- Все, урок окончен, - громко произнесла Алистер и захлопнула том. - Как тебе демонстрация?
      В течение некоторого времени все, на что хватало миссис Форсайт, это беззвучно открывать и закрывать рот. Наконец она решительно тряхнула головой, как бы избавляясь от наваждения. Алистер рассмеялась:
      - Ой, мамочка, да сегодня исторический день. Ты, пусть ненадолго, но потеряла дар речи!
      - Нисколько, - упрямо буркнула миссис Форсайт, - я.., я... Да что там - ты права, я сражена наповал!
      Когда они обе отсмеялись вдоволь, Алистер снова потянулась к книге:
      - А теперь, мамочка, извини, но нам с Крошкой надо позаниматься. Да-да, мы делаем это регулярно, и я чувствую, что он пытается подсказать мне решения, до которых я сама, наверное, никогда не додумалась бы.
      - О чем ты?
      - Например, есть задача вольфрамового литья, к которой пока никто и подступиться не может. А я, кажется, знаю как.
      - Да? И в чем же ты будешь отливать свой вольфрам? Лицо Алистер сразу стало деловитым.
      - Ты ничего не слыхала о льде под давлением? Это когда воду сжимают до состояния твердого тела при точке плавления.
      - Что-то припоминаю.
      - Для этого требуется немногое: большое давление и камера, способная его выдержать. Плюс еще кое-что. Не вдаваясь в детали, скажу только, что этот путь и приведет к успеху.
      - Ну конечно, когда есть яйца и ветчина, только дурак не приготовит из них яичницу, - заметила миссис Форсайт. - Да, кстати, а твой лед часом не растает? И ты уверена, что этот формованный вольфрам - это ведь формовка, а не литье, я не права? - не перейдет в другое состояние, как лед?
      - Это как раз то, над чем я сейчас работаю, - хладнокровно разъяснила Алистер. - Крошка, за мной! Мама, мы тебя покинем, хорошо? Если что, то свистни - мы же не на спиритическом сеансе.
      - Хотелось бы верить, - буркнула миссис Форсайт, глядя, как ее дочь вместе с догом поднимаются по лестнице.
      Затем она удрученно покачала головой и, набрав ведро воды, отправилась к своему автомобилю. Осторожно поплескав водой на раскаленный радиатор, миссис Форсайт совсем уже собралась залить воду в мотор, как вдруг уловила какое-то подозрительное шуршание. Так могли шуршать только подошвы на гравии, а значит, кто-то подымался по дороге к дому.
      Оглянувшись, миссис Форсайт и впрямь увидела молодого человека, - устало бредущего в гору. На нем был легкий видавший виды костюм, а на руке он нес плащ. Несмотря на то, что незнакомца явно сморил полуденный зной, походка его была твердой. Он подошел к миссис Форсайт и широко улыбнулся ей, обнажив превосходные зубы, которые хорошо гармонировали с копной золотистых волос и голубыми глазами.
      - Скажите, это дом Форсайтов? - осведомился он глубоким баритоном.
      - Совершенно верно, - ответила миссис Форсайт, чуть не свернувшая шею при попытке окинуть взглядом его широкие плечи. - Вы сейчас выглядите как мой Синий Кенгуру, - учтиво произнесла она, похлопав свою колымагу по раскаленному боку радиатора. - Весь выкипел.
      - Синий Кенгуру? - странно растягивая слова, промолвил незнакомец. Он повесил плащ на дверь и платком вытер пот со лба.
      - Я так его называю, - ответила миссис Форсайт, мучимая любопытством, откуда у молодого человека такой акцент. - Машинка что надо, работает как часы. Выжал педаль - рвет с места, как зверь. Поддал еще газу - тебе труба. Потом возвращаешься, ищешь потерявшуюся голову... У меня всегда при себе пузырек с клеем и пара подпорок, чтобы водружать голову на место. Без нее ведь - как без рук: есть нечем - так и помереть недолго, верно? А что вас заставило лезть на эту верхотуру?
      Молодой человек молча протянул ей желтый конверт. Он внимательно оглядел миссис Форсайт с ног до головы, затем так же тщательно изучил ее машину. Лицо его было непроницаемо, только в глазах плясали чертики.
      - Что это - телеграмма? Хорошо, давайте, я передам дочери - она наверху. Заходите, не стесняйтесь. Хотите выпить чего-нибудь холодненького? Жара такая, что и Колумбу не снилось, когда он открывал Америку. Что это вы затеяли - не смейте вытирать ноги! Когда приглашаешь зайти в дом мужчину, приглашаешь и пыль с его сапог. Чего вам стесняться - честно заработанной грязи? Как вы заметили, у нас тут персидских ковров не водится... Собак боитесь?
      Молодой человек рассмеялся.
      - Обычно мне удавалось найти с ними общий язык, мадам.
      Миссис Форсайт собралась было предупредить незнакомца, чтобы не шутил так, ибо в этом доме его могут понять буквально, - но вовремя спохватилась.
      - Садитесь, - указала она незнакомцу на стул. Наполнив бокал пенящимся пивом, она передала его молодому человеку. - Пойду позову дочь, чтобы расписалась в получении.
      Молодой человек на секунду оторвался от бокала, как будто собирался что-то возразить, но матери Алистер уже и след простыл. Что-то во всей этой сцене развеселило гостя, и он, отряхнув пену со рта, громко рассмеялся.
      Услышав смех, миссис Форсайт хмыкнула, покачала головой и направилась к кабинету дочери.
      - Алистер!
      - ..Крошка, перестань талдычить мне про вязкость вольфрама. Ты сам все знаешь. А против фактов не пойдешь. Думаю, я понимаю, к чему ты меня подталкиваешь, и отвечу тебе ясно и твердо: это невозможно. Не представляю себе, с помощью какого оборудования это можно сделать. Вот подожди пару-тройку лет, когда у меня появится собственная атомная электростанция, тогда и поговорим, а пока...
      - Алистер!
      - ..ничего подобного в мире не существует... Что? Мама, это ты?
      - Тебе телеграмма.
      - Телеграмма? От кого же?
      - Видишь ли, мои способности в телепатии составляют десятые доли процента от способностей этого пса-экстрасенса. Короче, я ее не читала.
      - Мамочка, но это глупо. Что тебе стоило самой... Ладно, давай ее сюда.
      - Телеграмма внизу, у юного античного дискобола, принесшего ее тебе. Ни у кого на свете, - добавила миссис Форсайт, закатив глаза, - не может быть такого загара при таком цвете волос.
      - Мама, о чем ты?
      - Спускайся вниз расписаться в получении, сама увидишь. А увидишь ты воплощение своей девичьей мечты - златовласую голову принца, всю в пивной пене и поте, разгоряченную и запылившуюся от благородных попыток добраться сюда без помощи крючьев и альпенштока, движимую лишь зовом сердца и упованиями работников почтовой компании "Вестерн Юн ион".
      - Моя девичья мечта - это вольфрамовое литье, - ответила Алистер с оттенком раздражения. Со вздохом отложив в сторону лист с расчетами и карандаш, она приказала Крошке:
      - Оставайся здесь. Я только разоблачу новый заговор матушки, цель которого - отдать мой рыжий скальп очередному охотнику за невестами, - и тут же вернусь. - Она задержалась у дверей кабинета. - А ты, мамочка, разве не останешься здесь, наверху?
      - Убери волосы с лица, - мрачно отрезала миссис Форсайт. - Чтобы я пропустила это сказочное зрелище? Да ни за что! И, пожалуйста, не вытрющивайся перед молодым человеком - ты знаешь, я нахожу это вульгарным.
      Пока Алистер спускалась по ступеням и шла по коридору к кухне, мать семенила следом, постоянно что-то поправляя то в прическе дочери, то в ее туалете. Кончилось это тем, что они столкнулись в дверях, пытаясь одновременно войти в кухню. А, войдя, Алистер беззастенчиво принялась разглядывать гостя.
      Посмотреть было на что! Вскочив со стула, молодой человек не успел даже стереть с губ клочья пены, его нижняя челюсть отвисла, а голова чуть откинулись назад, отчего глаза казались прищуренными, как от яркого света. Все участники этой сцены в кухне на мгновение застыли, как на стоп-кадре.
      - Так, - первой опомнилась миссис Форсайт, - поздравляю тебя, милочка. Ты разбила ему сердце. Ну а вы что поникли? Выше нос, грудь колесом!
      - Смиренно прошу меня простить, - смог только вымолвить молодой человек. Создавалось впечатление, что он сам себя не слышит.
      Взяв себя в руки, Алистер сказала:
      - Мама, ты опять за свое.
      Она двинулась к столу, чтобы взять телеграмму, и от зоркого глаза миссис Форсайт не укрылось, что дочери пришлось приложить немалые усилия, чтобы ступать твердо. Что было причиной - неуверенность, раздражение или какие-то иные биохимические процессы, выяснится позже, пока же мать в полной мере наслаждалась зрелищем, в котором участвовала ее дочь.
      - Не уходите, - попросила Алистер молодого человека. - Может быть, я сразу же набросаю ответ.
      Гость завороженно кивнул. Вид у него был совершенно обалделый. Он все еще не мог прийти в себя после того, как увидел Алистер, что уже не раз случалось прежде с другими молодыми людьми. Но как только девушка развернула телеграмму, на губах незнакомца заиграла лукавая улыбка.
      - Нет, мама, ты только послушай!
      "ПРИБЫЛ УТРОМ НАДЕЮСЬ ВАС УВИДЕТЬ ТЧК СТАРЫЙ ДЕББИЛ ПОГИБ РЕЗУЛЬТАТЕ НЕСЧАСТНОГО СЛУЧАЯ ЗПТ НО ПЕРЕД СМЕРТЬЮ ВСПОМНИЛ ВСЕ ТЧК НОВАЯ ИНФОРМАЦИЯ РАЗРЕШИТ НАШУ ЗАГАДКУ ИЛИ ОКОНЧАТЕЛЬНО ВСЕ ЗАПУТАЕТ ТЧК НЕ ЗНАЮ ЧТО И ДУМАТЬ ТЧК АЛЕК".
      - Сколько ему лет, твоему тропическому дикарю? - спросила миссис Форсайт.
      - Мама, никакой он не дикарь. И вообще, откуда мне знать, сколько ему лет? Да и какое это имеет отношение к делу... Может, он моих лет, а может - немного старше.
      Алистер подняла голову. Глаза се неестественно сияли.
      - Соперник не на жизнь, а на смерть, - миссис Форсайт сочувственно поглядела на посыльного. - Не повезло вам - надо ж случиться такому совпадению!
      - Я,.. - начал было молодой человек.
      - Он, мама, у нас же ничего не готово! Как ты думаешь, мы могли бы пригласить его остановиться у нас? Где же мое зеленое платье с.., а, да ты же его еще не видела!
      - Сдается мне, ваша переписка касалась не только умного пса, - с загадочной улыбкой произнесла миссис Форсайт.
      - Мама, ну сколько можно? Это.., так важно. Понимаешь, Алек.., он... Мама кивнула.
      - Важнее, чем ты думаешь. Именно это я и хотела сказать.
      Молодой человек снова попытался встрять в разговор:
      - Я...
      Алистер обернулась к нему.
      - Пожалуйста, не думайте, что попали в сумасшедший дом. Мне очень жаль, что вам пришлось забираться так высоко.
      Она подошла к буфету и достала из сахарницы двадцатицентовую монетку. Молодой человек принял чаевые с подчеркнутой торжественностью.
      - Благодарю вас, мэм. Клянусь, я сохраню эту монету до конца дней моих.
      - Да вы... Что?
      Незнакомец церемонно выпрямился.
      - Я очень ценю ваше гостеприимство, миссис Форсайт. К сожалению, я знаю ваше имя, а вы мое - нет, и пора исправить это недоразумение. - С этими словами он вложил два пальца в рот и свистнул что было сил.
      - Крошка! - взревел он. - Ко мне, собачка! Меня тут не признают!
      Ответом ему был не менее громогласный рев, и Крошка кубарем слетел с лестницы, неуклюже поскользнулся на линолиуме, но псе же устоял на ногах, развернулся и с ходу врезался в молодого человека.
      - Ах ты моя собачина, - счастливо бормотал он, возясь с догом, - ты тут, значит, дам ублажаешь. Глупое животное!
      Но ты ведь рад мне, правда? Рад?
      Переведя взгляд на ошарашенных женщин, молодой человек широко улыбнулся.
      - Прошу прощения, - наконец произнес он, потрепав Крошку за уши, оттолкнул его и затем вновь притянул к себе. Поверьте, как только я встретил миссис Форсайт, мне и словечка вставить не удалось. А потом я и вовсе лишился дара речи. Зовут меня Алек, а телеграмму я перехватил у настоящего посыльного глядя на ваш дом на горе, он уж очень тяжко вздыхал и вытирал пот со лба...
      Алистер закрыла лицо руками и с губ ее слетело только протяжное "0-ой!".
      Л миссис Форсайт разобрал смех. После того как она вновь обрела дар речи, первыми ее словами были:
      - А как ваша фамилия, молодой человек?
      - Сандерсен, мэм.
      - Мама, ну зачем тебе это?
      - Хочу попробовать на слух, - ответила миссис Форсайт, и глаза ее странно сверкнули, - Александр Сандерсен. Звучит недурно. Алистер...
      - Замолчи же! Неужели не стыдно?
      - Я хотела только объявить, Алистер, что если ты и твой гость извините меня, то предпочла бы вернуться к своему вязанию.
      И она направилась к двери.
      Алистер перевела изумленный взгляд на Алека и крик-пула матери вслед:
      - Как, мама, ты вяжешь) - Я? Да никогда в жизни не притрагивалась к спицам, детка. Увидимся позже.
      Довольно хихикнув, миссис Форсайт вышла.
      Чтобы разобраться во всех новостях, касавшихся Крошки, Алеку понадобилась почти неделя, благо рассказчица не скупилась на детали. А вот на то, чтобы объяснить все странности собачьего поведения, казалось, целой жизни не хватит. Может быть, причиной было и то, что стоило молодым людям остаться наедине, как время начинало нестись невиданными темпами.
      Несколько раз по утрам Алек ездил вместе с Алистер в Нью-Йорк за покупками. Прежде он лишь однажды побывал в этом городе чудес, и Алистер доставляло немалое удовольствие чувствовать себя хозяйкой гигантского города и демонстрировать его диковины, как вываливают перед гостем содержимое шкатулки с драгоценностями. Потом Алек два дня не вылезал из дому, окончательно покорив сердце миссис Форсайт тем, что разобрал и починил коробку передач в Синем Кенгуру, а холодильник после его ремонта стал агрегатом, с которым мог справиться и ребенок. Финальную точку Алек поставил, укрепив осевший угол веранды.
      Возобновились и занятия с Крошкой, теперь они стали более продолжительными и регулярными. В первый раз, когда к ним присоединился Алек, Крошке это не понравилось, но уже через полчаса он принял новые правила игры и успокоился. А потом, наоборот, все чаще прерывал Алистер и испытующе глядел на Алека. Хотя пес не мог читать его мыслей, он отлично схватывал все, что говорил его старый хозяин хозяйке новой. И со временем смирилась и Алистер, потому что так работать оказалось не в пример легче. Алек был не силен в теории, любимом коньке Алистер, зато у молодого человека оказался здравый практичный ум. Он принадлежал к тем самородкам, кто все схватывает на лету. Крошке явно нравилось работать с Алеком - во всяком случае, непроходимые тупики в их совместном продвижении к цели становились все реже. Алек обладал завидной способностью возвращаться назад и искать обходные пути, и так, шаг за шагом, они приближались к тому решению, в котором нуждался Крошка.
      Со временем становилось ясно и то, почему он в нем так нуждался.
      Ключом к разгадке послужил предсмертный рассказ старого Деббила. На основании его Алек построил гипотезу, объясняющую все странности в поведении собаки.
      - Это случилось на заводике по переработке сахарного тростника. Деббил подозвал меня к лотку, по которому тростник загружается на конвейер. "Басса, сказал он мне, - эта штука опасная". И показал на катки, по которым двигался конвейер. У них такие зубья, которые захватывают полотно конвейера, - дюймов по десять каждый. Шестерни старые, но чертовски крепкие. А старику показалось, что одна из них расшатана. "Не обращай внимания, старый дурень", - отмахнулся я, но он не отставал: "Нет, басса, гляди - эта штука с зубьями опасная". И прежде чем я успел сообразить, что к чему, он открыл предохранительную решетку и засунул руку в каток по локоть! Руку ему отрезало, как бритвой... Простите меня за эти подробности, мисс Алистер.
      - Нет, ничего... Продолжайте, - ответила девушка, уткнув лицо в платок.
      - Так это и произошло. Старик Деббил был малость чокнутый, и его нелепая смерть это только подтвердила. Правда, он уже был стар, часто болел, и жизнь его уже так потрепала, что все усилия доктора Тетфорда оказались втуне. Однако вот что было самое странное: когда у постели умирающего собралась вся деревня, чтобы обсудить предстоящие поминки, Деббил неожиданно послал за мной. Когда я вошел к нему, лицо старика осветила неземная улыбка.
      Пока Алек рассказывал, перед его глазами стояла глинобитная хижина с крышей из пальмовых листьев, освещенная газовой лампой, поставленной на стол у постели умирающего.
      - Я спросил его: "Как ты себя чувствуешь, старина?". "Басса, считайте, что я уже мертв. Однако в голове у меня светло." - "Что ты хотел мне сказать, Деббил?" - "Басса, люди правду говорят, что старый Деббил не помнит даже вкуса манго, съеденного час назад. Он не помнит дом, в котором отсутствовал три дня." - "Не принимай всерьез, Деббил." - "Нет, это правда, басса. Моя голова как дырявый горшок, но сейчас, басса, у меня в голове стоит только одна картина. Ты должен знать, басса, в тот день, когда я пошел посмотреть на трубу, в развалинах губернаторского дворца мне повстречался огромный джамби."
      - Джамби? - подала голос миссис Форсайт.
      - Дух из местных, мэм. Островитяне страшно суеверны... Крошка! Чем ты недоволен, старина?
      Крошка зарычал. Женщины переглянулись.
      - Он не хочет, чтобы вы продолжали.
      - Эй, Крошка, слушай меня внимательно. Мне необходимо, чтобы ты понял. Я твой друг. Я хочу помочь тебе, а ты поможешь - сам знаешь кому. Понятное дело, ему не нравится, когда об этой истории узнает все больше народу. Обещаю, что не скажу никому ни слова, пока не получу разрешения.
      - Так как, Крошка?
      Дог беспокойно ворчал, перебирая лапами и переводя взгляд с Алистер на Алека. Наконец из его могучей груди вырвался как бы звук согласия, и пес вопросительно посмотрел на миссис Форсайт.
      - Ну нет, мама и я - одно целое, - решительно заявила Алистер. - У тебя нет выбора. - Она наклонилась вперед. Ты не умеешь говорить, но можешь показать, что хотел бы сказать или сделать. Думаю, если Алек расскажет нам все, мы быстрее поймем, что нам нужно, чтобы помочь тебе. Ясно?
      Крошка долго смотрел на нее своими грустными глазами, потом глубоко вздохнул и улегся, положив голову на лапы и уставившись на Алека.
      - Кажется, разрешение получено, - объявила миссис Форсайт. - И должна заметить, во многом тут заслуга моей дочери, которая находит, что вы очень милый молодой человек.
      - Мама!
      - Нет, вы только посмотрите - они оба покраснели! - торжествующе констатировала миссис Форсайт.
      - Продолжайте, Алек, - попросила Алистер, отведя взгляд.
      - Спасибо. Так вот, старик Деббил поведал мне совершенно фантастическую историю о том, что произошло в развалинах. Им там повстречалось чудовище настолько отвратительное, что можно было окочуриться от одного его вида. Однако старик настаивал, что от чудища исходила какая-то волна доброты и покоя, и Деббил совсем не испугался. "Он был такой мокрый, басса, навроде слизняка, а глаза его сверкали и бешено вращались, но старик Деббил стоял счастливым, как невеста перед алтарем, и ни чуточку не боялся". Мне показалось, что старик, как всегда, заговаривается, - то, что он чокнутый, было известно всем, - но самым странным было то, кик он все это рассказывал. Он ни разу не запнулся, не потерял нить, и речь его звучала на редкость убедительно.
      Далее он рассказал, что Крошка подбежал к чудовищу, а оно обволокло пса, накрыло, будто океанская волна. Крошка исчез из виду, а старый Деббил врос в землю, как соляной столб, не ощущая ни страха, ни времени, и не испытывая желания бежать без оглядки. Его даже не очень удивила та штуковина, которую он заметил в зарослях кустарника.
      Из слов Деббила выходило, что там была спрятана целая подводная лодка размером с усадьбу, без окон и дверей, если не считать маленького окошка на носу.
      А когда солнце склонилось к закату, по телу чудовища прошла дрожь и оно, снова как волна, откатилось, выпустив из себя Крошку. Пес подошел к Деббилу и застыл чуть поодаль. Чудовище снова исказилось судорогой, как будто прилагало все силы, чтобы что-то сказать, да никак не получалось. И тут в голове у Деббила возникло облако, и из него раздался голос: "Никому ни слова, слышишь никому". - "Он велел мне забыть обо всем, что я увидел, басса. Велел уходить и все забыть, басса". Но прежде чем уйти, Деббил успел заметить, как чудовище бездыханным упало на землю - как будто истратило последние силы на эти слова. "С тех пор облако не покидало мою бедную голову, басса. А теперь, когда я умер, облако куда-то делось, и Деббил все вспомнил".
      Алек откинулся назад.
      - Вот такая история. Получается, что все случилось полтора года назад прямо перед тем, как в поведении Крошки проявились первые странности.
      Он глубоко вздохнул и посмотрел на женщин.
      - Может быть, не стоило доверять предсмертному бреду полупомешанного старика. Но самому Деббилу никогда бы такое не придумать. После похорон я отправился к развалинам губернаторского дворца и ничего там не обнаружил, если не считать примятую площадку в зарослях кустарника, диаметром футов в сто. Вот и все. Можете считать это бреднями суеверного неграмотного старика, который к тому же был при смерти.
      В кухне повисло долгое молчание. Тишину разорвал голос Алистер:
      - Значит, это вовсе не Крошка. А кто-то.., что-то вне Крошки. - Она пристально поглядела на пса, и ее зрачки расширились. - Но я ничего не имею против.
      - Старик Деббил тоже не имел, - отозвался Алек.
      - Ну что вы тут заладили! - вмешалась миссис Форсайт. - Молчите. Сейчас говорить буду я. Конечно, легче всего придумать версию, в которую хорошо втискиваются факты, однако нас губит наш рассудок, и мы никак не можем собраться с духом и взглянуть правде в глаза. Все, что не противоречит фактам, мы отбрасываем, как слишком невероятное.
      - Точно, - усмехнулся Алек. - Может быть, мы выслушаем вашу версию?
      - Дурачок, - пробормотала Алистер.
      - Не груби, детка. Извольте, Алек, вот вам моя версия. Я совершенно уверена, что наш Господь в неизъяснимой мудрости своей решил, что от Алистер не выйдет проку и она никогда не возьмется за ум. А потому, отлично понимая, что единственное, что откроет ей глаза, - это некое квазинаучное чудо, он и придумал...
      - Знаешь, мама, - ледяным тоном отчеканила Алистер, - в один прекрасный день я положу конец и твоей разговорчивости, и твоим шуточкам.
      Миссис Форсайт ответила ей улыбкой:
      - Отчего ж не пошутить, дитятко мое? Самое время для шуток. Терпеть не могу, когда серьезные люди делают серьезные лица просто оттого, что бояться заглянуть правде в глаза. А как вы считаете, Алек?
      Алек задумчиво почесал за ухом и сказал:
      - Я бы предпочел оставить решение проблемы за Крошкой. В конце концов это его дело. Мы же будем продолжать наши исследования, держа в уме то, что сейчас услышали.
      И тут, к их изумлению. Крошка подбежал к Алеку и лизнул его руку.
      Развязка наступила спустя полтора месяца. (Он действительно вынужден был задержаться на полтора месяца - даже дольше. Ему пришлось призвать на помощь все свое воображение, чтобы найти себе в Нью-Йорке кучу неотложных дел в области торговли недвижимостью, которыми и объяснялось затянувшееся пребывание в доме Алистер. А по истечении шести недель он стал в этом доме своим, и нужда в подобных увертках сама собой отпала.) Для того чтобы облегчить общение с Крошкой, Алек изобрел специальный код, объяснив женщинам: "Посмотрите на бедного пса. Сидит он, как муха на стене, все слышит и все понимает, а сказать ничего не может. Представляете, каково ему?". Особенно хорошо представила себе это миссис Форсайт - и целых четыре дня никто в доме не занимался ничем иным, кроме составления кода. Сначала мелькнула мысль сшить специальную перчатку с привязанным карандашом, которую можно было бы надевать Крошке на лапу, но от идеи быстро отказались. Кроме всего прочего, пес ведь не понимал написанного, если только об этом же не подумала Алистер...
      Наконец Алек изобрел довольно простую систему. Для начала он вырезал из дерева три фигурки - квадрат, круг и треугольник. Круг означал утверждение, квадрат - отрицание; выбором треугольника Крошка просил повторить вопрос или сменить тему. Оказалось, что с помощью всего трех фигур пес может передавать или принимать уйму информации. Происходило это следующим образом: как только определялась тема очередного занятия. Крошка усаживался между кругом и квадратом, чтобы одним поворотом головы отвечать "да" или "нет". С тяжкими изнуряющими беседами с бесконечными повторами и смысловыми тупиками было покончено.
      Отныне разговоры протекали примерно так:
      - Крошка, можно задать тебе вопрос? Надеюсь, он не покажется тебе чересчур личным. Ты разрешишь? - Это был, конечно, Алек, всегда предельно вежливый с собаками, ибо признавал за ними врожденную гордость.
      "Да", - отвечал Крошка, мотнув головой в сторону круга - Скажи, правда ли, что ты, собака, - лишь посредник в нашем разговоре?
      Крошка тянулся в сторону треугольника. "Нет".
      - Хочешь сменить тему?
      После некоторого замешательства Крошка все-таки возвращался к квадрату. "Нет".
      В разговор вмешивалась Алистер:
      - Он явно чего-то хочет попросить, прежде чем продолжит разговор. Это так, Крошка?
      "Да". Миссис Форсайт:
      - Он уже пообедал и не курит. Остается одно - он просит нас сохранить тайну.
      "Да".
      - Отлично. Нет, Алек, ты все-таки молодчина, - сказала Алистер. - Мама, перестань же хихикать. Я только хотела...
      - Ты уже все сказала, дочка. Больших разъяснений мужчинам и не требуется.
      - Благодарю вас, мэм, - серьезно сказал Алек, и в глазах его загорелись знакомые искорки. Затем он снова обратился к псу. - Hу, так кто же ты, Крошка? Суперпес?
      "Нет".
      - А кто?.. Нет, на это он не ответит. Хорошо, пойдем другим путем. Деббил рассказал правду?
      "Да".
      - Так! - все возбужденно переглянулись. - И где же оно, это.., чудовище? Осталось на Сан-Круа?
      - Нет".
      - Здесь?
      "Да".
      - Ты хочешь сказать - в этой комнате, в доме?
      "Нет".
      - Где-то поблизости?
      "Да".
      - Как же нам узнать, где оно - не перебирать же все по порядку? задумался Алек.
      - Придумала! - воскликнула миссис Форсайт. - Судя по рассказу Деббила, эта "субмарина" была немаленькой.
      - Совершенно верно, мэм.
      - Отлично. Крошка, а его.., это, корабль.., он тоже находится поблизости? "Да". Миссис Форсайт развела руками.
      - Теперь все ясно. Поблизости есть только одно место, где может спрятаться махина таких размеров. - И она торжествующе указала на западную стену дома.
      - Река! - догадалась и Алистер. - Верно, Крошка?
      "Да".
      Подтвердив это. Крошка тут же подошел к треугольнику.
      - Подожди, - сказал Алек. - Прости, ради Бога, Крошка. Если можно, еще один вопрос. Вскоре после того, как ты перебрался в Нью-Йорк, случилась эта история с компасами, вдруг указавшими на запад. Это было как-то связано с его кораблем?
      "Да".
      - Он двигался во воде? "Нет".
      - Это уж чистой воды научная фантастика! - заявила Алистер. - Алек, в ваших тропиках водится, научная фантастика?
      - Встречается, мисс Алистер, но не так, чтобы часто. Однако и я кое-что успел прочесть, и космический корабль вполне заменил мне в детстве Сказки Матушки Гусыни. Правда, я не встречал ничего похожего на наш случай. Во всех читанных мной рассказах космические чудовища прилетали на Землю с единственной целью - убивать и завоевывать. А наш гость, мне кажется, - почему, впрочем, не знаю, - совсем не из той компании. Он излучает какую-то доброту.
      - Даже я это ощущаю, - задумчиво произнесла миссис Форсайт. - Мне все время кажется, что вокруг нас витает какое-то защитное облако. Ты чувствуешь, Алистер?
      - И давно, - убежденно ответила дочь. Она бросила долгий взгляд на дога. Непонятно только, почему он.., оно не желает нам показаться. Почему оно общается с нами лишь с моей помощью? И почему именно я?
      - Думаю, главное обстоятельство - ваше тесное знакомство с металлургией. А вот почему оно ни разу не показалось, не знаю. Видимо, у него есть веские причины.
      Так день за днем по крупице они добывали и передавали чудовищу информацию. Многое еще оставалось тайной, но, как ни странно, необходимости в перекрестных допросах Кротки больше не возникало. В их общении воцарилась, наконец, атмосфера доверия и доброжелательства, и задавать вопросы казалось не только излишне, но и нетактично.
      День сменял день, неделя неделю, и в умелых руках Алека стал обретать форму некий чертеж. На вид это была отливка, причем несложная, однако внутри оказались переборки и камера. Судя по всему, в последней должен был находиться графитовый стержень. Никаких других отверстий, кроме того, что служил для ввода стержня, в камере предусмотрено не было; сам же стержень предполагался вращающимся, хотя что должно было приводить его в движение, вызывало жаркие споры.
      - К чему здесь переборки? - вздыхала Алистер, взлохмачивая свои огненные волосы. - А графит? И при чем здесь вольфрам, скажите на милость?
      Алек долго изучал чертеж и вдруг стукнул себя по лбу.
      - Кротка! Каков уровень радиации в камере? Там горячо?
      "Да".
      - Вот в чем дело, - удовлетворенно произнес Алек. - Вольфрам нужен как защита от излучения. А отливка - для обеспечения надежной изоляции. Переборки превращают прибор в разрезе - в меандр. Видишь на стержне диски между перегородками?
      - Да, но отверстие-то единственное... Не понимаю, как мы сможем отлить такое сооружение из вольфрама! Может, для чудовища это плевое дело, но не для нас! Правда, можно подыскать нужный флюс и достичь достаточной мощности, но надеяться на это просто глупо. Никто сейчас не умеет отливать вольфрам.
      - И никто не строит космических кораблей. Но ведь должен быть какой-то выход!
      - Не при наших возможностях и не с вольфрамом, - отрезала Алистер. - По Крошке выходит, что это так же просто, как нам зайти в кондитерскую и заказать свадебный торт.
      - Интересное сравнение!
      - Алек, и ты тоже! Мало мне мамы? - Однако Алистер улыбнулась, произнеся это. - Но вернемся к отливке. Мне кажется, ситуация следующая. Наш таинственный друг напоминает радиолюбителя, который отлично разбирается в приемниках, знаком с их устройством и принципами работы. Но у него перегорела лампа, а купить новую негде. Остается одно - сделать новую лампу. По-моему, чудовище именно это я пытается сделать. Правда, Крошка? Твоему другу действительно нужна деталь, принцип действия которой он понимает, а сделать ее сам не может?