- Именно так, - искренне подтвердил его экранный двойник. - Мы уже очень долго изучаем вас - долго по вашему исчислению времени...
      - Да, - продолжал экранный я, - мы впервые узнали о вашем существовании двести ваших лет назад. Хотя ощущали испускаемые вами колебания задолго до того, не имея понятия, откуда они исходят.
      - Двести лет назад, - пробормотал реальный Бербело. - Как раз тогда начали разрабатывать первые телевизоры нового поколения...
      - Точно! - радостно подтвердил экранный я. - Они возбудили особые токи в нашем сознании, и мы получили возможность видеть и слышать. Но лишь недавно мы смогли прорваться к вам - в первый раз это случилось на той дурацкой истории с морской раковиной...
      - Еще одно слово!.. - начал закипать реальный я, но Бербело жестом заставил меня замолчать и продолжал допрос:
      - Сколько вас?
      - Один - и много. Мы конечны и бесконечны. У нас нет ни формы, ни размеров в вашем понимании. Мы просто.., существуем.
      Последнюю информацию мы проглотили без комментариев.
      - Как вы изменяете программы? Например, эту? - задавал все новые вопросы реальный Бербело.
      - Ваши волны интерферируют с нашими, постоянно обволакивающими наш мозг. И наши мысли меняют ваши сообщения. До этого мы могли только безучастно следить за вашими программами, но ваша новая волна дала возможность и нам быть услышанными, потому что ее фаза совпадает с нашей.
      - Но почему ваше вторжение происходило именно таким образом? Я имею в виду те гадости, которые вы нам устроили.
      Первый раз за все время нашей безумной дискуссии экранный Бербело выглядел смущенным.
      - Мы просто хотели вам понравиться. Нам казалось, что лучше всего, если мы вас рассмешим. Как это делается, мы изучили за двести лет прослушивания ваших радио- и телепрограмм: этого достаточно, чтобы разобраться в чужом языке, эмоциях, стиле мышления. Мы что, действительно сделали что-то не так?
      - Сдается мне, нам сейчас преподадут курс космического чувства юмора, заметил реальный Бербело, обращаясь к реальному мне. А затем спросил своего экранного двойника:
      - Да, можно сказать и так. Вы разрушили три огромные корпорации, у которых отобраны лицензии на вещание. Вы выставили в чудовищном свете человека по фамилии Грифф, а также государственного секретаря. Вы, - он даже поперхнулся, - привели моего друга в состояние крайнего бешенства. Все это совсем не смахивает на добропорядочное поведение, вам не кажется?
      - Кажется, - ответил экранный я. Я, то есть "он" выглядел сейчас просто потерянным. - Мы никогда больше не будем так поступать. Мы были не правы. Простите.
      - А, ладно, забудем об этом, - махнул рукой реальный я. Честно говоря, мне тоже было не по себе. - У кого не бывает проколов.
      - Как это благородно с вашей стороны, - с чувством произнес экранный я. Мы бы хотели как-то отплатить вам за причиненный ущерб. И вам, мистер.., э...
      - Бербело, - представился реальный Бербело.
      - Лучшее, что вы можете сделать, это никогда больше не вмешиваться в цветные телевизионные передачи, - произнес я раздраженно.
      - Вы действительно считаете, что этого будет достаточно? Экранный я повернулся лицом к экранному Бербело. - Мы совершили ошибку. Оскорбили их чувства и разозлили. - После чего бросил на нас последний взгляд и пообещал:
      - Больше мы вас не потревожим. Прощайте!
      - Эй, секундочку! - Мой крик, увы, запоздал. Обе фигуры по-прежнему занимали экран телевизора, но на сей раз это были мы - Бербело и я. Реальные.
      Наступившая пауза, казалось, будет тянуться вечно.
      - Смотрите же, что вы наделали, - наконец выдавил из себя Бербело. Он еще попытался восстановить все, как было, но экранный Бербело лишь точно копировал его жесты и возгласы. Убедившись в тщетности своих намерений, Бербело выключил телевизор.
      - Болван, - вот и все, что он произнес на прощание.
      Я испытал чувство, почти забытое с детства: меня сейчас поставят в угол, и я расплачусь.
      Ну вот и все. Конечно, процесс, затеянный Федеральной комиссией, закончился ничем ("за отсутствием виновных", как они сформулировали), после чего цветное телевидение стало вселенской реальностью. Мир так и не узнал - до выхода этого моего рассказа в свет, - что стояло за той вакханалией в эфире. Три месяца кряду Бербело каждую ночь проводил в своей лаборатории, пытаясь установить новый контакт с эфирным разумом, но тщетно. Понятное дело: двести лет ждать возможности достучаться до нас, и в результате наломать столько дров Сгинешь тут от стыда...
      Своей вины я не отрицаю, и этот правдивый от первой до последней строчки рассказ вряд ли поможет, разве что совесть облегчит. Если бы я еще что-то мог сделать!..