. Он тоже...

— Значит, вы должны принять двоих. Когда назначено первому?

— В десять часов. Но это должен был быть Ральф. А следующий — в одиннадцать.

— Утром позвоните обоим и скажите, что приема сегодня не будет.

— Хорошо.

— Но сначала дождитесь звонка из полиции.

Годден удивился.

— Из полиции?

— Ваш Роджер забаррикадировался в доме и стрелял по полицейским.

— Боже!

— Они позвонят вам. Если вы услышите об этом каким-нибудь законным способом раньше, позвоните им сами и предложите свою помощь. Скажите, что готовы встретиться и рассказать обо всем, что их будет интересовать. Но попросите их приехать к вам.

— А если они будут настаивать, чтобы я приехал к ним?

— Настаивать должны вы.

— Это не вызовет подозрений?

— Нет. Когда они придут сюда, расскажите им все, что знаете о Роджере, можете болтать все, что вам заблагорассудится. Но никакого упоминания о нас.

— Вы будете здесь? Значит, вы здесь будете прятаться?

— Если вы проболтаетесь, — сказал Паркер, — полиция узнает 0вашей причастности к ограблению воздушной базы, и это самое меньшее, что вам угрожает. А самое большее — это пуля в лоб.

— Если я выкручусь, — сказал Годден, — я буду считать, что мне повезло. Элен Фуско говорила мне о вас, Паркер, но я недооценил вас, я плохо ее слушал. — Его голос помрачнел. — Я и Роджера недооценил.

— Помните об этом, — сказал Паркер и встал. — До утра.

— Вы собираетесь оставить меня в таком положении?

Паркер выключил свет и вышел.

На кухне горела небольшая лампа, и благодаря ей можно было ориентироваться в доме. Заглянув туда, Паркер увидел Уэбба у холодильника. В одной руке он держал бутылку молока, в другой — кусок торта.

— Помирал с голоду, — сказал он.

— Где Деверс?

— Здесь. — Вошел улыбающийся Деверс с чемоданом. — Я думал, что мы разделим их, прежде чем я вернусь.

Паркер посмотрел на него.

— Вернетесь? Куда? Деверс смутился.

— К Элен, куда же еще?

— Завтра полиция найдет три трупа в сторожке. Завтра или послезавтра будут получены отпечатки пальцев, и полицейские определят, что одни из них принадлежат Мартину Фуско. Потом они выяснят, что в городе живет его прежняя жена. Первая зацепка. Поговорив с бывшей женой, они узнают, что она находится в связи с парнем из финансового отдела военно-воздушной базы. Вторая зацепка.

Деверс побледнел.

— Проклятие! Как же мне выпутаться из всего этого? Буду все отрицать. Что они мне сделают? Скажу, что это простое совпадение. Они ничего не докажут.

Уэбб, набив рот тортом, промычал:

— Они надавят на тебя, парень. Сильно надавят.

— Выдержу.

— А Элен? Они и на нее надавят.

— Я посоветовал бы тебе убить ее, — проговорил Уэбб задумчиво. — Но тогда они надавят еще сильнее. А если им удастся сломать тебя, они повесят на тебя убийство первой степени.

Деверс переводил взгляд с одного на другого.

— Что же делать?

— Берите свои сорок тысяч и уезжайте, — сказал Паркер.

— Но мне же надо отслужить свой срок! Паркер покачал головой.

— Ничего не выйдет. С этой женщиной и мерзавцем, что наверху, тебя посадят.

— Только если они найдут тело Фуско, — возразил Деверс.

— Не сомневайся в этом, — сказал Уэбб. — Можешь ездить сколько угодно по городу, но, как только ты выедешь на шоссе, они погонятся за тобой. К тому же к сторожке невозможно подъехать, минуя базу.

— Ну так пусть остановят. Им нечего будет мне предъявить. Я чист.

— Служащий финансового отдела. Едет в четыре часа утра. Просто так, без всякой цели.

— Если же они остановят вас на обратном пути, вы не сможете утверждать, что чисты, — прибавил Паркер. — С трупом в машине.

Деверс впал в полное отчаяние.

— Черт возьми, ведь должен же быть какой-то выход! Что же мне все-таки делать?

— Найти документы на машину Годдена. На случай, если вас остановят. Поехать на его машине домой и забрать Элен с ребенком. Если она не захочет ехать, убить ее.

— Я не смогу...

— Тогда позвонить нам и сообщить, что вы этого сделать не можете, мы приедем и сделаем это сами.