Через несколько дней в лагерь прибыл высокопоставленный начальник из Загреба по фамилии Лубурич для ознакомления с тем, как функционировал лагерь. Только тогда началась настоящая бойня. Море вокруг острова Паг стало красным от крови. Лубуричу доложили, что я и еще несколько юношей отказываются убивать. Лубурич собрал всех усташей, построил нас и произнес речь, в которой подчеркнул, что тот, кто не может убивать сербов, евреев и коммунистов, предатель усташского дела. Затем он спросил, где усташи, которые не могут убивать? Вперед вышел я и еще несколько человек. Поскольку я оказался ближе всех к Лубуричу, он подозвал меня и спросил, какой же я усташ, если не могу убить серба и еврея. Я ответил, что готов отдать в любой момент жизнь за поглавника, думаю, что могу убить врага в бою, но не могу убивать безоружных людей, особенно женщин и детей. Он рассмеялся в ответ и сказал, что это борьба и что сербы, евреи и коммунисты не люди, а звери, и что наш долг очистить Хорватию от этой чумы, а кто не хочет этого, тот такой же враг поглавника и Хорватии, как и они. При этом он подозвал человека из своего сопровождения и что-то шепнул ему. Тот ушел, через некоторое время, вернувшись, принес двух двухлетних еврейских детей. Лубурич передал мне одного ребенка и приказал убить его. Я ответил, что не могу сделать это. Все вокруг дружно засмеялись, стали издеваться надо мной, выкрикивать: "Ты усраш, а не усташ!" Лубурич вынул нож и убил на моих глазах ребенка со словами:
      - Вот как это делается!
      Когда ребенок закричал и брызнула кровь, голова у меня закружилась и я чуть не упал. Один из усташей поддержал меня. Когда я немного пришел в себя, Лубурич приказал мне поднять правую ногу. Я поднял, и он положил под нее второго ребенка. Затем скомандовал:
      - Бей!
      Я ударил ногой и разбил ребенку голову. Лубурич подошел ко мне, похлопал по плечу и сказал:
      - Браво, из тебя еще выйдет хороший усташ!
      Так я убил первого ребенка. После этого я смертельно напился и вместе с другими насиловал девушекевреек, после чего мы их убивали. Потом мне уже не надо было напиваться. Позже, когда лагерь Слани был ликвидирован и все его узники уничтожены, меня послали в район Кореници для проведения операции по очищению его от сербов".
      "ДАНИЦА". В местечке Дрне возле Копривницы в помещении фабрики "Даница" 29 апреля 1941 года был создан первый усташский концентрационный лагерь. В нем сразу разместили первую партию интернированных лиц. Уже в середине мая в лагере было около 3 тысяч заключенных. На протяжении всего существования этого лагеря их постоянно переправляли отсюда в другие лагеря, но в среднем количество узников в нем составляло около 3 тысяч человек. В основном это были сербы, имелись и хорваты; евреев насчитывалось около 500 человек.
      Питание в лагере было очень скудным; на 10-14 узников в день выдавали не более 1 кг хлеба. Если бы узники не подкармливались на стороне, они бы умерли с голода.
      Обращение с заключенными было крайне жестоким.
      Свидетель д-р ФРАН ПРАУНСПЕРГЕР:
      "Издевательства и избиения, сопровождавшиеся нанесением тяжелых телесных повреждений, были повседневным явлением. За всю свою врачебную практику, начиная с 1929 года вплоть до того времени, как попал в лагерь, я никогда не видел столько тяжелых травм, как в эти месяцы.
      Однажды в лагерь прибыла партия узников, кажется, из Сараева. Принимал их комендант лагеря Горман, который был крепко выпивши. Среди прибывших узников находился заключенный, обвинявшийся в том, что он обругал матерными словами поглавника, но суд его якобы оправдал. Несмотря на это, в "Данице" его сильно избили, выбили зубы, рот быль полон крови. Когда Горман спросил его, действительно ли он обругал матом поглавника, тот не мог говорить. Стоявший рядом с ним служащий почтового отделения подтвердил это. Горман тут же выхватил пистолет и выстрелил заключенному в голову. Когда несчастный рухнул на землю, подбежавший начальник канцелярии Хорват выстрелил в лежавшего на земле уже мертвого узника еще пять-шесть раз из револьвера".
      МАТО БУТКОВИЧ:
      "Во второй половине июля в лагере находилось около 9 тыс. узников. Среди них было много женщин и детей. Я случайно оказался среди сербов и евреев.
      Обращение с узниками в лагере было нечеловеческим. Так, например, охрана лагеря каждый вечер делала обход готовившихся ко сну узников, избивая уже лежавших людей: если кто-либо издавал крик, ему тут же протыкали рот. Подобные зверства повторялись каждую ночь.
      В июле 1941 года всех сербов и евреев отправили через Госпич в Ядовно, где они были убиты. Спустя некоторое время оставшихся хорватов отправили в Стара-Градишку и Ясеновац, лагерь же был ликвидирован".
      В ночь с 22 на 23 июня 1941 года в сборном пункте в Загребе усташи погрузили на грузовики около 200 арестованных, главным образом евреев, и отправили их в Госпич. Из той группы в Госпиче было отобрано 25 человек, которых переправили в Ядовно на горный массив Велебита.
      ЯДОВНО. "Заключенные, прибывшие первыми, построили в густом лесу лагерь Ядовно. Вскоре начали прибывать одна за другой группы узников, в основном сербов. Усташи сразу же начали уничтожать заключенных. Их убивали вблизи лагеря, на краю пропасти, куда жертвы кидали после того, как их расстреливали, убивали ножом или ударом молота по голове, или же сбрасывали узников в пропасть живыми".
      Ядовно был лагерем смерти, куда усташи привозили жертвы из других лагерей. Заключенных зачастую даже не заводили на территорию лагеря, а сразу же отправляли непосредственно к месту уничтожения, к пропасти. Из показаний свидетелей следует, что в Ядовно разными способами было уничтожено около 10 тыс. человек.
      1 августа 1941 года, отправив часть заключенных в другие лагеря, усташи ликвидировали Ядовно, уничтожив оставшихся хорватов, сербов и евреев.
      СЛАВКО РАДЕЙ:
      "Связанных друг с другом проволокой узников поставили на краю обрыва; первого столкнули в пропасть, остальных он увлек за собой. Усташи бросали им вслед гранаты. По словам одного из местных жителей, в течение нескольких дней после этой страшной бойни из пропасти доносились стоны. Я уверен, что ни одному из еврейских юношей, отправленных в Ядовно и на остров Паг, спастись не удалось..."
      Нападение Германии на СССР вызвало в "НГХ" усиление террора против сербов, евреев и хорватовантифашистов. Сигналом послужил изданный Павеличем чрезвычайный закон от 26 июля 1941 года, гласивший:
      "Поскольку евреи распространяют клеветнические измышления с целью вызвать волнения среди населения, затрудняют своими спекулятивными махинациями снабжение народа, они несут за это коллективную ответственность, ввиду чего против них следует предпринимать соответствующие меры: помимо уголовно-правовой ответственности, которую они должны нести наряду с остальными, их будут содержать в сборных пунктах под открытым небом в качестве заключенных".
      Свое отношение к евреям выразил и Артукович в заявлении германской газете "Ди дойче цайтунг ин Кроатиен". Он дал твердое обещание, что его министерство "вскоре решит еврейский вопрос так, как его решило германское правительство".
      Реакции на эти установки не пришлось долго ждать. Так, из Винковцев поступило 366 "предложений о принудительном заключении в лагеря", исходивших от руководства городской полиции. Эти предложения, снабженные одинаковым текстом, включают фотографии, личные данные и отпечатки пальцев 366 евреев, отправленных в лагеря. Упомянутый текст гласил:
      "Предлагается загребскому управлению усташской службы надзора вынести в отношении соответствующего лица решение о принудительном заключении в лагерь сроком на 5 лет.
      Основание: установлено, что все евреи города Винковци содействовали распространению слухов, что они ненавидят страны оси, а тем самым и само "НГХ". Установлено, что евреи, их жены и дети повышают цены на продукты питания и тем самым обманывают наше хорватское население. Их поведение слишком аморально в прошлом и в настоящее время. Вследствие всего вышесказанного, такого-то присудить к принудительному заключению и работе в лагерях".
      Массовые аресты начались в конце июня 1941 года. В некоторых городах, таких, как Загреб, аресты проводились в алфавитном порядке. В ряде населенных пунктов арестовывали сначала мужчин, а затем женщин и детей. Во многих провинциальных населенных пунктах за одну ночь были арестованы все евреи. Интернирование производилось весь 1941 год и в течение весны 1942 года.
      Летом 1942 года председатель районной управы в Винковцах Иван Толь "очистил" Срем от евреев. Арестовав всех евреев, он поместил их на поле спортклуба "Цибалия".
      После этого наступило относительное затишье до мая 1943 года. Но и в этот период на территории Хорватии людей арестовывали, заключали в тюрьмы, направляли в лагеря, уничтожали. К апрелю 1943 года на свободе осталось незначительное число евреев. Из 25 тысяч евреев, проживавших на территории Хорватии и Срема, к тому времени около 2 тысяч эмигрировало, а около 17 тысяч томилось в немецких и усташских лагерях или было убито.
      И хотя усташей нельзя было упрекнуть в том, что они недостаточно радикально решали "еврейский вопрос", немцы все же были недовольны, что около 5 тысяч евреев находилось еще на свободе. Они требовали от усташей, чтобы все остальные евреи были уничтожены или же переданы им для ликвидации.
      Это требование было выполнено. В течение мая 1943 года усташи арестовали около 1700 евреев в Загребе и около 2500 в других местах на территории "НГХ", передав их немцам, которые отправили их в свои лагеря, преимущественно в Освенцим.
      АЛЕКСАНДР БЕНАК, бывший в то время "советником" министерства внутренних дел "НГХ":
      "...Мне стало известно, что в конце апреля немецкая миссия в Загребе потребовала, чтобы остававшиеся в Хорватии на свободе евреи были арестованы и заключены в лагеря. С этой целью у главного управляющего Црквенковича было проведено совещание, на котором присутствовали представитель германской миссии гауптштурмфюрер СС Абрумейт, со стороны главного управляющего д-р Майич в качестве советника политического отдела и я как переводчик. На совещании было дано принципиальное согласие главного управляющего на эту акцию и определены меры, призванные обезопасить евреев, состоящих в смешанных браках, а также тех, которые были нужны как специалисты в экономике и в других сферах общественной жизни. Таким образом в присутствии немецкого представителя был составлен список жителей города Загреба, не подлежащих арестам. Позднее он дополнялся и исправлялся...
      Насколько мне известно, арестованные евреи со всего Загреба должны были быть согнаны на сборный пункт и направлены оттуда в Германию, в концентрационные лагеря. Упомянутый Абрумейт должен был организовать их погрузку в Загребе и доставку в Германию..."
      После этого на свободе осталось еще около 1300 евреев, из которых около 1 тыс. человек находились в смешанном браке, а остальные либо скрывались, либо как специалисты находились под защитой властей.
      Часть из них с мая 1943 по май 1945 года была арестована и уничтожена.
      Аресты производились при облавах, когда усташи, неожиданно заблокировав отдельные улицы, хватали каждого попавшегося под руку еврея, которых они узнавали по еврейскому знаку на одежде. Чтобы охота была более успешной, усташских агентов вознаграждали за это особо: за каждого арестованного еврея им выплачивали в виде премии по 100 кун.
      Схваченные на улице люди исчезали, и их родственники не знали, что с ними. Только спустя какое-то время в отношении отдельных лиц становилось известно, что их расстреляли "в порядке возмездия" или же они находятся в лагере.
      От арестов и заточения в лагеря не были застрахованы ни женщины, ни дети, ни старики, ни больные. Больных уносили на носилках и, как правило, убивали во время транспортировки или по прибытии в лагерь.
      При массовых арестах людей свозили в так называемые сборные пункты. Они имелись во всех более или менее крупных городах. В сборных пунктах, обнесенных колючей проволокой, люди вынуждены были спать на бетонных плитах или на земле под открытым небом.
      Усташские охранники издевались над арестованными, помещенными в эти пункты. Большая часть евреев прошла через сборные пункты Загреба и Госпича. Отсюда узников отправляли дальше.
      В Госпиче при посадке женщин и детей в грузовики было совершено страшное преступление. Какаято еврейка попросила усташа подать ей ребенка в грузовик. Усташ проткнул ребенка штыком и передал его матери.
      ЛИДИЯ РОЗЕНБЕРГЕР так описывает свою поездку из Госпича в Крушчицу:
      "...В конце августа 1941 года нас, около 800 человек, отправили в закрытых вагонах в Ястребарско. К нашему составу присоединили вагоны с женщинами из лагеря Паг - еврейками с детьми - всего около 100 человек. Переезд в Ястребарско был настоящей мукой. В вагоны, предназначенные для перевозки скота, затолкали по 50 человек. В течение двух дней, пока мы ехали, вагон был закрыт, так что мы не получали ни пищи, ни воды, а нужду справляли в самом вагоне...
      Уже 2 сентября 1941 года нас, всего около 300 человек, отправили в лагерь Крушчица. Ехали мы так же, как и из Госпича в Ястребарско, с той лишь разницей, что на этот раз вагоны были закрыты четыре дня, и ровно столько дней нам не давали ни пищи, ни воды".
      АНИЦА ЭРЕНФРОЙД-ПОЛИЧ:
      "На станции Ясеновац наш состав стоял целую ночь. Эта ночь была самой тяжелой за все время нашего пребывания в заключении. Тот же босниец, которого я упоминала, рассказывая о лагере в Слани, ворвался в наш вагон вместе с другими усташскими бандитами, держащими ножи в зубах. Они перевернули вверх дном весь наш багаж и унесли все, кроме самой необходимой одежды.
      В ту же ночь, после упомянутого мародерства, в наши вагоны вновь вломились бандиты. Освещая ручными фонариками узниц, они выбирали тех, кто помоложе и покрасивее, и уводили их в пустой вагон. Всю ночь оттуда доносились крики, взывавшие о помощи, и плач несчастных женщин, изо всех сил сопротивлявшихся бандитам, которые всю ночь издевались над ними, избивали их. Наутро эти женщины все в синяках от побоев вернулись в вагоны, ничего не говоря о случившемся, так как бандиты пригрозили им смертью".
      Из общего количества евреев (14 тысяч человек), проживавших до воины в Боснии и Герцеговине, в период оккупации было уничтожено около 12 тысяч. В некоторых небольших населенных пунктах Боснии и Герцеговины евреев не депортировали, а убивали в ходе погромов, в лагерях, в различных местах их ликвидации.
      В то время как на территории Хорватии массовое интернирование евреев началось уже в конце июня 1941 года, в Сараево первое массовое интернирование проводилось только в сентябре, но начавшись, осуществлялось такими темпами, что уже к началу 1942 года большинство сараевских евреев находилось в концентрационных лагерях.
      В полночь 3 сентября 1941 года в квартиры евреев, проживавших в центре города, ворвались полицейские агенты, которые приказали им приготовиться для отъезда в лагерь, дав лишь несколько минут на сборы.
      Они забирали и старых, и больных, и даже детей, в том числе грудных. Плач и крики разносились по улицам, когда усташи уводили евреев в лагерь в Крушчицу.
      Эта акция была проведена с целью освободить квартиры для размещения "Черного легиона" "Черный легион" - элитный усташский полк, формировавшийся из усташской клеро-фашистской молодежи, где культивировался "рыцарский дух крестоносцев" и звериная ненависть к иноверцам. Отличался невероятными жестокостями против мирного населения. Его командира Ю. Францетича усташская пропаганда возвела в ранг "величайшего национального героя" и славила его подвиги. Гибель этого усташского "рыцаря" в боях с партизанами в 1943 году была отмечена по распоряжению архиепископа Степинаца специальной заупокойной службой в загребском кафедральном соборе) Францетича.
      Через три или четыре дня вновь была проведена операция по интернированию евреев, в результате которой несколько сот мужчин, женщин и детей было отправлено также в Крушчицу.
      Этот лагерь находился в заброшенном имении Гутмана в местечке Крушчица, в 17 км от Травника. Первые партии заключенных стали прибывать в Крушчицу с 28 августа по 1 сентября 1941 года. Среди прибывших было около тысячи человек, в основном еврейских женщин и детей из лагеря на острове Паг и из различных сборных пунктов, а также небольшое число эмигрантов-евреев из Германии и оккупированных немцами стран.
      Вскоре после этого прибыло несколько партий евреев из Боснии, а также партия сербских женщин и детей из Герцеговины, в результате чего число интернированных в начале сентября увеличилось до 3 тысяч человек. Часть заключенных была размещена в двух зданиях, по 80 человек в комнате, большинство же было помещено в недостроенные бараки. Эти бараки не имели ни окон, ни крыши, ни пола, заключенные лежали прямо на земле. Единственное, что они получали из еды, это три-четыре кусочка картофеля, плававшего в воде.
      СЕРАФИНА ЭНГЕЛЬ:
      "Питание было очень скудным. Пищу мы получали один раз в день, причем нерегулярно, и состояла она в основном из одной картофелины на человека, поэтому люди, особенно женщины и дети, часто падали в обморок от изнеможения и голода, а были случаи и со смертельным исходом".
      АНИЦА ЭРЕНФРОЙД-ПОЛИЧ:
      "...Мы вообще не получали еду в течение нескольких дней. Когда же кто-либо из матерей просил коменданта лагеря Мандушича дать хоть что-нибудь поесть их детям, он отвечал: "Чтоб они сдохли!"
      Когда узницы болели и у них была высокая температура, на просьбы о медицинской помощи комендант лагеря обычно отвечал: "Хватит, пожила - пусть подыхает".
      Издевательства и избиения прикладами женщин и детей представляли собой повседневную забаву усташей. Часто усташи врывались по ночам и насиловали молодых женщин и девушек.
      В конце сентября началась эвакуация лагерей: мужчины были отправлены в Ясеновац, а женщины и дети - в лагерь в Лобограде. В ознаменование празднования "немецкого дня", которое проводилось в Сараеве 19 октября 1941 года, в ночь с 16 на 17 октября было осуществлено массовое интернирование евреев. Все они были отправлены в военный лагерь. При этом им сказали, что арестовали их временно, чтобы руководитель немецкой народной группы (немецкая народная группа - немецкое национальное меньшинство в "НГХ", пользовавшееся правами экстерриториальности; находилось в привилегированном положении, имело свои культурные организации и политическое представительство) в "НГХ" д-р Алтгайер, прибывший на празднование, "не увидел бы слишком много евреев на сараевских улицах".
      "Немецкий день" прошел, но евреев не выпустили на свободу, а 26 и 27 октября около 1400 человек двумя эшелонами отправили в лагеря.
      Самые массовые аресты и отправка сараевских евреев в лагеря были произведены в ночь с 15 на 16 ноября 1941 года. При этом усташи забирали всех, кого заставали в квартирах, независимо от пола, возраста и состояния здоровья.
      Облавы продолжались и на улицах.
      После непродолжительного пребывания в сборных пунктах арестованных на следующую ночь переправляли в Ясеновац. Эшелон вмещал более 3 тысяч человек. В течение почти б месяцев усташи интернировали и отправили в концентрационные лагеря более 8500 сараевских евреев. В начале 1942 года в Сараево их осталось всего несколько сот.
      21 августа были арестованы все евреи Сараева, за исключением 120 человек, легально проживавших в городе в качестве специалистов. 24 августа сараевские евреи были отправлены в немецкий лагерь в Польше Освенцим.
      Усташи города Бугойно уничтожали евреев самыми жестокими методами. 2 августа 1941 года они арестовали 12 евреев и отвезли их на грузовиках вместе с большой группой местных сербов в Грачаницу. Здесь, подведя к глубокой траншее, уже заполненной трупами убитых ранее сербов (1900 человек), их убили и сбросили туда же.
      Примером жесточайшего злодеяния усташей является убийство Рудольфа Гросса и его сына Нацике. В Грачанице Гросса подвели к траншее, заставили взять сына на руки, а один из усташей сел ему на шею. В то время как отец держал сына, усташ убивал ребенка. Ребенок кричал, плакал, но отец говорил ему: "Умри, сыночек, как герой!" После сына усташи убили и отца.
      В Биелине тон задавали немцы-колонисты. Перед облавой на евреев с целью отправки в лагеря эти "представители высшей расы" часто запирали большие группы евреев-мужчин в церкви, держали их там по нескольку дней, жестоко издевались над ними и избивали их. Одновременно они вместе с немецкими офицерами и солдатами врывались в квартиры арестованных, насиловали их жен. По приказу работников культурбунда (культурбунд - культурно-национальная организация немецкого меньшинства в Югославии, образованная в 1920 году; к концу 30-х годов руководство в ней захватили нацистские элементы, превратившие ее в "пятую колонну" в стране) они приводили под стражей женщин в публичные дома и насиловали их.
      В Брчко до войны проживало около 150 евреев. Затем здесь поселилась группа евреев, эмигрировавших из Австрии. Положение евреев в Брчко стало особенно тяжелым после того, как известный своим садизмом палач Вечеслав Монтани стал председателем районной управы. Заступив на должность, он начал арестовывать всех евреев мужского пола.
      В начале декабря 1941 года Монтани отправил под охраной 10 арестованных евреев в Гуню, откуда их должны были доставить поездом в лагерь. В тюрьме, а потом в пути их сильно били. Саламон Пенера был так избит и изранен, что, держа в руках кишки, спрыгнул с моста в реку Саву и тем самым ускорил свою смерть.
      Через несколько дней, 10 декабря, Монтани вместе с усташами из личной охраны поглавника учинил страшное кровопролитие. Они согнали всех евреев в здание гимназии, а затем передали их вместе с находившимися здесь до этого евреями - всего около 340 человек-палачам из 18-й и 20-й сотни личной охраны поглавника, которыми командовал усташский офицер Вентур Баляк. Ночью, которая выдалась очень холодной, по глубокому снегу они погнали евреев, связанных проволокой, к Саве, заставили их раздеться догола, а затем детей на глазах родителей и родителей на глазах детей стали убивать ножами и молотками и бросать в реку.
      Прежде чем разделаться со своими жертвами, Монтани и его банда забирали себе их имущество. В Рогатице после прихода туда в начале февраля 1942 года "Черного легиона" Францетича были интернированы все евреи. Их связали проволокой и погнали в Подроманию, и там после страшных пыток убили. Было уничтожено 17 евреев в Подромании и 6 - в Рогатице.
      В Подромании жертвы убивал Лонго, мясник из Сараева. Для убийства он использовал так называемый пайпикл, у которого с одной стороны топор, а с другой - заостренный зубец, которым он ударял жертвы в затылок.
      Во Власеницу "Черный легион" Францетича прибыл 1 апреля 1942 года. Усташи арестовали здесь всех евреев, мучили их голодом, посылали на принудительные работы. Это продолжалось до 5 или 6 мая 1942 года, затем их отвели к оврагу в место под названием Плоча. Там девушек и девочек изнасиловали, а затем убили и мужчин, и женщин, сбросив их в овраг. Всего в тот день было убито 57 евреев.
      В Тузле перед войной жило 315 евреев. 261 человек был заключен в лагерь, в котором все без исключения погибли.
      ЛОБОГРАД. Древний замок Лобоград находится в 10 километрах от станции Златар-Бистрица. Он принадлежал обществу "Социальная защита" и до войны использовался в качестве дома для престарелых.
      В сентябре 1941 года общество получило от усташей распоряжение освободить помещение замка, так как в нем должен был разместиться концлагерь для 1300 евреек. На возражение общества, что в нем нельзя содержать в нормальных условиях более 300 человек, начальник усташской милиции в Вараждине Божидар Грегл ответил, что ему безразлично, как они разместятся, "пусть подохнут, тогда освободится больше места".
      Сразу же после создания лагерь был отдан под управление натурализованным немцам, членам культурбунда.
      Через несколько дней в лагерь привезли 1300 узниц, евреек и сербок, в том числе детей в возрасте до 14 лет. Наибольшее количество узниц было из Крушчицы.
      О состоянии заключенных по прибытии в лагерь свидетельствует д-р ЯНКО ПАЯС, председатель общества "Социальная защита":
      "...В лагере моим глазам предстала ужасающая картина бедствия и отчаяния, которую я не в состоянии описать. Эти несчастные тогда еще не были распределены по комнатам. Они лежали во дворе, беспомощные, с изможденными лицами, запавшими глазами, безразличным выражением лица, с сухой, покрытой морщинами, шелушащейся кожей - свидетельством перенесенных бедствий и страданий, постоянного патологического страха".
      Несколько дней узницы провели под открытым небом и на бетонном полу в замке, затем им сделали в комнатах деревянные трехэтажные нары шириной 40 сантиметров. Таким образом в комнатах удалось разместить по 50-90 человек, в зависимости от размеров помещения. В лагере начал свирепствовать брюшной тиф, а здоровые женщины, находившиеся вместе с больными, вынуждены были терпеть ужасный смрад, исходивший от испражнений, скапливавшихся в параше, стоявшей тут же в комнате.
      В лагере была только одна женщина-врач, д-р Милица Кун-Банд, которая самоотверженно ухаживала за больными, насколько это было в ее силах. Впоследствии ее убили в Освенциме.
      Питание в лагере было крайне скудным. Родные и близкие заключенных посылали в лагерь много продуктов, но пищу и одежду, предназначенные для узниц, комендант лагеря отбирал и отправлял в Загреб для продажи, а деньги делил со своими сообщниками.
      Руководство лагеря обращалось с заключенными очень жестоко. Особенно этим отличались комендант лагеря Карло Хегер, его брат Вилибалд, а также некий Голик, избивавшие узниц и издевавшиеся над ними, как им заблагорассудится. Однажды Вилибалд Хегер прикладом размозжил голову ребенку, который, играя во дворе, случайно налетел на него.
      Комендант лагеря устроил для себя и ближайшего окружения из культурбунда специальную кухню, где узницы готовили изысканные блюда из продуктов, присылаемых для заключенных загребской еврейской общиной. Комендант и надзиратели пировали ночи напролет, заставляя молодых узниц прислуживать им.
      Руководство лагеря и надзиратели злоупотребляли своим положением: принуждали женщин к сожительству; насиловали девочек 14-16 лет.
      Осенью 1942 года началась ликвидация лагеря. Всех евреек отправили партиями через Загреб в Освенцим, откуда ни одна из них не вернулась.
      Молодых сербок отправили на работы в Германию, их судьба неизвестна, пожилых переправили в Сербию.
      К концу 1942 года лагерь был полностью ликвидирован, а 200 безымянных могил у ограды лагеря, равно как и страшная судьба евреек, переправленных в Освенцим, и сербок - в Германию, свидетельствуют о преступной деятельности культурбунда, немцев и их усташских прислужников.
      ДЖАКОВО. В начале декабря 1941 года комитет еврейской религиозной общины в Осиеке получил приказ начальника полицейского управления Осиека подготовить в течение 5 дней помещения для размещения около 2 тысяч женщин и детей.
      Представители комитета исколесили Славонию в поисках подходящего здания и ' остановились, в конечном счете, на мельнице "Цереале" в Джаково, которая принадлежала епископству этого города.
      Полицейское управление области приняло решение использовать мельницу в качестве лагеря.
      В первых двух партиях в лагерь Джаково прибыло 1930 женщин-евреек и их детей, а также 5 сербских девушек.
      Полицейское управление Осиека назначило начальника лагеря, а всю заботу о его внутреннем распорядке взяли на себя представители еврейской общины Осиека и самих узников.
      В начале января 1942 года еврейской общине Осиека стало известно, что в лагерь Стара-Градишка в тяжелом состоянии прибыла большая партия еврейских и сербских женщин с детьми.
      Представители еврейской общины, убедившись в том, что узницы лагеря в Стара-Градишке находятся в отчаянном положении, предложили им перебраться в лагерь Джаково. 18 февраля делегацию принял сам Лубурич. Он сообщил, что разрешает переселение еврейских и сербских женщин с детьми из лагеря в Стара-Градишке в лагерь в Джаково. Зная, что из себя представляет преступник Лубурич, у представителей возникло опасение, что за его "великодушием" что-то кроется, но у них не было иного выхода, кроме как спасать женщин и детей из Стара-Градишки.
      24 февраля 1942 года началось переселение. В тот же студеный зимний день около 10 часов вечера прибыло 1200 несчастных женщин и детей. Управление лагеря решило освободить третий этаж мельницы, чтобы разместить основную часть узников из Стара-Градишки, а остальных - в конюшнях соседнего имения, хотя стены там были в трещинах и температура доходила до минус 30 градусов. На третьем этаже в спешном порядке были построены четырехъярусные нары, чтобы хоть как-то решить проблему размещения. Теперь в лагере насчитывалось 3 тысячи женщин и детей.
      И хотя были приняты все меры для того, чтобы не допустить контакта между давно и вновь поступившими узницами, тем не менее последствия переселения очень скоро дали о себе знать.
      Прибывшие из лагеря Стара-Градишка узницы были заражены сыпным и брюшным тифом. В течение 10 дней инфекция поразила 3 тыс. узниц. Эпидемия приняла такой размах, что в день умирало по 6 человек. Теперь стало понятно "великодушие" Лубурича. Зная, что женщины лагеря в Стара-Градишке больны сыпным тифом, он хотел, чтобы им заразились узницы лагеря в Джаково.
      В марте 1942 года в лагерь Джаково из Ясеноваца прибыло несколько усташей во главе с палачами Любо Милошем и Йозо Матиевичем. Они захватили все подходы к лагерю, отстранили полицейскую стражу от несения службы, запретили представителям еврейского комитета доступ в лагерь. Комендантом лагеря был назначен усташский прапорщик Йозо Матиевич.
      Положение в лагере стало невыносимым. Начался голод. Усташи изымали все продукты питания, которые поступали от еврейских общин Загреба и Осиека, и продавали их. При обходе лагеря, вооруженные резиновыми дубинками и тяжелыми палками, они без всякого повода избивали женщин и детей.