Благодаря штормам «Коршун» сделал переход недели на две дольше, чем предполагали, и эта неудача, весьма обычная в морской жизни, теперь очень сокрушала наших моряков, и в особенности женатых. Невзоров и Игнатий Николаевич изощрялись в комплиментах Первушину в Каптоуне, не отставал от них и артиллерист. Но вместе с тем у них закрадывалось и малодушное сомнение насчет того, успеет ли прийти «Коршун» в Кронштадт до заморозков. Ведь это было бы ужасно! Они не решались говорить об этом громко, однако нет-нет да и закидывали более или менее дипломатические вопросы старшему штурману, чтобы выведать его мнение в категорической форме.
Но Степан Ильич недаром много плавал на своем долгом веку и видывал всякие виды. Он понимал, что в море нельзя делать точные расчеты и, как несколько суеверный человек, никогда не говорил категорически о своих расчетах и предположениях, а всегда с оговорками, вроде «если ничего не случится» или «если все будет благополучно», зная хорошо, какими неожиданными случайностями и неожиданностями полна морская жизнь. Вот почему на все вопросы, задаваемые ему в кают-компании нетерпеливыми товарищами, он отвечал, по обыкновению, уклончиво и этой уклончивостью не только не облегчал сомнений, но еще более их увеличивал в смятенных душах, так что Игнатий Николаевич однажды не выдержал и сказал:
— Да вы, Степан Ильич, лучше прямо скажите, что мы осенью не попадем в Кронштадт.
— Типун вам на язык, Игнатий Николаевич! — с сердцем проговорил старший штурман. — И видно, что вы механик и ничего в морском деле не понимаете. Кто вам сказал, что не попадем? Почему не попадем-с? — прибавил Степан Ильич «с» в знак своего неудовольствия.
— Да сами же вы как-то неопределенно говорите, Степан Ильич, насчет времени возвращения.
— А вы думаете, что можно говорить точно?
— Но все-таки…
— Это пусть говорят дураки-с, которые предвидят волю господа бога, а я предвидеть не могу-с. Помните, как за сто миль от Батавии, когда уж вы собирались на берегу разные фрикасе, с позволения сказать, кушать, нас прихватил ураган, и мы целую неделю солонину и консервы кушали-с?.. Помните?
— Ну, положим, помню…
— А не забыли, как мы штормовали в Индийском океане и ни туда, ни сюда — почти на одном месте толклись? А вы все это время, задравши ноги, в койке отлеживались?
— Что ж мне было делать?.. Мое дело машина, а когда она стоит, я лежу! — сострил добродушно механик.
— Я не к тому. Лежите, сколько угодно-с, на то вы и механик. А я спрашиваю, не забыли ли вы, какая гнусность была в Индийском?
— Еще бы забыть!
— То-то и есть! Так как же вы хотите, чтобы я вам ответил, как, с позволения сказать, какой-нибудь оболтус, для вашего утешения: придем, мол, в Кронштадт в такой-то день, в таком-то часу-с?.. Еще если бы у вас сильная машина была да вы могли бы брать запас угля на большие переходы, ну тогда еще можно было бы примерно рассчитать-с, а ведь мы не под парами главным образом ходим, а под парусами-с.
— Но все-таки, Степан Ильич, как вы надеетесь… в сентябре придем в Кронштадт? — все-таки приставал механик.
— Отчего не прийти. Может быть, и придем, если бог даст…
— Ну, вы все свое, Степан Ильич!
— И вы все свое… Каждый, батюшка, свое. А по-чужому я не умею-с. Уж вы не сердитесь.
— Да чего вы хнычете, Игнатий Николаевич. Придем, наверное придем в сентябре! — воскликнул Лопатин. — Степан Ильич ведь всегда Фому неверного строит… Сглазу боится.
— Вот вы и верьте Василию Васильевичу! Он у нас ничего не боится! — промолвил штурман и во избежание дальнейших вопросов ушел из кают-компании.
Из Каптоуна решено было идти никуда не заходя, прямо в Шербург. И это решение сделать длинный переход встречено было с живейшей радостью: нужды нет, что придется под конец перехода есть солонину и консервы и порядочно-таки поскучать, только бы скорее попасть на родину.
«Коршун» вышел с мыса Доброй Надежды, имея на палубе пять быков и много разной птицы, так что все надеялись, что на большую часть перехода будет чем питаться и даже очень хорошо. Но в первую же бурю, прихватившую «Коршун» во ста милях от мыса, быки и большая часть птицы, не выдержавшие адской качки, издохли, и весь длинный переход обитателям «Коршуна» пришлось довольствоваться консервами и солониной.
Наконец, через пятьдесят дней плавания «Коршун» в первых числах сентября пришел в Шербург. И все было забыто: и опротивевшие консервы, и солонина, которыми поневоле угощалась кают-компания, и томительная скука, усилившаяся однообразием долгого перехода, во время которого моряки только и видели, что небо да океан, океан да небо — то ласковые, то гневные, то светлые, то мрачные, да временами белеющиеся паруса и дымки встречных и попутных судов. Забыты были и маленькие недоразумения и ссоры, обострившиеся от отсутствия впечатлений, и постоянная океанская качка, и отсутствие новых книг, газет и писем…
Теперь все знали, что были почти дома, и даже Игнатий Николаевич не сомневался, что «Коршун» скоро придет в Кронштадт. Но только скорей бы, скорей…
Однако пришлось простоять в Шербурге несколько дней, чтобы дать отдохнуть команде после долгого перехода, осмотреться и покраситься. Нельзя же вернуться домой не в том блестящем виде, каким всегда щеголял «Коршун».
И офицеры и матросы вознаградили себя теперь за долгое воздержание. Каждый день у матросов были за обедом превосходные щи со свежей говядиной, а в кают-компании такое обилие и разнообразие, что один восторг.
Из Шербурга предполагалось зайти в Копенгаген за углем и уж оттуда прямо в Кронштадт.
Наконец, нетерпеливые моряки дождались и Копенгагена… Еще сутки стоянки — и десятого сентября «Коршун» пошел уж теперь прямо домой.
III
Чем ближе приближался корвет к Кронштадту, тем сильнее росло нетерпение моряков. Несмотря на то, что Игнатий Николаевич, любовно хлопотавший в своей «машинке», как он нежно называл машину «Коршуна», пустил ее «вовсю», и корвет, имея еще триселя, шел узлов до десяти, всем казалось, что «Коршун» ползет как черепаха и никогда не дойдет. И каждый считал своим долгом покорить Игнатия Николаевича за то, что ход мал.
— Взлететь на воздух, что ли, хотите? — посмеивался Игнатий Николаевич, показываясь минут на пять в кают-компании в своей засаленной, когда-то белой рабочей куртке, и снова исчезал в машину.
Но вот, наконец, и Финский залив. Все выскочили наверх.
Шел мелкий, назойливый дождь, пронизывало холодом и сыростью, мутное небо тяжело повисло над горизонтом. Но, несмотря на то что родина встречала возвращавшихся моряков так неприветливо, они радостными глазами глядели и на эти серо-свинцовые воды Финского залива и на мутное небо, не замечая ни холода, ни сырости.
— Рассея-матушка, братцы! — радостно говорили матросы.
Прошли еще одни сутки, бесконечно длинные сутки, когда нетерпение достигло, казалось, последнего предела. Многие не сходили с палубы, ожидая Толбухина маяка. Вот и он, наконец, показался в десятом часу утра, озаренный лучами бледного солнца. Дождь перестал… Был один из недурных осенних дней.
Еще полчаса, и раздался радостный звучный голос Лопатина:
— Свистать всех наверх на якорь становиться!
И такой же радостный окрик боцмана повторил эту команду.
Но все до единого человека и без того были наверху и жадными глазами смотрели на видневшийся за фортами Кронштадт. Матросы снимали шапки и крестились на макушки церквей.
— Первая пли… вторая пли… третья пли! — дрожащим от волнения голосом командовал Захар Петрович, не спавший ночи от нетерпения поскорее обнять своего сынишку.
Выстрелы салюта крепости гулко разнеслись по кронштадтскому, уже опустевшему рейду. В амбразурах одного из фортов пыхнули дымки ответных выстрелов входившему военному судну.
— Из бухты вон, отдай якорь! — раздалась команда старшего офицера.
Звякнула цепь, грохнул якорь, — и «Коршун» стоял неподвижно на Малом рейде. Счастливые и радостные моряки поздравляли друг друга.
Ашанин побежал вниз собираться на берег, чтобы с двенадцатичасовым пароходом ехать в Петербург до завтрашнего дня. Ворсунька торопливо укладывал чемодан и собирал ящики и ящички с подарками, как вдруг влетел рассыльный и доложил:
— Ваше благородие, пожалуйте наверх…
— Кто зовет? Зачем?
Но рассыльный уже исчез, и Ашанин, недовольный, что ему помешали, выбегает на шканцы, и вдруг радостное волнение неописуемого счастья охватывает все его существо: перед ним на шканцах мать, брат, сестра и дядя-адмирал.
— Володя! — раздается в его ушах какой-то радостный крик.
И он бросается к матери. Та прижимает его к себе, целует и плачет, плачет и целует и, по-видимому, не желает его отпустить. Наконец, она его отпускает, но жадно глядит на него, пока он целуется с сестрой, братом и дядей-адмиралом.
— А ведь ты совсем возмужал, Володя… Уж усы… и бачки… Ну, чего вы раскисли, Мария Петровна?.. Вот он и вернулся… посмотрите, каким молодцом! — говорит адмирал, стараясь скрыть свое волнение, но его старческий голос вздрагивает, и на ресницах блестят слезы.
— А вот мой муж, Володя! — говорит Маруся, подводя к Володе красивого молодого человека в штатском.
Володя горячо его целует и уводит всех к себе в каюту.
После завтрака на корвете Володя со своими отправился в Петербург. Ему казалось, что счастливее его нет человека на свете.
1
В те времена по окончании курса выпускали не прямо в мичманы, а на два года в гардемарины. Жалованье было то же, что мичману.
2
Бак — передняя часть судна.
3
Принайтовить — привязать.
4
Иллюминатор — небольшое окно в каюте из очень толстого стекла.
5
Два орла означают второй адмиральский чин — чин вице-адмирала.
6
Моряки старого времени называли кругосветное путешествие дальним вояжем.
7
Ошвартоваться — привязаться к берегу или другому судну швартовами — толстыми веревками.
8
Реи — большие поперечные дерева, к которым привязываются паруса.
9
Сплеснивать — соединять веревки, пропуская пряди одной в пряди другой.
10
Тали состоят из неподвижного и подвижного двухшкивных блоков, через которые пропущен трос (веревка). Тали служат для подъема тяжестей и натягивания снастей. — Ред.
11
Марс — площадка, с которой матросы идут по реям и поднимаются выше на брам-реи по вантам.
12
Ванты — веревочная лестница, идущая от бортов к марсам и от марсов выше, до верхушки мачты.
13
Бухта — длинный конец веревки, сложенной в несколько рядов.
14
Беседка — маленькая скамеечка вроде тех, на которых красят стены городских домов.
15
Матросы всегда коверкают это слово и вместо корвет говорят «конверт».
16
Дальняя — кругосветное и вообще далекое плавание.
17
Вахтенный офицер — дежурный, отвечающий за все во время своей вахты. Он называется еще вахтенным начальником. Вахтенные офицеры чередуются между собой и стоят на вахте в море по четыре часа; их бывает 4 и 5.
18
Мостик — возвышенная площадка, помещающаяся впереди бизань-мачты, откуда удобно наблюдать за всем. Это обыкновенное место во время вахты вахтенного офицера. На мостике стоит главный компас, или пелькомпас.
19
Лейтенант — второй офицерский чин у моряков.
21
Переборка — деревянная стена каюты.
22
Кубрик — матросское помещение в палубе, передней части судна.
23
Подшкипер — унтер-офицер, заведующий каютой, где хранятся запасные паруса, веревки и проч. Подшкипер ведает материальной частью корабля за исключением машинного и специального имущества. — Ред.
24
Боцман — старший унтер-офицер.
25
Ют — задняя часть судна.
26
Линек — небольшая, дюйма в три толщиной, веревка, которой в прежнее время били матросов по оголенным спинам. В царствование императора Александра II телесные наказания были отменены, и теперь им подвергаются только штрафованные по суду матросы.
27
Гюйс — носовой флаг [на военных кораблях поднимается во время стоянки на якоре. — Ред.]
28
Шканцы — часть палубы между грот мачтой и ютом.
29
Сигнальщик — матрос, поднимающий сигнальные флаги. На вахтах он находится вблизи вахтенного, наблюдает в подзорную трубу за горизонтом, бросает лаг — инструмент, измеряющий скорость хода корабля, и исполняет обязанности рассыльного при вахтенном офицере.
31
Шпиль — вертикальный ворот, которым поднимают якорь.
32
До востребования (франц.).
33
«Вольным» матросы называют каждого штатского, постороннего.
34
Положение якорной цепи, перпендикулярное к воде при выхаживании якоря, когда последний еще не встал, т.е. не отделился от грунта.
35
Веревка, которая привязывается к лагу — инструменту, имеющему вид сектора и служащему для измерения промытого расстояния, называется лаг-линем. Он развязывается обыкновенно так: от вершины сектора оставляют на лине расстояние, равное длине судна, и кладут в этом месте марку. От этой марки измеряют линь на части в 48 фут, т.е. немного меньшие 1/120 итальянской мили. Через каждые 48 фут вплесниваются кончики веревок с узелками: одним, двумя, тремя и т.д., почему и самые расстояния называются узлами. Сколько узлов высучит лаг-линя в течение 30 секунд, столько, значит, итальянских миль (миля — 1 3/4 версты) судно проходит в час. Объясняется это тем, что 30 секунд составляют 1/120 часа, узел тоже почти 1/120 часть мили. Принято считать узел в 48 фут, а не в 50,7, как бы следовало (потому что 1/120 мили равняется 50,7 ф.), для того, чтобы судно из предосторожности считало себя всегда впереди настоящего места. Лаг-линь наматывается на вьюшку.
36
Кливера — косые треугольные паруса, ставящиеся впереди фок-мачты, на носу судна.
37
Обучение матросов грамоте было хорошей традицией на лучших кораблях дальнего плавания. В частности, из документов известно, что на корвете «Калевала», на котором плавал Станюкович, каждому неграмотному матросу была выдана азбука. — Ред.
38
Кадка с водой стоит для курильщиков нижних чинов. Курить можно только у кадки.
39
Заведующий провизией и раздачей водки.
40
Заведующий каютой, в которой хранятся разные запасы судового снабжения.
41
Заведующий крюйт-камерой (пороховым погребом), оружием и снарядами.
42
Слабый ветер, позволяющий нести брамселя — третьи снизу прямые паруса. — Ред.
43
Ноковые матросы, работающие на самых концах рей.
44
Шкоты — веревки, прикрепленные к углу парусов и растягивающие их. Эти веревки принимают название того паруса, к которому прикреплены, например, брам-шкот, марса-шкот, бизань-шкот и т.д.
45
Фок — самый нижний парус на фок-мачте, привязывается к фока-рее.
46
Грот — такой же на грот-мачте.
47
С возрастающей силой (итал.).
48
Виндзейль — длинная парусиновая труба с металлическими или деревянными обручами. Ставится в жилые помещения или в трюм вместо вентилятора.
49
Так называются непромокаемые шляпы моряков.
50
Обрасопить — повернуть реи так, чтобы паруса стояли наивыгоднейшим образом относительно ветра.
51
Матрос, который ходит на нок (оконечность реи) и вяжет угол паруса (штык-болт).
52
Устаревшее название Северного моря. — Ред.
53
Бимсы — поперечные деревянные балки между бортами корабля. На бимсы настилаются палубы.
54
Леер — туго вытянутая веревка, у которой оба конца закреплены. Употребление лееров весьма разнообразно, между прочим, их протягивают вдоль палубы во время сильной качки.
55
Брюк — канат, охватывающий орудие.
56
Триселя — небольшие нижние паруса у грот— и фок-мачт.
57
Бизань — нижний парус у бизань-мачты.
58
Шпигаты — отверстия в бортах корабля для стока воды и для снастей.
59
Боканцы, или шлюп-балки — слегка изогнутые железные брусья, на которых висят гребные суда.
60
Когда с носа на судно вкатывается гребень волны.
61
Повернуть на другой галс — значит сделать поворот, то есть относительно ветра поставить судно в такое положение, чтобы ветер дул в его правую сторону, когда до поворота он дул в левую, и обратно.
62
Баркас — самое большое гребное судно. Бывает и паровое.
63
Да здравствует Россия! (франц.)
65
Так называются корабли, перевозящие хлопок.
66
На всех судах ночью должны быть «огни», то есть зажженные фонари. Таких «огней» на паровых судах во время хода три: на фор марсе — белый огонь, на правой стороне, у носа судна, — зеленый огонь и на левой стороне — красный огонь.
68
О сударь, будьте спокойны. Цена — франк за дюжину (франц.).
69
Ничегонеделанье (итал.).
71
Карты капитана американского флота Мори, на которых, на основании наблюдений, означено, в каких широтах нужно пересекать экватор, рассчитывая встретить более узкую штилевую полосу.
72
Попутный ветер, составляющий с диаметральной плоскостью судна угол более 90° и менее 180°.
73
Свечение характерно только для морских организмов. В пресных водах оно не наблюдается. Свечение морских организмов разделяется на постоянное (у бактерий), вынужденное — под влиянием внешнего раздражения — и произвольное. Природа свечения недостаточно выяснена, но, во всяком случае, электричество в этом явлении не при чем. — Ред.
75
В настоящее время моряки говорят просто «десять узлов», что равно десяти морским милям в час. — Ред.
76
Самый длительный переход «Коршуна» («Калевалы») за время плавания был от Порто-Гранде до Батавии и продолжался без захода в порты 73 дня. Ю.Ф.Лисянский на «Неве» в 1806 году сделал переход под парусами, продолжавшийся 142 дня. — Ред.
77
Над центром урагана образуется громадное облако, видимое на огромное расстояние.
78
На левый галс, то есть таким образом, чтобы ветер дул в правую сторону корабля. Этим способом можно уйти от центра урагана.
79
Временная мачта; ставится вместо настоящей, в случае если последняя сломается.
80
«Индийская гостиница» (франц.).
81
«Заслугой» назывались деньги, которые выдавались непьющим матросам на руки за невыпитые ими казенные чарки, и деньги, которые оставались за несъеденное количество масла или какого-нибудь другого припаса, отпускавшегося по положению.
82
Местом встречи (франц.).
83
Окончание бизань-мачты: сначала идет бизань-мачта, продолжение ее называется крюйс-стеньгой, а продолжение последней крюйс-брам-стеньгой. Эти части делаются или из трех кусков рангоутного (круглого) дерева или из одного целого куска.
84
Вертикальные металлические брусья с блоками для проводки снастей.
85
Война эта тянулась с 1861 по 1865 г. и окончилась победой северян. Южные штаты (Южная Каролина, Георгия, Флорида, Миссисипи, Алабама и Луизиана) принуждены были войти в состав республики Северо-Американских Соединенных Штатов, и невольничество было окончательно отменено.
86
Гавайские острова были названы английским мореплавателем Джемсом Куком Сандвичевыми в честь тогдашнего морского министра Англии лорда Сандвича. — Ред.
87
Узлом измеряют пройденное кораблем расстояние, он равняется 1/120 части итальянской мили, то есть 50 ф. 8 д. [Узел — 1 миля (1852 м) в час. — Ред.]
88
Снасти (веревки), которыми натягиваются паруса.
89
Свинцовая гиря на бечевке, которой измеряют глубину воды.
90
Длинные парусинные цилиндры, которые ставятся в жилые палубы вместо вентиляторов.
91
Лечь в дрейф — расположить паруса таким образом, чтобы от действия ветра на одни из них судно шло вперед, а от действия его на другие — пятилось назад. Во время лежания в дрейфе судно попеременно то подвигается вперед, то назад, а следовательно остается почти на одном и том же месте.
93
Гитовы — снасти, которыми убираются паруса;
взять на гитовы — подобрать паруса гитовами.
94
Определить направление по компасу.
95
Свечение моря похоже на свечение фосфора и потому иногда даже называлось фосфоресценцией моря, но с фосфором совершенно не связано. — Ред.
96
Не звезда, а созвездие Южного Креста. — Ред.
97
Двухвесельная маленькая шлюпка.
98
Джемс Кук был убит гавайцами в феврале 1779 года из-за жестокости англичан; по их требованию островитяне вернули только части его тела. — Ред.
99
Ошибка в дате. Король Камеамеа посетил корвет «Калевала» в 1862 году. — Ред.
100
На Сандвичевых островах введена конституция.
101
Первые статьи Станюковича были напечатаны в «Морском Сборнике». — Ред.
102
Гасконь — старинная провинция Франции, теперь департаменты Ланда, Верхн. Пиренеев, Герца, Тарн-Гаронны, Ло-Гаронны. Гасконцы до сих пор сохранили особенный характер и обычаи; страсть их к хвастовству вошла в пословицу.
105
«Лионский базар» или «Парижский магазин» (франц.).
106
Низкосортный табак (итал.).
108
Непереводимая пословица: «На войне, как на войне», т.е. применяйся к обстоятельствам.
109
Этих собак анамитов (франц.).
110
То есть начинай вертеть шпиль — вертикальный ворот, на который наматывается канат или цепь.
111
Вымбовки — толстые и довольно длинные палки, вставляемые в голову шпиля.
112
Клюз — сквозное отверстие в борту для якорных цепей.
113
Апанер (панер — Ред.) — положение каната перпендикулярно воде, когда якорь еще не встал, то есть не отделился от грунта.
114
По международным правилам во время тумана в целях предупреждения столкновений суда, стоящие на якоре, бьют в колокол; суда на ходу подают сигналы свистком, горном, сиреной. — Ред.
115
Порт Дуэ — ныне Александровск. — Ред.
116
Дерево, составляющее переднюю оконечность судна.
117
Когда направление ветра составляет прямой угол с курсом корабля (в «полветра»).