Немецкую делегацию на переговорах возглавил статс-секретарь министерства иностранных дел Рихард фон Кюльман, австрийскую — министр иностранных дел граф Оттокар фон Чернин. Нашей — руководит товарищ Адольф Иоффе. Судя по описаниям немцев: у него длинные грязные волосы, поношенная шляпа и сальная нестриженная борода. Состав русской делегации плакатно комичен — в числе ленинских дипломатов рабочий, матрос и крестьянин. Последнего, спохватившиеся большевики буквально схватили на улице и внесли в список. Без крестьянина — рабоче-крестьянской делегации никак нельзя.

И вот, товарищ Иоффе излагает советские условия прекращения военных действий.

Перемирие сроком на 6 месяцев.

Немцы должны очистить Ригу и стратегически важный, только в октябре семнадцатого захваченный ими Моонзундский архипелаг.

Наконец, Иоффе выкладывает третье советское условие, после которого немцы оказываются просто в состоянии шока.

3. Германцы должны обязаться, НЕ ПЕРЕБРАСЫВАТЬ ВОЙСКА НА ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ!

Что за странную форму поведения избрал себе товарищ Иоффе, а точнее, руководящие им Ленин и Троцкий? Почему советский дипломат выдвигает столь удивительные требования? Ведь понятно, что в условиях продолжающейся войны отказ от свободной переброски войск в любом направлении для немцев абсолютно неприемлем. Такой мирный договор для Германии теряет всякий смысл. А ведь это условие большевики уже высказывали! В первых попытках начать контакты с немцами, это удивительное требование уже было высказано большевиками. Звучало оно и в публичных речах Ильича. Выступая в конце ноября 1917 года, он сказал: «Когда немцы на наши требования не перебрасывать войск на западный и итальянский фронты ответили уклончиво, мы прервали после этого переговоры и возобновим их некоторое время спустя».

Согласимся, что для «германского агента» Ленина, эти требования, мягко говоря, странные. Абсолютно не подходят они и для радетеля интересов молодой революции. Зачем большевикам искусственно задерживать германские войска на границах революционной России? Ведь находясь рядом, монархическая немецкая армия является постоянной угрозой красному Петрограду и Москве. И наоборот, чем больше германских солдат уедет во Францию и Бельгию, тем быстрее Ленин и Троцкий смогут заразить большевизмом все окружающее пространство. Пекись Ильич об интересах революции, не оставлять свои части, а поскорее увозить, должен просить он германских дипломатов и военных. И вообще, какое дело революционному правительству России, куда денет Германия освободившиеся дивизии? У большевиков, что других забот нет?

Нет, забот у новой коммунистической власти огромное множество. А вот у «союзных» спецслужб есть только одна головная боль — не допустить переброски германских войск на Западный фронт. Теперь глядя на «странные» большевистские предложения, немцы могут правильно оценить степень влияния английской разведки на ленинское правительство. Она очень велика. Немецкие войска находятся на расстоянии одного рывка до красного Петрограда, недаром ведь ещё в сентябре сам Ильич писал об опасности сдачи им города Керенским. Германцы рядом, они реально могут задушить новую революционную власть. Британских, французских и американских войск в России практически нет, и они не могут, ни помешать, немцам придушить большевиков, ни помочь им это сделать. Вот в этой ситуации на переговорах с германцами, опасностью №1 для революции, Ленин выставляет им условия заведомо неприемлемые, но нужные «союзникам»! Это глупо и нелогично. Если считать, что никаких отношений у большевиков с британскими и французскими спецслужбами не было, и нет. И наоборот, если знать, что Ленин делал свою революцию в тесном контакте именно с ними, а немцам отводилась лишь роль казначея, то всё становится понятно и объяснимо.

«Союзные» эмиссары потребовали от большевиков начать переговоры и выставить требование запрета на переброску войск на другие фронты. Что, по сути, изначально заводило переговоры в тупик. Такое состояние неопределённости «союзникам» и надо. А в тылу германской армии часовая бомба немецкой революции уже начала свой отсчёт…

Почему же Ленин идёт на выставление заведомо невыполнимых требований в ситуации, когда он более всех заинтересован в успехе переговоров? Тем и отличается хороший тактик от плохого, что он тонко чувствует ситуацию. А она такова: большевики вышли из под контроля «союзников», когда разогнав Учредительное собрание не убежали с награбленным золотом за границу, а остались у власти. Продемонстрировали независимость и упрямство. Теперь Ленину надо проявить адекватность и показать, что с ним всё-таки можно иметь дело. Поэтому советская делегация по его распоряжению и огорошила немцев своими требованиями. Расчёт следующий: во-первых, можно задобрить «союзников», во-вторых — чем чёрт не шутит, вдруг немцы согласятся! Маловероятно, но всё же шанс есть. Вариант, при котором немцы отказываются от переговоров тоже Ленину подходит. Перед англичанами он чист (мы пытались! ), для внутренних трудностей и провала собственных экспериментальных шагов есть отличное объяснение — внешняя угроза. Сплотитесь вокруг правительства для отражения внешней агрессии! Революция в опасности! Кушать вам нечего — так ведь война идёт, что ж вы хотите! Мы первое рабоче-крестьянское правительство мир всем народам предложили, но империалисты хотят и дальше воевать. При такой ситуации во всех трудностях будет виноват германский кайзер, все собственные просчёты легко на него списать.

Но, такая ситуация опасна. Бравада хороша только до того момента, пока немцы со своим хитрым «шпионом» реально воевать не соберутся. Ленин знает, что военной силы у большевиков сейчас нет. Он прекрасно понимает, что если дразнить немцев дурацкими требованиями, то они могут и прихлопнуть молодую Советскую республику, как назойливую муху. Слушаться «союзников» полностью тоже нельзя, они снова пытаются спровоцировать русско-германский конфликт, причём руками самой советской делегации.

Ленин это прекрасно понимает и трезво оценивает помощь, предложенную Антантой. Ильич знает, что в момент, когда большевики рвались к власти, никто из «союзников» русской армии не помогал. После провала своего наступления в апреле 1917 года, и англичане, и французы до конца года спокойно отсиживались в своих окопах. Настоящая война весь 1917-й год ведётся Германией на Восточном фронте! Это и есть суть договорённостей между британцами и немцами: свобода рук на русском фронте, в обмен на затишье на западном. Немцы стараются разгромить Россию, пользуясь ослаблением её армии под влиянием большевистской пропаганды, зная, что Антанта на помощь своей погибающей союзнице не придёт. Проверить это легко — достаточно открыть любую книгу, посвящённую Первой мировой войне, и посмотреть какую поддержку оказывали англичане и французы в моменты особой напряжённости на русско-германском фронте.

Например, прямо накануне Октября, германцы проводят операцию по захвату стратегически важных Моондзундских островов. Русская армия, разложенная и деморализованная, находится в коме, развалены и её морские силы. Но, у России есть «союзники». Английский флот, безусловно, самый сильный в мире. Ему достаточно просто проявить активность и немцы не рискнут оголить Северное море и вывести к нашим берегам большое количество кораблей. В двух словах ситуация такова: либо немцы захватят ещё кусок русской земли и нанесут нашей армии очередное поражение, либо британцы могут просто поплавать на виду у противника. Даже в бой вступать необязательно, достаточно простой демонстрации сил. Ведь существует прямой приказ кайзера Вильгельма, запрещающий германскому флоту вступать в столкновение с англичанами! Британцы могут помешать самой десантной операции немцев, а могут воспользоваться отсутствием части германских кораблей для энергичного нападения на немецкие коммуникации в Северном море. Это опасения адмирала Шеера, командующего немецким флотом. «Однако английский флот не выказал склонности предпринять ни ту, ни другую операцию и отвлечь нас от захвата островов» — напишет он в своих мемуарах. Поведением британцев удивлён адмирал Шеер, да и сам Ленин позднее писал, о «крайне странном полном бездействии английского флота». Мы удивляться не будем. Нет никакой «странности». Все логично и понятно.

Пре длагая немцам отправить Ленина в Россию, англичане обещали им свой « нейтралитет», говорили, что не будут помогать русским, и не будут мешать громить ослабленную Россию.Обещали — и слово своё держат! Но теперь у Ленина ситуация в корне другая. Теперь он власть, он правительство, а те же лживые джентльмены обещают помощь не Керенскому, а самому Ильичу! Но Ленин прекрасно знает цену английским и французским словам. Однако его зависимость от «союзников» огромна, а его обязательства перед ними очень серьёзны. Больше, чем перед Германией. Улыбчивым «союзным» разведчикам-эмиссарам он отказать не может, а подразнить немцев, чьим «агентом» он якобы является — это запросто!

А может, и не было никаких обязательств у Ленина перед Германией? Ответа на этот вопрос у меня нет. Все тайные переговоры велись без протоколов, все договорённости на бумаге не фиксировались. Ведь доказательства сотрудничества Ленина с немцами смехотворны. До февральской революции — это только одна расписка Парвуса (не Ленина даже! ) о получении им миллиона на организацию забастовки. И несколько более поздних банковских платёжек на счета не самого Ленина, а разных других физических и юридических лиц. Иными словами — никаких прямых доказательств сотрудничества Ленина с Германией нет. Тяжкое обвинение в предательстве Родины приписывают Ильичу на основании логики его поступков, и проезда в пломбированном вагоне. Вот здесь собака то и зарыта. В результате сотрудничества с Владимиром Ульяновым Германия мировую войну не выиграла, а проиграла. Это факт. Проиграла она, не разбитая на поле боя, а точно повторяя сценарий гибели Российской империи, разложенная революцией в тылу.

А вот Антанта войну выиграла. Повергнув в прах своего главного противникаГерманию, и своего постоянного геополитического соперника ХIХ века — Россию.Последовательным анализом действий Ленина мы п ридем к выводу — имело место тесное сотрудничество руководства большевиков не с немецкими, а с «союзн ыми» разведками.И оно было куда серьёзнее его германского «шпионства», иначе вся история революции опять превратится для нас в смесь удивительных совпадений, необъяснимой глупости и странных поступков. Ведь Владимир Ильич идёт по очень тонкому льду. Пока революция ещё очень слаба, надо ему дружить со всеми: и «союзниками», и немцами. Но главная, путеводная цель его — это в перспективе похоронить и тех и других под обломками рухнувшего в мировом масштабе капитализма. Но пока мировой революции ещё нет, надо лавировать.

Ключ к выигрышу мировой войны для всех воюющих сторон находится в России. Е сли немцы перебросят свои лучшие части с Востока на Запад они ещё имеют шанс избежать поражения, если оставят солдат в России — через несколько месяцев Германия рухнет. Развалится под влиянием большевистской и антантовской пропаганды.Уже после окончания войны, в своих мемуарах руководители немецкой армии именно так и описали причины своего краха. «Неприятельская пропаганда и большевизм, — писал генерал Людендорф — стремились в пределах немецкого государства к одной и той же цели».

Германское руководство готовит в начале весны наступление на Западном фронте. Для этого надо провести перегруппировку войск. Для этого нужно заключить мир с Россией, с любым её правительством. И отправить солдат во Францию, Румынию, Бельгию и Турцию. Задача «союзных» разведчиков диаметрально противоположна: немцы не должны увозить своих солдат с Востока на Запад. Любой ценой этому надо помешать. Надо заставить Германию увязнуть в России по уши. Надо убедить большевиков продолжить сопротивление немцам. С одной стороны своим ослаблением заманивать их в бескрайние просторы, одновременно не прекращая с ними войны. Пусть все ещё больше запутается. Самое главное, чтобы ни в коем случае не наступил реальный мир.

Для этого Брюсу Локкарту и Жаку Садулю надо договориться с большевиками. Поиск нового консенсуса «союзников» с вышедшими из-под контроля революционерами — суть временного промежутка с января по июль месяц восемнадцатого года. Со стороны революционеров в контактах участвуют только те, кто «в теме»: Троцкий и сам Владимир Ильич. В мировом масштабе сила сейчас на стороне Антанты, но в России их войск нет. Германия, чья мощь начинает слабеть, имеет в России несколько сотен тысяч солдат. Ленин в Петрограде, в кругу единомышленников, военной силы у него также ещё нет. Только 15 (28) января 1918 года он провозгласит создание Рабоче-крестьянской Красной Армии (РККА) на добровольных началах. Пока же преданных частей — кот наплакал. Потому все стороны политического треугольника ищут компромиссы, чтобы потом грядущим летом их нарушить и снова столкнуться в борьбе до поиска следующих договорённостей.

Эти закулисные переговоры большевиков с «союзниками» шли в тот момент, когда бывшее Временное правительство, бывшая русская армия, её офицеры и генералы, деятели различных партий ждали поддержки и помощи для наведения в России порядка и возвращения её в цивилизованное состояние. Напрасно. Все они были в очередной раз преданы. Из всех вариантов развития событий мировая элита всегда старалась поддержать наилучший для себя и наихудший для России. В тот момент этим требованиям отвечали только большевики. Первые белые добровольцы уже погибают в степи во время беспримерного Ледового похода, первые казачьи восстания озаряют вспышками юг исстрадавшейся России. Но «союзники» спешат вовсе не к героям антибольшевистского сопротивления, не торопятся они протестовать против произвола свежее организованной ЧК. Они, улыбаясь, идут жать руки большевистским вождям, потому что именно Ленин и Троцкий могут в тот момент «задушить Германию» в своих объятиях. Вот к наркому Троцкому является делегация военных представителей Антанты в России:

«В мой маленький кабинет пришло человек двадцать — рассказывает сам Лев Давыдович -…Некоторые из них говорили маленькие любезности. Особенно отличился рыхлый итальянский генерал, который поздравил меня с успешной чисткой Москвы от бандитских элементов. „Теперь, — сказал он с обворожительной улыбкой, — в Москве можно жить так же спокойно, как во всех столицах мира“.

Первые попытки нахождения нового консенсуса с большевиками «союзники» делают весьма неуклюже. Ониплохо представляют себе, с кем имеют дело, а потому пытаются (по привычке) решить все вопросы деньгами. Но одно дело взять деньги на революцию, совсем другое взять их, когда это революции невыгодно! «Англичане прямо предлагали нашему главковерху Крыленке по сто руб. в месяц за каждого нашего солдата, в случае продолжения войны» — говорит сам Ленин в своих «Тезисах по вопросу о заключении сепаратного мира», напечатанных в «Правде». Пытаться подкупить пламенного революционера, фанатично борющегося за мировую коммуну — мысль здравая и разумная. Но, с большевиками этот номер не проходит. А нам остаётся только догадываться, сколько платили наши верные «союзные» друзья Керенскому, Милюкову и другим деятелям Временного правительства, раз «по привычке» пришли с кошельком и к новой революционной власти…

Ситуация для Владимира Ильича складывалась патовая. «Союзники» требуют воевать — немцы требуют мира. Угодить одним — поссориться с другими. Но Ленин не был бы Лениным, если бы, он не нашёл выход из сложившегося тупика. Вождь обращается к русским солдатам с призывом, повторяющим недавний приказ главковерха Крыленко: немедленно выбирать уполномоченных для переговоров с неприятелем на местах. Цель простая, как язык ленинских декретов — мир явочным порядком! Официально мы неуступчивы, как нас попросили из Лондона и Парижа, но что же поделать, если солдаты на местах уже не сражаются друг с другом. И, как ни странно, и для «союзников» этот ленинский ход выгоден. Ведь побратавшись на Восточном фронте, немецкие солдаты уже не захотят воевать и на Западном!

На следующий день после своего призыва, Ленин делает ещё один сильный и решительный «ход конём». Совет народных комиссаров принимает декрет о постепенном сокращении армии. В запас увольняются все солдаты 1899 года призыва. Приказ об этом рассылается во все штабы, однако составлен он так неграмотно, формулировки столь расплывчаты, что его можно трактовать по — разному. Ответственных за демобилизацию тоже нет — в результате дезертирство становится повальным. Это самый последний гвоздь в гроб старой русской армии. Вооружённых сил у России больше нет. Есть толпы вооружённых людей в шинелях и бушлатах. Они не могут и не хотят сражаться. Их можно понять — власть поменялась трижды за полгода и теперь уже никто не понимает, за, что же он должен проливать свою кровь.

Это досадное недоразумение отнюдь неслучайно. Уничтожением армии Ленин решал сразу несколько задач: во-первых, избавлялся от упрёков «союзников», во-вторых, разваливал то, что было непригодно использовать в новых революционных условиях. Теперь на «просьбы» из Парижа и Лондона, Ильич мог развести руками, честно глядя в лицо партнёрам. Хотели, как лучше, а получилось, как всегда! Чем я теперь с немцами воевать буду? И хотел бы упорствовать с Берлином дальше, но только не могу! Нет у нас больше армии — вся разбежалась. Своим недюжинным умом Ленин также прекрасно понимал, что старая армия не годится для его целей. Нужна армия новая, но создать Красную армию можно было, только разрушив до конца царские вооружённые силы. Армия революции должна базироваться на новых, совершенно других принципах.

Однако вернёмся в Брест-Литовск, где на первом заседании большевики огласили своё «странное» требование. Самое удивительное, что немцы его приняли! Настолько сильно было их стремление к миру, что они взяли на себя обязательство не перебрасывать войска на Запад. Одновременно германское руководство предложило присоединиться к мирным переговорам и остальным страны Антанты. Надежда на общий мир водила рукой германской делегации. Но их надежды не оправдаются. Англия, Франция и США не приедут на переговоры, и даже никак не ответят на мирные предложения. Потому, что организаторам Первой мировой войны, нужно не окончание кровопролитии, а достижение своих целей, ради которых война, собственно, и начиналась. Первая, промежуточная цель достигнута — Российская империя рухнула. Теперь нужно добиться второй — уничтожения Германии. Для этого война должна продолжаться…

В наивной надежде на антантовское миролюбие немцы и согласились на удивительное требование ленинской делегации. В период от Октября до начала переговоров с большевиками германские войска эшелонами перебрасывали на Запад. Теперь английские разведчики могут спокойно передохнуть — этот гибельный для их Родины поток остановлен. Кто же скажет, что интересы Британии и Франции в Брест-Литовске никак не представлены? Наоборот, большевистская делегация с пеной у рта отстаивает пункты соглашения, нужные своим «союзным» кураторам. Мы помним, что она предложила перемирие на 6 месяцев. Во время его действия Германия обязуется не перебрасывать войска на Запад. Согласись немцы на это — и полгода они не смогут забрать ни одного солдата из России. У Англии и Франции никаких ограничений нет, они могут, как им вздумается перегруппировывать свои силы. Поэтому германцы сочли слишком длительным предложенный советской стороной срок перемирия. В результате, его ограничили сроком с 4(17) декабря 1917 г. по 1(14) января 1918 г., с автоматическим продлением его, если не последует отказа одной из сторон.

Заключение перемирия обязательное условие начала мирных переговоров. Ведь воюющие стороны не могут просто взять и сесть за общий стол. Теперь, когда оно заключено, можно официально открыть мирную конференцию. На первом заседании 9(22) декабря 1917 года инициативу снова захватывают большевики. Они предлагают свою программу мира, состоящую из шести пунктов. Это:

— недопущение присоединения захваченных территорий;

— национальное самоопределение;

— восстановление самостоятельности оккупированных стран;

— обеспечение культурной автономии тех, кто отделяться не хочет;

— отказ от контрибуций.

Последний шестой пункт предлагает все остальные вопросы межгосударственного урегулирования решать на основе первых пяти. Когда современные историки лихо обвиняют Ленина в возврате немцам «долга» в виде заключения невыгодного договора, в предательстве русских интересов на переговорах с Германией складывается впечатление, что они предложений большевистской стороны в глаза не видели. Ленинские предложения отлично отвечают русским интересам, они лучше всего развенчивают миф и германском «шпионе» Ульянове. Фактически речь идёт о признании отделения тех, кто и так отделится. Главное — сама Россия, без малого, сохранится. К удивлению многих, председательствующий на переговорах немецкий министр иностранных дел Кюльман заявляет, что «пункты русской делегации могут быть положены в основу переговоров о мире». 12(25) декабря граф Чернин от имени всех стран противников России выражает согласие установить мир на предложенной большевиками платформе «без аннексий и контрибуций».

Большевики предлагают вывести русские войска из занимаемых ими областей Австро-Венгрии, Турции и Персии. Но в ответ Германия должна освободить Польшу, Литву, Курляндию и другие области России. На первый взгляд справедливо, но только на первый. В советском проекте предусматривалось, что «…населению этих областей дана будет возможность вполне свободно, в ближайший, точно определённый срок, решить вопрос о своём присоединении к тому или иному государству или об образовании самостоятельного государства». Немцы прекрасно осознают, что Ленину верить нельзя. Если германские войска уйдут из Прибалтики и Польши, туда завтра же войдут большевики. Товарищ Иоффе разведёт в стороны своими неопрятными руками, и скажет, что-нибудь убедительное про свободу, самоуправство и отсутствие контроля центральной власти за всей разложившейся армией. Потом в Прибалтике и Польше возникнут молодые советские республики. Но руководство Германии прекрасно знает, кто стоит за спиной ленинского руководства, и чьи требования озвучивает Адольф Иоффе в Бресте. Согласись немцы на такой красивый с виду вариант, и зона нестабильности, хаоса и террора подойдёт вплотную к немецким границам. И может вызвать революцию, а затем и крушение германского рейха! Ведь большевики своих целей даже не скрывают. Глава австро-венгерской делегации Оттокар фон Чернин много беседует с главой советской товарищем Иоффе. Консенсуса найти не удаётся. Большевик грезит мировой революцией, чопорный граф полон скепсиса и сарказма. «Мы пока воздержимся от подражания русским теориям и категорически отвергаем всяческое вмешательство в наши внутренние дела» — жёстко говорит глава австрийского МИДа. — Если же он (Иоффе — Н.С.) намерен и дальше настаивать на своём утопическом желании насаждения и у нас своих идей, то было бы лучше, если бы он уехал со следующим же поездом, потому что в таком случае мир все равно немыслим». Ответ главы большевистской делегации, граф фон Чернин не мог забыть всю жизнь: «Я всё-таки надеюсь, — сказал товарищ Иоффе — что нам удастся вызвать у вас революцию».

Вот в такой тёплой и дружественной обстановке переговоры и идут. И чем дальше, тем больше растут насторожённость и подозрения немцев. Они готовы согласиться с правом народов Польши, Литвы, Курляндии на самоопределение, но до конца войны они должны оставаться под немецкой оккупацией. Германские войска останутся также на территории Эстляндии и Лифляндии. Вывод немецких вооружённых сил с оккупированных территорий России, невозможен, пока продолжается война на Западе. Прибалтика и Польша даёт Германии продукты и необходимые для борьбы военные и промышленные товары. Референдумы и самоопределение народов последуют потом. Германская делегация излагает эти требования ошеломлённым большевикам. Некоторые участники переговоров со стороны большевиков даже не скрывают слез. В тот же день они отбывают в Москву для консультаций, беря десятидневный перерыв.

Беспрерывные совещания проходят и в Берлине. «Я указал, что ввиду намечающегося удара на Западе требуется скорейшее заключение мира на Востоке, так как лишь в том случае, если мир будет заключён в ближайшее время, мы получим возможность надлежащим образом совершить переброску войск» — пишет в своих воспоминаниях генерал Людендорф. Немцы начинают спешить. Ещё немного промедления и можно просто не успеть перевезти солдат, развернуть части для нанесения удара по англичанам и французам. «По военным соображениям, — продолжает он — надо было противиться всякой попытке промедления; мы обладали достаточной силой, чтобы пресечь таковые».

В немецком руководстве могло быть два подхода к стратегии выхода из военного тупика. Первый заключал в себе немедленный мир с Россией, вывод войск с Восточного фронта и наступление на Западе. Второй подход требовал полностью обобрать Россию, пользуясь её временной беспомощностью, и используя в качестве «второго дыхания» русские природные и продовольственные ресурсы, опять же продолжить борьбу на Западе. Кайзер выбрал ограбление России. Это приведёт Германию к гибели через неполные восемь месяцев. Выступая на заседании ВЦИКа 3-го октября 1918 года, Лев Троцкий скажет о происходящем крушении Германии: «Нет надобности доказывать, что значительная доля этой катастрофы была подготовлена в Бресте немецкой дипломатией, военной, как и штатской».

Так почему же Германия встала на гибельный путь ограбления и расчленения России? Почему оно не стало заключать с большевиками справедливый мир «без аннексий и контрибуций»? Потому, что для заключения мирного договора, его, как минимум, надо подписа ть с обеих сторон.А немецкое руководство ясно видело, что большевики:

— преследуют интересы Англии и Франции;

— не торопятся заключать мирный договор;

— всячески затягивают переговоры;

— выставляют неприемлемые требования;

— предлагают Германии пожертвовать имеющимися у неё преимуществами, по сути ничего не предлагая взамен.

Да, война на Востоке, благодаря большевикам остановилась. Но Германия от этого не получила ничего. Ведь в условиях войны на два фронта, немцам нужен не просто мир с одним из противников, а возможность спокойно разгромить второго! А этого как раз и нет! Антанта делает вид, то никаких переговоров не ведётся и продолжает вести войну на уничтожение. А Германия уже не перебрасывает свои войска на Запад…

Немцы начинают чувствовать, что их обманули и продолжают водить за нос. Именно из-за поведения ленинской делегации и ужесточались требования Германии.Мы уже знаем, что германцы начинают спешить. Теперь нам будет совсем несложно догадаться, как поведёт себя делегация советской России. Правильно — большевики берут курс на затягивание переговоров!

«Генералу Гофман. Правительство русской республики считает необходимым в дальнейшем вести переговоры на нейтральной почве, и со своей стороны предлагает перенести переговоры в Стокгольм… Председатель русской делегации: А. Иоффе».

Такую телеграмму вручили германским и австрийским дипломатам, всего лишь через шесть дней после отъезда большевистской делегации. Зачем большевикам переносить переговоры в скандинавскую столицу, если вся Россия охвачена хаосом и только и ждёт, что этого мирного договора? Им смысла нет, а англичанам резон простой. Брест рядом, Стокгольм далеко. Пока делегации туда доедут, пока расселятся, пока соберутся. Перемирие уже подходит к концу, из-за всех перемещений дипломатов его придётся продлевать. А время-то идёт, солдаты германские на Запад не едут. Поэтому и делают большевики всё, что их настоятельно просят кураторы из британских и французских спецслужб. Делают это в ущерб революции, в ущерб своей стране. Просто потому, что не делать этого нельзя…

Германские дипломаты отказываются ехать в Стокгольм. Большевикам ничего не остаётся, как вновь отправить свою делегацию в Брест. Но на этот раз в ход идёт тяжёлая артиллерия. Большевистских дипломатов возглавляет не неопрятный Адольф Иоффе, а сам Лев Давыдович Троцкий. В своих мемуарах он подробно рассказывает нам о сложностях переговорного процесса. Показательна фраза, которой напутствовал его на переговоры Ленин, её часто любят приводить историки: «Для затягивания переговоров нужен затягиватель».

У немцев прекрасное настроение: раз большевики приехали, думают они, значит мир уже не за горами. Не тут то было. «Затягивание переговоров было в наших интересах. Для этой цели я, собственно, и поехал в Брест» — пишет далее Троцкий. Но почему, собственно, большевикам выгодны проволочки и откладывание подписания того самого мира, на волне которого они и пришли к власти. Чего они ждут? Ответ вы с лёгкостью найдёте в учебниках истории: Ленин и Троцкий ждут мировую революцию!

Получается очень интересная картина: новая революционная власть ставит своей главной целью остановку кровопролития и прекращение мировой войны. На словах у большевиков красивые благородные идеалы. На деле они же сразу после начала мирных переговоров начинают их затягивать и забалтывать, явно играя на стороне Антанты. Почему говоря в «Декрете о мире» о своём стремлении к пацифизму, через два месяца «немецкие шпионы» Ленин и Троцкий начинают «валять ваньку»? Что произошло за этот срок?

А произошло вот, что. Методика разрушения государства путём стачек, мирных демонстраций и словоохотливых болтунов, говорящих одно, а делающих другое, уже отработана. Она с успехом применена на практике — Российской империи больше нет. Пришло время повторить успех, теперь уже в Германии и Австро-Венгрии. Откройте любые книги посвящённые тому периоду истории, лучше всего учебники. И вы увидите, что мировую революцию большевики почему-то ждут только в этих странах. Никто из них не ждёт пробуждения рабочих Франции и Англии, никто не надеется на классовое чутьё американских фермеров и итальянских батраков. Почему? Ведь большевики говорят, что революция ожидается не германская, а мировая!