Ц а ц а. В Веру, в дочку начальника госпиталя.
      К и р е е в а. Ну а я здесь при чем?!
      Ц а ц а. Вы должны им помочь обвенчаться.
      К и р е е в а (поражена). Я хирург, а не священник! Это во-первых, а во-вторых, какое венчанье, какая свадьба на фронте?!
      Ц а ц а. Скоро конец войны. Многие женятся. А не помочь влюбленным грешно! Бесчеловечно!.. Помогите, а то Володю уже выписывают в полк.
      К и р е е в а. Ну, чем помочь? Как?
      На сцену выходит лейтенант С а в и н о в. Киреева и Цаца его не замечают.
      Ц а ц а. Надо уговорить Ступакова. Мозги ему проветрить! Только вы это сможете.
      К и р е е в а. Ну нет, увольте меня от этой миссии! Увольте! (Уходит в палатку.)
      Ц а ц а. Анна Ильинична, миленькая! Я вам еще не все сказала! (Спешит в палатку вслед за Киреевой.)
      С а в и н о в (один.) Ох, Вера, Вера... Что же ты со мной делаешь? Гибнет от любви боевой разведчик Володя Савинов на виду у всего фронта!.. Но как это, черт возьми, прекрасно!.. Я даже маме написал об этом - своей дорогой Марине Гордеевне. (Кружится.) Вера... Верочка... Какого цвета у вас глаза?.. Ласково-голубого... Олух! (Останавливается, хватается за голову.) До чего я дошел?! (Издевается над собой.) Какого цвета ее голос?.. Нежно-лунного... А какого цвета наша любовь?.. Идиот! Ведь с ума схожу!.. Боже мой!.. Все! Пропал!.. Растаял, как снежинка на ладони!
      Вбегает В е р а. Увидев Володю, кидается к нему.
      В е р а. Володя... У меня отчего-то сердце болит. И такой холодок в груди иногда... Будто я летаю высоко-высоко! В небе. И боюсь упасть, разбиться.
      С а в и н о в. И я во сне часто летаю.
      В е р а. Нет, это другое, совсем другое. (Тише.) А меня во сне видишь?.. Ну, хоть раз видел?
      С а в и н о в. Знаешь, Веруша, вот как мы познакомились с тобой, так мне все время кажется, что я во сне. В каком-то нереальном, дивном сне. И страшно проснуться: вдруг ты исчезнешь?
      В е р а. Нет, уж лучше ты просыпайся. Я теперь никуда от тебя не денусь... Никуда.
      Целуются.
      И с тобой теперь ничего не случится... Я буду всегда рядом... Да, а кто из нас все-таки поговорит с Анной Ильиничной?
      С а в и н о в (шутливо-строго). По-моему, это уже ни к чему.
      В е р а. Как это ни к чему? И с отцом моим поговорить, а по-военному согласовать надо... Да, а как же твоя мама? Она меня примет?
      С а в и н о в. Моя милая Марина Гордеевна уже любит тебя, как и меня. Я ей целую поэму о тебе написал. В стихах.
      В е р а. Прочитал бы...
      С а в и н о в. Прочитаю как-нибудь. А что касается Анны Ильиничны, то, по-моему, мы опоздали. (С улыбкой кивает на палатку.) Там Светлана Святозаровна, кажется, уже ведет разведку боем.
      В е р а (обрадованно). Правда?! Сегодня, пожалуй, самый подходящий день для свадьбы!.. На фронте затишье. Ни одна машина с ранеными не приходила. А палаточные все обработаны.
      С а в и н о в. Самый момент прокричать "горько!". Только боюсь, укокошит меня твой отец. (Со смешком.) И вместо свадьбы будут похороны.
      В е р а. Боюсь, боюсь... А еще разведчик, герой!.. (Притрагивается к груди Володи, где прикреплены орден Красного Знамени, медаль "За отвагу" и гвардейский значок.) В тыл к немцам ходить не боялся. Эх, если б я родилась мальчишкой!..
      С а в и н о в (шутливо). Нет уж, нет. Не надо! Мальчишек и без тебя хватает. А вот такую девушку я встретил впервые и, кажется, голову потерял.
      В е р а. Так тебе и надо, не шляйся по госпиталям!
      С а в и н о в. Я в первый раз.
      В е р а. Что в первый?! Голову потерял?
      С а в и н о в. Нет, в госпиталь попал.
      В е р а (кокетливо). А голову, значит, не первый?
      С а в и н о в. Видишь же: на месте голова. (Что-то достает из кармана.) Смотри, что я сохранил... Это осколок из моего плеча... Я вот все о чем думаю: где-то в Германии на заводе отливали снаряд, потом везли его на восток... заряжали в пушку... стреляли... Осколок снаряда попал в меня... Я чудом остался жив, но... он привел меня к тебе. (Прячет в карман.) Будем хранить его.
      В е р а. Не надо! (Обнимает Володю.) С таким трудом мы спасли тебя. Он так глубоко сидел... Надежды не было... Если бы не Киреева, не ее золотые руки...
      С а в и н о в. И твои золотые руки. (Целует Вере руку.) Как они тут нужны.
      В е р а (решительно). Нет, нет! Я все равно убегу на передовую!
      С а в и н о в (тревожно). Вера, не вздумай! Я говорю серьезно... Скоро наступление. Тяжелые бои... Ты должна ждать меня здесь.
      В е р а. Ну, конечно! Они готовятся к наступлению, а я, молодая, здоровущая, и торчи в тридцати километрах от фронта! Ну почему, почему я не могу быть вместе с тобой?!
      С а в и н о в. Перестань!.. Ты как маленькая... Как романтичная девчонка. На передовой запросто убить могут!
      В е р а. Будто тут не могут! Нас то и дело бомбят...
      С а в и н о в. Ну и часто погибают?
      В е р а. Случается. Ты же сам видел, как на прошлой неделе двоих наших схоронили.
      С а в и н о в. Случается, Вера, и дуб ломается. А там... (Махнул рукой.)
      В е р а. Извини, конечно, но думаю, что я знаю о войне побольше, чем ты. Я каждый день такое вижу... Смертные муки и смерть... И трупы таскаю... (Помолчала.) С тех пор как все наши - и мама, и брат, и бабушка - погибли в блокаде, я поклялась, что буду, буду на передовой... А сама торчу тут, возле отца.
      С а в и н о в. Вера, сейчас не надо об этом!.. Лучше иди поговори с отцом о нас. А я поговорю с Анной Ильиничной.
      В е р а. Ишь какой хитрый! Отец меня и слушать не станет. Сам иди к нему. А я пока отпрошусь у Анны Ильиничны с дежурства! (Хочет уйти.)
      С а в и н о в (в нерешительности). А может, нам лучше вдвоем явиться перед его грозные очи?
      В е р а (решительно). Эх ты! Ладно, сперва я одна с ним поговорю. Но ты сейчас же выпишись из госпиталя. Понял?.. Получи в штабе свои документы.
      С а в и н о в. Понял! Чтоб подполковник Ступаков уже не имел надо мной власти? И не упек в штрафную роту?
      В е р а. Умница... Вам пятерка, Савинов. А теперь идите.
      С а в и н о в. Слушаюсь! (Обнимает и целует Веру.)
      Из палатки выходят К и р е е в а и Ц а ц а. Они видят целующихся Веру и Савинова; Киреева отворачивается.
      К и р е е в а (к Цаце). Я все поняла.
      Савинов отрывается от Веры и убегает.
      Продолжайте выполнять обязанности дежурного по госпиталю.
      Ц а ц а. Слушаюсь! (Кидает многозначительный взгляд на Веру и уходит.)
      В е р а (смущенно). Товарищ майор медицинской службы, разрешите обратиться?
      К и р е е в а. А-а, новоявленная Дульцинея! Обращайся. (Садится на скамейку, оглядывается.) День-то сегодня какой тихий. На удивление. Даже сиренью пахнет.
      В е р а. Точно, Анна Ильинична, пахнет... И с передовой ни одной машины нет...
      К и р е е в а. Все ясно! И ты просишь, чтобы я освободила тебя от дежурства?
      В е р а. Ага. (Обрадованно.) А как вы догадались?
      К и р е е в а. По твоему серьезному, глубокомысленному выражению лица. (Смотрит строго, вопрошающе.) Ты давно любишь этого лейтенанта?
      В е р а. Мне стыдно, Анна Ильинична!.. Но на войне день засчитывается за три.
      К и р е е в а (вздыхает). Нет, любить никогда не стыдно. (Помолчав). Если, конечно, это действительно любовь.
      В е р а (взволнованно). Действительно, Анна Ильинична! Знаете, как люблю!.. Ну вот... будто все вокруг совсем другим стало! И этот день, и лес... И люди совсем другие!.. И я другая!.. Ну... не знаю, как сказать. А он, Володя, такой славный!..
      К и р е е в а. Какой?
      В е р а. Ну, характер у него славный.
      К и р е е в а (насмешливо). Характер... Девушки ни о чем так поверхностно не судят, как о характере своих женихов... А он-то тебя искренне любит?
      В е р а. Ой, знаете, как любит!
      К и р е е в а (смеется). Откуда же мне знать? Только имей в виду, если слишком умно говорит о любви, тогда еще не очень влюблен... Вот когда языка лишится... (Взмахнув рукой.) Ну, ладно, Дульцинея, освобождаю тебя от дежурства, а остальное уволь - не в моей власти.
      В е р а (чмокает Кирееву в щеку). Спасибо, спасибо, Анна Ильинична! (Убегая.) Пойду скажу Володе.
      К и р е е в а (смотрит вслед). Милая, славная девушка... Да пусть будет у тебя счастье...
      Появляется С т у п а к о в.
      С т у п а к о в. Ну, что вы, Анна Ильинична, скажете на такое: начальник банно-прачечного отряда спрашивает, нельзя ли сделать аборт его кастелянше на седьмом месяце беременности. По-моему, он сумасшедший! Я ему так и сказал: вы с ума спятили... А кто это так помчался?
      К и р е е в а. Дочь ваша, Иван Алексеевич.
      С т у п а к о в. Случилось что? (Берет со стола газету.)
      К и р е е в а. Думаю, да. Случилось.
      С т у п а к о в (разворачивает газету). А именно?
      К и р е е в а. А именно - влюбилась.
      С т у п а к о в. Серьезно?
      К и р е е в а. Да, кажется, очень серьезно.
      С т у п а к о в (не отрываясь от газеты). Прекрасно, прекрасно. В ее возрасте любовь - это песнь души. А душа, так сказать, куется в страстях и сомненьях... Важно только, чтоб чувство не ослепляло разум и объект был достойным.
      К и р е е в а. Объект, как вы изволили выразиться, - прославленный разведчик. Может, приметили в команде выздоравливающих лейтенанта с орденом и медалью? Если нет - надо познакомиться. Хороший зять будет.
      С т у п а к о в (испуганно отрывается от газеты). Что?! Как это зять?! Вы что? Все это серьезно?.. Нет, нельзя так шутить над отцом, у которого одна дочь и больше никого...
      К и р е е в а (закуривает). Вы слепец, Иван Алексеевич. Дочь ваша светится от счастья как солнышко!
      С т у п а к о в. Да вы шутите! Но... но она мне ни слова...
      К и р е е в а. Истинное чувство всегда безмолвно.
      С т у п а к о в (взволнованно). Какое может быть чувство? Война, кругом кровь льется!.. Сколько кладбищ уже оставил за собой наш госпиталь, да и каждый медсанбат.
      К и р е е в а. Конечно, война не лучшая пора для любви. Но и она тут не властна.
      С т у п а к о в (нервно ходит по сцене). Она же еще девчонка! Откуда вдруг все это? Здесь какая-то...
      К и р е е в а. Родители последними замечают, когда их чада далеко уходят за порог детства.
      С т у п а к о в. Нет, Анна Ильинична, ваши очки мне не по глазам. Все это пустое. Дочь у меня одна. И я в ответе за ее судьбу хотя бы перед памятью покойной жены.
      К и р е е в а. Извините, Иван Алексеевич. Считайте, что я вам тут не советчица...
      С т у п а к о в. А жаль... Я хотел бы...
      К и р е е в а. Разрешите идти на обход?
      С т у п а к о в. Что ж, идите, пора.
      Киреева уходит.
      (Сидит молча, затем раздраженно.) Любовь. Чувства. Зять... Черт знает что! (Барабанит пальцами по столу.) Зять хочет взять. Тесть любит честь... Тьфу!
      Появляется В е р а, испытующе смотрит на отца. Тот поднимает голову.
      В е р а (с робостью подходит к столу). Пап, я что-то хотела тебе сказать...
      С т у п а к о в (строго). Я уже в курсе... Последним узнал. Но все-таки узнал. Прослышал, так сказать... (Встает, выходит из-за стола.) Что ж ты молчала? Я понимаю: молчание - золото. Но слово все-таки тоже благородный металл - серебро. Особенно в подобном случае.
      В е р а. Пап, отнесись к этому серьезно.
      С т у п а к о в (с притворством). А как же иначе?.. Когда речь идет о важных делах, я - воплощение серьезности.
      В е р а. Пап... Мы с Володей... любим друг друга и решили...
      С т у п а к о в. Ах, уже "мы", уже "решили"!.. Так зачем же тебе мое отношение? Когда умерла в блокаду твоя мама, я чудом разыскал тебя! Ты это знаешь. И знаешь, что, кроме тебя, у меня никого нет на всем белом свете! Я и на фронт взял тебя, чтоб ты не погибла в тылу от голода или чтоб с тобой не приключилось еще что-нибудь ужасное.
      В е р а. Пап, ну я же вполне самостоятельная.
      С т у п а к о в (в том же тоне). И если хочешь знать - ради тебя я проявляю излишнюю осмотрительность, стараюсь держать госпиталь подальше от передовой... А ты... ты недавно увидела человека... и уже готова на все... готова забыть об отце...
      В е р а. Я не собираюсь о тебе забывать... А Володя лечился у нас полтора месяца...
      С т у п а к о в. Полтора месяца? Как много?!
      В е р а. В условиях фронта вполне достаточно.
      С т у п а к о в. Для чего достаточно?
      В е р а. Чтобы полюбить и узнать человека.
      С т у п а к о в. Может, вначале узнать, а потом полюбить?
      В е р а. Да, я так и хотела сказать.
      С т у п а к о в. А может, еще надо удостовериться, что это и есть любовь?
      В е р а. Он очень хороший, ты сам увидишь.
      С т у п а к о в. Хороший?..
      В е р а. И храбрый! И очень умный!
      С т у п а к о в. Очень умный?.. Если он умный, так пусть оставит тебя в покое! Ему в полк! Тебе - за работу!
      Появляется В о л о д я, издали прислушивается к разговору.
      И не забывай. Тебе только девятнадцать! Впереди ждет тебя еще не одна увлеченность!.. И каждая будет казаться любовью.
      В е р а. Пап, как ты можешь?!
      С т у п а к о в. Запомни: парней много, а отец у тебя один! (В сердцах.) А если завтра его убьют?! Ты об этом подумала?
      В е р а (испуганно). Не смей так говорить... Мы с ним уже... решили... пожениться!
      С т у п а к о в (поражен). Что? Уже и свадьба? Ах, вот оно как! (Суматошно расстегивает ремень.) Я доведу тебя до ума!
      В е р а. Пап, ты не прав! Ты сто раз не прав.
      С т у п а к о в (снимает с ремня кобуру с пистолетом и сует ее в карман). Чем более не правы люди, имеющие власть, тем менее следует им говорить о том, что они не правы... И пока ты моя дочь...
      В е р а. Папочка, ты не посмеешь!.. Я не маленькая!
      С т у п а к о в. Ты моя дочь!.. И коль ты не понимаешь слов... я обязан исполнить свой родительский долг... (Замахивается на Веру ремнем.)
      Володя подбегает к Ступакову и ловким движением отнимает и отшвыривает ремень.
      С а в и н о в. Я не позволю!.. Не имеете права!
      С т у п а к о в (в ярости). Что?! Нападение лейтенанта на подполковника?! Арестовать!.. Дежурный по госпиталю, ко мне!..
      В е р а. Папа!.. Папочка!.. Родненький!.. Успокойся...
      С т у п а к о в. В военный трибунал!.. Дежурный!
      Вбегает лейтенант медслужбы С в е т л а н а Ц а ц а.
      Ц а ц а. Товарищ подполковник! Дежурная по госпиталю лейтенант Цаца по вашему вызову!..
      С т у п а к о в (указывает на Савинова). Арестовать! Составить протокол дознания за нападение на старшего офицера!
      Ц а ц а (к Савинову). Лейтенант Савинов, вы арестованы!
      С т у п а к о в. Можете считать, что он уже разжалован из лейтенантов! И принесите мне его документы!
      В е р а. Папа, разве мы на тебя нападали?! (Плачет.)
      Ц а ц а (с притворной серьезностью). Товарищ подполковник, я обязана записать в протокол дознания побудительные причины нападения... И указать фамилии свидетелей. (К Вере.) Вы будете свидетельствовать?
      В е р а. Ничего я не буду! Володя защищал меня.
      С т у п а к о в (остывая, поднимает ремень и подпоясывается). Теперь я вижу, какой он "умный" и "храбрый".
      Ц а ц а. Ничего, трибунал разберется! (К Ступакову, с лукавством.) Так какие будут указания, товарищ подполковник?
      С т у п а к о в. А ну вас всех к дьяволу! (К Вере.) Сейчас же на дежурство!.. Сами заварили кашу, сами расхлебывайте! (Уходит.)
      Ц а ц а (к Вере и Савинову). Ну, что же вы?! Расхлебывайте!.. Зачем теряете время? (К Савинову.) Документы успел получить?
      С а в и н о в утвердительно кивает и притрагивается рукой к карману гимнастерки; вопросительно смотрит на Веру, затем на Цацу.
      Ц а ц а (оглядываясь). Там сейчас санитарный автобус отправляется в сторону передовой. Я скажу, чтоб обождал! (Убегает.)
      С а в и н о в (взволнованно). Она права! В полк! Немедленно! За дезертирство на передовую судить тебя не будут! В мой полк!
      В е р а. Вдвоем? В твой гвардейский?
      С а в и н о в. Вдвоем! В гвардейский!
      Вбегает Ц а ц а.
      Ц а ц а. Автобус за шлагбаумом! Я предупредила!
      В е р а. Володя... А меня не вытурят оттуда?
      Ц а ц а. Не вытурят! Да бегите же!
      Вера на прощанье порывисто обнимает Цацу.
      С а в и н о в. Кто посмеет прогнать из полка жену гвардии лейтенанта Савинова?!
      З а н а в е с.
      Картина третья
      Полковой медпункт на опушке леса. Среди деревьев - палатка, над ней флажок с красным крестом. Близ входа в палатку - рукомойник, носилки, бачок с водой, ящики из-под снарядов.
      Слышны автоматные очереди, изредка воют мины, и где-то далеко слышны их взрывы.
      Из палатки д в а с а н и т а р а выносят носилки с ранеными, направляясь на сцену. Вслед за ними выходит в белом халате и шапочке капитан медслужбы П о л и н а Г а р к у ш а.
      Г а р к у ш а (санитарам). Если есть места, машину не отправляйте. Еще будут раненые.
      Доносится серия взрывов.
      Концерт продолжается.
      Гаркуша моет руки под рукомойником, всматривается в даль, откуда слышится шум приближающегося автомобиля.
      (Кому-то за сцену). Машину, пожалуйста, под деревья! Слышите?! Под деревья машину!
      Г о л о с. Есть соблюдать маскировку!
      Шум мотора.
      Входит С т у п а к о в с немецким автоматом на груди и гранатами у пояса. Осматривается.
      Г а р к у ш а (торопливо вытирает руки салфеткой, отбрасывает ее). Здравия желаю, товарищ подполковник!
      С т у п а к о в. Приветствую вас, коллега. (Подает руку.) Начальник... полевого госпиталя Ступаков.
      Г а р к у ш а. Гвардии капитан медслужбы Гаркуша!.. Чем обязаны?..
      С т у п а к о в. Так... Прогулка по передовой, товарищ гвардии капитан...
      Слышится стрельба.
      Засиделись мы там, в тылу.
      Г а р к у ш а. Неподходящее время для прогулок... У вас, наверное, есть претензии к первичной обработке раненых? Но у нас, знаете, порой такое тут творится... Просто рук не хватает.
      С т у п а к о в. Да нет. Как раз сейчас претензий нет... (Пытливо оглядывается.) Посмотрим, как будет во время наступления.
      Возвращаются с пустыми носилками д в а с а н и т а р а. Ставят их под дерево, а сами уходят в палатку. Ступаков провожает их взглядом.
      Г а р к у ш а. Желаете осмотреть медпункт?
      С т у п а к о в. Нет-нет... Насмотрелся... Скажите, пожалуйста, гвардии капитан...
      Г а р к у ш а (подсказывает). Гаркуша...
      С т у п а к о в. Скажите, капитан Гаркуша, на днях в ваш полк новенькие из медперсонала не поступали?.. Понимаете, я дочь свою разыскиваю.
      Г а р к у ш а (с ухмылкой). Извиняюсь, товарищ подполковник, но это старый избитый прием: дочь, сестра, жена...
      С т у п а к о в (смутился). Да ей же право! Я серьезно.
      На сцене появляется В о л о д я С а в и н о в с автоматом за плечом и гранатными сумками на поясе. Увидев Ступакова, пятится. Гаркуша тоже делает ему предупреждающий знак. Савинов, не замеченный Ступаковым, прячется за куст.
      Г а р к у ш а. У нас в медсанроте и на батальонных медпунктах много девушек. Кто именно вас интересует?
      С т у п а к о в. Вы неправильно меня поняли... Дочь сбежала из госпиталя!
      Г а р к у ш а. Недавно один капитан тоже разыскивал свою... сестру. Мы вызвали ее из батальона, а она, как увидела, и в слезы: "Прости, Коленька, я другого люблю. Встретила свое счастье".
      С т у п а к о в (сердится). Ну, знаете!.. Мне не до шуток! И не думаю, что я похож на фронтового донжуана.
      Г а р к у ш а (осматривает Ступакова). Да как вам сказать... Термин "пе-пе-же", то есть "походно-полевая жена", не я сочинила...
      С т у п а к о в. Товарищ гвардии капитан, я ведь могу рассердиться и приказать!
      За сценой слышится девичий голос: "Девочки, почта еще не приходила?.." Ступаков торопливо направляется за сцену. Савинов встревоженно смотрит ему вслед.
      С а в и н о в (выйдя из-за куста). А где Вера? Она знает, что он появился?
      Г а р к у ш а (вытирает платком лоб). Ну, лейтенант, и задал ты мне хлопот со своей Верой. Только этого мне еще не хватало! А где обещанные трофеи?
      С а в и н о в (достает из кармана сверкающий пистолетик). Вот, прошу, дамский!.. Подполковник очень сердит?
      Г а р к у ш а (берет пистолет). Стоящая вещь! Главное - нужная. Подполковник?.. О-о, как тигр!
      С а в и н о в. А где Вера?
      Г а р к у ш а (рассматривая пистолет). Нюхает порох твоя Вера в третьем батальоне.
      С а в и н о в (встревоженно). А зачем вы ей разрешили?! Ей же нельзя под пули! Она ж не умеет!..
      Г а р к у ш а (сердито). Не умеет - научится. Там медпункт накрыт залпом шестиствольного. Ничего не осталось. Вот и вызвалась... Кто-то же должен был идти. (Помолчав.) А что там за шум на участке третьего батальона?
      С а в и н о в (опасливо оглядываясь в ту сторону, куда ушел Ступаков). На рассвете мы там вели разведку боем. А сейчас... Давно она пошла туда?
      Г а р к у ш а. Утром еще пошла... А как там сейчас?
      С а в и н о в. Немцы контратакуют. Будьте наготове.
      Г а р к у ш а (удивилась). Можете не сдержать?!
      С а в и н о в. Пока приказано не обнаруживать свои огневые позиции и не раскрывать огневые средства перед наступлением... Когда же она вернется?
      Г а р к у ш а (нервно). Не знаю, не знаю!.. Но как же тогда продержаться, если не стрелять?
      С а в и н о в. Пропустим в тыл и секанем с флангов... (Смотрит в сторону, куда ушел Ступаков.) Когда Вера вернется, предупредите ее об отце и скажите, что я с разведчиками в траншее. (Указывает.) На той опушке.
      Опираясь на карабин, появляется р ы ж е у с ы й с о л д а т с забинтованной до самого паха ногой. Он бледен. Савинов смотрит в ту сторону, куда ушел Ступаков, пятится назад и, чуть не столкнув раненого, убегает.
      Р ы ж е у с ы й (сердито смотрит вслед Савинову). Что за псих? Из медпункта, что ль, сбег?
      Входит С т у п а к о в.
      Г а р к у ш а (Рыжеусому). Вы угадали: у него мания преследования. (Осматривает повязку на Рыжеусом.) Кто и когда вас перевязывал?
      Р ы ж е у с ы й. Да санитарка одна, в воронке. С час назад, сразу, как дерябнуло.
      Из палатки выходят с а н и т а р ы. Один бросает из таза в яму груду окровавленных бинтов, второй забирает у Рыжеусого карабин, уносит за палатку.
      Г а р к у ш а (Рыжеусому). Тогда потерпите до медсанбата. (Санитарам.) Заберите его в машину.
      Р ы ж е у с ы й (хрипло). Там девчонку сейчас достают с нейтралки. Раненую. Может, попридержите транспорт?
      С т у п а к о в. Какую девчонку?! (Прислушивается к стрельбе.)
      Р ы ж е у с ы й. Медсестру... Из третьего батальона... Геройская девка!.. Кругом ревет все, я от боли благим матом кричу, а она знай волокет меня, верзилу, на плащ-палатке. И тоже ревет...
      С т у п а к о в. А чего ж она-то ревет?
      Р ы ж е у с ы й. Да страшно!.. Потом в воронку меня кувырнула, ну и перевязала... Худо-бедно, а перевязала. И тех, восьмерых, тяжелых, которых на повозках поперед меня повезли, тоже она выволокла. Просто герой девка!..
      С т у п а к о в. Да, такое не каждому мужику под силу!
      Г а р к у ш а (к санитарам). У нас все девочки молодцы. А что за санитарка? Из какой она роты, не знаете?
      Р ы ж е у с ы й (он морщится от боли). Дьявол ее знает. Я не спрашивал. Красивенькая такая, брови как по шнурочку, командирский ремень.
      Г а р к у ш а. Наверное, из пополнения.
      Гремят недалекие взрывы.
      С т у п а к о в (испуган). На медпункт соседнего полка я проеду от вас?
      Г а р к у ш а. Да, по шоссе.
      С т у п а к о в. А если не выбираться на шоссе? Его ведь простреливают.
      Г а р к у ш а. Тогда налево за озерцом.
      Опять слышен вой снаряда, взрыв.
      С т у п а к о в (торопится). Ну что ж, честь имею. Желаю успехов! (Берет под козырек, уходит.)
      Г а р к у ш а (отдав честь, к санитарам). Сразу видно: не кадровый военный. Ему проще было бы искать лейтенанта Савинова, так он нет медсестру ищет.
      П е р в ы й с а н и т а р. Да-а, иголку в стоге сена! (Смеется.)
      Г а р к у ш а (санитарам). Грузите его (указывает на Рыжеусого) и отправляйте машину, и сразу же на медпункт третьего батальона! Выносите всех, кого можно!
      Подхватив Рыжеусого под руки, санитары уходят. Гаркуша смотрит вслед. На сцене появляются генерал Л ю б о м и р о в и полковник К р и к у н о в. Молча наблюдают за Гаркушей. Вдруг она замечает их, застегивает халат, принимает стойку "смирно".
      (Взяв под козырек.) Товарищ генерал-майор!..
      Л ю б о м и р о в (указывая на Крикунова). Вот полковнику докладывайте.
      Гаркуша смешалась, умолкла, не может понять, почему при генерале она должна докладывать полковнику.
      К р и к у н о в. Да ладно, не надо докладывать. Вы - полковой врач?
      Г а р к у ш а. Так точно! Гвардии капитан Гаркуша!
      К р и к у н о в (подавая руку). Начсанарм Крикунов. (Затем указывает на Любомирова.) А это наш новый главный армейский хирург.
      Л ю б о м и р о в (здоровается за руку). Раненые поступали сегодня?
      Г а р к у ш а (напряженно). Четырнадцать человек, товарищ генерал! Все отправлены в медсанбат. И судя по всему, еще будут.
      Л ю б о м и р о в. Держите себя свободнее, товарищ капитан. Мы же медики.
      Г а р к у ш а. Есть свободнее! Прошу садиться! (Придвигает два ящика из-под снарядов.)
      Любомиров и Крикунов садятся. Крикунов развертывает на коленях топографическую карту.
      К р и к у н о в. Пожалуйста: полная картина! Медпункты, медсанроты. Вот разгранлинии. Вот передний край. (Гаркуше.) Товарищ гвардии капитан, посмотрите, правильно нанесен ваш медпункт?
      Г а р к у ш а (заглядывает в карту). Правильно: юго-западная опушка грушевидной рощи.
      К р и к у н о в (Любомирову). Но вы меня сразили, Алексей Иванович, наметкой этапов медицинской эвакуации. Конечно, так легче бороться с шоком, раневой инфекцией и проще обеспечивать транспортную иммобилизацию переломов. Век живи, век учись.
      Л ю б о м и р о в. Заблуждаются не потому, что не знают, а потому, что думают, что знают. Ну а что нам посоветует врач Гаркуша? Вы ведь в наступательных операциях участвовали?
      Г а р к у ш а. Так точно! И не однажды.
      Л ю б о м и р о в. Где, по вашему мнению, лучше располагать хирургические госпитали во время наступления - ближе к передовой или дальше?
      Г а р к у ш а. Так точно, ближе, товарищ генерал!
      Л ю б о м и р о в. Я не против краткости, коллега, но мне сейчас нужно от вас не "так точно", а определенное выражение мысли. Какой, по-вашему, принцип целесообразнее класть в основу плана медико-санитарного обеспечения наступательной операции?
      Г а р к у ш а. Если при наступлении походные госпитали будут отставать, мы излишне загрузим дороги машинами с ранеными. И смертность от ран намного увеличится.
      Л ю б о м и р о в. При этом еще надо учесть эффективность работы выдвинутых вперед хирургических отрядов... (Крикунову.) Ваш Ступаков боялся нарушения взаимодействия между медсанбатами и подвижным эвакопунктом?
      К р и к у н о в. Да-да. Вот именно.
      Л ю б о м и р о в. Все как раз наоборот. Легко убедить людей в том, чего они желают, еще легче в том, чего они боятся.
      Шум боя доносится явственнее. Все настороженно прислушиваются.
      Д в а знакомых нам с а н и т а р а вносят на плащ-палатке тяжело раненную В е р у. Еще д в о е - второго раненого. Опускают наземь. Любомиров и Крикунов с состраданием смотрят на раненых.
      С а н и т а р. Вот она, та санитарка Из самого пекла выволокли ее. Очень тяжелое ранение. Море кровищи.
      Г а р к у ш а (склоняется над Верой). Это наша Вера! Ох ты, господи! Ранение полостное... Нужно срочно оперировать. (Подходит к другому раненому, берет его руку.) А этому уже ничто не поможет... Умер. (Санитарам.) Унесите...
      Санитары уносят умершего за палатку.
      В е р а (тихо). Отвезите меня... в госпиталь... к отцу... Он спасет... Я не хочу... уми... рать...
      Л ю б о м и р о в. Бредит?
      Г а р к у ш а (в смятении). Нет, у нее действительно отец - начальник госпиталя.
      К р и к у н о в. Какого госпиталя?..
      Г а р к у ш а. Ступаков... Да он был тут недавно. В соседний полк поехал.
      К р и к у н о в. Это дочь Ступакова?!
      Л ю б о м и р о в (к санитарам). А ну давайте ее на операционный стол.
      В е р а. Не надо... милый доктор... Только отец... Сообщите отцу... Он спасет... И Володе скажите...
      Санитары уносят Веру в палатку. С ними уходит Крикунов. За сценой разгорается стрельба.
      Л ю б о м и р о в (торопливо моет руки. Гаркуше). Стерильные перчатки у вас есть?
      Г а р к у ш а. Для операции все наготове, товарищ генерал... Ах, Вера, Вера!..
      Из палатки выходит К р и к у н о в.
      К р и к у н о в. Алексей Иванович, откровенно скажу, надежды мало... Каждая минута дорога. Об отправке в тыл не может быть и речи... Не выдержит.
      Шум боя за сценой усиливается. Вбегает лейтенант С а в и н о в с автоматом.
      С а в и н о в (растерянно осматривает начальство. Затем к Гаркуше). Не вернулась Вера?
      Г а р к у ш а. Вернулась.
      С а в и н о в. Скорее снимайтесь и уходите! Немцы прорвали оборону!
      К р и к у н о в. Как прорвали?.. Мы же собираемся наступать!..
      С а в и н о в. Мышеловку немцам мы подготовили! Но не успели всех наших предупредить! Уходите за линию батарей! Быстро! Тут метров триста! Мы попридержим их! (Гаркуше.) Где Вера?! Почему вы молчите?
      Из палатки выходят с а н и т а р ы.
      Г а р к у ш а (санитарам). А ну, хлопцы, к бою!
      С а н и т а р ы. Есть к бою! (Кидаются за палатку и тут же выскакивают с автоматами.)
      Г а р к у ш а. В распоряжение лейтенанта!
      С а в и н о в (санитарам). Бегом в траншею! Я сейчас!
      Санитары убегают.
      Л ю б о м и р о в (Гаркуше спокойно). Введите раненой морфий и кофеин.
      Г а р к у ш а. Ясно. (Бросает взгляд на Савинова.)
      С а в и н о в (к Любомирову). Что, Вера ранена?! (Кидается в палатку, за ним - Гаркуша.)
      Через мгновение С а в и н о в выходит из палатки с окаменелым от горя лицом.